Не родись красивой (№4) - Не родись красивой: Триумфальное возвращение

– Я знаю, знаю, что так будет лучше... И будет страшной ошибкой! Может, этот Михаил хороший, надежный, конечно, он лучше меня... но Катя его не любит. Катя все еще любит меня, понимаете? Мне надо ей все объяснить... Только я смогу сделать ее счастливой! Если она уедет с ним, я просто... хотя неважно, что будет со мной, – лицо Андрея дернулось и сделалось несчастным.– Главное, Кате тоже будет плохо! Катя меня любит. Несмотря ни на что! Она будет со мной счастлива, я обещаю. А с Михаилом – нет...

– Да Катя даже меня не послушает, что бы я ей ни сказала... – заколебалась Елена.

– Я не прошу вас мне помогать... Просто скажите мне, где она сейчас, я должен с ней поговорить. Ну поймите, Елена Александровна, пожалуйста!

– Знаете что, утро вечера мудренее... Поговорите с ней завтра...

Материнское сердце подсказывало Елене Александровне, что до завтрашнего утра Катя уже сделает окончательный выбор. И это будет выбор в пользу Миши – лучшего жениха для своей дочери она и желать не могла! Против ее ожиданий, Жданов не стал больше настаивать. Вместо этого он очень вежливо, но совсем тихо сказал, вкладывая ей в руки сильно измятый пакет:

– Спасибо, что согласились со мной поговорить... Я больше не буду отнимать у вас время. Последняя просьба – передайте это Кате. Пожалуйста...

Елена подозрительно посмотрела на настойчивого поклонника и опасливо приоткрыла пакет. Сердце ее растаяло, как льдинка – там лежали наивные, почти детские подарки – видимо, те самые, о которых Катя писала в дневнике, – игрушки, открытки, шоколадки... Он сохранил их! Ей сразу стало не важно, каким был Жданов раньше – она знала сейчас: у него уже совсем другое большое, доброе, любящее сердце! В конце концов, это ведь жизнь ее дочери, и она имеет право сделать выбор сама!

Елена Александровна кинулась вслед за Ждановым с криком:

– Постойте... постойте, Андрей Павлович! Катя сейчас в ресторане «Трафальгар»...

После разговора с Юлианой Катя выглядела задумчивой и двигалась неуверенно.

– Все хорошо? – заметил ее состояние Михаил.

– Да, – кивнула Катя.

– Мне показалось, ты нервничаешь... Что-то в «Zimaletto»?

– Почему ты так решил? – она в который раз отметила, какой Михаил чуткий.

– У Юлианы ты чаще улыбалась. А в «Zimaletto» опять загрустила. Тебя эта работа слишком изматывает, так нельзя... Ничего, переберемся в Питер, там все будет по-другому, – и рассмеялся: – будем учиться отдыхать!

– Думаешь, получится? – Катя тоже улыбнулась.

Атмосфера за столиком разрядилась, в ней запорхали искорки искренности, которых Кате так не хватало последнее время. Михаил поднял бокал с вином и предложил тост:

– За прекрасную девушку в прекрасном городе Петербурге!

Катя подняла бокал и замерла.

Михаил, удивленный такой переменой, проследил направление ее напряженного взгляда – по залу, лавируя между громоздкой мебелью и торопливо оглядывая посетителей, двигался Жданов. Катя испуганно отвела взгляд и принялась увлеченно разрезать на крошечные кусочки стейк.

– Добрый день! – знакомый до последнего звука, изученный голос мягко качнул воздух.– Прошу прощения, что помешал. Мне необходимо поговорить с Екатериной Валерьевной... Кстати, с вашей стороны не корректно переманивать президента компании. Екатерина Валерьевна совершенно необходима «Zimaletto»!

– Я внес альтернативное предложение! – Михаил внутренне напрягся и говорил сдержанно, даже строго.– Мне кажется, работа в «Zimaletto» обходится Кате слишком дорого, вряд ли оно того стоит...

– Ну, это, к счастью, решать не вам! – парировал Жданов.

– Это решать мне, и я решила! – наконец нашла в себе силы заговорить с Андреем Екатерина.– Я сделала все, что смогла, «Zimaletto» практически преодолело кризис. Свои обещания совету директоров я выполнила и могу с чистой совестью уйти!

– Но у меня... – Андрей смутился и поправил очки.– У «Zimaletto» есть другое предложение – останьтесь! Все в «Zimaletto» – сотрудники, секретари, даже курьеры, и, конечно же, я – главный недостаток компании, – в общем, мы все... мы вас... любим...

Если бы Катя подарила ему один благосклонный взгляд, хоть намек, тень намека на то, что это возможно, Жданов был готов стать на колени и умолять ее целую вечность.

– И просит дать нам... мне... еще один шанс. Всего один! Катя...

– Андрей Павлович, прошу вас, достаточно... – взмолилась Катя.– Дальнейший разговор не имеет смысла...

Михаил отложил салфетку и с решимостью начал подниматься из-за стола:

– Может, вы, наконец, завершите свой затянувшийся спич и позволите нам поужинать?

– Не смею больше вас тревожить, – натянуто улыбнулся Жданов.– Меньше всего я хотел испортить вам вечер!

Он отошел, сел за свободный столик и щелкнул пальцами, призывая официанта. Заказал двойной виски безо льда и прочих ухищрений и тихо пригрозил сам себе:

– Это твой последний шанс, Жданов, последний! Вся жизнь на волоске – и твоя, и ее. Ну, думай!

– Он ведь никуда не уйдет, Миш. Поэтому давай мы уедем, я тебя очень прошу... Поедем в другое место... – Катя опасливо косилась на Жданова, уже привычно глотавшего двойной виски, и тянулась за сумочкой.

– Подожди, сядь, – Михаил накрыл Катину ладонь своею.– Нам нужно поговорить... Мы можем уйти, но это не выход, Кать. Ты должна его выслушать, тебе самой это нужно, чтобы решиться... Я же вижу!

Катя молча теребила салфетку. Она понимала, что Михаил прав, что он сейчас сказал именно то, в чем она боится признаться даже себе.

– Ты сейчас не свободна. Я могу забрать тебя, увезти с собой, но твои мысли останутся здесь. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты не от него сбежала, а поехала со мной, понимаешь? Я хочу, чтобы ты снова улыбалась! – Михаил чуть заметно сжал ее руку, словно пытаясь вселить в девушку недостающую решимость, и понял, что Катя уже давно не слушает его. Она зачарованно смотрит, как Жданов, отчаянно жестикулируя, разговариваете двумя молодыми людьми за дальним столиком.

– Катя, ты еще слушаешь меня?

– Что? Да. То есть, нет. Прости, Миш. Ты что-то сказал?

– Я сказал: Катя, что происходит? – Михаил грустно улыбнулся.– Ты сейчас не со мной!

– Просто я задумалась, – робко попыталась извиниться Катя.

– Мне кажется, вам все-таки надо выяснить отношения до конца. Насколько я успел узнать Жданова, он все равно не уйдет, пока не добьется своего. Я не имею права вам мешать, но хочу, чтобы ты помнила: если ты поедешь со мной, я буду счастлив!

– Миша...

Михаил встал и направился к выходу:

– Я подожду в баре... Если понадоблюсь, тебе достаточно просто махнуть рукой... Ладно?

Катя не смотрела больше на Михаила. Она продолжала наблюдать за Ждановым с широко распахнутыми глазами – она осталась наедине и со своим страхом, и со своей любовью...

– Простите... – Жданов обратился к официанту– Вон за тем столиком, это «Братья Грим»?

– Они. Частенько у нас бывают, – гордо кивнул официант.

Андрей посмотрел на музыкантов, и тут на него снизошло озарение! Перед глазами, как кадры хроники, замелькали моменты их близости с Катей, то, как они танцевали, пели караоке, музыка, которая играла в машине в момент их первого поцелуя... Катя верит в великую силу искусства! Он понял, кого ему надо попросить о помощи...

– Добрый день, – Андрей неуверенно кашлянул, привлекая внимание.

– Добрый, – буднично смерил его взглядом один из музыкантов.– Где черкнуть?

– Что? – удивился Андрей.

– Автограф... Разве вы не за автографом? – во взгляде второго исполнителя возник некоторый интерес.

– А-а, нет, я не о том. Я хочу попросить вас об одолжении... Видите вон ту симпатичную девушку, а напротив нее еще сидит мерзкий тип?

– Девушку я вижу, да и типа тоже. А он точно «тип»?

– Точно. Я не стал бы вас беспокоить, но я должен что-то сделать... Она меня слушать не хочет. А вас... Вы не могли бы посвятить этой девушке песню?

– Мы, конечно, могли бы... – музыкант вопросительно посмотрел на своего партнера.

– Да ей вроде и так не плохо... – засомневался тот.

– Ребята – ну, пожалуйста, – Андрей умоляющим жестом приложил руки к груди, он выглядел совершенно отчаявшимся человеком.– От вас сейчас все мое будущее зависит! Помогите мне удержать ее...

– Уговорил... – улыбнулся солист.

– Сейчас мало кто верит в волшебную силу искусства, надо поощрять, – кивнул второй.

Они взобрались на сцену, пошептались с музыкантами, указывая то на Андрея, то на напряженно наблюдающую за сценой Катю, и взялись за инструменты. Солист, встряхнув эффектной светлой челкой, обратился к залу:

– Добрый вечер! Вообще-то, не в наших правилах выступать в ресторанах, – публика сперва слушала его удивленно, но после этой фразы узнала и ответила аплодисментами.– Мы вышли на эту сцену...

– Потому что познакомились с одним человеком... Влюбленным человеком! Романтиком, – подхватил второй, – он просил нас исполнить песню для его девушки...

– Его зовут Андрей, – солист артистично взмахнул рукой, указывая на взволнованного Жданова, затем обратился к Пушкаревой, – а ее – Катя! И эта песня – для Кати!

Зазвучали первые такты песни. Солист наклонился к микрофону и добавил:

– Катя, он вас очень любит! Дайте ему шанс... Под романтическую мелодию Андрей направился к Катиному столику.

– Кать, послушай... – он приблизился к ней и замер, не решаясь сесть. – Я люблю тебя. Я никогда никого так не любил. Это правда... И я готов доказывать это постоянно...

– Не надо мне ничего доказывать!

Катя очень волновалась, ей казалось, что сердце бьется около самого горла и сейчас вылетит из груди, но она все равно старалась казаться серьезной и сдержанной.– Вы знаете, я столько раз;, это слышала, что у меня уже рефлекс выработался. Когда вы говорите о любви, мне хочется бежать...

– Катя... – Андрей так и стоял, виновато понурившись, и переминался с ноги на ногу.

– Это наш последний разговор, и надеюсь, вы меня оставите в покое! – она сделала над собой усилие и перешла на официальный тон.– Все свои обязательства перед «Zimaletto» я выполнила и теперь хочу уехать и забыть обо всем этом навсегда...

– Катя, хватит говорить о компании! – Андрей резко сел и схватил Катю за руки, притянул к себе ее теплые ладошки, поймал ее взгляд. – Давай поговорим о нас с тобой! Я хочу, чтобы ты поняла: мне нужна только ты. Мы должны быть вместе...

– Поздно, – Катя сделала слабую попытку вырваться, встать и сбежать из-за столика.

– Никогда не поздно начать все сначала! Главное, чтобы ты меня простила. И тогда мы могли бы попробовать еще раз... Послушай меня! Сядь!

– Почему вы мною командуете? – вспылила Катя, вскакивая.– Она чувствовала, что еще минута, и она не сможет больше выдержать умоляющего, полного любви взгляда Андрея.– Вы мне больше не начальник. А я – уже не та Катя, которая летела по первому вашему зову. Когда вы это поймете?

– Ты меня любишь, – улыбнулся Андрей. Он снял очки, прикрыл глаза и принялся говорить, стараясь как можно точнее воспроизвести фразы из Катиного дневника.– «Когда я слышу из кабинета: «Катя! Катенька!», лечу к нему со всех ног и вижу его улыбку – весь мир вокруг меня переворачивается»...

– Откуда вы?.. – Катя испуганно наблюдала за Андреем, потрясенная нотками нежности, которые наполняли его голос.

– «Я люблю его каждой клеточкой. Я дышу им, я живу только мыслями о нем. Если я не слышу его голос и не ощущаю его присутствия – день прожит зря»...

– Вы прочли мой дневник?! – с ужасом спросила она.

– У меня не было выхода.

Жданов со вздохом вынул потрепанную пухленькую тетрадочку из внутреннего кармана и протянул ей через стол. Катя осторожно, опасаясь коснуться его пальцев, схватила свое сокровенное детище. Ее переполнял гнев и ярость... и любовь...

– Да как вы смели? – Катя едва сдерживалась, чтобы не закричать.

– Я знаю, это непорядочно. Но я должен был убедиться, что ты меня еще любишь. Я читал твои мысли и переживал все с самого начала, день за днем... Прости меня, Кать. И поверь...

Действительно – она все еще любит Жданова – каким бы он и был, – и что бы он ни делал, она не в состоянии справиться с этим чувством! Именно поэтому надо прекратить этот разговор как можно скорее!

– Прощайте, – Катя вскочила и почти побежала к выходу.

У бара она на секунду задержалась, быстрым движением пожала руку недоумевающему Мише:

– Не жди меня, Миш. Я не смогу тебе помочь. Не обижайся. Ты очень хороший, славный, замечательный. Но ты всегда будешь мне только другом. Живи своей жизнью, открывай рестораны, а я... Прости. У меня и своих проблем хватает...

– Ты решила остаться с ним?

– Ни с ним, ни с тобой. Ни с кем! – Катя чмокнула Мишу в щеку.– Ну, все. Счастливо. Удачи тебе.

Тяжелые двери ресторана закрылись за ней торжественно и плавно, оставив недавних соперников переживать о будущем, каждого – о своем.

ГЛАВА 32

Пушкарева пришла в офис как всегда вовремя – ни минутой позже. Но сегодня выглядела она грустной и удрученной. Уголки губ устало опущены вниз, под заплаканными глазами залегли тревожные тени. Даже у ее верной секретарши Маши не нашлось комплиментов или ободряющих новостей. К тому же Катерина не была расположена никого слушать – она вручила Маше сложенный пополам листок:

– Маш, будь добра, размножь этот документ и раздай членам совета директоров... – и скрылась за дверью кабинета.

Маша привычно развернула и разгладила страничку, пробежала взглядом по строчкам и ужаснулась:

– Это же заявление об уходе! Пушкарева решила уйти!!!

– Что? Как? Она не может... – загалдели дамочки «Женсовета», устремляясь к Машиному столу.

– Как? Она уходит? Наконец-то, – фыркнула Вика и по внутренней связи доложила сенсационную новость Кире Юрьевне: – Пушкарева увольняется! Вот заявление размножают для совета директоров... Сейчас тебе принесут...

– Она еще здесь?

– Да, вроде у себя.

– Попроси ее зайти в конференц-зал. Я хочу с ней поговорить... – строго распорядилась Кира, и, в свою очередь, поспешила сообщить о новости Маргарите Рудольфовне Ждановой: – Я не знаю, что на нее нашло. Я пришла на работу, и мне вручили ее заявление... Да, Маргарита, я тоже думаю, что это надо обсудить...

– Господи, Кира, как же мы Паше-то скажем? Он с таким подъемом, с таким вдохновением занимается делами «Zimaletto» в Лондоне. Если Пушкарева уйдет – это удар в спину. Неужели она об этом не думает?

– Она, похоже, вообще не думает, – вздохнула в трубку Кира. Знаете, чего я боюсь больше всего? Что Сашка воспользуется ситуацией и попытается опять стать во главе «Zimaletto». У меня есть одна мысль. Но мне нужна ваша помощь...

– Конечно, деточка, – Маргарита Рудольфовна обратилась в слух.

– Надо уговорить Андрея возглавить «Zimaletto». Ведь план по выходу из кризиса они с Пушкаревой делали вместе. Он поддержал ее идеи, внес несколько своих, очень позитивных, предложений, заключил выгодные контракты. Андрей все знает. Он сможет действовать по этому плану и без Пушкаревой.

– Это очень хорошая мысль! – Кира уловила в голосе Ждановой нотки надежды и радости.– Тем не менее это все надо обсудить на совете директоров! Саша скоро подъедет?

– Скоро... Я уже ему позвонила... Но уж он-то мою идею не поддержит. Это точно.

– Такие решения не принимают в одиночку. Я тоже буду... Через час...

– Отлично. Тогда я вас жду... – Кира повесила трубку и вздохнула, собираясь с духом.

– Здравствуйте, Кира Юрьевна, – с подчеркнуто официальной холодностью поздоровалась Катя, плотно прикрыв за собой двери конференц-зала.

– Я прочла ваше заявление, – сразу перешла к сути дела Кира.– Если хотите знать мое мнение, то я против!

– Решение принято, и я не хочу его обсуждать, – отрезала Катя.

– Но вы же нас подставляете! И Павел Олегович на вас рассчитывает... Он занят и не сможет приехать сюда и взять на себя управление компанией... Банки откажутся с нами работать, когда узнают, что вы уволились. Вы хотите нас уничтожить?

– Кира Юрьевна, – резко прервала ее Катерина, – я не подписывала с «Zimaletto» пожизненный контракт! И вообще, я не понимаю, почему именно вы против.

– Ах, вот почему вы решили уйти именно сейчас? Хотите таким образом отыграться! Наслаждаетесь своей местью?

– Я не понимаю, о чем вы... – Катя напряженно всматривалась в застывшее бледное лицо Киры.– И не собираюсь никому мстить! Я хочу уйти, потому что больше не могу здесь находиться...

– Это не причина! – крикнула Кира.– Говорите прямо: вы не можете здесь находиться из-за Андрея? Вы оказались на моем месте. Андрей вам больше не принадлежит, он влюблен в другую. Вам больно, обидно, страшно. Но я же это выдержала! Почему же вы не можете потерпеть?

– Не хочу вас расстраивать, но все совсем наоборот! – напряжение последних дней сказалось, и Катя тоже перешла на крик: – Я хочу уйти потому, что устала от его назойливого внимания!

– Что? – Кира была готова задохнуться от ярости.

– Именно так. Я ухожу, чтобы оградить себя от преследований господина Жданова. А сейчас извините. У меня еще очень много дел и очень мало времени.

Катерина вышла, воспользовавшись замешательством Киры, и громко хлопнула дверями.

– Добрый день, Андрей Павлович! – вежливо поздоровалась со Ждановым расстроенная новостями Маша.

– Добрый день. Хотя, глядя на тебя, он не кажется мне очень уж добрым...

– Это правда. Вот. Посмотрите, – Маша, едва не всхлипнув, протянула Андрею экземпляр заявления Пушкаревой.

– Что это? – он пробежал страничку: нет, не может быть, надо срочно принимать меры, надо ее отговорить, убедить остаться.– Где она, где Катя?

– Катерина Валерьевна и Кира Юрьевна в конференц-зале...

Но в конференц-зале он застал только Киру, одиноко грустившую в уголке.

– Где Катя? – не здороваясь, прямо с порога, спросил он.

– Пошла к себе в кабинет, – механическим голосом ответила Кира.

Жданов резко повернулся. Он уже намеревался выйти, когда Кира удержала его:

– Что ты опять натворил, что Пушкарева так скоропалительно решила уволиться? Для «Zimaletto» ее уход – это просто удар под дых. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – односложно согласился Андрей.– Я сделаю все от меня зависящее и постараюсь все уладить...

Он выглядел таким изможденным и постаревшим, что у Киры невольно сжалось сердце.

– Андрей! Мне больно это видеть! – не выдержала она и закричала.– Когда ты уже возьмешь себя в руки и прекратишь унижаться перед Пушкаревой?

– Сегодня! – не оглядываясь, жестко бросил он и вышел.

Катя стояла у шкафа, тщательно сортируя документы. Она тропилась, но многолетняя привычка ответственно выполнять любую работу брала свое. Поэтому не сразу заметила Жданова из-за горы папок, громоздившейся на столе.

– Что это значит? Неужели я настолько противен тебе, что ты даже не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или, может быть, ты думаешь, что я намерен преследовать тебя до конца дней? И поэтому уходишь?!

Катя осторожно выглянула из-за стола и, стараясь не встречаться взглядом со Ждановым, наблюдала, как на пол плавно оседают обрывки ее заявления об уходе. Жданов изорвал его в порыве гнева.

– Я больше тебя не побеспокою! Я все понял, усвоил все уроки. Компания за мои ошибки расплачиваться не должна! – страстно и убедительно говорил Андрей.– Сотрудники, которые тебя любят, тоже не виноваты. Ты – тем более не виновата. И только ты сможешь довести начатое в «Zimaletto» до конца. Поэтому уйду я! Спокойно отвечай на телефонные звонки – я никогда больше тебе не позвоню. Спокойно ходи по коридорам, я здесь больше никогда не появлюсь. Обещаю – я навсегда исчезну из твоей жизни!

Она еще никогда не видела Андрея таким. Сегодня ей впервые стало по-настоящему страшно за него, за его будущее... За будущее «Zimaletto».

– Вот заявление – я подписал... О моем уходе... Ознакомься...

Зорькин спокойно и радостно парковал машину, некогда принадлежавшую Клочковой, у входа в «Zimaletto», даже не подозревая о бурных событиях, разворачивающихся внутри. Он жизнерадостно предложил Вике:

– Если хочешь, я отвезу тебя домой сегодня вечером... Если хочешь, можешь сама себя подвезти. В смысле, сесть за руль... – добавил он от избытка чувств – Виктория запихивала в алый напомаженный рот четвертую конфету из подаренной им коробочки. Эротичное зрелище окончательно умилило и деморализовало Зорькина.

– Правда?! Можно? Очень хочу! – защебетала Виктория, на радостях потрепав ухажера по щеке.– Ой, Ники! Мне очень неловко, но... Ты не можешь одолжить мне машину на сегодняшний вечер? У меня встреча с подружками. Я бы поехала на своей машине... Представляешь?! Все скажут: «Bay! У Вики старая машина!»

– Почему старая? Она как новая, – смутился Зорькин. Его терзали смутные сомнения.

– Я завтра же верну тебе ее целой и невредимой, – убеждала его роковая автолюбительница.– Ты ведь мне доверяешь? И не хочешь меня мучить, правда?

– Ну... Мучить, конечно, нет... – сдался Зорькин.

– Ура! Я знала, что ты настоящий друг, товарищ и брат! – Виктория чмокнула Колю в щеку. Вот оно – свершилось! Наконец-то этот рохля Зорькин набрался мужества и подарил ей ЕЕ МАШИНУ!

– Какие нежности! С ума сойти! – раздался язвительный голос. Рядом стоял Воропаев – во всей красе. В строгом костюме, галстуке, с дорогущим атташе-кейсом в руках.

– О господи, я тебя и не заметила, – недовольно пробурчала Вика.

– Еще бы! Ты была так увлечена своим кавалером. Интересно, давно это у вас? Или, извините, я не заметил, что все серьезней? Значит – жених?

– И не жених. Он продает мне машину, – на ходу придумала выход, пресекающий сплетню, находчивая Вика.– Сейчас даст мне ключи, чтобы я ее проверила...

Она незаметно подмигнула Зорькину, и тот покорно перебросил ей ключи, обиженно удаляясь.

– Я ведь вам говорила, что верну машину! Вот – пожалуйста! Между прочим, я все-таки получаю зарплату в «Zimaletto» и могу себе позволить...

– Покупать машины направо и налево! Как бы тебе не сгореть на работе, зарабатывая на такую тачку! – презрительно фыркнул Воропаев.– А ведь я мог бы предложить тебе нечто другое... И это тебе очень понравится. Это не бестолковые ухаживания Зорькина, это... – он сделал интригующую паузу, какая под силу только большому актеру.

Вика не выдержала и настороженно уточнила, пресекая попытку объятий: – Что?

– Поверь, я умею обращаться с женщинами. Тебе понравится... Может быть, мы обсудим это позже? В интимной обстановке?

Вика насупилась и заторопилась к Коле, который все еще продолжал маячить у входа:

– Ты что не заходишь?

– Тебя жду, – грустно констатировал поклонник.

– Ну так дождался. Пошли, – они растворились за дверью.

Жданов окинул взглядом полки в своем кабинете, уставленные папками с документами. Начать разбирать их, как Катя? Да нет – не стоит, он не взрастил достойного преемника, да и навряд ли есть среди его наработок что-то, стоящее внимания... Он просто сел за стол и стал ждать начала совета директоров.

– Андрей... – вывела его из задумчивости Кира.– Я сейчас говорила с твоей мамой... Мы пришли к выводу, что... «Zimaletto» должен возглавить ты. Больше некому.

– Еще совсем недавно ты так не думала! – горько улыбнулся Андрей.

– Ты же разрабатывал этот план вместе с Пушкаревой! Ты знаешь производство, тебе доверяют банки, кредиторы. Ты – лучшая кандидатура в сложившейся ситуации... – Кира осторожно опустила руку ему на плечо, все еще в надежде убедить.

– Знаешь, я польщен твоим доверием... Но это уже ничего не изменит. Я увольняюсь и уезжаю!

– Ты... хочешь ехать с ней? За ней?

– Нет, Кира, пойми... Я должен был сделать это гораздо раньше! Надо было уйти из компании в тот же день, когда раскрылся мой обман... Зато теперь фирма спасена. Так какой смысл мне оставаться?

– А какой смысл уходить теперь? Когда ты ... – она перевела дух и все же произнесла это вслух, – ...потерял Катю? Смирись с этим. Подумай о тех, кто тебя любит... О родителях подумай! О друзьях! Не сошелся же на ней свет клином! О сотрудниках подумай, наконец! От твоего решения зависит судьба многих людей! Хватит вести себя как обиженный ребенок!

– Хватит! Именно поэтому я и ухожу... – Жданов поднялся, с деловитым видом упаковал в кейс простенькую ручку.

– Когда ты хочешь уехать? – у Киры глухо кололо сердце, она прижала руку к груди, пытаясь справиться с захлестывавшими эмоциями.

– Я хотел остаться на совет директоров, но понял, что лучше уехать прямо сейчас. И больше не видеться с Катей...

Воропаев сквозь воинственный прищур рассматривал заявление Андрея.

– Что это? – он боялся поверить, что удача снова оказалась на его стороне, боялся начать радоваться раньше времени.

– Да что же это такое?! – негодовала Маргарита Рудольфовна.– Они что, сговорились? Кирюша – неужели это серьезно?

– Да, – незаметно всхлипнула Кира.– Он хочет все бросить и уехать...

– Они не могут уйти вдвоем. Это же смерть для «Zimaletto»! – неужели они не понимают этой очевидной вещи, – возмущалась Маргарита.

Если бы здесь сейчас был Павел Олегович – он бы смог, смог объяснить им, взять ситуацию под контроль.

– Компания умерла уже давно! – огрызнулся Александр.

– Не говори ерунду, Саша, – попыталась урезонить решительно настроенного брата Кира.– Ты прекрасно знаешь, что мы успешно выходим из кризиса!

– Не «выходим», а выходили, пока здесь оставалась Пушкарева... Теперь она уйдет, и все. Это финал. Может быть, ты, сестренка, хочешь стать президентом?

– У меня нет таких амбиций, – зло возразила Кира.– И мне хватает своей работы.

– Значит, ты умолять должна, чтобы я взял на себя оперативное руководство! – голос Александра звенел как сталь.– Иначе наш корабль точно пойдет ко дну!

– Ничего не понимаю, – Маргарита вопросительно посмотрела на Киру.

– В общем, так. Нужно, чтобы Пушкарева срочно подготовила отчет, – Александр деловито направился к президентскому кабинету.– Может, она снова что-нибудь напортачила и поэтому хочет сбежать? Не вижу необходимости созывать совет... Пусть предоставит отчет мне и катится отсюда!

Он растворился в темноте коридора.

– Не узнаю Сашу... Когда он успел стать таким? – устало потерла висок Маргарита.– Ты знаешь, я вас люблю как своих. И Сашу – как сына...

– Вот... успел, – Кира смотрела на двери, за которыми скрылся брат, почти с ненавистью, и Маргарита Рудольфовна не стала развивать щекотливую тему, нейтрально поинтересовавшись:

– Кира, почему Андрей отказывается от руководства? Я уверена, что ты знаешь...

– Маргарита Рудольфовна, поговорите с ним сами... Так будет правильней!

ГЛАВА 33

– Андрюша... – Маргарита сухими губами дотронулась до сыновьего лба.– Я ничего не понимаю. Что ты делаешь, сынок? Почему?.. Как ты можешь все бросить вот так в одночасье и уехать? Только ты можешь сейчас возглавить «Zimaletto»!

– Это неправда, мамуль, – мягко отстранил ее Жданов. Он в самом деле очень возмужал, ей было и радостно, и больно, что сын вот так, в одночасье, вырос и вышел за рамки их родительского «плана».– Мне нужно уехать и... подумать о многом... Вы с Кирой должны постараться уговорить Катю. Я понимаю, это непросто, она никого не хочет слушать, но надо попробовать...

– Неужели это из-за нее ты готов даже бросить компанию? – Маргарита Рудольфовна едва не вскрикнула – словно пелена спала с ее глаз, и она поняла, что происходит с Андреем: – Она... Екатерина... Андрюша, ты что... ты ее... любишь?

– Я... Катю очень обидел. Она... мне не поверит! Больше никогда...

– А как же Кира? – Маргарита Рудольфовна испугалась неуместности собственного вопроса и с изяществом прикрыла рот ладошкой.

– Мама... Постарайся это принять. Мы с Кирой никогда не будем вместе. Я не женюсь на ней! Я сам сначала удивлялся этому чувству...

– Я не собираюсь тебя уговаривать жениться на Кире, – принялась горячо и быстро говорить Маргарита Рудольфовна.

Разумеется, ей не нравилась Катя – она не была поклонницей ловких карьеристок... Тем более что судьба Андрея еще вчера казалась ей такой ясно прочерченной – мало ли размолвок было и у нее с Павлом? Свадьба сына с Кирой, деловые успехи сына, внуки – все это было только вопросом времени! А сейчас ее маленький мирок рушился безвозвратно, а у нее даже не было времени его оплакивать! Надо было спасать компанию, надо было спасать сына! Она как можно проникновеннее сказала:

– Андрюша, я люблю тебя и хочу, чтобы с тобой была женщина, которую ты выберешь сам! – и разочарованно вздохнула: – Совершенно не могу понять, как она-то может тебя отвергать?! Как вообще, тебя можно не любить?! Почему эта... э... странная девушка не дает тебе шанс все исправить? Ей так повезло в жизни! Ты сказал ей, что любишь?

– Мама, мама...—Андрей обнял Маргариту Рудольфовну.– Тому, что мы с Романом устроили, нет оправдания... И Катя не поверит, что я влюбился в нее еще тогда. Не в эту новую эффектную деловую даму, а в ту... смешную, с косичками, которая была готова для меня на все...

Маргарита Рудольфовна не принадлежала к числу волевых решительных женщин, но когда речь шла о благополучии компании – компании, которая за многие годы превратилась в смысл жизни ее супруга, больше того – о душевном комфорте ее единственного сына – она могла превратиться в тигрицу! И теперь буквально ворвалась в кабинет Киры.

– У меня ничего не получилось. Он уходит! Я не знаю, что делать! Саша не должен быть президентом. Это безумие надо как-то остановить. Кира! Ты слышишь меня?