Не родись красивой (№4) - Не родись красивой: Триумфальное возвращение

– Он и есть самый настоящий сумасшедший. Фанатик! Ради компании решиться пойти на такое... с этой очкастой мымрой... Ужас! – Вика состроила брезгливую гримасу.– Удивляюсь, как он еще сквозь землю не провалился, со стыда-то!

– Вика, я тебе скажу, что он сейчас чувствует на самом деле. Он просто скучает по ней! Тоскует! И пьет поэтому! Вот в чем дело! – перебила активную подружку Кира.

– Не смешно. Я бы на твоем месте даже в шутку так не говорила!

– А я и не шучу. Андрей влюбился в нее! – Кира отодвинула маленькую пузатую чашечку с горячим зспрессо.– Он сам мне признался...

– Кира, Кира, не перегибай палку. Этого быть не может, – Вика тут же потянула чашку к себе и сделала несколько поспешных глотков.– Да он просто позлить тебя хотел!

– Не знаю, что она с ним сотворила, но в этом я уверена – он в нее безнадежно влюблен... И ничего с этим уже не поделаешь...

Безысходные нотки в голосе Киры, ее бессильно сложенные на коленях руки потрясли Викторию. Нет! Она не позволит подруге сдаться вот так вот за здорово живешь!

– Кира, послушай! Это же... Твой Андрей! Он красивый, богатый... Когда-нибудь он вернет «Zimaletto»... В конце концов, Жданов по праву принадлежит тебе! Ты не можешь его просто так взять и отдать. Надо за него бороться!

– Маргарита Рудольфовна тоже так говорит, – Кира, не меняя позы, смотрела в стену где-то над Викиным предплечьем. Казалось, еще немного – и из ее глаз потоком хлынут слезы.– Я боролась... Боролась, боролась и устала. Что-то во мне перегорело, сломалось... В конце концов, у меня тоже есть чувство собственного достоинства!

– Но ведь ты все равно любишь его? Кира задумалась и неохотно кивнула.

– Знаешь, у мужиков бывают такие заскоки! Может, его на экзотику потянуло... Но это же не серьезно, Кирочка! Жданов рядом, тебе только несколько шагов надо сделать! Приложить небольшое усилие. И все! Ну кто Пушкарева по сравнению с тобой? Ха-ха, смешно сравнивать, – Вика приосанилась и оценивающе оглядела собственное отражение в глянцевой створке шкафа.– Конечно, если бы я была на месте Кати, тогда другое дело... с сильным соперником бороться тяжело...

Кира наконец улыбнулась и иронично подытожила:

– Большое спасибо за твои советы, Вика. Если бы ты мне не напоминала каждый день про два курса экономического факультета МГИМО, я бы подумала, что тебя выгнали с психологического!

Акционеры молча наблюдали за тем, как Андрей Жданов входит в конференц-зал: кто с сочувствием, кто с призрением или неприязнью. Слишком яркие следы оставило на нем вчерашнее приключение – пьяная драка в ресторане. Губа была рассечена, на отекшей щеке красовался еще свежий кровоподтек, руки мелко дрожали, наводя на мысль о похмельном синдроме, а глаза покраснели от бессонницы. Вопреки тому, что Жданов успел сменить костюм, вид у него был потрепанный и неопрятный.

– Боже мой, Андрюша! – наконец вскрикнула Маргарита Рудольфовна.

– Добрый день, Андрей Павлович. Спасибо, что снизошли до нас, – скривил губы в саркастичной улыбке при виде опустившегося до пьянства и драк сына Павел Олегович.

– Наоборот, я до вас поднялся... на лифте, – попытался отшутиться тот.

– Не буду спрашивать, где ты провел ночь. Это твое личное дело. Меня интересует другое: когда появится Пушкарева? – решил вернуть собранию деловую тональность Павел Олегович.

– Она не появится. Вместо нее придет Зорькин, – Андрей устало опустился на стул и кивнул на приоткрывшуюся дверь: сквозь узкую щель боязливо протискивался Николай.

– Здравствуйте! Простите...

– Опять вы? – гневно вскинул брови Александр Воропаев.– Где Пушкарева? Ей особое приглашение нужно?

– Мне очень жаль, но, к сожалению, Екатерины Валерьевны нет в городе, – Зорькин пытался говорить весомо, то и дело поправляя то очки, то галстук.

– То есть как?!

– Выходит, мы опять собрались впустую...

– Это уже выходит за рамки приличия, молодой человек!

– Но хотя бы позвонить она могла?! – негодовали акционеры.

– Конечно, могла. Но... не позвонила, – только и мог развести руками Николай.

– Хватит юлить. Давайте начистоту, сколько она хочет получить? – Воропаев разглядывал Зорькина сквозь прищуренные веки, как сквозь щель прицела.

– За что? – не понял наивный Коля.

– За обратный билет! Отступные... – отрезал Александр.

– Александр Юрьевич полагает, что Катя хочет денег за то, что вернет нам фирму, – пояснил Зорькину Павел Олегович.

– Катя? Да вы что? Ей такое и в голову не придет. Она скоро приедет. И подпишет все, что хотите...

– Господин Зорькин, вы должны понимать, что мы хотим. А именно, остановить судебный процесс между «Ника-модой» и «Zimaletto». Без подписи госпожи Пушкаревой это невозможно! А время поджимает, – строго сказал Павел Олегович.

– А им торопиться некуда. В их интересах дождаться конца процесса, и у «Zimaletto» появятся новые владельцы, – цинично хмыкнул Воропаев.

– Да Кате эта ваша фирма даром не нужна! Она просто уехала по делам... – робко оправдывался Зорькин.

– Уехала так далеко, что даже позвонить ей нельзя? – удивилась даже невозмутимая Маргарита Рудольфовна.

– Ну что ж, позиция госпожи Пушкаревой мне понятна, – посуровел Павел Олегович.– Мы вас больше не задерживаем, господин Зорькин.

– Только помните, молодой человек, с рук вам это не сойдет! – кинул ему вслед Воропаев.

– Итак, я теперь в полном объеме владею всей информацией. Ждать Пушкареву Е. В. бесполезно. Я думаю, ее намерения всем понятны, – Павел Олегович снял очки и нервозно потер переносицу.– Пора обратиться к специалисту по уголовному праву.

– Я не понял? Ты что, хочешь возбудить уголовное дело?! – потрясенно переспросил Андрей.

– У тебя есть другое предложение? – Жданов-старший испытующе посмотрел на сына поверх очков.

– Я предлагаю дождаться Катю!

– А если она вообще не вернется? – осторожно предостерегла сына Маргарита Рудольфовна.

– Как ты мог ей довериться?! Да на ней написано – карьеристка, хищница...– сорвалась на крик Кира.

– Она вернется! Катя умеет работать. У нее светлая голова. И в этой голове много полезных мыслей...

– Спокойно, Андрей. Держи себя в руках, – шепнул Роман.

– Да, кстати, а где господин Жданов успел с утра обрести такую прекрасную форму... и такой аромат, что спички можно зажигать? – ерничал Воропаев.

– Да ты в зеркало на себя посмотри. Ты же весь помятый, небритый... Родителей бы постеснялся! – пожурила отставленного жениха Кира.

– Андрей, прошу тебя, больше не приходи на совещание в таком виде. Никогда. Ты понял? – похоже, Павел Олегович сегодня был по-настоящему зол на отпрыска.

– Как вы все достали со своей заботой! – не выдержал напряжения Андрей.– Вечно лезете со своими советами, уговорами. Что ты, что Кира, что мама... А меня тошнит от всего этого! Я видеть вас всех не могу больше! – он зло расхохотался и решительно направился к двери.

– Ну и куда ты собрался? – полюбопытствовал Воропаев.

– Рома, сделай что-нибудь... – воззвала Маргарита Рудольфовна.

Напряжение последних дней здорово измотало Малиновского. Сегодня он не был расположен ни шутить, ни развлекаться. В конце концов, он лично никогда не поступался интересами бизнеса и работал на износ! Роман поднялся и заслонил другу выход:

– Хочешь, чтобы все вокруг тебя пожалели, и тогда ты будешь чувствовать себя не таким виноватым? – он оттеснил Андрея от двери в центр зала.– Вот сейчас пойдешь, напьешься, подерешься... И люди снова будут испытывать к тебе жалость и омерзение! Это, знаешь, подростковая психология. Никуда ты отсюда не уйдешь!

– Да? И кто меня остановит? Ты, что ли? А по какому праву? – сжал кулаки Андрей.

– А ну успокойтесь все! Хватит на сегодня! Продолжим позже... – Павел Олегович демонстративно собрал в папку документы и покинул конференц-зал. – А пока, до отъезда, я принимаю функции исполняющего обязанности президента на себя.

Елена Пушкарева методично разбирала вещи на письменном столе в Катиной комнате. Генеральная уборка накануне возвращения дочери подходила к концу – оставались последние штрихи. Домовитая Елена отправила в мусорное ведро несколько фантиков от конфет, поправила разноцветные ручки в плетеном стаканчике и хотела смахнуть со стола пыль. Осталось только положить на место бумаги – она торопливо выдвинула ящик стола...

«Дневник Пушкаревой Е. В.» Надо же! Катя последняя время ходила как в воду опущенная – ела плохо, ворочалась во сне... Ни с того ни с сего с работы уволилась! И строго-настрого запретила говорить кому-нибудь, где она... Вот до чего работа довела... А может... Может, тут что-то другое! Она мать и должна, просто обязана знать, что происходит с ее ребенком!

Елена тихонько притворила дверь, чтобы дисциплинированный супруг не застал ее за чтением, присела на краешек кровати и стала переворачивать страницу за страницей...

«...Господи, доченька, что же с тобой творилось, а я-то думала... Думала, ты еще ребенок, а оказывается, тут такое... – тихо шептала она, пыталась представить, сколько проблем и переживаний навалилось на Катины хрупкие плечики за последние месяцы, и отирала краешком кухонного полотенца набежавшие слезы.– Да разве в красоте этой счастье, Катюшка? Намучилась, моя маленькая... И все молча, молча... А мы-то, дураки, думали, у тебя все в порядке, не хуже, чем у других. Да и чем ты хуже? Умная, добрая, ни на кого не похожая... Все равно, что бы ни произошло, для нас с папой – ты самая-самая красивая...»

«Все когда-нибудь заканчивается – и плохое, и хорошее...» – грустила Катя.

Вот и ее восточная сказка закончится: завтра они с Юлианой возвращаются в Москву. А там ее ждет очередной скандал. Процесс с «Ника-модой» уже невозможно остановить. Акционеры «Zimaletto» беснуются и готовы выдвинуть против ненавистной Пушкаревой официальное обвинение в мошенничестве! А Жданов – Андрей Павлович, который придумал этот «гениальный план» с подставной фирмой, ее расчетливый герой-любовник – даже не пытается вступиться за Катю перед советом директоров!

Катя с силой швырнула в чемодан последнюю партию вещей и попыталась закрыть крышку. Но покупок, совершенных под присмотром Юлианы, было слишком много – Катя прижала чемодан коленом и принялась стягивать непослушные половинки, как разведчик пленного «языка», и приговаривала:

– Ладно... Андрей Палыч. Аля гер, ком а ля гер. Мне терять нечего. Я на кусочки разнесу ваше «Zimaletto». Перепрофилирую в консервный комбинат. «Зима-лечо». Лучшие заготовки консервированных овощей на зиму! – Она так увлеклась, что не заметила, как в номер вошла Виноградова и удивленно наблюдала за ней. Юлиана еще никогда не видела свою ассистентку в таком состоянии!

– Угадайте-ка, господин Жданов, какой овощ пойдет в первую банку? Что, думаете, не влезете? А мы вас так меленько-меленько нашинкуем и запихнем... – девушка сделала еще одно наполненное яростью движение, и замки чемодана, наконец, испуганно защелкнулись.

– Чемодан уже собрала. Молодец... – рискнула обнаружить свое присутствие Виноградова.

– Юлиана... Я не заметила, как вы вошли, – Катя вздрогнула и виновато потупилась.

– Не сомневаюсь, – иронично прищурилась Юлиана.– Если не ошибаюсь, вы, кажется, готовили салат из господина Жданова...

– Я ненавижу его. Он... Он смеет утверждать, что я украла у него компанию. Называет меня мошенницей! Он... Он... – Катя бессильно рухнула в кресло и разрыдалась, уткнувшись в колени.– Господи, как же мне не терпится скорее приехать в Москву и высказать все, что я о нем думаю...

Юлиана села на ручку кресла рядом с Катей и осторожно обняла девушку за вздрагивающие плечи:

– Тихо-тихо-тихо. Успокойся, Воды хочешь? – Катя замотала головой и попыталась вытереть слезы тыльной стороной ладони. Юлиана протянула ей чистый носовой платок.

– Значит, так, запомните, Катерина Валерьевна. Во-первых, никому ничего высказывать не надо. Во-вторых, Катюша, надо быть мудрее, – наставница погладила заплаканную девушку по распущенным волосам.– Спокойствие и величие бьют гораздо сильнее, чем злоба и агрессия. Надо уметь прощать!

– Хорошо, я спокойно прилечу в Москву, спокойно пойду в «Zimaletto», – Катя прижала ладони к горящим щекам.– Невозмутимо поговорю со Ждановым, а когда он расслабится, и... КАК ВРЕЖУ ЕМУ!

– Нет, девочка... В Москву должна приехать другая Катя! Пойдем-ка со мной... Будем учиться прощать!

Юлиана увлекла Катю на террасу перед отелем, усадила в уютный плетеный шезлонг и стала объяснять.

– Ненависть – ужасное чувство. Она пожирает и изматывает нас. Ненависть бесполезна. Мы разжигаем ее в себе, а после оказывается, что там... – Юлиана приложила руку к груди.

– Одна пустота? – выдохнула Катя и как-то сразу успокоилась.

– Ложись, – кивнула на шезлонг Юлиана.– Закрой глаза и попробуй полностью расслабиться.

Катя попыталась поудобнее устроиться в шезлонге и даже сняла очки, но все равно продолжала ощущать, как нервно сутулятся плечи, непроизвольно сжимаются кулаки, а тело наполняют напряжение и тяжесть.

– А теперь представь перед собой Андрея, – донесся до нее спокойный, ровный голос Юлианы.

Катю словно током ударило при звуке имени Андрея, она вздрогнула и резко села:

– Я не смогу... – но Юлиана успокаивающе взяла ее за руку и мягко вернула в прежнее положение:

– Не пытайся вызвать его изображение насильно. Просто полностью расслабься. Глубоко вдохни... Так... Глаза закрыты. Вот перед тобой Андрей... Глубоко вдохни... Теперь ты можешь сказать ему все, что о нем думаешь, все, что чувствуешь... высказать все свои обиды, всю свою боль...

Кате показалось, будто она стоит посреди плотного голубого тумана, а смутная тень пред ней начала сгущаться и уплотняться, обретая очертания фигуры Андрея. Вот она уже может различить его лицо, улыбку, почувствовать запах: стоит протянуть руку – и она прикоснется к нему...

– ...Я должна простить тебя, хотя ты меня обманул. Я была готова на все ради тебя. Я верила в то, что ты меня любишь. А ты меня всего лишь использовал... – Катя почувствовала, как по ее щекам снова потекли слезы.– Почему ты стал таким жестоким? Неужели твои чувства всегда были ложью? Нет, нет, нет, нет... Я не могу тебя простить... Не могу...

Издалека, словно из другого мира, Катерина снова услышала ровный, спокойный голос Юлианы:

– А теперь представь, что ты Андрей. Представь, что он тебе ответит на то, что ты только что ему сказала.

– Я виноват.

– Я знаю, что виноват, – он поднял на Катю взгляд. Сколько в нем было любви и страдания. Катя изумленно замерла.

Андрей устало склонил голову, сделал к ней шаг и протянул ладонь, словно предлагал взяться за руки:

– А теперь ответь ему. Скажи ему, что ты чувствуешь теперь...

– Да, ты виноват! Хотя я могу понять, зачем ты это все делал... Ты хотел спасти компанию, ты хотел добра для своей семьи... Но самое главное, что все это уже закончилось. Этот абсурдный роман, вся эта идиотская интрига, обман... Но я не хочу больше тебя ненавидеть. Пусть лучше я буду любить! Я люблю тебя. Я прощаю тебя. И отпускаю...

Андрей благодарно улыбнулся, стал медленно удаляться, наконец его силуэт тихо и плавно растаял в тумане. Катя медленно открыла глаза и почувствовала себя свободной, сильной и спокойной...

– Он ушел? – осторожно спросила Юлиана, отпуская Катину руку. Та молча кивнула.– Ну вот и замечательно...

Они несколько минут сидели молча, наслаждаясь безмятежным морским пейзажем. Наконец Катя нерешительно нарушила молчание.

– Я хотела спросить...

Юлиана выжидательно посмотрела на Катю.

– Почему вы так заботитесь обо мне?

– Кадры решают все. А ты – мой перспективный кадр. Я создаю тебе хорошие условия для работы, – рассмеялась Виноградова.

– Спасибо, спасибо за все! – горячо воскликнула Катя. А Юлиана улыбнулась в ответ мудрой улыбкой: когда-то она сама была такой же неуклюжей, напуганной и одинокой девчушкой, сквозь боль и разочарования пробивающейся к успеху. Она чувствовала себя просто обязанной поддержать Катю – в память о тех добрых, порядочных людях, которые помогали ей.

– А за знакомство с Мишей благодарность будет? – таинственно прошептала Юлиана.

Катя засмущалась и покраснела.

Вчера они с Михаилом гуляли допоздна. Любовались фейерверком, беззаботно веселились и хохотали как дети. Это был их прощальный вечер. Пора расставаться. С прекрасной теплой страной, с морем и друг с другом. У входа в гостиницу Миша осторожно взял Катину руку, поднес к губам и тихо сказал:

– Катюша, я благодарен судьбе за то, что она свела меня с тобой. Я оказался на этом светском слете почти случайно – но теперь ни капельки не жалею! – Катя смущенно опустила глаза, она только училась принимать комплименты.– Я еще никогда не встречал такого искреннего, открытого человека... Такой замечательной девушки, как ты. Спасибо тебе, Катя.

Михаил робко наклонился к ней, нежно и бережно поцеловал в щеку. Катя испуганно отдернула руку, поправила очки и поспешила скрыться в номере отеля.

ГЛАВА 4

Заканчивался еще один обычный рабочий день. Но из холла почему-то не доносилось обычного гомона сотрудниц, спешивших разбежаться по домам. Жданов удивленно вышел в приемную. Никого! Куда же подевались милые дамы? Только из конференц-зала доносилась тихая музыка. Притихшие барышни в полном составе любовались конкурсом красоты. «Действительно недурно», – Андрей остановился, прислонившись плечом к дверному косяку.

...Загорелые модели сменяли друг друга на фоне экзотических знойных пейзажей, потом вышагивали по сцене и, наконец, жеманно смеясь и отрепетировано всхлипывая, стали принимать подарки и поздравления. Камера обвела куполообразный зал, демонстрируя реакцию зрителей. Невидимая игла больно кольнула Андрея глубоко под левым ребром – среди зрителей он увидал девушку, очень похожую на Катю Пушкареву. Нет, он не может ошибаться – ЭТО КАТЯ! Изменившаяся Катя беззаботно смеялась, а молодой человек, сидящий рядом, сжимал ее руку и что-то нашептывал на ухо. Изображение почти сразу сменилось глубоким декольте на загорелом бюсте и белозубой улыбкой победительницы...

Но Жданову уже было все равно.

«Все, это конец. У меня галлюцинации... Неужели это действительно была она? Там? Если нет – значит, я сошел с ума. А если да? То лучше бы я сошел с ума!» – думал он, наблюдая, как плавно закрываются двери лифта. Оказавшись единственным пассажиром алюминиевой капсулы, он медленно вынул из бумажника фотографию Кати, посмотрел на нее, встряхнулся – словно сбрасывая долгий сон, жестко приказал себе:

– С этим наваждением пора кончать!

Он разорвал фотографию на мелкие кусочки, высыпал их в ближайшую урну. Сел в машину и поехал к Кире.

– Вот твой чемодан. Я все собрала, – Кира поставила стройную ножку в шелковых домашних брюках на его чемодан, пытаясь сдвинуть тяжелый багаж с места.

– Ты хочешь, чтобы я забрал его? – Андрей улыбнулся, протянул Кире только что купленную розу и попытался взять невесту за руку.

– А ты хочешь, чтобы я каждый день продолжала натыкаться на твои вещи у себя в квартире? – Кира взяла цветок и отвернулась, старательно спрятав от Андрея лицо с новой выстраданной морщинкой между бровей.

Ни к чему Жданову видать ее такой – беззащитной и совершенно расстроенной. Слишком слабой, чтобы вышвырнуть его отсюда вместе с чемоданом! Кира почувствовала, как крепкие мужские руки, такие родные, обняли ее. Твердый подбородок привычно коснулся ее затылка, а знакомый голос зашептал, без остатка растворяя ее волю к сопротивлению:

– Тебе очень плохо, правда? – Кира затихла, доверившись знакомым ощущениям.

– Я не знаю, сможешь ли ты простить меня... Сможешь ли все забыть. Но, может быть, у нас еще есть шанс все исправить?

Она почувствовала, как Андрей с давно забытой нежностью поцеловал ее в шею, повернулась, чтобы коснуться его губ. Андрей вздрогнул, как от острой боли, отпрянул и резко выронил Киру из объятий. Кира бережно прикоснулась к его разбитой губе:

– Что случилось? Тебе больно?

Жданов поймал ее руку, благодарно сжал пальцы в горячей ладони – и попятился к двери.

– Прости... Кажется, я... переоценил свои возможности.

– Ничего страшного... – улыбнулась Кира, сжала ладонь Андрея и попыталась удержать как можно дольше, словно наполняя его своими чувствами.– Я все понимаю... Чтобы раны зажили, нужно время. Я потерплю. Я буду ждать тебя... Сколько потребуется.

Самолет задребезжал и наполнился предвзлетным гулом. Пушкарева как можно туже затянула ремень безопасности, зажмурила глаза, вжалась в кресло и изо всех сил вцепилась в подлокотник – как хорошо, что соседнее кресло пустует! И вдруг почувствовала поверх своего запястья крепкую, уверенную мужскую ладонь. Она открыла глаза, зажмурилась и снова посмотрела на опоздавшего соседа – рядом с ней сидел Михаил!

– Миша.... – Катины слова исчезли в гуле моторов, а практичная Юлиана уточнила:

– У нас только один вопрос: как ты здесь оказался?

– До Турции нам с вами по пути. Там и выпрыгну. Может, еще скажете, что не слышали о новом сервисе? Его же кругом рекламируют. Авиастопом по галактике называется! – рассмеялся Михаил, угощая попутчиц лимонными карамельками. – Ладно, ладно..... Я лечу вместе с вами в Москву. Оказалось, что на этот рейс было одно свободное место!

Акционеры томились на очередном собрании – действо явно затягивалось. Малиновский пристально разглядывал рисунок из трещинок на деревянной столешнице, Кристина тихо медитировала, Милко молча негодовал: разве это мыслимо – так третировать бюрократией творческую личность? Но неожиданное заявление Павла Олеговича заставило всех присутствующих встряхнуться и обратиться в слух.

– Компания «Ника-мода», которую мы все так стремимся распустить... вне всякого сомнения, очень толковая затея, – он принялся загибать пальцы, перечисляя преимущества сомнительной подставной фирмы.– Прибыльные вложения, выгодные использования, отличная бухгалтерия... К тому же «Ника-мода» выполняла роль своеобразного буфера между «Zimaletto» и ее кредиторами. При роспуске «Ника-моды» нам сразу придется найти очень значительные суммы для выплаты долгов – даже наших личных сбережений на это не хватит.

– Масштабный ты парень, Андрюша, – напустился на Жданова-младшего Александр Воропаев.– На мелочи не размениваешься. Своим упрямством... и тупостью своей беспросветной загубил дело жизни собственного отца. А заодно нас всех по миру пустил!

– Да будь у меня немного времени, я бы обеспечил полную доходность «Zimaletto»! – парировал Андрей.– Нужно всего лишь полгода!

– Что же делать, Павел Олегович? Неужели придется продавать часть наших акций, чтобы расплатиться? – испугалась Кира.– Неужели у нас нет никакого выхода?

Павел Олегович поправил очки и обвел притихших акционеров взглядом, дожидаясь тишины.

– Отчего же... есть! Я рекомендую попросить госпожу Пушкареву сохранить компанию «Ника-мода» – оставить все как есть. Это единственный выход. Только в этом случае «Zimaletto» сможет продолжать работать. И при благоприятной рыночной конъюнктуре выберется из долгов, а затем снова станет работать с прибылью...

– Таким образом, весь контроль над компанией будет в руках у Пушкаревой. – Александр Воропаев нервно барабанил карандашом по краешку стола.

– Это все равно что жить с ножом, приставленным к горлу! – ужаснулась Кира.

Но Павел Олегович проигнорировал эмоции коллег и сухо пригласил:

– Прошу участников собрания проголосовать.

Андрей первым, без всяких колебаний поднял руку, и Роман тоже проголосовал «за» – из солидарности с другом. Кира привыкла безусловно доверять деловому чутью Жданова-старшего, ее поддержала Кристина...

– Итак, все проголосовали «за»! – Павел Олегович удовлетворенно опустился в высокое председательское кресло.

– Почти все, – поправил его Воропаев и недобро ухмыльнулся.– Вы только что сами доверили судьбу компании человеку, который вас всех ненавидит!

– У нее есть для этого основания! Достаточно вспомнить, как мы все к ней относились, – запальчиво вступился за свою бывшую помощницу Андрей.

– Споры отложим на потом. Решение принято, – Павел Олегович закрыл папку и поднялся, чтобы покинуть конференц-зал.

– Ну и кто же этот смелый человек, который решит поговорить с Катенькой? – Воропаев демонстративно остался на месте и вольготно развалился в кресле. Головы всех присутствующих дружно повернулись к Андрею.

– Что? Что вы так смотрите? Не-ет... Я не готов, серьезно... – Андрей чувствовал, как щеки заливает неуместный румянец. Ему было мерзко и стыдно от нахлынувших воспоминаний. Как, в самом деле, он мог так ужасно поступить с Катей? Он насупился и признался: – Эффект от нашего разговора может быть обратным. Катя на меня сильно обижена...

– Ну что ж. Судя по всему, я один из немногих в нашей фирме, на кого Пушкарева не затаила зла, – Павел Олегович уже принял окончательное решение и не был склонен продолжать дискуссию. – Я сам поговорю с ней...

Воропаев успел выйти из конференц-зала первым – сразу за и. о. президента. Надо было спешить. Безусловно, Павел Олегович – очень сильный соперник. Но у него – Александра – есть все шансы на успех. Если только успеть сыграть на опережение.

Пушкарева выбежала из подъезда и сразу же налетела на высокого молодого человека в длинном плаще, да так неудачно, что с нее слетели очки – она едва успела подхватить нарядные стеклышки. Было бы жаль – – Юлиана совсем недавно подарила ей эти чудесные модные очки от известного дизайнера.

– Вы, как обычно, чуть не сбили меня с ног, – рассмеялся молодой человек.

Какой знакомый голос – неприятный, со скрипучими нотками.Катя надела очки и сразу захотела протереть их, чтобы убедиться: она обозналась. Перед ней стоял Александр Воропаев.

– Что вы здесь делаете? – удивилась Катя.

– Вот... Приехал специально с вами поговорить...

– В другой раз, я спешу, – ей было неприятно, даже страшновато столкнуться с этим типом у собственного подъезда! Катя предприняла попытку обойти Воропаева и броситься бегом к ближайшей остановке.

– А хотите, я вас подвезу? – Александр поймал Катю за руку и сжал пальцы так, что Кате стало больно, но тут же ослабил хватку и перешел в благодушный регистр.– Вы ведь едете в «Zimaletto», к двенадцати? Я тоже, какое совпадение! Садитесь, поговорим по дороге, – он открыл дверцу машины и втолкнул испуганную девушку внутрь.– Боитесь меня? Бросьте, я же не маньяк! С психикой у меня все в порядке, и настроение сегодня вполне миролюбивое. Есть разговор, который нам обоим будет полезен...

– Я вас слушаю, – Катя успела взять себя в руки, и теперь ее голос звучал если не твердо, то, во всяком случае, спокойно.

– Вы догадываетесь, зачем вас пригласил Павел Олегович? – и продолжил, не дожидаясь Катиного ответа.– Он хочет сохранить договоренности между «Ника-модой» и «Zimaletto» и попросить вас управлять «Ника-модой» до тех пор, пока наше семейное дело не выйдет из кризиса...

– Это невозможно, – собственный голос подвел взволнованную Катерину и предательски дрогнул.– У меня совсем другие планы...

– Боюсь, вам не удастся так просто распрощаться с «Zimaletto». Придется вернуться в нашу теплую компанию, – Воропаев, не таясь, наслаждался произведенным эффектом.– Как вам перспектива?

– Нет! Я не могу! – Пушкарева непроизвольно отодвинулась от Александра, насколько позволяли размеры салона автомобиля.– Чего вы от меня хотите?

– Что ж, вот это – уже деловой подход, – хищно рассмеялся Александр.– Я хочу предложить вам оптимальный выход из нашей запутанной ситуации.

– Вы так обо мне заботитесь! – болезненно скривилась девушка.

– Ну что вы! Я забочусь о себе и поэтому хочу, чтобы вы подписали генеральную доверенность на управление «Ника-модой». На мое имя! Заманчивое предложение?

– Почему вы так уверены, что заманчивое? Да, я ушла из компании, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным, и я успела об этом пожалеть.– Катя волевым усилием собралась, словно стальная пружина, голос ее больше не дрожал, а звенел металлом.– Предложение Павла Олеговича придется мне очень кстати!

Воропаев с сочувствием посмотрел на несговорчивую пигалицу и принялся растолковывать:

– Предположим, вы согласитесь. Но вам снова придется иметь дело с людьми, которые вас попросту ненавидят. А это мы – руководство «Zimaletto» в полном составе! Я, Милко, Кира, ценитель женской красоты Малиновский. Ну и конечно, любимый всеми нами господин Жданов-младший. Или вы его все-таки ненавидите?

Катины плечи опустились, словно на них навалилась огромная, невыносимая тяжесть. Андрей... А ведь она думала, что все это уже в прошлом...

– Мне нужно подумать, – тихо проговорила она, сжимая руками виски.

Неужели, только услышав имя, она готова опять и опять погружаться в бездну интриг, скандалов и унижений? Неужели может так легко отказаться от новой, другой жизни – радостной, светлой, в которой у нее есть новая работа, новые друзья, близкие люди, которые никогда не предадут? От Михаила...

Пушкарева провела рукой по лбу, словно стряхивая невидимую паутину, подняла голову, посмотрела прямо в глаза Александра и решилась:

– Я подпишу доверенность на управление «Ника-модой» на ваше имя.