ПБЛ6 — зеркальный треугольник
      Философ, услышавши это, побежал ~ зеркала, перед которым были натыканы незабудки, барвинки и даже ~ кокетки.
      ПБЛ6 — вокруг были и незабудки и <1 нрзб.> и барвинок
      Философ, услышавши это, побежал ~ из нагидок, показывавшие назначение его для туалета щеголеватой кокетки.
      ПБЛ6 — что это составляло туалет
      "Пойду к пану", сказал ~ дома.
      ПБЛ6 — расскажу ему всё, сказал он и направил путь свой к крыльцу.
      Щеки его опали только гораздо более прежнего. М;
      П — Только щеки его опали
      Заметно было, что он очень мало употреблял пищи, или, может быть, даже вовсе не касался ее.
      ПБЛ6 — не касался ее вовсе
      Необыкновенная бледность придавала ему какую-то каменную неподвижность.
      ПБЛ6 — его челу какую-то мраморную
      "Здравствуй, небоже", произнес он, увидев Хому, остановившегося с шапкою в руках у дверей.
      ПБЛ6 — нет
      "Что, как идет у тебя?
      ПБЛ6 — нет
      Всё благополучно?
      ПБЛ6 — Всё [хорошо] благополучно [и хорошо] у тебя
      Такая чертовщина водится, что прямо бери шапку, да и улепетывай куда ноги несут.
      ПБЛ6 — нет
      "Да ваша, пан, дочка… По здравому ~ писание не учитывается."
      ПБЛ6 — Ваша дочка, не во гнев будь сказано, упокой бог ее душу, видно пустила к себе сатану; такого страха задает, что никак не в моготу читать писание.
      Она не даром призвала тебя.
      ПБЛ6 — позвала
      Она заботилась, голубонька моя, о душе своей и хотела молитвами изгнать всякое дурное помышление.
      ПБЛ6 — чтобы молитвами изгналось
      Она заботилась, голубонька моя, о душе своей и хотела молитвами изгнать всякое дурное помышление.
      ПБЛ6 — нет
      "Власть ваша, пан: ей богу, не в моготу!"
      ПБЛ6 — Как уж [хотите] хочь, пан, а я не буду больше читать
      "Читай, читай!" продолжал тем же увещательным голосом сотник.
      ПБЛ6 — сотник всё тем же увещательным голосом
      "Тебе одна ночь теперь осталась.
      ПБЛ6 — нет
      "Тебе одна ночь теперь осталась.
      ПБЛ6 — только
      Ты сделаешь христианское дело, и я награжу тебя.
      ПБЛ6 — ты христианское дело сделаешь
      "Да какие бы ни были награды… Как ты себе хочь пан, а я не буду читать!" произнес Хома решительно.
      ПБЛ6 — Не хочу я никакой награды. Ни за какие деньги не хочу читать, произнес философ, возвысив голос.
      "Слушай, философ!" сказал сотник, и голос его сделался крепок и грозен: "я не люблю этих выдумок.
      ПБЛ6 — нет
      "Слушай, философ!" сказал сотник, и голос его сделался крепок и грозен: "я не люблю этих выдумок.
      ПБЛ6 — штук
      Ты можешь это делать в вашей бурсе. М;
      ПБЛ6 — у вас в бурсе
      П — в своей бурсе
      "Как не знать!" сказал философ, понизив голос.
      ПБЛ6 — Хома
      "Всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве вещь нестерпимая."
      ПБЛ6 — Дело известное
      "Да. Только ты не знаешь еще, как хлопцы мои умеют ~ на время горестью.
      ПБЛ6 — Да ты только не знаешь, как у меня
      "Да. Только ты не знаешь еще, как хлопцы мои умеют парить!" сказал сотник грозно, подымаясь на ноги, и лицо ~ горестью.
      ПБЛ6 — поднявшись
      "Да. Только ты не знаешь еще, как ~ лицо его приняло повелительное ~ горестью.
      ПБЛ6 — приняло необыкновенно
      "Да. Только ты не знаешь еще, как ~ выражение, обнаружившее весь необузданный его характер, усыпленный только на время горестью.
      ПБЛ6 — нет
      "У меня прежде выпарят, потом вспрыснут горелкою, а после опять.
      ПБЛ6 — нет
      "У меня прежде выпарят, потом вспрыснут горелкою, а после опять. М;
      П — спрыснут
      "У меня прежде выпарят, потом вспрыснут горелкою, а после опять.
      ПБЛ6 — да потом
      Ступай, ступай! исправляй свое дело!
      ПБЛ6 — Ступай же
      Ступай, ступай! исправляй свое дело!
      ПБЛ6 — да отправляй
      Не исправишь — не встанешь; а исправишь — тысяча червонных!
      ПБЛ6 — Не исправишь — так и
      И Хома положил непременно бежать.
      ПБЛ6 — Философ [решился]
      Он выжидал только послеобеденного часу, когда ~ рот, испускать такой храп ~ на фабрику.
      ПБЛ6 — пускать
      Он выжидал только послеобеденного часу, когда ~ панское подворье делалось похожим на фабрику.
      ПБЛ6 — похожим на [какую-нибудь]
      Это время наконец настало.
      ПБЛ6 — нет
      Даже и Явтух зажмурил глаза, растянувшись перед солнцем.
      ПБЛ6 — Даже и седой
      Даже и Явтух зажмурил глаза, растянувшись перед солнцем.
      ПБЛ6 — прямо против солнца
      Философ со страхом и дрожью отправился потихоньку в панский сад, откуда ему казалось удобнее и незаметнее было бежать в поле.
      ПБЛ6 — нет
      Философ со страхом и дрожью отправился потихоньку в панский сад, откуда ему казалось удобнее и незаметнее было бежать в поле.
      ПБЛ6 — незаметнее можно
      Выключая только одной дорожки, протоптанной по хозяйственной надобности, всё прочее было ~ шишками.
      ПБЛ6 — надобности [в необходимых закоулках]
      Выключая только одной дорожки, протоптанной ~ разросшимися вишнями, бузиною, лопухом, просунувшим на самый верх свои высокие стебли с цепкими розовыми шишками.
      ПБЛ6 — бузиною, [бурьяном]
      Выключая только одной дорожки, протоптанной ~ вишнями, бузиною, лопухом, просунувшим на ~ шишками.
      ПБЛ6 — лопухом, [пустившим] выдвинувшим на самый верх свои цепкие розовые шишки
      Хмель ~ корни и давя ногами своими кротов.
      ПБЛ6 — Хмель покрывал вершину всего этого как сетью и составлял крышу, кончавшуюся у самого забора и опускавшуюся по нем вниз вместе с дикими колокольчиками. За этим плетнем [находился] шел целый лес бурьяну, в который, кажется, никто еще не любопытствовал заглядывать, и [все косы] коса разлетелась бы вдребезги, если бы вздумала срезать лезвием своим их одеревяневшие толстые стебли. Когда философ добрел до плетня, им овладела такая дрожь, какой он понять не мог, зубы его начали стучать один о другой и сердце билось так громко, что он сам испугался. Пола [длинного сертука] длинной хламиды его казалось, прикипала к самой земле и удерживала, [его] как будто бы ее кто-нибудь [гвоздем приколотил] прибил. Когда он переступил плетень, ему казалось, вдруг шептал кто-то с оглушительным свистом говоря: "Куда, куда?" Залезши в бурьян, философ немного остановился, [[сказал]] отдохнувшись, пустился бурьяном, беспрестанно оступаясь о старые коренья
      Когда философ хотел перешагнуть плетень, зубы его стучали и сердце так сильно билось, что он сам испугался.
      П — перешагнуть через
      Философ юркнул в бурьян и пустился бежать, беспрестанно оступаясь о старые корни и давя ногами своими кротов.
      П — нет
      Он видел, что ему, выбравшись из бурьяна, стоило перебежать поле, за которым чернел густой терновник, где ~ в Киев.
      ПБЛ6 — был
      Он видел, что ему, выбравшись ~ он считал себя безопасным, и, пройдя ~ в Киев.
      ПБЛ6 — почитал себя менее в опасности
      Он видел, что ему, выбравшись ~ безопасным, и, пройдя ~ в Киев.
      ПБЛ6 — нет
      Поле он перебежал вдруг и очутился в густом терновнике.
      ПБЛ6 — духом
      Сквозь терновник он пролез, оставив, вместо ~ сюртука на каждом остром шипе, и очутился на небольшой лощине.
      ПБЛ6 — нет
      Верба разделившимися ветвями преклонялась инде почти до самой земли.
      ПБЛ6 — распахнулась разделенными ветвями, [почти] упавшими почти на землю и
      Первое дело философа было прилечь и напиться, потому что он чувствовал жажду нестерпимую.
      ПБЛ6 — философ отдохнул и прилег напиться г
      "Добрая вода!" сказал он, утирая губы. "Тут бы можно отдохнуть." "Нет, лучше побежим ~ погоня!"
      ПБЛ6 — здесь немножко можно отдохнуть теперь почти в безопасности". Чего остановился?
      Он оглянулся: перед ним стоял Явтух.
      ПБЛ6 — стоял седой
      "Чортов Явтух!" подумал в сердцах про себя философ.
      ПБЛ6 — нет
      "Я бы взял тебя, да за ноги…
      ПБЛ6 — Я
      "Напрасно ~ довольно: пора и домой."
      ПБЛ6 — <1 нрзб.> напрасно ты, продолжал Явтух, дал такой большой крюк: тебе бы выбрать было ту же самую дорогу, что я, напрямик, вместо того, чтобы бурьян, просто было бы мимо конюшен. Ну, погулял и проходился [теперь]
      "Напрасно дал ты такой крюк", продолжал Явтух: "гораздо лучше выбрать ту дорогу, по какой шел я: прямо мимо конюшни.
      П — лучше было
      Философ, почесываясь, побрел за Явтухом.
      ПБЛ6 — почесывая затылок
      Ведь читал же две ночи, поможет бог и третью.
      ПБЛ6 — бог поможет прочесть и третью
      Такие размышления занимали его, когда он вступал на панский двор. Ободривши ~ Дороша, который посредством протекции ~ на ноги, закричал: "Музыкантов! непременно ~ отплясывать тропака.
      ПБЛ6 — в двор. Он немного ободрился и упросил Дороша, [[которого беззаботный характер] с которым они скоро] которого характер ему очень показался и который
      Ободривши себя такими замечаниями, он ~ на ноги, закричал: "Музыкантов! непременно ~ отплясывать тропака.
      ПБЛ6 — Музыкантов! [но видя, что нет музыкантов]
      Ободривши себя такими замечаниями, он ~ отплясывать тропака.
      ПБЛ6 — тропака. [Вся дворня немедленно, как водится в таких]
      Наконец философ тут же лег спать, и добрый ушат холодной воды мог только пробудить его к ужину.
      ПБЛ6 — философ почти
      "Спичка тебе в язык, проклятый кнур!" подумал философ и, встав на ноги, сказал: "Пойдем."
      ПБЛ6 — сказал
      Идя дорогою, философ беспрестанно поглядывал по сторонам и слегка заговаривал ~ не нашелся сказать ничего.
      ПБЛ6 — на сторону и расспрашивал Явтуха: отчего [это] темно бывает ночью? Но Явтух <1 нрзб.> молчал, а Дорош [хладнокровно] отвечал, что так уже давно водится, что ночью темно.
      Они приближились к церкве и вступили под ее ветхие деревянные своды, показывавшие, как мало заботился владетель поместья о боге и о душе своей.
      ПБЛ6 — Они [вошли в церковь]
      Они приближились к церкве и вступили под ее ветхие деревянные своды, показывавшие, как мало заботился владетель поместья о боге и о душе своей. ПБЛ6, М;
      П — приблизились
      Они приближились к церкве и вступили под ее ветхие деревянные своды, показывавшие, как мало заботился владетель поместья о боге и о душе своей. ПБЛ6;
      М, П — церкви
      Они приближились к церкве и вступили под ее ветхие деревянные своды, показывавшие, как мало заботился владетель поместья о боге и о душе своей.
      ПБЛ6 — к церкве. [Железный замок был снят]
      Они приближились к церкве и вступили под ее ветхие деревянные своды, показывавшие, как мало заботился владетель поместья о боге и о душе своей.
      ПБЛ6 — думал
      Явтух и Дорош, по-прежнему, удалились, и философ остался один.
      ПБЛ6 — нет
      Вдруг ~ к ней дороги.
      М — Вдруг… среди тишины… он слышит опять отвратительное царапанье, свист, шум и звон в окнах. С робостию зажмурил он глаза и прекратил на время чтение. Не отворяя глаз, он слышал, как вдруг грянуло об пол целое множество, сопровождаемое разными стуками глухими, звонкими, мягкими, визгливыми. Немного приподнял он глаз свой и с поспешностию закрыл опять: ужас!.. это были все вчерашние гномы; разница в том, что он увидел между ими множество новых. Почти насупротив его стояло высокое, которого черный скелет выдвинулся на поверхность и сквозь темные ребра его мелькало желтое тело. В стороне стояло тонкое и длинное, как палка, состоявшее из одних только глаз с ресницами. Далее занимало почти всю стену огромное чудовище и стояло в перепутанных волосах, как будто в лесу. Сквозь сеть волос этих глядели два ужасные глаза. Со страхом глянул он вверх: над ним держалось в воздухе что-то в виде огромного пузыря с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал. Черная земля висела на них клоками. С ужасом потупил он глаза свои в книгу. Гномы подняли шум чешуями отвратительных хвостов своих, когтистыми ногами и визжавшими крыльями, и он слышал только, как они искали его во всех углах. Это выгнало последний остаток хмеля, еще бродивший в голове философа. Он ревностно начал читать свои молитвы. Он слышал их бешенство при виде невозможности найти его. "Что, если", подумал он вздрогнув: "вся эта ватага обрушится на меня?.."
      "За Вием! пойдем за Вием!" закричало множество странных голосов, и ему казалось, как будто часть гномов удалилась. Однако же он стоял с зажмуренными глазами и не решался взглянуть ни на что.
      "Вий! Вий!" зашумели все; волчий вой послышался вдали и едва, едва отделял лаянье собак. Двери с визгом растворились и Хома слышал только, как всыпались целые толпы. И вдруг настала тишина, как в могиле. Он хотел открыть глаза; но какой-то угрожающий тайный голос говорил ему: "эй, не гляди!" Он показал усилие… По непостижимому, может быть происшедшему из самого страха, любопытству глаз его нечаянно отворился:
      Перед ним стоял какой-то образ человеческий исполинского роста. Веки его были опущены до самой земли. Философ с ужасом заметил, что лицо его было железное, и устремил загоревшиеся глаза свои снова в книгу.
      "Подымите мне веки!" сказал подземным голосом Вий — и всё сонимище кинулось подымать ему веки. "Не гляди!" шепнуло какое-то внутреннее чувство философу. Он не утерпел и глянул: Две черные пули глядели прямо на него. Железная рука поднялась и уставила на него палец: "Вон он!" произнес Вий — и всё что ни было, все отвратительные чудища разом бросились на него… бездыханный, он грянулся на землю… Петух пропел уже во второй раз. Первую песню его прослышали гномы. Всё скопище поднялось улететь, но не тут-то было: они все остановились и завязнули в окнах, в дверях, в куполе, в углах и остались неподвижны… В это время дверь отворилась и вошел священник, прибывший из отдаленного селения для совершения панихиды и погребения умершей. С ужасом отступил он, увидев такое посрамление святыни и не посмел произносить в ней слова божьего.
      И с тех пор так всё и осталось в той церкве. Завязнувшие в окнах чудища там и поныне. Церковь поросла мохом, обшилась лесом, пустившим корни по стенам ее; никто не входил туда и не знает, где и в какой стороне она находится.
      ПБЛ6 — По середине стоял неподвижно гроб страшной ведьмы. Хома прикинулся, как будто бы и не видел его, и пошел на крылос. [[По]] "Не боюсь, ей богу, не боюсь" сказал он и, очертивши опять около себя круг, начал припоминать все свои заклинания. Тишина была страшная; свечи трепетали и обливали светом всю церковь. Философ перевернул один лист, потом перевернул другой и заметил, что он читает совсем не то, что писано в книге. Со страхом перекрестился он и начал петь. Это ободрило его и чтение его пошло обычным чередом. Как вдруг к полуночи он слышит опять отвратительное царапанье, свист и шум и звон в [стеклах] окнах. С робостью зажмурил он глаза свои и прекратил со страха чтение. Он слышал, точно вдруг грянуло около [со стуком] с разными стуками, крепкими, звонкими, мягкими страшное множество и, дрожа, приподнял немного один глаз свой, ужас: это были все вчерашние гномы, [[разница]] только он в числе их увидел еще новых. <Как> раз против него стояло высокое, которого черный скелет выдвинулся на поверхности, и сквозь темные ребра его мелькало желтое тело; в стороне стояло тонкое и длинное, как палка, состоявшее из одних только глаз с ресницами, за спиною его занимало всю стену огромное чудище и стояло в перепутавшихся волосах, как будто в лесу. Сквозь волосы глядели два ужасные глаза. [[Со страхом]] Глянул он вверх: над ним держалось в воздухе что-то в виде большого пузыря с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал. [[Проникнувшись]] С ужасом он зажмурил глаза. Гномы подняли шум, и он слышал только, [как] что они искали во всех углах. Это выгнало последний остаток хмелю, который еще бродил в голове философа. Он читал свои молитвы [и заметил только] бешенство гномов, которые <1 нрзб.> и не могли найти его. "Что, если", подумал он: "вся эта ватага обратится на меня?" [Господи боже…]
      "За Вием! За Вием! Пойдем за Вием!" закричало несколько каких-то странных голосов, и часть гномов, как казалось ему, удалилась. Он, однако же, стоял с зажмуренными глазами и не глядел на них. — "Вий! Вий! Вий!" зашумело. Двери с шумом отворились, и Хома слышал только, что ввалилось страшное множество. Тишина вдруг сделалась, как в могиле. Философ, казалось, слышал шептавший ему на ухо голос: "Ей, не гляди! ей, не гляди!" Но какое непостижимое любопытство! глаз нечаянно отворился: перед ним стоял какой-то образ человеческий высокий. Веки его были опущены до самой земли. Философ с ужасом заметил, что лицо его было железное, и со страхом поворотил глаза свои в книгу. — "Подымите мне веки!" сказал [громовым] подземным голосом Вий — и [вся толпа] всё сонмище кинулось подымать ему веки. "Ей, не гляди! Не гляди!" шептал какой-то голос в уши философу. Он не утерпел и глянул: две черные пули глядели прямо на него, железная рука Вия поднялась и уставила на него палец — и все чудища бросились на него… Ух… Петух пропел, но уже второй раз, [Гномы [встрепенулись] испугались] первый <1 нрзб.> прослушали. Услышавши крик петуха, всё скопище поднялось улететь, но тут они все остановились и завязнули в окнах, в дверях, куполе и остались неподвижны. Философ лежал мертвый на полу. В это время дверь отворилась и вошел священник…
      Когда слухи об этом ~ от сапога, валявшуюся на лавке.
      ПБЛ6, М — нет

ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК ПОССОРИЛСЯ ИВАН ИВАНОВИЧ С ИВАНОМ НИКИФОРОВИЧЕМ