Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Всемирная история. Древний мир

ModernLib.Net / История / Егер Оскар / Всемирная история. Древний мир - Чтение (стр. 30)
Автор: Егер Оскар
Жанр: История

 

 



<Paaaa
Гамилькар Барка. Битва при Эгатских островах, 242 г .
Вероятно, в Риме не вполне верно оценили силы, оставшиеся у карфагенян для отпора. После битвы при Панорме и неудачи мирных переговоров, последовавших за этой битвой, война тянулась еще целых девять лет (250-241 гг. до н. э.). Прежде всего война сосредоточилась на западном берегу Сицилии около важнейшей пунийской крепости Лилибей, но безуспешно для Рима. Город не был завоеван римлянами, и во время его осады консул Публий Клавдий Пульхр в 249 г . до н. э. понес при Дрепане, к северу от Лилибея, поражение, которое может быть названо одним из самых тяжелых в течение этой войны: 93 его корабля достались в руки карфагенян, и только 30 остальных едва успели спастись бегством к берегу. Война казалась бесконечной. На суше ее поддерживали молодой карфагенский военачальник Гамилькар, прозванный Барка(молния), который оказался впоследствии отличным полководцем и замечательным государственным деятелем. Он укрепился на горном плато Геиркте(ныне оно известно под названием Монте-Пеллегрино) и оттуда непрерывно тревожил римлян внезапными нападениями, беспрестанными набегами и битвами, нанося им громадный ущерб. Обе стороны были страшно истощены, но ни одна не хотела уступить другой. Однако в Риме нашлась возможность нанести противнику последний удар. Чего уже не могло сделать истощенное государство, то было завершено славным порывом горячего патриотизма частных лиц. В Риме составилось общество, которое в виде добровольного займа предложило государству средства к постройке и вооружению еще одного большого флота ( 242 г . до н. э.). Консул 241 г . до н. э. Гай Лутаций Катулвывел этот флот в море и сошелся с карфагенским флотом (карфагеняне в это же время тоже успели обновить свой флот) у острова Эгусы, одного из самых больших среди Эгатских островов. Пунийский флот должен был принять на борт Гамилькара и его сподвижников, занявших позицию на ближайшей горе Эрике. Но до этого дело не дошло: Лутаций напал на тяжеловооруженные корабли, и предводитель карфагенского флота Ганнондолжен был принять сражение. Оно вскоре решилось: позднейший историк сравнивает это сражение с кавалерийской схваткой – первый натиск решил дело. Карфагеняне, потерпев поражение, послали своему единственному полководцу, не потерпевшему поражений, Гамилькару, полномочия вести с Римом переговоры.

<Paaaa
Мир. 241 г .
Это был человек, сумевший поддержать достоинство своего государства в момент неудачи. Он не согласился ни сложить оружие, ни выдать римских перебежчиков. Его отряд, не побежденный, сошел с горы Эрикс.
 
 
 


 
Гора Эрикс, ныне Сан-Джулиано
Важнейшим условием мира была уступка Сицилии, остальные были установлены без всяких затруднений. Кроме того, карфагеняне обязались не вступать со своими судами в сиракузские воды и не вербовать новых солдат в римских областях. Они возвратили римских пленников и в восполнение военных издержек уплатили римлянам 2,2 тысячи эвбейских талантов серебра. Этот мир, положивший конец 24-летней борьбе, был назван по имени победителя Лутациевым миром.

<Paaaa
События между окончанием первой Пунической войны
и началом второй (241-218 гг. до н. э.)

<Paaaa
Образование провинции Сицилия
При обзоре первой Пунической войны больше всего поражает ее необычайная продолжительность: эту продолжительность можно объяснить только тем, что в Риме, очевидно, еще не успели приспособиться к тем задачам, которые приносила с собой подобная война, ведущаяся вне Италии. Римское государство то выказывает огромную энергию, как, например, при постройке флота в 260-м или в 256 г . до н. э., когда тоже был выслан в море огромный флот, то вдруг непосредственно вслед за этими порывами энергии допускается такая ребяческая ошибка, как отсылка домой половины армии после удачной высадки полководцев в Африку. Видны то быстрые и смелые действия, то бесконечная медлительность и растягивание в ведении войны. И действительно, прошло еще немало времени, пока внешняя политика римского сената поднялась до высоты ее нового, событиями указанного положения. В одном только она была ясной: в том, что не потерпела дальнейшего пунийского господства в Сицилии. После уступки острова римляне приняли в свое непосредственное управление западную, некогда занятую карфагенянами, часть острова, а юго-восточную, с добавлением некоторой части территории, оставили во власти царя Гиерона Сиракузского, который показал себя во время войны верным и неизменным союзником Рима. Новое римское приобретение получило новую форму внутреннего устройства: ей придали вид провинциии в начале ею управляли консулы, а затем с 227 г . до н. э. – особый претор, один из четверых, ежегодно избираемых в это время. Претор, которому поручалось управление Сицилией, отправлялся туда со своим квестором, и с большим или меньшим количеством войск, и поселялся в Лилибее. Там и пребывал он как высший представитель власти Рима. Он являлся народу не иначе как окруженный ликторами, которые несли перед ним свои пучки прутьев с топорами. Сицилийские городские общины утратили право содержать свои войска и чеканить свою монету, обязаны были платить десятину со всех доходных статей Риму, которому принадлежали и судовые пошлины с кораблей, приходивших в гавани; управлением руководил квестор, но городам в их внутренних делах все же была предоставлена самостоятельность, т. к. им была оставлена значительная доля самоуправления. Но в период, непосредственно последовавший за окончанием войны, Сицилия, в течение 200 лет бывшая театром войны, была истощена до такой степени, что даже не смогла воспользоваться выгодами, несомненными для местного населения вследствие изгнания пунийцев.

<Paaaa
Война карфагенских наемников
По-видимому, в Риме вскоре сложилось мнение, что карфагеняне при заключении Лутациева мира отделались слишком дешево и что награда, полученная Римом, не вполне соответствовала продолжительности и пожертвованиям войны. Эта точка зрения, может быть, и не лишена некоторого основания. Вскоре она подтвердилась событием, произошедшим непосредственно вслед за войной и ясно показавшим всю внутреннюю несостоятельность Карфагена. Карфагенское правительство совершило замечательную ошибку: вместо того, чтобы перевозить свои наемные войска из Сицилии в Африку небольшими отрядами и там их рассчитывать и отпускать, оно задумало собрать всю их массу и потом, не рассчитав, направить внутрь Ливии, в один из городов, где уполномоченный правительства предложил им отказаться от некоторых требований. А их собралось 20 тысяч человек.
 
 
 


 
Карфагенский воин.
Бронзовая статуэтка высотой 12,5 см , найденная на Сицилии в 1762 г .
 
 
 


       Монета, отчеканенная для оплаты карфагенских наемников. Греческая работа.
 
Пуническая надпись гласит: "народ из лагеря".
Можно себе представить, как они приняли подобное предложение. Сознавая свою силу, они прямо пошли к Карфагену, где, конечно, изъявили готовность удовлетворить их требованиям, которые теперь повысились. Пока еще с ними велись переговоры, некоторые из этих негодяев (один кампанец, слуга наемников, другой – природный ливиец) стали во главе разноплеменного скопища и, вероятно, без особого труда растолковали своим подчиненным, что карфагенское правительство теперь у них в руках. И они были правы, потому что нашли себе союзника в туземном населении, с которым после восстания 255 г . до н. э. карфагенские власти обходились с удвоенной жестокостью и алчностью. Поднялось восстание. Карфагеняне, высланные для переговоров, были захвачены, все население ближайшей к Карфагену территории примкнуло к мятежникам, и только города Гиппон и Утика закрыли перед ними ворота. Раскинув лагерь около Тунеса, часть наемников преградила путь всяким отношениям с внутренними областями. Карфагену стала угрожать судьба, в 282 г . до н. э. постигшая несчастное население Мессаны вследствие восстаний мамертинцев. Тогда карфагенские вербовщики поспешили собрать несколько новых наемных полков. При этом и Рим оказал им помощь самым честным образом, т. к. там очень хорошо понимали, что со стороны этих смешанных наемных шаек, не принадлежащих ни к какой определенной национальности, могла угрожать большая опасность для всех цивилизованных государств, особенно если бы их попытка осталась безнаказанной и поданный ими пример побудил к подражанию. Вопреки одному из пунктов трактата Лутация, карфагенянам было разрешено вербовать себе наемников для этой войны и на римской территории. Призваны были и в самом Карфагене на службу все способные носить оружие, и на место Ганнонаво главе войска встал недавний герой Геиркте и Эрикса Гамилькар Барка. Чрезвычайно ловко, смело и осторожно действовал он со своим небольшим войском против гораздо более многочисленных скопищ мятежных наемников. Он одержал первую победу и подал им надежду на прощение их вины. Начались побеги из их войска. После второй победы Гамилькара предводители мятежников прибегли к мерам террора, чтобы воспрепятствовать побегам. Во главе их стал теперь галл Автарит. По его приказанию пленных карфагенян страшно калечили или убивали, и в ответ на эти ужасы Гамилькар тоже должен был отказаться от всякой гуманности и эллинской мягкости и приказал растаптывать слонами всех пленных наемников, попавших в руки карфагенян. Дела еще раз приняли опасный для Карфагена оборот, когда и города Утика и Гиппон также перешли на сторону мятежников, да притом и по отношению к Риму наступило охлаждение, т. к. римское правительство вступилось за италийских купцов, которые подвозили мятежникам военные запасы, за что некоторые из них были схвачены карфагенянами и посажены в тюрьму. Однако это уладилось. Дальнейшая торговля с мятежниками была запрещена римским правительством, и мятежники вскоре были доведены до отчаянного положения. В нескольких часах пути от Карфагена, около гряды холмов, известной под названием Прион, Гамилькар с чисто пунийской хитростью заманил их в западню, прикинувшись, что хочет вступить с ними в переговоры. Большая часть мятежников полегла здесь, и после ужасной бойни было перебито не менее 40 тысяч человек. Вскоре после этого, несколько далее на востоке, при Лептисе, было уничтожено другое скопление мятежников. Гиппон и Утика вновь были завоеваны, и таким образом эта более чем трехсотлетняя страшная война была закончена полным истреблением мятежников ( 238 г . до н. э.).

<Paaaa
Римляне в Сардинии
Между тем как эта война бушевала в Африке, искра большого пожара запала и в среду тех карфагенских наемников, которые постоянно стояли в Сардинии. Они убили своего карфагенского командира. Войско, присланное из Карфагена, присоединилось к бунтовщикам, а туземцы восстали одновременно и против мятежных наемников, и против карфагенского владычества. Некоторое время на острове господствовало полное безначалие. Неизвестно кем – мятежными ли наемниками или населением острова – римляне среди этой суматохи были призваны на помощь и действительно появились на острове. На это они могли даже предъявить некоторое право: обязанность защищать италийские берега от вторжения с этой стороны до тех пор, пока карфагеняне вынуждены были справляться со своими мятежниками в Африке. Когда же они были побеждены, карфагенское правительство попыталось было вернуть себе и Сардинию. Однако в Риме и не думали этого допустить. Слишком заманчива была возможность дополнить трактат Лутация приобретением Сардинии вместе с Сицилией, и поэтому в ход была пущена не совсем честная политика: карфагенянам пригрозили немедленной войной или даже объявили ее. Им оставалось только одно: купить мир уступкой Сардинии и новым денежным откупом ( 238 г . до н. э.).

<Paaaa
Рим в 241 – 218 гг.
Помимо этих осложнений, которые больше привлекали внимание правительства, нежели народа, Рим и Италия после окончания первой Пунической войны довольно долго пользовались относительным спокойствием, и в 235 г . до н. э. наступил даже и такой в последнее время редкий случай, что и храм Януса на форуме был заперт, т. к. у республики нигде не было выведено войска в поле. Такое явление даже в это относительно спокойное время было исключительным, и в Сардинии, и в Корсике, и против бойев и лигурийцев на севере, и даже против этрусского города Фалерий приходилось и в это время воевать. Гораздо важнее было то, что в 230 г . до н. э. сенат был вынужден выступить против иллирийских морских разбойников, бесчинствующих в северо-восточной части Адриатики. Риму уже давно приходилось заботиться об охране своих интересов на Адриатическом море, и еще во время войны с Карфагеном (в 244 г . до н. э.) римляне заложили колонию Брундизийв месте, удобном для переправы в Грецию. Т. к. греческие города и федерации никак не могли справиться с морским разбойничеством, все усиливавшемся в Адриатическом море, то отовсюду стали обращаться в Рим с жалобами на это зло. В это время варварами правила царица Тевта, при которой разбойничество процветало более чем когда-либо. Римское посольство застало эту царицу перед эпирским городом Иссой. Она дала послам дерзкий ответ, что "не может воспрепятствовать мужам своего народа, по общепринятому обычаю, извлекать добычу из моря". Римский посол имел неосторожность возразить ей, что у римлян есть обычай – отвечать на грубость грубостью, а где нужно – вносить в страну иные лучшие обычаи. На обратном пути на него напали разбойники и убили его. Не беспокоясь о том, что произошло, иллирийцы собрались в большой хищнический набег на юг, и вновь всюду по побережьям распространили ужас и опустошение, пока, наконец, не явился давно ожидаемый римский флот перед Керкирой. Тогда дела тотчас же приняли совсем иной оборот: иллирийский правитель этого острова, Деметрий Фаросский, тут же подчинился.
 
 
 


 
Бронзовая монета Фароса.
АВЕРС. Голова Юпитера в лавровом венке.
РЕВЕРС. Коза, стоящая перед змеей.
Надпись по-гречески: "ФАРОС".
Нигде римляне не встретили серьезного сопротивления, сама царица Тевта изъявила покорность и в конце лета 228 г . до н. э. эта война была закончена. На царицу Тевту была наложена дань, и для ее народа город Лисе был назначен предельным пунктом, дальше которого они могли являться не более чем в числе двух кораблей, и то невооруженных.

<Paaaa
Уничтожение пиратства в Иллирии
Этот мир, о котором всюду на восток от Адриатики возвестило особое римское посольство, Греция приняла с радостью. Здесь все непрерывно спешили отвечать всякого рода любезностями на великое благодеяние, оказанное Римом эллинскому народу. В Рим были присланы декреты, которыми римлянам разрешался доступ на Истмийские игры в Коринфе, на Элевсинские таинства афинян, – и эти декреты были приняты в Риме не без некоторого удовольствия, т. к. торжественно признавали, что латиняне и все их соплеменники были не варварами, а принадлежали к священному кругу цивилизованных народов – к эллинскому миру ( 228 г . до н. э.).

<Paaaa
Великая война с кельтами
Некоторое время спустя Римской республике пришлось на деле применить свое цивилизованное признание в гораздо более опасной и трудной войне с североиталийскимикельтами. Эти кельты, с той поры, как римляне уже преградили им дальнейший путь на юг, окончательно осели в долине реки По, постоянно подкрепляемые новыми переселенцами из-за Альп – племенами лаеви лебениев, инсуброви ценоманов, ананов(или анамаров), боeви лингонов(остатка сенонов). Западнее их поселился народ, близкий к галлам по нравам и обычаям, хотя и не галльского племени – венеты. Общительные по своей природе, они жили во множестве сел, многие из которых были настолько населены, что их можно было принять за города. В этих селах упоминается о гостиницах, в которых цены на все были поразительно дешевы, т. к. плодородная почва страны производила все в изобилии и все продавалось за бесценок. В обширных рощах, покрывавших тогда всю эту страну, паслись и тучнели огромные стада диких свиней, составлявшие главное богатство страны. Один из современных сельских хозяев-римлян с особым удовольствием рассказывает, что в области инсубров свиньи были настолько жирны, что не могли ни стоять, ни ходить. Среди народа была в сильнейшей степени развита страсть к золотым украшениям, к пестрым одеждам и ко всяким уборам, добытым грабежами в отдаленных странах, где многие из кельтов перебывали в качестве наемников. Нравы их были грубы, необузданная страстность, а иногда и простое тщеславие побуждали к частым поединкам. Отрубленная голова противника, убитого в подобном поединке, прибивалась в знак победы над дверями жилища. Духовным потребностям, насколько они проявлялись в этом, впрочем, весьма остроумном, любознательном и болтливом народе, удовлетворяли певцы, барды, которые, сплотившись в тесно связанное сословие, в известного рода иерархию, пользовались большим влиянием на умы суеверных кельтов.

<Paaaa
Победа при Теламоне
От римлян исстари кельтов отделяла глубокая ненависть, которая теперь тем более усилилась, что к ненависти еще примешивалось опасение. С 283 г . до н. э. не доходило до серьезной борьбы с галлами, но в 232 г . до н. э. в Риме было принято предложение трибуна Гая Фламиния, по которому территория на взморье, некогда отвоеванная у сенонов, а именно пограничная область Пицен, была предназначена для обширной колонизации, причем землю предстояло по жребию поделить на участки между римскими гражданами, которые, таким образом, становились ближайшими соседями могущественного племени бойев.
 
 
 


 
Золотая монета бойев.
АВЕРС. Непонятный предмет на выпуклости.
РЕВЕРС. Радуга над кораблем.
Это вызвало среди кельтов большое волнение. Оба могущественных племени – бойи и инсубры – договорились между собой и призвали на помощь многочисленные толпы гесатов, наемных воинов из-за Альп, и во всей Италии тоже стали готовиться как бы к большой национальной войне – первой со времени воссоединения Италии под главенством Рима. В этом случае была статистически выяснена точная цифра набора всех годных к военной службе людей и, вообще, военных средств всей федерации, и эта цифра свидетельствует о значительном развитии благосостояния и культуры на территории областей, составлявших Римское государство. Оказывается, что эта римская федерация в случае нужды могла выставить в поле громадную силу в 700 тысяч пехотинцев и 70 тысяч всадников. Оказалось, однако, что не было необходимости выставлять в поле такие огромные силы. В следующем году ( 225 г . до н. э.) удачно нанесенный удар при Теламонев Этрурии на западной береговой дороге сломил главные силы галлов. Они уже вторглись в римские владения с большими воинскими силами, захватили огромную добычу, нанесли тяжелое поражение отряду римских войск. Но когда они услышали о приближении войска под командованием консула Эмилия, то стали отступать, чтобы сберечь свою добычу. А тут вдруг оказалось, что с другой стороны, им навстречу, идет другое консульское войско, которое высадил около Пизы вызванный из Сардинии консул Гай Атилий. Т. к. он вел свое войско на юг по той же дороге, по которой галлы отступали на север, то оказалось, что они идут прямо к нему в руки. Попав между двумя римскими армиями, галлы увидели, что им нет спасения. Напрасно показали они чудеса храбрости. Их мужественный натиск разбился о несокрушимый напор старых врагов римлян. Битва закончилась страшным поражением, причем галлы потеряли 40 тысяч убитыми и 10 тысяч пленными. Еще три года длилась отчаянная борьба, и становилась все более и более неравной. В 222 г . до н. э. один из двоих консулов, Марк Клавдий Марцелл, одержал победу над галлами при Кластидии, другой, Гней Корнелий Сципион, взял штурмом главный город инсубров, Медиолан, и таким образом область римских владений была продвинута до самых Альп. Римляне поспешили закрепить за собой это крупное завоевание, заложив в самом центре галльской земли, на правом и левом берегах среднего течения реки По, две сильные крепости, Плацентиюи Кремону( 219 г . до н. э.). Это закрепление было произведено в Испании в том же году, как раз вовремя, потому что дела приняли такой оборот, что можно было предполагать, что с карфагенянами в скором будущем придется воевать еще раз.

<Paaaa
Карфагеняне в Испании
В Карфагене, после Лутациева мира и окончательного усмирения восстания наемников, появились две партии, хотя неизвестны причины их образования, их состав, взаимные отношения, как и вообще очень мало известно обо всей внутренней жизни пунийского города. Одна из них стояла за мир, который хотя и был мало почетным, зато обеспечивал неприкосновенность двух главных жизненных условий финикийца – торговые обороты и наслаждение. Уступка Сицилии и Сардинии не влияла на несравненные выгоды положения Карфагена, на плодородие его области, на те неисчислимые барыши, которые доставляла им торговля, распространенная по необъятному пространству морей. Эта точка зрения, по-видимому, преобладала в правящих сферах, и можно думать, что опасение войны вызывалось еще в их срезе и тем, что успешное ведение войны было немыслимо без существенной реформы в государственном управлении. Именно правящие классы больше всего опасались подобной реформы. Существующие злоупотребления были для них выгодны. Существовала и другая партия, которая еще до войны в своих воззрениях на государство и управление им приближалась к воззрениям римлян и греков. Эта партия составляла оппозицию к господствовавшей в Карфагене торговой аристократии и стремилась именно к основательной реформе, которой так боялись в правящих кругах. Во главе этой партии стоял Гамилькар Барка, который, кроме всех своих прежних подвигов, еще больше прославился спасением своего города от опасной смуты наемного войска. И эта партия значительно выросла и усилилась благодаря той ненависти, которую возбудили против себя римляне, отобравшие у карфагенян еще и Сардинию, кроме Сицилии, уступленной им по Лутациеву договору. Гамилькар, впрочем, был не единственным карфагенянином, который заставил своего сына поклясться именем высшего бога в вечной ненависти к римлянам. В какой степени это настроение было сильно, доказывается тем высоким положением, которое Гамилькар занял во главе войска и которому римляне придают значение диктатуры. Он воспользовался этим положением и – по воле или против воли карфагенской герусии – задумал вознаградить свою родину новыми приобретениями в Испании за утраченные ею два больших острова.

<Paaaa
Гамилькар, Гасдрубал, Ганнибал
Туда еще не достигала в то время римская власть, и Гамилькару в несколько лет удалось из тех немногих карфагенских колоний, которые исстари были в Иберии, распространить власть Карфагена вширь и вглубь, приобрести большие пространства земель, а из местных воинственных племен образовать армию, гораздо более надежную, нежели все доселе бывшие на службе у Карфагена наемные войска. При этом Гамилькар так искусно управлял новоприобретенным царством, что из доходов его мог делать вклады в карфагенскую казну и, кроме того, доставлять существенные выгоды многим из карфагенской знати. Положение его было в такой степени независимым, что при своей кончине он, поскольку его собственные сыновья Ганнибал, Гасдрубали Магонбыли еще малы, передал его своему зятю Гасдрубалу, который сумел умно распространить карфагенское влияние и далее, привлек на свою сторону значительное количество иберийских племен и заставил их действовать заодно на пользу Карфагена. Он же в очень удобном месте восточного берега Испании основал новый город Новый Карфаген, который должен был служить центром и оплотом пунийской власти в Испании. Быстрые успехи пунийцев в Испании обратили на себя внимание римского правительства. В 228 г . до н. э. был уже заключен договор между Римом и, как кажется, самим Гасдрубалом, который свидетельствует о быстром и успешном росте царства Гамилькара. По этому договору р. Ибер была принята за границу, дальше которой не должны были распространяться обоюдные влияния. В 221 г . до н. э. Гасдрубал пал от руки мстительного туземца. Как бы естественным следствием этого события было то, что Гасдрубалу наследовал старший сын Гамилькара, Ганнибал, который между тем успел достигнуть 26-летнего возраста и был посвящен во все планы своего отца и Гасдрубала.
 
 
 


       Ганнибал. Бюст из Неаполитанского музея. Атрибуция сомнительна.
 
Войско избрало или, как рассказывают, провозгласило его своим полководцем, а высшее правительство и карфагенские граждане были вынуждены подтвердить этот выбор.

<Paaaa
Нападение Ганнибала на Сагунт. 219 г .
В Риме знали или, по крайней мере, предвидели, что этот выбор не обещает для Италии ничего доброго. Все знали, что Ганнибал был юношей талантливым, и не обманывались насчет того, что он вырос недругом Риму. Но теперь, когда Италия от Альп до Этны повиновалась римскому владычеству, в Риме ничего не опасались, а к какому бы то ни было вмешательству не было ни малейшего повода. Ганнибал же со своей стороны подтвердил доброе мнение о себе среди своих войск несколькими походами против возмутившихся испанских племен, а потом вдруг повернул к городу Сагунту, греческой колонии, которую пунийцы ненавидели уже за то, что она была греческой, и в этой местности была особенно неудобна для пунийцев.
 
 
 


 
Монета Сагунта
 
 
 


 
Развалины театра в Сагунте (ныне Сагунто).
Сагунт и прежде поддерживал отношения с Римом, который, со времени истрийской войны и ее последствий, пользовался симпатиями всех эллинов и слыл городом если не вполне эллинским, то все же дружественным эллинам. Сагунтинцы, конечно, не замедлили обратиться в Рим за помощью. Быть может, Ганнибал этого хотел, потому что представлял себя уже достаточно мощным для того, чтобы привести в исполнение давнишний замысел "своей партии". В Риме этого времени еще не додумались до большой войны и первоначально пытались уладить дело путем дипломатического вмешательства. Так полагала умеренная партия. В сенате же одни стояли за немедленное объявление войны, а другие, наоборот, думали, что все это сагунтское дело вовсе не касается Рима. Вообще-то римский сенат и италийский народ никак не могут быть обвинены в том, что они тотчас и без всякого раздумья хватались за каждый предлог для войны и любили воевать. Между тем как шли переговоры с карфагенским правительством, Сагунт пал после долгой и мужественной обороны. Конец города был ужасен. Его последние защитники собрали на площади самые ценные вещи, перебили своих жен и детей, чтобы избавить их от бремени рабства, а затем сами бросились в пламя.

<Paaaa
Война с Римом
Тогда в Карфаген было отправлено второе посольство с требованием выдачи римлянам Ганнибала и его советчиков, а Ганнибал между тем закончил разорение города, который отдался под защиту Рима. Тогда уполномоченный последнего римского посольства, Квинт Фабий Максим, после оживленной сцены объявил Карфагену войну ( 218 г . до н. э.). Так началась война, которую римский историк не без основания называет "значительнейшей из всех, какие когда-либо велись до того времени".

<Paaaa
Вторая Пуническая война (218-201 гг. до н. э.)

<Paaaa
Поход Ганнибала в Италию
На стороне Ганнибала по отношению к его противникам была большая выгода: власть в его руках – монархическая, план действий давно обдуман, как бы готов для действующей уже армии. В Италии у него был союзник, на которого он вернее мог рассчитывать, чем Пирр на своих: едва только пронесся слух о том, что война объявлена, едва успел он долететь в долину реки По, как уже ярая ненависть незадолго перед тем усмиренных кельтов едва сдерживалась. Бойи, инсубры бросили на произвол судьбы своих заложников, находившихся в руках римлян, и восстали разом. Уже весной 218 г . до н. э. юный пунийский вождь твердой рукой принялся за организацию военных действий. В Риме собирались перенести войну за море; один консул, Тиберий Семпроний Лонг, двинулся со своим войском в Лилибей и задумывал вскоре оттуда переправиться в Африку, при помощи надежного союзника Рима Гиерона Сиракузского. Другой, Публий Корнелий Сципион, собрал свое войско в Пизе и переправил его на ожидавшем уже там флоте в дружественный греческий город Массалию на галльском берегу… Он предполагал, опираясь на этот город, предпринять поход в долину реки Ибер.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55