Терри Клейн (№1) - Смерть таится в рукаве

Полиция предполагает также, что мисс Рентон, очаровательная художница, которая написала портрет Мандры и впоследствии попыталась подменить один портрет другим с тем, чтобы обеспечить себе алиби и тем самым ввести в заблуждение полицию, несомненно, имела прекрасную возможность взять из коллекции Клейна смертоносное оружие; знал ли об этом Клейн — пока неизвестно.

Тот факт, что сегодня рано утром мисс Рентон находилась в квартире Терри Клейна, дает полиции все основания предположить, что мисс Рентон вполне могла взять «слив-ган».

Терри Клейн, загадочная и романтическая фигура, принимал у себя мисс Рентон в одной пижаме и тапочках, что придает всей истории несколько пикантную окраску.

Согласно заявлению инспектора Джеймса Мэллоу из отдела по расследованию убийств, Клейн не дал пока еще сколько-нибудь удовлетворительных объяснений по поводу того, каким образом «слив-ган» попал в кресло, в котором он сидел в кабинете прокурора округа во время допроса.

Примечательно в этом деле то, что некий Джек Уинтон, молодой художник, видел, как в два часа ночи из квартиры Мандры вышла молодая, привлекательной наружности женщина. Она несла выполненный маслом портрет ныне покойного Мандры. Краска, по-видимому, еще не высохла, и женщина несла портрет перед собой, поэтому молодой художник не смог рассмотреть черты ее лица, но, поскольку лестница крутая, Уинтон, взглянув снизу вверх, увидел под нижней рамкой портрета то, что впоследствии назвал «дьявольски очаровательными лодыжками».

Поскольку полиция установила, что убийство было совершено приблизительно между половиной третьего и пятью минутами четвертого ночи, можно предположить, что молодая женщина, встреченная Уинтоном в два часа ночи на лестнице, покинула квартиру Мандры по крайней мере за полчаса до убийства.

Во время первого допроса, который вел прокурор округа Паркер Диксон, мисс Рентон настаивала на том, что она и является той самой женщиной, и в качестве доказательства предъявила портрет Мандры. Уинтон, тщательно изучив портрет и изящные лодыжки мисс Рентон, заявил, что у него нет никаких сомнений в том, что мисс Рентон является именно той женщиной, которую он встретил в доме Мандры. Вследствие всего этого мисс Рентон не стали брать под стражу.

Вскоре после этого Хуанита Мандра, вдова убитого посредника, заявила, что именно она является той самой женщиной, которую Уинтон видел на лестнице. Она, однако, пока еще не может предъявить портрет в подтверждение своего заявления. Полиция тем временем разыскала таксиста, подвозившего ее от дома Мандры до дома, в котором она живет. Он хорошо помнит, как все было, кроме того, ему удалось рассмотреть портрет, который был у женщины. Полиция также обнаружила еще одного свидетеля, который утверждает, что видел данный портрет в квартире Хуаниты Мандры около семи часов вечера вчерашнего дня. Поскольку к этому моменту портрет, предъявленный Синтией Рентон, был уже у полиции, можно предположить, что либо свидетель ошибается, на чем, однако, полиция не склонна настаивать, либо существуют два идентичных портрета Мандры. Портрет, находившийся, как уверяет Хуанита Мандра, в ее квартире по крайней мере до семи часов вечера, к появлению инспектора Мэллоу, который пришел чуть за полночь, бесследно исчез. Хуанита Мандра утверждает, что портрет был украден.

Хуанита Мандра весьма интересная личность. Экзотическая танцовщица в одном из ночных клубов города, она тайно обвенчалась с Мандрой более двух лет назад. Она заявила, что церемония бракосочетания, несмотря на свой тайный характер, была совершенно законной. У полицейских, которые занимаются выяснением прошлого Хуаниты, нет оснований не доверять ей.

Поскольку Синтия Рентон написала портрет Мандры, полиция предполагает, что она вполне могла сделать с портрета копию, с тем чтобы обеспечить себе алиби. Что же касается Хуаниты Мандры, она сделать этого не могла, так как просто не способна написать картину, подобную той, о которой идет речь. Полицией был допрошен еще один человек, а именно — сестра Синтии Рентон, мисс Альма Рентон, художница с мировым именем.

Полиция надеется в самое ближайшее время найти портрет, который, согласно заявлению Хуаниты Мандры, был украден из ее квартиры. Не пройдет и двадцати четырех часов, утверждают полицейские, как портрет будет найден, и тогда не останется никаких сомнений в том, что Синтия Рентон так или иначе причастна к убийству.

В данном деле фигурируют яркие, экзотические личности, живущие довольно странной, загадочной жизнью. Не последним в их числе является мистер Терри Клейн, искатель приключений, который совсем недавно вернулся из Китая, где пробыл довольно долгое время. Полагают, что он находился в уединенном монастыре, расположенном в горах, недалеко от развалин древнего города, где хранятся золото и драгоценные камни, к которым никто не прикасался вот уже несколько столетий. Клейн прекрасно владеет китайским языком. Полицейские намекают на то, что им удалось подслушать разговор, состоявшийся в квартире Клейна между самим Клейном и какой-то девушкой-китаянкой: юная китаянка якобы обвинила Клейна в том, что это он похитил портрет из квартиры Хуаниты. Тем не менее полиция не стала брать Клейна под стражу, хотя инспектор Мэллоу все же заявил, что, если ему удастся обнаружить факты, указывающие на причастность Клейна к таинственному исчезновению портрета из квартиры танцовщицы, Клейн будет арестован и обвинен не только в соучастии в убийстве Мандры, но и в краже со взломом.

Интересы Синтии Рентон представляет Ренмор Хоулэнд, известный адвокат, специализирующийся на уголовных делах, который гордится тем, что не проиграл ни одного дела, связанного с убийством. Те, кто хорошо знаком с тактикой адвоката, прекрасно владеющего силой убеждения, настаивают на том, чтобы свидетеля Уинтона подвергли перекрестному допросу по эпизоду, касающемуся опознания ног мисс Рентон. Согласно информированным источникам, история о том, что в действительности произошло в квартире Мандры в ночь убийства, пока еще не предана гласности. В самое ближайшее время ее поведает нам сам Хоулэнд или его подопечная; тогда мы узнаем о том, как юная особа была завлечена в коварно сплетенные сети и как между ней, этим склонным к риску, но совершенно чистым существом, и злодеем мужчиной состоялась отчаянная схватка (продолжение на странице 3)».

Терри перевернул страницу, однако продолжение читать не стал. Его внимание приковала к себе фотография портрета, вернее, циничный, злобный взгляд, в котором, несмотря на плохое качество фотографии, ощущалось холодное, торжествующее превосходство.

Терри понял, что те препятствия, которые он воздвиг на пути полицейских, не помешают им в течение всего нескольких часов отделить зерна от плевел. Он вспомнил также о признании Соу Ха. Вряд ли инспектор Мэллоу отнесся к нему без должного внимания, и тем не менее в своем интервью газетчикам он ни словом не обмолвился.

Почему он не сделал этого?

Терри слышал много разных историй о том, какие методы использует полиция в своей работе. Иногда о фактах умалчивают ради того, чтобы добиться обвинительного приговора. Если бы Соу Ха арестовали и она отказалась от своего признания, наверняка возникли бы разного рода препятствия правового характера, которые не позволили бы так просто вынести ей обвинительный приговор, не говоря уже о том, что факты, подтверждающие ее причастность к преступлению, было бы весьма сложно собрать. Что же касается Синтии, то все факты в данном деле свидетельствуют против нее: противоречивые показания, попытка подменить портрет, сфабриковать алиби.

А вдруг, подумал Терри, полиция сознательно не примет во внимание признание Соу Ха, чтобы свалить всю вину на Синтию? Терри слышал, что полицейские практикуют подобного рода вещи. Стоя на тротуаре и отрешившись от уличного шума и суеты, Терри сосредоточил все свои мысли на проблеме, которую ему предстояло теперь решить.

Весь этот процесс внутренней концентрации отнял у него всего несколько секунд, однако этих нескольких секунд ему хватило, чтобы прийти к выводу, который, несомненно, озадачил бы инспектора Мэллоу, если бы только инспектор мог заглянуть в тайники сознания Клейна. Из уже известных фактов Терри логическим путем вывел совершенно неожиданное заключение.

Терри быстро сложил газету, сунул ее под мышку, зашел в располагавшуюся неподалеку аптеку и позвонил оттуда в контору Ренмора Хоулэнда.

— В кабинете мистера Хоулэнда находится некий мистер Леверинг, — сказал он девушке, которая подняла трубку. — Мне нужно срочно с ним поговорить.

— Как вас зовут?

— Бен Маркер, поверенный из «Катлер-Билдинг», — сказал Терри. — Позовите мистера Леверинга к телефону. У меня к нему исключительно важное и срочное дело.

На линии что-то щелкнуло, и Терри услышал приглушенные голоса, как будто всего в нескольких дюймах от телефонного аппарата кто-то с кем-то шепотом горячо спорил. Потом раздался настороженный голос Леверинга:

— Алло, слушаю вас.

Терри постарался придать своему голосу грубый, угрожающий тон:

— С вами разговаривает Бен Маркер, поверенный из «Катлер-Билдинг». Я занимаюсь делами некоего Уильяма Шилда, он поручил мне разобраться во всех его бумагах, и вот, просматривая их, я обнаружил иск, который он предъявил вам в связи с тем, что вы совершили на него наезд. У моего клиента серьезная травма позвоночника, и все из-за того, что вы сели за руль в пьяном виде и сбили его на улице. Мне необходимы деньги, и как можно скорей. В противном случае придется возбудить против вас дело.

Заявление это просто ошарашило Леверинга.

— Вы не можете этого сделать! — воскликнул он. — Все уже давно улажено. Полностью улажено.

— У вас есть расписка Шилда?

— Да. впрочем, нет, не совсем. Но, уверяю вас, все улажено, я обо всем договорился.

— Ничего не улажено, — грубо оборвал его Терри. — Мне нужны деньги, и я их получу от вас.

Леверинг вдруг вспомнил, где он находится.

— Я не могу с вами разговаривать сейчас, — сказал он. — Но я готов дать вам любые объяснения. Если вы поговорите с вашим клиентом, он сам вам все объяснит. И не советую вам слишком усердствовать. Вашему клиенту это может не понравиться. А пока отложим наш разговор. Я сам вам позвоню позже. До свидания.

Терри услышал прерывистые гудки.

Он положил трубку, повернулся и вдруг увидел прямо перед собой добродушно улыбающегося инспектора Мэллоу.

— Клейн, что это вы опять задумали? — поинтересовался инспектор. — Снова помогаете нам?

— Что вам угодно? — резко спросил Клейн, однако резкость его тона никоим образом не отразилась на веселом, добродушном настроении инспектора.

— Жаль, что мне опять приходится причинять вам беспокойство, — сказал Мэллоу. — Но вас желает видеть у себя прокурор. Когда он велел мне доставить в. первое, что я сказал…

— Нехорошо все это! — оборвал его Терри. Мэллоу удивленно поднял брови.

— Дело в том, — улыбнулся Терри, — что в кабинете прокурора округа я установил подслушивающее устройство.

Лицо Мэллоу стало серьезным.

— Очень скоро вы и ваша сообщница Синтия Рентон поймете, что, когда речь идет об обвинении в убийстве, шутки вроде этой совершенно неуместны. А почему вы не на собеседовании в конторе Хоулэнда?

— Я там был. Потом ушел, — объяснил Терри.

— Что вы там были, нам известно. Но почему вы, позвольте спросить, ушли?

Терри пожал плечами.

— Ладно, — заметил Мэллоу. — Остальных привезем, когда Хоулэнд закончит беседовать с ними, тогда вы увидите всех ваших друзей. Мы слышали, Хоулэнд готовится к выступлению в суде, намерен блеснуть как всегда.

— Поэтому вы хотите допросить его свидетелей, чтобы таким образом опередить его и первым нанести удар? — спросил Терри.

— Ну зачем так, мистер Клейн, — укоризненно покачал головой инспектор Мэллоу. — Ничего подобного мы делать не собираемся. Мы не собираемся оказывать хоть какое-нибудь давление на свидетелей со стороны защиты, даже не собираемся разговаривать с ними как со свидетелями. Мы лишь хотим сообщить им кое-какие новые факты, которые открылись нам в ходе расследования.

— Новые факты? — спросил Терри. Мэллоу торжествующе улыбнулся:

— Видите ли, нас очень заинтересовало, каким образом портрет Мандры пропал из квартиры Хуаниты, вот мы и решили обыскать весь дом, поспрашивали жильцов и, конечно, обнаружили, что какой-то молодой человек снял в этом доме квартиру, причем как раз ту, что рядом с квартирой Хуаниты. Внешность этого молодого человека, судя по описаниям, соответствует вашей, Клейн, вот ведь как! Когда управляющая домом стала описывать внешность этого молодого человека, меня прямо как током ударило, но работа есть работа, мы поднялись в квартиру, которую он снял, и обыскали ее. Ни одежды, ни каких-либо других признаков того, что в квартире кто-то жил, мы не обнаружили. Но вот в туалете на полке мы нашли кусочки дерева. Невинные такие кусочки. Однако когда мы сложили их вместе, то поняли, что когда-то они были подрамником, к которому гвоздиками был прикреплен холст. Мы перерыли всю квартиру, заглянули во все углы, подняли ковер и наконец нашли похищенный из квартиры Хуаниты портрет Мандры. Его опознали и Хуанита, и таксист, и управляющая домом.

Инспектор Мэллоу пристальным, суровым взглядом посмотрел на Терри Клейна.

Клейн вздохнул:

— Итак, вы снова везете меня к прокурору округа. Я правильно вас понял?

— Я действую согласно указаниям.

— Поедем на такси?

— Если заплатите.

— А если не заплачу?

— Что ж, — произнес Мэллоу. — Жаль будет…

Терри поднял руку:

— Такси!

Глава 15

Паркер Диксон улыбался одними губами, глаза у него были холодны и внимательны, как у боксера, изучающего своего противника перед боем.

— Боюсь, мистер Клейн, что в прошлый раз вы были не совсем откровенны со мной.

Он посмотрел на стенографистку, которая сидела за маленьким столиком в другом конце кабинета и вела подробную запись разговора.

— Я так хотел помочь, — сказал Терри.

— Помочь? — переспросил Диксон.

— Да.

— Кому? — В голосе прокурора прозвучала нотка раздражения.

— Вам и инспектору Мэллоу, — заверил его Терри. — Еще немного такой помощи, и вы бы совсем запутали дело. Это загадочное исчезновение девушки-китаянки из вашей квартиры, например. Будьте добры, объясните, каким образом ей удалось скрыться.

— Я уже говорил вам, — терпеливо пояснил Терри. — Помощь или, скажем, сотрудничество предполагает общую цель, о которой известно обеим сторонам. Поэтому и я в свою очередь мог бы задать вам вопрос: почему вы не сказали мне, что в моей квартире установлено подслушивающее устройство?

— Все, что вы тут говорите, Диксон, — сказал инспектор Мэллоу, — отскакивает от него, как резиновый мячик от стенки, его ничто не волнует. Его ничем не проймешь. Такой красивенький, такой невинненький, а вообще-то вроде того поросенка, который роется в…

— Ладно, Джим, не надо, — оборвал его прокурор, не сводя глаз с Клейна. — Между прочим, мистер Клейн, я пригласил вас сюда не для того, чтобы упражняться в красноречии. Я пригасил вас для того, чтобы дать вам последнюю возможность рассказать все по порядку: какое отношение вы имеете к убийству Мандры, что вы делали после того, как было совершено убийство, особенно же нас интересуют обстоятельства, связанные с кражей портрета Мандры из квартиры его вдовы. Пожалуйста, постарайтесь понять, мистер Клейн, информация сейчас мне не нужна. Ее у меня в избытке. Просто я собираюсь дать вам последнюю возможность оправдать ваши поступки.

Терри молчал.

— Как следует понимать ваше молчание? — поинтересовался Диксон. — Вам что, нечего добавить к тому, что вы уже сказали?

— Если вы уточните, что именно вас интересует, я буду искренне рад ответить на ваши вопросы, — сказал Терри.

— Почему сегодня днем вы покинули контору Хоулэнда прежде, чем туда прибыли все остальные?

— Мы с мистером Хоулэндом разошлись во мнениях.

— По поводу чего?

— По поводу одного обстоятельства, которое не имеет никакого отношения к данному делу.

— Уж не по поводу ли того, каким образом адвокат собирается защищать мисс Рентон? Или, может, по поводу того, какие мисс Рентон собирается дать показания?

Клейн поднял брови и холодно спросил:

— Вы пригласили меня сюда для того, чтобы узнать, как мистер Хоулэнд собирается защищать мисс Рентон?

Диксон опустил глаза, как бы признавая тем самым некоторую неуместность своих вопросов, однако спустя мгновение вновь устремил на Терри пристальный взгляд.

— Сейчас сюда прибудут Альма Рентон и мистер Джордж Леверинг, — сообщил он. — Мои люди доставят их, как только они покинут контору Хоулэнда. Я собираюсь допросить их по поводу подмены портретов. И мне хочется, чтобы вы присутствовали при этом разговоре. Если то, что будет сказано здесь, не совпадает с тем, что знаете вы, я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения про данному вопросу. Мне очень не хочется хоть как-то угрожать вам, мистер Клейн, тем не менее я должен заметить, что от обвинения в совершении очень серьезного преступления вас могут спасти добрые намерения, иными словами, весь вопрос в том, как вы поведете себя.

— Значит, — весело улыбаясь, сказал Терри, — если я выступлю в качестве, грубо говоря, вашего соучастника и помогу вам изобличить Альму, вы решите, что намерения у меня добрые и не станете меня арестовывать, если же я не сделаю этого, вы сочтете мои намерения дурными и предъявите мне обвинение в соучастии. Я вас правильно понял?

— Я этого не говорил! — парировал Диксон.

— Вы действительно этого не говорили, но разве не это имели в виду?

Прокурор пожал плечами.

— Я полагаю, мистер Клейн, что первую часть нашего разговора можно считать оконченной. Теперь, думаю, вы понимаете, в каком положении находитесь, и можете с должным пониманием отнестись и к моему положению.

Рука прокурора потянулась к кнопке на столе, и через мгновение, по всей видимости, в ответ на сигнал, молодая женщина открыла дверь и впустила в кабинет Альму Рентон и Джорджа Леверинга.

— Садитесь, — вежливо предложил прокурор. — Вы, конечно, знаете мистера Клейна. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Только имейте в виду, — медленно, как бы с наслаждением растягивая слова, предостерег их Клейн, — если вы не будете отвечать на эти вопросы правильно и правдиво, мне придется то и дело вставлять замечания. Такова цена, которую они запросили с меня за мою же собственную свободу.

Альма удивленно взглянула на него.

— Терри! — В ее голосе послышалось недоверие. Леверинг закивал головой, как бы давая понять своим самодовольным видом: «На Альму этот ваш фокус с признанием, может, и произвел впечатление, но меня-то вы этим не удивите».

Диксон посмотрел на Альму Рентон.

— Когда вы впервые узнали о том, что ваша сестра убила Мандру? — спросил он.

Терри включился в разговор с легкостью, присущей опытному тамаде, у которого на все случаи жизни заготовлены приличествующие моменту тосты.

— Позвольте сделать одну поправку, мистер Диксон. Она не знает, что ее сестра убила Мандру, по той простой причине, что ее сестра убийства не совершала.

Прокурор перевел взгляд на Терри:

— Из вашего замечания, мистер Клейн, следует, что вам известно, кто убил Мандру.

Терри кивнул.

Рука Диксона снова потянулась к кнопке. На этот раз раздались два звонка.

— Может быть, — сказал прокурор, — вы хотите рассказать нам о девушке-китаянке, которая заходила к вам сегодня? Как ее зовут? Кто она такая?

— Нет, не хочу, — задумчиво произнес Терри. — Боюсь, что тут я вам помочь не смогу, мистер Диксон.

В глазах прокурора мелькнуло какое-то коварное лукавство. От Терри это не ускользнуло, поэтому то, что последовало, не застало его врасплох. Дверь как-то по-театральному широко распахнулась, и полицейский в форме ввел в кабинет Соу Ха.

Ее прямая осанка, спокойный, исполненный достоинства вид — все наводило на мысль о том, что душа ее достигла состояния полной безмятежности.

— Это та самая девушка? — спросил Диксон. Терри медленно поднялся с кресла.

— Да. Это та самая девушка.

— Если я не ошибаюсь, мистер Клейн, она призналась вам в убийстве Мандры, подробно рассказала, как все произошло, но попросила не использовать признание, с которым она пришла к вам, не сомневаясь в вашей порядочности, до тех пор, пока не выяснится, что никакими другими способами Синтию Рентон спасти нельзя.

— Да, это правда, — сказала Соу Ха, не дав Терри возможности ответить на вопрос прокурора. — Этот человек был воплощением зла, и я убила его.

В кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина, все замерли, и только Альма Рентон как-то судорожно глотнула воздух.

— Позвольте мне сделать поправку и здесь? — попросил Терри.

— Нет, нет, мистер Клейн, вы сделали и так уже достаточно поправок, — возразил Диксон.

— Может быть, я все-таки задам один или два вопроса, — предложил Клейн и, не дожидаясь разрешения, обратился к Соу Ха: — Где была Синтия Рентон в тот момент, когда убили Мандру?

— Она спала на кровати в соседней комнате, — сообщила Соу Ха. Ее голос был лишен всякого выражения, как у человека, который осознал неизбежность катастрофы и теперь спокойно ожидает развязки.

— Что в этот момент делал Мандра?

Она посмотрела на Терри взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть. Лицо у нее было непроницаемым; между ней и Терри, казалось, возникла стена.

— Настало время, — сказал Терри, — ответить на все эти вопросы. Никаким другим способом художницу спасти нельзя.

— Мандра сидел за столом. В руках он держал «слив-ган», — наконец ответила на его вопрос Соу Ха. — Я узнала его: это был тот самый «слив-ган», который хранился в вашем стеклянном шкафчике.

— Что еще было на столе? — спросил Терри.

— Еще женская сумочка. Думаю, это была сумочка художницы.

Паркер Диксон и инспектор Мэллоу обменялись многозначительными взглядами. В глазах прокурора мелькнуло торжество. Мэллоу нахмурил лоб.

— Какого цвета была сумочка?

— Черная.

Клейн взглянул на Альму Рентон.

— У Синтии есть сумочка черного цвета? — спросил он у нее.

— Нет. Синтия просто ненавидит черный цвет. Она носит коричневую сумочку — темно-коричневую.

Клейн снова повернулся к Соу Ха:

— Каким образом у Мандры оказался этот «слив-ган»?

— Думаю, он каким-то образом попал к нему из вашей квартиры.

— Каким образом?

— Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Диксон посмотрел на стенографистку:

— Вы все записываете, мисс Стокли?

— Каждое слово, — ответила молодая женщина.

— Продолжайте, мистер Клейн, — прокурор мило улыбнулся Терри. — У вас все так прекрасно получается. Правда, со своей помощью вы немного опоздали, но уж коль начали, постарайтесь наверстать упущенное время.

— Насколько я понимаю, — Клейн быстро посмотрел на Соу Ха, — это поможет Синтии Рентон?

— Кое-какие моменты нуждаются все же в более подробном рассмотрении, — заметил прокурор. — Мы же не можем закрыть глаза на то, что, скажем, сделали вы, Клейн. Я имею в виду, например, портрет.

— Да, — сказал Клейн. — Я прекрасно понимаю, в каком положении нахожусь. Однако признаниями вы теперь располагаете, и мне думается, что нам всем удастся, наконец, выпутаться из этой истории. Первым делом надо выяснить вопрос, касающийся поддельного портрета. Пожалуй, вы, Леверинг, сможете рассказать об этом лучше, чем кто-либо другой.

У Леверинга был вид кающегося грешника.

— Я ужасно сожалею о содеянном, — признался он. — И готов рассказать всю правду. Теперь, когда девушка-китаянка призналась во всем, я могу сделать это. Я был у Альмы. Пришла Синтия и рассказала нам о случившемся. Ее одурманили. Когда она проснулась, Мандра был уже мертв. Мне захотелось помочь ей выпутаться из этой истории, и я вызвался сбегать, так сказать, на разведку. Там, около дома Мандры, я узнал о существовании свидетеля, который видел, как какая-то женщина спускалась с портретом по лестнице. Возвратившись, я спросил у Альмы, не сможет ли она сделать копию портрета по наброскам Синтии. Альма ответила утвердительно, тогда я предложил эту идею с поддельным портретом, который можно было бы потом доставить в квартиру Синтии и тем самым обеспечить ей алиби, в котором фигурировали бы те самые два часа ночи.

Взгляд, которым Диксон окинул Леверинга, вряд ли можно было назвать лестным для последнего.

— Сколько времени вы пробыли в квартире Альмы Рентон к моменту прихода Синтии?

— Я не могу назвать точное количество минут.

— Несколько необычное время для визита, не правда ли?

— Может быть, вы и правы. Но дело, не терпящее отлагательств, заставило меня… Одним словом, мне нужно было повидать Альму Рентон по одному весьма важному делу.

— Вы, вероятно, хотели попросить у нее денег на азартные игры? — поинтересовался Клейн.

— Вас это не касается! — вскипел Леверинг. — И кто это поручил вам опеку над сестрами Рентон? Пытаясь спасти эту китаянку, вы впутали их в грязную скандальную историю.

— Перестаньте, — строго приказал Диксон. — Вы и сами вели себя не лучшим образом, мистер Леверинг.

— А теперь, — сказал Терри, — настал мой черед. Я должен сделать вам одно признание. Убийство, джентльмены, было совершено моим «слив-ганом».

— Итак, вы утверждаете, что это ваш «слив-ган». Вы в этом уверены? — спросил Диксон.

— Да, уверен. Более того, я всегда был в этом уверен.

— Однако поначалу вы не очень-то хотели признаваться в этом.

— Я просто проявил некоторую осторожность.

— Ладно, продолжайте.

— Итак, — задумчиво произнес Клейн, беглым взглядом окинув обращенные к нему лица, — необходимо рассмотреть два очень важных вопроса. Первый: каким образом «слив-ган» оказался у Мандры? И второй: как он попал сюда? Что вы можете сказать по этому поводу, Соу Ха?

— Мне нечего больше добавить к тому, что я уже сказала. Больше я ничего не знаю, — ответила она.

— Что вы сделали со «слив-ганом» после того, как убили Мандру?

— Я попыталась вернуть его в вашу коллекцию. Но дверь шкафчика была заперта, и я… — Она замешкалась.

— Так что вы? — спросил Терри.

— Говорить я больше не буду, — спокойно, с достоинством ответила она. — Я и так уже много сказала.

Клейн кивнул и повернулся к прокурору:

— Давайте попробуем ответить на эти два вопроса: каким образом «слив-ган» попал к Мандре и как он потом оказался здесь, у вас? Для начала давайте подумаем, что за человек был этот Мандра и какие у него были желания. Следует помнить, что Мандре очень хотелось приобрести «слив-ган». Оружие подобного рода как нельзя лучше подходит к его коллекции. Оно и редкое, и ценное. Таким образом, Мандра был готов на все, лишь бы раздобыть подлинный старинный «слив-ган». Мы знаем также, что, если Мандра что-то желал, ничто не могло помешать ему осуществить свое желание. Он ни перед чем не останавливался. Кто-то похитил из моей квартиры «слив-ган» и передал его Мандре. Для того чтобы узнать, кто это сделал, давайте подумаем, каким образом «слив-ган» попал сюда, к вам. «Слив-ган» подложил человек, для которого визит к вам был полной неожиданностью. Если бы человек этот заранее знал о том, что его доставят сюда, он наверняка не взял бы с собой «слив-ган». Таким образом, можно заключить, что человеком, который подложил «слив-ган», является некто, кого ваши люди задержали при выходе из моей квартиры. Поскольку каждого, кто выходил из квартиры, полицейские задерживали и доставляли сюда, возникает вопрос, почему у интересующего нас человека «слив-ган» оказался именно в момент выхода из моей квартиры. Ответ на этот вопрос, думаю, может быть только один. Человек, который похитил из моей коллекции «слив-ган», знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем я обнаружу пропажу. Однако после убийства ему захотелось как можно скорее вернуть его на место, точно так же, как до убийства ему хотелось поскорей украсть его. Он собирался положить его обратно в стеклянный шкафчик, в котором я храню антикварные вещицы. Однако сделать это ему не удалось, потому что дверцу, которая обычно была открыта, Ят Той запер на ключ. Решив отложить попытку до следующего раза, он вышел из моей квартиры на улицу, где и был задержан вашими людьми. Соу Ха этим человеком быть не может — она и сама это теперь поняла, — ибо ни разу не была в вашем кабинете до того, как в нем был обнаружен «слив-ган». В этом пункте обстоятельства ни в коей мере не подтверждают ее признания. Сейчас как никогда важно найти того, кто принес сюда «слив-ган». Так вот, джентльмены, я могу назвать только одного человека, который был в моей квартире и имел возможность положить «слив-ган» на место.

Терри сделал паузу, повернулся и театральным жестом ткнул указательным пальцем в сторону Леверинга.

— Это вы, Джордж, пытались положить «слив-ган» на место, однако из-за того, что дверца была заперта, не смогли сделать этого. Потом вас задержали полицейские и, прежде чем вы успели избавиться от оружия, доставили к прокурору. Вы стерли платком отпечатки пальцев, пока сидели в приемной в ожидании вызова, но спрятать «слив-ган» вам было некуда, и вы вместе с ним вошли в этот кабинет. А теперь скажите нам, — потребовал Терри, глядя смертельно побледневшему Леверингу прямо в глаза, — каким образом к вам попал этот «слив-ган»?

Широко раскрытыми, испуганными глазами Леверинг, как загипнотизированный, смотрел на Терри. Выражение учтивости на лице Паркера Диксона сменилось выражением глубокой озадаченности, его губы, привыкшие к профессиональной, заготовленной на все случаи жизни, улыбке, вдруг как-то надулись. Ошарашенная Альма Рентон перевела взгляд с Терри на Леверинга.

Медленно растягивая слова, чтобы придать им весомость, Терри сказал:

— Я отвечу на этот вопрос за вас, Леверинг. Я сам скажу, каким образом «слив-ган» попал к вам. Вы получили его от Уильяма Шилда. Но еще раньше для этого же Шилда вы украли оружие из моей коллекции.