Мики беспорядочно забила руками по воде, пытаясь удержаться на плаву. Похоже, она заплыла в опасные воды – и задолго до того, как появилась на этом бездонном озере. Кейл не позволит ей и дальше плыть одной, но она и не была уверена, что хочет этого.

Кейл стянул с себя рубашку и сбросил пояс с кобурой. Затем в нерешительности хлопнул себя по бедрам. Глаза Мики невольно скользнули по его обнаженной бронзовой коже и остановились на заросшей волосами груди. Взъерошенные черные волосы блестели в лучах весеннего солнца, а мышцы рук были тугими, как у льва, поджидающего свою жертву. Кейл продолжал пожирать ее глазами; Мики чувствовала его взгляд всей своей кожей.

Кейл с трудом сдерживал желание. Он сейчас хотел эту завораживающую девушку больше, чем кого-либо в жизни. Вместе с тем он не считал нужным связываться с чересчур решительной женщиной. Впрочем, он уже видел ее беззащитной оболочки. Хотя она держалась с вызовом и дерзко, он успел заметить в ней нежную и чувственную натуру. Он сам был свидетелем пробуждения ее женских желаний, сам увидел границы ее вызывающей гордости. Его восхищала сила ее духа, и он был очарован ее благоговейным отношением к своему коню. Но она хотела иметь свой дом и землю – а он? Черт побери, надо признать, и он подумывал об этом – и не сейчас, когда искушение было столь сильно, а много раньше.

Кейл чувствовал себя стоящим на краю пропасти. Он знал, что ему следует отойти от края, однако вопреки своей воле приближался к опасному месту. Здравый смысл боролся в нем с плотскими инстинктами. Чувства буквально разрывали его на куски. Больше он не был в силах себя сдерживать. Теперь Мики должна решить, что произойдет с ними дальше. Он исчерпал все свои запасы джентльменства.

– Ки, если ты не уплывешь к дальней стороне озера, и так быстро, как это только возможно... – Его голос был хриплым, внутренний огонь буквально пожирал его, тело его дрожало. – Я не могу проклинать тебя за то, что ты меня так искушаешь, ты ведь и не подозреваешь, до какой степени способна возбуждать мужчину! – выкрикнул он. – Но ты не должна меня осуждать за то, что может случиться... если ты немедленно не убежишь от меня как можно дальше.

Мики затаила дыхание. Руки машинально работали, поддерживая ее на плаву, но они не уносили ее дальше от берега, а, наоборот, приближали к нему. Она ощутила пожирающий его огонь, увидела пламя в его серых глазах. Это пламя зажигало и ее самое. Мики понимала, что делает ошибку. Но Боже, она желала этого человека так сильно, что не могла описать словами. Будет ли он грубым и властным, когда ее обнимет, или окажется мягким и терпеливым, как тогда, когда он ее поцеловал? Оценит ли он их близость?

Кейл внутренне сжался, когда эта грациозная русалка поплыла к нему. Испытующий, нерешительный взгляд ее синих глаз рвал его сердце. Она в него верит, она хочет, чтобы именно он любил ее. И он знал, что не разочарует ее. Он скорее умрет, чем нанесет какой-либо вред этому настороженному и вместе с тем доверившемуся ему существу.

– Ки, ты совершенно уверена? – прошептал он, скользя восхищенным взглядом по изгибам ее тела.

Мики посмотрела ему прямо в лицо. В ее глазах было согласие. Она не могла противиться тому, что было неизбежно для них обоих.

Кейл прошел бы сквозь ад ради этого благословения небес. Ему нестерпимо хотелось тут же броситься к ней. Но неожиданно он обнаружил в себе сдержанную нежность. Дрожащей рукой он коснулся ее шеи, затем провел пальцами по плечу, изучая шелковистость кожи. Тело Мики оказалось мягче и податливее, чем он ожидал. Его ладони ощутили твердые пики ее грудей. Он видел, как от его прикосновений лицо Мики вспыхнуло, а от осторожных круговых движений его ладоней груди затрепетали.

Медленно, словно приближаясь к пугливому, готовому улететь голубю, Кейл придвинулся ближе. Мики подняла голову, и это движение рассыпало каскадом ее светло-серебристые волосы по спине. Кейл ощутил исходящее от них благоухание, волнующее и туманящее голову. Опустив левую руку, Кейл нашел под водой изгиб ее бедра. Ее кожа была гладкой, как шелк. Внезапно Мики затаила дыхание. Или это сделал он? Она не была в этом уверена. Она играла с огнем. Ей вдруг стало безразлично все – и где она находится, и как сюда попала; нервы и мышцы захлестнула цепь незнакомых и волнующих ощущений – умелая магия его тела. Ее всю пожирало неистовое желание, захватывая мысли, тело, душу. Губы Мики, пересохшие, словно она провела многие часы в раскаленной солнцем пустыне, раздвинулись. Его полный чувственный рот был совсем близко от ее лица, а его серебристые глаза обещали необузданные, восхитительные наслаждения.

– Ты такая изысканная, – прошептал Кейл, и его жаркое дыхание коснулось ее разгоревшейся щеки. – Ты ни с кем не сравнима... как сказочная богиня...

Его губы коснулись ее губ, большие пальцы дразняще легли на пики ее груди. Мики чувствовала его мускулистые ноги между своих, и это ощущение дразнило ее и возбуждало. Она не могла сдержать возглас удовольствия, что слетел с ее губ, не могла и контролировать пробежавшую по телу дрожь желания. Она была вся охвачена огнем.

– Я не хочу причинять тебе вреда, Ки, – пробормотал Кейл, когда его губы с поцелуями прошли по ее плечу. – Я хочу любить, боготворить тебя.

Нечаянно сорвавшийся стон говорил о ее полной капитуляции. Мики выгнулась дугой, чтобы ощутить кожу на его груди. Он застонал, прижимая ее обнаженную плоть к своему мускулистому телу. Мики обвилась вокруг него, подобно виноградной лозе. Но как бы она ни прижималась, она не могла уменьшить эту странную боль, что горела в ней, как костер. В ответ на прикосновения его губ Мики осыпала Кейла безудержными поцелуями. Ей нужны были только сжимающие ее сильные руки и пьянящий вкус его губ.

Наклонив голову, она вонзила ногти в твердые мышцы его спины. Ее губы, двигаясь взад и вперед, наслаждались его телом, пожирали его, но даже эти жадные поцелуи не были способны уменьшить бушующий в ней огонь. Чувствуя его плоть у своих бедер, Мики инстинктивно двигалась, чтобы ласкать ее своим дрожащим телом.

– Это безумие? – сдавленно проговорила она. – Кейл, что со мной происходит? Я чувствую себя так... – Она не могла найти подходящих слов, чтобы передать то смятение, что ее захлестнуло.

Кейл был полностью поглощен чувственным наслаждением. Он слышал, что она что-то спрашивает, но не осознавал смысла. Ее невинные движения говорили об испытываемой ею сладкой муке, и он не мог представить, что в такие мгновения можно о чем-то думать.

Он не помнил, когда и как он перенес Мики на теплый песок, на который набегали хрустальные волны. Он стоял склонившись над ней, глядя на эту прекрасную богиню, что так долго скрывала свою чувственную натуру под защитной оболочкой. Она лежала теперь перед ним без всякой одежды, и Кейл уже не мог бороться с собой. Им руководило лишь необузданное желание. Он совсем потерял голову, и в нем были немы все доводы здравого смысла.

Кейл наклонился над ней, любуясь, как ее волосы беспорядочно раскинулись по песку, как в ожидании раздвинулись ее губы. Он чувствовал, как мягки ее ноги по сравнению с его мускулами, ощущал теплоту ее кожи под его ищущими пальцами.

Кейл осторожно приблизился к ней, а затем начал двигаться вместе с ней в такт, начиная нежный любовный танец. Их дыхание слилось.

Он вдыхал в нее живой огонь – теплый, пульсирующий, поглощавший как ее тело, так и душу. В эту минуту они оба принадлежали друг другу, дарили друг другу себя. «Как это странно, – пронеслось в голове Кейла, – ты можешь получить наслаждение, только доставляя удовольствие сам». А потом Мики отдала ему свою невинность. Что-то словно растаяло в ее сердце. Она обхватила Кейла с такой страстью, которой ее учитель ей не преподавал. Она могла отдавать ему много больше, чем он давал ей...

Необузданная страсть совершенно лишила Кейла способности думать. Он мог лишь ощущать тот восторг, что прокатывался по нему, подобно прибою. Он сам стал как бы частью текущих куда-то волн, скользил по потоку, тонул в глубинах блаженства.

Лицо Мики исказила боль, когда он вошел в нее. Но это длилось совсем недолго. Сейчас она хотела его безумно; она бы выдержала даже мучения, лишь бы удовлетворить пробудившуюся в ней жажду. Страсть сделала ее ласки бесстыдными. У нее пропало ощущение времени, все вокруг залил ослепительно белый свет, а тело наполнилось диким, безумным сладострастием. Сердце бешено колотилось, в голове стучало.

Сейчас, когда она чувствовала на себе тяжесть Кейла, когда он двигался в ней, не сдерживая себя, Мики была полна сладостного наслаждения. Ее тело теперь принадлежало не ей – им управлял Кейл. Она непроизвольно выгибалась ему навстречу, следуя любовному ритму. Ее охватили противоречивые ощущения, которые она не смогла бы описать словами. Она знала, что лежит на песке, и вместе с тем у нее было ощущение полета. Она была в тесных объятиях Кейла – и в то же время чувствовала себя совершенно свободной и необузданной. Она испытывала жар, но этот жар ее не опалял. И ее душа, и ее тело наполнились сладким блаженством – словно она перенеслась в рай. Ей открылось какое-то новое жизненное измерение. Мир, казалось, поплыл куда-то, в нем осталось единственное, за что можно было держаться, – Кейл. Она боялась выпустить его из рук. Вдруг все это окажется лишь сном...

Когда все прошло, Кейл некоторое время лежал неподвижно. Он никак не мог отстраниться от Мики, и это, казалось, будет длиться вечно. Его мысли спутались, и он подозревал, что пройдет немало времени, пока он сможет снова рассуждать логично. Но вот он, наконец, набрался сил, чтобы выпустить ее из объятий и откинуться на спину. Сложив ладони на манер подушки, он опустил на них голову и какое-то время лежал, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Наконец, сердце успокоилось.

Тогда как Кейл чувствовал себя совершенно расслабленным, Мики ощутила в себе прилив новых сил. После страстных объятий ей не хотелось забыться сном. Наоборот, ей не терпелось узнать больше о человеке, который ввел ее – и столь искусно – в мир чувственных желаний. «Он оказался очень нежным и заботливым любовником», – мелькнула у нее сладостная мысль.

Она провела пальцами по широким, сильным мускулам его груди. На ее губах появилась довольная улыбка, а на щеках – ямочки, когда Кейл приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на нее. Слегка покраснев, Мики продолжила свое исследование. Она провела рукой по его бронзовой коже. Кейл был пропорционально сложен, с резко очерченными мышцами... Ее рука коснулась его плоти и испуганно отдернулась. Лицо тут же залилось краской.

– Женское любопытство – лукаво поддразнил ее Кейл. – Я знал, что ты совсем не относишься к застенчивым и сдержанным особам, но не думал, что в тебе столько исследовательского духа, распутница.

Скрип песка заставил Кейла поднять голову. Над ним стоял Санданс. Кейл мог поклясться, что конь ревнует его к своей хозяйке. Глаза его словно говорили, что пора подняться и куда-нибудь уйти, – иначе на него обрушится тысяча фунтов лошадиной плоти.

– Не делай резких движений и не издавай неожиданных звуков, – шепотом предупредила Мики.

Буркнув ругательство, Кейл протянул руку за брюками. Внезапно Санданс, прижав уши и наклонив голову, двинулся на него, тесня в реку. Мики вспомнила, что Санданс так иногда оттеснял заблудшую лошадь, загоняя ее обратно в стадо. С ее губ невольно сорвалось изумленное восклицание.

– Отзови эту чертову лошадь! – Кейл отпрянул в сторону, чтобы избежать копыт.

Мики прыгнула в воду, не в силах сдержать смех. Но в то время как она взобралась в седло и взялась за уздцы, чалая лошадь Кейла как раз подошла к берегу, чтобы попить воды. В знак своего превосходства чалая укусила Санданса. Конь не стерпел. Он ответил быстрым ударом копыта. Мики в эту секунду отвлеклась, собирая одежду, что лежала на крупе лошади, и стараясь отвести Санданса подальше от Кейла.

Мощный удар копыта пришелся в грудь чалой. Та заржала, и это ржание совпало с испуганным вскриком Мики, которая от резкого движения потеряла равновесие. Кейл видел и укус, и последующий удар, а потом падающую Мики, которая сжимала в руках платье и сорочку.

Она свалилась прямо на него, заставив Кейла погрузиться под воду и принять в себя не менее двух кварт воды. Кейл быстро вынырнул и, откашливаясь, начал освобождаться от ее ног и рук, которые тесно переплелись с его.

– От этой лошади нет ничего, кроме проблем, – со злостью проговорил он.

Мики, тоже хлебнувшая воды, с трудом могла говорить.

– Это не вина Санданса, – взяла она коня под защиту. – Все произошло из-за твоей длинноногой худой чалой. Санданс занимался своим делом, когда она укусила его в шею!

– Занимался своим делом? – протянул Кейл, беря ее за талию, чтобы вытащить на берег. – Эта чертова лошадь хотела меня утопить! Если у тебя в голове есть хоть капля разума, ты ее продашь, получишь деньги и купишь на них что-нибудь для дома!

– У меня нет дома, – буркнула Мики, прежде чем решила, что лучше бы промолчать. – Мой отец проиграл дом в покер вместе с фермой в Озарке. Он пропил все мое наследство. Ты понимаешь? Мне некуда возвращаться. Мне некуда ехать!

Ее горькое признание словно обожгло Кейла. Прекрасная нимфа прижимала свою мокрую одежду к груди. Ее длинные, доходящие до талии волосы прилипли к мокрой коже. В эту минуту она выглядела чертовски привлекательной, но такой несчастной, что у Кейла сжалось сердце. Он молча отошел, чтобы натянуть брюки. Когда он снова повернулся к ней, на Мики уже была сорочка.

– Вот почему ты участвовала в скачках? Чтобы заработать деньги на жизнь? И поэтому ты хочешь участвовать в гонках за землей, желая сделать заявку от своего имени? – спросил он.

Мики, моргая, печально посмотрела на него, пытаясь справиться со слезами. Потом с отсутствующим видом стала надевать платье.

– Без этих денег я осталась бы совсем на мели, – негромко призналась она. – Обо мне должен заботиться отец, но получилось так, что о нем беспокоюсь я. Мне приходится как-то выживать, в том числе и участвовать в скачках с мужчинами, даже если они не хотят этого...

Кейл никогда не встречался с Эметом Ласситером, но он уже ненавидел этого человека. Неудивительно, что Мики полна такой свирепой решимости, так отчаянно смела. Она вынуждена бороться за жизнь. И Кейл мог ею только восхищаться. А того человека, который свалил с себя всю ответственность на плечи дочери, он презирал. Буркнув что-то про себя, Кейл подоткнул рубаху, натянул ботинки, а затем пошел по берегу, чтобы собрать лошадей.

В молчании они проехали к переправе Кэддо-Джейк. Это было место с низким берегом и неглубоким дном, где фургоны и лошади могли без труда пересечь реку Канейдиан. Мики отправилась в стоящую у переправы лавку Рубена Стаббса, где ей нужно было кое-что купить. Кейл же с Рубеном отъехали на своих лошадях в сторону поговорить.

Старик лукаво улыбнулся, взглянув на стройную девушку, что приехала сюда с Кейлом.

– Твоя новая дама? – спросил он.

Кейл не нашелся, что ответить. Он не мог назвать Мики своей дамой, несмотря на то что они были настолько близки, насколько это возможно.

– Тебе следует прикадриться к ней покрепче, – хихикнул Рубен. Закурив сделанную из рога трубку, он выпустил в воздух кольцо дыма. – Если бы я был лет на двадцать моложе, то поборолся бы с тобой за эту красотку.

– Так вот когда тебе стало неинтересно бороться за красоток, Рубен? – чуть насмешливо спросил Кейл. Ему сейчас было легче поддразнить старика с пышными усами, чем раздумывать над своими отношениями с этой противоречивой и трудной женщиной.

Рубен работал у Кейла. Он приглядывал за лавкой и за теми стадами Кейла, что паслись на северном берегу реки. Спешившись, они повели лошадей к хлеву, и тут Рубен тяжело вздохнул.

– Боюсь, я не очень хорошо присматриваю за твоим скотом, – признал он. – Пересчитывая поголовье после бури, я нашел двух коров, которых поразила молния. – Он показал на осиротевших телят, которые были привязаны в хлеве к столбу. – Эту неделю я давал им козье молоко.

Кейл мрачно кивнул. Не первый раз он уже терял скот во время грозы.

– Они твои, Рубен, – негромко произнес он. – Если бы ты их не подобрал, они бы подохли с голоду.

После короткого разговора Кейл и Рубен отправились в лавку. Там уже была Мики, ожидая, когда сможет оплатить выбранный товар. Но Кейл не принял протянутые деньги и сжал ее пальцы в кулак.

– Это расплата за проигранные мной скачки в Рино.

Остальное – просто подарок, – спокойно сказал он. – Возьми деньги и купи билет на поезд, вместо того чтобы участвовать в гонке за землей. Ты берешься за непосильную задачу, и я не хочу, чтобы ты сломала себе шею.

Мики решительно вздернула подбородок.

– Я уже говорила тебе, что никуда не собираюсь уезжать. Я хочу иметь собственный дом в Оклахоме.

– Черт побери, женщина, твоя детская фантазия никогда не воплотится в жизнь. Если ты не можешь вернуться в Озарк, то почему бы тебе не поехать со мной в Техас?

Мики высвободила руку и гордо выпрямилась.

– Для чего? – зло спросила она. – Чтобы жить в твоей палатке на положении проститутки, пока ты где-то бродишь, покупая и продавая лошадей и мулов, чтобы заработать на еду?

В этих словах было столько презрения, что Кейл захотел было тут же рассказать, что у него такие деньги, о каких она и не мечтала, и что его семья владеет землей и берет ее внаем столько, что можно составить целый штат. Но он обуздал свою мужскую гордость. Если он сейчас расскажет о себе правду и она после этого пойдет с ним, как определить, что заставило ее это сделать, – он сам или его деньги?

Черт бы ее побрал! Похоже, она думает только об одном – о земле и состоянии. Интересно, для нее играет роль то, что они совсем недавно испытывали столь сильно и страстно? Что она о нем думает? Что он легкомысленный повеса, который легко пускается в интрижки?

Да, именно так, внезапно понял он. Он сделал все, чтобы так выглядеть в ее глазах. Инстинктивно он выбрал защитную тактику. Однако она не имела успеха. Теперь он чувствовал, что крепко привязан к ней.

Почему она не откажется от своих надежд, пока их не разрушил кто-то другой? Этот мир – мир мужчин. Неужели она этого не видит? Эта безумная гонка за землей превратит людей в жадных зверей. Даже сама Мики настолько охвачена мыслью получить землю, что может убить всякого, кто встанет у нее на дороге к ее бесценному сокровищу!

Мики неприятно задело то, что Кейл даже не попытался возразить на ее обвинения. Видимо, она была права в том, что сказала, подумала она с горечью. Он относился к ней как к игрушке. Ему требовалась какая-нибудь шлюха в доме, которая умела бы варить, делила с ним постель и следовала за ним, когда он отправлялся в незнакомые земли. Она отдалась человеку, который рассматривал ее только как объект своих плотских вожделений, а не как женщину со своими чувствами и мыслями.

Внезапно ей пришло в голову, что она и в самом деле может считаться шлюхой. Она-то думала, что их близость много значила для Кейла. Видимо, она заблуждалась. Кейл был повесой. Ее безнадежно тянуло к нему, а он использовал это, чтобы удовлетворить свои сексуальные аппетиты. Он бы удовольствовался и другой женщиной. Ее смогли бы заменить многие из тех, с кем Кейл встречался до сих пор.

С ее губ сорвался скорбный вздох. Резко повернувшись, Мики направилась к Сандансу.

– Прощай, Кейл Броулин. Надеюсь, что я тебя никогда больше не увижу.

Кейл не успел произнести ни слова, как Мики на коне, с развевающимися на ветру волосами, была уже на гребне холма. Она мчалась стремительно, как сам дьявол, и ни разу не обернулась.

Зло выругавшись, Кейл выхватил ее шляпу с широкими полями из седельного вьюка и, швырнув на землю, наступил на нее. Он хотел уничтожить самую память о том, как они занимались любовью, убрать стоящий перед глазами образ, в котором были и упрямая решимость, и детская наивность.

Изрыгая ругательства, он сунул ногу в стремя – и тут внезапно застыл. А нужно ли ему сейчас взбираться на коня? Зачем ему гнаться за этой твердолобой девкой? Пытаться ее уговорить? Это бессмысленно. Если она что-то решила, ничто не заставит ее передумать. С тем же успехом можно спорить с каменной стеной.

Пускай она вернется в бесконечный поток переселенцев, которые будут оттеснять ее локтями во время этой чертовой гонки. Пусть ее берет в оборот какой-нибудь жадный любитель земли, который считает человечность ничего не стоящей по сравнению с участком в сто шестьдесят акров.

Нахмурившись, Кейл повернулся, чтобы вернуться в лавку Рубена. Он может там выпить пару стаканчиков... или даже три. Черт бы побрал эту женщину с ее необузданным упрямством!

Когда Кейл резко вошел через дверной проем, не в силах усмирить свою злость, Рубен понимающе усмехнулся. Он видел, как Мики вихрем ускакала на своей лошади. Кейл не успел еще ни о чем попросить, а Рубен уже сунул ему в руки стакан. Кейл осушил его одним махом, наполнил снова и опять опустошил.

– Ох уж эти женщины, – горько произнес он. – Мужчина не может жить без них, но, дьявол, он и с ними жить не в состоянии!

Наливая себе виски, Рубен согласно кивнул. Так получилось, что он слышал разговор Кейла и Мики.

– Это так, но человеку бывает одиноко, особенно когда он становится старше, – вздохнул он. Прищурившись, он посмотрел на тяжело вздымавшуюся грудь Кейла. – Ты неравнодушен к этой хорошенькой блондинке, верно?

– Не особенно, – нахмурившись, возразил Кейл. Бормоча что-то себе под нос, он снова налил стаканчик.

На морщинистом лице Рубена появилась хитрая улыбка. Вряд ли Кейл сам верит в это – не такой же он глупец. Кейл Броулин не предложит женщине отправиться с ним в Техас, если только он не сохнет по ней. Рубен работал у Кейла уже пять лет. Появляясь здесь, Кейл всегда говорил только о делах, и за пять лет он никогда не появлялся с женщиной.

– С каких это пор ты научился так нагло врать? – поинтересовался Рубен. – Ты питаешь слабость к этой напористой особе, и мы оба это знаем. Не догадывается об этом, похоже, только она одна, и ты должен ей об этом сказать.

– С каких это пор ты стал давать советы в любовных делах? – ядовито поинтересовался Кейл, снова принимаясь за бутылку.

– С тех пор как ты предложил одной леди отправиться с тобой в Техас, – храбро ответил Рубен.

Кейл зло посмотрел ему прямо в красное лицо.

– Ты подслушивал! – прохрипел он.

На улыбающемся лице Рубена не было ни капли раскаяния.

– Я не понимаю, что мне вообще здесь делать? Очень много забот с этой лавкой и с переправой. – Он тяжело вздохнул. – И каждый раз, как у меня все налаживается, начинается страшный ливень, вода разливается, сносит лавку, и мне приходится начинать все сначала.

– Это не оправдание для подслушивания чужих разговоров, – недовольно буркнул Кейл.

Рубен поднял плечи.

– Я все равно думаю, что ты глупец, если позволил ускользнуть такой прелестной маленькой девушке, – сказал он.

Кейл вскочил со своего стула, словно под ним были раскаленные угли.

– Если мне потребуется твой совет, я его спрошу, старик! – прорычал он.

Хозяин лавки только рассмеялся.

– Ты так же не любишь советов, как эта роскошная дама, которую ты сюда привел. Почему ты так недоволен, когда она реагирует точно так же, как и ты? Она не хочет твоих советов, а ты не хочешь моих. Какая между вами разница?

Кейл открыл было рот, чтобы ответить едким замечанием, но он был слишком раздражен, чтобы говорить. На морщинистом лице Рубена появилась добродушная улыбка.

– Я знаю, что любовь туманит голову. Человек становится подобен лунатику, – произнес он, подняв стакан как бы для тоста. – Похоже, ты нашел любовь своей жизни, Броулин.

Ничего не ответив, Кейл, нахмурившись, с силой поставил пустой стакан на стол и быстро вышел из помещения. Он считал Рубена своим другом. Вот так друг, гневно фыркнул он, взбираясь в седло. Рубен совершенно не знает, что представляет собой Мики Ласситер, как она упряма, как настроена противоречить, как выводит этим из себя.

«Любовь?» – зло подумал он. Он определенно не испытывал любви к этой капризной даме. Дьявол, он даже не мог сказать, что она ему хоть сколько-нибудь нравится! И он не собирался с ней связываться...

Даже сейчас, когда она ушла из его жизни, она продолжает его терзать, доставлять неприятности. Однако – удивительное дело! – он вдруг обнаружил, что направил свою лошадь к тому участку, который был мечтой Мики и который она так красочно описала в первый же день их встречи. Кейл хорошо знал расположение всех участков незаселенных земель, которые будут распределяться во время гонки. Он испытывал неодолимое желание взглянуть на землю, которая овладела мыслями Мики.

Показав свое разрешение армейскому патрулю, что охранял район, Кейл пустил чалую в галоп по расстилающейся на многие мили равнине и довольно скоро достиг заросших травой берегов реки Канейдиан. Когда перед ним открылся вид на драгоценный для Мики участок, он остановил лошадь. Эту землю было нетрудно узнать – здесь все соответствовало описанию Мики: заросли высоких тополей, меж которых, словно под аркой, шла дорога к песчаному пляжу. Именно здесь был пологий спуск прерии на юг, до самой реки, которая постоянно меняла свое русло.

Да, это очень живописная земля, признал Кейл. Но стоит ли она того, чтобы рисковать из-за нее жизнью? Мики определенно ответила бы на этот вопрос утвердительно.

Ворча про себя по поводу безумной затеи, названной гонкой за землей, и предвидя кучу препятствий, с которыми Мики придется столкнуться, Кейл направил лошадь к лагерю. Черт возьми, ему нужно еще выпить, чтобы стереть память о поцелуях, о робких и любопытных прикосновениях женщины, в которой страсти оказалось куда больше, чем он мог предположить. Виски не избавило его от мучительно-сладостных воспоминаний. Три-четыре стакана в таком деле едва ли помогут, горько подумал Кейл. Он собирался попросить еще одну бутылку, чтобы забыть эту невыносимую упрямицу. Она хотела жить своей жизнью – так стоило ли ей препятствовать? Последний раз, когда он хотел вмешаться в посторонние дела, это привело к...

В его памяти всплыла мрачная картина, от которой лицо Кейла стало жестким. Черт побери, он не должен вспоминать больше об этой трагедии. Нет, он сейчас растянется на койке и будет пить – до тех пор, пока совершенно не потеряет способность думать. Да, именно так он и сделает... в первый раз за много лет!