Прильнув к одной из скал, он увидел место, где корни деревьев проросли через камни, и удовлетворенно улыбнулся. Как по лесенке, Лагардер в мгновение ока бесшумно поднялся наверх и очутился в лесу.

Увы! Это была не последняя трудность. Под деревьями оказалось так темно, что каждый шаг грозил ему падением в пропасть или — в лучшем случае — огромной шишкой на лбу.

У Анри от отчаяния опустились руки, но тут ему явился образ Авроры. «Последнее усилие — и ты со мною!» — казалось, шептала она. Лагардер вскинул голову и осторожно двинулся вперед.

На небе показалась луна. Свет ее, проникнув сквозь кроны деревьев, бросал на землю неясные отблески, позволяющие нашему герою видеть, куда он ставит ногу. Облегченно вздохнув, он пошел лесом понад дорогой, подобный волку, подкарауливающему зимней ночью запоздалого путника, чтобы при первой же возможности кинуться на него…

Спустя короткое время Лагардер нагнал четверых приятелей. Теперь ему было слышно каждое сказанное ими слово.

— Зря мы так задержались в Сарагосе, — говорил Носе. — Из-за этого мы доберемся до Пенья дель Сид слишком поздно; в такой час неудобно проситься на ночлег к Пейролю.

— Ничего страшного, — отвечал Таранн. — Ночь теплая. Заночуем на постоялом дворе, а после завтрака пожмем руку нашему симпатичному интенданту — лучшему интенданту на всем белом свете. А может, нам даже удастся повидать молодую герцогиню де Невер с ее подружкой. Впрочем, они нам вряд ли обрадуются.

— Шаверни не ошибся, — прошептал Лагардер. — Аврора в Пенья дель Сид.

— А еще мы спросим милейшего господина де Пейроля, не знает ли он случайно, где сейчас Лагардер! — расхохотался Монтобер.

— То-то он испугается, когда мы расскажем ему, что шевалье якобы совсем рядом, где-то на юге Арагона, — подхватил Носе. — Как же задрожит Пейроль, услышав об этой мнимой опасности! Я сгораю от нетерпения, господа, — так мне хочется обмануть эту старую обезьяну!

Все рассмеялись — и Лагардер тоже. Приспешники Гонзага хотели его именем пугать Пейроля, а между тем спрыгни он сейчас со скалы — и они увидят его в двух шагах от себя.

— Неудивительно, что интендант его боится, — сказал толстяк Ориоль. — Что бы вы сказали, господа, если бы Лагардер вдруг откуда ни возьмись явился сейчас перед нами?

— Замолчи ты! — оборвал его Монтобер. — Ты, Ориоль, говорил разумно лишь однажды в жизни: когда научил нас, как не воевать с Францией. Но это было позавчера, а теперь ты попросту бредишь.

Анри был рад слышать, что люди эти сохранили последние остатки стыда, и решил: если ему когда-нибудь придется убить их, Ориоль будет последним. А что откупщик и сейчас рассуждал вполне разумно — в этом все они убедятся через несколько минут.

Он поднял большой, треугольной формы камень и ужом проскользнул между зарослей. Обогнав людей Гонзага туазов на пять-шесть, он спрятался за огромной сосной, склонившейся над дорогой.

Первым ехал Носе. Он напевал новейший куплет, направленный против господина Лоу:

Внезапно он замолчал и схватился рукой за плечо. Не поддержи его товарищи, он бы свалился с лошади.

Напрасно повесы гадали, кто бросил этот камень: кругом все было тихо. Ни ветерка, даже листок не дрогнет…

Люди Гонзага не были суеверны, но поневоле подумали, что случилось нечто сверхъестественное или что с неба на них упал метеорит…

Встревоженные, они поехали дальше. Носе то и дело оглядывался и нервно дергал поводья.

«Так-так! — подумал Лагардер. — Попробуем еще раз!»

Второй камень угодил в лоб Монтоберу, и несчастный, охнув, упал с седла. В тот же миг из чащи выскочил человек, взлетел на освободившуюся лошадь и выхватил шпагу.

— Шевалье де Лагардер приветствует вас! — объявил он. — Ну, так что вам тут сейчас говорил Ориоль?

Изумленные дворяне в ужасе воскликнули:

— Лагардер!

— Я самый, судари мои. Прошу вас оставить меня в покое и не преследовать!

И он стремительно исчез в ночи. Люди Гонзага помогли Монтоберу подняться и даже не думали догонять шевалье. Впрочем, они прекрасно знали, что это бесполезно, и небезопасно.

Вскоре перед Лагардером предстала громада Пенья дель Сид. Сердце шевалье яростно забилось. Теперь от невесты его отделяют лишь стены башни и жизнь одного-единственного человека — Пейроля, давно уже заслужившего смерть.

Было поздно, однако в окне второго этажа шевалье увидел слабый огонек. Не Аврора ли это посылала ему сигнал? Анри пришпорил коня. Вскоре он постучит в ворота замка Пенья дель Сид…

И вдруг содрогнулась земля: раздался глухой рокот, затем послышались взрыв и оглушительный грохот; скала разверзлась, и старая сарацинская башня, воздвигнутая некогда мавром Абу-Джафар-Ахмедом и не боявшаяся ни времени, ни врагов, ни ураганов, покачнулась и обрушилась в долину.

В наступившей тишине Анри де Лагардер затаил дыхание: не раздастся ли чей-либо стон? Все кругом молчало. Уверившись, что Аврора погибла, он покачнулся, словно дуб, в который угодила молния, и упал навзничь.

Примечания