Сипстрасси: Камни власти (№2) - Последний Меч Силы

— Я бы дважды подумал, прежде чем пускаться в погоню за мальчишкой, — сказал Откровение. — Судя по тому, что я вижу здесь, вам было бы трудно справиться и с раненым олененком.

— Десять золотых монет, — сказал Агвайн, сняв с луки седла кожаный кошель и пересыпая монеты себе на ладонь.

— А, вот это другое дело, молодой хозяин. Мальчик сказал мне, что идет в Дубрис. Вчера я видел его на верхней тропе.

Агвайн ссыпал монеты назад в кошель, повернул лошадь и уехал.

— Другого от сакса я и не ждал, — сказал Откровение с улыбкой, поднял свой мешок и широким шагом направился на запад. Кормак затрусил рядом с ним.

— Я думал, ты сказал, что ты не воин.

— Это было вчера. А кто этот молодчик?

— Агвайн, сын Колдера.

— Он мне чрезвычайно не нравится.

— Как и мне. Если бы не он, Гриста был бы жив и сейчас.

— Как так?

— У него есть сестра, Альфтруда. Она обхватила меня руками, и ее братья накинулись на меня. Вот как это случилось.

— Детская ссора? Каким образом она могла повлечь за собой смерть человека?

— Таков закон. Мне не дозволено поднимать руку на жителей селения, даже чтобы защитить себя.

— Странный закон, Кормак. И он применяется только к тебе?

— Да. А далеко до Новиомагуса?

— Три дня пути. Ты когда-нибудь видел римский город?

— Нет. Там есть дворцы?

— Полагаю, для тебя найдутся. А когда мы доберемся туда, я куплю одежду для тебя и ножны для меча твоего отца.

Кормак посмотрел на седовласого странника:

— Почему ты так добр ко мне?

Откровение усмехнулся:

— Быть может, потому, что мне не нравится Агвайн.

Или же потому, что мне нравишься ты. Сам реши.

— Я нужен тебе для колдовства? Ты меня предашь?

Откровение остановился и положил руку на плечо Кормака.

— В своей жизни я совершал поступки, которые нельзя забыть или простить. Я убивал. Я лгал. Я обманывал. И даже убил своего друга. Мое слово прежде было крепче железа… но я и его нарушил. Так как же мне убедить тебя, что я не замышляю против тебя ничего дурного?

— Скажи это, — ответил Кормак просто.

Откровение протянул ему руку, и Кормак взял ее.

— Я не предам тебя, потому что я твой друг.

— Этого достаточно, — сказал мальчик. — А когда я буду выглядеть как раньше?

— Как только мы доберемся до Новиомагуса.

— Там твой дом?

— Нет, но я должен там встретиться кое с кем. Думаю, она тебе понравится.

— Девчонка! — уныло воскликнул Кормак.

— Боюсь, что так. Но не давай воли разочарованию, пока не познакомишься с ней.

4

Новиомагус был цветущим городом в устье реки, разбогатевшим на торговле с сикамбрами в Галлии, берберами в Африке и купцами в Италии, Греции, Фракии и Каппадокии. В Новиомагусе в старинных прекрасных римских зданиях и их убогих подобиях, выстроенных из песчаника и бревен, жило более шести тысяч горожан.

Кормак никогда еще не видел столько людей, сосредоточенных в одном месте, как теперь, пока они с Откровением петляли по узким, полным народа улочкам мимо базаров и рынков, лавок и торговых складов. Мальчику горожане в алых, зеленых, голубых, оранжевых и желтых. плащах казались королями. И узоры — клетчатые, слагающиеся из полос или завитушек, а то и охотничьи сцены — придавали еще большую нарядность этим плащам, туникам, рубахам. Кормак был ослеплен окружающим великолепием.

К Откровению подошла полногрудая женщина с крашеными рыжими волосами.

— Отдохни у Хельсии, — прошептала она. — Всего десять денариев.

— Благодарю тебя. У меня нет времени.

— У настоящего мужчины время всегда есть, — сказала она, и улыбка исчезла с ее губ.

— Так поищи настоящего мужчину, — ответил он, не замедляя шага.

Еще три женщины помоложе предложили свои услуги путникам, а одна так даже провела рукой по тунике Кормака сверху вниз — он отпрыгнул, весь красный от стыда.

— Не обращай на них внимания, Кормак, — сказал Откровение, сворачивая с улицы в проулок до того узкий, что они уже не могли идти рядом.

— Куда мы идем? — спросил мальчик.

— Уже пришли, — ответил Откровение, распахивая дверь и входя в длинную комнату с десятком столов, скамейками и стульями.

Там стояла духота и в стенах не было окон. Они сели за угловой стол, словно не заметив пятерых других посетителей. К ним, вытирая руки жирной тряпкой, подошел худой человек с острым, как у хорька, лицом «

— Подать еды?

— Эль, — сказал Откровение, — и каких-нибудь фруктов для мальчика.

— Есть апельсины, только сейчас привезли, — сказал хозяин харчевни, — да только они недешевы.

Откровение разжал руку и показал серебряную монету.

— И все? А то у меня жаркое готово.

— Ну так кусок для моего спутника.

— А как насчет женщины? У нас их тут три. Лучше ты не видывал. Почувствуешь себя с ними королем.

— Может, попозже. А сейчас принеси эля и апельсины.

Хозяин вернулся с обтянутой кожей кружкой и миской с тремя шарами — золотисто-желтыми, величиной с кулак.

— Очисть их от кожуры и съешь дольки под ней, — объяснил Откровение.

Кормак послушался и чуть не поперхнулся сладко-кислым соком. Он быстро расправился со всеми тремя плодами и облизал пальцы.

— Вкусно?

— Очень. Апельсины! Когда я стану мужчиной, то посажу их в своем поле и буду есть каждый день.

— Тогда тебе придется поселиться в Африке за морем, где солнце сжигает человеческую кожу, так что она становится чернее тьмы.

— А тут они расти не будут?

— Не выдержат зимних холодов. Что скажешь о Новиомагусе?

— Очень много шума. Я бы не хотел жить здесь.

Люди все время прикасаются ко мне, а это неучтиво. Ну, и эти женщины… если они так изголодались по любви, то почему не выходят замуж?

— Хороший вопрос, Кормак. Многие из них замужем. И изголодались они не по любви, а по деньгам. В таких городах деньги — единственное божество. Без них ты ничто.

Ломоть жаркого был тонким и жестким, но Кормаку его вкус показался чудесным, и он расправился с ним так быстро, что хозяин удивился.

— Хорошее жаркое, молодой господин?

— Чудесное.

— Вот и хорошо, — сказал хозяин, выискивая в лице Кормака и не находя намека на сарказм. — Желаешь еще плодов?

— Апельсинов, — кивнул Кормак.

Появилась вторая миска с плодами. Тем временем помещение все больше заполнялось посетителями, и Кормак с Откровением сидели в молчании, прислушиваясь к гулу голосов вокруг.

Разговоры велись все больше о войнах и их последующем — или воображаемом — воздействии на торговлю. Кормак узнал, что северные тринованты восстали против Верховного короля. На юго-востоке юты высадились у Лондиниума и разграбили город, но затем флот Утера сокрушил их в галльских водах. Три корабля были потоплены, еще два сожжены.

— Они тут словно бы не опасаются нападения, — сказал Кормак, наклонив голову.

Откровение кивнул.

— Темная оборотная сторона торговли, Кормак. Новиомагус, как я сказал, почитает деньги точно божество.

А потому его граждане торгуют с любым, кто согласен платить. Они везут изделия из железа, добытого в рудниках Андериды, — мечи, топоры, наконечники для копий и стрел — готам, ютам и англам. Оружие для войн покупается здесь.

— И король позволяет это?

— У него нет способа воспрепятствовать, и ведь они снабжают его оружием, кольчугами, панцирями. Лучшие в мире кожаные нагрудники изготовляются в Новиомагусе, как и прекрасные мечи, и бронзовые щиты.

— Не подобает торговать с врагами.

— До чего проста жизнь в юности!

— Но как король сохраняет власть, если его собственные подданные поддерживают его врагов?

— Сохраняет, потому что он великий король. Но ты подумай вот о чем: эти купцы снабжают ютов оружием и приобретают большое богатство. Король облагает их податями, которые приносят золото в его казну. На это золото он покупает оружие, чтобы сражаться с ютами. И значит, без ютов у Утера было бы меньше золота, чтобы отражать их набеги.

— Но если бы юты… и остальные… не нападали на него, ему не требовалось бы столько золота, — указал Кормак.

— Отлично! В тебе есть задатки искусного софита.

Но если бы у него не было врагов, ему не нужно было бы войско, а без войска нам был бы не нужен король. Так что без ютов Утер лишился бы короны.

— У меня голова кругом идет. Нельзя ли нам уйти отсюда? Дышать нечем.

— Немного погодя. Мы ждем кое-кого. А ты выйди подыши, но только далеко не уходи.

Кормак пробрался между столами, вышел в проулок и увидел, как юная девушка пытается вырваться из лап дюжего воина в рогатом шлеме. На земле у их ног лежал пожилой мужчина. Из раны в его голове сочилась кровь. Воин одной рукой поднял вырывающуюся девушку в воздух, а другой зажал ей рот.

— Стой! — крикнул Кормак, вытаскивая меч из-за пояса. Воин выругался и швырнул девушку на землю.

Кормак прыгнул вперед, и, к его удивлению, его противник повернулся и сбежал. Он подошел к девушке и помог ей подняться на ноги. Она была тоненькой и темноволосой. Овальное личико, кожа оттенка матовой слоновой кости. Кормак сглотнул и опустился на колени рядом с раненым, одетым в длинную голубую тогу. Лицо у него было бритое. Мальчик сжал его запястье, нащупывая пульс.

— Мне очень жаль, госпожа, но он скончался.

— Бедный Котта! — прошептала она.

— Почему на вас напали?

— Есть тут харчевня с вывеской» Под Знаком Тельца «? — спросила она, повернув к нему голову. Он поглядел в ее светло-серые глаза и понял, что она слепа.

— Да. Я отведу тебя туда.

Она продолжала стоять, и он взял ее под руку.

— Мы не можем бросить его лежать так, — сказала она. — Так нельзя.

— У меня тут друг. Он будет знать, что можно сделать.

Он вошел с ней в харчевню и осторожно провел ее между столами. Разноголосица испугала ее, и она уцепилась за его локоть, но он погладил ее по руке и подвел к Откровению, который быстро встал ей навстречу.

— Андуина, где Котта?

— Кто-то убил его, владыка.

Откровение пробормотал проклятие, бросил серебряную монету хозяину и, взяв девушку за руку, вывел ее из харчевни. Кормак последовал за ними, ощущая странную щемящую пустоту теперь, когда она перестала нуждаться в нем.

Когда он вышел из двери, Откровение стоял на коленях рядом со стариком. Он закрыл мертвые глаза и поднялся с колен.

— Придется оставить его тут. Быстрее!

— Но Котта…

— Если бы он мог говорить, то настоял бы на этом.

Что ты видел, Кормак?

— Чужестранец в рогатом шлеме хотел ее унести. Я бросился на него, и он сбежал.

— Ты вел себя храбро, малый, — сказал Откровение. — Благодарение Источнику, что тебе захотелось подышать свежим воздухом.

Опустив руку в карман своего плаща из грубой шерсти, Откровение достал золотистый камешек и подержал его над девушкой. Ее темные волосы стали золотыми, как рожь, простое платье из бледно-зеленой шерсти превратилось в тунику и штаны ржаво-коричневого и песочного цвета.

В проулок вошли трое. Двое в бронзовых шлемах, украшенных вороновыми крыльями, а третий во всем» черном и без оружия.

— Ее тут нет, — сказал один, пробегая мимо Кормака. Его товарищи вошли харчевню. Откровение повел Андуину по проулку, но тут двое викингов выбежали из харчевни:

— Эй, вы! Стойте!

Откровение обернулся.

— Обними ее, как возлюбленную, — шепнул он Кормаку и сказал громко:

— Чем я могу вам помочь, братья?

Денег у меня нет.

— Мальчишку видели с девушкой в зеленом платье.

Где она?

— Вы про слепую? За ней пришел мужчина. Он выглядел очень встревоженным. Думаю, это его друг лежит тут мертвый.

У них за спиной Кормак наклонился к Андуине и обвил рукой ее плечи. Он не знал, что надо делать, но ему приходилось видеть парней в селении с их девушками. И он нежно поцеловал ее в щеку, заслоняя ее лицо от трех воинов.

— Мы уже мертвецы! — пробормотал один из них.

— Замолчи, Ата! Девушка, подойди-ка сюда! — приказал вожак.

Но тут в проулок завернули стражники во главе с начальником.

— Что тут происходит? — спросил тот и приказал двум стражникам осмотреть труп.

— Старика ограбили, — сказал Откровение. — Ужасно. И тем более в городе, где царит такой порядок!

— Ты видел, как на него напали?

— Нет, — сказал Откровение. — Я ужинал в харчевне с сыном и его женой. Может, эти молодцы вам помогут?

— У тебя есть деньги? — спросил начальник.

— Нет, — ответил Откровение с печальной улыбкой и развел руки, чтобы не помешать себя обыскивать.

Обыск был быстрым и тщательнейшим.

— У тебя есть друзья в Новиомагусе?

— Боюсь, что нет.

— Работа?

— Пока еще нет, но надеюсь найти ее.

— Мелвар! — позвал начальник, и к нему подбежал совсем юный стражник. — Проводи этих… приезжих вон из города. Очень сожалею, но здесь не дозволяется оставаться тем, у кого нет средств к жизни.

— Я понимаю, — сказал Откровение, беря Андуину под руку и направляясь с ней к выходу из проулка. Она споткнулась, чуть не упала, и викинг, одетый в черное, разразился громкими проклятиями.

— Слепая! Это она! — Он кинулся вперед, но начальник стражи остановил его:

— Погоди! Прежде ответь на некоторые вопросы.

— Мы купцы из Рэции. У меня есть грамоты.

— Так покажи мне их, почтенный.

Выйдя из проулка, стражник Мелвар повел порученную ему троицу на западную окраину Новиомагуса.

— Может, вам удастся найти работу в деревнях к северу отсюда, — сказал он. — А нет, так посоветую вам пойти в Венту.

— Благодарю тебя, — сказал Откровение. — Ты очень добр.

— В чем дело? — спросил Кормак, когда они остались одни. — Кто эти воины?

— Охотники Вотана… и ищут они Андуину.

— Почему?

— Она его нареченная и нужна ему.

— Но он же бог… ведь так?

— Он злой дух, Кормак, и не должен ее обрести. А теперь поспешим, потому что охота вновь началась.

— А ты не можешь опять прибегнуть к чарам?

Откровение улыбнулся.

— Могу, но сейчас не время. Тут поблизости Круг Стоячих Камней. Нам необходимо добраться до него прежде, чем стемнеет, и тогда… тогда тебе потребуется больше мужества, чем то, которым наделено большинство людей.

— Почему? — спросил Кормак.

— Демоны сплачиваются, — сказал Откровение.

Камни образовали круг около шестидесяти шагов в поперечнике по краю плоской вершины холма в восьми милях от Новиомагуса. Кормак довел усталую Андуину до его середины, расстелил одеяло и сел на него рядом с девушкой. Слепая всю дорогу шла уверенно, держась рядом с Кормаком, который внимательно обходил с ней все торчащие корни и камни.

Откровение далеко обогнал их, и когда они устало взобрались на холм, он, стоя на коленях возле древнего алтарного камня, наносил на свой посох аккуратные зарубки. Кормак было направился к нему, но он знаком остановил мальчика и занялся измерением расстояния от алтаря до первого стоячего камня — массивной серо-черной глыбы, вдвое его выше. Кормак вернулся к Андуине, дал ей напиться, а потом отошел к противоположной стороне Круга. Огромные камни тут были более выщербленные, а один упал, и его основание торчало, как обломок сгнившего зуба. Кормак встал возле него на колени. На камне было вырезано сердце с надписью по-латыни. Латыни он не знал, но такие надписи уже не раз видел. Тут сидели влюбленные, с надеждой и радостью думая о будущем. Были там и другие надписи, некоторые совсем свежие, и Кормак пожалел, что не может их прочесть.

— Где Откровение? — спросила Андуина. Кормак вернулся к ней и, взяв за руку, привел к упавшему камню. И они сидели там в свете угасающего дня.

— Он тут, помечает землю мелом и измеряет расстояние между камнями.

— Он созидает крепость против духов, — сказала Андуина. — Запечатывает Круг.

— Чтобы не впустить в него демонов?

— Это зависит от того, сколько в его распоряжении остается магии. Когда он навестил меня в Аустразии, его сила-Камень почти исчерпался.

— Сила-Камень?

— Их называют Сипстрасси. Все владыки имеют их при себе. У моего деда было три.

Кормак промолчал, продолжая наблюдать, как Откровение продолжает колдовать с мелом, проводя словно беспорядочные линии, рисуя полукружия и шестиконечные звезды.

— Почему они гонятся за тобой? — спросил он Андуину. — Ведь, наверное, можно найти много других невест без таких хлопот?

Она улыбнулась и взяла его руку в свои.

— Ты родился в пещере, и твоя жизнь была очень печальной. Твоего лучшего друга убили, и твоя скорбь глубока, как море. Ты силен и телом, и духом, а у твоего правого локтя ссадина, глубокая царапина — ты упал, спасаясь от охотников. — Она наклонилась, взяла его правую руку и повела пальцы, чуть касаясь кожи, к локтю, пока не нащупала царапину. — А теперь, — сказала она, — ее больше нет.

Кормак посмотрел на свой локоть. Царапина исчезла бесследно.

— Ты тоже колдунья?

— Потому-то я им и нужна. Они убили моего отца, но Котта и владыка Откровение спасли меня. Они думали, что в Британии я буду в безопасности, но ее для меня нет нигде. Врата открыты.

К ним подошел Откровение. Его покрасневшее лицо было в полосах пота и пыли, серые глаза выдавали крайнее утомление.

— Сила Камня исчерпана, — сказал он. — Теперь будем ждать.

— Почему Вотан покинул Асгард? — спросил Кормак. — Или наступил Рагнарек? Конец богов в мире?

Откровение засмеялся.

— Три прекрасных вопроса, Кормак! Однако важнейший из них — последний. Если утром мы окажемся живы, я отвечу тебе на него. А пока нам надо приготовиться. Отведи Андуину к алтарному камню и поставь ее за меловые узоры. Но так, чтобы не задеть ни единого.

Кормак исполнил его распоряжение, а затем взял свой меч и вогнал в дерн рядом с собой. Солнце в багряном пылании коснулось моря, в небе багровели гряды облаков.

— Иди сюда, — сказал Откровение, и Кормак сел рядом с ним.

— Эта ночь будет твоим испытанием. Знай, начнет она с обмана; они будут стараться, чтобы ты вышел из Круга. Но ты должен быть сильным, что бы ни происходило. Ты понял?

— Не выходить за пределы Круга. Да, я понял.

— Если они прорвутся, мне или тебе придется убить Андуину.

— Нет!!!

— Да. Они не должны завладеть ее силой. Мне надо бы столько объяснить тебе, Кормак! Ты спросил про Рагнарек. Он наступит скоро, если они ее схватят, и позже, если им это не удастся. Но поверь мне, ей лучше умереть от наших, а не от их рук.

— Но как мы можем сражаться с демонами?

— Ты не можешь. Я могу. Но если они потерпят неудачу, на смену им придут люди. Жаль, что неизвестно, сколько их явится. Надеюсь, Гриста был хорошим учителем.

— Да, — сказал Кормак. — Но сейчас мне страшно.

— Мне тоже. Тут нечего стыдиться. Сходи за своим мечом.

Кормак обернулся и увидел, что дева Андуина стоит на коленях перед его мечом и ее ладони медленно скользят по лезвию.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Ничего такого, что могло бы повредить тебе, Кормак, — ответила она, выдернула лезвие из земли и протянула ему меч рукоятью вперед.

Солнце закатилось, последние отблески зари погасли на западном краю небосвода. Кормак вздрогнул и вернулся с мечом к Откровению.

— Сядь и посмотри на меч, — сказал Откровение. — Теперь он часть тебя. Твоя гармония, твой дух, твоя жизнь струятся в нем. Это три тайны, которые необходимо постичь воину: Жизнь, Гармония и Дух. Во-первых, Жизнь — иногда ее называют даром данайцев, ибо день за днем ее забирают назад. Что она такое? Дыхание, смех, радость. Свеча, чье пламя приближает могилу. Чем оно ярче, тем короче его существование. Но одно неопровержимо — и это знает истинный воин: у каждой жизни есть конец. Человек может прятаться в пещере каждый день своего бытия, укрываться от войн, укрываться от моровых язв, и тем не менее смерть рано или поздно придет за ним. Лучше — яркое пламя, великая радость. Человек, не знающий печалей, не оценит радости. И точно так же человек, лицом к лицу встречавшийся со смертью, не способен постичь жизнь.

Гармония, Кормак, вот вторая тайна. Дерево исполнено гармонии, и ветер, и безмятежные звезды. Человек обретает ее редко. Так обрети же ее сейчас, здесь, на этом уединенном холме. Внимай биению своего сердца, ощущай воздух в своих легких, созерцай великолепие луны. Слейся с ночью воедино. Стань единым с этими камнями. Стань единым со своим мечом и с собой. Ибо Гармония — сила, а в силе — жизнь.

И, наконец, Дух. В наступившей ночи тебя будет одолевать желание убежать… спрятаться… спастись. Но Дух скажет, чтобы ты остался. Это тихий голос, его легко не услышать. Но ты услышишь. Ибо Дух — единственная защита человека от Тьмы. И только повинуясь голосу Духа, может человек стать сильным. Смелость, верность, дружба и любовь — все они дары Духа.

Я знаю, сейчас ты не можешь постичь все, что я говорю, но дай этим словам проникнуть в свою душу. Ибо скоро ты увидишь зло и познаешь отчаяние.

— Я не убегу. Я не спрячусь, — сказал мальчик.

Откровение положил руку ему на плечо.

— Я знаю.

Вокруг них заклубился туман, точно дым гигантского костра, запуская пробные щупальца в Круг и втягивая их обратно, едва они касались меловых линий. Он поднимался все выше, смыкаясь над их головами в серый купол. У Кормака пересохло во рту, а глаза ему щипал пот. Он вытер его и выпрямился, держа меч наготове.

— Сохраняй спокойствие, — негромко сказал Откровение.

Из Тумана донесся шипящий шепот, и Кормак услышал, как его снова и снова называют по имени. Затем серая завеса разомкнулась, и он увидел, что у края Круга на коленях стоит Гриста и две стрелы все еще торчат из его груди.

— Помоги мне, малый! — простонал старик.

— Гриста! — завопил Кормак и кинулся к нему, но ему в плечо впились пальцы Откровения. «

— Это обман, Кормак. Это не твой друг.

— Да нет же! Я знаю его!

— Так каким образом он оказался здесь — в сорока милях от места, где лежит его тело? Нет, это мара.

— Помоги мне, Кормак! Почему ты не хочешь мне помочь? Сколько лет я отдал тому, чтобы помогать тебе!

— Будь сильным, — прошептал Откровение, — и подумай вот о чем: если он тебя любил, так почему выманивает в когти демонов? Это НЕ он!

Кормак судорожно сглотнул и отвел взгляд от коленопреклоненной фигуры. А она поднялась, и плоть слиняла, будто кожа змеи. Фигура раздулась, искривилась, на лбу выросли два рога, рот заполнили длинные посверкивающие клыки.

— Я тебя вижу! — прошипела она, тыча когтистым пальцем в Откровение. — Я тебя знаю! — В ее руке возник черный меч, и она ринулась на тонкую меловую черту. Белым цветком распустилось пламя, опаляя ее.

Она с визгом попятилась, но тут же вновь перешла в нападение. Теперь позади нее возникли другие чудовища, визжа и призывно завывая. Кормак взмахнул мечом, лезвие засеребрилось, ловя лунный свет. Орда за пределами Круга ринулась в атаку, и земля ответила громовым взрывом. Многие демонические чудовища отпрянули, извиваясь в языках пламени, но три ворвались в Круг.

Откровение поднял посох над головой и в мгновение ока оделся черно-серебряной броней, а посох преобразился в серебряное копье — ланс — и переломился в два меча слепящего блеска. Он прыгнул навстречу нападающим, и с диким воплем Кормак бросился к нему на помощь.

Демон с лицом, как львиная морда, занес над ним черный меч. Кормак парировал удар и резким поворотом кистей со свистом опустил свой меч на шею чудища. В воздух забила струя зеленой крови, и чудище забилось в предсмертных судорогах.

— Девушка! Охраняй девушку! — отчаянно закричал Откровение, и Кормак перевел взгляд с двух демонов, сражающихся с его покровителем, и увидел, что двое мужчин стаскивают Андуину с алтарного камня. Не раздумывая, он кинулся туда. Один из мужчин шагнул ему навстречу, и мальчик увидел, что глаза у него — два красных угля. Рот раскрылся, обнажив длинные клыки, и Кормака сокрушил страх, словно удар по голове, и он почти остановился. Чудище приближалось к нему с жуткой быстротой, но тут к мальчику вернулось мужество.

Меч взвился, отражая лезвие тонкого кинжала, а затем опустился» разрубая ключицу демона и рассекая его брюхо. С отвратительным визгом чудище погибло, и тварь, державшая Андуину, отшвырнула ее, обнажая серый меч.

— Твоя кровь — моя, — прошипела она, оскаливая клыки. Их мечи встретились, описав сверкающие дуги, и Кормак начал пятиться через Круг в отчаянной попытке положить конец этой схватке. Почти сразу же он понял, что безнадежно уступает противнику в искусстве боя.

Трижды ему еле удалось отбить меч врага у самого своего горла, а его ответные выпады отбивались с презрительной небрежностью. Внезапно он споткнулся о торчащий из травы камень и опрокинулся на спину. Демон прыгнул к нему, меч стремительно опустился… и был отбит лезвием Откровения. Воин в серебряной броне отпарировал второй удар, повернулся на пятке и обезглавил противника.

Туман исчез столь же внезапно, как сгустился, и на камни полился чистый свет звезд и луны.

— Мы спасены? — прошептал Кормак, когда Откровение поднял его на ноги. За границей Круга стояли семеро викингов.

— Еще нет, — сказал Откровение.

Вперед выступил тот, одетый в черное, кого они видели в Новиомагусе.

— Отдайте девушку и останетесь живы.

— Придите и возьмите ее, — предложил Откровение, и воины двинулись грозным строем, занося кто меч, кто топор. Кормак прирос к месту, ожидая, когда Откровение подаст сигнал вступить в бой. И был поражен не меньше викингов.

Откровение атаковал.

Его мечи опустились на первых в строю, и двое тут же упали мертвыми. В последовавшей хаотичной свалке Кормак испустил оглушительный боевой клич и бросился на викингов справа от Откровения. Его меч опустился на чью-то руку и наполовину отрубил ее. Его жертва завопила от боли и отпрыгнула влево, помешав своим товарищам добраться до Кормака. Мальчик вонзил меч в неожиданно оставшийся без защиты живот противника, а затем плечом вперед прорвался между ними.

Меч задел его плечо, но он нырнул под опускающийся боевой топор в ноги нового противника. Викинг свалился на землю, и Кормак свирепо опустил меч на его шею. Лезвие обагрила дымящаяся кровь. Вскочив на ноги, Кормак увидел, что Откровение убил последнего воина, а их одетый в черное начальник со всех ног улепетывает через Круг. Откровение подобрал с земли топор и с ужасающей силой метнул его — топор вонзился в шею убегающего, чуть не снеся ему голову. Кормак обвел взглядом Круг, но новых врагов нигде не было видно. Затем он поглядел на Откровение и окаменел, выронив меч.

Исчезла львиная грива серебряных волос и седая борода. Перед ним стоял черноволосый воин из его сновидения, человек, который спрыгнул с обрыва в день, когда он родился.

— Что с тобой, малый? Неужели мое настоящее лицо так ужасно?

— Для меня — нет, — сказал Кормак. — Скажи мне твое имя, твое настоящее имя.

— Я Кулейн лак Фераг, когда-то называвшийся Владыкой Ланса.

— Великий Предатель!

Серые глаза Кулейна скрестились с глазами Кормака.

— Меня называли и так — причем не без основания. Но при чем тут ты?

— Я младенец, которого ты бросил в пещере, сын, которого ты бросил на погибель.

Глаза Кулейна закрылись, и он на мгновение отвернулся. Потом глубоко вздохнул и посмотрел на Кормака:

— Ты можешь это доказать?

— Мне не нужно ничего доказывать. Я знаю, кто я.

Гриста нашел меня в тот день, когда ты… я чуть было не сказал — погиб… но, оказывается, ты жив. Ты помог моей матери добраться до пещеры Сол Инвиктус. Ты сказал ей, как тебе тяжело, что ты навлек на нее все это.

Потом убил шестерых воинов и поднялся на вершину холма. Там ты метнул меч в дерево, а всадник и калека следили за тобой.

— Даже если ты правда этот младенец, ничего понять и запомнить ты тогда не мог бы, — сказал Кулейн.

Кормак снял с шеи цепочку с камешком и бросил ее воину.

— Я ничего не знал до того дня, когда убежал и переночевал в пещере, где мне было видение. Но меня нашли в этой пещере рядом с черной сукой и ее щенками, и всю мою жизнь меня называли — «даймонссон»— сын демона. Не будь Гристы, меня бы убили вместе с щенками.

— Мы думали, ты родился мертвым, — прошептал Кулейн.

— Годы и годы я грезил, как ты приезжаешь за мной… Это давало мне надежду и силы. Но ты не приехал. Почему ты не вернулся хотя бы для того, чтобы похоронить своего сына?

— Ты не мой сын, Кормак, как бы мне этого ни хотелось.

— Но ты был с ней!

— Я любил ее, но я не твой отец. Честь эта принадлежит ее мужу, Утеру, верховному королю Британии.

Кормак уставился на сильное лицо воина, который был Откровением, и попытался найти в своем сердце ненависть. И не нашел ничего. В миг узнавания что-то умерло в сердце мальчика, но это замаскировалось внезапной вспышкой гнева. И теперь, когда гнев угас, Кормак остался еще более одиноким, чем прежде.

— Я очень сожалею, малый, — сказал Кулейн. — Подбери меч. Нам пора.

— Пора? — прошептал Кормак. — Я никуда с тобой не пойду.

Он поднял меч, повернулся спиной к Кулейну с Андуиной и зашагал на юг к Новиомагусу. Однако когда он приблизился к краю Круга, перед ним словно взметнулось ослепительно белое пламя, и у него помутилось в глазах. Пламя тут же исчезло, и Кормак заморгал.

Перед ним простирался совсем не тот пейзаж, который он видел мгновение назад. Вместо мерцающего темного моря за белыми стенами Новиомагуса к небу громоздились величественные горы в снежных шапках в одеянии сосновых боров и рябиновых рощ.

— Нам необходимо поговорить, — сказал Кулейн. — И тут ты в большей безопасности.

Внезапно гнев Кормака забушевал снова — на этот раз гранича с божественным безумием берсерка. Без единого слова он прыгнул к Кулейну, уже опуская меч на его голову.