Рука Вонна остановилась возле замка:
      - Не толпиться, - предупредил он. В кварцевом свете лицо его стало белым как мел и мокрым от пота. - Сейчас вы увидите - это что-то.
      Все замерли.
      Внезапно сзади раздалось оглушительное "Ап-чхи!" Мэй повернулся в сторону грузовика и увидел, как оттуда выбирается еще один охранник.
      - Мэй, - послышался знакомый голос, - Это ты?
      Капитан бросил взгляд в сторону фургона. Охранники и Баррис сгрудились за спиной Вонна у задних дверей фургона, не пренебрегая его инструкциями.
      - Все в порядке, Герцог, я просто...
      Я в порядке. Но послушай, Мэй не надо этого делать, остановись, пока не поздно, не стоит продавать аркола за...
      Охранник остановился, заглянув в грузовик, огляделся и тряхнул головой. Он чихнул еще раз.
      - Ну, ребята, - сказал Вонн, - смотрите...
      - Я в порядке, - говорил тем временем Герцог. - Но послушай, Мэй, не надо этого делать. Не стоит...
      Оставшийся возле машины охранник ударил прикладом по кузову и голос оборвался.
      - Полундра! - закричал Мэй. - Вонн, Винтерс, это надувательство!
      Приклад охранника поспешил встретиться с головой капитана. Мэй нагнулся в этот миг за чемоданом и чудом избежал удара. Стражник попятился, пытаясь сохранить равновесие. Двигатель грузовика выстрелил и утробно взревел.
      - Винтерс! Стой!
      Мэй отвернулся на мгновение, и охранник вновь занес над ним приклад. Капитан выставил перед собой чемодан и атаковал им охранника. Сзади уже слышались крики Вонна о помощи - но они тут же оборвались и стихли. Последовал новый удар - и кейс треснул - куски нейлона и пластика полетели в лицо. Мэй отступил, закрывая лицо, скрестив руки над головой, и сделал неуклюжий кувырок через спину. Грузовик еще раз взревел и помчался к фургону. Мэй прокатился под самыми колесами и, встав, увидел перед собой дуло винтовки.
      "Система Кольта, - автоматически пронеслось у него в мозгу - Тридцать патронов в обойме".
      - Нет, - пробормотал он.
      Охранник улыбнулся. Он упер приклад в плечо, и улыбка превратилась в оскал. Яркая серебряная вспышка вырвалась у него из нижней части живота, постепенно прорываясь наружу, разрушая грудную клетку, ребра и отрывая его от земли, как после взрыва гранаты. Оружие выскользнуло из его рук и выстрелило, уже ударившись о землю.
      - Грузовик! - закричал Винтерс, отбрасывая в сторону клинок и позволяя телу упасть следом за винтовкой.
      Мэй поднялся на ноги и помчался, настигая грузовик. Из кузова раздалась автоматная очередь, и кто-то смачно выругался. Капитана отбросило в сторону и последнее, что он понял, - это что Винтерс ведет машину в заросли, с треском сокрушая кусты. Заскрежетали покрышки, и раздался тошнотворный хруст, за которым последовало шипение.
      - Сукин сын!
      - Держите аркола! Держите инопланетянина! Снова автоматные очереди и звон пуль, впивающихся в металл.
      - С другой стороны! С другой стороны!
      Мэй высунулся из-за прикрытия и увидел, как один из охранников ерзает за рулем грузовика. Он остановился, посмотрел в сторону Мэя, и затем распахнул заднюю дверь.
      И снова послышался душераздирающий скрежет.
      - Эй! - закричал Винтерс. - Держись подальше! А ну, отойди!
      Охранник обернулся на голос и ответил ураганным огнем. Мэй с воплем откатился с дороги в канаву. Громадная фигура упала сверху, почти накрыв его. Кто-то тяжело засопел в ухо.
      - Винтерс, - прошипел капитан. - Я не из железа.
      - Со мной все в порядке, - выпалил великан. - Нас прижали. Нужно достать хоть какую-то винтовку - пострелять не из чего.
      - Это ты меня прижал!
      В это время со стороны дороги раздался крик:
      - Все по машинам! Быстрее!
      Мэй высунулся из канавы на дорогу.
      Там появился водитель. В руках его была серебристая плетеная сеть, в которой что-то барахталось. Он добрался до задних дверей грузовика и запихнул туда добычу, где ее с готовностью приняла еще пара рук.
      - Это не грузовик, - пробормотал Мэй, - а какая-то фабрика по производству охранников.
      Винтерс с готовностью улыбнулся. Правда, бессмысленно. Он слышал вещи и поглупее.
      - Ах вы, подонки! - Мэй встал во весь рост, но массивная рука упала между лопаток и вдавила в землю как раз вовремя. Послышалась новая серия очередей, сбивших листву с соседних деревьев.
      - Они захватили мистербоба! - крикнул он Винтерсу, который в ответ лишь приложил палец к губам.
      - Главное - спокойствие, - сказал детина - Посмотрите на другую сторону фургона. Не говорите ничего. Только тихо. - Мэй снова, высунулся как ночной кузнечик из травы. Через несколько секунд он действительно различил тень, скользившую вдоль грузовика. Поравнявшись с кабиной, со стороны пассажирского места, тень исчезла. В левой руке ее было что-то длинное и тонкое, прятавшееся другим концом в локте другой руки.
      - Возьми его, - прошептал Мэй. - Ну же, Вонн, возьми его.
      - Мы поднимемся, как только он откроет огонь, - предупредил Винтерс. Но только берегите задницу.
      Кивнув, Мэй прорычал:
      - Давай же, Вонн...
      Перед броневиком появился Баррис.
      - Как там наш инопланетянин? - спросил он, снимая белые перчатки.
      - Уложили, - ответил охранник с ружьем.
      - Ну же... Вонн... - шептал капитан.
      - Ш-ш, - снова приложил палец к губам Винтерс.
      - Как остальные?
      - Мы их сделали, - хвастливо заявил охранник. - Видимо, это был старший, отвечавший перед Баррисом за успех операции. Теперь, ночью, в глухом лесу, им нечего было бояться. Недаром Баррис выбрал столь позднее время встречи.
      - Никаких свидетелей, - сказал Баррис. Все должно быть чисто. Тела сжечь вместе с фургоном. Кстати, дверь плотнее прикройте. Не хватало только, чтобы он сбежал по дороге. Однако как наивен наш капитан. Неужели он думал, что я меньше его изучал ксенобиологию?
      Водитель и охранник кивнули, принимая приказы Барриса. Глава Корпорации "Сущность", можно сказать, ее лицо, извлек из кармана пальто носовой платок, вытер нос и сел в машину. Дверь закрылась, и охранник направил ружье в сторону, где прятался Мэй.
      - Эй, ребята, - позвал он. - А теперь познакомьтесь с моей подружкой Розалитой.
      Винтерс захихикал:
      - Только дурак может так назвать свою винтовку.
      Однако чувство юмора оставило Мэя. Он, не отрываясь, смотрел на тень, слившуюся с пятнистым броневиком. Теперь маскировка работала им на руку. Пятнистая камуфляжная куртка Вонна была на ее фоне совершенно незаметной.
      - Ну, давай же, Вонн, черт возьми, что ты медлишь! Они же сейчас уедут...
      Водитель уже взялся за рукоятку двери, и, как только он это сделал, Вонн выбежал, сделав два выстрела на ходу. Водитель закрутился вокруг себя, словно пытаясь исполнить сложный танцевальный пируэт, но ноги запутались, и он рухнул на землю. Охранник тут же развернулся и ударил очередью по бронированному кузову, пытаясь вычислить тень на фоне пятнистого макияжа. Но Вонн уже был с другой стороны. В этот момент Винтерс с воплем выскочил из-за обочины, увлекая за собой капитана. Тот кричал ему остановиться, но было поздно. Сделав не больше пары шагов, тело великана вдруг стало легким, как у бабочки, отрываясь от земли. На лету верзила сбил охранника с ног, и оба покатились в кровавом свете фар, заливавшем сцену.
      Мэй остановился на мгновение, чтобы оценить ситуацию, и услышал скрежет сгибаемого металла.
      - Броневик! - закричал он.
      Вонн выскочил на дорогу как раз в тот момент, когда грузовик дал задний ход: задний бампер ударил его, отбросив в кусты. Мэй схватил винтовку упавшего охранника, когда грузовик рванул вперед.
      - По колесам! - скомандовал кто-то со стороны, но было поздно. Первобытный крик вырвался из горла Мэя, а вместе с ним - и все самые страшные ругательства, известные ему. Он вскинул автоматическую винтовку и стал чертить очередями по уходящему кузову грузовика. Искры летели по сторонам, и пули с визгом уходили в сторону, тараня ночную тьму. Что-то с шумом прошло у самого его лица и выбило винтовку из рук, швырнув на землю. Он увидел исчезающий в ночи грузовик, в ушах звенела кровь и ярость. И ругательства.
      Постепенно смысл слов начал доходить до мозга.
      - По колесам, я сказал!
      Мэй встряхнул головой. Казалось, все это происходило во сне. Он уже не верил в реальность происходящего. Так глупо проколоться!
      - Это же не броневик! Его можно прошить пулями насквозь! А если ты укокошил мистербоба, капитан хренов? Ты об этом подумал? - Он остановился на миг, чтобы сдобрить прохладный ночной воздух двумя-тремя отборными эпитетами, характеризующими поведение Мэя.
      - С этого момента ты управляешь только кораблем, а воевать предоставишь профессионалам, понятно?
      - Профессионалам? - взвизгнул Мэй. - Это "профессионалы" позволили утереть себе нос каким-то кофейно-батончиковым наркоманам? Ты сам подумай, что сказал.
      - А где наземная поддержка, Мэй? мистербоб должен был разбросать всех по сторонам своим термоядерным запахом. И что из этого получилось? Ни мистербоба, ни даже запаха от него не осталось. А все потому, что он сидел на своей толстой заднице, как моллюск в раковине, пока нам давали прикурить!
      Мэй повел носом.
      - Запах... - убежденно сказал он, - должен быть. Просто они его не почувствовали. Может быть, у них насморк или что-нибудь в этом роде.
      - Насморк? И что - они все разом взяли и простудились?
      - Разве ты не заметил - все были с носовыми платками. Вероятно, заранее нанюхались аллергенов. Они были готовы ко всему. Эх, опять я недооценил Барриса!
      - Поздно праздновать поминки.
      - Эй, ребята, - приковылял к ним Винтерс. - Все никак не навоюетесь? Я тут...
      - С тобой-то все в порядке? - участливо поинтересовался Вонн.
      Винтерс кивнул:
      - А что со мной сделается. Просто подошел слишком близко, когда вы грохнули последнего парня и чуть не получил несколько пуль в ногу. А так все в норме.
      - Чего ты хотел? - спросил Мэй, пытаясь сдержать охватившую его дрожь.
      Винтерс показал в сторону:
      - Вон тот еще живой. Хочет что-то сказать вам.
      Кивнув, капитан поспешил к охраннику, которого свалил Винтерс. Присев рядом, он расстегнул ему тесный воротник униформы.
      - Забудем о прошлом. - сказал Мэй. - Ничего личного, сам понимаешь. Мы поможем всем, что в наших силах.
      Стражник поднял дрожащий указательный палец на Вонна. Минуту он пытался справиться с дыханием и, наконец, выдохнул:
      - Прекрасный выстрел. Вонн отвернулся.
      Оторвав рукав от куртки охранника, Мэй стал мастерить перевязь:
      - Хотите что-нибудь сказать? - спросил он как бы между прочим.
      Охранник кивнул. Он глубоко вздохнул, и на лице его отразилось усилие.
      - Спокойно. Время есть, успеется. Охранник собрался с силами и плюнул кровавым сгустком капитану в лицо.
      - Ах ты, - руки его сами вцепились в горло, но подошедший сзади Винтерс похлопал по спине:
      - Поздно, - сказал он.
      И тогда Мэй посмотрел в лицо охраннику и понял, что в самом деле поздно.
      Мэй отер лицо повязкой, приготовленной для раненого. Глаза охранника слепо смотрели в ночное небо.
      - И что теперь? - спросил Вонн, который не желал оборачиваться к трупу.
      - Что бы я ни делал, что бы ни предпринимал, - заговорил Мэй, - все псам под хвост. Этот сукин сын предвидит каждое мое движение. Он знает все наперед. Он слишком хитер для меня. Здесь нужен молодой проворный ум. Вот если бы Герцог... Но, ничего, думаю, пришло время сделать то, чего он не ожидает.
      - Интересно, что именно?
      - Во-первых, не надо паниковать. Он думает, что мы сошли со сцены, и, скорее всего, сбросил нас со счетов. Сколько трупов?
      - Два охранника, - сказал Вонн. - И водитель. - Мы подберем их. Положим в фургон. Свяжем их, и на пути обратно к "Ангелу Удачи" Питер Чиба сбросит их на орбите для мусора. Там все разносит в пыль. Они сгорят по пути на землю.
      - И что тогда? - сверкнув глазами, поинтересовался Вонн.
      - Исчезнут, по крайней мере, три улики.
      - Слушай, капитан, я тут немного недопонял. Мы кто - бандиты, которым нужно замести следы, или честные наемники, которые пришли выручать товарища?
      - Все правильно! - также повысил голос Мэй. - И я об этом говорю. Но в нашем положении надо сначала сделать шаг левой, чтобы потом шагнуть правой.
      - И фургон тоже сбросим? - спросил Вонн. Мэй покачал головой:
      - Думаю, таких экстренных мер не понадобится. К тому же, я еще не отчитался за ущерб после столкновения с автомобилем Барриса, и арендаторам это придется не по вкусу.
      - Откуда ты так хорошо знаешь вкусы арендаторов?
      - Сталкивался.
      - Заметно, - Вонн похлопал по примятому капоту. - Они будут просто в восторге. Вообще эту машину лучше всего кремировать.
      - Это буду решать я, - Мэй выпрямился и отошел от тела охранника. - Ты уверен, что с тобой все в порядке? - обратился он к Винтерсу.
      Великан кивнул.
      - Вот и хорошо. Нам надо поторопиться. Вонн, открой задние двери. Мы с Винтерсом здесь немного приберемся.
      Вонн ушел без комментариев.
      - Это не его вина, - сказал Мэй, - и не твоя. Винтерс пожал плечами:
      - Вообще-то наемнику не положено волноваться, все равно: выиграл ты или проиграл. Но все же паршивое чувство, когда твой босс все время проигрывает.
      Мэй выдавил улыбку.
      - Да и боссу от этого, прямо скажем... не радостно. Он пнул лежащее у ног бесчувственное тело в камуфляже:
      - Ну что, снесем такого? Давай-ка начнем с этого. С виду он ничем не отличается от остальных.
      Не успели они нагнуться за ношей, как со стороны фургона послышался душераздирающий крик. Тут же бросив поклажу, оба устремились к источнику шума. Они обнаружили Вонна в двух метрах от машины. Он тяжело дышал, схватившись рукой за сердце.
      - Я не полезу туда, - твердил он, весь бледный и трясущийся. - Я не полезу в этот чертов фургон.
      - Какие проблемы? Что ты вопишь на весь лес, как оглашенный? В чем дело, Вонн? - спросил Мэй. - Опять наркотики?
      - мистербоб, - сказал Винтерс. - Он боится мистербоба.
      Мэй покачал головой.
      - Баррис увез мистербоба.
      - Не всего, - ответил Вонн, которого била нервная дрожь.
      Чертыхнувшись, Мэй распахнул двери фургона. Они открылись с металлическим скрежетом, как створки древнего склепа, и оттуда повалил такой едкий смрад, что у Мэя перехватило дыхание и на глазах выступили слезы.
      "Аммиак", - пронеслось у него в голове. Он сразу вспомнил коридоры "Хергест Риджа". Не то, не то...
      Совладав с дыханием, он сглотнул ком в горле и вгляделся в темноту. Там что-то сверкнуло, и у Мэя снова перехватило дыхание - теперь уже совсем по другой причине...
      Оно лежало на полу, в глубине кузова. Длинное, красно-кирпичного цвета, желтая жидкость все еще вытекала с одного конца, как паста из раздавленного тюбика с кремом. С другой стороны - похожие на клешни краба бездвижно торчали два хитиновых пальца.
      Герцог сражался изо всех сил, чтобы сохранить присутствие духа. Он чувствовал себя так, будто уже несколько лет скитается по коридорам, и, куда бы он ни сворачивал, куда бы ни устремлялся, всюду его ждала одинаковая серая стена. И хотя ноги порой подкашивались, он продолжал двигаться вперед, осторожно, шаг за шагом, то и дело останавливаясь, чтобы поднести руки к лицу и увериться, что он еще видит что-то, кроме пустоты, обступающей его со всех сторон.
      9
      Когда он с трудом выбрался из отеля, то обнаружил, что больше всего на свете желает застать сейчас самый мучительный момент в жизни Диксона, чтобы посмотреть на него и хоть отчасти скрасить этим свое бесполезное и мучительное времяпрепровождение. Любые мучения были предпочтительнее этого затянувшегося состояния прострации, витания в облаках - небытия, одним словом. И чем дальше он задумывался о перспективе, тем больше крутил головой и разводил руками. Он точно знал, что делает, и знал, догадывался, что где-то, за этими унылыми декорациями его, поджидает Диксон.
      Он продолжал - еще два или три столетия - по крайней мере, так казалось - скитаться в полном неведении - и невидении происходящего. Куда бы он ни брел, нигде не прощупывалось ничего хоть сколь-нибудь твердого, и вдруг - совершенно неожиданно, под ногами его зазвенел металл. Герцог сбавил шаг. Странно, - казалось - ноги стали липнуть к полу - или тому, что под ними было. Он внимательно посмотрел вниз и понял, что случилось. До пояса он был облачен в скафандр EVA, и магниты в подошвах прилипали к чему-то, что могло быть пластинами внутренней обшивки космического корабля.
      Это уже что-то, подумал он, хотя новое положение не внесло успокоения.
      Внезапно он услышал сопение. Только через несколько секунд он догадался, что это его собственное дыхание. Стало теплее - и Герцог понял, что теперь он в полном облачении. На нем был не только скафандр, но и шлем астронавта. Полный боекомплект. Он тут же, по старой привычке, притормозил, срывая с пояса луч-фонарь высокой интенсивности, где находился и прочий инструмент космонавта, и посветил перед собой. Серый туман стал понемногу рассасываться.
      Он стоял в коридоре с проржавевшими металлическими стенами. Ржавые пластинки были и под ногами, и на округлом куполообразном невысоком потолке. Какой-то старый, должно быть, брошенный корабль, стал догадываться он. Прямо перед собой Герцог разглядел неплотно прикрытый люк воздушного шлюза. Это уже говорило о многом. Разгерметизация. Скорее всего, живых здесь не осталось. Но как такое могло случиться? Небрежность космонавтов? По инструкции за такое полагалось суровое наказание. Значит, корабль, скорее всего, необитаем. Кивнув утвердительно, словно в подтверждение своим мыслям, он распахнул люк и вошел в камеру шлюза. Следующая дверь тоже была распахнута. Теперь у Герцога не оставалось сомнений, что он на брошенном корабле. Он повернулся к расположенной поблизости контрольной панели и, пользуясь знаниями Эрика Диксона, точнее, предоставленным ему объемом знаний, попытался закрыть за собой люк. Это могло ему пригодиться, если за ним ведется наблюдение или преследование, а также на случай внезапной аварии. Покончив с этим, он вошел в следующий отсек, где оказалось достаточно атмосферы, пригодной для дыхания, чтобы выровнять давление.
      Нет, этого хочет не Эрик, сказал он себе. Эрик не хочет, чтобы ты это делал. Он хочет лишь, чтобы ты был на этом корабле. Герцог с опаской посмотрел на внутренний люк, слыша только собственное дыхание в гермошлеме.
      "Ты же не собираешься встретить меня за этой дверью с твоей вечной знаменитой космической улыбкой, облетевшей весь мир, и словами: "Добро пожаловать на "Магелланово Облако"", думал он. Ты предоставишь мне во всем разбираться самому, как следователю, попавшему на мертвый корабль, где не осталось никаких свидетелей.
      Наконец он совладал с дыханием. Привыкнуть к шлему просто, надо только некоторое время освоиться. Однако жарковато в этом EVA-скафандре. Посветив фонарем в дрожащей от волнения руке, он пошел к следующей переборке.
      - Мясо, - сказал он себе у самой двери, словно напоминая что-то бесконечно давно забытое. - Куски говядины. Бойня. Нигде, кроме как в любящем доме.
      Переборка бесшумно отъехала в сторону, и он вступил в холл. На первый взгляд ничего особенного - он даже рассмеялся с облегчением, как только увидел, что отсек занят любимым продуктом его дядюшки, выпотрошенным и развешенным в одном из морозильных отсеков "Арбор компани". Эта подвешенная на крючьях "продукция" только и ждала, когда поддатый племянник продаст ее такому же в меру пьяному капитану коммерческого флота. Но как только он сделал первые шаги, пройдя чуть вглубь, то разглядел, что на самом деле заполняло коридоры "Магелланова Облака".
      В ушах у него загудело. Туши, свисавшие со стен, были людьми, или, точнее, тем, что от них осталось. Но выпотрошены они были грамотно, как скотские туши, рукой профессионала: со срезанной брюшиной и выставленными внутренними органами. Глаза и рты этих мясных манекенов были распахнуты ужасом или удивлением, как будто никто не ожидал, что найдет такой конец: со вбитым в лоб серебристым крючком, на котором подвешено тело.
      ВЫПОТРОШЕННЫЕ И ПОДВЕШЕННЫЕ НА КРЮЧЬЯХ
      Внезапно он увидел эти слова перед собой, как заголовок в разделе "Криминал". Однако наяву это было гораздо страшнее, чем на цветных фотографиях.
      Герцог прошел дальше, преодолевая страх и отвращение, поскольку знал ничего другого ему не остается. Направив интенсивный луч фонаря в глубь коридора, он повсюду натыкался на одно и то же: длинные ряды подвешенных на крючья туш, на все сто метров до самого конца коридора. Сейчас, в обработанном состоянии, эти люди казались почти близнецами. Они были похожи друг на друга, как скот, и это было самым ужасным. Бойня всех делает одинаковыми. Любая уравниловка на земле начиналась с бойни.
      - Мясо, - пробормотал он сквозь сжатые зубы, чтобы ненароком не стошнило. - Бойня, - напомнил он себе. Сезон забоя скота.
      Он старался внушить себе привычное зрелище родного дома.
      Не помогало. К тому же в скафандре было жарко, а останки были на вид слишком человеческие. Может, все было бы не так уж и плохо - и он принял бы это за наваждение, кошмарный сон, ошибку памяти, если бы не ощущал явственно, что запретная картина проистекает из воспоминаний Эрика Диксона. Даже некоторые лица были знакомы - он мог назвать эти туши по именам: Денис Вир, Мириам Хэстингс, Джек О'Доннел, Д'ринда Мак-Кенна.
      - Что-то не так, - прошептал Герцог. - Это совсем не то. Это не тот корабль, который он мне показывал, когда за нами гналась Юэ-Шень.
      Он продолжал двигаться по коридору, справившись с приступом дурноты, то и дело останавливаясь, чтобы осветить лица подвешенных фонарем.
      "Магелланово Облако", насколько он помнил, было размерами поменьше: там не могло быть стометровых коридоров и отсеков. Согласно справочнику и тому, что он знал из воспоминаний Диксона, "Облако" было первым кораблем, найденным в таком состоянии.
      Обливаясь потом в скафандре, Герцог смотрел в лица кадетов, которых видел тогда, на судебном процессе в Нарофельде. На их отрешенных лицах плясал луч его фонаря.
      Но это не "Облако". Теперь он понял окончательно. Это было гораздо хуже. Луч света задрожал в его руке.
      Это было позже, гораздо позже...
      Свет упал на последнее лицо. Короткая "летная" стрижка, округлые, но решительные черты лица, хранившие волевое выражение, и такой же пустой, как и у остальных, взор человека, с которым встретилась Смерть. Сильное, красивое тело... с крюком во лбу...
      Лей Бранд!
      - Вот он - выход из Беринговых Врат.
      Герцог резко повернулся, но при этом так неосторожно, что тело на крюке качнулось и толкнуло его в спину. Он упал и поднял голову, направляя луч фонаря навстречу фигуре, приблизившейся к нему из темноты коридора. В таком же, как у него, скафандре. Шлем качнулся и по включившейся с шипением линии связи Герцог услышал знакомый голос.
      - Пришло время тебе появиться здесь. Ты же не хотел садиться в истребитель.
      - Подонок, - рявкнул Герцог. - Это не "Магелланово Облако".
      - Оно бы здесь не пригодилось, - сказал Эрик Диксон, хладнокровно поигрывая фонариком на лицах повешенных. - Я уже продемонстрировал тебе однажды. Эффект уже не тот.
      - Какой эффект? Что ты называешь "эффектом"? - спросил Герцог, неуклюже пытаясь подняться. Через некоторое время ему удалось это сделать и он сел, скрестив руки на груди.
      - Объективного урока. Хотелось бы, чтобы ты сам увидел, что вытворяли эти арколианские ублюдки.
      "Спокойно, Герцог", - напомнил он себе, пытаясь совладать с дыханием, "еще три таких вздоха - и ты ответишь ему":
      - Это сделали... другие арколианцы.
      - Да ну? Ты так тонко чувствуешь между ними разницу? Знаешь, Герцог, я достаточно набродился в твоих воспоминаниях, чтобы сказать тебе начистоту: ты так благоговеешь перед инопланетянами, что совершенно забыл...
      - Что я забыл?
      - То, что они сделали для твоего народа. Герцог покачал головой.
      - Если они и дикари, то не более, чем мы. Мы тоже дикари, Эрик. Мы режем друг друга, продаем друзей за деньги, наша необузданная сексуальность создает еще больше проблем для нас и окружающих, заводит нас в такие ситуации...
      - Ну что ж, теперь ты увидел, на что способны твои братья по разуму. Думаю, они могли бы сдать экзамен с отличием, поступая на работу к твоему дядюшке.
      - Но это было так давно, - защищался Герцог. - Да и мы тогда воевали. Наверное, и мы делали такое, что не понравилось бы им...
      - Герцог, опомнись. Посмотри, где ты рассуждаешь - и при ком... Посмотри им в глаза.
      Герцог опустил голову в шлеме:
      - Наши расы могли сесть за стол переговоров...
      Диксон указал на тело качающейся Лей Бранд:
      - Ты и ее посадишь за стол переговоров?
      "Ах, так!" Тогда Герцог нанес ответный удар.
      "Что ж, ты сам этого хотел, Эрик":
      - Это ты оставил ее. Если бы ты ее не бросил, ее бы здесь не было. Ты знаешь это сам.
      Диксон рванулся к нему, выставив палец в перчатке, словно собираясь продырявить им Герцога:
      - Не говори со мной так, мальчик. Ты меня этим не проймешь, и я на такое не покупаюсь.
      - Лей стала еще одной жертвой этой войны, которая развязана ненавистью. И часть этой ненависти - в твоей душе, уж ты мне поверь.
      - Нет! - вскричал Диксон. - Ее пытала и осквернила своими грязными лапами банда ублюдков. И эти ублюдки - инопланетяне...
      - А что бы ты сказал, - вмешался Герцог, - если бы Лей погибла в своем истребителе? Что, если бы ее корабль взорвался у Беринговых Врат, если бы она погибла в первом бою?
      - Какая разница.
      - Послушай... А что, если это не арколианцы? Разве такое не могло произойти при нападении пиратов? Может быть, это корабль Юэ-Шень? Что если Лей Бранд готовила блокаду для какой-нибудь планеты и погибла во время нападения?
      - Она не погибла в первом бою.
      - Но если бы?
      Диксон покачал головой - Герцог отчетливо видел за шлемом его задумчивое лицо, хотя понимал, что такое невозможно. Это ему только кажется. Да и вообще - Эрик ли там или с ним разговаривает кто-то другой, включая запись голоса космического героя?
      - Погибнуть на боевом посту - это честь для любого пилота.
      - А где был ее боевой пост?
      - За пультом управления, у гашетки, у бомбосбрасывателя, наконец, у призматического лучемета, откуда мы оттаскивали обугленные трупы наших лучших стрелков. Мало ли способов с честью погибнуть на поле боя!
      - Так в чем был ее долг?
      - Сражаться.
      - За кого?
      - За нас. Умереть с честью на поле боя всегда лучше, чем так, как получилось с Томасом Фортунадо. Лучше принять честную смерть, чем ждать, пока тебя выметут из номера как бесполезный мусор. И, вообще, чего ты добиваешься?
      - Мы не знаем, что такое жестокость по-арколиански, но прекрасно понимаем, что такое человеческая жестокость. И когда мы видим тела на крючьях, у нас закипает в душе все, что только может вынести температуру, и это доказывает, что мы еще не оледенели окончательно к окружающим нас человеческим существам.
      - Да ты прямо специалист по военным вопросам.
      - Арколианцы совсем по-другому относятся к жизни во всех ее проявлениях - к своей и чужой. Жизнь для них - это только эксперимент, в конце которого пытливое любопытство обязательно получит удовлетворение. И все, что ты видишь перед собой, по моему глубокому убеждению, делалось для того, чтобы лучше изучить нас. Да, Эрик, они это делали для того, чтобы вступить с нами в мирные переговоры!
      - Мне уже приходилось слышать этот бред от одного дипломата. Каннибалы, говорят - тоже жрали человечину, чтобы лучше понять друг друга. А еще для лучшего понимания все это распотрошили и вывесили на крючки: нате, дескать, любуйтесь, какую работу мы проделали, чтобы установить с вами мирные соседские отношения...
      - Сейчас я думаю, они сами сожалеют о том, что случилось, и готовы помочь человечеству, грядущим поколениям.
      - Конечно! Потому что они знают о существовании такой вещи, как кровная месть.
      - Пойми, Эрик, арколы воссоздали человекоподобную форму, чтобы вступить с нами в контакт разумов, и учить нас, делиться своими знаниями о мире. И все эти люди погибли ради науки - если, подчеркиваю, это сделали арколианцы...
      - Нет, конечно, арколианцы здесь ни при чем. Это был массовый акт самоубийства... Слушай, долго ты собираешься пудрить мне мозги?
      - Я просто хочу сказать, что это не менее славная смерть, чем погибнуть на поле боя. Погибнуть во имя интересов науки...
      - Вот ты скоро и пойдешь по этому пути. А Баррис потом построит на твоих костях такую индустрию, что закачаешься. И все это ради интересов науки. И когда это случится, мне больше никто не будет рассказывать, что Лей и все остальные, - он обвел рукой висевшие тела, - погибли за мир во всем мире.
      - Знаешь, в чем твоя проблема? Ты твердо веришь в то, что солдат должен умереть, не снимая сапог, иначе ему не попасть на его солдатское небо.
      - Воин, а не солдат, - поправил Диксон, опять поднимая указательный палец.
      - А все они умерли славной смертью героев, во время исполнения своих обязанностей, и поэтому ничем не отличаются от остальных солдат.
      - А эти крючья? - брезгливо поморщился Диксон.
      - Я не могу тебе с точностью ответить на этот вопрос, что означают крючья, но догадываюсь, в чем тут может быть дело. Возможно, такова арколианская традиция возвращения тел противнику. Может быть, их обработали, чтобы лучше сохранить, или приготовили, по своему усмотрению, для прощального обряда. Они же хитиновые существа, помни это. И поэтому тела наших мертвецов считают таким же сброшенным панцирем, а не плотью. Они совершенно не знакомы с нашей культурой, как ты не понимаешь? Как и мы - с их.
      Диксон молчал. Герцог продолжил, расхаживая вокруг него, звеня магнитными подковами:
      - Теперь это все равно не имеет значения. Все это удел прошлого, все осталось позади, и, как всякий пролетевший миг, необратимо. Лей, эту благородную жертву, нам уже не вернуть, и война прошла так давно, что многие стали забывать ее причины: из-за чего она, собственно, разгорелась. Время заняться другими вещами.