Император обречен на одиночество.
      Ее следующие же слова заставили его резко подняться.
      — Мой господин, кажется, мы просчитались. Мы думали, что Стаффа будет заключать сделки не только с нами. Мы смирились с тем, что должны будем убрать его из-за службы у сассанцев. К моему глубочайшему изумлению, он отверг как Сассанские предложения, так и наши. Император, он даже не явился на переговоры. Нам пришлось иметь дело с одним из его заместителей и в присутствии Сассанского посланника. Точный список моих действий и предложений приложен к этому рапорту. Достаточно сказать, что Компаньоны вообще не прислушивались к нашим нынешним предложениям, ни к предложениям противоположной стороны. Здесь же приложен пакет, подготовленный людьми Командующего. Я думаю, вы найдете в нем много интересного.
      Невероятно! Стаффа отклонил самый большой контракт, который ему когда-либо предлагали? Он даже не выслушал предложения Риги? Или Сассы? Неожиданно Тибальта пронзила дрожь. Что это значило? Какие намерения были у Стаффы? Готовился ли он стать пиратом? Или еще хуже, может, за этим стоит какой-то тайный умысел, замысленный им и сассанцами во время действия последнего контракта?
      Тибальт поднял папку с керамического столика перед ним. Он поморщился, глядя на сломанную печать, потом снова посмотрел на экран, а Или продолжала:
      — Еще пришли доверительные сообщения с Итреатических астероидов о том, что Стаффа уехал. Просто скрылся. — Ее губы дрогнули в торжестве. — Но, Император, он отдыхает где-то на Риге и у меня есть все основания надеяться, что я отыщу его. Я буду информировать вас о ходе поисков.
      У Тибальта отпала челюсть. Командующий исчез! Самая важная фигура в политических кругах свободного космоса! Отдыхает, черт побери!
      Или наклонила голову в задумчивости.
      — Что касается Компаньонов. Мне не удалось заинтересовать их ни одним предложением. Одним возможным исключением могла бы стать Тарга. Заместитель Командующего Лайма намекнула, что Стаффа, возможно, заключил бы контракт сражаться за империю в этом «внутреннем» вопросе. В результате я предлагаю дать этому паровому котлу покипеть еще немного.
      Она сделала шаг вперед и коснулась рукой подбородка, показывая глубокую задумчивость; и Тибальт согласно кивнул во время образовавшейся паузы.
      Ее глаза загорелись.
      — Полагаю, император, что мы должны позволить повстанцам несколько закрепиться. Возможно, подкинуть оружие? А после этого, например, неопытный командир возглавит карательную экспедицию? И в результате его действий вся команда попадает в руки тарганцев. А если среди командования в критический момент пойдет разброд, не случится ли так, что наша ситуация может показаться достаточно отчаянной, чтобы обратиться к Компаньонам и помощи их оружия? — Она вопросительно подняла бровь.
      «Это должно сработать. Ох, какая Или умница. Будь у меня весь такой Совет — черт возьми Стаффу и его мясников — у меня был бы весь свободный космос в руках! Ну должен же быть вероятный кандидат на повышение? Второй начальник Штаба? Нет, лучше кто-нибудь рангом поменьше, непримечательный человек».
      Все стало вставать на свои места.
      — А Первое Тарганское подразделение — уже однажды побывавшее под обстрелом — снова может отправиться в самое пекло, — заметил Тибальт. В конце-концов, его ряды только что пополнили двадцать командиров резервистов. — Терять нам нечего.
      — В то же время, император, я буду ожидать вашего вердикта на мой рапорт. — Или почтительно склонила голову, в шутливой манере, которую только Тибальт мог понять, глядя на ее ниспадающий каскад черных блестящих волос.
      Он повернулся к своим приборам.
      — Министр внутренней безопасности. Ваши рекомендации и рапорт приняты и одобрены. У меня для вас только один приказ: найти Стаффу!

***

      Рядовой Сонар медленно приходил в себя, мозг его постепенно собирал разбежавшиеся мысли в единое целое.
      Сквозь черный наркоз бессознательности пробилась боль. Она мешала сосредоточиться.
      — Сонар?
      Голос проник через боль и растерянность, напомнив ему о чем-то. Сонар — это я. Это я, крутилось в его затуманенном мозгу, простой факт, за который он мог зацепиться.
      — Сонар? Проснись. Ты должен нас слышать.
      Голос стал громче, и несмотря на боль он почувствовал свое тело, онемевшее, но находящееся все еще там. Он автоматически пошевелил языком и вздрогнул от ощущения сухости.
      — Воды, — услышал он собственный хрип.
      Успокаивающая влага наполнила его рот, и он закашлялся, не вполне справляясь с глотательным рефлексом, но наконец его мозг вспомнил, как это делается, и он стал впитывать в себя живительную жидкость.
      — Сонар, мы должны поговорить, — снова раздался голос совсем отчетливо.
      На этот раз ему удалось открыть глаза. Все было расплывчато. Он услышал:
      — Введите ему еще несколько кубиков стимулятора.
      Боль от укола едва ощущалась на фоне общей боли. Его окатило теплой волной, мысли соединились.
      — Сонар? — голос был нежный, сострадающий.
      — Да, — теперь слова удавались ему лучше, к тому же он продолжал потягивать жидкость из маленького пластикового тюбика.
      — Что произошло прошлой ночью? — нежный голос успокаивал его, приносил ощущение безопасности.
      Прошлой ночью? Что это значило?
      — Прошлой ночью, Сонар. Я вижу смущение на твоем лице. Что произошло? — Наступила пауза, пока он пытался понять, о чем речь, и потом голос напомнил ему:
      — Ты был на дежурстве:
      В его голове возникла картина.
      — Да. На обходе лагеря.
      — Правильно.
      Он порылся в памяти, пытаясь вспомнить.
      — Скучно. Ужасно скучно.
      — Ты видел что-нибудь необычное?
      Он попытался кивнуть, и боль пронзила затылок.
      — Что? — голос проник сквозь боль, возвращая ему дрожащую картину.
      — Офицеров. Двух офицеров. Мужчину и женщину.
      Да, он вспомнил. Оба спускались по белой деревянной лестнице из штаб-квартиры Первого штурмового подразделения. Сонар объяснял медленно, с трудом подбирая слова.
      — Что ты сделал?
      Сонар подумал, прикрывая глаза, чтобы видения, стоящие перед ним, не отвлекали от видений в его мозгу.
      Отсалютовал.
      — Очень похвально.., а потом?
      Что? Сонар думал, пытаясь вытянуть кусочки из своих путающихся мыслей. — Неправильно, — прошептал он, припоминая.
      — Что неправильно, Сонар?
      — Женщина, — сказал он, вспоминая ее лицо. Искаженное, бледное, нервное. — И.., и…
      — Продолжай? И что? — успокаивающий голос настаивал. — Это очень важно, Сонар. Пожалуйста.., пожалуйста, нам необходимо, чтобы ты вспомнил.
      Важно. Должны знать. Сонар боролся, мысли снова начали ускользать от него. Ощущение чего-то ужасного крылось в подсознании. Он понял.
      — Ее форма, — вспомнил Сонар. — Вся в крови. Думал, что она вернулась с похода. Испуганная. Она была испуганной.
      Белые пятна стали постепенно заполняться.
      — Мужчина, крупный, темнокожий, ответил мне. Хороший солдат не задает вопросы офицерам. Я продолжал патрулирование.
      — Так, Сонар, продолжай, — нежный голос обволакивал его.
      — Обходил оградительный периметр, — добавил Сонар, видя перед глазами свой маршрут через освещенную секцию позади штаб-квартиры Первого подразделения. — Снова увидел их. У электрической панели за штабом.
      Ужас объял его память. Страх смешался с болью.
      — Молодец, Сонар, не подведи нас, сынок. Ты нам нужен. Нужен твой рапорт.
      — Они что-то сделали с чипами в ящике. Я шел.., шел тихо. Слышал, как они разговаривали. Говорил мужчина. Сказал: «Хорошо. Красно-зеленый к бело-синему. Это замкнет сигнал тревоги».
      Сонар поколебался.
      — А потом?
      — Потом.., потом… — Сонар сглотнул, во рту у него снова пересохло. — Женщина закрыла ящик и прислонилась к стене. Больная.., больная… Она упала на землю. Мужчина обнял ее за плечи. Утешая, понимаете?
      — У тебя отлично получается, Сонар. Расскажи нам все. Это так важно.
      Сонар весь дрожал. Страх не давал ему говорить, он лишь мог издавать странные звуки.
      — Введите полкубика для успокоения. Это критическая часть. — Еще один легкий укол, и Сонар почувствовал, как его страх отступает, но, к сожалению, вместе с ним уходила и связность его рассказа.
      — Сонар, продолжай, — поторопил нежный голос.
      — Пошел вперед.., посмотрел.., могу ли я.., помочь ей. Увидел.., как она.., посмотрела вверх. Янтарные глаза. — Страх снова вырвался наружу. Сонар упрямо пытался побороть всю свою эштанскую тупоголовость. — Она издала.., странный звук. Я.., только.., помочь ей. Помочь ей. Не было.., времени отреагировать. — Голос его сорвался.
      У себя в голове Сонар переживал этот момент, с ужасом видя, как женщина напряглась, мужчина отступил в сторону, вытаскивая пистолет из-за пояса.
      Сонар опомнился слишком поздно, пригнулся, выхватив свой бластер, поворачиваясь лицом к мужчине. Его боковое зрение едва успело уловить мимолетное движение.
      Женщина — он забыл о женщине! Железная хватка сдавила ему горло, заглушая призывы на помощь. Он попытался, повернуться, посмотрел ей в лицо. Такая красавица. Ее образ пронесся у него в мозгу, когда он попытался освободиться в испуге. Ее колено угодило в цель, вызвав взрыв боли, лишь частично смягченный военной амуницией.
      Он попытался вырваться, отбросить ее, но что-то теплое и неприятное разлилось у него в животе. Ужас ослепил его, а тело стало слабеть и он забился в ее хватке, а легкие пылали от отсутствия воздуха.
      Голова закружилась, глаза закатились.
      Смешно, она вместе с ним опустилась на землю и за все время он ни разу не мог отвести взгляда от этих пугающих глаз. В свете фонарей он увидел, как ее волосы рассыпались вокруг него. Рыжеватые, с намеком на «каштан» в них отражалась радуга расплывающихся огней.
      Когда мир вокруг него стал серым, ему захотелось сказать ей, чтобы она не боялась, что все будет хорошо. Но они ушли, мужчина уволок ее, а кровь клокотала в горле Сонара, заполняя легкие и трахею.
      Оставшись в одиночестве, в призрачном мире, он подумал, что оставил на ее форме кровавые следы.
      Сонар едва слышал нежный голос, взывающий к нему. Тонкое жало коснулось его лица. Темнота подступила ближе.., засасывая…
      Командир Второго подразделения Макрофт вздохнул, скрестил руки, когда психолог-следователь, ведший допрос, перестал бить мальчика по щекам, и поднял глаза.
      — Состояние? — спросил Макрофт.
      — Умер, сэр. На этот раз, кажется, мы перестарались. Должно быть, мы ввели слишком много стимулятора. — Следователь проверил один из приборов, прикрепленных к посеревшей коже Сонара.
      Макрофт пожевал губу и кивнул.
      — Очень хорошо, думаю, мы узнали все, что нам надо. Женщина и мужчина, х-м-м? Видимо, воспользовались виброножом.
      Следователь посмотрел на него.
      — По крайней мере, мы знаем, что они что-то сделали с системой тревоги.
      Макрофт скрипнул зубами и поморщился:
      — Верно. Одновременно они перебили большую часть командующего состава Первого подразделения. Слава Проклятым Богам, они не перешли на Второе. — Он помолчал, словно говоря с самим собой. — Это был бы я.
      Следователь спокойно отключил системы перекачивания крови сквозь тело Сонара и встал.
      — Что теперь будет с Первым подразделением?
      — Это уже дела министра обороны. Конечно, мы можем обратить создавшуюся здесь ситуацию нам на пользу… — Макрофт оборвал себя. Он бросил раздраженный взгляд на следователя. — Как у любого следователя, у вас слишком много вопросов. Вы хотите, чтобы я ответил на них прямо сейчас?
      Третий следователь подавил улыбку.
      — Да, сэр.
      — И выпишите ордер на арест большого темнокожего мужчины и женщины, согласно полученному от него описанию. Черт тебя побери, Сонар, ты умер слишком быстро, — Макрофт покачал головой, глядя на труп, и вышел, звонко стуча каблуками сапог по больничному полу.

***

      — Хьюз! Группу из пяти человек налево через этот овраг! Быстрее, разрази вас гром! Сейчас же! — прокричал Синклер по рации. Легкое чувство нереальности происходящего было тревожным, и он бросился лицом вниз на каменную почву, когда толчок большой силы и последовавшая за ним волна воздуха сбили людей с ног. Земля под ним закачалась.
      Камни осыпали его дождем, отскакивая от защитного панциря. Синклер затряс головой, прочищая уши и одновременно пытаясь встать на четвереньки. На зубах у него скрипело, а ноги отказывались слушаться. Он бросил сердитый взгляд на разверзшееся небо.
      Разрушенный горный хребет, который Второе отделение Первого дивизиона называло домом, одним взрывом был превращен в ничейную землю, состоящую из траншей, окопов и бункеров, вырытых им и его группами в сопротивляющейся тарганской почве. Они жили среди израненных воронками от снарядов и превращенных в порошок гор. Дым, смешанный с пылью, плавал над ними, а огонь лазеров и бластеров оставлял светящиеся полосы в этом мареве.
      — Хьюз? Ты меня понял? — снова вызвал его Синклер, треск бластеров над головой напоминал электрические разряды.
      — Так точно, — отозвался Хьюз. Его голос прозвучал на фоне гулкого выстрела орудия. — Они только начали. А.., подонки. Я слышу стрельбу с того места, где они находятся. Вовремя связался со мной, Синк.
      — Синк? — голос Шиксты пробивался с трудом сквозь помехи. — Кажется, мы заметили что-то, двигающееся в направлении фланга Кэпа. Около десяти повстанцев. Прошу разрешения открыть рассеивающийся огонь после семи предупредительных выстрелов, как сказано в уставе, сэр.
      — Шик! Иди к черту со своим уставом. Поджарь этих ублюдков, если можешь! Стреляй! И с этого момента я не желаю слышать никаких глупостей из твоей святой книжонки. Ты здесь для того, чтобы убивать тарганцев и держать проход закрытым для поступления подкрепления! Так что заткнись и стреляй!
      — Да, сэр, — сокрушенно согласилась Шикста.
      Синклер покачал головой, нахмурившись:
      — Хьюз, будь готов вернуть ребят назад, если в овраге станет слишком жарко. Это одно из ваших слабых мест.
      Синклер медленно поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов. Сквозь дым и пыль, витавшие над позицией, он оценил ситуацию. Два тарганца пронеслись через овраг Хьюза. Одного ранили в плечо, брызнул алый фонтанчик. Отличный выстрел.
      — Мак? Как дела?
      — Пятеро убитых, Синк. Одно хорошо, с того места, где мы окапались, видно около сорока их погибших. Они продолжают свои атаки. Почему они делают это? — Мак казался растерянным. — Каждый раз, когда они устраивают перебежки, мы отстреливаем их.
      Потрескавшиеся губы Синклера скривились в жесткой улыбке.
      — Очень просто, Мак. Если колонна выступает в открытую, что говорится в этой чертовой книжонке? Мы тоже должны обороняться адекватно.
      — Погоди.., авангард и фланг, верно?
      Огонь тяжелых орудий Шиксты угодил в расщепленную скалу справа от позиции Кэпа. Огненный вихрь из вспышек бластеров, осколочных бомб и акустических мин вызвал облака пыли, во все стороны посыпались камни и, маловероятно, тела погибших тарганцев. Возможно, Шикста, наконец, взялась за ум.
      — Верно, — согласился Синклер. — Наводит на мысль, что подобная книжонка существует и у них. Парни, вы слышите это?
      Он ощутил звон в ушах, уткнулся лицом в грязь и выждал секунду, когда второй взрыв потряс их позицию. Синк оторвался от земли, отплевываясь грязью, набившейся в рот, и скрипя песком на зубах.
      — Шикста? Ты проследила траекторию последнего выстрела? — потребовал Синклер, вытирая липкую грязь с лица.
      — Да. Мы сейчас рассчитываем ответный удар.
      — Молодец, Шикста. Набей акустические мины в эту штуку, и мы все купим себе пивка.
      По рации кто-то засмеялся.
      Синклер изучил расположение своих людей. Его глаза осмотрели каждую из укреппозиций.
      — Эймс? У тебя кто-нибудь прикрывает дыру в правом фланге?
      Эймс откашлялся.
      — Да, Синк. Трое. Окопал их так, как ты велел. Пока что они подстрелили двоих или троих тарганцев, которые попытались проползти сюда с какими-то рюкзаками.
      Синклер кивнул.
      — Это благоразумно, Эймс. Ты вычитал это в той книжонке?
      Рация разразилась хохотом.
      — Нет, Синк, это я сам.
      — Ты уже дорос до сержанта, Эймс. Так держать. Синклер зевнул и протер глаза, прежде чем вскарабкаться на вершину скалы, откуда он мог оглядеть позицию Мака.
      Тяжелая артиллерия Шиксты открыла заградительный огонь, пронзая небо всполохами света, а снаряды пушек и ракеты долетали до самых отдаленных горных хребтов. Настроив перископ, он мог видеть, как осыпаются камни и трясутся деревья.
      — Думаю, мы угодили в их большое орудие, — пробормотала себе под нос Шикста.
      Они подождали, одиночные выстрелы слегка подсвечивали наступившую темноту. Ни одной гравитационной мины больше не упало.
      Синклер услышал хруст гравия, повернулся и увидел, как Гретта взбирается по склону к нему.
      — Как тебе эта война? — спросил Синклер с кривой ухмылкой.
      Ее голубые глаза блестели на покрытом грязью лице. А зубы поразили своей белизной в обрамлении чувственных губ. Из-под шлема выбились пряди рыжевато-каштановых волос.
      — Ты слышал. Третье подразделение прижали? Вызывать орбитальных бомбардировщиков? Пятое подразделение бежит, отстреливаясь, ЛС должны подойти и забрать их в темноте. Мы останемся в окружении.
      Синклер кивнул:
      — Да, мы находимся под постоянным обстрелом и лишь редкими заходами ЛС. Слышал, Пятому требовалось подкрепление прошлой ночью, но они не получили ответа от дивизиона. Боеприпасы даже не прибыли. Похоже, они сейчас в роли козлов отпущения…
      — Мы тоже ничего не получили, — напомнила она. — Что, черт возьми, происходит в штабе?
      — Играют в карты, пьют… — Синклер пожал плечами, едва сдерживая клокочущую в душе ярость.
      Гретта невесело засмеялась.
      — Невольно задумываешься, за что мы сражаемся. Нам необходимо эвакуировать раненых. Если ЛС не придут сегодня, будут большие потери.
      Синклер посмотрел на заходящее солнце и прислушался к какой-то подавляющей тишине.
      — Можно только удивляться, верно?
      Она кивнула, глядя вдаль на багровые горы.
      — Красиво здесь. Синк, большинство из нас все еще живы. Ты видел, сколько их было против нас.
      — Да, — кивнул он, вспоминая массы мужчин и женщин, приближавшихся бегом, перепрыгивая с камня на камень, держа в руках разнообразное оружие. Битва за проход в горах была жестокой и бесконечной.
      — Откуда они все взялись?
      — От своих мамочек. — Гретта ткнула его под ребра, правда, без особого эффекта из-за мешавшей защитной брони. Толчок сломал переплетенные микроскопические трубочки, содержащие химические компоненты, смешивающиеся и отвердевающие за доли секунды.
      Она внимательно смотрела на него с каким-то ожиданием.
      — Слушай, пойдем к тебе и поедим чего-нибудь.
      Он в последний раз окинул взглядом поле боя. Вот уже три дня беспрерывных атак, бесконечного огня снайперов и постоянного давления. Может быть, они и тарганцы просто выдохлись.
      Он больно ударился, оступившись и съехав вниз по склону к своему бункеру. Гретта подтянула матовый лист наверх и уселась на него. За ней последовал Синк.
      Гретта включила освещение и разложила паек на шатком столике. Вдоль стены стояло три ветхих стула, неизвестно как попавших сюда. Его узкая койка стояла у противоположной стены, и на нее сыпалась грязь и земля всякий раз, когда неподалеку ухала мина.
      Во время еды они не разговаривали, жадно откусывая кусок за куском. Синклер не мог отвести от нее глаз. Его взгляд охватывал линию подбородка, а воображение подсказывало, как хорошо будет ощутить вкус ее губ на своих губах.
      — Я видела желание, Синк, но ты начинаешь казаться нахалом, — сказала она с набитым ртом.
      — Извини. Не хотел, просто ты…
      Она засмеялась. Потом, понизив голос, добавила:
      — Спасибо, Синклер. Мне очень хотелось увидеть это выражение в твоих глазах.
      Он неуклюже вытер рот, откинулся на спинку стула, который при этом весь затрещал и заскрипел, и попытался сменить тему.
      — Я никогда не предполагал, что война отнимает столько времени.
      Она округлила глаза и покачала головой.
      — После взрыва почты я и не надеялась, что мы будем жить так долго. Или так хорошо! — Гретта засмеялась, собрала щепоткой пальцев последние крошки и отправила себе в рот. — Я вспоминаю, как на Каспе мимо меня пробежала крыса. Мне хотелось выстрелить в нее.
      — Тяжелые были времена. — Он не помнил, как дотянулся до ее руки.
      Она смотрела на него ясным, уверенным взглядом.
      — Я.., я скучала но тебе, Синк.
      Он резко поднял голову, поняв, что пальцы его ног касаются ее, двигаясь взад-вперед сквозь тяжелую броню.
      — Я провел в госпитале всего две недели. Эти машины творят чудеса.
      Она улыбнулась ему.
      — Знаешь, я думала, что ты был настоящим ничтожеством, когда впервые увидела тебя в подготовительном лагере на Риге. Полностью замкнут, себе на уме.
      Он попытался пожать плечами, но броня не позволила сделать этого.
      — Возможно, я все такой же. Пытаюсь сделать все, чтобы мы остались в живых.
      — В живых, — задумчиво произнесла она, сжимая его руку. — Это важно для тебя. Почему? Почему ты так беспокоишься? Другие офицеры предпочитают держаться поодаль, пить и рассуждать о войне.
      Синклер передернул плечами, поднялся и подошел к матрасу, скатанному на маленькой койке. Непослушными пальцами он расстегнул запыленную броню и снял нагрудник.
      Почему я так разнервничался? Я начинаю любить эту женщину. Могу ли я поделиться с ней своими мыслями? Почему мне так трудно расслабиться? Я.., я не могу рассказать ей все. Я не могу. Слишком больно.
      Он неуверенно начал.
      — Все идет с того времени.., с того времени, когда я был мальчишкой. Я.., я.., посмотри на меня. У меня глаза разного цвета. Я — коротышка, Гретта. Я всегда был коротышкой. И не только это, меня воспитало государство. В старые времена таких, как я, называли сиротами. Есть еще кое-что. О чем я узнал только недавно. — Он огляделся по сторонам, беспомощно поднимая руку, прислонившись к грубому камню и вздохнул.
      Почему ты на меня так смотришь? Просто смотришь, ждешь и внимательно слушаешь то, что я говорю. Никто никогда не слушал меня — не говоря уже о такой красивой женщине. Почему я всегда был так одинок?
      Он покачал головой, отгоняя мысли.
      — Я.., осмотрелся вокруг и увидел всех нас. Целый дивизион, всего лишь сборище одних.., ничтожеств. Ты употребила это слово?
      Она вспыхнула.
      — Синк, я…
      — Ш-ш-ш. Все правильно. Я хочу сказать, вот поэтому-то я и беспокоюсь. Мы — не люди. Придатки к оружию. Слышала этот термин? Так это про нас. Дают приказ… — Он изобразил командный голос. — «Второму подразделению занять проход и не давать никому пересекать его!» — Он поджал губы и поднял взгляд, чтобы утонуть в ее глазах. — И мы это выполняем. Сотни наших погибли на почте в Каспе. А кто-нибудь поинтересовался почему?
      Она покачала головой, не отрывая от него глаз, испытывая внезапную боль при этих его горьких словах.
      — Никому не интересно, почему Первое подразделение было почти полностью уничтожено. Мы не считаем потерь, Гретта. — Его губы шевелились. — Но я могу сделать иначе. Там, — он махнул рукой в сторону Каспы, — что-то произошло… Я.., я пришел в себя. Все, что я учил годами, вдруг стало на свои места. Теперь Синклер Фист, уродец, может многое изменить. По меньшей мере, оставить в живых всех этих мужчин и женщин. — Он почувствовал огонь у себя во взгляде и увидел, как она согласно кивнула.
      — Подойди и сядь тут, — прошептал он. — Дай мне любоваться тобой, держать тебя в своих объятиях.
      Она встала и принялась освобождаться от своей брони.
      — Я всегда хотела именно тебя, Синк.
      — Ты.., ты тоже нужна мне, Гретта. — Он весь напрягся. — С того момента, как ты вышла из ЛС. Я думал только о тебе.
      Она распустила волосы, тряхнув головой, сняла защитную броню с нижней части тела, и теперь стояла перед ним в своем теплом белье.
      Он жадно пожирал ее глазами, пока она расстегнула молнию; ее белье упало, обнажив полные груди, изгиб плоского живота и дразнящий черный треугольник.
      У Синклера перехватило дыхание, когда она наклонилась, колыхнув грудью, и стянула остатки брони. Он исторг радостный возглас, когда она так же поступила с его нижним бельем. Ее теплая рука обжигала ему грудь, он поморщился, когда она провела пальцами по шрамам на его боку.
      — О, Благословенные Боги, — прошептал он, когда ее теплая плоть накрыла его на узенькой солдатской койке.

***

      Магистр Браен оторвал свой взгляд от рапорта на экране монитора. Он потер костлявой рукой морщинистый подбородок, уставившись на неровный каменный потолок. Единственный светильник бросал рассеянный свет на комнату, а по углам, за мебелью, сгущались тени.
      Он позвал, возвысив голос:
      — Магистр Хайд?
      Глаза Браена рыскали по камню над головой, словно ответ должен был исходить оттуда. Как он мог так ошибаться.
      — Да? — послышался шелест одежды и стук шагов.
      — Стаффа отверг и сассанцев, и Ригу. Они отказались заключать контракт. Наступило долгое молчание, прежде чем Хайд вымолвил:
      — Что? Невозможно! Это не имеет никакого смысла с военной точки зрения. Какие мотивы у этого человека? Браен потер подбородок.
      — Мы и машина полностью упустили эту вероятность.
      Магистр Хайд приблизился, выдвинул стул, что-то бормоча и усаживаясь.
      — Вы уверены? Возможно, он выигрывает время — набивает себе цену?
      — Все возможно, достопочтимый Магистр, — рассеянно пробубнил Браен, в то время как его мозг обыгрывал личность Стаффы кар Терма с новой для него стороны. Как здесь все сопоставить?
      — Не предсказали, что он убьет Претора, — напомнил Хайд, погруженный в свои мысли. — Вот тогда-то наши предсказания стали все более ошибочными.
      Браен хлопнул высохшей рукой по монитору.
      — Верно, до того момента мы оставались в пределах трех градусов свободы.
      Хайд склонился над столом, засучив рукава своего одеяния.
      — Значит, у нас есть ключ. Претор что-то, сделал ему. Что-то сказал.
      — Если мы примем такое предположение, это все может изменить. Вы знаете, каким человеком был Претор — ослепительным и дьявольским.
      Хайд рассеянно смотрел в пол.
      — Да, ослепительным. Человек, которым восхищаются и которого ненавидят. Работая с ним, я всегда чувствовал себя избранником и нечестивцем одновременно.
      Браен продолжал смотреть, нахмурясь в пустоту, поглощенный своими мыслями.
      — А девушка? Арта? Не можем ли мы использовать ее для спасения положения? — Хайд пожевал беззубыми челюстями и потер глубоко запавшие глаза.
      Браен заморгал и откинулся назад.
      — Вы читали рапорт. Им удалось уничтожить Аткина и его бригаду.
      — Я читал. Девчонка получила смертельную дозу, — отреагировал Хайд. — И не только. Я чувствую в ней сексуальный интерес.
      Бутла развел руками.
      — А вы рассчитывали, что она останется девственницей, — Хайд тупо уставился на него. — Но меня сейчас больше волнует…
      — Стаффа?
      — Почему он исчез? — спросил Браен, наслаждаясь видом крайнего изумления на искаженном лице Хайда.
      — Убийство? Или… — Хайд ахнул. — О, нет! Возможно, он.., подозревает? — Хайд закашлялся.
      — Не думаю, — Браен указал на монитор и вывел программу. — Это речь Стаффы перед офицерами. Послушайте. Обратите внимание на используемые им выражения.
      Браен внимательно следил за Хайдом.
      — Я все еще не могу поверить! — Хайд хлопнул по столу, все еще задыхаясь. — Возможно, это лишь грубая подделка, чтобы направить на по…
      — Практически — невозможно. — О, Стаффа хитер. — Его заместитель отказала обеим империям. Даже не выслушала их предложений. И через десять часов Скайла воспользовалась своим личным судном и улетела с Итреатической системы на поиски — мы полагаем — Стаффы.
      Хайд снова прикрыл глаза и задумался. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:
      — А что это говорит нам о Скайле? Знает ли она, где Стаффа? Почему она так беспокоится? Ведь, безусловно, Компаньонам на него наплевать.
      Браен пожал плечами.
      Они не любовники, поэтому я сомневаюсь, что здесь дела сердечные. Нет, и скорее решил бы, что это имеет какое-то отношение к деятельности Стаффы.
      У меня в распоряжении есть последние цифры. Наши силы пополнились еще на десять процентов. Люди покидают города, чтобы примкнуть к повстанцам. Внешние посты риганцев постоянно обстреливаются, мы обратили в бегство целых два подразделения и нанесли им тяжелые потери. Ряды их уменьшаются — за исключением одного подразделении.
      — Снова сержант Синклер?
      — Он слишком быстро получил повышение, — Хайд откинулся назад и прикусил палец.
      Браен устало улыбнулся.
      — Да, знаю. Наши люди немало заплатили, чтобы держать его подальше от университета. Теперь он может нам пригодиться в зависимости от того, что собирается делать Стаффа и что произошло с Артой.
      Хайд повернулся к нему.
      — Как это ему удается оставаться в живых?
      — Врожденном способность, — буркнул Браен. В дивизионах падает боевой дух. Слишком много погибает риганцев и недостаточно тарганцев. Это подрывает их изнутри.
      — Мы захватили склады арсенала, полные ружей, тяжелых взрывчатых веществ, десять патрульных машин и с полдюжины тяжелых штурмовиков, — объявил Хайд. Он хитро улыбнулся. — Кажется, они засели не в том ущелье. Не только нам не везет. Наша боеспособность выиграла от этих находок. Мы можем победить целый дивизион, если они настолько глупы, чтобы выставить его против нас.
      — Значит, дела обстоят сравнительно неплохо, за исключением Стаффы.
      — Если бы мы только знали, что он задумал! — воскликнул Хайд. — Командующий — наиболее значительная фигура в свободном космосе. Судьбы всего человечества лежат на плечах этого человека. И мы не можем отыскать его!