Игнорируя насмешки Кейла, Мики разжала кулаки и медленно приблизилась к нему. Ее ладони скользнули за его шею. Потом она откинула назад голову, и каскад серебристо-золотых волос упал на ее спину. Когда ее живот коснулся тела Кейла, в нем вспыхнуло желание. С тем же успехом она могла бы приложить к его телу раскаленное клеймо. Кейл хорошо видел это зачаровывающее лицо. Прямо на него смотрели глаза цвета утреннего неба. Серебристо-золотистые волосы были похожи на солнечные и лунные лучи. Поблескивающие лазурные глаза обрамлялись густыми длинными ресницами.

Его тело испытывало сладкую муку от невозможности удовлетворить желание. Взгляд Кейла упал на ее тонкое лицо, прошелся вниз по шее и остановился на груди, что прижималась сейчас к его телу. Только ткань отделяла его ноги от ее живота. Ее бедра буквально вжались в его ноги, внезапно ставшие совсем слабыми.

– Ты прав, – согласилась Мики тихим, мягким голосом, от которого он почувствовал новый прилив желания. – Я плохо готовлю. – Она провела пальцами по лицу Кейла, и его резкие черты смягчились. – Я не умею обращаться с молотком и гвоздями. – Она чуть сдвинулась, чтобы теснее касаться его тела. – Я и в самом деле мало что умею делать или делаю это неправильно.

Она запустила пальцы в его черные волосы, а потом повернула его голову к себе. Ее чувственные губы оказались всего в дюйме от его рта. – Ты олицетворяешь собой все, чем я хотела бы стать, но никогда не смогу. Ты сильный человек, с которым приходится всем считаться, ты полон жизненной силы...

Когда ее губы коснулись его, Кейл подумал, что человек он на самом деле слабый. Сейчас он казался себе сгоревшим торфяным болотом – с твердым покрытием наверху, но пустым и жидким внутри. Он боялся пошевелиться. Ему было трудно дышать. Если он начнет откликаться на эти дурманящие поцелуи, все будет потеряно – его мужская гордость, их земля... Боже, сейчас все может растаять как дым.

Как просто было бы забыть о своей задаче и удовлетворить плотские желания. Но не с любой женщиной, подумал Кейл, пока Мики продолжала свою магнетическую работу. Он хотел ту женщину, которая сейчас была для него запретной. Это была женщина с сердцем льва и с изысканной нежностью ангела.

Только одна женщина была сейчас объектом его желаний, только одна мучила своей недоступностью. Кейл хотел эту женщину так, как никогда не хотел никакую другую. И вместе с тем он желал бы оказаться сейчас от нее как можно дальше. С ней он не способен сохранять над собой контроль. Она была воплощением грациозной красоты и непреклонного духа. Быть сдержанным с ней означало противиться законам природы. Хотя она и признала сейчас свою слабость, во многом она не уступила бы и мужчине. Там, где ей недоставало физических сил, она компенсировала настойчивостью и волей.

Когда Мики поняла, что проиграла этот поединок нервов, она отпрянула назад, стараясь не выдать своего разочарования. Сейчас у нее уже не было желания соблазнить Кейла. Ощущения от твердой как сталь плоти породили в ней запретные мысли. Хотя Кейл выглядел спокойным, ее самое буквально переполняло желание. Мики жаждала забыться в пылу его страсти.

Вспышка молнии и последовавший за ней удар грома вывели Мики из размышлений.

– Думаю, мне лучше вернуться в свою палатку, – мягко произнесла Мики. – Неразумно игнорировать бурю и молнию.

Кейл оставался неподвижным, словно у него выросли корни. Он лишь проводил Мики жадным взглядом, когда она прошла к своей палатке. В его голове закралось подозрение, что Мики задумала для него какую-то новую пытку. Что-то подозрительно спокойной она вдруг стала. Если бы она знала, насколько близко подвела его к проигрышу пари, она была бы довольна. Однако он не собирался в этом признаваться, как не хотел признаваться даже себе в том, что эта странная игра все больше притягивает его к этой девушке.

Простонав от собственного бессилия, Кейл немигающим взглядом уставился на темный силуэт, который был виден на стенке палатки от фонаря. Не зная, что за ней наблюдают, Мики спустила с плеч платье до талии. Кейла буквально трясло, когда он видел перед собой несказанно красивую скульптуру, нарисованную светом и тенью на стене палатки. О такой статуэтке любой музей мог только мечтать. Кейл смотрел, стоя неподвижно, словно зачарованный, пока Мики натягивала на себя ночную рубашку и укладывалась на койку. Когда свет фонаря наконец погас и наступила тьма, Кейл был совершенно обессилен. Он едва смог вернуться в свой лагерь, чтобы там переждать приближающийся ураган.

Хлынул бурный ливень, он барабанил по палатке, словно пальцы нетерпеливого человека. Ветер ревел, подобно сирене, пасмурное небо пересекали извилистые молнии. Кейл лежал на койке, не в силах совладать с собой.

Черт бы побрал все эти соглашения! Если бы не они, он бы сейчас находился в мягких объятиях Мики, не обращая внимания на грозу. Какая, к черту, разница, кто победит?

Мики все равно ждет горькое разочарование. Она непременно потеряет свой желанный участок. Это совершенно ясно. Он остался в Оклахоме только для того, чтобы смягчить удар и защитить ее от крупных проблем.

Возможно, ему следует просто рассказать ей правду, признать поражение и избавиться от этого состояния, которое может спалить его изнутри. После того как они займутся любовью, Мики внимательно обдумает его аргументы и он уйдет. Это будет концом его странных отношений с Мики Ласситер. Все кончится, а участок, о котором она столько мечтала, станет обычным городом, через который проходит железная дорога.

Решив, что он только затягивает агонию, Кейл спустил ноги с койки и вышел наружу. Хотя все еще лил дождь, самые грозные тучи ушли дальше вдоль реки, и молнии теперь сверкали где-то далеко. Кейл быстро направился по влажной траве к палатке Мики.

– Ки, я хочу с тобой поговорить. Это не ждет, – объявил он не допускающим возражения тоном.

Мики не ответила.

– Черт! – свирепо выругался Кейл, пробираясь в палатку. – Мики, ты меня слышишь? Мы должны поговорить... и немедленно.

Тут он увидел, что Мики нет в кровати, и с его губ слетело еще одно ругательство. Не вернулись ли сюда любители чужих участков, чтобы ей отомстить? Может, он не разобрал криков о помощи из-за шума грозы?

Внезапно он услышал ужасающий крик Мики, который почти мгновенно смолк. Сердце Кейла с силой забилось. Крик донесся откуда-то с реки. Кейл стремглав бросился из палатки и, выскочив наружу, чуть не грохнулся на землю, споткнувшись о выброшенный рекой ствол дерева.

Второй ужасный крик послышался с востока, от загона. Но теперь не было ни загона, ни столбов от него. Разбушевавшаяся река сменила свое русло и проложила себе дорогу по небольшой низине, которую скрывали старые тополя. Теперь эти деревья стояли прямо посреди пенящихся вод и несущегося по течению песка!

Кейл быстро окинул взглядом поверхность реки и почти сразу обнаружил Мики, судорожно вцепившуюся в ствол дерева. Она истерично рыдала, ее руки были содраны в кровь от безуспешных попыток влезть на это дерево, пока свирепый поток не увлек ее в один из своих водоворотов. Кейл повернулся и вихрем побежал обратно в лагерь, надеясь отыскать там веревку.

Новое русло оказалось таким глубоким, что лошадь утонула бы в нем с головой. Единственным, что могло спасти Мики, было лассо, которое можно набросить на тонущую, чтобы вытащить на берег. Но даже если бы бросок веревки оказался удачным, это еще не давало гарантии, что Мики не утонет, пока он будет ее вытаскивать.

Лихорадочно перебирая вещи Мики, Кейл, наконец, нашел веревку. Потом, повернувшись на север, он пронзительно свистнул. Хотя Санданс находился в небольшом загоне вместе с остальным стадом, Кейл не сомневался, что конь откликнется на зов. Если Санданс решит, что его зовет хозяйка, он найдет способ, как выбраться из загона. В данный момент Кейлу было безразлично, что Санданс сокрушит загон копытами и все лошади разбегутся. Главное сейчас – спасти Мики.

Когда он услышал топот копыт по влажной песчаной земле, с его плеч словно свалился камень. Хотя Санданс был явно не рад обнаружить, что свистел Кейл, он не испугался и не убежал. Стараясь говорить как можно мягче, как с ним обычно разговаривала Мики, Кейл положил веревку на голову Санданса и подтолкнул его к ревущей реке. Но конь внезапно уперся. И тут в темноте раздался новый истерический вскрик Мики, после чего Санданс перестал пятиться и двинулся за Кейлом.

Только тут Кейл увидел, что именно заставило Мики так кричать. У него замерло дыхание. Дерево, на котором повисла Мики, застряло между двумя пнями, и теперь бурные воды переливались и через него, и через голову Мики.

Хотя Кейл бросал лассо уже тысячи раз и мог поклясться, что способен накинуть его на шею лошади с закрытыми глазами, он внезапно почувствовал неуверенность. Сжав зубы, он начал раскручивать лассо над головой. Его взгляд был направлен на едва видимое во тьме тело Мики, качающееся среди бушующих волн.

Но первая попытка не удалась – лассо задело развесистые ветки. Тихо выругавшись, Кейл дернул веревку, чтобы высвободить ее из ветвей. Смотав лассо, он сделал новую попытку. На этот раз лассо каким-то волшебным образом точно пролетело между ветвей и опустилось на плечи Мики.

Кейл крикнул Мики, чтобы она продела руку в петлю и спустила петлю к талии, но она словно оцепенела и не отвечала. Инстинктивно сжав ствол руками, она неподвижно повисла на дереве. Выругавшись, Кейл стянул с ног ботинки и взялся за петлю на веревке, что соединяла Санданса и его почти утонувшую хозяйку. Он мог только благодарить судьбу за то, что научил коня выполнять некоторые команды, когда ему нужно было перетаскивать столбы для загона. Теперь Сандансу предстояло выполнять похожую задачу. Но на этот раз от действий лошади зависела судьба Мики и его самого.

С силой ухватившись за натянутую веревку, Кейл начал бороться с ледяным бурлящим течением. Добравшись до Мики, он расширил петлю и натянул ее на себя, после чего дал команду коню. В это время Мики, у которой заледенели и покрылись кровью от ссадин пальцы, почувствовала, что соскальзывает в воду. Она снова закричала и тут услышала громкий, нетерпеливый голос Кейла, вспомнила о тех мгновениях, когда было так покойно лежать в его сильных объятиях... но она уже плохо соображала и никак не ответила на его оклик.

Кейлу стоило большого труда отодрать ее пальцы от дерева. Когда ему это удалось, он дал команду Сандансу двинуться от берега. В следующую секунду водяной поток окатил их с головой. Кейлу пришлось напрячь руки так сильно, что на миг у него мелькнула мысль, что мышцы могут лопнуть. Волны постоянно накрывали его с головой, и тех коротких мгновений, когда он появлялся на поверхности, не хватало, чтобы вобрать воздух в легкие.

Мики уже была совсем без сил, ее тело тяжелым грузом тянуло вниз. Когда очередная волна накрывала их с головой, Кейлу казалось, что его легкие сейчас взорвутся от недостатка воздуха. Порой он терял ориентацию и не мог понять в мутной воде, где верх, а где низ. Воздуха уже совсем не хватало, и он рванулся из последних сил. Несущийся в воде песок попал Кейлу в глаза и совсем ослепил его.

Вдруг он почувствовал под ногой твердую землю. Никогда он не был так счастлив, как в этот миг! Отдав Сандансу команду остановиться, Кейл высвободился из веревки и обнял безжизненное тело Мики. Покрытые песком светлые волосы легли ему на плечо, когда он поднес ее к коню и забросил ему на спину.

Пришлось несколько раз ударить Мики, чтобы она пришла в себя и начала кашлять и отплевывать воду. Потом она безвольно опустилась на шею лошади, а Кейл, моля Бога, чтобы все окончилось благополучно, повел Санданса к своей палатке. Больше он никогда не отправится в ее полотняное жилище. Оно слишком близко к воде, чтобы быть безопасным местом.

– Черт побери, если бы ты послушала меня, всего этого бы не случилось, – хмуро произнес Кейл своей легкомысленной компаньонке. – Тебе не нужно было во время бури смотреть, не смыло ли твой загон!

Высказав то, что он думает о ее идиотском поведении, даже если она не могла расслышать ни слова, Кейл почувствовал облегчение. Сняв ее с лошади, он втащил Мики в палатку и уложил на койку. Мики была без сознания. В свете лампы он внимательно оглядел ее тело. Оно было покрыто множеством порезов и ссадин.

Кейл стащил с Мики одежду и поспешно укутал ее теплыми одеялами. После этого он поднял голову Мики, чтобы влить ей в рот бренди. Конечно, она могла захлебнуться, но у него не было никаких других медицинских средств. К его облегчению, Мики дважды глотнула и после этого тут же заснула.

Кейл откинулся, чтобы посмотреть на ее обострившееся лицо. Губы отдавали пугающей синевой, а кожа была белой как полотно. Однако одеяла мерно поднимались и опускались от ее дыхания.

Не будучи в состоянии просто сидеть и ждать, Кейл выбрался из палатки, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесла река его загону. Как он и предполагал, Санданс, повинуясь команде, сбил верхнюю перекладину, и теперь лошади разбрелись во всех направлениях. Только мулы проигнорировали возможность вырваться на волю, чтобы поесть свежей травы.

Решив, что сбором скота он займется утром, Кейл повернул на юг. Палатку Мики надо было перенести на более высокое место. Он тут же принялся за дело, не задумываясь над тем, одобрит Мики его решение или нет. Кейл вытащил из палатки все вещи, а затем ее сложил. Потом он взвалил все на спину Санданса и перевез в свой лагерь. Разбить палатку снова у него заняло всего полчаса. На этот раз она стояла строго перпендикулярно, а не с наклоном, как Пизанская башня. У Кейла все никак не проходило возбуждение от бурной ночи, и потому он начал размещать вещи в палатке точно так, как они были установлены до переезда.

И тут на него, наконец, обрушилась усталость – внезапно, словно подкравшись. Он три часа держался только на нервах – но теперь, когда все было сделано, можно было вернуться и лечь рядом с Мики, чтобы она была под надежной охраной. Вдруг ему пришла в голову мысль – а что, если он сейчас вернется, а она... Он с негодованием прогнал эту мысль. Ки полна воли и решимости. Она обязательно выживет. Однако тревога никак не проходила. Когда Кейл вернулся в палатку, Мики спала, и он почувствовал острое желание прижать ее к себе, согреть своим теплом, передать ей часть своей жизненной энергии.

Словно хрупкого, беззащитного ребенка, Кейл осторожно привлек ее к себе, ощущая холодное и безжизненное тело. Когда он обнимал ее раньше, он испытывал совсем другое. Но тогда его захлестывала страсть, неодолимое желание ею обладать. Теперь же он боялся за нее. Он хотел прижать ее к себе и держать так, пока Мики не оживет, пока в ее глазах не появится снова знакомый блеск.

Хотя Кейл знал, что Мики этого бы не одобрила, будь она в сознании, он прижался к ее губам. Пусть это означает проигрыш пари. Она же никогда не узнает, что он ее целовал и обнимал, когда она спала. Санданс об этом не расскажет, а сам Кейл признаваться в этом не собирался.

Наконец после столь долгой мучительной борьбы с собой Кейл смог выразить свои чувства. Его убаюкивали шум дождевых капель по крыше палатки и мягкий стук сердца Мики. Кейл ощущал этот стук своей обнаженной грудью. От всего этого Кейл начал погружаться в беспокойный сон.

Весь остаток ночи Кейл так и провел, прильнув к Мики, осуществив, наконец, свою мечту прикоснуться к единственной женщине, которая каким-то чудесным образом сумела растопить его сердце. Она лежала неподвижно, и это пугало его. Возможно, она была на пороге смерти. Если ей суждено умереть, то ее последние минуты не должны быть ужасными, решил он. А если Бог услышит его молитвы и она останется жива, то Кейл больше не позволит Мики отправляться куда-либо без него. Он не мог представить себе, как сможет существовать без этой упрямой и вспыльчивой женщины. Мир без синих глаз и улыбки Мики неизбежно стал бы серым и унылым.