Братья Бьюкенены (№2) - Провинциальная девчонка

— Не имею.

— Я так и думал, но все же спросить следовало. Ничего страшного, волноваться не о чем. Управление образования найдет выход, поскольку обстоятельства чрезвычайные и тому подобное. Всем доброй ночи.

Тео не побежал за Фрилендом, чтобы объясниться. Пожалуй, стоит подождать до завтрашней тренировки и там уж высказаться. Здесь, в окружающем его хаосе, вряд ли найдутся спокойные головы.

— Мама, когда мы будем есть? — заныл Джон Патрик.

— Немедленно ставлю еду на стол.

— Нам тоже нужно идти, — шепнул Тео Мишель.

— Останетесь на ужин? — спросила Черри. — Здесь на всех хватит.

— В других обстоятельствах я с удовольствием бы, — покачал головой Тео, — но у меня что-то с желудком. Поел гамбо Джейка, а оно оказалось немного слишком острым для меня. Сегодня мне что-то не по себе.

Наглая ложь, но, по мнению Мишель, достаточно правдоподобная. Черри сочувственно кивала. Правда, в глазах Дарила мелькало сомнение.

— Мы всегда рады накормить гостей.

— Он из большого города, Дарил, — напомнила Мишель, будто это все объясняло.

— Совсем забыл! Похоже, гамбо Джейка вполне могло расстроить ваш желудок, если, разумеется, вы не привыкли к острой пище.

— Я могла бы заварить вам своего особого чая, — предложила Черри. — В два счета поможет.

— Буду очень рад. Дарил кивнул:

— Действуй, Черри. Майк, не возражаете сменить мне повязку, раз уж вы все равно здесь?

Тео пил горячий горький чай в душной комнате со спертым воздухом, пока Майк меняла повязку, а Черри кормила детей.

Джон Патрик потребовал поставить его тарелку рядом с Тео, и к тому времени, когда мальчик доел свою порцию, в животе у Тео громко урчало. Потребовалась вся его выдержка, чтобы не вырвать из руки ребенка домашнюю лепешку.

Они покинули дом Дарила после того, как Тео допил третью чашку чая. Джон Патрик схватил его за руку и торжественно проводил до крыльца. Потом дернул за рубашку и сообщил:

— Завтра у меня день рождения. Собираешься принести мне подарок?

— Смотря какой. Ты имеешь в виду что-то определенное?

— Может, ты вернешься с пистолетом побольше? — выпалил мальчик и, оглянувшись, выпустил руку Тео. — Только не говори маме, что я просил у тебя подарок.

Мишель уже сбежала по ступенькам и ждала Тео у машины.

— Ну и парень! — заметил Тео, выводя автомобиль на дорогу. — Чувствую, что лет через пятнадцать буду читать о нем в газетах.

— Настоящий ангелок.

— Кровожадный разбойник! — возразил Тео. — Что-то в толк не возьму: у него не меньше четверых старших братьев, верно?

— И что же?

— Как же никто не скажет этой Лоуиз, чтобы оставила его, к чертовой матери, в покое? Я всегда защищал младших братьев и сестер, как полагается старшему.

— И до сих пор защищаете?

— А как насчет ваших братьев?

— Пытаются. К счастью, Реми в Колорадо, так что теперь у него не слишком много возможностей вмешиваться в мою жизнь, а Джон Поль всегда был кем-то вроде отшельника. Правда, все же иногда возникает в самые неожиданные моменты. Думаю, время от времени папочка посылает ему SOS.

Джон Патрик лихорадочно махал им рукой. Мишель опустила стекло и махнула в ответ. Тео прибавил скорости и покатил в Боуэн, но, оглянувшись, покачал головой:

— Говорю вам, этот ребенок просто ненормальный.

— Поверьте, совершенно нормальный малыш, — рассмеялась она.

— Так Лоуиз не просто соседка, верно?

— Значит, вы заметили, что поблизости нет других домов? Удивительно, что работаете на министерство юстиции. Вы очень наблюдательны.

— Я в отпуске, — запротестовал Тео. — Так что мне позволено немного сбавить темп. Но скажите, что это за Лоуиз? Опоссум? Нет, держу пари, это енот. Боже, только не змея! Они могут рыть глубокие норы и…

— Лоуиз — аллигатор.

Тео ударил по тормозам и едва не устроил аварию, почти столкнувшись с большим дубом на краю дороги. Хотя он знал, что аллигаторы живут в болотах… дьявол, читает же он «Нэшнл джиографик», как всякий другой, и временами, когда накатывала бессонница, смотрел канал «Дискавери» <Открытие (англ.).>, все же ему в голову не приходило, что подобные твари могут оказаться так близко от дома. И кто в здравом уме назовет аллигатора Лоуиз?

— Хотите сказать, что настоящий, живой аллигатор из плоти и крови обитает на заднем дворе этого парня?

На выражение его лица стоило посмотреть. Выглядел Тео так, будто только сейчас обнаружил, что привидения существуют.

— Именно это я и говорю. Дамы ревностно охраняют свою территорию. Лоуиз решила, что задний двор принадлежит ей. Вот и преследует каждого, кто посмеет там показаться… по крайней мере преследовала, пока мой брат не нашел ей другое местечко. Кстати, буду очень благодарна, если не станете упоминать об этом Бену Нелсону. Аллигаторы находятся под охраной государства, и мой брат может попасть в беду.

— А ваши земляки дают имена аллигаторам?

— Только некоторым.

— Господи, — прошептал Тео, потирая лоб.

— Хотите вернуться в Бостон?

— Не раньше, чем наловлю рыбы. Поэтому объясните, как вернуться к вашему дому?

Она стала объяснять, и не успел Тео оглянуться, как они оказались в Сент-Клере, где имелись настоящие тротуары. Когда он завернул за угол, при настоящем, честное слово, настоящем зеленом огоньке светофора, впереди замаячили золотые арки «Макдоналдса».

— Ах, — вздохнул Тео. — Цивилизация.

— Когда мы приедем, я все-таки собираюсь приготовить здоровый ужин, — объявила Мишель. — Просто подумала…

— Что?

— Что вы заслуживаете награды.

— Да? И почему?

— Потому что умирали с голоду, когда сидели на кухне и пили горячий чай… потому что не выхватили из руки Джона Патрика лепешку, которую озирали с видом голодного волка… и потому что…

— Что?

— Вы спустили отцу все его штучки.

Глава 16

Со времени доставки письма прошел целый день. И снова Камерон вместе с остальными сидел в библиотеке Джона, ожидая Даллас с отчетом Монка.

Проволочки буквально сводили его с ума. Господи Боже, как же он дошел до такого? И что с ним стряслось? А все начиналось так. здорово! Какие надежды, какие мечты… И в какой же момент все пошло наперекосяк?!

Теперь он словно затянут в чудовищные шестеренки омерзительной игры под названием «обгони время». Каждый новый час неумолимо приближал Камерона к железной решетке, которая рано или поздно отгородит его от остального мира. Даже закрывая глаза, он видел толстые прутья, слышал зловещий лязг.

— Нельзя же вот так сидеть сложа руки и ни черта не предпринимать! — выкрикнул он наконец. — День уже прошел. Часики тикают. Нужно порасторопнее ворочать мозгами!

— Ты прав, — согласился Престон. — Мы сегодня же едем в Боуэн.

— И что предлагаешь делать, когда мы туда доберемся? — осведомился Джон.

— Да что угодно! Все лучше, чем сидеть и ждать, пока за нами придут! — вспылил Престон. — Чем дольше мы тут торчим…

— С меня довольно, — перебил Камерон. — Если придется брать дело в свои руки, я готов.

— Черта с два! — Джон стукнул кулаком по столу. — Мы все в этом замешаны, так что ты пальцем о палец не ударишь без нашего согласия. Я достаточно ясно выразился?

— С каких это пор ты здесь главный? — пробурчал Камерон, потрясенный яростью Джона, но, несмотря на это, упорно пытавшийся взять верх. — Не помню, чтобы я за тебя голосовал.

— Я добыл вам миллионы, — прошипел Джон. — Одно делает меня главным.

— Так мы ни до чего не договоримся, — вмешался Престон. — Советую всем успокоиться и руководствоваться исключительно здравым смыслом. Может, у Даллас окажутся хорошие новости для нас.

— Кстати, о Даллас. Почему Монк не отчитывается ни перед кем из нас? Почему действует исключительно через Даллас? — не унимался Камерон. — Черт, да я даже не знаю номер его сотового!

— По-моему, Камерон прав. Почему мы не можем поговорить непосредственно с Монком?

— Вы оба одержимы всякой мелочью, — буркнул Джон. — Не помните, что именно Даллас привела Монка? Может, наш киллер не захочет встречаться с нашей четверкой, поскольку не доверяет нам.

— Вздор! — бросил Престон. — Даллас просто нравится им командовать. Если хотите знать, все это глупая игра во власть.

— Да плевать мне, кому он отчитывается, — раздраженно выпалил Джон, — главное, чтобы работа была сделана!

Они не замечали, что Даллас уже довольно давно стоит в дверях, слушая разговор.

— Хотите узнать телефон Монка? — осведомилась она. — Два-два-три-один-шесть-девять-девять. Надеюсь, ты счастлив, Камерон? А как насчет тебя, Престон? Желаешь узнать его адрес? Даже мне он неизвестен, но я могу пустить по его следу хвост и обнаружить… если тебе так это необходимо.

— Лучше скажи, что у тебя хорошие новости, — попросил Престон, игнорируя сарказм.

— Если спрашиваете, добыл ли Монк письмо, сразу скажу: не добыл.

— Так и не нашел проклятые бумаги? — неверяще ахнул Камерон.

— Оно, должно быть, в больнице, — не унимался Престон. — Это единственное место, которое Монк не сумел как следует обыскать.

— Тогда верни его сюда, — потребовал Камерон.

— Я велела ему следить за Ренар. Он не может быть в двух местах одновременно, а кроме того, уже обшарил ее больничный шкафчик. Разве не помнишь, что я сказала, Камерон? Он даже попросил санитарку поискать в приемном покое. Не может же он просто так, за здорово живешь, ворваться туда и открыть все ящики и шкафы? Думай головой.

— Мне не нравятся предположения, — объявил Джон, раскачиваясь в вертящемся кресле. — Я далеко не убежден, что Мишель Ренар не взяла конверт с собой, уходя из больницы. Как по-твоему, Монк достаточно тщательно обыскал ее дом и клинику? Что, если он спешил…

— Глупости, — перебила Даллас. — Он профессионал и умеет делать свое дело. С чего это он вдруг начнет небрежничать?

Вспомни только, какую чертову уйму денег он огребет, когда найдет письмо! Ему это нужно так же, как и нам.

— Будь она проклята, твоя жена! — воскликнул Престон, обращаясь к Джону. — В какой же переплет мы из-за нее попали!

— Вернись на землю! Мы же ее убили! — урезонивала Даллас.

Камерон закрыл лицо руками и подался вперед.

— Это ты втянул нас в этот кошмар, Джон! Поганый сукин сын!

— Что сделано, то сделано, — спокойно парировал Джон. — Теперь следует подумать о будущем.

— Каком будущем?! — взвился Камерон. — Если мы не разыщем эти бумаги, все кончено!

Глава 17

На сотовый Тео пришло шесть сообщений. Он отправился в библиотеку Мишель прослушать их и сделать заметки. Хозяйка тем временем готовила ужин. Покончив с работой, Тео позвонил Ноэ Клейборну и попросил приехать из Билокси.

— Ужин готов? Я проголодался! — объявил он, выходя на кухню.

— Не готов! Здесь не пансион! — отрезала Мишель. — А кто будет мне помогать?

Схватив нож, она принялась крошить сельдерей и морковь, прислонился к раковине, наблюдая за ней.

— Черт возьми, ловко же вы управляетесь.

— Так все парни говорят.

— Словно робот с ножом. Быстро, точно… впечатляет.

— Вы и в самом деле знаете, как вскружить голову девушке.

Тео быстро схватил морковку и сунул в рот.

— Что прикажете делать? Я скоро умру с голоду.

— И двойной чизбургер не помог?

— Тоже мне еда! Так, легкая закуска!

— Разожгите мне гриль. Спички вон в том ящичке справа.

— А гриль на заднем дворе? — поинтересовался Тео, с подозрением вглядываясь в сумерки сквозь сетку, которой было забрано крыльцо.

— Разумеется, где же ему еще быть! А в чем дело?

— Стоит ли волноваться насчет еще одной Лоуиз?

— Нет, — заверила она, но тут дьявол снова принялся ее подзуживать, и Мишель не устояла перед соблазном. — Правда, может появиться Элвис. Следует на всякий случай взять с собой веник.

Тео, уже шагнувший было к двери, замер.

— Элвис?

Мишель оторвала от ролика кусок алюминиевой фольги и стала заворачивать в нее овощи.

— Наша местная знаменитость. Тот, кто видел его в последний раз, клялся, что в нем не меньше шестнадцати футов.

— Вы назвали аллигатора Элвисом? Да что это на вас всех нашло, ребята?

— Мы не всем даем имена, — оправдывалась она. — Только самым выдающимся.

— Значит, просто пошутили насчет Элвиса, верно?

— Что-то вроде, — мило улыбнулась она.

— Что-то вроде самой изощренной жестокости! Стыдно издеваться над человеком, имеющим очевидную аллигаторофобию, Майк!

— Я предпочла бы, чтобы вы называли меня Мишель.

— А я — не слышать шуток насчет аллигаторов.

— Ладно. По рукам.

— Так почему я не могу называть вас Майк? Остальным это позволено.

Мишель старательно защипывала края фольги.

— Не хочу, чтобы вы думали обо мне… как о Майк.

— Но все же почему?

— Не слишком женственное имя. Сколько мужчин из ваших знакомых хотели бы встречаться с женщиной по имени Майк?

— Что?

— Не важно.

— Как это не важно? Вы утверждаете, что хотели бы встречаться…

— Ничего такого я не утверждаю, — покачала она головой. — Просто зовите меня Мишель, вот и все. А теперь разожгите гриль и перестаньте таращиться на меня как на сумасшедшую. Если испугаетесь, кричите во все горло, я выбегу с веником и спасу вас.

— Мужчины не кричат во все горло от испуга, а у вас, Мишель, извращенное чувство юмора, — огрызнулся Тео и, выглянув в окно, добавил:

— О дьявол, аллигаторы выходят по ночам, верно? Из нас двоих это я спятил. Что я делаю… — Он хотел сказать «в этой Богом забытой трущобе», но вовремя опомнился. — В этой глуши.

Однако Мишель сразу поняла, куда он клонит. Ее глаза опасно сверкнули.

— Не знаю. Вот и объясните мне. Что вы здесь делаете?

— Приехал порыбачить, не помните? В жизни не предполагал, что на моем пути встанут аллигаторы.

— Пока что не встал ни один, — справедливо указала она. — И вы приехали сюда не только порыбачить.

— Тут вы правы.

— И?..

Тео пожал плечами.

— Может, я чего-то ищу. Довольны? — враждебно процедил он.

Мишель снова повернулась к раковине.

— Скажите, что именно, и я помогу вам найти.

Тео, не отвечая, вышел. Мишель не понимала, откуда взялось это неожиданное напряжение. Всего минуту назад они перебрасывались шутками, и вдруг Тео стал невероятно серьезным. Такой спокойный, внешне сдержанный, все схватывающий на лету… Ничего не скажешь, в тихом омуте… Да уж, за красивым лицом Тео Бьюкенена немало всего кроется.

Мишель решила не торопиться. Если захочет, сам расскажет, что привело его сюда. Она не станет привязываться к нему, как назойливая базарная баба.

Вечер выдался такой чудесный и тихий, что они поужинали на крыльце, за столиком кованого железа. Разговор был немногословным и натянутым, но на аппетит Тео это не влияло. Он ел совсем как ее отец, много и жадно, подбирая все до кусочка. — Если бы я объедалась, как вы, пришлось бы расширять дверные проемы, — съязвила Мишель.

Тео развалился на стуле и прикрыл глаза.

— Здесь так мирно! Приятно слушать хор кузнечиков и лягушек…

Не желая вновь его расстраивать, Мишель не упомянула, что раздававшиеся издали звуки исходили от аллигаторов. Сама она, выросшая на болотах, даже не замечала их. Но у городского парня наверняка душа в пятки уйдет.

Тео настоял на мытье посуды, и, поскольку посудомоечной машины в доме не было, приходилось действовать вручную. Пока он мыл ножи и вилки, Мишель убрала приправы, схватила полотенце и принялась вытирать посуду.

— Почему вы не замужем? — поинтересовался он.

— Времени не было.

— Встречаетесь с кем-то?

— Нет.

Вот и прекрасно. Он не собирался засиживаться в Боуэне, но, пока живет здесь, не желает, чтобы какой-то соперник перебежал ему дорожку. И одно это уже делает его бессердечным сукиным сыном!

— О чем вы думаете? — неожиданно спросила Мишель. — У вас такое свирепое лицо!

Я самовлюбленный подонок. Об этом и думаю.

— Удивляюсь, почему мужчины не гоняются за вами. Один взгляд, и любой поймет, что…

— Что именно?

— Что у вас бездна достоинств, — ухмыльнулся он. Мишель закатила глаза.

— Что за романтический комплимент!

— Я из Бостона, не забыли? Откровенность в мужчинах там воспитывают с детства. Кстати, вас здесь никто не интересует?

— А зачем вам это знать?

— Чистое любопытство.

— Думаю, Бен Нелсон был бы не прочь, но я не собираюсь его поощрять. Он очень мил, но между нами не проскочила искра. Понимаете, о чем я?

— Да. Вроде той, что проскочила между нами.

— Простите?

— Вы прекрасно все расслышали.

Он отдал Мишель мокрую тарелку, заметил, что не промыл ее как следует, и снова выхватил.

— Вы хотели броситься мне на шею в ту минуту, как увидели в баре вашего отца.

Он попал не в бровь, а в глаз, но Мишель не собиралась признавать ничего подобного.

— Броситься на шею? Ну уж нет!

— Я просто называю вещи своими именами.

— И откуда вы это взяли?

— Увидел в ваших глазах.

— Сомневаюсь.

— Сомневаетесь?

— Вы были слишком заняты разглядыванием моих ног, — улыбнулась Мишель.

Но на Тео эта реплика ничуть не подействовала. Он и не думал раскаиваться.

— Изумительные ноги.

— Честно говоря, определенное физическое влечение имеется, но все это вполне естественно.

— Это введение к лекции о гормонах?

— Зависит от того, сколько мне еще стоять, пока вы не домоете салатницу. Вам нечасто приходится мыть посуду, верно?

— То есть?

— Возитесь целую вечность.

— Я все делаю не торопясь и тщательно.

Не столько его слова, сколько интонация, с которой они были произнесены, заставила ее сердце забиться сильнее. Он так же нетороплив и тщателен в постели? О Господи, что ее ждет?

— А вы были женаты? — неожиданно для себя выпалила Мишель.

— Да, и оказался не слишком хорошим мужем.

— Ваша жена умерла.

— И это верно.

Мишель поставила на полку очередную тарелку.

— Мне отец рассказывал. Как она умерла? Он наконец вручил ей салатницу.

— Зачем вам это знать?

— Чистое любопытство, — повторила она его слова. — Если посчитали меня чересчур назойливой, я больше ни о чем не спрошу.

— Да нет, тут ничего такого… она погибла в автомобильной аварии.

— О, Тео, мне так жаль. Несчастный случай… он давно произошел?

— Это был не несчастный случай, — бесстрастно, без всяких эмоций ответил Тео. С таким же успехом он мог говорить о подтекавшем кране.

— Нет?

— Это был не несчастный случай, — со вздохом повторил Тео. — И знаете, я впервые за четыре года сказал это вслух.

Судя по всему, ему хотелось, чтобы она сменила тему, но Мишель не собиралась отступать. И не только из-за нездорового любопытства. Если у него ушло четыре года на то, чтобы посмотреть правде в глаза, может, настало время облегчить душу.

— Самоубийство?

— И да и нет.

Он протянул ей очередное блюдо.

— Вряд ли она намеревалась покончить с собой. По крайней мере, не таким способом. Моя жена избрала путь помедленнее.

— То есть?

— Алкоголь и наркотики.

Мишель ничего не ответила, дожидаясь, пока он сам объяснит.

— Она смешала спиртное с таблетками и еще бог знает с чем, уже гулявшим в ее крови. Смертельная комбинация. Во всяком случае, так показало вскрытие. И когда села за руль, уже не помнила себя. Машина пробила ограждение и слетела с моста в залив. Чертовски сложный способ поставить точку, не находите? Вряд ли она сознавала, что творится, и я благодарю Господа за то, что в машине, кроме нее, никого не было.

Мишель огромным усилием воли удержалась, чтобы не выказать своих чувств. Тео — человек гордый, и если она начнет ему сочувствовать или сострадать, он замкнется, как моллюск в раковине, а этого она вовсе не желала.

— Ваши друзья и родные… они знают о том, что произошло на самом деле?

— Нет, Я совершенно уверен, что Ноэ подозревает неладное, но помалкивает.

— Может, ждет, пока вы сами все расскажете?

— Наверное.

Мишель понятия не имела, насколько далеко имеет право зайти. Прислонившись к раковине, она тщательно сложила мокрое полотенце.

— Вы вините себя?

Тео пожал плечами, словно вопрос казался ему сущей чепухой.

— Я примирился со случившимся. И окончательно убедился, что не создан для брака. Он в моих приоритетах где-то на последнем месте. Но мне следовало бы уделять ей побольше внимания. Я же работал по двадцать четыре часа в сутки и не замечал, что делается дома. Дьявол, я знал, что она пила, но не понимал, какой проблемой это становится. Сунул голову в песок, как страус, лишь бы ничего не замечать.

— Но она сделала свой выбор. Пусть я кажусь вам бессердечной, но не вы пихали ей в глотку таблетки и алкоголь. Она сама это сделала.

— Брак — это партнерство. А я не соблюдал свою часть соглашения. Она была такой… хрупкой. Да, именно хрупкой. И нуждалась в помощи, но я оказался слишком слеп, чтобы это увидеть. А может, просто не хотел.

— А мне кажется, хорошо, что вы наконец смогли заговорить о случившемся. Вероятно, теперь вам будет легче избавиться.

— От чего именно?

— От гнева, обиды и угрызений совести.

— Только не надо психоаналитических штучек! — пробормотал он, протягивая ей лопаточку. — Ну, вот и все. У вас имеются еще вопросы, или мы можем поговорить о чем-то другом?

Она хотела спросить, любил ли он жену, но не осмелилась. И так он терпеливо выносил ее приставания.

— Ладно, поговорим о другом. Ужин окончен.

— И что же?

— Я просила вас набраться терпения, пока мы не поедим. Теперь мне хотелось бы услышать, что вы думаете о моей клинике.

— Через несколько минут, — пообещал он. — Сейчас вернусь.

Он вышел из кухни и стал подниматься наверх.

— Что вы делаете? — окликнула она.

— Захвачу лэптоп и устроюсь в вашей библиотеке, — отозвался он. — Нужно проверить мою электронную почту. Будем надеяться, что я уже успел получить кое-какие ответы. А потом поговорим.

Мишель вернулась на кухню, вымыла столы, потушила свет и тоже пошла наверх.

— Пойду приму душ, — сообщила она, встав в дверях спальни ля гостей. — До чего длинным выдался день!

Тео, наклонившись над кроватью, открывал свой дипломат. Он уже успел распаковать сумку и сложить вещи на комоде.

В комнате был настоящий свинарник. Перед окном, выходившим на задний двор, громоздились коробки. Мишель даже не подумала пропылесосить или подмести ковер и была больше чем уверена, что по углам висит паутина.

— Я сделала из этой комнаты кладовку, — оправдывалась она. — А от этой старой кровати у вас начнется радикулит.

— Вы так думаете?

— Она слишком коротка для вас. А матрац весь сбился комками.

— Об этом не волнуйтесь. Я могу спать где угодно.

— И все же я чувствую себя виноватой. Может, займете мою постель? Она огромная.

— Да?

Тео встал и окинул ее взглядом, Мишель сразу распознала этот взгляд: недаром пересмотрела немало фильмов из тех, что идут ночью, и не раз бывала в компании мужчин, вышедших на охоту за женщинами. Но взгляд Тео был куда сексуальнее, чем у Мела Гибсона, а Мишель всегда обожала Мела Гибсона.

— Прекратите, — смеясь, велела она. — Немедленно прекратите!

Тео поднял брови.

О Господи, сейчас он вылитый Кэри Грант!

— Что именно? — с невинным видом осведомился он. Что она могла ответить? «Перестань смотреть на меня так, словно я только что попросила тебя раздеться и заняться со мной пылким, сводящим с ума сексом?»

— Не важно, — отмахнулась она. — Так вы хотите или нет?

— Спать в вашей кровати? Какое приглашение!

— Простите?

— Вы просите, чтобы я делил с вами постель?

О черт, хочет ли она… Когда она в последний раз была с мужчиной? Уже не вспомнить. Возможно, потому, что та история дурно закончилась и Мишель намеренно выбросила ее из памяти. Не торопясь и тщательно… о черт! В горле словно застрял колючий ком.

— Вряд ли это хорошая мысль.

Тео шагнул к ней.

— Почему же?

Будь она на тридцать лет старше, посчитала бы, что у нее климактерический прилив. Все тело горело как в огне, к тому лее Мишель никак не могла отдышаться. Ее эндорфины тоже обезумели. Голова казалась легкой, как воздушный шарик. Если он сделает еще хотя бы шаг, она начнет учащенно дышать. Чудесный способ завестись! Не только мужчинам требуется холодный душ, чтобы погасить возбуждение. Судя по ощущениям, ей бы следовало нырнуть в морозилку головой вперед.

О чем она только думает! В конце концов, это у него такой взгляд, значит, и проблема не ее!

Он медленно продвигался вперед, очевидно, давая ей время для решения. Ноги Мишель приросли к полу, а в животе все переворачивалось.

— Это только усложнит наши отношения.

— Каким образом?

— Мы займемся сексом, а потом…

— Фантастическим сексом, — поправил он. — Фантастическим.

Он заставил ее думать об этом и, судя по выражению глаз, думал о том же.

Мишель кивнула, попыталась сглотнуть, но в горле было сухо, как в пустыне. Пульс бился втрое быстрее обычного. Не меньше ста шестидесяти ударов в минуту. И неровный. Потрясающе! Великолепный мужчина флиртует с ней, а ей воздуха не хватает. Еще один шаг, и она упадет замертво. Ну и ну! Патологоанатом укажет в качестве причины смерти остановку сердца.

Тео остановился в футе от Мишель, нежно провел пальцем по ее щеке, приподнял подбородок, вынуждая девушку посмотреть на него.

Она испытывала неловкость и неуверенность… до тех пор, пока не заметила смешливые искорки в его глазах.

— Так о чем вы думаете? — допытывался он. Словно не знал!

— О том, что вы сводите меня с ума. Тео, вам следует понять, пока это не зашло достаточно далеко…

— Что именно? — мягко спросил он. Теплая рука скользнула к ее шее.

— Что?

— Вы сказали, что мне следует понять что-то. Он растирал ее затылок. Мишель пробил озноб.

Гормоны определенного вида.

— Вот именно, — кивнула она. — Нет, то есть я… о…

«Дыши, — велела она себе. — Сделай глубокий вдох и постарайся прояснить мозги».

— Ладно, давайте начистоту. Я не гожусь для мимолетных связей. Прежде чем лечь в постель с мужчиной, я должна как следует его узнать. Серьезные отношения, понимаете? Я не верю в так называемые курортные романы. — Она вымученно улыбнулась, чтобы немного смягчить суровость слов, и добавила:

— В сущности, я динозавр.

— Я уже упоминал, что люблю динозавров? О черт, о черт, о черт….

Его пальцы осторожно играли с волосами у нее на затылке.

— У вас такие мягкие волосы. Как шелковистое пламя.

— Унаследовала от матери вместе с веснушками, — пояснила она, радуясь, что сумела собраться с мыслями.

— Я уже упоминал, что обожаю веснушчатых женщин? Не поверите, но каждый раз меня охватывает непреодолимое желание перецеловать все до единой.

— У меня веснушки по всему телу.

— До этого мы еще доберемся. У нее снова закружилась голова.

— Этому не бывать.

— Посмотрим.

Ну и наглец! Ему стоит поработать над собой, чтобы искоренить этот недостаток, и она так ему и скажет… как только мозги придут в порядок. К сожалению, сейчас все ее усилия уходят на то, чтобы удержаться на ногах. Этот тип ухитрился возбудить ее одним прикосновением. Каждое нервное окончание в ее теле реагировало на него.

Сообразив, что желает одного: сорвать с себя одежду, Мишель отстранилась и осторожно отвела его руку. Колени превратились в желе, но она все же сумела повернуться и направиться к себе. Но, закрывая за собой дверь, имела глупость оглянуться. Тео, прислонившись к косяку, улыбался ей.

Ну нет, она не позволит ему узнать, как действует его прикосновение. Мистер Парень из Большого Города нуждается в хорошем уроке. Он своего не добьется!

— Попробуйте только затеять со мной нечестную игру, и я не отвечаю за последствия! — выпалила она. — Можете принять холодный душ после меня.

Слишком поздно Мишель поняла, как глупо выдала себя.

— Я приму холодный душ, потому что очень уж жарко, — пояснила она и тут же сообразила, что еще больше все испортила.

— Мишель… — протянул он.

— Что?

— Я еще и не начинал игру.

Мишель захлопнула дверь и бессильно обмякла.

— О черт, — прошептала она в сотый раз.

Глава 16

Мишель как раз перечисляла про себя все причины, по которым не нужно и не следует спать с Тео, и как раз дошла до двадцатой, когда услышала стук.

— Я еще не приняла душ.

— Знаю. Просто хотел спросить, не стоит ли загрузить ваш компьютер?

— Вы его нашли?

Она открыла дверь и выглянула, стягивая на груди ситцевый халатик.

— Трудно было не заметить. Я споткнулся о коробку, когда складывал белье в стиральную машину. Так стоит или нет?

— Загрузить мой компьютер? Еще бы!

Мишель закрыла дверь перед его носом и снова принялась считать. И когда привела двадцать третью причину — необходимость поменять простыни, — поняла, что совершенно слетела с катушек, и вернулась к причине номер один. Этот человек разобьет ее сердце.

Поэтому она решительно шагнула в ванну, включила душ на полную силу и поежилась от холода. Постояв несколько секунд, Мишель добавила теплой воды и немного успокоилась. К тому времени как с волос был смыт шампунь, она снова ввергла себя в состояние праведного негодования. Играть с ней?! Еще чего! Ею не так-то легко манипулировать!

Мишель пригладила волосы и включила фен.

Он, возможно, окажется требовательным любовником…

— Дьявол! — прошептала она. Не торопясь и тщательно… Да выбросит она когда-нибудь из головы эти два слова? Как испорченная пластинка: все вертятся и вертятся в мозгу.

Она почистила зубы, смазала лицо увлажнителем и посмотрелась в зеркало. — Признайся, ты хочешь спать с ним, — едва слышно выговорила она. И тряхнула головой. Нет, это не правда. Она хотела заняться с ним сексом. И ничего дурного в этом нет. Абсолютно ничего. Просто фантазирует, а фантазии — вполне обычное свойство души человеческой.