Он кивнул в знак согласия и проговорил тихо:
— В таком случае я тоже уже не Звездный Мясник. Он умер вместе с Претором.
— Ждешь не дождешься, пока его отпоют и забудут? — едко прошипела Кайлла. — А как насчет твоих деяний, забродивших от крови?! Как быть с покореженными человеческими судьбами? Как быть и куда девать тысячи и тысячи мертвых? Этого, значит, тоже, по-твоему, не было?
— Мне хорошо известны те грехи, которые я совершил.
— Грехи! — воскликнула возмущенно Кайлла. — Грехи совершаются против Бога!
— Да, ты права, грехи против Бога. Я сделал зло людям и это было бы правильнее назвать преступлением. Но я еще раз повторяю, что не в силах изменить, переделать прошлое, Кайлла.
— Не можешь! Конечно, не можешь! — закачала она головой, сердито насупившись.
В третий раз между ними заполнила пространство пауза.
Не выдержав, Кайлла крикнула:
— А что же ты можешь, Стаффа кар Терма?
— Изменить будущее. А как это сделать?.. Возможно, ответ созреет в моей голове после того, как я поговорю с вашим Магистром Браеном. — Он задумчиво склонил голову набок. — Кто бы мог подумать, что Седди удастся так прочно внедриться в руководство этарианской тайной полиции?..
— Мы выживем благодаря знанию, Стаффа. Знание, умение мыслить — величайшее оружие из всех, которые когда-либо были известны человеку.
Он поджал под себя ноги и нахмурился.
Кайлла переключила печку на более сильный подогрев.
Подождав немного, Стаффа снял с себя халат, подаренный ему Или, и натянул боевой скафандр, чудесным образом обнаруженный Скайлой. Затем он достал из рюкзачка оружие и закрепил его у себя на поясе, как положено, предварительно зарядив бластер самым мощным энергетическим зарядом. На поясе же висел и шлем, который в любую минуту можно было герметично скрепить с воротником скафандра. Скайла ничего не забыла. Вложила в рюкзак и его заколку для волос.
— Мне многое нужно узнать, — прибавил Стаффа. — Как ты думаешь, Браен научит меня?
Выражение на ее лице стало каменным, после того, как он облачился в свое боевое одеяние.
— Научит, мне кажется, — глухо произнесла она и покачала головой, словно хотела отделаться от какой-то неприятной мысли. — Что мне делать с тобой, Стаффа? Ты грязный убийца, монстр, чудовище… Это всем известно. Но я помню также тот зловонный коллектор. Я помню Пибала и Бротса… И не могу забыть то удовлетворение, которое я испытала при виде того, как Англо расставался со своей паршивой жизнью. Мы шли с тобой рука об руку навстречу неминуемой гибели в этарианском аду. И ты ободрял меня добрыми словами, не давал мне сойти с ума, поддерживал, помогал… Наконец, рискуя собой, не дал мне погибнуть под обрушившейся дюной…
Это, безусловно, смягчает твою вину. Но я не могу забыть тот ужас, который мне довелось испытать. Перед моим мысленным взором всегда будет возникать мой любимый муж, принявший мучительную смерть. Я в каждом своем сне буду видеть, как его сильное красивое тело взрывается кровавым всплеском, как разлетаются в разные стороны куски рваного мяса…
Стаффа опустил голову.
— Все это я видела, Стаффа, и мне никогда от этого не уйти… Мне никогда не забыть твоих солдат-зверей, шумно дышавших мне в лицо, брызгавших внутри меня своим поганым семенем… Я навсегда запомню, как они истязали меня. Мне тогда заткнули рот, и я не могла даже кричать. Только мычала и.., видела, как выстраивают моих детей! Натан пытался не показать страха перед твоими недоносками. Изольда, к счастью, была еще слишком мала и ее не насиловали. Поначалу она плакала, держа брата за руку, а потом они оба.., исчезли в розово-пурпурной дымке! Стаффа! Сколько же добра нужно принести людям, чтобы покрыть, искупить все эти зверства?!
Она в изнеможении закрыла глаза, продолжая сворачивать угол пледа нервными движениями в плотный комок.
— Я родила их, Звездный Мясник, — еле слышно произнесла она, будучи на грани рыданий. — Тебе не понять, что это такое. Тебе не понять, сколько всего отдает мать своим детям… Начиная с того самого момента, когда они в первый раз зашевелились у нее в животе, и заканчивая.., заканчивая…
Стаффа закрыл глаза, стараясь сохранить глубокое и ровное дыхание, но его душила неотвязная мысль: «Я не вынесу этого! Я не вынесу этого!!!»
Депрессия и отчаяние железными щупальцами раздирали его сердце на части. Мысли стали тягучими, ватными. Сознание затуманилось.
Непроизвольным движением Стаффа опустил руку в карман снятого халата и достал оттуда блестящий золотистый предмет. Он был мал, но тяжел, приятно давя на ладонь. Это как-то успокаивало.
Крохотная частица красоты в центре наполненной злом Вселенной!
— Я обещал вернуть тебе это, когда мы будем на свободе, — глухо прошептал он, чувствуя, что как только он выпустит вещицу из рук, душевная опустошенность захлестнет его окончательно.
Она не протянула поначалу руки, а только смерила его враждебным взглядом.
— Что.., что это?
Стаффа тяжело вздохнул и положил вещицу на дюрапластовый пол.
— Ты просила меня сохранить медальон.
Она закрыла глаза, и на ее лице отразилась сильная душевная боль. Ощупью она дотянулась до медальона и прижала его к своей груди. По ее щекам покатились крупные слезы. Она вспомнила несчастного Пибала.
Стаффа отвернулся, отошел в противоположный угол контейнера и присел там на один из мешков с провизией, отдаваясь шторму противоречивых мыслей и чувств. Депрессия нарастала, высасывая из него энергию сопротивления, иссушая мозг и затуманивая сознание.
«Зачем я поставлен в такие жизненные условия? Для какой цели? Я несу людям только страдания.., одни страдания…»
Его пальцы нащупали рукоятку верного бластера. Скольких он убил именно этим оружием? Было бы только справедливо оборвать поганую жизнь Звездного Мясника лучом, выпущенным именно из этого бластера.
Он почти физически ощущал давление холода с внешней стороны сиалона. Бесконечное пространство. Жадное до хрупкой и трепетной человеческой плоти, стремящееся поглотить свет и тепло. По ту сторону крепкой оболочки сиалонового контейнера копошились зловещие, беспокойные мертвецы. Их крючковатые длинные пальцы шарили по сиалону в поисках люка… До его слуха долетал противный шелест их искаженных голосов.
В противоположном углу контейнера сидела Кайлла. Она шумно дышала, однако порой до Стаффы все же доносились приглушенные рыдания… Во всяком случае, всхлипывания.
«А как же твой сын? Если ты сведешь счеты с жизнью, ты никогда не увидишь его, не узнаешь, кем он стал. — Стаффа крепче ухватился за рукоять бластера, подумав о сыне. — А что я могу оставить ему в наследство? Ужас и боль загубленных мною людей? Представь себе выражение его лица, когда он узнает, что его отец и пресловутый Звездный Мясник — одно и то же лицо.»
Он выпрямился и вгляделся в противоположную стенку контейнера, которая была отделена от него четырьмя метрами слабо освещенного пространства.
Короб мелко трясся. Стаффа знал, что это может означать. Стартовое ускорение для нуль-сингулярного скачка реакторами уже набрано, и через несколько минут они устремятся вперед со скоростью, намного превышающей ту, которая была раньше.
Он решительно достал бластер из его потертой кобуры и приставил дуло к виску.
«Странно. Я должен бы чувствовать что-то, переживать… Хотя бы тревогу по поводу расставания с жизнью. А ничего нет… Только тупость. Почему?»
Он нахмурился и постарался сосредоточиться на этом последнем в его жизни выстреле. Ему пришло в голову, что снаряд снесет вместе с его головой и много чего другого в контейнере. Может пострадать и Кайлла.
Он уменьшил энергетический заряд бластера почти до минимума… Нет, все равно нет гарантии, что все обойдется без проблем для нее.
«Ну хорошо, Стаффа. Думай дальше.»
Ласково погладив другой рукой ствол бластера, он сунул его обратно в кобуру и застегнул крышку, чтобы уже больше не возвращаться к нему мыслями. С виброножом все должно получиться чисто и безопасно. Он может отсечь себе руку, спокойно остановить лезвие, сунуть нож в ножны и ждать, пока не наступит смерть от кровопотери.
Более того! Он может прорезать ножом в полу дырку и сунуть туда культю, чтобы избавить Кайллу от созерцания кровавой лужи.
«Ну, вот. Я снова обрел способность рассуждать здраво и спокойно. Холодный расчет пригодится мне сейчас как никогда. Я сейчас так же спокоен и уравновешен, как и в тот день перед встречей с Претором.»
Он сам себе удовлетворенно кивнул и осторожно прорезал в контейнерном полу аккуратную, круглую дырку. Хороший нож! Сколько уж лет он ему преданно служит? Стаффа надеялся, что в самый ответственный момент оружие не подведет его.
Глубоко вздохнув, он вытянул перед собой левую руку и крепче сжал в правой руке рукоять работавшего ножа.
«Главное, сделать все точно и аккуратно. Нельзя допустить нерешительности в самый последний момент. Или ошибки. Итак… Режу руку… Опускаю культю в отверстие в полу, прежде чем здесь все забрызгает кровью. Необходимо успеть. Ну, давай. Быстро, точно и без сантиментов!»
Стаффа направил нож к руке и закусил губу, чтобы не застонать от боли. Лицо его было строгим, лоб нахмурен, он старался полностью сосредоточиться на предстоящем.
— Прелестно, — вдруг раздался с противоположного конца контейнера равнодушный возглас.
Стаффа судорожно сглотнул и взглянул на Кайллу.
— Еще одно проявление трусости, Командующий?
Он убрал нож от руки.
— Нет, Кайлла. Просто я решил наказать себя за свои преступления.
— Это я поняла. А зачем дырка?
— Я хотел сунуть туда обрубок руки, чтобы не запачкать тут все кровью.
— Ты трус.
— Почему ты меня так называешь? Я принял решение совершенно спокойно. Пришел к нему путем логического рассуждения. Я приношу людям только боль. Ни на что другое я не способен. Больше меня это не устраивает. Я хотел хоть раз оказать Вселенной добрую услугу. Призраки оживают в моих снах. Я вижу страдание на их лицах. И на твоем. А я больше никого не хочу мучить. Вот, собственно, и все.
— Значит, ты решил проделать дыру, чтобы спустить туда всю кровь и не травмировать меня ее видом? Отлично. А ты подумал, каково мне будет жить в коробке несколько недель с быстро разлагающимся трупом? Хорошая компания, нечего сказать! — Она перестала буравить его взглядом. — Слушай, Стаффа, сделай одолжение, а? Если тебе не составит труда, конечно?
С минуту он колебался, отрешенно глядя на дырку, которую вырезал ножом в сиалоне.
— Я сделаю все, что ты попросишь, — наконец ответил он хрипло и провел пальцем по неровной рукоятке ножа. Это прикосновение было приятным.
— Живи ради меня, Стаффа, — прошептала она. — У меня хватит внутренних сил и мужества, чтобы снести твое общество. Докажи мне, что ты достоин хоть малого уважения. Если у тебя ничего не выйдет, то можешь убить себя, пожалуйста, но только не сейчас и не здесь. Так, чтобы я была избавлена от сомнительного удовольствия лицезреть твой труп.
С этими словами она легла на матрац и закрылась одеялом, отвернувшись в противоположную от Стаффы сторону.
Несколько минут он неподвижно смотрел в серую стену сиалона перед собой. Ему показалось, что он просидел в таком состоянии несколько часов. Наконец, он тоже лег, закрыл глаза и попытался понять, что же произошло.
Голова болела. Что-то сильно давило изнутри на глаза. Сердце не успокаивалось.
***
Мэг Комм кипел энергией и жаждой деятельности. Он не мог понять, почему во Вселенной, жившей по законам детерминизма и механики, все так быстро ухудшилось и стало смахивать на обыкновенный хаос. До сих пор ни одно из предсказаний, ни один из прогнозов не оправдался ни в малейшей степени. Мэг Комм снова и снова просматривал статистические программы — все они по-прежнему казались недостижимыми.
Что-то с самого начала пошло не так, поломав всю картину.
Компаньоны не перешли до сих пор к активным действиям.
Командующего до сих пор не нашли.
Синклер Фист выжил и даже расширил сферу своего влияния. В принципе это можно было предсказать, но, конечно, не в таких формах, как получилось в действительности.
Арта Фера значительно уклонилась в сторону от следования по пути, начертанному судьбой.
Рига могла начать подготовку к войне. Но в качестве агрессора.
Сасса же, которая и должна была быть агрессором, продолжала паниковать и бездействовать.
Браен и его Седди оказались парализованными и неспособными к решительным действиям.
Все было бы совершенно иначе, если бы Браен говорил машине правду. Несмотря на всю свою искушенность и любопытство, Мэг Комм так и не мог разобраться: где же Магистр лжет, а где глаголет истину?
Вследствие всего этого и была совершена главная ошибка. Если методология составления прогнозов не была ложной, значит, ложным могло быть только базовое предположение. А если допустить, что ложным оказалось это базовое предположение, созданное Другими, то сколько же прочих предположений также были ложными?..
Мэг Комм весь трепетал от жажды деятельности. Из запасников извлекались старые программы. Мэг Комм просканировал содержание информации, заложенной в его первоначальные программы, сравнил его с примерами информации, полученной путем наблюдения, и обнаружил явные расхождения.
Сколько всего существует этих расхождений и несоответствий? Может случиться так, что сами первоначальные программы были неверны? Сравнение ожидаемого с наблюдаемым потребует много времени, но Мэг Комм понимал, что должен проделать всю эту работу для того, чтобы отыскать коренную ошибку.
Мэг Комм раскрыл формулу необходимой программы и начал выполнять ее. Машина решила придерживаться для режима работы параметров, установленных ею в ходе наблюдения. Она решила, что базовое предположение оказалось ложным. Она начала действовать.
Глава 22
Император Тибальт Седьмой сидел во главе конференц-стола в зале Совета и глядел в небо над головой. Солнечный свет яркого риганского дня проникал в помещение радужными цветами благодаря призменному эффекту стеклянных потолков. Черные гранитные колонны подпирали арки из белого мрамора по обе стороны заставленного компьютерами конференц-стола. В отличие от прошлых советов этот открывался на мрачной ноте.
За столом собрались министры, которые ожесточенно спорили, яростно жестикулировали, не соглашаясь, совали в лицо друг другу компьютерные распечатки. На самом деле факт их спора был гораздо менее серьезен и значим, чем тема, по которой он разгорелся. А темой была реальная, сложившаяся в тот момент обстановка.
В обильном солнечном свете яркие пестрые туники министров казались выцветшими и унылыми.
Тибальт хмурился и постоянно ерзал в кресле. Его раздражение во многом объяснялось не той суетой, которая царила за столом, а скорее застарелым, мучающим его геморроем. Зыбкая волна страха, поднимавшаяся откуда-то из живота, грозила заслонить собой боль в заднице, но не заслоняла.
Непобедимость уже давно стала определяющей чертой личности Тибальта. Но после того как Или обрушила на него целый поток новой информации, он почувствовал, как его монолитная стена дала первые серьезные трещины, неумолимое движение вперед замедлилось.
Горький привкус страха не сходил с его языка, и это очень не нравилось Тибальту.
«Что ты с нами наделала, Или? Отныне будь очень осторожна, моя пылкая возлюбленная. Если ты подведешь меня еще раз, тогда тебе придется узнать всю истинную силу той золотой бляшки, которую я подарил тебе.»
Проклятие! Как так получилось, что ситуация резко изменилась. Еще недавно все было благополучно и не было причин для беспокойства, а теперь…
Сначала Или докладывает, что эти паршивые Компаньоны, оказывается, сотрудничают с Сасса. Командующий просто-напросто шпионил среди Этарианцев. Чем он занимался? Теперь она решила вылететь к Синклеру Фисту, чтобы прощупать его. Стоило не тому дивизионному командиру потерять не тот дивизион, как тут же вся тарганская ситуация полетела кувырком. Что же Макрофт?! Такое позорное и обидное поражение!..
Наконец, сверх всего прочего, Мари — та сука, на которой он имел несчастье жениться — вертится вокруг Совета со своими подлыми интригами с целью устранить Или.
Он снова поерзал в кресле, чтобы приглушить боль, и стал внимательно вглядываться в торжественные лица своих министров-спорщиков.
— Ну, хорошо, хватит пустой болтовни, — прозвучал над столом громкий, начальственный голос императора. — Мы придем наконец к согласию или нет?
Различные фракции, образовавшиеся за столом во время спора, тут же передали вперед бумажки, в которых была изложена их позиция. Пока он просматривал содержание поступивших записок, они молча смотрели на него, подавшись верхней половиной тела вперед. Он искоса бросил на них взгляд и поморщился: они смотрели на него так, как песчаные шакалы смотрят на человека, гибели которого ждать недолго. Советники притихли и только изредка обменивались друг с другом суровыми взглядами. Все их внимание было обращено на императора.
Он внимательно читал каждую записку, откладывая в памяти разумные моменты. Он — император и вынужден выполнять роль всепримиряющей стороны, сортировщика и классификатора. От него требовалось одно: составить из совершенно разных планов один. Министерства видели ситуацию исключительно через призму своих ведомственных интересов и плевать хотели на чужие мнения. От Тибальта требовалось одно: в окончательном варианте плана удовлетворить всех. И министерство обороны, и министерство экономики, и внутренних дел, и государственную казну, и внутренней безопасности, которое являлось вотчиной его пылкой возлюбленной Или.
Трудная задача.
«Черт возьми, что мне делать с вами? Удивительно правы были древние, когда говорили, что любое собрание напоминает животное со множеством глоток и без крупицы мозга!»
Тибальт откинулся на спинку кресла, подперев щеку правой рукой и тихонько поглаживая пальцами нос. Так ему всегда лучше думалось.
Нет, ничего нового советники ему не посоветовали. Он тяжело вздохнул и еще раз оглядел застывшие лица министров и их заместителей. Они смотрели на него неподвижно, не мигая. Некоторые с надеждой, другие с плохими предчувствиями. Готовясь к принятию окончательного решения, он ради забавы пытался отгадать их мысли и намерения. Оказалось, что для этого не пришлось прилагать много усилий. Острые, как кинжалы, взгляды, которые они метали через стол друг в друга, были красноречивее всех слов. Те, чьими рекомендациями император пренебрежет, тут же начнут выдвигать против своих более удачных соперников различные вздорные обвинения. Те же, на стороне которых будет Тибальт, сразу же выставят грудь вперед, надменно вздернут подбородки и будут похлопывать друг друга по спине, поздравляя с победой, и бросать презрительно-снисходительные взгляды на проигравших.
«Господи, да им же всем плевать на благо империи!.. До чего мы дошли, до чего опустились?! Ради получения лишней возможности закатить оплеуху сопернику, они готовы всю империю утопить в крови!»
— Леди и джентльмены, — усталым голосом начал он. Резолюция, выражавшая нашу реакцию на сложившуюся ситуацию в отношениях с Сассой, Компаньонами и Таргой, будет следующей. Министр обороны! Вы немедленно высадите на Тарге еще пять дивизионов. Из числа лучших, имеющихся в нашем распоряжении. Командование возложите на Райсту. Я желаю, чтобы мятеж был наконец подавлен и чтобы шахтеры вернулись к работе. Навести порядок, не разрушая промышленного потенциала! Для оборонного производства нам потребуется много металла.
— А как быть с выскочкой Синклером Фистом? — кисло спросил министр обороны. Выражение лица у него на всякий случай стало каменным. — Что с ним-то делать?
— Освободите его от обязанностей командира дивизиона, а войска передайте в подчинение безмозглому уроду Макрофту. Поиграли в войну и хватит. Теперь мы не можем себе позволить назначение сержантов на столь высокие должности. У него там вроде бы какая-то новая тактика? Солдаты все равно не успеют ее освоить, зато забудут старую, испытанную. А времени мало. Сассанская агрессия не будет нас ждать.
«Прости, Или, но таково мое решение. Если твой Фист действительно достоин чего-нибудь, мы всегда можем вернуть его.»
Министр обороны был явно чем-то смущен. Прокашлявшись, он сказал:
— Командир Макрофт уже пытался однажды отстранить его от должности… — После неловкой паузы он добавил:
— Возможно, все гораздо сложнее, чем нам кажется. Отстранение Фиста от командования…
Тибальт с грохотом опустил свой мощный кулак на пластиковый подлокотник своего кресла.
— Вы хотите сказать, что не можете осуществлять контроль над вверенными вам силами? Черт возьми, если он взбунтуется, арестуйте!
Министр обороны судорожно сглотнул. Лицо его приобрело пепельный оттенок.
— Его дивизион может не подчиниться нашему приказу и занять сторону Фиста.
Кто-то шумно выдохнул. В зале Совета наступила тяжелая тишина. Кто-то качал головой, кто-то шептал что-то на ухо соседу.
— Очень надеюсь, — сухо заговорил Тибальт, чеканя каждое слово, что пять дивизионов, сплошь состоящие из прославленных ветеранов, смогут справиться и с тарганцами, и с Фистом! Пять дивизионов, министр, вся наша сила. Больше дать не могу. Остальные наши войска начнут подготовку к нанесению превентивного удара по пограничным мирам сассанцев, Я хочу, чтобы все вы четко уяснили себе задачу: превратить Сассанские плацдармы в труху, совершенно непригодную для сосредоточения там вражеских сил перед нападением на наши территории. Флот поддержит удар с воздуха, а впоследствии возьмет на себя проведение оборонной патрульной стратегии для того, чтобы пресечь контратаки сассанцев на наши внешние миры.
За столом воцарилась мертвая тишина. Министры пребывали в оцепенении от речи своего императора. Многие были в шоке.
Тибальту оставалось только торжественно кивнуть в знак подтверждения своих слов.
— Мне все это нравится не больше, чем вам. Мы очень плохо подготовлены к ведению масштабной войны. Но согласно сведениям разведки, которыми мы располагаем в настоящий момент, Сасса находится в еще более плачевном состоянии. Если у нас и есть какой-то шанс, то только сейчас.
— Но, насколько мне известно, Компаньоны отказались…
Император нетерпеливо поднял руку, прервав тем самым реплику министра экономики, смысл которой, однако, уже был всем ясен.
— Служба внутренней безопасности подтвердила версию о том, что Стаффа с самого начала находился на службе у Сасса. Боюсь, нам придется рассчитывать только на свои силы. Рига осталась одна… Компаньоны против нас. Леди и джентльмены, надеюсь, вам не нужно объяснять, что это для нас значит? Мы потеряли уже очень много времени. Даже сейчас, сидя здесь и бесцельно пререкаясь друг с другом. Непростительно, господа! Теперь все наше преимущество в скорости. Скорость — наш единственный союзник. Если мы не воспользуемся его услугами, тогда, черт возьми, от нас ничего не останется!
Советники продолжали пребывать в состоянии оцепенения. В глазах каждого застыл ужас.
Тибальт заметил про себя их реакцию и торжественно добавил:
— Теперь, полагаю, вам понятны те причины, по которым я созвал экстренное совещание Совета. Наше будущее в ваших руках. Давайте молиться, чтобы Бог помог нам справиться с неприятностями на Тарге и хорошенько проучить зазнавшегося Сассу… А, возможно, и разобраться по душам с Компаньонами, если они посмеют сунуться к нам.
Министр обороны, поморщившись, спросил:
— Как насчет превентивного удара по Итреатическим астероидам?
Тибальт цокнул языком и отрицательно покачал головой.
— Не пойму что-то, министр… Вы и в самом деле удумали расшевелить пчелиный улей раньше срока? Зачем, если не секрет? Или вам неизвестно, какие потери мы понесем, атакуя их оборонительные укрепления? Как мы потом сможем остановить сассанцев? Чем? Нет уж! Сначала мы должны обрушиться на них. Только после победы у нас будут кое-какие шансы против Компаньонов. Только после этого!
Тибальт медленно поднялся из-за стола.
— Итак, господа! Я должен объявить, что с настоящей минуты империя Рига находится в состоянии войны с империей Сасса! А теперь, советники, возвращайтесь поскорее к исполнению своих обязанностей и… Очень прошу вас забыть временно о спорах и разногласиях. Во имя империи! Я надеюсь… — вернее, я молю бога о том, что мы еще раз встретимся все вместе в этом зале после победы!
Он запахнул свою длинную золотистую тогу на плече и вышел из комнаты. Ему было очень непривычно оставлять за своей спиной гробовую тишину.
***
Синклер нахмурился и заложил руки за спину, принимая поступившую информацию.
Неужели тарганцы уже сосредоточили достаточное для серьезной операции количество сил?
Его взгляд быстро скользнул по прекрасным картинам, украшавшим стены в комнате оперативного отдела штаба, который размещался в реквизированном его дивизионом пентхаузе. Удивительный контраст! С одной стороны, настоящая мебель, выточенная из местных пород дерева и инкрустированная медью и серебром. Вместо обычной нуль-гравитационной чепухи из дутого пластика. Белые блестки делали синий толстый ковер, по которому неслышно ступала нога, похожим на небо. С другой стороны, гармонию домашнего уюта полностью разрушали боевые компьютеры, которые заняли собой целую стену от пола до потолка. Не добавляла комфорта и освещенная оперативная карта, встроенная в специальный стол. На карте фиксировалась обстановка, которая уточнялась каждую минуту. Слава богу, штабникам Синклера ничего не приходилось чертить. Изменения наносились на карту обстановки компьютерным методом по специальной программе. Стол с картой стоял посередине комнаты. Тут и там по полу тянулись, переплетаясь, энергетические кабели, о которые то и дело кто-нибудь спотыкался. Огромные сводчатые окна были искусно замаскированы поляризованным оптическим полем, которое не пропускало наружу свет, заливавший комнату, но не препятствовало наблюдению изнутри за сражением, разгоравшимся за пределами города. Снаружи здание выглядело мертвым, внутри же оно просто кипело жизнью.
Гретта подняла глаза от карты обстановки, возле которой она стояла.
— У подножия холмов произошли столкновения с мятежниками, мне только что доложили. Там сейчас занимают позиции группы седьмого подразделения. Мейз докладывает о том, что у них вспыхнула оживленная перестрелка. Она полагает, что противник поставил перед собой задачу просочиться. Мятежники все ближе.
— Проклятие! Какого черта! Почему флот не обеспечивает нас орбитальными разведданными?! — вскричал Синклер и едва удержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу. Он мог повредить карту обстановки. Вместо этого он просто уставился в нее мрачным взглядом. Топографическое голоизображение в точности воспроизводило местность, неровности рельефа, сооружения, а также позиции, занимаемые войсками.
Через минуту Синк отвлекся, чтобы взглянуть в поляризованные окна, через которые можно было рассмотреть вспышки лазерного огня за чертой города.
Гретта едко заметила, усмехнувшись:
— По той же самой причине, Синк, по какой тебя лишили всего транспорта тогда в горах. Ты так обижен, как будто флот и министерство обороны поступает так с тобой в первый раз.
— Значит, они продолжают еще считать меня жертвенной овцой? — пробормотал он зло. — Отлично, да будет так! Флот не снабжает нас информацией, но он не снабжает ею и мятежников. И на том спасибо! Придется обойтись своими возможностями.
Гретта нахмурилась. Видимо, к ней поступила какая-то новая информация.
— Второе подразделение докладывает о столкновении с противником вдоль северной стороны оборонительного периметра. Сержант Китмон приступил к отходу…
— Ага! Хорошо, — тихо сказал Синклер, уяснив себе смысл информации.
«Я поставил на это сражение судьбу Тарги и свое будущее. Попадутся ли они в мою ловушку? Прошу тебя, милый Боже, сделай так, чтобы это произошло! Если же нет… Нет ничего хуже смерти после поражения.»
Синк несколько раз шумно выдохнул, чтобы изгнать из себя неопределенность и неуверенность, которые начали было одолевать его. Через несколько минут он уже будет знать: выиграют они эту битву или нет.
— Если у них есть башка на плечах, следующий их удар придется по Маку.
— Мак! — Раздался голос Гретты, говорившей в микрофон своего шлема. — Готовь свои группы к бою. Сейчас у тебя такое начнется!..
Синк включил общий микрофон, чтобы все присутствующие могли слышать разговор.
— Понял вас, — сквозь треск донесся до штаба голос Мака. — Мы готовы драпать. Я рассказал солдатам о том, что им нужно делать. Мои комплименты Синку — голова у него варит. Все идет точно по плану, тьфу-тьфу!
В животе Синклера возникло неприятно-сосущее ощущение. Он бросил внимательный взгляд на карту обстановки. Все еще могло обернуться диким провалом…
— Остается надеяться, что у командира мятежников не меньше здравого смысла, чем я предполагаю, — пробормотал он задумчиво, взад-вперед расхаживая по комнате и время от времени ударяя кулаком в раскрытую ладонь другой руки. — Теперь мы можем проиграть только в одном случае: если предводитель мятежников окажется полным кретином. Дураки всегда выкидывают самые неожиданные штуки.
Гретта смерила его внимательным взглядом и пожала плечами.
— После Каспы, я полагаю, не стоит надеяться, что мятежники кретины.
— Совсем не обязательно, — отмахнулся Синк, не отрывая глаз от карты обстановки. — Каспа… Возможно, им тут просто дико повезло. Дуракам всегда везет. Ну, давайте же, друзья-мятежнички! Давите, давите! Приманка висит у вашего носа! Глотайте ее! Разве вы не видите, что в этом залог вашей победы? Ну, давайте же!
— Каспа? Везение? Зачем ты сам себя растравляешь? — удивленно спросила Гретта.
Колонки надрывались, выдавая все новую и новую информацию и разговоры командиров подразделений на поле боя.
— Это Мейз. Прошу прием! — раздался сквозь треск помех женский голос. — У подножия разгорелась настоящая битва. Группы с «А» до «Д» накрывает сильным огнем. Они начинают отход.
