Глава 15

Паркер Диксон улыбался одними губами, глаза у него были холодны и внимательны, как у боксера, изучающего своего противника перед боем.

— Боюсь, мистер Клейн, что в прошлый раз вы были не совсем откровенны со мной.

Он посмотрел на стенографистку, которая сидела за маленьким столиком в другом конце кабинета и вела подробную запись разговора.

— Я так хотел помочь, — сказал Терри.

— Помочь? — переспросил Диксон.

— Да.

— Кому? — В голосе прокурора прозвучала нотка раздражения.

— Вам и инспектору Мэллоу, — заверил его Терри. — Еще немного такой помощи, и вы бы совсем запутали дело. Это загадочное исчезновение девушки-китаянки из вашей квартиры, например. Будьте добры, объясните, каким образом ей удалось скрыться.

— Я уже говорил вам, — терпеливо пояснил Терри. — Помощь или, скажем, сотрудничество предполагает общую цель, о которой известно обеим сторонам. Поэтому и я в свою очередь мог бы задать вам вопрос: почему вы не сказали мне, что в моей квартире установлено подслушивающее устройство?

— Все, что вы тут говорите, Диксон, — сказал инспектор Мэллоу, — отскакивает от него, как резиновый мячик от стенки, его ничто не волнует. Его ничем не проймешь. Такой красивенький, такой невинненький, а вообще-то вроде того поросенка, который роется в…

— Ладно, Джим, не надо, — оборвал его прокурор, не сводя глаз с Клейна. — Между прочим, мистер Клейн, я пригласил вас сюда не для того, чтобы упражняться в красноречии. Я пригасил вас для того, чтобы дать вам последнюю возможность рассказать все по порядку: какое отношение вы имеете к убийству Мандры, что вы делали после того, как было совершено убийство, особенно же нас интересуют обстоятельства, связанные с кражей портрета Мандры из квартиры его вдовы. Пожалуйста, постарайтесь понять, мистер Клейн, информация сейчас мне не нужна. Ее у меня в избытке. Просто я собираюсь дать вам последнюю возможность оправдать ваши поступки.

Терри молчал.

— Как следует понимать ваше молчание? — поинтересовался Диксон. — Вам что, нечего добавить к тому, что вы уже сказали?

— Если вы уточните, что именно вас интересует, я буду искренне рад ответить на ваши вопросы, — сказал Терри.

— Почему сегодня днем вы покинули контору Хоулэнда прежде, чем туда прибыли все остальные?

— Мы с мистером Хоулэндом разошлись во мнениях.

— По поводу чего?

— По поводу одного обстоятельства, которое не имеет никакого отношения к данному делу.

— Уж не по поводу ли того, каким образом адвокат собирается защищать мисс Рентон? Или, может, по поводу того, какие мисс Рентон собирается дать показания?

Клейн поднял брови и холодно спросил:

— Вы пригласили меня сюда для того, чтобы узнать, как мистер Хоулэнд собирается защищать мисс Рентон?

Диксон опустил глаза, как бы признавая тем самым некоторую неуместность своих вопросов, однако спустя мгновение вновь устремил на Терри пристальный взгляд.

— Сейчас сюда прибудут Альма Рентон и мистер Джордж Леверинг, — сообщил он. — Мои люди доставят их, как только они покинут контору Хоулэнда. Я собираюсь допросить их по поводу подмены портретов. И мне хочется, чтобы вы присутствовали при этом разговоре. Если то, что будет сказано здесь, не совпадает с тем, что знаете вы, я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения про данному вопросу. Мне очень не хочется хоть как-то угрожать вам, мистер Клейн, тем не менее я должен заметить, что от обвинения в совершении очень серьезного преступления вас могут спасти добрые намерения, иными словами, весь вопрос в том, как вы поведете себя.

— Значит, — весело улыбаясь, сказал Терри, — если я выступлю в качестве, грубо говоря, вашего соучастника и помогу вам изобличить Альму, вы решите, что намерения у меня добрые и не станете меня арестовывать, если же я не сделаю этого, вы сочтете мои намерения дурными и предъявите мне обвинение в соучастии. Я вас правильно понял?

— Я этого не говорил! — парировал Диксон.

— Вы действительно этого не говорили, но разве не это имели в виду?

Прокурор пожал плечами.

— Я полагаю, мистер Клейн, что первую часть нашего разговора можно считать оконченной. Теперь, думаю, вы понимаете, в каком положении находитесь, и можете с должным пониманием отнестись и к моему положению.

Рука прокурора потянулась к кнопке на столе, и через мгновение, по всей видимости, в ответ на сигнал, молодая женщина открыла дверь и впустила в кабинет Альму Рентон и Джорджа Леверинга.

— Садитесь, — вежливо предложил прокурор. — Вы, конечно, знаете мистера Клейна. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Только имейте в виду, — медленно, как бы с наслаждением растягивая слова, предостерег их Клейн, — если вы не будете отвечать на эти вопросы правильно и правдиво, мне придется то и дело вставлять замечания. Такова цена, которую они запросили с меня за мою же собственную свободу.

Альма удивленно взглянула на него.

— Терри! — В ее голосе послышалось недоверие. Леверинг закивал головой, как бы давая понять своим самодовольным видом: «На Альму этот ваш фокус с признанием, может, и произвел впечатление, но меня-то вы этим не удивите».

Диксон посмотрел на Альму Рентон.

— Когда вы впервые узнали о том, что ваша сестра убила Мандру? — спросил он.

Терри включился в разговор с легкостью, присущей опытному тамаде, у которого на все случаи жизни заготовлены приличествующие моменту тосты.

— Позвольте сделать одну поправку, мистер Диксон. Она не знает, что ее сестра убила Мандру, по той простой причине, что ее сестра убийства не совершала.

Прокурор перевел взгляд на Терри:

— Из вашего замечания, мистер Клейн, следует, что вам известно, кто убил Мандру.

Терри кивнул.

Рука Диксона снова потянулась к кнопке. На этот раз раздались два звонка.

— Может быть, — сказал прокурор, — вы хотите рассказать нам о девушке-китаянке, которая заходила к вам сегодня? Как ее зовут? Кто она такая?

— Нет, не хочу, — задумчиво произнес Терри. — Боюсь, что тут я вам помочь не смогу, мистер Диксон.

В глазах прокурора мелькнуло какое-то коварное лукавство. От Терри это не ускользнуло, поэтому то, что последовало, не застало его врасплох. Дверь как-то по-театральному широко распахнулась, и полицейский в форме ввел в кабинет Соу Ха.

Ее прямая осанка, спокойный, исполненный достоинства вид — все наводило на мысль о том, что душа ее достигла состояния полной безмятежности.

— Это та самая девушка? — спросил Диксон. Терри медленно поднялся с кресла.

— Да. Это та самая девушка.

— Если я не ошибаюсь, мистер Клейн, она призналась вам в убийстве Мандры, подробно рассказала, как все произошло, но попросила не использовать признание, с которым она пришла к вам, не сомневаясь в вашей порядочности, до тех пор, пока не выяснится, что никакими другими способами Синтию Рентон спасти нельзя.

— Да, это правда, — сказала Соу Ха, не дав Терри возможности ответить на вопрос прокурора. — Этот человек был воплощением зла, и я убила его.

В кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина, все замерли, и только Альма Рентон как-то судорожно глотнула воздух.

— Позвольте мне сделать поправку и здесь? — попросил Терри.

— Нет, нет, мистер Клейн, вы сделали и так уже достаточно поправок, — возразил Диксон.

— Может быть, я все-таки задам один или два вопроса, — предложил Клейн и, не дожидаясь разрешения, обратился к Соу Ха: — Где была Синтия Рентон в тот момент, когда убили Мандру?

— Она спала на кровати в соседней комнате, — сообщила Соу Ха. Ее голос был лишен всякого выражения, как у человека, который осознал неизбежность катастрофы и теперь спокойно ожидает развязки.

— Что в этот момент делал Мандра?

Она посмотрела на Терри взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть. Лицо у нее было непроницаемым; между ней и Терри, казалось, возникла стена.

— Настало время, — сказал Терри, — ответить на все эти вопросы. Никаким другим способом художницу спасти нельзя.

— Мандра сидел за столом. В руках он держал «слив-ган», — наконец ответила на его вопрос Соу Ха. — Я узнала его: это был тот самый «слив-ган», который хранился в вашем стеклянном шкафчике.

— Что еще было на столе? — спросил Терри.

— Еще женская сумочка. Думаю, это была сумочка художницы.

Паркер Диксон и инспектор Мэллоу обменялись многозначительными взглядами. В глазах прокурора мелькнуло торжество. Мэллоу нахмурил лоб.

— Какого цвета была сумочка?

— Черная.

Клейн взглянул на Альму Рентон.

— У Синтии есть сумочка черного цвета? — спросил он у нее.

— Нет. Синтия просто ненавидит черный цвет. Она носит коричневую сумочку — темно-коричневую.

Клейн снова повернулся к Соу Ха:

— Каким образом у Мандры оказался этот «слив-ган»?

— Думаю, он каким-то образом попал к нему из вашей квартиры.

— Каким образом?

— Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Диксон посмотрел на стенографистку:

— Вы все записываете, мисс Стокли?

— Каждое слово, — ответила молодая женщина.

— Продолжайте, мистер Клейн, — прокурор мило улыбнулся Терри. — У вас все так прекрасно получается. Правда, со своей помощью вы немного опоздали, но уж коль начали, постарайтесь наверстать упущенное время.

— Насколько я понимаю, — Клейн быстро посмотрел на Соу Ха, — это поможет Синтии Рентон?

— Кое-какие моменты нуждаются все же в более подробном рассмотрении, — заметил прокурор. — Мы же не можем закрыть глаза на то, что, скажем, сделали вы, Клейн. Я имею в виду, например, портрет.

— Да, — сказал Клейн. — Я прекрасно понимаю, в каком положении нахожусь. Однако признаниями вы теперь располагаете, и мне думается, что нам всем удастся, наконец, выпутаться из этой истории. Первым делом надо выяснить вопрос, касающийся поддельного портрета. Пожалуй, вы, Леверинг, сможете рассказать об этом лучше, чем кто-либо другой.

У Леверинга был вид кающегося грешника.

— Я ужасно сожалею о содеянном, — признался он. — И готов рассказать всю правду. Теперь, когда девушка-китаянка призналась во всем, я могу сделать это. Я был у Альмы. Пришла Синтия и рассказала нам о случившемся. Ее одурманили. Когда она проснулась, Мандра был уже мертв. Мне захотелось помочь ей выпутаться из этой истории, и я вызвался сбегать, так сказать, на разведку. Там, около дома Мандры, я узнал о существовании свидетеля, который видел, как какая-то женщина спускалась с портретом по лестнице. Возвратившись, я спросил у Альмы, не сможет ли она сделать копию портрета по наброскам Синтии. Альма ответила утвердительно, тогда я предложил эту идею с поддельным портретом, который можно было бы потом доставить в квартиру Синтии и тем самым обеспечить ей алиби, в котором фигурировали бы те самые два часа ночи.

Взгляд, которым Диксон окинул Леверинга, вряд ли можно было назвать лестным для последнего.

— Сколько времени вы пробыли в квартире Альмы Рентон к моменту прихода Синтии?

— Я не могу назвать точное количество минут.

— Несколько необычное время для визита, не правда ли?

— Может быть, вы и правы. Но дело, не терпящее отлагательств, заставило меня… Одним словом, мне нужно было повидать Альму Рентон по одному весьма важному делу.

— Вы, вероятно, хотели попросить у нее денег на азартные игры? — поинтересовался Клейн.

— Вас это не касается! — вскипел Леверинг. — И кто это поручил вам опеку над сестрами Рентон? Пытаясь спасти эту китаянку, вы впутали их в грязную скандальную историю.

— Перестаньте, — строго приказал Диксон. — Вы и сами вели себя не лучшим образом, мистер Леверинг.

— А теперь, — сказал Терри, — настал мой черед. Я должен сделать вам одно признание. Убийство, джентльмены, было совершено моим «слив-ганом».

— Итак, вы утверждаете, что это ваш «слив-ган». Вы в этом уверены? — спросил Диксон.

— Да, уверен. Более того, я всегда был в этом уверен.

— Однако поначалу вы не очень-то хотели признаваться в этом.

— Я просто проявил некоторую осторожность.

— Ладно, продолжайте.

— Итак, — задумчиво произнес Клейн, беглым взглядом окинув обращенные к нему лица, — необходимо рассмотреть два очень важных вопроса. Первый: каким образом «слив-ган» оказался у Мандры? И второй: как он попал сюда? Что вы можете сказать по этому поводу, Соу Ха?

— Мне нечего больше добавить к тому, что я уже сказала. Больше я ничего не знаю, — ответила она.

— Что вы сделали со «слив-ганом» после того, как убили Мандру?

— Я попыталась вернуть его в вашу коллекцию. Но дверь шкафчика была заперта, и я… — Она замешкалась.

— Так что вы? — спросил Терри.

— Говорить я больше не буду, — спокойно, с достоинством ответила она. — Я и так уже много сказала.

Клейн кивнул и повернулся к прокурору:

— Давайте попробуем ответить на эти два вопроса: каким образом «слив-ган» попал к Мандре и как он потом оказался здесь, у вас? Для начала давайте подумаем, что за человек был этот Мандра и какие у него были желания. Следует помнить, что Мандре очень хотелось приобрести «слив-ган». Оружие подобного рода как нельзя лучше подходит к его коллекции. Оно и редкое, и ценное. Таким образом, Мандра был готов на все, лишь бы раздобыть подлинный старинный «слив-ган». Мы знаем также, что, если Мандра что-то желал, ничто не могло помешать ему осуществить свое желание. Он ни перед чем не останавливался. Кто-то похитил из моей квартиры «слив-ган» и передал его Мандре. Для того чтобы узнать, кто это сделал, давайте подумаем, каким образом «слив-ган» попал сюда, к вам. «Слив-ган» подложил человек, для которого визит к вам был полной неожиданностью. Если бы человек этот заранее знал о том, что его доставят сюда, он наверняка не взял бы с собой «слив-ган». Таким образом, можно заключить, что человеком, который подложил «слив-ган», является некто, кого ваши люди задержали при выходе из моей квартиры. Поскольку каждого, кто выходил из квартиры, полицейские задерживали и доставляли сюда, возникает вопрос, почему у интересующего нас человека «слив-ган» оказался именно в момент выхода из моей квартиры. Ответ на этот вопрос, думаю, может быть только один. Человек, который похитил из моей коллекции «слив-ган», знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем я обнаружу пропажу. Однако после убийства ему захотелось как можно скорее вернуть его на место, точно так же, как до убийства ему хотелось поскорей украсть его. Он собирался положить его обратно в стеклянный шкафчик, в котором я храню антикварные вещицы. Однако сделать это ему не удалось, потому что дверцу, которая обычно была открыта, Ят Той запер на ключ. Решив отложить попытку до следующего раза, он вышел из моей квартиры на улицу, где и был задержан вашими людьми. Соу Ха этим человеком быть не может — она и сама это теперь поняла, — ибо ни разу не была в вашем кабинете до того, как в нем был обнаружен «слив-ган». В этом пункте обстоятельства ни в коей мере не подтверждают ее признания. Сейчас как никогда важно найти того, кто принес сюда «слив-ган». Так вот, джентльмены, я могу назвать только одного человека, который был в моей квартире и имел возможность положить «слив-ган» на место.

Терри сделал паузу, повернулся и театральным жестом ткнул указательным пальцем в сторону Леверинга.

— Это вы, Джордж, пытались положить «слив-ган» на место, однако из-за того, что дверца была заперта, не смогли сделать этого. Потом вас задержали полицейские и, прежде чем вы успели избавиться от оружия, доставили к прокурору. Вы стерли платком отпечатки пальцев, пока сидели в приемной в ожидании вызова, но спрятать «слив-ган» вам было некуда, и вы вместе с ним вошли в этот кабинет. А теперь скажите нам, — потребовал Терри, глядя смертельно побледневшему Леверингу прямо в глаза, — каким образом к вам попал этот «слив-ган»?

Широко раскрытыми, испуганными глазами Леверинг, как загипнотизированный, смотрел на Терри. Выражение учтивости на лице Паркера Диксона сменилось выражением глубокой озадаченности, его губы, привыкшие к профессиональной, заготовленной на все случаи жизни, улыбке, вдруг как-то надулись. Ошарашенная Альма Рентон перевела взгляд с Терри на Леверинга.

Медленно растягивая слова, чтобы придать им весомость, Терри сказал:

— Я отвечу на этот вопрос за вас, Леверинг. Я сам скажу, каким образом «слив-ган» попал к вам. Вы получили его от Уильяма Шилда. Но еще раньше для этого же Шилда вы украли оружие из моей коллекции.