Глава 16

-Пру, солдаты возвращаются! — крикнул старик Джарроу своей жене, входя в маленький домик на Холирод-стрит. — Они только что прошли мимо Сент-Томаса.

— Ну а нам-то что? — спросила Пру, снимая с огня следующий утюг. Плюнув на него и услышав шипение, она удовлетворенно кивнула, а затем принялась гладить разложенную на столе рубашку.

— Теперь они придут к нам, — пояснил муж. — Они обходят все дома с этой стороны от церкви. Задают вопросы.

— Пусть спрашивают, сколько хотят, — отозвалась Пру, аккуратно складывая рубашку. — Нам нечего скрывать.

— Они будут спрашивать про хозяина. — Старик тяжело опустился на табурет у стола, который занимал почти всю кухню.

— Что ж, мы покажем им комнату наверху. — Пру взяла следующую рубашку и сменила остывший утюг на подогретый. — Не волнуйся. Просто расскажем эту историю — вот и все.

— Но его не было здесь почти месяц. — Старик никак не мог успокоиться.

— Это не наше дело, — хмыкнула жена. — Мы всего лишь сдаем ему комнату. Нам все равно, когда он приходит и уходит. И хватит об этом.

Старик поднялся и снял кувшин с элем с полки над кухонной плитой. Он пил прямо из кувшина, а из открытой двери уже доносился топот шагов по мостовой. В дверях появился Джайлз Крэмптон.

— Добрый вечер, хозяйка.

Пру поставила утюг на плиту. Надо же, сержант пожаловал. Прежние посетители были обыкновенными штатскими.

— Входите, сэр. Глоток эля?

— Нет, спасибо. В другой раз.

Джайлз прошел на кухню. На улице остался отряд солдат, вооруженных пиками и мушкетами. Двери вверх и вниз по улице стали со стуком захлопываться, а в окнах верхних этажей появились любопытные.

Рука Пру, разглаживающая складки одежды, затряслась.

— Чем помочь, сержант?

— Сейчас увидим. — Джайлз подошел ближе, и голос его зазвучал доверительно и дружелюбно: — Нам кое-что известно о вашем постояльце. Он все еще снимает у вас комнату?

— Нет, — ответил хозяин. — Он съехал.

— Так моему мужу хотелось бы думать, — рассмеялась Пру. — Он проводит здесь не очень-то много времени, но платит исправно. И это главное. Его нет уже несколько дней, но все вещи здесь. — Она кивнула в сторону узкой лестницы в глубине кухни. — Поднимитесь наверх, если хотите, сержант.

Джайлз тяжело затопал по ступенькам. Комната под самой крышей была опрятной, одеяло и подушка на кровати аккуратные и чистые. Сержант огляделся. У кровати стоял кованый сундук. Джайлз поднял крышку, однако внутри обнаружилось лишь белье, носовые платки, запасная пара сапог, красивый кожаный ремень, седло и шпоры. Ничего подозрительного, вещи обыкновенного деревенского сквайра, пытающегося пристроиться при дворе.

И все-таки что-то здесь было не так. Джайлз принюхался, как охотничья собака. В комнате стоял нежилой запах. Вот оно! Этим помещением не пользовался ни Эдвард Кэкстон, ни кто-либо другой, сделал вывод Джайлз. Впрочем, упрекать тех, кого он посылал сюда раньше, за то, что они не обнаружили этой верной приметы, не стоит. Тогда у него не было оснований подозревать Кэкстона.

Зачем человеку снимать комнату, держать здесь одежду и другие вещи, если он не собирается тут жить?

Джайлз спустился вниз. Он заметил, как встревоженно переглянулись хозяева. Старик вновь поднес к губам кувшин с элем и шумно хлебнул. Когда он ставил кувшин на стол, руки его дрожали.

— А теперь, — ласковым голосом произнес Джайлз, — мы немного поговорим о мистере Кэкстоне.

— Мы ничего о нем не знаем! — выпалил хозяин. — Мы просто получаем деньги, а он приходит и уходит, когда ему вздумается.

— Что случается не очень часто, — заметил Джайлз, прислоняясь к стене и глубоко засовывая руки в карманы. — Итак, если не здесь, то где он бывает?

— Откуда нам знать? — Пру вытерла руки о фартук. — Как сказал мой муж, главное, что нам платят. Мы не любопытны.

— Ну может, вы немного подумаете, — предложил Джайлз и поманил пальцем стоявших за дверью солдат. Они придвинулись и заслонили собой последние отблески вечернего света. — Я уверен, что позднее вы сообщите мне что-нибудь полезное, — продолжал Джайлз. — Кто его друзья? К нему приходили посетители? Куда он уходит отсюда?

— Мы уже сказали вам, сержант, — покачала головой Пру. — Нам ничего не известно. — Джайлз тяжело вздохнул:

— Знаете, хозяйка, я вам не верю. Мне кажется, вы от меня что-то скрываете. И моя работа — выяснить, что именно. Поэтому мы отправимся в какое-нибудь более спокойное место, где сможем побеседовать еще немного.

Он махнул солдатам, и они заполнили маленький домик.

— Вы не имеете права арестовывать нас! — в панике запротестовал старик Джарроу. — Мы мирные, законопослушные граждане. — На лице его отразился страх, когда к нему прикоснулись солдаты.

— Мой муж прав, — твердо заявила Пру. — У вас есть предписание?

— Приказ наместника, хозяйка, — сказал Джайлз. — Если вы ничего не сделали, вам нечего бояться.

Пру недоверчиво фыркнула, но в отличие от мужа не протестовала, когда ее выводили из дома.

— Может, запереть дверь, хозяин? — заботливо спросил Джайлз. — Или оставить ее открытой — на тот случай, если вернется ваш постоялец?

— Заприте на ключ, — с недовольным ворчанием ответила Пру. — Он на крючке за дверью.

Джайлз выполнил ее просьбу и поспешил за арестованными к причалу.

Он видел провожавшие их взгляды и торопливо захлопывающиеся двери и был доволен, что его маленький рейд оказывает должный эффект. Арест жителей являлся частью тактики запугивания. Еще несколько таких рейдов ослабят преданность сторонников мистера Кэкстона, если он действительно тот, кого они ищут.

Старики Джарроу помогут ему ответить на этот вопрос. Муж сломается первым, подумал Джайлз. Странно, но женщин — так называемый слабый пол — запугать куда труднее. Он уже давно заметил это.

Возможно, их закаляет боль, которую они вынуждены переносить при родах, подумал он, наблюдая, как арестованных сажают в лодку. Проследив, как лодка двинулась вверх по реке, сержант оседлал лошадь. Сейчас он вернется в Карисбрукский замок с донесением о своей удаче, а затем вновь встретится с арестованными уже в Ярмуте.

Поджидая на берегу маленькой бухты, Майк смотрел, как Энтони поворачивает шлюпку к берегу.

— Похоже, погода скоро испортится, — заметил он чуть позже, вытаскивая лодку на песок.

— Я и сам так думаю, — отозвался Энтони, спрыгивая на мокрый песок. — Подходящая ночь, чтобы устроить кораблекрушение, — я бы так выразился. — Майк уловил его настроение и ждал продолжения. Когда хозяин говорил таким тоном, это означало, что он собирается обнародовать тщательно разработанный план. — Пора нам кое во что вмешаться, Майк. Мы приготовим небольшой сюрприз тем, кто замышляет грязное дело.

— За мысом?

— Да. Отряд с «Танцующего ветра» уже послан и будет на берегу к полуночи. Подыщи несколько надежных ребят, чтобы они заняли вершину утеса.

— Нет ничего проще, — ухмыльнулся Майк. — Пришлю своего отца и троих братьев. Мы проследим, когда они зажгут маяк. Устроим им теплую встречу.

— Правильно. — Энтони присел на камень у воды, стряхнул песок с босых ног и натянул чулки и сапоги. — Сегодня я не стану долго задерживаться в замке. Только передам королю записку, что завтра мы начинаем. Надеюсь, он себя не выдаст. Не очень-то он хороший конспиратор,

Энтони поморщился. Королю трудно было притворяться, в основном из-за того, что он считал такую игру ниже своего достоинства. Узнав о приближающемся побеге, Карл, вполне вероятно, каким-либо образом изменит свое поведение и встревожит бдительного наместника. Так уже случалось раньше, но это неизбежный риск. Поскольку Энтони намерен выполнить свое обещание Эллен, то он должен примириться с этим.

— Я присоединюсь к вам на берегу, когда закончу дела в замке.

Майк взъерошил волосы и стал подниматься по крутой тропинке. Энтони уверенным шагом следовал за ним. Он чувствовал, как в воздухе запахло штормом. Это будет первая буря после той ночи, когда произошло кораблекрушение. Выманит ли она Ченнинга и его людей? Появилась бы прекрасная возможность захватить Годфри Ченнинга и убить одним выстрелом двух зайцев. Прекратить мародерство — по крайней мере до того, пока любому другому негодяю не пришла в голову та же идея, — и убрать лорда подальше от Оливии. Тогда до побега короля Энтони останется решить всего одну небольшую проблему — разыскать таинственного и отвратительного Брайана Морса.

Энтони очень хотелось увидеть человека, который мучил Оливию, когда она была ребенком. И тут Ченнинг незаменим.

Небрежной походкой пират вошел в большой зал Карисбрукского замка, изобразив беззаботную и приветливую улыбку. Король играл в карты у камина, но Гренвилла, Ротбери и Хаммонда нигде не было видно. С глуповатым, как всегда, выражением лица Энтони поздоровался с миссис Хаммонд и наградил очаровательной улыбкой собравшихся вокруг нее дам. Они обмахивались веерами и улыбались ему, а миссис Хаммонд своим беззубым ртом проворчала, что подобным беззастенчивым флиртом он внес смятение в их ряды.

От необходимости отвечать его спас конюший, пригласивший присоединиться к его величеству за карточным столом. Энтони улыбнулся, поклонился дамам, поцеловал несколько рук и вальяжно зашагал по залу, послушно принимая приглашение короля.

— Я неважно играю в вист, сир, — с сомнением произнес Энтони и негромко хихикнул, поклонившись монарху. — Боюсь, партнеры будут недовольны.

— О, не волнуйтесь. Я рискну утверждать, что лорд Дабни будет рад составить вам пару. Вряд ли вы играете хуже его теперешнего партнера.

— Мне не везло, сир, — расстроенно пробормотал джентльмен, о котором шла речь, и поднялся со стула, освобождая место для Эдварда Кэкстона.

Энтони сел, внимательно оценивая происходящее из-под опущенных век. Одной рукой он держал карты, а другую не отнимал от украшенной драгоценными камнями рукоятки меча. Итак, будучи в самой гуще врагов, у него нет шанса в одиночку проложить себе дорогу из зала и выбраться из замка, если что-то случится, но так просто он не сдастся.

— Ваше величество гуляли сегодня на стене? — беспечно спросил он, выкладывая карты на стол.

— Нет, ночная сырость вредна для моих легких, — ответил король, взглянув на него через стол.

Энтони даже глаз не поднял. Король, услышав упоминание о стене, теперь знал, что у Кэкстона есть для него сообщение. Осталось только найти способ получить записку.

Пять минут спустя король протянул руку, чтобы забрать выигрыш, и край его широкого бархатного рукава зацепил кубок с вином. Кубок опрокинулся на стол, и темно-красное содержимое залило карты.

Энтони с носовым платком в руке наклонился к королю, чтобы промокнуть пролитое вино, прежде чем оно попадет ему на колени.

— Благодарю вас, Кэкстон. У вас хорошая реакция, — сказал король, роняя руку на колено и отодвигаясь от стола. — Сегодня вечером я еще более неловок, чем обычно.

— О нет, конечно… я уверен, это моя вина… разве ваше величество может быть неловким? Это моя вина, только моя! — воскликнул Энтони. Собравшиеся тотчас обменялись презрительными улыбками. Слуги быстро вытерли стол, принесли новые карты и снова наполнили кубок короля.

Карл небрежно сунул руку в карман и откинулся назад, ожидая, когда закончат уборку, затем взял новую колоду и ловко распечатал ее.

— Продолжим, джентльмены? — обратился он к партнерам.

В этот момент Энтони спиной почувствовал приближение Оливии. Как будто что-то изменилось в атмосфере залы.

Никакая другая женщина так не действовала на него, и ни одна не обвиняла его в бесчестье. Он не встречал еще такой непостоянной женщины. Любить его с таким пылом и страстью, а минуту спустя говорить о моральном падении и отталкивать, как омерзительного таракана?! Поразительно!

— Ваше слово, мистер Кэкстон, — напомнил ему король. Энтони заставил себя сосредоточиться на игре.

— Две пики, джентльмены, — произнес он, взял свой кубок с вином и с нарочито небрежным видом окинул взглядом зал.

Оливия вновь надела оранжевое платье, и он опять подумал, что благодаря ее матовой коже и темным пышным волосам, спадающим на блестящую ткань, она похожа на яркую орхидею.

Застыв в окружении леди Гренвилл и леди Ротбери, она смотрела прямо на него. Взгляд этих глубоких бархатных глаз явно что-то говорил ему. Однако в нем не было ничего чувственного — ни сладостного обещания, ни мерцающих огоньков страсти, ни буйного озорства.

Он едва заметно кивнул и вновь повернулся к картам.

Оливия успокоилась: он подойдет к ней.

Повернувшись к миссис Хаммонд, она поинтересовалась одним из гобеленов, украшавших стены зала. Миссис, Хаммонд тотчас же пустилась в пространные объяснения, быстро вызвавшие скуку у слушателей, зато Оливия выиграла время и подготовила сообщение для Энтони. Оно ведь должно быть очень кратким.

Энтони играл в карты, незаметно делая так, что они с партнером проигрывали, и тот стал отпускать на его счет едкие замечания, лишившись по вине Энтони пяти гиней.

— Мне так жаль… мне так жаль… разумеется, я виноват! — в отчаянии всплеснул руками Энтони. — Боюсь, милорду Дабни сегодня не везет с партнерами. Мистер Таунтон, может, вы замените меня? — обратился он к джентльмену, стоявшему рядом с королем.

— Да, да, конечно, — с готовностью отозвался Таунтон. — Я уже давно мечтал сыграть с его величеством.

Карл ответил слабой улыбкой. Он махнул рукой, разрешая этому жадному до королевского внимания джентльмену сесть на место Энтони, и кольца на его белой руке сверкнули в неровном свете свечей.

Энтони поклонился королю и растворился и толпе. Оливия все еще слушала рассказ миссис Хаммонд. Она явно нервничала, переступая с ноги на ногу, раскрывая и закрывая веер, но, судя по всему, их тайная любовь научила ее скрытности, и девушка, сделав ему знак, больше не искала его глазами.

— Леди Гренвилл… леди Ротбери. Как приятно вновь встретиться с вами! Я уже и не надеялся, что когда-нибудь снова удостоюсь чести увидеть вас, — жеманно произнес Энтони, кланяясь замужним женщинам.

— Наша честь от этого не пострадала, — ответила Порция, бросив на него ироничный взгляд своих зеленых глаз.

Энтони тотчас повернулся, чтобы поздороваться с Оливией.

— Леди Оливия! Очень рад, что ваше платье не пострадало от последствий моей неловкости.

— Вам повезло, мистер Кэкстон. — Она присела в реверансе, с притворной стыдливостью опустив глаза. — Но если вы хотите компенсировать…

— Все, что пожелаете, миледи. Только бы вы снова думали обо мне хорошо, — ответил он и поднес ее руку к губам. При этом он уловил легкую тень одобрения на лице леди Ротбери и еще одну вспышку ее зеленых глаз. Леди Гренвилл, впрочем, отвела взгляд с некоторой долей высокомерия, которое он замечал и раньше.

Значит, Оливия призналась своим подругам.

— Моя шаль, — сказала Оливия. — Кажется, я немного замерзла, а шаль осталась в карете. Проводите меня, пожалуйста, туда.

— С удовольствием, леди Оливия, — с готовностью ответил он, предлагая ей руку.

Оливия взяла его под руку, и тотчас ее обдало волной желания. Одно прикосновение к нему вызвало жар под кожей; голова ее пошла кругом.

Двор замка кишел солдатами — на крепостной стене сменялся караул.

— Что случилось? — тихо спросил Энтони. — Речь ведь не идет о любовном свидании?

— Может, мы пройдем в сад? — прошептала Оливия. Его холодность была вполне естественна и ожидаема — она сама спровоцировала ее, — и тем не менее… Девушке хотелось крикнуть, что ей так же больно, как и ему, потребовать, чтобы он понял ее чувства. Но если и была у нее минута для подобного откровения, то она уже прошла.

Энтони молча повел ее по двору к часовне, за которой начинался сад. Несколько пар, прогуливаясь, наслаждались там вечерним воздухом, и потому они с Оливией ни у кого не возбудили любопытства.

— Итак, что ты мне хочешь сказать? — спросил он ровным голосом.

— Ты попал под подозрение, — прошептала она. — Я хотела предупредить тебя. Они говорят, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

Девушка почувствовала, как рука его напряглась под ее ладонью, но он не остановился. Оглянувшись, как будто оценивая ситуацию, он сказал:

— Значит, ты проговорилась.

— Нет! — вскрикнула она. — Конечно, нет. Я же сказала, что буду молчать. Я не нарушила обещания.

— Ш-ш! — приказал он. — Не привлекай к себе внимания. Расскажи все, что знаешь.

Тихим напряженным голосом Оливия передала ему разговор за ужином.

— Отец, правда, сказал, что это всего лишь слух.

— А откуда взялся этот слух? Если не от тебя, то от одной из твоих подруг, с которыми ты поделилась тайной.

— Нет! — решительно отрезала Оливия; в голосе ее явственно звучала боль. — Мне понадобилась их помощь, чтобы, не вызывая подозрений, попасть сегодня сюда. Они ничего не знали до тех пор… когда это уже перестало иметь значение. Никто из тех, кого я знаю, не предавал тебя. Мои друзья не предают того, кого я считаю другом. Друзья не предают друзей.

Энтони молча смотрел на нее, а она не отводила взгляда; в глазах ее читались боль и упрек.

— Я пришла предупредить тебя, — повторила она. Он медленно кивнул:

— Ради нашей дружбы? Нет, ради любви.

— Если хочешь, — после некоторого колебания ответила она.

Энтони коротко рассмеялся.

— Тогда спасибо за дружбу, мой цветок. Бесчестный человек и этого не заслуживает, А теперь я должен идти, пока они не спустили на меня собак. Мы расстанемся в зале. Если я брошу тебя здесь одну, это привлечет внимание. — Он провел ее к замку, а потом высвободил свою руку.

Минуту он молча смотрел в ее бледное печальное лицо, потом осторожно погладил ее по щеке.

— До свидания, Оливия. — Попрощавшись, он резко повернулся и пошел к воротам.

Оливия замерла неподалеку от полосы света, льющегося из открытых дверей. Она была не в состоянии вернуться назад, в эту шумную равнодушную толпу, когда спазмы сжимали ее горло, а в глазах стояли слезы. У нее было такое ощущение, как будто она совсем лишилась своего "я" и теперь не знала, кто она такая. Ей больше никогда его не увидеть. Он уедет с острова, прежде чем они его поймают. Так и должно было случиться, но ее сердце разрывалось от горя.

Ей надо вернуться в зал и вести себя так, чтобы не привлекать внимания к неожиданному уходу Энтони. Она сделала шаг к дверям, но донесшийся из темноты знакомый голос заставил ее остановиться.

— Милорд… — Джайлз Крэмптон торопливо шагал навстречу лорду Гренвиллу.

— Какие новости, Джайлз? — Из тени навесной башни появилась фигура Кейто.

Оливия решила, что он направляется в зал. Ее он еще не видел. Она быстро поискала взглядом нишу в стене, куда не доходил свет расставленных вдоль стены факелов, и вжалась в узкое темное пространство.

— Мы взяли стариков Джарроу, сэр. Готов поклясться, что Кэкстон ни разу не ночевал в той комнате. Там стоят его вещи, но его самого не было давным-давно.

— Они заговорили?

Оливия затаила дыхание. Теперь мозг ее работал четко и быстро, освободившись от беспорядочных эмоций. Наверное, Джарроу — это те люди в Ньюпорте, у которых Энтони якобы снимал жилье.

— Они должны быть доставлены в Ярмут, сэр. Я сейчас поеду допрашивать их. Просто я подумал, что вам следует знать, как продвигается дело.

— Хорошо. Добудьте мне сведения, и как можно скорее. — Кейто повернулся, намереваясь направиться в зал, но затем остановился и бросил через плечо: — И ничего сверх того, что требуется, Джайлз. Нет никакой нужды в… в героических усилиях.

— Вы и глазом моргнуть не успеете, как старик Джарроу расскажет все, что знает, да еще и историю сотворения мира в придачу, — усмехнулся Джайлз.

— Тогда позаботься, чтобы никто и глазом не моргнул, Джайлз, — отозвался Кейто и исчез в зале. Он не переносил пыток, хотя иногда они были необходимы. Так сказать, часть обычной жизни, не говоря уже о войне. Впрочем, цивилизованный человек должен ограничивать их применение.

Оливия ждала, чтобы отец углубился в зал и растворился в толпе, прежде чем она прокрадется к ступенькам. Внезапно рядом с ней оказалась Порция.

— Возьми меня под руку, — прошептала она на ухо Оливии. — Запомни, что мы с тобой гуляли на свежем воздухе. Тебе стало плохо от жары.

— Да, — сказала Оливия, опираясь на ее руку. — Так оно и было.

Глава 17

Завтра ночью. В одиннадцать, во время смены караула.

В тишине своих застенков король прочитал послание и поднес клочок бумаги к пламени свечи. Наконец-то час настал.

Приблизившись к зарешеченному окну, он осмотрел прутья. Азотная кислота, которую ему передали, разъест два центральных прута. Он все время носил ее при себе. Наместник устраивал регулярные обыски комнаты, где содержался пленник, но королевскую особу пока обыскивать не осмеливался. Веревка, при помощи которой он перелезет через стену, была хитро вплетена в сетку его кровати.

Он чувствовал усиление мер предосторожности в последние несколько недель, а сегодня вечером Хаммонд, проводивший его в комнату и пожелавший спокойной ночи, выглядел особенно встревоженным. Неужели они что-то знают? Или просто подозревают?

Король понимал, что это последний шанс. Еще одна неудавшаяся попытка, и его переведут из относительного комфорта островной тюрьмы в более надежное место, например в Тауэр. А шотландцы готовы поддержать его и перейти границу. Если бы ему удалось добраться до Франции, то движение в поддержку его возвращения на трон смело бы и Кромвеля, и парламент. Они рухнули бы как подкошенные.

Кто такой Эдвард Кэкстон? От этого человека зависит будущее монархии. Наемник. Актер. Не очень приятный человек, по крайней мере на взгляд короля. Кривая улыбка Кэкстона вызывала у Карла замешательство, а его холодные серые глаза, казалось, обнажали суть вещей. За его фатоватыми манерами скрывались сила и цинизм, от которых короля пробирал озноб. Непонятно: почему другие люди не замечают этого? Впрочем, они ведь не знают, что Кэкстон должен стать спасителем короля. Они и не старались ничего разглядеть под внешностью льстивого придворного, которого он изображал.