Глава 5

Отзвуки тихих голосов просочились в затуманенное сознание Сирены. Она попыталась приподняться, но в гла­зах потемнело от острой боли в плече и ребрах. Ее затош­нило, и со слабым стоном девушка уронила голову на подушку, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

Раскат грома такой силы, что казалось, сама вселенная раскололась надвое, заглушил чей-то разговор в соседней комнате. Сирена ужаснулась разгулу стихии. Когда она была маленькой, то потерялась во время грозы и с тех пор не могла преодолеть страх перед завыванием ветра, громом и вспышками молний. Пережитый испуг навсегда запечат­лелся в ее памяти, и при приближении бури Сирена стара­лась заранее укрыться в надежном месте.

Следующий оглушительный удар исторг вопль из ее горла, и, несмотря на нестерпимую боль в ребрах, она изо всех сил вцепилась в неудобную узкую кровать.

Через минуту тусклый луч света осветил убогую комна­тушку. Чья-то рука опустилась на ее влажный от испарины лоб и убрала с него спутанные пряди.

– Как ты, Сирена? – Успокаивающий голос Трейге­ра пробился сквозь пелену страха, но Сирена молчала, и он коснулся губами ее лба. – Ты меня слышишь?

Стены лачуги затрещали, когда очередной раскат грома разорвал небеса. Широко распахнув глаза, девушка схва­тила Трейгера за руку и взмолилась:

– Не оставляй меня!

Дождь выбивал нетерпеливую дробь по крыше, ветер ревел и посвистывал, задувая сквовь щели в стенах. При­жавшись к Трейгеру, она пыталась успокоиться. Сирена чувствовала себя слабой и одинокой, совсем как в детстве, когда, как дикий зверек, искала укрытие от разрядов мол­ний и проливного, дождя. Вот и сейчас она цеплялась за Трейгера, словно он мог защитить ее от всех опасностей.

Трейгер заметил ужас в ее глазах.

– В чем дело, Рена? – мягко спросил он.

– В грозе. – И спрятала голову у него на плече, дрожа всем телом, как былинка на ветру. – Не покидай меня, Трейгер. Пожалуйста, не оставляй меня одну, – всхлипнула она, уткнувшись в его рубашку.

Трейгер обнял ее и прилег рядом.

– Со мной ты в полной безопасности, – заверил он девушку, потершись подбородком о ее макушку. – А те­перь спи. Я побуду с тобой, пока гроза не стихнет.

Спи! Как можно спать, когда мучительные воспомина­ния не оставляют ее в покое? Она заглянула ему в лицо. Тусклый свет, падавший из соседней комнаты, отбрасывал неровные тени на резкие черты. Отчаянно пытаясь не ду­мать о буре, свирепствовавшей за стенами ненадежной по­стройки, Сирена постаралась сосредоточить внимание на мужчине, чье сильное тело вытянулось рядом с ней на узкой кровати.

В ее глазах светилась мольба, неосознанная, жгучая: «Я нуждаюсь в тебе». Несмотря на все свое упрямство и независимый вспыльчивый нрав, у Сирены была своя ахил­лесова пята – страх перед грозой. Трейгер не мог отвести от нее взгляда. Отлично сознавая, что пользуется беспо­мощностью девушки, он не удержался и прильнул к ее губам, не в силах устоять перед страстью, которую разбу­дила златовласая плутовка.

Когда их губы встретились, за окном сверкнула мол­ния, и Сирена, забыв о боли, крепко обняла Трейгера, впившись ногтями в твердые мускулы его спины. Пульс ее бешено бился в едином ритме с гулкими ударами его серд­ца. Горячая властная рука чашею накрыла ее высокую грудь, лаская и теребя вершинку, зажигая огонь, заслонивший страх перед завыванием ветра за окнами.

У Сирены не было ни сил, ни желания противиться его ласкам, она ощущала только великую потребность в утеше­нии, которое дарили его объятия. Осторожно стянув с нее платье, Трейгер проложил дорожку из поцелуев вдоль то­ченой шеи к выпуклости грудей. Сирена судорожно выдох­нула и, повинуясь древнему инстинкту, выгнулась ему навстречу. Стон блаженства слетел с ее уст, когда горячий язык обвел маковку груди, а ладонь легла на живот, погла­живая трепещущую плоть.

– Рена… – В его голосе звучала страстная мольба, руки блуждали по внутренней поверхности ее бедер, остав­ляя на коже пламенеющий след.

Жгучее томление вытеснило призрачные воспоминания, и Сирена отдалась его возбуждающим ласкам. Трейгер накрыл губами ее рот, погружаясь глубоко внутрь, между тем как опытные пальцы неторопливо скользнули по бед­ру, отыскали мягкую расщелину ее женственности.

Жаркое пламя вспыхнуло в крови Сирены. Задохнув­шись, она самозабвенно прижалась к Трейгеру, покоряясь неистовому желанию. Изысканное, мучительное наслажде­ние нарастало с каждым его прикосновением. Сирена теря­ла рассудок, ей казалось, что она умирает, – так велика была потребность в нем. Она погладила кудрявую поросль у него на груди и животе, поражаясь скрытой силе, кото­рая таилась в его расслабленной позе. Трейгер резко втя­нул воздух, ощутив у себя на бедре маленькую нежную руку, и Сирена испытала радость от сознания того, что ее прикосновения возбуждают мужчину и она может вернуть ему хотя бы малую толику того блаженства, которое он подарил ей.

– Я предупреждал тебя, что я не джентльмен, – прохрипел Трейгер, схватив ее руку и поднося к губам. – Я хочу тебя, Рена! – Голос его дрожал от страсти, серые глаза потемнели от желания.

Сирена обратилась к нему за утешением, забыв обо всем, однако его слова заставили ее опомниться. «Это чистое безу­мие! – говорила она себе. – Он не испытывает ко мне глубоких чувств. Он всего лишь жаждет удовлетворить жи­вотные инстинкты, и ему все равно, кого обнимать».

– Но я ничего не знаю о тебе.

С легкой усмешкой он коснулся губами ее лба, разгла­живая морщинку.

– Не надо хмуриться. В минуты близости мужчине и женщине совсем не обязательно знать подноготную друг друга. Как бы ты ни отпиралась, между нами существует необъяснимое притяжение.

Словно в доказательство своих слов он провел ладонью по бедру Сирены, и ее тело трепетно отозвалось, подтвер­див волшебную силу его искусных ласк. Трейгер снова завладел ее губами. Поцелуй был подобен мощному разря­ду от удара молнии, пронзив ее насквозь. Сирена могла бы просветить Бенджамина Франклина насчет удивительных свойств открытого им электричества и его сокрушительно­го воздействия на человеческое создание. Эффект был тем более потрясающим, что она не могла и не хотела удалить­ся от его источника.

Трейгер не прерывал будоражащего кровь поцелуя. Слабые протесты Сирены развеялись как дым под могу­чим натиском его страсти и ласк, на которые откликался каждый ее нерв.

Отрицать, что она желает Трейгера, было так же бес­смысленно, как пытаться остановить вращение Земли. Эта ночь не имела отношения к реальности: ей суждено стать запретным воспоминанием о том, чего не должно было слу­читься. Сирена больше не рассуждала, захваченная сво­дившими с ума ощущениями.

Кончиками пальцев она выводила на его спине узор, повторявший контуры скульптурных мускулов, доведя Трей­гера до крайнего возбуждения. Он судорожно выдохнул, уткнувшись лицом в ложбинку на ее груди, а затем при­поднялся над Сиреной.

Их взгляды встретились, и Трейгер понял, что не смо­жет отступить. С той самой минуты, как прелестная плу­товка впервые предстала перед его взором, он уже знал, что эта русалка будет принадлежать ему. Она казалас богиней, сошедшей на землю, чтобы искушать и терзать простых смертных своим очарованием и невинностью. Трейгер был одержим неземным созданием, которое сжимал в объятиях, уносясь в неведомую высь на крыльях немысли­мого наслаждения.

Девушка уперлась ему в грудь, чувствуя под ладонями бешеные удары его сердца. Попытка удержать мужчину на расстоянии закончилась острой болью в ребрах, и она ох­нула, не в силах сдержать болезненный возглас.

Трейгер замер, увидев страдание в ее глазах.

– В чем дело, Рена? – с сочувствием спросил он. Слеза скатилась по щеке Сирены, когда она осознала, как близка была к тому, чтобы отдать свою невинность любовнику мачехи. Болезненная пульсация во всем теле причиняла ей больше мучений, чем последствия падения с лошади. Она разрывалась между безумным желанием слить­ся с ним и печальным сознанием того, что их ничто не связывает, кроме физического влечения.

Сирена не решалась заговорить, опасаясь выдать свои противоречивые мысли.

– У тебя что-нибудь болит? – настаивал Трейгер, ласково касаясь плеча, которое она явно оберегала.

Сирена кивнула и прикусила губу, когда он осторожно нажал на ее ребра.

– Проклятие, почему ты ничего мне не сказала? Я ведь мог… – Он оборвал фразу на полуслове и, выругав­шись себе под нос, схватил свои бриджи и потянулся за ее нижними юбками.

Быстро разорвап их на полосы, он сделал повязку, плотно прижимавшую ее руку к ребрам. Нежность, с которой он приподнял Сирену, чтобы протащить бинт под спиной, поразила девушку. Закончив перевязку, Трейгер снова лег на одеяло и притянул ее к себе.

Удивительное чувство покоя окутало Сирену. Склонив голову ему на плечо, она смежила веки, возвращаясь в сон, который чуть было не стал реальностью.

– Спи, – с едва уловимым разочарованием в голосе прошептал Трейгер, касаясь губами ее щеки. – И не за­будь пересчитать свои счастливые звезды.

Улыбка заиграла на губах Сирены.

– Все-таки ты джентльмен, Трейгер. Ведь мог вос­пользоваться ситуацией, однако не сделал этого.

Тихий смешок вырвался из его груди.

– Как бы тебе не перехвалить меня, плутовка, – предупредил он. – Ночь еще не кончилась, и пока ты остаешься в моих объятиях, мне предстоит пройти через ад, сдерживая свою страсть.

Ничуть не обеспокоенная его угрозой, Сирена с дет­ской доверчивостью прильнула к нему. Трейгер Грейсон явно имел за душой больше, чем наглые улыбочки и жар­кие поцелуи. «А у него есть сердце, – засыпая, поду­мала Сирена. – Может, оно и заковано во льды, но Трейгер далеко не бездушный эгоист, способный овла­деть девушкой вопреки ее желанию. Если хорошенько подумать, Оливия его не стоит. Он слишком хорош для мачехи».

И Сирена погрузилась в глубокий сон с ощущением легких прикосновений его губ и нежного волшебства неве­домых ранее ласк.

С первыми лучами рассвета, рассеявшими ночную мглу, Сирена разлепила тяжелые веки и улыбнулась, увидев ря­дом бронзовое, смягчившееся во сне лицо Трейгера. Пови­нуясь внезапному порыву, она протянула руку и осторожно убрала с его лба пряди иссиня-черных волос. Длинные тем­ные ресницы лежали на высоких скулах, тонкие морщинки в уголках глаз разгладились. Опустив взгляд, Сирена не­которое время наблюдала, как мерно вздымается и опуска­ется его широкая грудь, восхищаясь рельефной мускулатурой. В его теле не было ни единого изъяна, ни одного недостат­ка. Трейгер олицетворял собой образец мужчины, готового на великие деяния, требовавшие силы тела и духа, и спо­собного на удивительную нежность, когда ему угодно было ее проявить.

Сирена зарделась, вспомнив их жаркие объятия, но продолжала восхищенно смотреть на него, пока темные ресницы не дрогнули и горящие серые глаза не встретились с ее взглядом. С едва заметной усмешкой на губах Трейгер приподнялся, опираясь на локоть, и ласково погладил ее по обнаженному плечу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, – заверила Сирена, не сразу до­гадавшись о его намерениях.

Рука Трейгера скользнула вниз, и он жадно погладил упругую грудь.

– Я вполне владею собой, – строго добавила девуш­ка, кладя его руку поверх одеяла.

Он ничуть не удивился, встретив столь решительный отпор. Какая бы страстная натура ни скрывалась за внеш­ним обликом Сирены, Трейгер успел убедиться, что она предпочитает прятать ее.

– Какая жалость! – вздохнул он и, спустив длинные ноги с кровати, выпрямился во весь рост. – Ты только что отказалась от чудесных мгновений, о которых еще не раз пожалеешь.

Завороженная его прекрасным телом, Сирена пропус­тила подначку мимо ушей и, не в силах скрыть восхище­ния, во все глаза смотрела на его широкую грудь. Затем опустила взгляд ниже. Каждая клеточка сильного тела дышала мужественностью. Сообразив, что Трейгер заме­тил, с каким удовольствием и что именно она рассматрива­ет, Сирена залилась краской и быстро перевела взгляд на стену за его спиной, делая вид, что нашла там нечто, дос­тойное серьезного внимания.

– Женское любопытство? – осведомился он, на­смешливо приподняв бровь. – Может, здраво пораз­мыслив, ты решила, что не стоило выставлять меня из своей постели?

– Ничего подобного! – с негодованием воскликнула Сирена.

Подняв с пола брошенное впопыхах платье, Трейгер усадил девушку на кровати и, невзирая на ее протесты, приказал:

– Сиди смирно. Ты не можешь одеться самостоятель­но, а кроме меня помочь тебе некому. Неужели нельзя хоть раз спокойно принять мои услуги?

Придерживая одеяло на груди, Сирена неохотно позво­лила ему натянуть ей через голову платье с оторзанным рукавом. Хорошо, что отца не будет дома, когда она вер­нется. Ну а с горничной Сирена как-нибудь разберется.

– А чьи это голоса я слышала вчера вечером? – неожиданно спросила она.

Трейгер на секунду оторвался от своего занятия.

– Голоса? – переспросил он, с абсолютно невинным выражением лица продолжая трудиться над застежками ее корсажа.

Девушка заподозрила бы его в заговоре с Оливией, если бы совершенно точно не знала, что мачеха в Нью-Иорке.

– Только не говори, будто мне все приснилось, – заявила Сирена.

– Боюсь, что так оно и есть. Никого здесь не было.

Неужели ошиблась? Конечно, она еще не пришла себя после падения и находилась под впечатлением жутких сновидений, навеянных грозой, но все же…

– Пора выбираться отсюда, – сказал Трейгер, помо­гая Сирене встать. – У меня назначена встреча в Нью-Рошели этим утром. – Он медленно обвел пальцем совершенную линию ее подбородка. – Как бы мне ни хотелось провести с тобой весь день, нельзя до бесконеч­ности пренебрегать своими обязанностями.

– Обязанностями? – ухватилась Сирена за возмож­ность выяснить, какие же занятия позволяют ему так эле­гантно одеваться.

Без труда разгадав ее хитрость, Трейгер усмехнулся:

– Ты не из тех, кто сдается, верно?

– Удивительная скрытность во всем, что касается вас лично! – едко заметила она.

– Мы с тобой два сапога пара, Сирена, – парировал он, смерив ее оценивающим взглядом. – Целеустремлен­ные и упрямые.

– Эти черты достались мне в наследство. Ну а вы как ими обзавелись, жизнь заставила?

Поддерживая девушку, Трейгер увлек ее в другую комнату.

– Я родился с этими качествами, но довел их до со­вершенства упорной тренировкой. Пойдем. Если мы за­держимся здесь чуть дольше, ты заставишь меня забыть о том, насколько я целеустремлен.

Чувство непонятной опустошенности овладело Сиреной, когда она вдохнула свежий после грозы утренний воздух. Девушка вдруг почувствовала, что будет тосковать по его объятиям, по его сильному телу. Что, черт побери, с ней происходит? Их же ничего не связывает, совсем ничего! Откуда такие нелепые мысли?

– О чем задумалась? – поинтересовался Трейгер, заметив сосредоточенное выражение ее лица.

– Ничего такого, о чем стоит говорить, – ответила она и для пущей убедительности осторожно, чтобы не по­вредить больную руку, пожала плечами.

– Меня интересует все, что творится в твоей милой головке, – заявил он с дьявольской ухмылкой. – Впро­чем, должен признаться, другие твои достоинства волнуют меня куда больше. – Задержав взгляд на низком вырезе ее платья, Трейгер горестно вздохнул. – Но леди, увы, не разделяет моих нежных чувств.

–Нежных чувств? – Сирена выразительно приподня­ла брови. – Уместнее было бы назвать это похотью, – поправила она.

Он взял ее за талию и посадил в седло.

– Извини, оговорился. Раз ты обо мне такого невысо­кого мнения, не вижу смысла доказывать обратное.

Трейгер был слишком умен и сообразителен, чтобы клюнуть на наживку. «Его не проведешь», – в очередной раз подумала Сирена, берясь за поводья. Каковы бы ни были их отношения с Оливией, она не сомневалась, что тон им задает Трейгер. Едва ли такого можно обвести вокруг пальца. Даже для мачехи он был крепким орешком.

Когда Трейгер вскочил в седло, собираясь следовать за ней, Сирена обернулась.

– Тебе незачем меня провожать. Я доберусь сама. – Она с восторгом посмотрела на луга, сверкавшие влагою в лучах солнца. – Мы еще увидимся? – И пораженная соб­ственной дерзостью, не решилась взглянуть на Трейгера.

Он склонился и прильнул к ее губам, наслаждаясь сла­достью поцелуя. Кречет, недовольный близостью мерина, дернулся в сторону, разорвав объятия намного раньше, чем того хотелось Сирене.

– Ты могла бы поехать со мной, – севшим голосом вымолвил он.

– Я не могу принять твои условия.

– Ты бы согласилась, если бы речь шла о браке?

Девушка гордо подняла голову.

– Мне делали достаточно предложений, однако ни одно из них не показалось мне заманчивым. С какой стати я выйду замуж за человека, таинственного, как тень в ночи?

Сложив ладони на луке седла, Трейгер широко ухмыль­нулся:

– Потому что секрет моего очарования именно в том и состоит, что я не бросился к твоим ногам.

Сирена не замедлила принять вызов.

– Я не хочу раба. Мне нужен человек, который видит во мне личность, а не объект для удовлетворения своих потребностей от случая к случаю.

Трейгер склонился так близко, что от его горячего ды­хания кожа Сирены покрылась мурашками.

– Моя потребность в тебе будет так же регулярна и неизменна, как бой часов, – вкрадчиво прошептал он и попытался запечатлеть поцелуй на ее устах.

Однако Кречет, раздраженный непонятным поведени­ем седоков, вскинул голову и с важным видом потрусил прочь, за что на сей раз Сирена была ему благодарна.

– Я чрезвычайно признательна за оказанную помощь. Всего хорошего.

Потянувшийся вслед за ней Трейгер чуть не упал с лошади, когда Сирена и ее коварный жеребец резко рванули вперед. Выпрямившись в седле, он провожал глазами всадницу, быстро пересекавшую пастбище.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Сирена огляну­лась: Трейгер по-прежнему смотрел ей вслед. Он отвесил ей церемонный поклон, послал воздушный поцелуй, а за­тем развернулся и ускакал прочь, ни разу не обернувшись. Печальная улыбка появилась на губах Сирены. Разве смо­жет она забыть прикосновение его губ и дьявольский блеск, вспыхивавший в его глазах? Все, хватит думать об этом проходимце! Нужно выбросить его из головы раз и навсег­да. К тому же все ее попытки разузнать что-нибудь о нем ни к чему не привели. Трейгер остался таким же незнаком­цем, как и вначале.

Сирена то и дело оглядывалась назад, но Трейгера уже и след простыл. Ей ничего не оставалось, как гнать прочь воспоминания о проведенной с ним ночи, которые, как слад­кий сон, окутывали ее мысли. «Забудь его! – убеждала себя девушка. – Никогда больше не появится он на твоем жизненном пути. Бродяга, перекати-поле, непос­тоянный как ветер, налетел и был таков». Однако раз­буженные им чувства затаились в глубине сердца, заставляя Сирену задаваться вопросом, уж не влюби­лась ли она в этого мужчину?

Ну нет! С нее достаточно! Больше Сирена не будет себя вести как разомлевшая от любви девчонка. Пришпо­рив Кречета, она пустила его резвой иноходью к дому, твердо решив забыть Трейгера Грейсона. Навсегда.

Глава 6

В насыщенном влагой воздухе все еще чувствовалась вчерашняя гроза, когда Сирена села в коляску и отправи­лась к Анне Морган.

К ее несказанному облегчению, утром, когда она по­явилась дома в изрядно пострадавшем наряде служанки, Молли не оказалось на месте. Позже Сирена вполне прав­доподобно объяснила свое отсутствие тем, что упала с ло­шади в грязь и вынуждена была вернуться к Анне, где и переночевала. Горничная, естественно, полюбопытствовала о причине столь скорого повторного визита к миссис Мор­ган, но у Сирены был готов ответ и на это: мол, она при­шла к выводу, что Анна нуждается в значительно большей степени, чем согласна признать.

Тяжело вздохнув, Сирена поудобнее пристроила больную руку, морщась при каждом толчке, заставлявшем ее подпры­гивать на сиденье. Боль постоянно напоминала о событиях вчерашнего дня. Однако меньше всего на свете ей хотелось сознаваться в том, что она неравнодушна к Трейгеру.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей, Сирена улыбнулась Анне и двум мальчуганам, радостно выбежавшим навстречу. Вид молодой вдовы и осиротевших детей вызвал у нее приступ угрызений совес­ти из-за суетности собственных проблем. Анна напряжен­но трудилась, стараясь обеспечить семью после гибели мужа, тогда как Сирена не нашла ничего лучше, чем вздыхать о мужчине, которому нет места в ее жизни.

– Что с тобой? – спросила Анна, принимая свертки от подруги.

Сирена прихватила последние пакеты и, лучезарно улыб­нувшись, вышла из коляски.

– Оступилась. Надо было смотреть под ноги.

Анна с любопытством взглянула на коробку, которую Сирена держала под мышкой.

– Что все это значит? Помнится, я только спросила, нет ли у тебя лишней формы горничной.

– Да так, кое-какие вещички, которые могут тебе при­годиться. – И Сирена решительно зашагала к дому, наде­ясь поскорее избавиться от привезенного добра, прежде чем ей смогут помешать.

Анна была чересчур горда, чтобы благосклонно отнес­тись к подобной благотворительности, и мисс Уоррен не собиралась давать ей повод для подобных предположений. Они знали друг друга всю жизнь, и поступок Сирены был данью многолетней дружбе.

– Это подношения моему отцу от британских офицеров, а ты знаешь, насколько он щепетилен в таких делах. – Си­рена поднялась на крыльцо и, обернувшись к Анне, встретила ее недоверчивый взгляд. – Папа так боится, как бы кто-нибудь не счел их взяткой, что попросил меня избавиться от всего. Если ты откажешься взять, придется отдать их кому-нибудь, а мне совсем не хочется мотаться по окрестностям с рукой на перевязи.

Если Сирене и не удалось провести подругу, та прогло­тила свою гордость: она не могла отрицать, что испытывает финансовые затруднения.

– Ты очень добра, – вымолвила она, увидев в ко­робке ветчину, говядину, сыр и другие деликатесы, столь редкие теперь в ее доме.

Сирена усмехнулась при виде четырех детских рук, рывшихся в поисках конфет, которые она предусмотри­тельно запрятала поглубже.

– Благодарить нужно папу. Я это только доставила. – Прежде чем Анна успела ответить, Сирена взяла один из свертков и извлекла из него очаровательное платье. – А это ты наденешь на бал, который папа дает в середине сентября.

Удивленный возглас слетел с губ Анны.

– Я не могу его принять. Оно, наверное, стоит целое состояние.

– Чепуха! – Сирена не собиралась принимать отказ. – Возьмешь и наденешь. Голубой цвет тебе очень идет, ты будешь потрясающе выглядеть. Я не стала бы его привозить, если бы не знала, что оно тебе будет впору.

Предупреждая очередные возражения, Сирена развер­нула все свертки с твердым намерением заставить Анну принять то, в чем женщина столь отчаянно нуждалась. К ее радости, подруга благодарно улыбнулась и больше не предпринимала попыток что-нибудь возвратить.

Когда мальчики убежали во двор играть, Сирена села в кресло с чашкой чая. От ее внимания не ускользнуло, что стоявшая на буфете банка была пуста и молодой вдове пришлось воспользоваться чаем из только что доставлен­ных припасов.

– Ну а теперь расскажи мне, что с тобой случилось, – потребовала Анна.

– Упала с Кречета, – коротко ответила Сирена, не­вольно улыбнувшись при виде поистине материнской оза­боченности на лице подруги.

– У тебя по-прежнему тот норовистый жеребец? Митчелу давно пора найти для тебя более кроткую лошадь. Кречет совсем неуправляем. Удивительно, как ты еще не свернула себе шею.

– Он здесь совершенно ни при чем, – вступилась Сирена за своего коня. – Я не заметила низкую ветку.

– Видимо, тебя преследовал прекрасный принц и ты извертелась в седле, стараясь не потерять его из виду, – с едкой усмешкой предположила Анна.

Сирена покраснела и уставилась в чашку. Если бы только подруга знала, как близка к истине! Затянувшаяся пауза подогрела любопытство Анны.

– Так что же завладело твоим вниманием, Рена?

– Мужчина, – призналась Сирена с застенчивой улыбкой.

Осунувшееся лицо Анны просветлело.

– Значит, это и в самом деле был прекрасный принц, – протянула она. – Дай-ка я угадаю. Высокий красивый брю­нет, и ты безнадежно в него влюблена.

– Если что и было безнадежным, так это моя глу­пость, из-за которой я свалилась с лошади, – возразила Сирена, фыркнув. – Сам дьявол наступал мне на пятки, и я пыталась спастись, рискуя жизнью.

– И тебе удалось вырваться из его лап чистой и не­винной? – с притворной суровостью осведомилась Анна, искренне наслаждаясь их веселой пикировкой.

– Не совсем. – Сирена подалась вперед, с серьез­ным видом глядя в голубые глаза подруги. – Мне при­шлось продать дьяволу душу в обмен на дары, которые я привезла тебе. То немногое, что осталось у меня от моей совести и здравого смысла, заставило отдать все тебе в надежде, что ты сумеешь сотворить добро из зла и моих несчастий. Теперь ты знаешь ужасную правду. – С озор­ной улыбкой Сирена вскочила на ноги. – Итак, миссия моя выполнена, и я должна поспешить домой, прежде чем дьявол снова доберется до меня.

– Сирена?

Остановившись в дверях, она взглянула на подругу, сидевшую с опущенной головой.

– Да?

– Спасибо. Я навечно в долгу перед тобой, – тихо проговорила Анна.

– Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, не стес­няйся. Зачем же еще друзья? Мы знаем друг друга много лет, Анна. Если мне понадобится помощь, я приду к тебе с уверенностью, что ты не откажешь.

Анна приглушенно всхлипнула и слабо улыбнулась.

– Ты просто ангел, Сирена, и я не верю всей этой чепухе о дьяволах, потому что достаточно тебе взмахнуть своими ангельскими крылышками, чтобы улететь и оста­вить их с носом.

– Хорошо бы, но как видишь… – Девушка вырази­тельно посмотрела на перевязанную руку. – Я чуть не сломала мое так называемое крылышко.

По дороге домой Сирена вдруг поняла, что никуда ей не деться от мыслей о Трейгере Грейсоне. Вот уж поисти­не дьявольское наваждение!

Сирена постаралась взять себя в руки, готовясь к встрече с Оливией и отцом. Когда они вошли в кабинет, то застали ее за книгами, которые Молли принесла из местной шко­лы. Хотя синяки на плече и ребрах несколько поблекли, шевелить рукой еще было больно, и Сирена продолжала носить перевязь, как советовал доктор.

Несмотря на то что у нее было достаточно времени для сочинения подходящей истории, успешно проверенной на Молли, девушка с тревогой ждала объяснения с отцом. Не то чтобы это была абсолютная ложь – скорее, подтасовка фактов, которая рассыпалась бы как карточный домик, встреться Митчел в ближайшее время с Анной. Остава­лось только надеяться, что к тому времени, когда состоится бал, происшествие будет забыто.

– Господи милосердный! Что с тобой случилось? – ахнул Митчел, кинувшись к дочери.

– Несчастный случай, – ответила Сирена, подстав­ляя ему щеку.

– Это я понял! – не без сарказма фыркнул он. Сирена собралась с духом и, изобразив беззаботнуулыбку, приступила к объяснению.

– Я отвозила Анне Морган кое-какие припасы и не успела вернуться домой до грозы. – Склонившись над раскрытой книгой, она рассеянно переворачивала страни­цы, избегая испытующего взгляда отца. – Я запаниковали попыталась добраться до дома, прежде чем разверзнутся небеса.

Митчел кивнул, отлично зная, какой страх испытывала его дочь перед грозой.

– Дорога была скользкой, Кречет оступился, и я свали­лась. Пришлось вернуться и остаться на ночь у Анны. – Протяжно вздохнув, Сирена подняла глаза, чтобы выяснить, проглотил ли отец вместе с наживкой и крючок; выражение сочувствия на его лице придало ей уверенности, и она продол­жила: – В общем, попытка совершить доброе дело кончи­лась для меня плачевно. Одно утешение, что Анна с мальчиками не голодают.

– Учитывая случившееся, тебе, должно быть, трудно заниматься всем этим. – Митчел обвел взглядом стопки книг на столе. – Но, как я понимаю, ты не намерена бросать школу.

– Это лучше, чем скучать. – Сирена бодро улыбнулась, бросив украдкой взгляд на Оливию, которую, похоже, ни­сколько не взволновала приключившаяся с падчерицей беда.

«Впрочем, – с горечью подумала Сирена, – ничего другого я и не ожидала». Мачеха была слишком сосредо­точена на собственной персоне, чтобы принимать близко к сердцу чужие несчастья.

– Как там в Нью-Йорке? Добрались без происше­ствий?

Поскольку Оливия не нашла нужным удовлетворить лю­бопытство Сирены, устало вздохнув, Митчел ответил сам:

– Рассказывать особенно не о чем. Британские отря­ды заняли город, Вашингтон отступил. Мы не видели никаких беспорядков. Мятежники засели в лесах и не высо­вывают носа. Думаю, еще немного – и они сложат ору­жие, признав поражение.

Голос его звучал уверенно, но Сирена слушала вполуха. Все ее мысли были заняты Трейгером. Она представляла себе, как темноволосый красавец сжимает в объятиях Оли­вию точно так же, как обнимал недавно ее. Несмотря на все доводы рассудка, убеждавшие забыть его, девушка тер­залась от ревности, задаваясь мучительным вопросом, по­казалась ли ему Оливия такой же легкой добычей, как она.

– Сирена? – Митчел нахмурился, заметив отсутству­ющий взгляд дочери.