325
      таком же положении находился Батум с его великолепным вооружением". В Тифлисе Русский национальный совет сформировал небольшую пехотную часть и несколько батарей территориальных частей, и эти отряды сражались вместе с армянскими частями генерала Назарбекова. Они оставили Каре, "когда по приказу Чхенкели эта крепость была без бою отдана туркам против воли значительной части Закавказского правительства, об этом не осведомленном", и несмотря на то, что Назарбеков считал возможным Каре удержать51.
      26 апреля Закавказское правительство выступило в Сейме с декларацией о своих планах. В целом политическая линия правительства Сеймом была одобрена. В длинной речи Церетели обвинил во всех несчастиях Закавказья большевиков, совершивших переворот в Петрограде, развязавших гражданскую войну, подписавших Брестский мир. "Ультиматум о признании Брест-Литовского мирного договора диктовался нам с двух сторон, -- сказал Церетели, -- со стороны большевистской России и со стороны наступающей Турции". Только поэтому Закавказью пришлось принять турецкие требования и провозгласить свою независимость, указал выступавший.
      5 мая в Батуми открылось заседание мирной конференции, однако турецкая делегация заявила, что, положив Брестское соглашение в основу переговоров, она оставляет за собою право предъявления новых территориальных требований52. Возникший из-за этого конфликт предложили урегулировать в качестве посредников немцы. Германская миссия во главе с генералом фон Лоссовым прибыла для этого в Батуми. Германское вторжение (по сравнению с турецким) представлялась Закавказью наименьшим злом. И правительство решило с помощью немцев попытаться избежать оккупации всего Закавказья турками. При посредничестве Германии переговоры тянулись до 25 мая, но успехом не увенчались. Видя безрезультатность своего посредничества, фон Лоссов отказался от данной ему миссии и покинул Батуми.
      326
      В тот же день Турция предъявила новый ультиматум, дав для ответа 72 часа53. Дальнейшие оттяжки и сопротивление грозили серьезным кровопролитием, и Закавказская федерация, просуществовав чуть больше месяца, распалась. В надежде избежать турецкой оккупации Церетели на заседании правительства 26 мая заявил о выходе Грузии из федерации и провозглашении независимости54. Лишившись основного своего звена, Сейм в три часа дня 26 мая объявил себя распущенным. Через час в том же зале было открыто заседание Грузинского национального совета55. С интервалом в один день, 27 и 28 мая, о независимости заявили Армения и Азербайджан. Тогда же, 28 мая, Грузия подписала в городе Поти предварительный договор с Германией о вводе в Грузию немецких войск56.
      При содействии Германии 4 июня Грузия и Армения заключили с Турцией "Договор мира и дружбы", что, однако, не спасло Армению от нашествия турецкой армии -- в том же месяце мир был разорван и военные действия возобновились57. Договор, не ратифицированный ни одной из сторон, так и не вступил в силу. Но от турецкой оккупации Грузия была спасена, променяв ее на германскую58.
      Азербайджан мира с Турцией не заключил. В Баку скопилось немало русских солдат, там же была сосредоточена Каспийская флотилия. Власть в городе взяли большевики, однако на коалиционной основе, с вхождением в Бакинский совет "умеренных элементов", в том числе армянских национальных партий. Последние были настроены резко антитурецки, категорически выступали против мира с Турцией и сыграли большую роль в организации отпора турецкой армии59. Тем не менее, турецкая опасность городу все возрастала, и в самом конце июля Бакинский совет 259 голосами против 236 высказался за приглашение союзников. Посланный англичанами отряд из 1100 человек60 не мог существенно изменить положения и противостоять 11-тысячному турецкому войску61. Но поскольку против приглашения англичан выступали большевики, придерживавшиеся, согласно директивам Москвы, прогерманской ориентации даже в июле 1918 года, им пришлось отстраниться
      327
      от власти. Диктатура Бакинского совета была заменена "диктатурою Исполкома и Центрофлота", которая, однако, не имела сил для организации обороны города. В августе Баку был осажден турецкими войсками. В ночь с 14 на 15 сентября англичане покинули город и отошли в Энзели. На следующий день в Баку вошла турецкая армия. Она оставалась в городе до конца мировой войны62: 17 ноября англичане заключили перемирие с Турцией, и в Баку, уже во второй раз, вошли английские войска, под командованием генерала Томсона63. Британские части были также введены в Грузию и Армению.
      Все это время, до 13 ноября, советская Россия, подписавшая с Четверным союзом "передышку" на условиях, приведших к отделению и оккупации Закавказья, формально жила в состоянии мира с Германией и Турцией. Получалось, однако, что Ленин уступил не три закавказских округа -- Каре, Батум и Ардаган, а все Закавказье. Но если революционеры, устремившие свой взор на запад, готовы были простить Ленину потерю южных территорий, годных разве что для броска на Турцию и Иран, они восприняли как откровенную измену делу революции согласие Ленина на отдачу под германскую оккупацию почти уже советской Украины.
      328
      ПРИМЕЧАНИЯ
      "Все русское население Закавказья,-- указывает один из документов того времени, -- всегда отстаивало идею непризнания Брестского договора, верности союзническим обязательствам и недопустимости заключения сепаратного мира с какою бы то ни было державою Центрального союза". Так 15 июня в Закавказье состоялось общее собрание русских железнодорожных служащих, постановившее не обслуживать немцев и турок. "Долг присяги Временному правительству, подтвердившему союзнические обязательства России, не позволял им делать того, что от них требовали", поскольку по закавказским железным дорогам "согласно условиям подписанного в Батуми мирного договора [...] началось передвижение германо-турецких войск". Служащие заявили, что не могут работать во вред России: русские подданные исходили из того, что Россия все еще воюет с Четверным союзом. В связи с этим Закавказский русский национальный совет разрешил русским гражданам по собственному желанию увольняться с железной дороги. Такие заявления удовлетворялись "не позднее, чем в суточный срок". (АИГН, 17/1. ЗРНС. Председатель С. Завали-шин. 7 июня 1918 г. гор. Тифлис. No 2595. Министру путей сообщения Грузинской республики; No 2596. Начальнику железных дорог Азербайджанской республики, 2 л.). Грузинское правительство согласилось удовлетворять ходатайства. Азербайджанское просьбы об увольнении отклоняло. (АИГН, 17/1. ЗРНС. Январь 1919 г. Записка, утвержденная Управою Руссовета 24 января 1919, переведенная затем на английский язык и представленная английскому командованию. Товарищ председателя Закавказского русского национального Совета Ю. Ф. Семенов.) 16 апреля была перехвачена радиограмма: "Севастополь. [...] Обстрелян и захвачен коммерческий пароход. Просим объяснить, чем вызваны действия германо-турецкого флота против русско-черноморского флота и должны ли мы рассматривать эти действия как возобновление войны на море, ибо наш флот [...] соблюдал Брестский договор [...] воздерживался от всяких [...] выступлений [...]. Просим [...] сообщить нам, может ли наш флот, оставаясь в Севастополе, считать себя гарантированным от всяких покушений и активных выступлений Германии и ее союзников. Председатель Центро [флота] Кнорус" (Возрождение, 3 [16] апреля 1918г. No69, с. 2).
      Переписка секретариата ЦК РСДРП (б), т. 3, с. 32. Там же, с. 136. Это был не единственный случай паники в рядах большевистского руководства. Вот что писал меньшевик Абрамо
      329
      вич меньшевику Валентинову-Вольскому: "В только что появившейся книжке воспоминаний Стасовой "Страницы жизни и борьбы" на странице 103-й напечатано следующее: "1919 год был очень тяжелым годом. Наступление 14 держав на советскую республику создало столь опасное положение, что не исключена была для партии необходимость вновь уйти в подполье. Пришлось заботиться о паспортах для всех членов ЦК и для Ленина в первую очередь. Нужно было обеспечить партию и материальными средствами. С это целью было отпечатано большое количество бумажных денег царских времен, так называемых "екатеринок", т. е. сторублевок с портретом Екатерины. Для обеспечения их сохранности были сделаны оцинкованные ящики, в которые эти деньги были упакованы и переданы Николаю Евгеньевичу Буренину для сохранения их в Петрограде. Он закопал их, насколько знаю, под Питером, где-то в Лесном, а впоследствии даже сфотографировал их раскопку, когда советская власть окончательно утвердилась. Тогда же на имя Буренина (как купца по происхождению) был оформлен документ о том, что он является владельцем гостиницы "Метрополь". Сделано это было с целью обеспечить партию материально". (АИГН, 591/13. Письмо РАА -- НВВ от 24 декабря 1957, с. 1-2.) "Об истории с паспортами и деньгами в начале 1919 года, в самый опасный момент для большевизма в гражданской войне, -- отвечал Валентинов-Вольский, -- знаю не только я, как один из основных членов тогдашнего ЦК меньшевиков, но и независимо от меня еще четыре человека в Нью-Йорке: Л. О. [Дан], Б. И. Николаевский, [Ю. П.] Денике и Б. Двинов. Мы тогда сами получили предложение от Енукидзе и от Каменева взять паспорта, которые для нас и для Бунда будут приготовлены, а Бунд, который работал тогда в Белоруссии, получил даже довольно значительную сумму теми самыми сторублевками, о которых Вы говорите. [...] Знаю я, как, вероятно, знаете и Вы, и Суварин, что одновременно или за некоторое время до этого они выслали за границу через Марка Натансона большое количество золота, которое должно было быть депонировано в швейцарских банках на указанные большевистской партией имена. Некоторую часть этого золота-они дали левым эсерам натансоновского толка, которые на эти деньги потом в Берлине устроили издательство "Скифы" (АИГН, 591/13. Письмо НВВ -- ААР от 30 декабря 1957, с. 2).
      Зиновьев. Сочинения, т. 7, ч. 1, с. 511.
      AT, T-3742. Г. Зиновьев. Год революции, с. 269. В чем же выход?
      11 номеров "Коммуниста" все-таки было выпущено. Закрылась
      газета 19 марта (Протоколы съездов и конференций, с. 258).
      330
      С 20 апреля Бухарин, Радек, Смирнов и Оболенский (Осинский)
      стали выпускать в Москве еженедельный журнал "Коммунист",
      но вышло только четыре номера, и в июне журнал закрыли.
      Зиновьев. Сочинения, т. 7, ч. 1, с. 535.
      "Удивительное, поистине удивительное время мы переживаем, -
      писал левый эсер и бывший нарком юстиции Штейнберг. -- Если
      бы подойти сегодня к рядовому русскому рабочему или крестья
      нину и спросить его: имеем ли мы сейчас мир, он как будто должен
      будет ответить: да", но если "спросить его: а не находимся ли мы
      сейчас в состоянии войны, он также уверенно почти ответит: да,
      конечно, наша страна находится в состоянии доподлинной вой
      ны". "Несмотря на Брестский мир -- германские войска продви
      гаются по всем частям нашей страны. Уже заняты ими Украина и
      Крым, уже захватили они руками подвластной им Турции Закав
      казье, уже раздавлены ими свободолюбивые рабочие и крестьяне
      Финляндии, уже забрались они на Дон, подходят к Курску и
      Воронежу" (Штейнберг. Почему мы против Брестского ми
      ра, с. 3).
      "На самом деле "передышки" и не было, -- писала Измаилович.
      [...] Из войны советская Россия так и не выходила все эти месяцы.
      [...] В этом передышка обманула. Хлеба не получили. Передышка
      закрыла для советской России хлебные рынки. В этом передышка
      тоже обманула. Социалистическое строительство остановилось на
      мертвой точке и даже попятилось назад, так как много запреща
      лось прямо или косвенно соглашательством с германским импери
      ализмом. В этом тоже обманула передышка" (Измаилович. Пос
      леоктябрьские ошибки, с. 16).
      Вот что писал в рапорте один из солдат, случайно избежавший
      расстрела: "К вечеру 21 мая с. г. турецкий отряд с боем подступал
      в Ур. Джелал-Оглам, и я [...] решил идти пешком на ст. Калаге
      ран, дабы этим избавить себя от турецкого плена {...]. Вся станция
      была запружена беженцами и стоявшие два состава были до
      невозможности перегружены ими и поэтому мне пришлось со
      станции Калагеран идти пешком на ст. Санаин, где с разных
      частей [...] нас задержалось [...] 28 человек [...]: 12 человек
      русских, 6 грузин и Юармян. 2 июня 1918г. на станцию Алаверды
      со станции Садахло прибыл состав турецких войск во главе с
      турецким офицером [...]· Видя неизбежность сдаваться в плен
      туркам [...] мы [...] делегировали полковника Владимирова к
      турецкому офицеру [...] с просьбой довести нас до Тифлиса, если
      только не посчитает нас пленными. Турецкий офицер нашу деле
      гацию принял любезно и обещал на другой же день довести нас в
      город Тифлис [...] в чем и выдал полковнику Владимирову от себя
      расписку и честное свое слово. Что же касается плена, то он
      сказал: "Пленными я считаю только нации, враждующие с Тур
      331
      цией, а русских пленными не считаю". 3 июня 1918 года [...] прибыв на ст. Ллаверды, полковник Владимиров представил и отрекомендовал нас турецкому офицеру, который принял нас любезно и тут же приказал своему унтер-офицеру у всех отобрать оружие за исключением русских [...]. Кроме полковника Владимирова, ни у кого не оказалось оружия [...]. В 11 часов вечера [...] повели нас [...] в глухую степь [...] раздев нас наголо подвергли к расстрелу [...]. В момент, когда [...] подалась команда к выстрелу, мы, впереди сидевшие человек семь, бросились врассыпную [...]. Осталось в живых трое [...]". (АИГН, 17/1. В ЗРНС. Доклад члена исполнительного бюро при этапно-транспортном отделе Управления начальника военных сообщений Кавказского фронта солдата Кузьмы Авксентьевича Фомина о происшествии на станции Ашага-Сераль Карсской ж.-д. линии 3 июня 1918 года. Зл.)
      13 Лучшим тому примером было известное дело капитана Щастного. Капитан первого ранга Алексей Михайлович Щастный с марта по май 1917 г. был офицером для поручения при штабе командующего флотом. С июня он стал флаг-капитаном распорядительной части штаба, а в 1918 г. был назначен исполняющим обязанности начальника военно-морских сил Балтийского флота. 11 апреля 1918 года Щастный вывел из Гельсингфорса в Кронштадт караван морских судов и транспортов в составе броненосцев "Андрей Первозванный" и "Республика", ледокола "Ермак" и бронированного крейсера "Бирюч" и пр. Второй караван из ста судов, главным образом миноносцы, транспорты и подводные лодки, в тот день успешно миновал шхеры. Вечером 11 апреля из Гельсингфорса вышел третий караван в составе 600 судов (Возрождение, 3 [ 16] апреля 1918г. 69, с. 2). Казалось, столь блестящая военная операция по выводу без потерь судов из-под носа германского флота должна была заслужить благодарность советского правительства. Щастный же через два месяца после прибытия в Кронштадт был арестован по приказу Троцкого. Обвинение гласило: "Щастный, совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против советской власти". Свидетелем обвинения выступал Троцкий. Дело слушалось в Верховном революционном трибунале с участием большевиков и левых эсеров 20 - 21 июня. Трибунал вынес Щастному смертный приговор. Очевидно, что в вину капитану ставилась поп ытка срыва Брестского мира путем саботажа при каза о сдаче Балтийского флота Германии на основании очередного германскогоультиматума (Русский солдат-гражданин во Франции, No 211, 9 июня 1918, с. 4). Именно в этом заключалась его "измена". 4 июня 1918 года "Свобода России" (No 63, с. 3)
      332
      опубликовала предсмертные письма А. М. Щастного от 21 июня к матери, жене и детям (личного характера).
      АИГН, 17/5. Закавказский сейм. Тифлис, 10 февраля -- 26
      февраля [по ст. ст.] 1918 г. Записано Ю. Ф. Семеновым, с. 6.
      Доклад, представленный Сейму, Рамишвили заканчивал так:
      "Если, идя на почетный мир с Турцией, мы встретим непреодо
      лимое препятствие с ее стороны, если Турция не пойдет нам
      навстречу, то все закавказские народности без различия партий и
      положений найдут в себе достаточно силы, чтобы общими усили
      ями отстоять интересы Закавказья и общие цели. Во всяком случае
      закавказские народности, идя на почетный мир с Турцией, сумеют
      защитить свои собственные интересы" (цит. по кн. Уратадзе.
      Образование и консолидация, с. 46.) Основные положения для
      переговоров, выработанные комиссией, сводились к трем пунктам:
      "1. Закавказский сейм при создавшихся условиях считает себя
      правомочным заключить мир с Турцией. 2. В основание заклю
      ченного мирного договора должно лечь восстановление государст
      венных границ России с Турцией, существовавших к моменту
      объявления войны в 1914 году. Делегация добивается права на
      самоопределение для Восточной Анатолии, в частности, автоно
      мии турецкой Армении в рамках турецкой государственности"
      (там же).
      Незадолго до открытия Сейма глава английской миссии полков
      ник Пайк сделал предложение председателю Закавказского ко
      миссариата о субсидировании союзниками национальных корпу
      сов в целях замены ими ушедшей русской армии. Однако ответа
      на английское предложение не последовало (АИГН, 17/1).
      АИГН, 17/2. Протокол Совещания по вопросам, связанным с
      возможностью продолжения войны с Турцией на Кавказском
      фронте, 27 февраля 1918 года, в штабе фронта. Первыми заклю
      чить перемирие предложили турки. Подробнее об этом см. в кн.
      Уратадзе. Образование и консолидация, с. 27- 32.
      АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению
      переговоров о мире с Турцией. Приложение, с. 1-2, 4. Согласно
      Уратадзе, протест был послан 2 марта по постановлению Сейма
      председателем Сейма и председателем Закавказского комиссари
      ата (Уратадзе. Образование и консолидация).
      Там же, с. 47.
      "Отрезать от Закавказья те области, которые хотят взять, это
      значит нанести смертельную рану всему Закавказью в культур
      ном, экономическом и политическом отношениях. Батум для нас
      -- это то же, что Петроград для России. [...) Мы совершили
      великую революцию не за тем, чтобы из одного рабства попасть в
      другое" (там же, с. 48-49).
      АИГН, 17/2. Протокол совещания...
      333
      Подробнее о политике Германии в Закавказье в этот период см.
      Пипия. Германский империализм в Закавказье; он же. Политика
      Германии в Закавказье в 1918 году.
      Смущало, конечно же, и то, что Закавказье объявляло о своей
      независимости по требованию Турции. Депутат Закавказского
      сейма Ю. Ф. Семенов по этому поводу заметил, что "объявление
      независимости Закавказья под давлением Турции и как противо
      вес Брестскому договору очевидно должно иметь для Турции и
      Германии какие-нибудь выгоды, которыми компенсируются Ба
      тумская и Карсская области, отданные большевиками Турции"
      (АИГН, 17/5, с. 6).
      До 11 марта Закавказская делегация продолжала оставаться на
      "Короле Карл" "в виду требования местного вали о разоружении
      сопровождавшего делегацию из Батума конвоя, состоявшего из 50
      человек. Турки считали, что мы их гости и что мирная делегация
      не может сопровождаться вооруженными лицами. [...] Закавказ
      ская делегация стояла на той точке зрения, что Трапезунд является
      нейтральным пунктом, юридически не принадлежащим ни Рос
      сии, ни Турции и что поэтому делегация не может быть стеснена
      какими-либо условиями ограничительного характера. Вопрос был
      оставлен открытым до приезда Отоманской делегации, прибыв
      шей 27 февраля [11 марта], в момент, когда Закавказская делега
      ция, прождав ее трое суток, собиралась отъехать в Батум и там
      ждать прибытия турок из Константинополя".
      За день до этого, 10 марта от командующего турецкими войсками Вехиб-паши была получена телефамма с предложением очистить Батумскую и Карсскую области и Ардаганский округ. В ответ на письменный запрос мирной делегации Закавказья, означает ли эта телефамма разрыв переговоров, турки ответили, что прибытие в Трапезунд турецкой делегации обусловлено желанием Порты вести с Закавказьем переговоры, а о требовании Вехиб-паши ничего не известно. Вечером того же дня Закавказская делегация переехала в приготовленное для нее турками помещение. Конвой был оставлен на судне. (АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению переговоров о мире с Турцией, с. 1-8.)
      Там же.
      Уратадзе. Образование и консолидация, с. 53.
      АИГН, 17/4. Закавказский сейм. Стенографический отчет. Сес
      сия первая. Заседание двадцать второе. Тифлис, 9 апреля 1918
      года. Речь члена Сейма Ониашвили по вопросу о независимости
      Закавказья, с. 3.
      АИГН, 17/1. ЗРНС. По примеру других закавказских народно
      стей, созывавших свои национальные съезды в ноябре 1917 года,
      русское население Закавказья решило созвать свой съезд. С этой
      334
      целью было образовано в декабре месяце Временное бюро русского национального совета. Русский национальный совет окончательно оформился в марте 1918 года. Он создавался из-за разросшейся в крае анархии при ослаблении власти центральной администрации и местных исполнительных комитетов, из-за образования прочих национальных советов - Армянского, Грузинского и Мусульманского, к которым постепенно переходила власть из рук центральной администрации; наконец, для организации Русского добровольческого отряда и замены им, вместе с добровольческими частями других национальностей, войск, уходивших с турецкого фронта (уход русской армии с фронта и опасность турецкого нашествия на Закавказье при помощи добровольческих отрядов). Первый съезд Русского национального совета проходил с 24 по 31 марта. Социальный состав делегатов был следующий: крестьян, рабочих и солдат - 54; людей свободных профессий - 123; офицеров и чиновников- 24. Всего - 201 делегат. По партийной принадлежности 62 делегата были эсерами, 35-меньшевиками, 9- народными социалистами, 36 - кадетами, 16 -беспартийными, 8 делегатов представляли общество Русской культуры, а 35-так называемую группу "Соединенной комиссии" (блок партий, стоящих правее кадетов, и некоторые беспартийные чиновники правых взглядов). Во время съезда группа "Объединенных комиссий" вступила в конфликт с основной частью съезда, отказалась от участия в выборах в Национальный совет и в конце концов покинула съезд. Отдельной группой делегатов были представлены сектанты, составляющие значительную часть русского крестьянства Закавказья. Съезд избрал "Закавказский русский национальный совет" в составе 45 человек, который начал свою работу 1 апреля (ЛИГИ, 17/1.3РНС).
      Сепаратистские стремления проявились не сразу. Армянский и
      грузинский национальные съезды в ноябре 1917 года не стояли за
      отделение от России, так как понимали, что Закавказье может
      оказаться легкой добычей для Турции. Особенно резко против
      отделения от России высказывалась Грузия: грузинский съезд еди
      ногласно проголосовал за тезисы доклада Жордании, против отде
      ления (там же).
      "В деле создания самостоятельных Закавказских республик, - пи
      шет современник, - главную роль сыграли не сами народы этих
      республик, а те враждебные России государства, которые прихо
      дили в Закавказье во время мировой войны. Прежде всего к числу
      таких государств надлежит отнести Турцию" (АИГН, 17/19. [Без
      названия.] Машинописная копия, с. 1).
      АИГН, 17/5, с. 20, 27.
      АИГН, 17/2. Протокол совещания...
      335
      33 АИГН, 17/2. Главнокомандующий войсками Кавказского фронта.
      Управление генерал-квартирмейстера. Оперативное отделение. 7
      марта 1918 года. Председателю Закавказского комиссариата. Сек
      ретно, с. 1,8. Тем не менее армия готова была к сопротивлению,
      если того потребуют обстоятельства. В протоколе совещания от 11
      марта, в частности, было записано:
      "Ген. Лебединский. Настаивает на внесении в Сейм в срочном порядке: 1. принуждения при мобилизации; 2. увеличения сроков возрастов [...]
      Ген. Дурново. Докладывает о состоянии запасов оружия и патронов, [...] [которых] захвачено большевиками в Баладжарах 18 мил. Нужно немедленно купить эти патроны у большевиков [...]. Необходимо немедленно послать в Россию за чертежами на случай постройки или, вернее, приспособления существующего в Батуми завода ручных фанат. Материалы для изготовления есть в Закавказье, но капсюли и порох нужно купить [...]. Вооружение Батума считается прекрасным [...].
      Ген. Соллогуб. Разрешить эвакуацию включительно до Тифлиса.
      Ген. Лебединский. Оглашает телеграмму генерала Левандовского о прибытии в Тоапезунд нового полка из Константинополя и вторую телеграмму о беспорядках в Ризе. Таким образом в Трапезунде сосредотачиваются значительные силы и поэтому Закавказье поставлено в очень тяжелые условия. Надеется, что народные вожаки призовут народ к защите края. [...] Призывает напрячь энергию и все силы к доведению обороны до успешного конца.
      Ген. Аверьянов. Докладывает, что настроение Понтийского населения благоприятно Закавказью и по формулировке комиссара Анфилова -- население враждебно относится к войне против русских и как один человек станет за Закавказье.
      Ген. Лебединский. Для обороны Батума нужен [Черноморский] флот. Нужно его привлечь какою угодно ценою [...]
      Ген. Аверьянов. Спрашивает, нужно ли возобновить оборонительные работы в Карее [...]
      Ген. Голицын. Считает, что в Карее делать ничего не нужно". (АИГН, 17/2. Протокол совещания...)
      Там же.
      "Турецкие войска вторглись в пределы Закавказья. Ведение пере
      говоров при подобных действиях [...] является совершенно недо
      пустимым и парализующим в полной мере значение мирных
      переговоров. Прошу сделать заявление турецкому правительству,
      что дальнейшее передвижение турецких войск должно быть не
      медленно приостановлено, в противном случае [...] мы вынужде
      ны будем считать, что мирные переговоры не удались" (Уратадзе.
      Образование и консолидация, с. 57).
      Там же.
      336
      АИГН, 17/7. Доклад делегации Закавказского сейма по ведению
      переговоров о мире с Турцией, с. 1-8.
      Там же, с. 1-8; там же. Приложение, с. 1-2, 4. Было условлено,
      "что обе делегации считают создавшееся положение не разрывом,
      а перерывом в занятиях конференции", которая, однако, никогда
      уже не возобновила своей работы.
      "1. Батумский санджак с городами Батуми, а также форты,
      окружающие Батуми, со всеми военными припасами, должны
      быть возможно скорее заняты нами. 2. На основании этого пред
      лагаю Вашим войскам до четырех часов дня после полудня, 13
      апреля, покинуть укрепления. Если Вы примете это предложение,
      то войска мои до полного выхода Ваших войск из города не войдут
      в него и останутся на фронтах. Командующий турецкими войска
      ми Кавказского фронта позволяет Вашим войскам сохранить ору
      жие. 3. Ожидаю ответа на мое дружеское предложение. В случае
      же непринятия его предупреждаю, что будут сделаны все необхо
      димые приготовления для штурма, результатом которого будут
      разрушение, пролитие крови и плен защитников. 4. Завтра, 13
      апреля, до полудня жду Вашего ответа. Начиная с 4 часов попо
      лудни позволяю себе свободу действия" (Уратадзе. Образование и
      консолидация, с. 57).
      Там же, с. 59. В отчете 1919 года один из эсеровских активистов
      указал: "В то время, как все. политические партии холопски
      пресмыкались перед агентами германского империализма, наши
      товарищи, действуя согласно директивам ОК, развивали всюду,
      где возможно, агитацию против Германии Вильгельма, а наша
      газета даже была закрыта за "оскорбление дружественной держа
      вы" (МИСИ, архив ПСР, папка 2018, с. 3).
      Закавказский сейм. Заседание 31 марта [13 апреля] 1918 г. -
      Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г. No 69, с. 1-2.
      "Оперативная сводка к 12-ти часам 2 апреля. На приморском
      направлении: крепость Батум 1 апреля занята турками. Гарнизон
      крепости выведен к северу для продолжения обороны приморского
      направления" (Там же, с. 2.)
      "Граждане Закавказья! [...] Вы знаете, какие требования предъ
      явило нам турецкое правительство. От нас потребовали признания
      Брест-Литовского договора, заключенного без ведома народов За
      кавказья; которого в настоящее время в России не признает никто
      [...] Позорного мира мы не подписали. Мирные переговоры с
      Турцией прерваны. Отныне спор решается силой оружия [...] К
      оружию! Все на фронт! Все на защиту свободы и родины!"
      (Манифест Закавказского сейма -- там же, с. 2; Уратадзе. Обра
      зование и консолидация, с. 62-63; Гелейшвили. Красная книга,
      с. 148-150).
      337
      "Наша демократия обратилась с призывом о помощи к большеви
      стской России. Наше правительство должно не медля ни минуты
      вступить в сношения с державами противогерманской коалиции".
      (С кем мы должны быть. -- Возрождение, 3 [16] апреля 1918 г.
      No 69, с. 2) Большевики в тот день выступили с дипломатическим
      протестом за подписью Чичерина и Карахана: "Москва. В Берлин. <
      Турецкая армия продвигается через Батум, Каре, Лрдаган, раз
      оряя страну и уничтожая население. Ответственность за дальней
      шую судьбу армян ложится всецело на Германию, ибо по ее
      настоянию были выведены все войска из армянских областей"