— Плохо быть подростком. Вот и прыщи появились. Недалеко и до угрей. — Аннабел со вздохом подняла карты и стала тасовать. — Раздаю я.

Делани оставалась рядом с Хитом, пока тот расхаживал между ложами стадиона «Мидуэст спорте доум», донимая сильных мира сего. Не успел он побывать на игре «Старз», как со всех концов страны стали прибывать факсы с приглашениями на игры других клиентов. Сегодня с самого утра он не выпускал из рук телефона, беседуя с женами, родителями и подружками, даже с бабушкой Калеба Креншо, — пусть все знают, что он взялся за работу.

Хит глянул на второй телефон. Сообщение от Боди, который был сейчас с Шоном в Ламбо-Филдз. Пока что защитник-новичок был на высоте.

Хит уже месяц как встречался с Делани, хотя разъезжал так много, что они виделись всего пять раз. Все же почти каждый день разговаривали по телефону, и он уже знал, что нашел женщину, которую так долго искал. Сегодня на Делани были черный свитер с треугольным вырезом, прабабкины жемчуга и модные джинсы, идеально облегавшие длинные ноги. Неожиданно, к удивлению Хита, она отошла и направилась к Джерри Пирсу, краснолицему мужчине лет шестидесяти, главе одной из крупнейших в Чикаго брокерских фирм, и обняла его с фамильярностью, говорившей о долгом знакомстве.

— Как поживает Мэнди?

— На пятом месяце. Мы все держим пальцы скрещенными.

— На этот раз она доносит малыша, я точно знаю. Вы с Кэрол станете наконец дедом и бабкой!

Хит и Джерри каждый год играли в благотворительном матче за «Американских профессионалов», но Хит понятия не имел, что у Джерри есть дочь, не говоря уже о каких-то проблемах с беременностью. А вот Делани была в курсе именно таких вещей, не говоря уже о том, что точно знала, где раздобыть последнюю бутылку «Шотфайр Ридж Кюве» урожая две тысячи второго года и почему это обязательно стоит сделать. Хотя сам он любил пиво, все же восхищался ее эрудицией и старался полюбить красное вино. Футбол был одной из немногих областей, в которых она не разбиралась, предпочитая более безопасные виды спорта. Но она тоже делала усилия больше узнать о профессии Хита.

Джерри пожал руку Хита.

— Похоже, Робиллар приходит в себя. Как случилось, что он еще не стал вашим клиентом?

— Дин, очевидно, считает, что должен поразмыслить.

— Если он возьмет другого агента, значит, просто дурак, — заметил Джерри. — Лучше Хита никого нет.

Делани оказалась большой поклонницей оперы, в которой Хит ничего не понимал, и разговор зашел о «Лирической опере».

— Хит — поклонник музыки кантри, — терпеливо пояснила Делани. — Я полна решимости обратить его в свою веру.

Хит оглядел ложу, выискивая взглядом Аннабел. Обычно она приходила на игры «Старз» с Молли или остальными членами книжного клуба, и он был уверен, что обязательно столкнется с ней, но, увы!

Пока Делани распространялась о «Дон Жуане», Хит вспомнил, как вечером в ресторане между двумя знакомствами Аннабел спела «Где-то пять часов» Алана Джексона. Все, до последнего куплета. Впрочем, Аннабел была просто источником бесполезной информации, как, например, что стоит людям с особым энзимом в желудке поесть спаржу, как моча у них становится вонючей, что, нужно признать, было довольно интересным фактом.

Дверь ложи открылась, и оттуда выплыла Фэб в цветах команды: облегающее бледно-голубое трикотажное платье и золотой шарф на шее. Хит извинился и повел Делани знакомиться.

— Очень рада, — с очевидно искренностью кивнула Делани.

— Аннабел так много рассказывала о вас, — улыбнулась Фэб.

Хит предоставил женщинам болтать, не тревожась, что Делани скажет что-то неуместное. Такого еще никогда не было, и всем, кроме Боди, она нравилась. Не то чтобы Боди невзлюбил ее. Просто считал, что Хиту не следует на ней жениться.

— Признаюсь, вы двое прекрасно смотритесь в газете, — заявил он на прошлой неделе, — но ты даже расслабиться рядом с ней не способен. И на себя не похож.

А может, это сам Хит становится лучше?! Учитывая крах последнего романа Боди, трудно признать его экспертом в любовных делах, и поэтому Хит предпочитал его игнорировать.

Позже Хит снова встретился с Фэб в коридоре возле ложи владелицы. Делани только отошла в дамскую комнату, а Хит болтал с Роном и Шарон Макдермитт, когда из-за угла вышла Фэб.

— Хит, могу я похитить вас на минуту?

— Клянусь Богом, что бы это ни было, я ни в чем не виноват и ничего такого не делал. Скажи ей, Рон.

— Э нет, приятель, выкручивайся сам, — ухмыльнулся Рон, уводя жену в ложу.

Хит настороженно уставился на Фзб.

— Так и знал, что нужно было сделать двойную дозу противостолбнячной сыворотки.

— Я должна извиниться.

— Ну вот. Больше никакого пива. Вот уже и слуховые галлюцинации начались.

— А вы сосредоточьтесь, — посоветовала Фэб, поправляя сумочку. — Я всего лишь пытаюсь объяснить, что, должно быть, пришла к неверным выводам, когда мы были в лагере.

— Какому именно из сотни неверных выводов?

Он знал ответ, но, если сдастся так легко, она потеряет к нему всякое уважение.

— Что вы играете на чувствах Аннабел. Надеюсь, я достаточно приличный человек, чтобы признать свою не правоту, но вы должны помнить, что запрограммировали меня на худшее о вас мнение. Так или иначе, каждый раз, когда я вижу Аннабел, она только и говорит о том, как счастлива, что смогла познакомить вас с Делани. Ее бизнес процветает. А Делани — само совершенство, — заметила она и неожиданно потрепала Хита по щеке. — Может, наш малыш наконец взрослеет.

Он не верил собственным ушам. После стольких лет лед все-таки тронулся?! Если так, то этим он обязан Делани.

Едва Фэб исчезла в ложе, он вытащил сотовый, чтобы пoделиться новостью с Аннабел, но прежде чем успел набрать номер, появилась Делани. Что же, все равно он вряд ли смог бы вязаться с Аннабел. В отличие от него она не считала нужным постоянно держать телефон включенным.

Аннабел никогда не была завзятой любительницей оперы, Делани раздобыла билеты в ложу на «Тоску», а красочная постановка «Лирической оперы» — именно то средство, которое может отвлечь ее от сегодняшнего телефонного разговора с матерью. Похоже, вся семейка решила в следующем месяце нагрянуть в Чикаго, помочь Аннабел отпраздновать тридцать второй день рождения.

— У Адама там конференция, — сообщила Кейт, — а Дуг и Кэндис хотят навестить друзей. Мы с папой все равно собирались поехать в Сент-Луис, так что отправимся из Чикаго.

Одна большая счастливая семья.

В антракте Аннабел заверила, что давно уже так не наслаждалась, и предложила пойти в буфет, где угостила Делани вином.

К несчастью, старая подруга предпочитала разговоры о Хите обсуждению испытаний обреченных на смерть любовников.

— Я говорила тебе, что в субботу Хит познакомил меня с Фэб Кэйлбоу? Прелестная женщина. И весь уик-энд был просто сказочным.

Аннабел не желала ничего слушать о Хите и сказочных уикэндах, но Делани уже несло.

— Я рассказывала, что вчера Хит уехал на побережье, но забыла упомянуть, что он снова прислал цветы. К сожалению, снова розы, но чего можно ожидать от спортсмена? Никакого воображения.

Аннабел любила розы и вовсе не считала их невыразительными.

Делани потеребила нитку жемчуга.

— Конечно, мои родители обожают его, — ну, ты знаешь, какие они, — а брат считает его лучшим из всех парней, с кем я встречалась.

Братьям Аннабел Хит тоже понравился бы. Еще бы, родственные души… но все же…

— В эту пятницу будет пять недель как мы вместе. Аннабел, я думаю, что это оно самое. Он почти приблизился моему идеалу, — оживленно продолжала Делани, но тут я тяжело вздохнула. — Ну… если не считать той небольшой проблемы, о которой мы с тобой говорили.

Аннабел, затаившая дыхание, медленно выпустила воздух из легких.

— И никаких перемен? Делани понизила голос:

— В субботу, как только мы сели в машину, я буквально бросилась ему на шею. Даже слепому было ясно, чего я добиваюсь, но он словно ничего не заметил. Понимаю, я просто параноик и никогда не призналась бы никому, кроме тебя, но ты абсолютно уверена, что он не голубой? У нас в колледже был такой. Настоящий мачо, а выяснилось, что имеет бойфренда.

— Я не думаю, что он голубой, — услышала Аннабел собственный голос.

— Конечно, нет, — решительно кивнула Делани. — Уверена, что ты права.

Звонок, возвещавший конец антракта, прервал разговор, и Аннабел поползла на свое место, как жалкая змея, каковой, по правде говоря, и являлась.

Дождь бил по окну за письменным столом Порции, и огненный зигзаг расколол сумеречное небо.

— …и поэтому мы предупреждаем об увольнении за две недели, — закончила Брайана.

Порция чувствовала, как ярость бури электрическими искрами колет чувствительную кожу.

Разрез юбки Брайаны раздвинулся, обнажая длинную ногу.

— Мы подписали договор только вчера, — пояснила она, — поэтому не могли сказать вам раньше.

— Мы можем остаться еще на неделю, если так уж вам нужны, — добавила Кики, подавшись вперед и сочувственно глядя на хозяйку. — Вы ведь еще не нашли Дайане замену, и мы не хотим оставлять вас в безвыходном положении.

Порция подавила рвущийся из горла истерический смех, еще неприятности могут обрушиться на нее, помимо потери двух последних помощниц?

— Мы обсуждали это полгода.

Сияющая улыбка Брайаны словно приглашала Порцию порадоваться вместе с ними.

— Мы обе любим кататься на лыжах, а Денвер — прекрасный город.

— Сказочный, — поддакнула Кики. — Куча холостяков, а с тем, чему мы научились от вас, вполне можно начинать свой бизнес.

Брайана наклонила голову. Прямые белые волосы упали на плечо.

— Мы не знаем, как вас благодарить за то, что показали нам основы профессии, Порция. Признаю, иногда нам не нравилась ваша строгость, но теперь мы действительно благодарны.

Порция сжала потные ладони.

— Рада слышать это.

Женщины переглянулись. Брайана едва заметно кивнула Кики. Та потеребила верхнюю пуговицу на блузке.

— Мы с Брайаной подумали… то есть надеемся, что, может быть… не будете возражать, если иногда станем вам звонить? Понимаете, начинать дело очень сложно, и у нас сразу возникнет миллион вопросов…

Они хотели, чтобы она их наставляла. Учила… Увольняются, оставил ее без опытных помощниц, и еще просят помощи?!

— Разумеется, — сухо обронила Порция. — Звоните, когда понадобится.

— Большое спасибо, — кивнула Брайана. — Нет, правда, большое спасибо.

Порция изобразила, как ей показалось, грациозный кивок, но в желудке все перевернулось. Следующие слова вырвались помимо ее воли. Так уж получилось.

— Вижу, как вам не терпится начать свое дело, и не хочу вас задерживать. В последнее время дела идут ни шатко ни валко, так что вам совершенно нет нужды сидеть здесь еще две недели. Я обойдусь.

Она махнула в сторону двери, как директриса школы, выгоняющая двух озорных учениц.

— Идите. Закончите все, что накопилось, и распрощаемся.

— Правда?

Глаза Брайаны превратились в два круглых блюдца.

— Вы не возражаете?

— Конечно, нет. С чего бы это?

Смотреть в зубы дареному коню не было смысла, и они ринулись к двери.

— Спасибо, Порция. Вы самая лучшая.

— Лучшая, — прошептала Порция, оставшись наконец одна. От очередного раската грома зазвенели стекла. Она положила голову на руки. Больше так невозможно.

Вечером она сидела в темной гостиной и смотрела в пустоту. Прошло почти шесть недель с тех пор, как она в последний раз видела Боди, и теперь жестоко тосковала по нему. Без семьи, без корней, перекати-поле, одинокая, несчастная до глубины души… Личная жизнь лежит в руинах, а «Крепкие браки» распадаются на глазах. И не только из-за предательства помощниц, но и потому, что она потеряла дар.

А Хит?!

В отличие от Порции Аннабел воспользовалась возможностью и сделала блестящий ход. Он сказал: одно знакомство. И пока Порция следовала окончательно отказавшей интуиции, Аннабел заложила крутой вираж и представила ему Делани Лайтфилд. Господи, какая горькая ирония! Она знала Делани еще малышкой. Но была так занята собственным самоуничтожением, что ей даже в голову не пришло познакомить ее с Хитом.

Порция глянула на часы. Около девяти. Еще одной бессонной ночи она не выдержит. Вот уже несколько недель она запрещала себе пить снотворное, боясь зависимости, но если она не выспится, просто сойдет с ума.

Сердце панически затрепыхалось.

Она прижала руку к груди. Что, если она сейчас умрет? И что же? Кому, кроме Боди, есть до этого дело?

И когда мучения стали невыносимыми, она накинула розовое длинное пальто, схватила сумочку и спустилась на лифте в вестибюль. Несмотря на то что уже стемнело, она надела солнечные очки от Шанель на случай, если столкнется с соседями. Не хватало еще, чтобы кто-то заметил ее в таком виде: ни следа косметики, из-под пальто от Марка Джейкобса выглядывают старые спортивные штаны.

Она поспешила за угол, к дежурной аптеке, и, подходя к прилавку со снотворным, увидела их. Целую гору в металлической корзинке с табличкой: «75% уценки».

Пыльные фиолетовые коробочки с полузасохшими желтыми пасхальными цыплятами из суфле. Корзинка стояла в конце прохода, напротив нужного Порции прилавка. Ее мать подкупала таких цыплят каждую Пасху и выкладывала в салатницу от Франклина Минта. Порция все еще помнила хруст сахара на зубах.

— Вам помочь?

Продавщица, пухлая, чересчур размалеванная испаночка, не понимала, что есть случаи, когда помочь невозможно.

Порция покачала головой, и девушка отошла. Она снова подошла к коробочкам со снотворным, но перед глазами все плыло. Она посмотрела в сторону цыплят. Пасха была пять месяцев назад. Сейчас их, наверное, не разжевать.

На улице завыла сирена патрульного автомобиля, и Порции захотелось заткнуть пальцами уши. Какие-то коробки порвались, целлофановые вставки отклеились. Омерзительно. Почему бы просто их не выбросить?

Люминесцентный светильник мигал. Размалеванная продавщица уставилась на нее. Стоит только хорошенько выспаться, и порция придет в себя. Нужно поскорее что-то выбрать и уходить. Но что?

Шум светильников вонзался в виски. Сердце заколотилось. Она не могла оставаться здесь.

Ноги задвигались сами собой, и ремешок сумочки сполз с плеча. Вместо того чтобы потянуться к снотворному, она подошла к корзинке. По лбу потекла струйка пота. Она схватила одну коробку, другую, третью… Задела плечом прилавок с хозяйственными товарами, и на пол упала пачка губок. Порция, спотыкаясь, поковыляла к кассе, за которой сидел прыщавый подросток без подбородка. Он повертел в руках коробку с цыплятами.

— Обожаю эти штуки.

Порция упорно смотрела на стопку таблоидов. Подросток провел коробку над сканером. Все жильцы ее дома ходили в эту аптеку, а многие прогуливали по ночам собак. Что, если кто-то забредет сюда и увидит ее?

Мальчишка поднял коробку с отставшим целлофановым окошечком.

— Эта порвана.

Порция съежилась.

— Это… племяннице… в детский сад.

— Хотите, я принесу другую?

— Нет, все в порядке.

— Но она порвана.

— Я сказала, все в порядке, — отрезала Порция, и паренек растерянно дернулся. Она растянула рот в подобии улыбки. — Они… делают ожерелья.

Он смотрел на нее как на безумную. Сердце Порции забилось быстрее. Он снова стал сканировать коробки. Дверь открылась. Вошла пожилая пара. Незнакомые… но она видела их раньше.

Кассир просканировал последнюю коробку. Она сунула ему двадцатку, и он стал так пристально рассматривать деньги, словно заподозрил, что они фальшивые. Цыплята рассыпались по прилавку, выставленные на всеобщее обозрение. Восемь фиолетовых коробок. По шесть цыплят в каждой.

Он протянул сдачу. Она сунула монеты в сумочку, не позаботившись вынуть бумажник.

Звякнул телефон рядом с кассовым аппаратом, и парнишка поднял трубку:

— Привет, Марк, как дела? Нет, до полуночи не освобожусь. Паршиво.

Порция выхватила у него пакет и запихнула туда коробки. Одна упала на пол. Она даже не нагнулась.

— Эй, леди, вам нужен чек?

Порция выскочила на улицу. Снова пошел дождь. Она прижала пакет к груди и едва не столкнулась с симпатичной молодой женщиной, которая, судя по лицу, еще, наверное, верит в вечную любовь. Дождь лил и лил, и к тому времени, когда Порция вернулась домой, ее бил озноб. Она швырнула пакет на обеденный стол. Коробки высыпались. Но Порция поспешно стянула пальто, стараясь отдышаться. Стоило бы заварить чай, включить музыку, а может, и телевизор. Но Порция не стала заваривать чай и включать музыку. Просто уселась за стол и выстроила коробки в ряд.

Семь коробок. По шесть цыплят в каждой.

Дрожащими руками она стала снимать целлофан и отрывать клапаны. Фиолетовые лепестки усыпали пол. На стол вместе с цыплятами хлынул поток желтого сахарного снежка.

Наконец все коробки были открыты. Она отшвырнула на ковер остатки картона и целлофана. На столе остались только цыплята.

Глядя на них, она вдруг поняла, что Боди прав. Всю жизнь ею двигал страх. Она так боялась потерпеть неудачу, что разучилась жить.

Порция начала есть цыплят. Одного за другим.