Братья Бьюкенены (№2) - Провинциальная девчонка

— Я хотел бы его видеть.

— Мы должны найти этот конверт, — не отвечая, заявила она Мишель. — Никаких догадок. Где он может быть?

— Пока не знаю.

— На этот раз я скручу Монка, клянусь могилой матери. Он так близко, что я почти чую его запах.

— Я хочу видеть ваше досье, — повторил Тео, на этот раз постаравшись, чтобы она поняла: он не просит, а требует.

Харрис окинула его ледяным взглядом. Мишель поспешила развеять нарастающую враждебность.

— Мы поможем вам всем, чем только можно, детектив.

— Лучший способ помочь — это не мешать. Эту операцию провожу я. Понятно? — процедила Харрис, по-прежнему глядя на Тео, но тот упорно молчал.

Детектив нервно откашлялась.

— Я накрою всю округу сетью и начну сжимать клещи. Отвезите доктора домой и оставайтесь там. Если услышите что-то подозрительное, звоните.

Она извлекла две визитки и вручила их Тео и Мишель.

— Вы всегда можете связаться со мной по сотовому.

Не нужно было иметь диплом юриста, чтобы сообразить: Харрис не собирается с ними сотрудничать. Разыгрывает из себя важную персону, облеченную властью. Что ж, в этом случае Тео не собирается делиться с ней полученной информацией.

— Мне по-прежнему необходимо увидеть ваше досье, детектив, а также содержимое этого пакета, — сказал он, не желая слышать никаких отказов.

— Можете просмотреть содержимое пакета, — кивнула Харрис, — и если там окажется что-то, не имеющее отношения к Монку, расследуйте это сколько пожелаете.

— А если там сведения, касающиеся Монка? — спросила Мишель.

— Тогда командую я. Это мое расследование, и я не собираюсь позволять федералам снимать пенки и лезть не в свое дело. Я три года гоняюсь за тенью Монка, и нечего ФБР сюда вмешиваться! Не бывать этому!

Ее ненависть к ФБР была почти физически ощутимой. Отнюдь недружеское соперничество между Бюро и местными правоохранительными силами было глубоко укоренившимся, имело долгую историю и казалось Тео совершенно бессмысленным. Но сейчас у него не было настроения дипломатничать или играть в дурацкие игры.

— Волнуетесь, что ФБР заберет у вас дело? — осведомилась Мишель.

— Чертовски верно, волнуюсь. Три года, — повторила Харрис. — Говорю вам, Монк мой, а когда я его прижму, не собираюсь преподносить вам на блюдечке.

— Не забывайте, я прокурор министерства юстиции. Плевать мне на то, что вы с ним сделаете, если только он не один из тех, кто пытался пристрелить меня и Мишель прошлой ночью. Если же это так, нам с вами придется прийти к взаимопониманию.

Женщина покачала головой:

— Шеф полиции сказал, что вы в отпуске… приехали сюда порыбачить. Так что идите, ловите рыбу и позвольте мне спокойно выполнять свои обязанности.

— Слушайте, я понимаю, вы хотите поймать преступника, но…

— Что? — перебила она, прежде чем он успел договорить.

— Я в деле, хотите вы или нет. Воображаете, что я буду сидеть и ждать? Или я выражаюсь недостаточно ясно? Он пытался нас прикончить.

— Не позволю испохабить мое расследование! — истерически взвизгнула Харрис.

Но Тео не собирался затевать громкий скандал. Вынудив себя не повышать голоса, он негромко спросил:

— Сколько раз повторять, прежде чем вы поймете? Вам меня не остановить.

— Черта с два я…

— А вот у меня достаточно власти, чтобы воспрепятствовать вам, — оборвал он, — и мы оба это знаем. Так что подумайте.

Он не шутил. И не блефовал. Когда речь идет о том, кто кого и чей козырь старше, у Тео есть все способы надавить и выиграть. А у нее их нет. Вот и все.

Харрис, очевидно, сообразив, что наскоком не возьмешь, решила пойти в обход.

— О'кей, поделимся информацией. Я пошлю вам копии того, что имею на Монка, как только вернусь к себе. И позволю вам просмотреть содержимое конверта.

— При условии, что мы его найдем, — вставила Мишель.

— Необходимо найти! — отрезала Харрис. — Но мне кое-что нужно взамен, — продолжала она.

— Что именно?

— Сорок восемь часов свободного полета, прежде чем вы начнете вмешиваться и вызывать подкрепление. Гарантирую, что до этого срока Монк очутится за решеткой. Если он стакнулся с теми, кто преследовал вас и доктора, я и на них надену наручники.

— Вы здорово в себе уверены. Что же утаили от меня, детектив? Знаете, где сейчас Монк?

— Сорок восемь часов, — настаивала она.

— Нет, — не задумываясь отказался Тео.

— В таком случае двадцать четыре. Это разумное требование.

Ее шея побагровела от гнева, но Тео было плевать, усложняет он ей жизнь или нет.

— Не согласен.

— Какого дьявола вам нужно? Уступите хоть в чем-то! Мои люди уже затягивают сеть, и все мы работали слишком долго, чтобы позволить вам получить все лавры в последний момент. Целых три года…

— Да, я уже слышал. Три года. Ладно, так и быть. Даю вам двенадцать часов и ни минутой больше. Если к этому времени вы не произведете аресты, я начну действовать.

Харрис взглянула на часы.

— Сейчас почти девять. Двенадцать часов… ладно, обойдусь и этим. Увезите доктора домой и оставайтесь с ней до девяти вечера. — повернувшись к Мишель, она добавила:

— Ну, за дело! Откуда начнем искать?

Мишель заметила, что Френсис знаками подзывает ее, размахивая трубкой.

— Пакет либо где-то здесь внизу, либо наверху, в хирургическом отделении. А сейчас, извините, мне звонят. — Не ожидая разрешения, она поспешила к стойке сестринского поста, но все же крикнула на ходу:

— Меган, поднимись вместе с детективом Харрис в хирургическое отделение, и начинайте искать. Я буду через минуту. Френсис, а вы пока перевяжите мистера Бьюкенена и сделайте ему противостолбнячный укол.

Она взяла трубку и отошла в сторону, уступая дорогу Меган.

— Сюда, детектив, — велела Меган, уводя ее к лифту. Мишель, коротко о чем-то поговорив, почти сразу же вернулась к Teо и объяснила:

— Доктор Ландуски узнал, что я в больнице, и попросил посмотреть его пациента. Ну что, наркоз выветривается? Если очень болит, я что-нибудь тебе дам.

— Не стоит.

— Не забудьте заполнить на него формы, доктор, — напомнила Френсис перед уходом.

Тео не сводил глаз с лифта. Как только закрылась дверь, он схватил сотовый и попросил Мишель дать ему номер домашнего телефона Мэри Энн.

Мишель пробормотала несколько цифр.

— Почему ты вдруг захотел поговорить с Мэри Энн? — удивилась она.

— И не думал.

Подруга Мишель ответила после третьего звонка и сонным голосом спросила, кто звонит. Не тратя времени на пустую болтовню, Тео попросил позвать Ноэ.

Рот Мишель сам собой открылся.

— Он вернулся в Новый Орлеан с Мэри Энн?!

Она получила ответ минутой спустя, когда Тео сухо велел:

— Немедленно вставай с постели и иди в другую комнату, чтобы можно было поговорить спокойно.

Ноэ громко зевнул в телефон.

— Ради твоего же блага надеюсь, что дело действительно важное.

— Очень, — поклялся Тео.

— Ладно, тогда подожди.

Мишель услышала, что ее зовут, и, подойдя к стойке, подняла трубку. Медсестра попросила ее проверить историю болезни пациента, перед тем как давать ему лекарство. Разговор закончился как раз в тот момент, когда Тео прощался. Она еще успела услышать, как он сказал:

— Как только все проверишь, немедленно возвращайся. Спасибо, Ноэ.

Не успел он отключиться, как Мишель всполошилась:

— Ты что вытворяешь?! Сам ведь дал детективу двенадцать часов и пообещал, что до этого ничего не предпримешь!

— Угу…

— Ты действительно дал ей двенадцать часов?

— Совершенно верно, — согласился он. — Поэтому ты должна знать, что это означает.

— И что же?

— Я солгал.

Глава 33

Оказалось, что они ищут не там. Мишель прошла мимо своего стола и увидела, как детектив Харрис и Меган просматривают почту доктора Ландуски.

— А вы уже осмотрели мой отсек? — удивилась она.

— А я думала, что вы работаете здесь, — пояснила Меган. Сидя на полу, она рылась в папках.

— Мой рядом.

— Иисусе, это я виновата, простите меня. С того времени как пришла в больницу, была уверена, что вы ужасная неряха. Думала, что вы сидите здесь. Каждый раз, как поднимаюсь сюда, вы все время диктуете или заполняете истории болезни за этим столом.

— Да, я пользовалась отсеком доктора Ландуски, поскольку именно сюда медсестры и секретарши приносят его историй болезни. Я заменяла его, пока он был в отпуске.

— Но я складывала сюда всю вашу почту.

— Может, и конверт попал сюда по ошибке? — предположила детектив. — Давайте сначала закончим все здесь.

Видя, что она обшаривает стол, Мишель опустилась на колени и принялась разбирать завал у стены.

— Не представляю, как может Ландуски работать в таком хаосе.

— И он всегда запаздывает с историями болезни, — поддержала Меган.

— Может, вы все-таки займетесь делом? — не выдержала Харрис. В эту минуту она удивительно напоминала строгую учительницу, журившую двух озорниц.

— Я могу одновременно разговаривать и искать, — заверила Меган.

— Продолжайте работать, — настаивала Харрис.

— Это не он? — спросила Меган через несколько секунд, протягивая Мишель маленький желтый конверт.

Мишель покачала головой:

— Нет. На том должен быть ярлычок с логотипом «Спиди мессинджер».

— А как насчет этого?

Меган снова передала Мишель конверт, на этот раз побольше, с мягкой прокладкой, из оберточной бумаги. Харрис замерла, ожидая ответа. Мишель прочла название юридической конторы, напечатанное в верхнем углу, чуть повыше ярлычка, и затаила дыхание.

— Похоже, это то, что мы ищем, — объявила она, отдавая конверт детективу. Та повела себя так, словно ей сунули бомбу. Неохотно взвесила на руке, медленно перевернула и с величайшей осторожностью распечатала. Внутри оказался еще один конверт из оберточной бумаги. Харрис разрезала его ножом для бумаг.

Держа конверт за самый краешек, она оглядела стол.

— Вот это подойдет, — заявила она, снимая с полки большой канцелярский зажим. — Не хочу трогать бумаги, на случай если там имеются отпечатки.

— Могу принести перчатки, — предложила Меган.

— Спасибо, и этого хватит, — улыбнулась Харрис.

Мишель прислонилась к стене, забыв о лежавшей на коленях груде папок, и наблюдала, как детектив цепляет зажимом одну из бумаг и наполовину вытаскивает из конверта.

Меган, встав на колени, сбила на пол стопку газет и историй болезни. Мишель помогла ей сложить все это в угол.

— Что там? — спросила она детектива. Харрис разочарованно поморщилась.

— Нечто вроде аудита или финансового отчета. Ни одного имени, только инициалы, рядом со сведениями о переводах. Куча цифр, и только. — А другие бумаги?

— Здесь не меньше двенадцати страниц, а может, и больше, но некоторые скреплены между собой. Слишком рискованно пытаться их вынуть.

Она неторопливо убрала документ и поднялась.

— Мне нужно срочно отправить все в лабораторию. Как только они поработают со всем этим, найду кого-нибудь, кто поможет объяснить, что означают все эти числа.

Какая ужасная обида: столько пережить и так и не узнать, почему их пытались убить!

Мишель отодвинула папки и пошла следом за Харрис. Та уже нажала кнопку лифта.

— Спасибо за содействие, — сухо бросила она. — Буду держать вас в курсе дела.

— Но вы обещали Тео показать содержимое конверта, — напомнила Мишель.

Дверь лифта открылась. Харрис ступила внутрь и ткнула пальцем в кнопку. И пока двери сдвигались, послала Мишель улыбку.

— Ровно через двенадцать часов, и ни минутой раньше, — успела крикнуть она. Мишель от неожиданности растерялась. Что теперь будет?

— Что вы ожидали найти в этом конверте? — спросила подошедшая Меган.

— Ответы.

— А когда все уладится, расскажете, что тут творилось?

— Обязательно, — согласилась Мишель. — Если я все-таки соображу, что тут творится, буду счастлива поделиться с тобой.

— Ваш бойфренд — прокурор. Он наверняка знает, что это за цифры. Кроме того, он сам говорил, что не отпустит эту дамочку, пока не увидит, что там. Побегу-ка я в приемное отделение. Не хотелось бы пропустить фейерверк.

Мишель осталось посмотреть всего одного пациента, и она свободна.

— Передай Тео, что я буду через минуту, — окликнула она, направляясь в кардиологическое отделение.

Но детектив Харрис сделала все, чтобы избежать встречи с Бьюкененом. Она вышла из лифта на втором этаже, спустилась по лестнице на первый, следуя указателям, нашла боковую дверь и незаметно выскользнула на улицу. Обошла больницу и уже бежала к стоянке, прижав к груди конверт, когда сзади послышался скрежет тормозов. Харрис обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как серая «тойота» летит прямо на нее.

Глава 34

Сотовый детектива не отвечал, и Тео был вне себя. Он дважды звонил, и ему каждый раз предлагали оставить сообщения. Его сообщения были коротки и конкретны. Ему нужен этот конверт, и немедленно. Одно он оставил для Харрис в новоорлеанском отделении полиции и как раз отключал телефон, когда из лифта вышла Мишель. И хотя Тео уже услышал версию Меган о том, что произошло наверху, все же заставил Мишель рассказать все с самого начала, пока они направлялись за вещами в комнату отдыха докторов.

— Но ты не видела бумаг?

— Нет. Она не позволила мне даже к ним прикоснуться. Боялась, что смажутся отпечатки.

— Черта с два! — отрезал он. — Она тебя провела! Решила не допускать меня к расследованию!

— По крайней мере, на двенадцать часов, — кивнула Мишель.

Она успела сунуть одежду и туфли в пластиковый пакет и уже стояла у двери.

Тео снова потянулся к телефону.

— Похоже, настало время власть употребить, — пробормотал он.

— Тео…

Тео наконец поднял на нее глаза.

— Что?

— Я окончательно выдохлась. Мне нужно поспать, да и тебе тоже не мешает. Пожалуйста, не можем мы просто пойти домой?

— Разумеется, можем.

— Дай женщине двенадцать часов, — попросила Мишель. — Ты же обещал. — Она зевнула и добавила:

— Правда, она не хочет иметь с тобой дело, и это тебя бесит, но, думаю, ты должен быть немного снисходительнее. Она потратила на это три года.

— А хотя бы и пятнадцать, мне плевать, — возразил он. — Я не отступлю.

Он и в самом деле разозлился настолько, что к тому времени, как они добрались до машины, пригрозил отобрать.у детектива жетон. Мишель молча выжидала, позволяя ему выпустить пар.

— Ну что, теперь получше? — спросила она, когда он угомонился.

— Намного. Вот тебе сотовый, позвони своему отцу и скажи, что мы едем.

— Нельзя ли сначала остановиться у моего дома и захватить кое-что из одежды?

— Конечно.

Пока она набирала номер, он завернул за угол и въехал в Боуэн. Теперь, немного пожив здесь, Тео научился разбираться в хитросплетениях дорог, хотя он все-таки считал, что пара-тройка дорожных знаков не помешала бы.

В доме отца никто не отвечал, и, поскольку Джейк не верил в автоответчики, Мишель не могла оставить сообщение. Вспомнив, что ее сотовый находится у Джона Поля, она позвонила брату.

— Да?

— Разве так отвечают на звонок? — упрекнула Мишель.

— А, это ты, — буркнул брат. — Все в порядке?

— Да. Мы с Тео едем к вам. Где папа?

— Рядом со мной. Мы как раз собрались к тебе. Отец узнал, что стряслось прошлой ночью, и хочет видеть тебя. Убедиться, что ты в порядке.

— Скажи, что я прекрасно себя чувствую.

— Уже сказал, но он все-таки хочет посмотреть на тебя собственными глазами.

Он отключился, прежде чем Мишель успела поговорить с отцом. Нажав на кнопку, она отдала телефон Тео.

Они подъехали к дому почти одновременно с Джоном Полем и Джейком.

Успокоив отца, Мишель собрала вещи, сунула в сумку зубную щетку и косметичку, и они пустились в путь. Джон Поль предложил оставить взятую напрокат машину и пересесть в его автомобиль. Если кто-то следит за домом, то, увидев машину, вполне может предположить, что Тео и Мишель никуда не поехали и собираются здесь ночевать.

У Тео не было ни сил, ни настроения спорить, поэтому он молча кивнул.

Пикап явно нуждался в новых амортизаторах. Мишель, сидевшей у окна, на коленях Тео, приходилось пригибаться каждый раз, когда колеса натыкались на очередной ухаб.

— Должно быть, вы совсем вымотались со всей этой стрельбой и погонями! — сочувственно заметил Джейк.

Дом Джейка оказался большим и просторным. Правда, с фасада он выглядел типовым строением, покоившимся на цементной плите. Джон Поль обогнул дом, остановил грузовик, и Тео увидел, что окна второго этажа выходят на воду. Надстройка как-то странно нависала над зданием; очевидно, ее добавили уже позднее, по зрелом размышлении. Как и в доме Мишель, здесь тоже было большое, забранное сеткой крыльцо, выходившее на воду. У причала стояли три маленькие лодки.

Большой папочка не любил кондиционеры. У него, правда, была парочка оконных устройств, но включались они редко. Доски пола в гостиной были истерты почти добела. Хозяин разбросал по полу овальные плетеные коврики. Однако в комнатах не было душно. Потолочный вентилятор тихо щелкал при каждом повороте, но все же доносил свежий ветерок с реки.

В окна лились солнечные лучи, отбрасывая резкий свет на потертую мебель. Тео взял сумку Мишель и пошел вслед за девушкой по длинному коридору. В самом конце, за раскрытыми дверями, виднелась большая двуспальная кровать Джейка.

Мишель вошла в противоположную комнату. Тут стояли две односпальные кровати с тумбочкой между ними. Окно выходило на передний двор. Воздух был ужасно спертым, но, к счастью, в окне находился еще один кондиционер. Мишель включила его на полную мощность, сбросила туфли и уселась на край кровати, застеленной бело-голубым покрывалом. Отец не особенно заботился о правильном сочетании цветов, поэтому на другой кровати лежало красно-желтое покрывало. Мишель сняла носки, рухнула на подушки и уже через минуту спала беспробудным сном.

Тео осторожно прикрыл за собой дверь и вернулся в гостиную.

Час спустя Мишель проснулась под раскаты громового смеха. Она встала и направилась в ванную. Из-за угла вынырнул Тео.

— Мы тебя разбудили?

Мишель покачала головой и отступила, давая ему дорогу, Но он продолжал наступать, пока не прижал ее к стене. И крепко поцеловал. — Лучший способ начать новый день — поцеловать прекрасную женщину, — объявил он и направился в гостиную.

Мишель взглянула на себя в зеркало и поморщилась. Самое время достать макияж и начинать вести себя как женщина! Он назвал ее прекрасной? Видимо, Тео следует постоянно носить очки!

Уже через полчаса она совершенно преобразилась. То есть не совершенно, а насколько это было возможно. Жаль, что не захватила юбку, но делать нечего. Придется выбирать между синими шортами и джинсами, и, поскольку на улице жара, значит, тут и думать нечего.

Она натянула шорты. К сожалению, из всех топов у нее была только светло-желтая блузка, создатели которой явно переборщили со спандексом.

Как была босиком, она потопала по коридору с косметичкой и положила ее на комод в спальне. Тут вошел Тео за очками, на ходу беседуя с кем-то по сотовому. Он мельком посмотрел на Мишель, задержался взглядом на стройных ножках, хлопнул глазами и попросил собеседника повторить только что сказанное.

— Понял. Да, ее отец получил заверенное письмо только час назад. Нет, Мишель не знает. Я попрошу Джейка рассказать ей.

— Кто это был? — спросила она.

— Бен. Все еще ждет отчета криминалистов с места преступления.

— А что папа должен мне сообщить?

— Хорошие новости, — пообещал Тео.

— К нам кто-то приходил? Я сквозь сон слышала стук входной двери и какие-то чужие голоса.

— Друзья твоего отца принесли еду из твоего дома. На кухонном столе — четыре пирога, — с ухмылкой объявил он.

— И ни одной карточки, верно?

— Майк, мне нужно потолковать с тобой, — окликнул отец.

— Иду, папочка.

Она и Тео вместе вошли в гостиную. Заметив на столе альбом с фотографиями, девушка прошептала:

— Ой, папочка в меланхолии.

— А по-моему, он совершенно счастлив.

— Говорю же тебе, он тоскует. Достает семейный альбом только когда тяжело на душе.

Джон Поль растянулся на диване, сложив руки на груди и закрыв глаза.

Джейк сидел за большим дубовым столом на кухне, выходившей в гостиную.

— Ну, теперь ты жалеешь, что не поехал на похороны? — допрашивал он сына.

— Нет, — буркнул Джон Поль, не открывая глаз.

— А следовало бы, — наставительно продолжал Джейк. — Твоя кузина не была такой брюзгой, какой ты ее считал.

— Я никогда не говорил, что она брюзга. Я сказал…

— Я помню, что ты сказал, — перебил отец, — но не желаю, чтобы ты повторял это перед всеми. Кроме того, я знаю, что сейчас тебе стыдно.

Джон Поль ограничился неразборчивым мычанием, которое вряд ли могло сойти за ответ.

— Оказалось, что твоя кузина все-таки помнит о родных. Майк, иди сюда и садись. Мне нужно сообщить тебе нечто важное. Тео, ты тоже садись. Я хочу, чтобы ты посмотрел кое-какие снимки.

Тео выдвинул стул для Мишель, а сам устроился рядом Джейк взял дочь за руку и посмотрел в глаза.

— Крепись, детка. Понимаю, каким потрясением это будет для тебя.

— Кто умер?!

— Никто, — заверил отец, удивленно моргая. — Речь идет о твоей кузине, Кэтрин Боден.

— Той, которая уже умерла, — вставил Джон Поль.

— Разумеется, умерла. У нас в семье только одна кузина, со стороны твоей мамы, — объявил Джейк.

— А что с Кэтрин? — спросила Мишель.

— Она оставила нам деньги. Гору денег! — объяснил отец. Мишель ему не поверила.

— О, папа, это, должно быть, ошибка. Кэтрин ни за что не оставила бы нам деньги.

— Говорю же, оставила, — твердил отец. — Знаю, это звучит совершенно не правдоподобно, но ведь я предупреждал: крепись. Кэтрин составила завещание.

— Но почему она это сделала? Кэтрин нас ненавидела.

— Не говори так, — упрекнул отец и, вытащив из кармана Носовой платок, вытер глаза. — Твоя кузина была замечательной женщиной. — Это называется переделкой истории, — пробормотал Джон Поль.

Мишель, все еще сомневаясь, покачала головой:

— Все равно это ошибка.

— Нет, детка. Никакой ошибки. Неужели не хочешь узнать, сколько мы получили?

— Хочу, — кивнула она, гадая, какую шутку задумала сыграть Кэтрин. Судя по тому, что она слышала от братьев, кузине была присуща некоторая жестокость.

— Твоя дорогая кузина оставила каждому из нас по сто тысяч долларов.

Мишель непонимающе хлопнула глазами.

— Сто…

— Тысяч долларов, — докончил отец. — Я только что говорил по телефону с Реми. Позвонил твоему брату и рассказал о щедрости кузины. И представляешь, он отреагировал точно так же, как ты и Джон Поль. К сожалению, оказалось, что я вырастил трех циников.

Мишель все никак не могла осмыслить столь поразительную новость.

— Кэтрин Боден… дала… сто тысяч…

— Ты что-то стала заикаться, младшая сестренка, — рассмеялся Джон Поль.

— А ну-ка помолчи, — приказал отец и уже мягче обратился к Мишель:

— Видишь, детка? Кэтрин вовсе не ненавидела нас. Просто была не слишком близка с родными. Да и к чему мы ей? Она была… другой, а мы служили напоминанием о тяжелых временах.

Мишель неожиданно сообразила, что Тео не имеет ни малейшего представления, о чем идет речь.

— Моей кузине было лет семь-восемь, когда ее мать вышла замуж за очень богатого человека по фамилии Боден. Они переехали в Новый Орлеан и почти оборвали всякие связи с нами. Я никогда не видела Кэтрин и даже не говорила с ней по телефону. Поэтому и поверить не могу, что она оставила нам наследство.

— Моя жена и мать Кэтрин были сестрами, — пояснил Джейк. — Ее звали Джун, но для нас всех она была Джуни. Бедняжка не была замужем, когда обнаружилось, что она забеременела. В те времена иметь внебрачного ребенка считалось позором, но по мере того как шло время, люди обо всем забыли. Только отец не забыл и не простил. Не поверишь, но он выгнал ее из дому. Тогда мы с Элли только что поженились и взяли Джуни к себе. Когда родился ребенок, в доме стало тесновато, но мы как-то обходились. Потом Джуни встретила того богатого парня, вышла замуж и уехала.

Умерла она, когда Кэтрин было одиннадцать. Я не позволял девочке забыть, что в Боуэне есть родня, которая ее любит, поэтому и взял за правило звонить ей раз в месяц, а иногда и навещать. Правда, она была не очень-то разговорчива, так что болтал в основном я, и все о своей троице, чтобы она знала кузенов. Кэтрин здорово поразилась, узнав, что Мишель собирается стать доктором. Она гордилась тобой, детка. Просто никогда об этом не распространялась.

— Кэтрин даже не пригласила тебя на свадьбу! — запальчиво возразила Мишель. — Уж я-то знаю, как ты обиделся.

— Вовсе нет. Кроме того, это была совсем скромная церемония в суде. Она сама мне сказала.

Мишель оперлась локтем о стол и принялась рассеянно навивать локон на палец, размышляя о внезапно свалившемся богатстве. Эти деньги — просто дар с неба. Более чем достаточно, чтобы отремонтировать клинику и нанять сестру.

Отец улыбаясь наблюдал за дочерью.

— Опять ты крутишь волосы! Знаешь, Тео, в раннем детстве, когда она была совсем крошечной, точно так же дергала себя за волосы и сосала большой палец, пока не засыпала. Сказать невозможно, сколько раз мне или Реми приходилось распутывать колтуны!

Мишель отпустила рыжеватые пряди и сцепила пальцы.

— Я чувствую себя виноватой, потому что не могу сказать ничего доброго о Кэтрин, и в то же время уже придумала, как потратить часть денег.

Отец подвинул Тео семейный альбом в красно-черную клетку. Тео открыл его и принялся просматривать снимки, а Джейк объяснял, кто есть кто. Майк пошла к холодильнику за диетической колой и принесла одну банку для Тео. Он надел очки и выглядел настоящим ученым мужем.

Положив руку ему на плечо, она спросила:

— Ты голоден?

— Еще бы, — отозвался он, переворачивая очередную страницу.

— Папа, Тео не хочет смотреть наши снимки.

— Ошибаешься, хочу.

Она поставила свою банку колы рядом с банкой Тео, выпрямилась и повернулась к брату:

— Джон Поль, приготовь мне и Тео что-нибудь поесть.

— Как же, дожидайся! — хмыкнул он.

Мишель подскочила к дивану и плюхнулась брату на живот. Но он заранее угадал, что она задумала, и успел приготовиться.

— Я сплю! — буркнул он. — Оставь меня в покое, черт возьми!

Но сестра, не обращая внимания на ворчливый тон, стала дергать его за волосы.

— Можешь поверить, что Кэтрин оставила нам столько денег?

— Нет.

— Уму непостижимо!

— Угу.

— Открой глаза! — потребовала она.

Джон Поль громко вздохнул, но все же сделал, как она просила.

— Ну что тебе?

— Можешь сказать о ней что-то хорошее?

— Еще бы! Она была эгоисткой, жадиной, занудой, одержимой…

Мишель ущипнула его.

— Я же велела сказать что-то хорошее!

— Она мертва. И лучшее трудно придумать.

— Бессовестный! Есть хочешь?

— Нет.

— Не правда, хочешь. Ты всегда голоден. Пойдем, помоги мне. Мишель встала, но брат успел схватить ее за руку.

— Когда Тео уезжает?

Такого вопроса она не ожидала. И теперь растерялась. Джон Поль застал ее врасплох.

— В понедельник, — прошептала она. — Вместе со своим другом Ноэ. В понедельник утром.

До чего же у нее грустный голос! Просто противно! Она не пыталась изображать храбрость, не притворялась, что ей все равно, потому что брата не одурачишь. Джон Поль знал ее лучше всех на свете и к тому же видел насквозь. Ей в голову не приходило солгать ему.

— Ты сильно сглупила, — прошептал он.

Мишель кивнула:

— Ты прав.

— Не стоило так подставляться.

— Знаю.

— Почему ты не сумела себя защитить? Он чужак.

— Все случилось так неожиданно. Что я могу сказать? Просто… так вышло.

— И?..

— Что "и"?

— И ты собираешься раскиснуть, когда он исчезнет?

— Нет, — пробормотала она и уже смелее повторила:

— Нет.

— Посмотрим.

Тео, не обращая на них внимания, рассматривал выцветший снимок молодой красивой женщины, стоявшей под деревом с букетом маргариток в руках. На ней было длинное платье из светлого органди, подпоясанное лентой, длинные концы которой свисали до земли. Короткие вьющиеся волосы обрамляли ангельское личико. Фотография была черно-белой, но Тео предположил, что волосы ее были рыжими, а глаза — синими. Будь прическа и одежда более современными, Тео подумал бы, что перед ним Мишель.

— Это моя Элли, — пояснил Джейк. — Хорошенькая, правда?

— Да, сэр, очень.

— Глядя на свою троицу, я в каждом вижу Элли. У Реми ее смех, у Джона Поля — любовь к дикой природе, а у Мишель — сердце.

Тео кивнул.

Джон"Поль направился было на кухню, но, услышав слова отца, остановился и перегнулся через плечо Тео. Потом Тео перевернул страницу, и Джон Поль отошел. На следующем фото были маленькие Реми и Джон Поль. Между ними стояла девочка. Мальчики выглядели так, словно только что вывалялись в грязи и были страшно этим счастливы. Чего стоили их гнусные улыбочки! Девочка, явно выросшая из платьица, не улыбалась. Наоборот, свела брови.

— Это Кэтрин, — сказал Джейк. — Она всегда носила платья, что бы там ни было. Это — одно из ее любимых, потому что на нем кружева. Помню, как она приставала к матери, чтобы зашила очередную дырку.

Тео продолжал листать альбом. Мать Кэтрин, должно быть, посылала снимки после переезда в Новый Орлеан, потому что он увидел не меньше двадцати фотографий Кэтрин. Девочка неизменно была в платьях, раз от разу становившихся все дороже. На одном снимке она стояла перед рождественской елкой с двумя одинаковыми куклами в руках. На другом — держала двух плюшевых мишек.

Джейк, увидев фото, хихикнул.

— Кэтрин всегда старалась иметь все в двух экземплярах. Иногда люди, жившие когда-то в бедности, независимо от того, молоды они или стары, просто не могут, что называется, насытиться. Понимаете, о чем я?