- Тебе, может быть, самое время, - жестко ответил Диксон, не двигаясь с места.
      - Мне - особенно. На какое-то время пришлось отвлечься от своих дел, чтобы разобраться в твоих, но теперь, похоже, придется вернуться к насущному. Как я понимаю, это - он кивнул головой в сторону бойни, заключительная сцена твоих воспоминаний? К которой ты меня готовил все это время?
      - Обо мне не беспокойся - буркнул пилот.
      - Еще бы! Чего беспокоиться? Скоро придет наше время.
      - Твое время, - сказал Диксон. - Никогда не придет.
      - Почему?
      - Ты слишком много рассуждаешь из-за своей нерешительности. К тому, кто слишком долго рассуждает, никогда не приходит его звездный час. Ты мне тут столько всякого вывалил, что я теперь понимаю - ты не боец. Ты, скорее, философ.
      - Но и у философов бывает свой звездный час. Ты слышал про Сократа?
      - Это кто? Еще один твой подзащитный арколианец?
      - Нет, - усмехнулся Герцог. - Это древний философ, который принял яд по принципиальным соображениям.
      - Зачем?
      - По принципиальным соображениям. Ну, то есть, ему предлагали свободу, но с позором, а он решил умереть, но с честью, - попытался втолковать на свой лад Герцог, чтобы пилоту с его "понятиями", было понятней.
      Диксон хмуро кивнул:
      - Ну, ладно, это еще куда ни шло. Лучше Смерть, чем позор. Но все это байки аристократов. По-нашему - лучше славная победа, чем позорное поражение. И пусть лучше сдохнет враг сегодня, а я - завтра.
      - Эрик, - осторожно приступил Герцог к делу. - Должен напомнить тебе конечный пункт нашего соглашения.
      - Какого еще соглашения?
      - Если мне понадобятся знания, то я знаю, где их найти. Был такой пункт, помнишь? Ты хотел, чтобы я пришел сюда и увидел Лей Бранд, не так ли? Ну что ж... - тут он, как мог, вытянулся по стойке "смирно" в сковывающем движения скафандре, - Пилот Диксон, ваш приказ выполнен. Диксон кивнул с отсутствующим видом.
      - Надеюсь, ничего, что я выгнал тебя для этого из кровати с арколианцем?
      - Мне нужно выйти отсюда. - сказал Герцог. - Нам нужно выйти отсюда.
      - Что ж, - Диксон оперся о стену и равнодушно посмотрел в сторону Герцога. - Теперь ты видишь, в какое положение ты меня поставил. Я не могу дружить с арколианцами. Я их убиваю. Это мое принципиальное, как ты сказал, соображение.
      - Но не единственное же...
      - Возможно, и не единственное. Но так уж меня тренировали. Из меня сделали машину по уничтожению противника, и арколианцы многие годы были противником номер один. - Он рассмеялся и бросил холодный взгляд в сторону тела Лей Бранд. - Знаешь, что она говорила все время? Она говорила, что после войны у меня не будет никаких проблем. Не в том смысле, что "никаких проблем" - и так далее. Просто, она говорила, что мир убьет нас. Мы просто не сможем жить в мирное время. Так что, как видишь, она успела, а я запоздал. Для меня здесь не нашлось крюка.
      - Теперь у нас другой противник, - сказал Герцог. - И ты это знаешь. Нам надо вырваться отсюда, пока Мэй не выкинул какую-нибудь глупость, спасая нас.
      Ответом на это замечание была довольная усмешка.
      - На твоем месте я бы об этом не беспокоился. - Диксон постучал пальцем по куполу шлема. - Я уже предпринял кое-что, чтобы передать Барриса в руки твоих друзей. Так что он сам спит и видит с ними встретиться.
      Герцог чуть не подпрыгнул:
      - Что-о?
      - Ничего, ничего, - сказал довольный Диксон. - Можешь не благодарить.
      - Что ты сделал?!
      - Сыграл на этом. Арколианец против Барриса. Встреча двух монстров. Видел бы ты рожу Барриса в тот момент. Даже не знаю теперь, на кого ставить деньги.
      - Что ты ему сказал? - почти закричал Герцог. - В наушниках захрипело и застреляло.
      Диксон поморщился, как будто в ухо ему заполз муравей. Он посмотрел на свою ладонь в перчатке скафандра и потер пальцами так, будто растирал между ними щепоть пыли.
      - Я рассказал им, - заявил Диксон, - об арколианцах и о том, как они получили секрет генетического кода.
      - Зачем ты это сделал?
      - Это было великолепно, - рассмеялся Диксон. - Нет, определенно жаль, что ты не видел рожи подлеца Барриса в этот момент. Он тут же клюнул, с ходу. А до того все расхаживал, как павлин по клетке, и угрожал. Только короток клюв у него на расправу - угрожать пилоту Диксону! Так что, скажу тебе, парень, - и Диксон встал перед ним, подбоченясь, одной рукой напирая на стенку коридора: ни дать ни взять - герой из легенды. - Теперь он точно выйдет на встречу с Мэем.
      - И чем ты его так убедил, Цицерон ты наш ненаглядный? - процедил Герцог.
      - А очень просто, - ответил Диксон, отклеиваясь от стены. - Я сделал для него запись. Десять минут работы с диктофоном - и все. Можно сказать, записали звуковой клип: "Герцог в подземелье". Несколько простых фраз твоим однополчанам. Ничего особенного, ну, там: "привет, Мэй" или "Мэй, не слушай этих подонков", сам понимаешь. Баррис обещал, что отпустит нас, как только они сдадут ему аркола.
      Герцог сделал три решительных шага навстречу - магнитные подошвы три раза впечатались в металл - и сграбастал пилота за шнурки, болтавшиеся впереди скафандра.
      - Да ты что, - зашипел он ему прямо в лицо, забыв о том, что слова все равно могут долететь только по радиосвязи. - Веришь ему?
      - Нет, конечно же, я же не сошел с ума. Я послал его на верную гибель. Если твои олухи не убьют Барриса или не смогут даже захватить в плен, то с ним разделается арколианец. Так что наши руки чисты. Что скажешь? Как только дойдут вести, что Баррис в списках живых не значится, его империя рухнет, и мы с тобой преспокойно выйдем на свободу. А если Мэй захватит его и посадит в железную клетку, то нас просто обменяют. Обидно конечно - двух на одного, но что поделаешь. Так что все просто, как карандаш.
      - Нет, - оттолкнув Диксона, Герцог отвернулся. По интеркому донеслись нечленораздельные хрипы и ругательства.
      - Это предательство!
      - Ну, по всему, что ты тут о нем рассказывал, он этого заслуживает.
      - Да Баррис туда и не сунется! Ты предал меня, ты предал арколов...
      - Ай-яй, какая жалость! - зацокал Диксон.
      - И еще ты предал Альянс.
      - Этот Альянс добил меня, - сказал Диксон, - лучше, чем пуля в затылок. Когда я услышал о нем, мне как будто сделали контрольный выстрел за ухо. Так что это удачный случай рассчитаться. Месть - блюдо, которое лучше всего есть остывшим.
      - И еще - ты предал всех, кто работал на Альянс и погиб за дело Альянса, только чтобы этот документ был подписан.
      - Герцог, ты давно вышел из детского сада? Настоящие документы подписывают кровью и штыком, а то, что какие-то увечные и убогие белобилетники собрались подмахнуть бумажонку с инопланетянами, еще ни о чем не говорит.
      - Да ты сам себе перерезал горло, обормот, ты же предал ее, Лей Бранд!
      Шлем приглушил реакцию Диксона.
      - А вот этого не надо! - снова, как в тот раз, произнес он сдавленным голосом. - Герцог, ты не прав.
      Герцог медленно приблизился к Диксону, только теперь сообразив, какую он допустил бестактность. Но он решил идти до конца:
      - Нет, я прав, Эрик. Потому что Лей стала пилотом, чтобы разбить арколианцев или чтобы склонить их к миру. И погибла она, захваченная в плен арколианцами, и здесь ее освежевали и распотрошили - надеюсь, что не заживо, и на этот пол текли ее кровь и мозг, И у других текли... И арколианцы собирали эту слизь, чтобы получше изучить ее, и изучали, они изучали ДНК в клетках, и высчитывали, из чего мы состоим. А затем проводили такие же исследования, но уже экспериментировали с себе подобными, переписали генетический код и экспериментировали, пока не получили Е-формы, которые послали нам. И мы захватили в плен настоящие подарки, а не врагов. Потому что их тела были устроены специально для наиболее успешного контакта с нами. И только одно небо знает, сколько мы покрошили этих живых манекенов, этих протянутых рук помощи, этих братьев наших меньших, прежде чем догадались вступить с ними в контакт. И только волей случая им попался генерал Студебейкер, который сказал...
      - Достаточно. Я знаю, что сказал Студебейкер.
      - ..что арколианский талант к генетическим перевоплощениям священен, закончил Герцог. - И вы, пилот Диксон, передали это священное знание в руки проходимца. Кто вы после этого, курсант? - вскрикнул он, на минуту забыв, что Диксон давно уже не под судом и что судимость за поединок с него уже снята. - И после того, как за это отдала свою жизнь Лей Бранд...
      - Достаточно, - сказал Диксон глухим изменившимся голосом.
      - Знаете, что бы она сказала?
      Диксон попытался уйти, но Герцог успел его удержать.
      - Не смей всуе...
      - А я не всуе! - вскричал Герцог. - Я не всуе! Ты уже замарал ее память! Ты! Ты надругался, посмеялся над ней. Ты сделал из Лей Бранд...
      В интеркоме загудел крик Диксона.
      - ...Шваль!!! - закончил Герцог и изо всех сил толкнул Диксона обратно в стену, как навязчивое привидение, появившееся оттуда. Но руки его снова встретили пустоту. Там ничего не было - ни стены, ни человека в скафандре. Это застало его врасплох. Не ожидая такого оборота, он, вместо того чтобы толкнуть призрак, сам потерял равновесие. Поднявшись, он оглянулся по сторонам.
      - Она шваль, Эрик, - презрительно процедил он, надеясь, что пилот слышит эти слова, в каком бы тайнике он ни спрятался. - И в этом виноват только ты.
      Собравшись с мыслями и успокоившись, он вдруг осознал со всей ясностью, что остался совершенно один на этом заброшенном судне. От такой мысли волосы на затылке неприятно зашевелились, и, попытавшись их пригладить, рука его встретила выпуклость шлема.
      Герцог стукнул кулаком в шлем и выругался:
      - Но как он узнал про арколианцев! - огорченно пробормотал он. - И ту ему в голову пришла еще одна великолепная мысль. - Ничего, посмотрим... проговорил он, вновь становясь совершенно спокойным.
      Медленно, неторопливо, как спасатель, покидающий корабль, на котором больше нечего делать, он прошел воздушный шлюз и исчез в серой стене, откуда пришел.
      10
      Баррис вытащил последний платок из упаковки и яростно высморкался.
      - Это был нечестный расклад, - посетовал он Мелроузу. - И, что хуже всего, он и не понадобился. Мы взяли арколианца без всяких проблем.
      - Этот нечестный расклад и привел к тому, что никаких проблем не было, - сказал Мелроуз, отсыпая пригоршню пилюль сержанту Эмерсону, единственному уцелевшему из охранников. - Благодаря тому, что ваши носовые пазухи были заложены аллергической реакцией, вы не почувствовали никакой "газовой атаки".
      Баррис закончил вытирать нос и швырнул промокшую салфетку в мусорную корзину.
      - Откуда вы вообще взяли, что они испускают какой-то защитный запах?
      - Помните, вы еще смеялись над моими исследованиями в военном госпитале? Дело в том, что многие солдаты, оказавшись на арколианской территории, ощущали беспричинный страх перед противником, и, как оказалось, это было последствием феромонной атаки. Это было целой методикой стратегией войны, которую вели против нас арколианцы. Солдаты были убеждены, что даже С-формы, которые представляли собой лишь фотопластическое желе, мгновенно трансмутировали в клыкастых и глазастых монстров. Получалось, что страх высвобождал некую скрытую расовую память о существе вроде Бенгальского тигра с Сола. Этот безотчетный первобытный страх, родственный первобытным инстинктам, по-видимому, сохраняется и передается на генетическом уровне.
      - И как они умудряются испускать такой запах? - усмехнулся охранник. Дыханием?
      - Нет, - спокойно ответил Мелроуз. - Отнюдь не дыханием, молодой человек, а своими фекалиями.
      - Ах, да, - вырвалось у Эмерсона. - Вы же давали нам что-то для защиты от наемников, которых в том леске было как комаров.
      - Зато мы взяли арколианца, - гордо и победно сообщил Баррис, как будто выиграл решающую схватку человека с инопланетянином, не законченную у Беринговых Врат.
      - Но какой ценой, - ответил ему охранник и посмотрел "боссу" в глаза. Чисто случайно мы одержали эту победу. Против нас были настоящие профессионалы. А вы говорили, что нас будет ждать шайка каких-то мошенников-неудачников.
      Баррис почти что дружески положил руку на плечо сержанту.
      - Теперь все позади. Арколианец сделает нас богачами, и начнет с вас. Вы проявили беспримерное мужество, сержант Эмерсон, в отстаивании интересов компании. Компания этого не забудет. Вы не будете забыты компанией.
      - Это не мужество, - перебил его сержант, - а желание выжить. Он отбросил промокшую от крови салфетку, из тех, что Баррис использовал в качестве носовых платков.
      - Оставьте это, сэр. Лучше пошлите материальное вспомоществование семьям погибших. Вы, как президент корпорации, должны это сделать в первую очередь. - С этими суровыми словами он покинул медицинскую лабораторию.
      - Вы явно не унаследовали отцовское чувство такта, - прокомментировал Мелроуз.
      - Это лишнее и не имеет значения, - оборвал его Баррис. - Когда я открою тайну генетического кода, я верну председательское кресло отца в совете директоров. Они еще вспомнят, как сослали меня сюда... Все их головы лягут ко мне на стол, всех, кто голосовал за это. Они мне заплатят за все.
      Мелроуз осторожно прокашлялся:
      - Я хотел поговорить с вами об этом деле с арколианцем. Вы вправду считаете, что нужную нам информацию можно добыть... как бы это сказать, методом давления?
      - Вот почему я держусь за мистера Арбора, - с усмешкой сказал Баррис. Как утопающий за соломинку. Нам не пришло еще время расстаться. Если инопланетянин заупрямится, мы будем резать его друга у него на глазах и показывать инопланетянину, из чего состоит человек. Это удовлетворит его арколианское любопытство.
      - Не думаю, что это на него подействует, - сказал Мелроуз.
      - Все равно, - отвечал Баррис. - У него есть то, что мне нужно, и я пойду на все, чтобы завладеть его секретом. Все кнопки будут нажаты, Винни, все до единой. И если не сработает кнопка "Вильям Арбор", тогда ваши люди будут искать следующую.
      Мелроуз смолчал, едва заметно шевельнув плечами.
      - Не желаете взглянуть?
      - Другого раза может и не представится, учитывая ваши методы исследований, - уклончиво сказал Мелроуз.
      Кивнув, Баррис вышел в коридор, закрыв дверь с надписью:
      ОТДЕЛ УСИЛЕННОЙ ТЕРАПИИ
      Мелроуз следовал за ним по пятам. Они прошли коридор, комнату наблюдения, где расстались последний раз с девушкой по имени Дина, и в самый конец холла. Там они миновали воздушный шлюз герметизации и очистки, а сразу за ним в маленькой диспетчерской их уже поджидала та самая Дина. Она сидела перед панелью управления со множеством кнопок и переключателей. На ее плечи был наброшен прозрачный пластиковый костюм-герметик. Она смотрела в расположенные перед ней два ряда окошек-иллюминаторов. За ними просматривалась просторная белая комната, в центре которой располагался чуть наклоненный хирургический стол. На столе лежал пристегнутый ремнями арколианец, без своего обычного фиолетового одеяния. Мотая головой и дергая руками в воздухе, он, казалось, вел оживленный разговор с группой сотрудников института, облаченных в костюмы из герметичного пластика.
      - Дина, в чем дело? - спросил Баррис. - Почему внешний воздушный шлюз открыт?
      Она резко повернулась, услышав голос за спиной, но, увидев, что это Баррис с Мелроузом, тут же успокоилась.
      - Этот шлюз создает негативное давление между нами и...
      - Заблокируйте его, пожалуйста, а то мы испытаем давление еще негативнее. Любая ошибка может стать для нас роковой.
      Мелроуз за его спиной кивнул. Дина подчинилась приказу руководителя фирмы, и двери за ними с шипением закрылись.
      - И оденьтесь, как следует.
      Дина продемонстрировала ряд показаний на приборах:
      - Пробы запаха пока говорят о том, что отношения складываются миролюбивые. Мы сделали несколько уколов: похоже, сейчас он разговаривает сам с собой.
      - Это не человек, - жестко сказал Баррис, это "оно". И впредь прошу его именно так называть в моем присутствии, это будет корректно. Перед нами только арколианец, и, значит, оно.
      - Но... эта особь... она необычайно интеллигентна, разумна и... нам просто показалось...
      - Не надо... Никогда не позволяйте вводить себя в заблуждение - ученый служит прежде всего истине. Ученый на работе у меня служит прежде всего компании, а потом уже истине. Но все равно, это вас не оправдывает. Итак, мы говорим "оно" - неодушевленное, просто чувствующее, отнюдь не разумное существо. Понятно?
      Дина растерянно кивнула.
      Баррис снял с полки два пакета с герметичными спецкостюмами и передал один Мелроузу.
      - Тем более, в таком особенном случае.
      - Эта... то есть, это... существо засыпало всех вопросами, - сказала Дина. - Оно интересуется буквально всем.
      Мелроуз развернул пластиковый костюм и бегло взглянул в ряды видеомониторов, проходивших до самого потолка. Они под разными углами показывали арколианца.
      - А как его ранение? - спросил он. - Он... то есть, оно как-то проявляет боль? Есть признаки, что оно испытывает мучения? Это я к вопросу о чувствующих, - пояснил он для Барриса.
      - Не жаловался ...лось, - отвечала Дина, застегивая на молнию верхнюю часть своего костюма. - Вообще-то оно осталось без руки... или лапы? - она тоже посмотрела на Барриса. - Он показывал нашим сотрудникам, как крепится его конечность, и ксенохирург сказал, что никакого повреждения в хитине нет. Похоже, раны сами затянулись, или же ему просто повезло. Ультразвуковое обследование показало, что у него наружная открытая циркулярная система.
      - Неужели? - сказал Баррис, всовывая ноги в спецкостюм.
      - Открытая циркулярная система предполагает отсутствие вен и артерий, переносящих кровь по организму, - пояснил Мелроуз. - Внутренние органы таким образом просто плавают в кроветворной ткани и напрямую впитывают то, в чем нуждаются. Так что при ранении, когда нет самозатягивающихся кровеносных сосудов, это существо должно было просто погибнуть от потери крови.
      - Вы хотите сказать, смертельный обморок? - хмуро переспросил Баррис.
      - Это, действительно, необычайно важно для адаптации, - восхищенно сказала Дина.
      - И как только оно доносит кровь до мозга? - вслух задумался Мелроуз, просовывая руки в пластиковые упругие рукава. - Ведь большинство живых организмов с кровеносной системой открытого типа чрезвычайно отсталые в развитии.
      - Они обзавелись шунтовой системой, - пояснила Дина. - Это конгломерат из трех сердец, прикрепленных усиками к трем полостям тела, где скапливается кровь. Тройное сердце выжимает кровь, как насос в водонапорную башню, вверх в черепную полость, и мозг так же, пребывая плавающим в крови, постоянно пропитан жидкостью и не испытывает недостатка в кровоснабжении. Так что мозг, по их понятиям, снабжается кровью даже лучше всех внутренних органов, за исключением, возможно, главного: основного, центрального, сердца.
      Баррис натянул на голову прозрачный капюшон и застегнул его так, что теперь из пластика выглядывало только его лицо.
      - Не понимаю, зачем столько возни? Не проще ли было еще раз дать нам аллергенов? - недовольно спросил он.
      - Аллергены имеют кратковременное воздействие, - ответил Мелроуз, передавая ему маску для лица - нечто среднее между прозрачным противогазом и стерильной повязкой. - И потом, пока еще неизвестно, на чем базируются их запахи. Может быть, это вещество выходит через кожу с тем же эффектом ингаляции. Тогда арколианские запахи, имея неизвестную нам природу, могут действовать намного тоньше и коварнее, чем мы предполагаем.
      Ворча, Баррис прикрепил маску и, тужась, стал завязывать тесемки на затылке.
      - Но, главное, - сказала Дина, - у нас очень чувствительные приборы, а запах человеческого тела может повлиять на результаты исследований.
      - Вот это правильно, - пробубнил Баррис. Голос его был приглушен прозрачной маской, тесемки которой он безуспешно пытался завязать. Мелроуз пришел ему на помощь. Баррис не признавал собственных ошибок и теперь говорил так, как будто он сам был изобретателем этого великолепного герметичного костюма и всемерно способствовал его применению.
      - Негерметично, - заметил Мелроуз. - Он обошел босса сзади и поправил завязки. - Как теперь?
      Баррис махнул рукой и что-то ответил. Однако никто ни слова не разобрал. Только глухой ропот сквозь непроницаемый пластик.
      Мелроуз улыбнулся и подмигнул Дине:
      - Вот это уже полная герметизация!
      Баррис шагнул вперед и сделал еще одну попытку заговорить. Маска помутнела и капюшон стал раздуваться, как у разгневанной кобры, издавая шипение.
      - Что вы, ни в коем случае! - замахал руками Мелроуз. - Нельзя дышать или говорить в полную силу. Вы нарушите герметичность и стерильность помещения.
      Баррис скрестил руки на груди и недовольно пробормотал что-то.
      - Сейчас я буду там, - доктор натянул капюшон на голову. - Подождите меня у второго шлюза.
      Баррис зашаркал туда, волоча за собой неуклюжее шелестящее одеяние, как гном, одевшийся в человеческие обноски.
      - Заметное улучшение, - сказала Дина. - Это один из тех дефективных?
      Мелроуз кивнул. Дина усмехнулась:
      - И что же странного, что нам все время приходится носить эти дурацкие маски?
      Ответ Мелроуза сопровождался тоскливым пожиманием плеч:
      - Что странного, что нам приходиться оберегать жизнь этого несчастного существа, находящегося там? Ведь если босс не получит от него то, что ему надо, боюсь, подопытному придется закончить жизнь на вивисекционном столе.
      - Какой подонок, - прошептала Дина, бросая осторожный взгляд в сторону дверей второго шлюза.
      - Исследования, если вы понимаете, о чем я говорю, затянутся, вполголоса пробормотал Мелроуз. - Этим надо воспользоваться и просмотреть данные, которые собираются в инфоцентре. Хорошо бы получить к ним доступ.
      - Я это уже сделала, шеф, - призналась Дина.
      - Умница. Может быть, удастся устроить утечку информации в прессу, если получится на время вывести босса из игры.
      - Но вы же говорили, что арколианец добровольно согласился участвовать в экспериментах.
      - Проблема состоит в том, чтобы посланник потом подтвердил эту версию. - Мелроуз надел маску и стал ничем не отличим от Барриса и остальных людей в лаборатории.
      - Кстати, - послышалось из-за незакрепленной маски - с кем мы имеем дело, Дина? Это он или она?
      Она пожала плечами:
      - Нам пока не удалось определить пол. Судя по внешним признакам, никаких отчетливо выраженных гениталий, а назначение тех наружных органов, которые удалось найти, пока не выяснено. Поскольку существуют различные типы арколианцев, наш гость может и не иметь пола. Тогда это действительно "оно".
      Мелроуз опять посмотрел на мониторы. Странный, загадочный глаз. Необычный глаз с двумя зрачками, смаргивая, смотрел на людей в операционной.
      - Да, действительно, "оно". Бедняга, не повезло тебе.
      - Удачи, - сказала Дина, когда Мелроуз закрепил маску и направился в сторону второго шлюза. Он показал ей большой палец и задраил за собой люк.
      - Это как заноза в заднице, - сказал Баррис, когда воздух засвистел внутри шлюза.
      - Простите, - сказал Мелроуз. - Я не понял.
      Баррис сделал вульгарный жест.
      Оба приблизились к столу. Один из работников института взял со столика с инструментами, который подкатили на колесиках, планшет с данными. В резиновой перчатке, натянутой поверх костюма, вместо ручки дрожал скальпель.
      Мелроуз положил руку на плечо лаборанта:
      - Расскажите, что нам известно о нашем госте, Рэг.
      - Известно не так много, - замялся Рэг. - Пульповая масса, которую вы видите в центре груди, является коммуникативным аппаратом. Этот аппарат синтезирует запахи, вкусовые ощущения и производит пробы воздуха для создания новых комбинаций. Крапчато-розовая и голубая ткань, которую вы видите далее в наружных кожных покровах - аналог наших легких. Как и наши легкие, оно способствует усвоению газов в кровь.
      - Неплохо, - сказал Мелроуз. - Вы заметно продвинулись.
      - Остальное, - поспешил разочаровать его Рэг, - как обычно, замеры. Сто семь сантиметров роста, если признать его прямоходящим, вес - пятьдесят три килограмма. Большинство этой массы, как мы предполагаем, является внешней оболочкой. Из чего следует, что наш друг обладает чрезвычайно развитой мускулатурой, расположенной под этим хитиновым панцирем.
      Баррис громко пробубнил что-то в маску. Разобрать можно было только отдельные звуки. Мелроуз махнул рукой:
      - Нет, - сказал он. - А вот этого не надо.
      Баррис топнул ногой и заявил:
      - Я знаю, что делаю. Это, в конце концов, моя лаборатория, - но маска снова запотела, и из щели вырывались только свист, хрип и нечленораздельные звуки. Мелроуз обменялся взглядом с Рэгом, и тот отвернутся, чтобы скрыть смех. За окном было видно, как Дина закрыла лицо ладонями, и плечи ее затряслись. Баррис побагровел, стал кричать еще громче, и воздух из маски стал вырываться с еще большим свистом. Так бы этот беспорядок продолжался и дальше, и не последовало ни единого членораздельного звука, как вдруг с операционного стола послышался хрип и щелканье, в котором можно было разобрать слова:
      - Я понял, - сказало "оно".
      Все люди в комнате моментально замерли.
      - Нет причины демонстрировать замешательство, - сказал обеспокоенный арколианец. - Я понимаю, что Разумные А-формы гостеприимны ко множеству видов колониальных бактерий и заставляют выгонять газовую секрецию этих бактерий самым отвратительным, как им представляется, образом. Это общее условие, и я научился пренебрегать бессознательным посланием, переносимым побочными запахами.
      Комната наполнилась приглушенным смехом.
      - Я обоняю, что развеселил вас, А-формы?
      Мелроуз повернулся к лаборанту.
      - Оно что, получается, чувствует наш запах даже сквозь эти скафандры?
      Рэг кивнул:
      - Скорее всего, оно ориентируется по дыханию.
      - Но выдыхаемый воздух проходит через угольные фильтры и...
      - Сейчас он вам расскажет, - вмешался арколианец, что мой сенсорный аппарат обладает потрясающей чувствительностью. Однако, смею вас заверить, это не так. Если бы вы знали моего дедушку - в былые годы он мог уловить запах обыкновенной...
      Мелроуз, не прислушиваясь, улыбнулся под маской
      - Вы должны простить меня. Я никогда не думал, что разумное существо...
      - Может иметь такой внешний вид? Должен вам признаться, примерно то же ощущение возникло у меня при встрече Разумной А-формы. И, бьюсь об заклад, как говорит капитан, если кто-то из людей захочет посетить гостеприимную Арколию, он не раз услышит подобные признания.
      Затем последовал смех арколианца, к которому присоединились бы и остальные, если бы не были оборваны залпом ругательств.
      Все глаза повернулись к Баррису, который сорвал маску и бил каблуком по полу, точно нетерпеливый конь копытом.
      - Проклятье! - кричал он. - Я не могу поверить своим глазам! Человек венец природы - обращается с такой... тварью, как с себе равным! Где ваша гордость, представители рода человеческого! - Его палец устремился на Рэга. - А вы... Называете это существо другом. Это просто омерзительно. Можно подумать у вас никогда не было женщин, вы никогда не гладили по голове детей, а общались исключительно с монстрами из компьютерных игр!
      Хитиновые клешни оживленно защелкали.
      - А-а, - сказал арколианец, - кажется, я вас знаю. Вы, должно быть, тот самый "мистергад".
      Баррис замер, мгновенно пораженный тем, что арколианец обратился непосредственно к нему.
      - В самом деле. Боюсь, что я должен полагаться на ложные чувства, поскольку не имею прямого источника запаха. Но ваш голос я определил еще тогда, во время сеанса радиосвязи с "ангеломудачи" и лицо мне ваше знакомо оно тогда смотрело со стены. Да, точно, вы тот самый, кого джеймсоджеймс называл мистергад.
      - Неужели? - ухмыльнулся Баррис, стараясь не растерять уверенности. Он ответил арколианцу, и в голосе его были вызов и насмешка. Он старался, чтобы голос его звучал грозно и презрительно. - О чем же мы с вами говорили?
      Орган на груди мистербоба задрожал и раскрылся, как цветок. Рэг и Мелроуз, стоявшие ближе других, предусмотрительно попятились назад.
      - Ваш ответ прямо-таки разит недоброжелательностью, как говорил ваш великий представитель разумной А-формы Вильям Шекспир. Вполне вероятно, что в мыслях вы называете меня такими современными словами как "кирпичная харя", "инопланетчик" или "уфо проклятое", "урод", или "пигмей хитиновый", "одноглазая рожа" или еще что-нибудь в этом роде. Я много такого наслышался по отношению к моей расе: насекомое или попросту "мерзость". Однако вам надлежит обращаться согласно моему положению и называть никак не иначе, как... - тут арколианец поднял клешню и задумчиво постучал в области рта, подражая человеческому жесту.
      - Как? - не выдержал этой паузы Баррис.
      - Посланник, - ответил мистербоб. - Господин посланник, как это принято у вас к полномочным представителям иных миров и государств. Как гласит межпланетный, если я не ошибаюсь, кодекс. Да, вам надлежит так называть меня постоянно. Так что для кого-то "урод" и "козья ножка", а для вас "посланник". - Грудь инопланетянина при этом гордо запульсировала.
      - Я так полагаю, вы себя считаете разумным существом, - сказал Баррис. - Видимо, вы полагаете, что подобное обращение означает, что я вас испугался и буду обращаться со всей осторожностью?
      - Да нет, что вы, в самом деле, - отвечал мистербоб. - От вас - нет. От кого-кого, а от вас я такого не ожидаю. Вы из тех типов, кто не остановится ни перед чем. Вы смело можете нанести урон не только мне, но и любому присутствующему в этой комнате. У меня нет опыта влияния на такого рода существ, тем более такого тонкого влияния, о котором вы говорите. Это просто то, что вы могли бы назвать социальным обычаем. Прочие Разумные А-формы в этом помещении, судя по запахам, могли бы обращаться словами "лорд", "аватар" или "мадам". Но, думаю, что "посланника" будет вполне достаточно.