Мертвый ярл был аккуратно уложен на подушки; из тела его, высохшего еще при жизни, выступали обтянутые кожей кости, так что он больше был похож на скелет, чем на недавно умершего человека. Несмотря на специальные составы, призванные предохранить его от разложения, сладковатый запах тления заполнял все пространство под шатром. Фиона отодвинулась от мертвого тела как можно дальше и огляделась. Рядом с горой мехов, на которых она лежала, стояла большая чаша с пивом. Девушка поднялась, взяла чашу в руки и, взглянув на ее темное содержимое, поставила на палубу драккара. А потом она подошла к краю навеса и стала искать яд.
      Как и обещала Бреака, пакетик был аккуратно пришит к краю полотнища. Осторожно оторвав его, Фиона открыла кожаный мешочек и посмотрела на белый порошок. Это снадобье должно было даровать ей легкую и безболезненную смерть.
      Дневной свет все еще скудно проникал под навес, когда издалека до нее донесся голос скальда, восхвалявшего отвагу и мудрость Кнорри. Она снова взглянула на полуистлевший труп и вздохнула. Бедный старина Кнорри. Знала ли его душа, что именно в этот момент его люди воздают ему последние почести? Она не верила в это. Дух Кнорри давно покинул его тело, а вся пышная церемония нужна была живым, чтобы хоть немного смягчить их горе по усопшему и утвердить положение его преемника. «Яд действует не сразу. Ты не должна медлить». Слова Бреаки всплыли в сознании Фионы, и она снова взглянула на пакетик, зажатый в ее руке. Все было так просто – всыпать порошок в пиво и выпить смертельный напиток. К тому времени когда первый из мужчин придет к ней, ее душа будет уже недоступна ему.
      Даг сжал ногами бока коня. «Сигурд собирается сжечь ирландку вместе с мертвым ярлом». Эти слова молодого раба непрерывно звенели у него в ушах. Он едва дышал. Великий Тор! Какое безумие нашло на его брата? Даг знал про древний обычай сожжения наложницы или жены умершего вместе с ним, чтобы та могла служить своему господину и в загробном мире, но за всю свою жизнь не слышал, чтобы это правило хоть когда-нибудь соблюдалось. Точно так же никому не пришло бы в голову сжигать великолепный корабль, чтобы почтить своего погибшего ярла. Не иначе Сигурд сошел с ума от горя, если хочет уничтожить все вокруг себя.
      – Придержи-ка коня! – прокричал за его спиной Эллисил. – Мы точно не поспеем вовремя, если ты загонишь его.
      Поколебавшись, Даг натянул поводья. Эллисил прав – сильные копи были их единственным шансом добраться в Энгваккирстед к сроку. Он бросил взгляд на друга, и сердце его наполнилось благодарностью. Аеддан добрался в поселение Скирнира как раз к тому времени, когда они вернулись из поездки в Хедебю, и Эллисил даже не стал тратить время на расспросы молодого раба, который принес им эту весть, едва услышав про случившееся, он тут же приказал оседлать лучших скакунов отца, а потом предложил Дагу показать кратчайший путь домой.
      Глубоко вздохнув, Даг попытался успокоиться. Он не должен позволить своему нетерпению взять верх над ним. В отличие от потрепанных работяг, которых они с Сигурдом купили у Отара, кони Скирнира были стройными, выносливыми, с широкой грудью и длинными ногами; езда на них напоминала полет на крыльях ветра.
      И все же его жеребцы были всего лишь созданиями из плоти и крови, поэтому они с Эллисилом не могли гнать своих коней без отдыха.
      – Сколько еще? – повернув голову, крикнул Даг Эллисилу.
      Его товарищ обвел взглядом расстилающееся перед ними пространство.
      – Энгваккирстед, похоже, находится вон за той цепочкой холмов. Возможно, мы сумеем добраться туда еще до наступления темноты.
      Даг похолодел. Согласно обычаю, погребальный костер должен был зажечься на закате солнца, чтобы в сгущавшихся сумерках были, хорошо видны языки пламени, возносящие душу погибшего в Валгаллу. Если они попадут в Энгваккирстед ближе к ночи, то могут безнадежно опоздать. Как только пламя погребального костра коснется просмоленного драккара, спасти кого-нибудь из этого огненного ада вряд ли удастся.
      По узкой каменистой тропинке кони двигались шагом, и лишь какое-то время спустя перешли на рысь. Даг нетерпеливо посматривал на небо. В такой пасмурный день было довольно трудно судить о том, когда начнет темнеть.
      – Тот парнишка-раб, что принес печальное известие, довольно неплохо держится на лошади. Должно быть, твоя школа, Даг? – с любопытством спросил Эллисил.
      – Нет, он научился этому сам.
      – Я очень удивился, как это он смог одолеть на такой старой кляче весь путь, – продолжал Эллисил. – И как ему удалось найти дорогу к отцовскому поселению – он ведь еще совсем ребенок. Наверное, девушка для него много значит, если он рискнул отправиться в одиночку. Она, часом, не родня ему?
      – Представь, они не были даже знакомы до тех пор, пока Фиона не перебралась в сарай для рабов.
      – Сигурд поклялся убить ее, а вы с этим парнем рискуете ради нее жизнью. Я начинаю подумывать – не сверхъестественное ли существо эта девушка, если она пробуждает в окружающих такие сильные чувства. Тогда все эти труды вообще ни к чему: такое создание вряд ли возможно погубить – ведь недаром существует поверье, что ведьмы не горят.
      Даг недоверчиво хмыкнул. Он был бы даже рад, если бы дело обстояло именно так, но на этот раз слова друга его совершенно не успокоили: он-то знал, что Фиона всего только существо из крови и плоти, такое же, как и он сам; огонь превратит ее красоту в ничтожную горстку пепла, а заодно уничтожит гордость Кнорри – великолепный драккар. Новая волна боли захлестнула его. Было бы неплохо, если бы им удалось спасти еще и «Деву бури» – как и Фиона, этот корабль не заслужил смерти в огне.
      При мысли о безумии брата Дагу стало не по себе. Кнорри никогда не позволил бы ради торжественности похорон навлечь несчастья на свой народ. А ведь без «Девы бури» Сигурд не сможет ни торговать, ни воевать! Столь своеобразная демонстрация горя неминуемо обречет клан Торссона на многолетнее прозябание.
      Словно в ответ на его мысли Эллисил произнес:
      – Неужели Сигурд был так привязан к твоему дяде, что готов ради его памяти пойти на такое безрассудство?
      – Кнорри заменил нам отца; и все-таки это не объясняет поступка Сигурда. До сих пор я и представить себе не мог, что он способен до такой степени потерять голову, прежде он сам всегда удерживал меня от необдуманных действий…
      Даг чувствовал, что холод в его груди усиливается. Весь мир, казалось, перевернулся с ног на голову. Осталось ли еще в нем что-нибудь, в чем он может быть уверен? «Ирландка», – был ответ. Его любовь к ней, ясная и сильная, – если только он сможет спасти ее.
      Дорога пошла в гору, и всадники пришпорили коней. Перевалив через пригорок, они увидели расстилающуюся перед ними долину. Натянув поводья и оглядевшись, Даг заметил далеко впереди сожженный дом и вздрогнул как от удара: на месте жилища, в котором он родился, вырос и превратился из мальчишки во взрослого мужчину, теперь торчали только обуглившиеся руины.
      – Я вижу корабль, но огня еще нет. Похоже, мы поспели вовремя.
      Когда смысл слов Эллисила дошел до него, Даг, стряхнув с себя оцепенение, ответил:
      – Я хотел бы появиться там незамеченным. Вряд ли мне удастся отговорить Сигурда от его безрассудного плана, поэтому нам придется просто похитить Фиону.
      Эллисил понимающе кивнул, потом угрюмо улыбнулся:
      – Это похоже на набег, а девушка станет нашей добычей.
      Даг молчал. Не отрывая взгляда от корабля, он обдумывал несколько планов, отбрасывая их один за другим. Проникнуть в поселение под покровом темноты им не удастся – иначе они наверняка опоздают. Пожалуй, самым лучшим будет спуститься вниз по распадку и оставить коней позади большого хлева, в котором держат скот. Потом Эллисил направится к Сигурду, чтобы передать ему соболезнования по случаю смерти ярла, а также поздравления с вступлением в новую должность: это отвлечет внимание толпы. Тем временем Даг сможет незаметно пробраться на корабль и спасти Фиону.
      Он быстро изложил свой план Эллисилу.
      – После того как зажгут погребальный костер, уходи и жди меня у хлева. Я не намерен задерживаться: как только Фиона окажется на свободе, мы сразу же уезжаем.
      – Я могу побыть с девушкой, пока ты попрощаешься с братом, – предложил Эллисил.
      Даг покачал головой.
      – Боюсь, мне будет трудно покинуть поселок, если Сигурд узнает, что я вернулся; да у меня и нет теперь такого уж большого желания видеться с ним.
      Он вздохнул.
      – Я не уверен, что до конца понимаю его.
      – И ты не хочешь захватить какие-нибудь вещи из дома?
      – У меня больше нет дома. Все, что было, сгорело в огне; осталась только эта женщина. – Даг пристально посмотрел в лицо товарища. – Теперь, когда я превратился в нищего, захочешь ли ты по-прежнему участвовать вместе со мной в этом плавании в Ирландию?
      Эллисил пожал плечами.
      – Ты сумел убедить меня, и я верю, что рискнуть стоит. Отец поддержал нас, помог всем необходимым, и я отправляюсь с тобой.
      Даг улыбнулся и протянул Эллисилу руку.
      – Благодарю тебя, друг. Ты заставляешь меня снова ощутить гордость за то, что я норманн. – Даг снова взглянул вниз, в долину. – Точно так же, как Сигурд заставил меня стыдиться этого, – негромко закончил он.
      Спуск по склону холма проходил слишком медленно, но, как бы ни хотел Даг двигаться быстрее, они не могли теперь подвергать себя риску быть обнаруженными. Приблизившись к хлеву, всадники спешились и, привязав лошадей, направились к берегу. Подобравшись под прикрытием кустарника как можно ближе к воде, они остановились, прислушиваясь к доносившимся до них звукам. Скальд уже закончил свою песнь, и теперь из толпы доносился только негромкий плач женщин. Но когда Дагу удалось услышать негромкий спор мужчин, его охватила ярость. Сигурд решил соблюсти древний обычай во всех деталях, и ближайшие друзья Кнорри выясняли, кто из них первым возляжет с Фионой, перед тем как погребальный костер поглотит ее. Кровь бешено застучала в висках викинга. К этому времени Фиона потеряет память от действия зелья, которое ее предварительно заставят выпить; но ему страшно было даже подумать, что станет с ней, когда несколько человек по очереди надругаются над ней. Ему не оставалось ничего другого, как только успеть спасти ее прежде, чем все это начнется.
      Даг крепко сжал запястье Эллисила.
      – Ступай, отвлеки брата.
      Эллисил вышел из-под прикрытия кустарника, и Даг стал внимательно прислушиваться, стараясь по доносящимся до него звукам понять, когда же собравшиеся увидят его посланца. В этот момент Сигурд обязательно должен будет приостановить церемонию.
      Услышав, как новый ярл приветствует Эллисила, Даг медленно прошел между деревьями, пытаясь наметить кратчайший путь к кораблю. «Дева бури» стояла на берегу перпендикулярно линии прибоя, в то время как все жители поселка столпились вдоль ее правого борта. Если ему удастся незамеченным пересечь открытое пространство между лесом и судном, он сможет незамеченным взобраться на корабль по левому борту.
      Остановившись на этом варианте, викинг выждал мгновение и затем бросился вперед. Похоже, ни один человек не заметил его – мужчины наблюдали за Сигурдом и Эллисилом, а женщины чересчур сильно голосили, чтобы кто-то мог услышать что-нибудь еще вокруг.
      Приблизившись к кораблю, Даг рывком обогнул его и чуть не вскрикнул от неожиданности: прямо перед ним стояла на коленях Бреака; глаза ее покраснели от слез. Когда она заметила Дата, отчаяние на ее лице сменилось ужасом.
      «Слишком поздно!» Эта леденящая душу мысль мгновенно проникла в его сознание, но Даг отказывался принимать ее.
      – Я пришел за Фионой, – быстро произнёс он. – Она на корабле?
      – Яд… – простонала рабыня. – Мина дала Фионе яд, чтобы она могла избежать насилия и ужасной смерти. Я посоветовала принять его, как только она окажется на судне. Прошло уже так много времени…
      Бреака зарыдала. Даг закрыл глаза. Фиона приняла яд! Ошеломленный, он застыл на месте. Сейчас она мертва или умирает. Сможет ли он перенести это страшное зрелище?
      «Хоть бы они быстрее с этим покончили!»
      Фиона сжала кулаки и прислушалась. Скальд уже закончил свою песнь, но пока ничего больше не происходило. Она покрепче сжала в руке кинжал. Глупцы, они оставили на поясе Кнорри церемониальное оружие – неужели они думали, что у нее не хватит смелости пустить его в дело? Пусть только эти негодяи подойдут к ней – они увидят, на что способна принцесса из рода Деасунахты!
      Хмурая усмешка тронула ее губы, когда она поудобнее перехватила вспотевшими пальцами рукоять. С первым человеком все будет довольно просто. Она дождется, когда он достанет свои причиндалы и ляжет на нее, а потом перережет ему глотку. Когда придет второй, она будет ждать его у входа в шатер, быстрый удар кинжала отправит к свирепым богам викингов и его.
      Конечно, рано или поздно остальные воины придут сюда, чтобы выяснить, что же случилось с их товарищами, и убьют ее, но она умрет отомщенной. Если ей повезет, то первым под навесом появится Бродир, он же первым и умрет. С каким восторгом отправит она эту мерзкую гадину в тот самый ад, из которого он вышел!
      Неожиданно у края шатра послышался шорох. Сосредоточившись, Фиона поудобнее устроилась на груде мехов.
      Полог приподнялся, и под него протиснулся мужчина. В уже сгустившихся сумерках она могла различить лишь широкое плечи насильника и его длинные волосы, слишком светлые, чтобы они могли принадлежать Бродиру. Разочарование охватило девушку – ее обидчик будет не первым, кто умрет от ее руки. Когда вошедший приблизился к ней, пальцы Фионы нащупали рукоять кинжала, спрятанного среди мехов.
      – Даг! – крик, вырвавшийся из ее груди, был полон удивления и невыразимого облегчения.
      Только теперь она различила голубые глаза и прекрасные черты лица своего спасителя. Викинг склонился к ней, его рука коснулась ее щеки.
      – Фиона, – прошептал он. – Слава Богу, я не опоздал! Надеюсь, ты еще не успела выпить яд?
      – Яд? – прошептала Фиона, будучи даже не в состоянии понять значение срывающихся с ее с губ слов. – Да, то есть я хотела сказать – нет! Я не стала принимать его. Покорно лежать и ждать смерти – это уж слишком!
      Она пошарила рукой среди шкур и достала кинжал.
      – Они оставили Кнорри вот это. Я собиралась пустить его в ход, когда мужчины придут насиловать меня.
      Даг облегченно вздохнул; напряжение, все еще сжимавшее его сердце, постепенно отступало.
      – Клянусь жизнью, ни один человек, кроме меня, никогда не возляжет с тобой, – решительно произнес он.
      Заметив, с какой брезгливостью Даг смотрит на труп Кнорри, Фиона презрительно поморщилась:
      – Старый ярл не такой уж плохой сосед, разве что малость пованивает. Все лучше лежать здесь с ним, чем с Бродиром.
      Во взоре Дага промелькнуло что-то вроде усмешки, он обнял ее.
      – Ты можешь идти?
      – Конечно.
      – Тогда держись поближе ко мне. Нам еще предстоит вы браться отсюда.
      Фиона кивнула и, спустившись с ложа ярла, присела на корточки. Следуя за Дагом, она выскользнула наружу. Было уже темно, и Фиона поежилась от ночного холода. Даг с сомнением взглянул на ее роскошный наряд. Стянув через голову свою подбитую мехом рубашку, он протянул ее девушке.
      – Надень-ка лучше это.
      Фиона повиновалась и, натягивая через голову одеяние, глубоко вдохнула теплый мужской запах Дага, исходивший от рубахи. С берега до нее донеслись резкие, возбужденные голоса, заставив ее сердце взволнованно забиться. В любое мгновение Сигурд мог велеть своим воинам подняться на борт, чтобы взять ее, и было похоже, что спор на берегу шел как раз об этом. Она слышала, как зашелся в крике Бродир и как затем Сигурд что-то пророкотал ему в ответ.
      Однако вскоре ей стало не до них.
      Пробравшись вслед за своим спасителем на корму драккара, Фиона с замиранием сердца следила, как Даг перебрался через борт и сполз вниз по доскам, поддерживавшим корпус судна снаружи. Встав на хворост, которым был обложен драккар, он вытянул руки и поймал ее, когда она прыгнула вслед за ним. Держа ее на руках, он спустился на землю.
      – Слава Богу!
      Полный облегчения возглас Бреаки заставил Фиону обернуться. Не говоря ни слова, женщины бросились друг другу в объятия.
      Но Даг не дал им слишком долго изливать свой восторг по поводу чудесного избавления Фионы.
      – Мы должны спешить! – решительно проговорил он.
      Выпустив подругу из объятий, Фиона взяла Дага за руку. Она ступала босыми ногами по холодному, укатанному волнами берегу, даже не чувствуя уколов в попадавшихся среди песка мелких камешков, потому что в этот момент ей казалось, будто она летит на крыльях.
      Как только они оказались под прикрытием кустарника, закрывавшего от них бухту, Даг остановился. Фиона замерла рядом, прислушиваясь к обрывкам долетавших до них голосов Сигурда и Бродира. Она разбирала отдельные слова, сказанные по-норвежски, но не могла понять их значения.
      – Сигурд решил отказаться от ритуала слияния на ложе смерти, – с облегчением произнес Даг. – Может быть, теперь он, наконец, понял, какое зло творит.
      – Тогда он должен послать «ангела смерти», чтобы убить меня. Когда старуха поднимется на борт, она сразу обнаружит, что я исчезла. Нам надо торопиться! – Фиона схватила Дага за руку.
      Вместе они прошли между деревьями и обгоревшими строениями поселка. Лишь на мгновение Даг задержался, чтобы бросить печальный взгляд на остатки дома, в котором вырос. За хлевом были привязаны кони, которых Фиона никогда раньше не видела.
      Даг поднял ее и опустил на широкую спину одного из них.
      – Это кони Эллисила, – пояснил он, – моего товарища по оружию. Надеюсь, тебе приходилось ездить в седле?
      Фиона кивнула.
      – Что ты задумал? – встревожено спросила она, заметив, что Даг, похоже, и не собирался садиться на другого коня.
      – Прежде чем мы уедем, я должен сперва поговорить с Сигурдом – возможно, мне удастся убедить его не сжигать корабль; ведь таким помпезным прощанием он может погубить всё будущее моего рода. А теперь, – викинг решительно взглянул на девушку, – скачи, Фиона. Скачи во весь опор, словно все демоны ада гонятся за тобой. За теми холмами есть хижина – летнее жилище пастухов. Ты сможешь узнать ее?
      Фиона кивнула, припомнив сложенное из камня строение, мимо которого они проезжали по дороге на тинг.
      – Там ты укроешься и будешь ждать меня.
      – Но как скоро ты приедешь?
      Даг развел руками.
      – Как только все улажу. Если Сигурд упрется в своей глупости, я не буду настаивать, но попытаться все равно стоит.
      Мне вовсе не хочется, чтобы мои сородичи пострадали из-за того, что у моего брата что-то перепуталось в мозгу.
      – Но что, если Сигурд захочет…
      – Не бойся, он не станет удерживать меня. Даже когда он узнает, что я освободил тебя, Сигурд не поднимет на меня руку и не прикажет никому из своих приближенных напасть на своего брата.
      – Почему ты так в этом уверен? Если у него в мозгах все перепуталось… – Фиона схватила Дага за рукав рубахи.
      Викинг осторожно разжал ее пальцы и поднес их к своим губам.
      – Клянусь тебе, Фиона, все будет хорошо. Встретимся в хижине.
      На глазах у Фионы выступили слезы. Дрожащей рукой она погладила Дага по покрытой короткой мягкой бородой щеке. Будь прокляты эта его честь и чувство долга перед соплеменниками! Она больше не выдержит разлуки с ним!
      – Даг, ну пожалуйста…
      Слова эти словно повисли в воздухе – Даг хлопнул ладонью коня, и послушное животное сразу рванулось с места в карьер.
      – Будь осторожна! – хрипло крикнул он вслед Фионе.
      Пригнувшись к гриве скакуна, девушка попыталась обернуться, но конь прибавил ходу, и, чтобы удержаться, ей пришлось сосредоточить все свое внимание на дороге.
      Через какое-то время копь замедлил бег, и Фиона, подобрав поводья, направила его туда, куда указал ей Даг.
      Викинг не спеша приближался к собравшейся на берегу толпе. На самом деле он отнюдь не был уверен в том, что сделает брат, когда они сойдутся лицом к лицу. Неужели Сигурд прикажет схватить его? Но разве прежде он мог представить своего брата отдающим приказ убить Фиону и сжечь корабль?
      Перед тем как появиться перед мрачной, освещенной колеблющимся светом факелов толпой, Даг замедлил шаги. В центре толпы возвышалась одинокая фигура Сигурда; напротив него Эллисил и Веланд с трудом удерживали отчаянно вырывавшегося из их рук Бродира. Дага ничуть не удивило, что отказ Сигурда от точного исполнения погребального ритуала привел негодяя в неистовство.
      Войдя в круг света, Даг окликнул брата по имени. Все мгновенно смолкли.
      Сигурд несмотря на скудное освещение, сразу узнал его и сделал шаг вперед.
      – Брат! – воскликнул он.
      Даг коротко кивнул, но не попытался подойти ближе.
      – Я не менее тебя скорблю о нашей потере, брат мой, но не могу согласиться с твоим желанием разрушить все, что ярл Кнорри Торлиссон, – он указал рукой на обложенный хворостом драккар, – создал за время своего пребывания на этой земле. Неужели ты настолько тщеславен, что хочешь продемонстрировать всему миру свою скорбь столь непотребным образом? «Смотрите на меня, я, Сигурд Торссон, великий ярл, сжигаю мой единственный драккар, потому что тут же смогу построить себе другой!»
      Произнося эти слова, Даг заметил, как на скулах брата заходили желваки, однако повисшее в воздухе напряженное молчание нарушил не новый ярл, а Бродир:
      – Не слушай его, Сигурд, это ирландская ведьма околдовала твоего брата. Ты должен убить ее немедля, пока она не извела всех нас!
      – Женщины там уже нет. – Даг указал рукой на драккар. – Можешь взглянуть сам. На палубе «Девы бури» лежит только тело нашего высокочтимого ярла.
      По толпе, собравшейся на берегу, прошел ропот.
      Неожиданно вперед выступила незнакомая Дагу пожилая женщина отвратительной наружности.
      – Ты обманул меня! – воскликнула она, обращаясь к Сигурду. – Позвал сюда, чтобы совершить казнь, а сам только тянешь время. Теперь ты дождался того, что жертва исчезла. Я проклинаю тебя за твою глупость!
      Толпа в ужасе подалась назад. Должно быть, это и есть «ангел смерти», подумал Даг. Холодок пробежал у него по спине при мысли о том, что проклятие женщины и в самом деле может обладать магической силой; но он тут же отбросил эти нелепые страхи.
      – Пошла вон, старуха! – грозно приказал он. – Ты нам здесь больше не нужна.
      Мерзкое лицо знахарки исказилось ненавистью и гневом.
      – Тогда я проклинаю и тебя! – яростно прорычала она.
      Рухнув на колени, женщина тут же принялась выкрикивать странные, леденящие душу слова.
      Даг почувствовал, как от ее пронзительного воя волосы у него на голове встают дыбом, но тут же его гнев превозмог древний ужас. Это мерзкое, смердящее существо хотело убить Фиону! Он выступил вперед и указал пальцем на не прекращавшую вопить старуху.
      – Где ее помощницы?
      Две женщины помоложе, столь же непривлекательные, боязливо вышли в колеблющийся круг света.
      – Уведите ее с наших глаз, – распорядился Даг. – Она не имеет здесь никакой власти. Мерзкое порождение зла, которое завидует молодости и красоте, – вот кто она такая!
      Обе помощницы с сомнением посмотрели на него, но взгляд Дага оставался холодным и непреклонным. На лицах женщин отразился страх; они подошли к знахарке, подняли ее с колен и поспешно повели прочь. При их приближении толпа, все это время хранившая почтительное молчание, боязливо расступилась.
      Наконец Даг поднял глаза на брата… и поразился улыбке, осветившей его лицо.
      – Итак, мальчик стал наконец мужем, – произнес Сигурд. – Ты пришел сюда, чтобы бросить мне вызов, брат мой?
      Даг глубоко вздохнул.
      – Нет, брат. Я собираюсь основать свое собственное поселение, но не здесь, а в Ирландии.
      Улыбка мгновенно исчезла с лица нового ярла.
      – И ты не принесешь мне клятву верности?
      – Нет.
      Сигурд пристально посмотрел на брата. Дагу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он произнес:
      – Давай спокойно посидим и обсудим это за рогом доброго пива. Я хочу, чтобы ты посвятил меня в свои планы. – Он сделал рукой жест в сторону поселения. – Хотя дом, в котором мы с тобой выросли, сгорел, мы найдем теплое местечко у какого-нибудь очага.
      Подумав о Фионе, несущейся сейчас сквозь мрак и холод, Даг заколебался. Он не был уверен, что девушка и в самом деле легко сможет найти пастушью хижину. Но тут позади него раздался голос Эллисила:
      – Я догоню твою подругу, приятель, и присмотрю за ней!
      Даг повернулся и взглянул Эллисилу в лицо. Доверит ли он безопасность Фионы другому мужчине? Всем сердцем он хотел оставить Сигурда и его соплеменников и пуститься вслед за возлюбленной, но все же чувство долга превозмогло его нетерпение. Эллисил вряд ли сможет убедить Сигурда не сжигать корабль, зато у него самого были неплохие шансы сделать это. Даже несмотря на то что он собирался оставить Энгваккирстед, Даг чувствовал себя в долгу перед своими соплеменниками и стал бы меньше уважать себя, если бы не попытался помочь им в этот трудный для них час.
      – Я доверяю тебе, – сказал он Эллисилу. – Поезжай за ней. Она скачет на восток. Если тебе не удастся нагнать Фиону по дороге в горы, найдешь ее в хижине за холмами.
      Затем, повернувшись к брату, Даг громко произнес:
      – Почту за честь выпить за твое здоровье, ярл.

      Привстав на стременах и обводя взглядом обступившие ее холмы, Фиона напряженно всматривалась в сгущающийся мрак. Она примерно представляла, где может находиться пастушья хижина, но боялась пропустить ее во тьме – в противном случае ей пришлось бы всю ночь кружить по этой покрытой инеем унылой местности.
      Где-то неподалеку завыл волк, и от этих пугающих звуков по спине у Фионы поползли мурашки. Она спаслась от изнасилования и ужасной смерти в огне, но ее будущее по-прежнему оставалось неясным. Добравшись до хижины, ей предстоит дожидаться в ней Дага, надеясь, что Сигурд не решится задержать своего брата как врага и отступника.
      Фиона вздохнула. Несмотря на нежелание расставаться с Дагом даже на время, она все же не могла не согласиться с его решением – он был единственным человеком, способным уговорить Сигурда отказаться от его безумного плана и тем самым отвести несчастье, нависшее над Энгваккирстедом.
      Но что, если Сигурд все же велит схватить Дага и не выпустит его? Дрожь прошла по ее телу. Почувствовав, что слабеет, Фиона, наклонившись вперед, ухватилась за луку седла. В этот момент взгляд ее упал на небольшое пятно, еле различимо выделявшееся на фоне окружающего пейзажа.
      Хижина!
      Девушка с облегчением вздохнула: она едва не проехала мимо небольшого строения, укрывшегося под нависающей скалой. Когда она направила коня к хижине, позади снова раздался волчий вой; все ближе и ближе…
      Копь фыркнул и в испуге закинул голову, но Фионе все же кое-как удалось успокоить его.
      Приблизившись к хижине и спешившись, Фиона, ведя своего скакуна в поводу, побрела к жилью по острым камешкам, которыми были усеяна тропинка.
      Привязав коня под хлипким навесом, она открыла скрипучую дверь.
      Внутри ее встретил непроглядный мрак. Поежившись, девушка принялась ощупью пробираться вдоль стены. Ничего не видя вокруг, она сперва споткнулась о каменной очаг и тут же ударилась коленом о широкую лавку, пристроенную прямо к стене. Ощупав лавку, она убедилась, что на ней были кучей навалены вытертые шкуры и какие-то тряпки. Что ж, и это неплохо – по крайней мере здесь можно было провести ночь. Теперь ей предстояло найти еду.
      Тщательно обследовав всю хижину, Фиона обнаружила кое-какую посуду, но ни крошки съестного. Тогда она улеглась на лавку и попробовала уснуть, но это ей никак не удавалось: с полудня у нее и маковой росинки не было во рту, и теперь голод не давал ей покоя. Чего бы только она не отдала сейчас за кусок черствого хлеба!
      Внезапно ее осенило.
      Даг не пустился бы в путь, не позаботившись о еде; значит, на его коне должна быть дорожная сумка с припасами!