Джерард подъехал к дому Джины и припарковал машину. Он нажал кнопку вызова, и входная дверь, щелкнув, открылась. С трудом сдерживая волнение, перепрыгивая через две ступеньки, он подошел к квартире. Джина, сияющая, в элегантном платье от Лоры Эйшел, встретила его у дверей.
      – Привет. Я купил бутылку шампанского.
      – Прекрасно! Входи.
      Джерард прошел за ней в квартиру. Стол был накрыт на двоих, из кухни доносился аппетитный запах.
      – Что-то вкусно пахнет.
      – Подожди, пока не попробуешь, – Джина засмеялась. – Что будешь пить? Есть пиво и вино.
      – Я думаю, надо открыть бутылку шампанского. Ведь сегодня праздник.
      – Прекрасно. Ты не возражаешь, если я разбавляю его апельсиновым соком?
      Джерард открыл шампанское и разлил его по бокалам, пока Джина возилась на кухне.
      – У тебя милое местечко.
      – Да, для меня одной слишком просторное, но мне нравится. Джерард, садись, пожалуйста, к столу. Я сейчас все принесу. Надеюсь, тебе нравится перец. Боюсь, я слишком много его добавила, – она улыбнулась и поставила перед ним тарелку.
      – М-м, вкус замечательный. Великолепный повар, как и блестящая актриса. За твою победу. Уверен, ты завоюешь ее.
      Они ели цыпленка в сметанном соусе, потом фруктовый салат и сыр.
      – Как прекрасно жить рядом с Сохо. Здесь в магазинах такой сказочный выбор продуктов. Уверена, что поправилась на целый фунт с тех пор, как переехала сюда.
      Джерард посмотрел на фигуру Джины.
      – Я так не думаю, Джина.
      Она вспыхнула.
      – Хочешь кофе?
      – Хорошая идея.
      Когда они пили кофе, Джерард предложил сходить в бар за пиццей.
      Они медленно шли по все еще оживленным улицам. Ноябрьский день был ясным, но к вечеру стал прохладным, и Джина немного продрогла. Джерард обнял ее, и она прижалась к нему. Они купили каштанов у какого-то старика-торговца и посмотрели последнее уличное представление. Когда они возвращались домой, Джина застенчиво взяла своей маленькой рукой Джерарда за руку.
      Джина повесила их пальто на вешалку. Джерард смотрел в окно на прекрасный вид, и Джина, войдя в комнату, стала рядом с ним. Он обнял ее, и они продолжали стоять и смотреть в окно.
      – Джина, ты можешь сказать «нет», я не обижусь, но мне очень хочется поцеловать тебя. Ты не будешь возражать?
      Она покачала головой:
      – Нет, не буду.
      И она оказалась в его руках.
      – О Боже, Джина! – простонал Джерард, когда они прервали поцелуй.
      Он увидел в ее глазах страх.
      – Послушай, это ничего не значит, если не хочешь… Я имею в виду, я…
      Она закрыла ему рот поцелуем, зная, что если он не возьмет ее сейчас…
      Он медленно раздевал ее, отчаянно стараясь сдержать свою страсть, которую он так долго испытывал к ней. Он любил каждую частичку ее прекрасного тела, покрывая его поцелуями. Когда он понял, что Джина достаточно возбуждена, он осторожно вошел в нее, и она застонала от наслаждения. Когда все закончилось, Джина утонула в его объятиях, все еще дрожа от сильного оргазма. На нее нахлынула волна благодарности к мужчине, избавившему ее от страха и сделавшему ее счастливой. Он заставил ее вновь почувствовать себя женщиной. Прошлое было вычеркнуто из памяти, когда она вернулась в мир естественного физического наслаждения.
      После первой ночи они стали неразлучны. Они проводили все время или на Ковент-Гарден или в квартире Джерарда на Нейтсбридж.
      Джерард пригласил Джину на Рождество в Лонгдейл Холл. Джине захотелось немедленно согласиться, но ей нужно было поговорить с матерью перед тем как дать ответ.
      Занятая развитием отношений с Джерардом, Джина несколько подзабыла о своих намерениях помириться с матерью как можно быстрее. Она постоянно звонила, но не получала ответа, сама не предпринимала попыток найти мать. Она позвонила из театра, когда не была занята в действии, и мать, наконец-то ответила.
      – Где ты была, мама? Я волновалась.
      – Здравствуй, Джина. Я, э-э, у меня была небольшая операция, и доктор посоветовал мне на время уехать из Лондона. Так что, я с другом была за городом.
      Джина не знала ни одного ее друга в деревне, но почувствовала облегчение, услышав голос матери.
      – У тебя сейчас все о'кей?
      – Да, я прекрасно себя чувствую.
      Монетки у Джины заканчивались, и ей надо было выходить на сцену.
      – Мама, мне надо идти, но завтра утром я приеду к тебе. Пока, – она положила трубку, чтобы Джойс не успела отказаться, и побежала на сцену.
      Джойс вымыла волосы и немного подкрасилась. Она выбрала большой мешковатый свитер, не нужно, чтобы Джина что-нибудь заметила. Она уже и так достаточно помучила дочь. Возможно, это последний шанс все исправить. Она пробыла два месяца в больнице, где проходила химиотерапию. Но опять сильно похудела и ослабела. Сразу же после Рождества ей опять нужно было сдавать анализы. Джойс не знала, как утаить это от Джины.
      Раздался звонок и Джойс направилась к двери. Когда она открывала дверь, руки у нее дрожали. И не болезнь была тому причиной, она твердо решила рассказать Джине все, что столько времени скрывала от нее.
      – Привет, мама, – Джина взглянула на худое лицо, запавшие глаза, которые не мог скрыть никакой грим.
      – Привет, Джина, заходи, я приготовлю чай.
      – Как ты себя чувствуешь? Ты уверена, что операция не была серьезной?
      – Нет, дорогая, это так, женские проблемы. Почистили меня немного и все. Присаживайся.
      Джина села за кухонный стол. Ничего не изменилось.
      – Вот, это тебе, я купила бисквиты, которые ты раньше так любила.
      Джина увидела бисквиты, любимое лакомство ее детства, и почувствовала в горле комок.
      – Как проходят спектакли? – спросила Джойс.
      – Очень хорошо. Меня выдвинули на награду, как самую перспективную молодую актрису.
      – Это хорошая новость, поздравляю!
      – Мама, – сказала Джина, не желая говорить о себе. – Почему ты ушла с работы?
      Джойс приготовилась к этому.
      – О, я решила, что после стольких лет занятия одним и тем же делом, нужно уйти и немного развлечься.
      Джину поразило, что слово «развлечься» было сказано ее матерью.
      – Я всегда могу вернуться, если захочу, но у меня есть небольшие сбережения, и я подумала, что пришло время потратить их.
      Хотя все это звучало правдоподобно, Джина прожила с матерью достаточно долго, чтобы полностью не поверить в это.
      Мать продолжала:
      – Послушай, Джина, может быть, я не слишком сильно изменилась с тех пор, как ты ушла из дома, но я извлекла из этого несколько тяжелых уроков… Я хочу сказать, что сожалею о своем отношении к Мэтью. Это было эгоистично, глупо. Прости меня.
      – О, мама, все о'кей. Давай забудем и простим друг друга. И постараемся все начать сначала.
      Джойс улыбнулась и кивнула.
      – Джина, мы с одним знакомым из церкви собираемся уехать на Рождество, но я решила, что нужно узнать сначала о твоих планах.
      Джина вздохнула с облегчением. Как бы ни изменилась мать, но мысль провести с ней вдвоем Рождество, не казалась очень привлекательной.
      – Вообще-то меня уже пригласил брат Бетины. Ты помнишь Бетину?
      Джойс кивнула.
      – Провести Рождество в Лонгдейл Холле.
      – Ты встречаешься с ним?
      Джина улыбнулась этой старомодной фразе.
      – Да, очень часто.
      – Это серьезно.
      – Да, мне кажется, – Джина вздохнула. – Дело в том, что я чувствую себя виноватой из-за Мэтью.
      – Джина, никогда не вспоминай прошлое. Люди, проживая свои жизни, стремятся, чтобы все изменялось, они тратят на это все свое время. Я хочу сказать…
      Момент настал. Джойс поняла, что надо им воспользоваться, но смелость покинула ее.
      – Да? – Джина выжидающе смотрела на мать.
      – Я хочу сказать… ты должна многое успеть сделать за свою жизнь, ведь так?
      – Да, это правда, – ответила Джина. Новая философия матери поразила ее.
      Момент прошел. Джойс упустила его. У нее не было ни сил, ни смелости попытаться снова.
      – К сожалению, мне пора уходить. В среду у нас дневной спектакль. Почему бы мне не заглянуть к тебе на следующей неделе с рождественскими подарками?
      – Нет, Джина, мы еще не приедем.
      – Хорошо. Тогда, может быть, как-нибудь встретимся в Новом году? Ты сможешь прийти ко мне в воскресенье на ланч?
      – Да, это было бы замечательно. Но, может быть, мы на некоторое время уедем, – Джойс проводила Джину до дверей.
      – Вы уже решили, куда поедете?
      – Э-э, да, в Шотландию, – это было первое, что пришло ей на ум.
      – Желаю хорошо провести время и счастливого Рождества! – Джина поцеловала мать.
      – Спасибо, и тебе, дорогая.
      Джойс смотрела вслед дочери, пока та не скрылась за поворотом и исчезла из виду. Она чувствовала, что больше никогда не увидит свою дочь.

      День выдался свежий и солнечный. Джина радовалась, что Рождество выпало на воскресенье, и ей не надо идти в театр.
      Джерард подъехал к ее дому к девяти утра, и они поехали по трассе к Лонгдейл Холлу. По дороге они остановились, чтобы полюбоваться рождественской елкой, украшенной яркими, сверкающими огнями.
      – Бетина рассказала мне, как суетилась твоя мама, чтобы найти подходящую елку, – сказала улыбаясь, Джина, когда вслед за Джерардом поднималась в комнату для гостей, гораздо просторнее той, в которой жила в прошлом году.
      – Да, разве она не великолепна? А сейчас припудри свой носик, или что там еще обычно делают женщины, и я провожу тебя вниз. Кстати, эта дверь ведет в мою комнату, – Джерард подмигнул ей, когда открыл внутреннюю дверь и исчез за ней.
      Джина повесила в шкаф свое выходное платье и новый костюм, который купила специально на Рождество. Причесала волосы и подкрасила губы помадой. Когда она спускалась вниз по лестнице, глядя на сотни рождественских открыток, развешанных повсюду, ее охватило чувство благополучия. Сегодня у нее будет такое Рождество, о котором она так долго мечтала.
      – Джина! Как я рада, что ты приехала, – закричала Бетина, когда Джина вошла в гостиную, полную народа, пьющего шерри. – Ма и Па пригласили несколько гостей на ланч. Ты, может быть, кого-нибудь знаешь со свадьбы. А сейчас выпей немного шерри и я познакомлю тебя с Себастьяном и Тоби, моими близнецами.
      Два малыша что-то весело лопотали под присмотром своей бабушки.
      – Очень рада видеть тебя опять, Джина. Поздравляю тебя с успешными спектаклями. Как только я соберусь в Лондон посмотреть на тебя, обязательно возникает что-нибудь неожиданное.
      Джина улыбнулась.
      – Леди Лонгдейл, я пришлю вам пригласительные билеты, если хотите.
      – О, это было бы очаровательно, тогда у Вильяма не будет никаких оправданий. И, кстати, дорогая, зови меня Хенри, сокращенно от Генриетты, меня все так называют.
      – Фредди, посмотри, это Джина.
      – Привет, моя дорогая, с Рождеством тебя, – Фредди поцеловал Джину.
      – У вас прекрасные сынишки, Фредди.
      – Милая девочка, спасибо за добрые слова, но лично я должен ответить… что полностью согласен с тобой. Они восхитительны.
      – Так же восхитительны, как и моя малышка, – Джина услышала голос Джерарда и почувствовала его руку у себя на талии.
      Фредди откашлялся и удивленно поднял брови.
      – Я вижу, вы хорошо знаете друг друга.
      – Джина, – обратилась к ней, перебивая его, Бетина. – Надеюсь, Джерри тебе сообщил, что вечером будут рождественские танцы. Это очень старая традиция. По-моему, соберется весь Йоркшир. Ты привезла с собой лучшее платье?
      – Да, он предупредил меня. Костюмер из театра дала мне одно.
      – О, хорошо.
      Джерард предложил:
      – Пойдем, дорогая, что-нибудь съедим в буфете. Я жутко проголодался, думаю, и ты тоже, – он повел ее в буфет.
      – Джерри, старина, рад тебя видеть, – лорд Лонгдейл похлопал сына по спине и обратился к Джине:
      – Мисс Шоу, счастлив видеть вас опять.
      Джина посмотрела на лорда Лонгдейла. Ей трудно было тепло относиться к мужчине, который так сурово обошелся со своей дочерью. Она подумала, что ему повезло, что Бетина до сих пор уважает его.
      – Спасибо за приглашение на Рождество.
      – Нам очень приятно, моя дорогая. У меня есть мнение, что в нашем доме всегда было недостаточно красивых женщин.
      Джина покраснела и отошла.
      Платье из розового сатина и тюля, которое предложила костюмер, шло Джине необыкновенно.
      В дверь ее комнаты постучали, и вошла Бетина.
      – Джина, ты выглядишь, как сказочная принцесса!
      – Мне тоже нравится твое платье, Бетина, – Джина восхитилась изумрудным велюровым платьем Бетины.
      – Да, это Ив-Сен Лоран. Я купила его в прошлом году в Париже. Наконец-то, мне удалось влезть в него, – рассмеялась Бетина. – Уверена, Джерри не стоит спускать с тебя глаз, местный народ еще никогда не видел такой девушки, как ты, – она подошла к прикроватному столику. – Ты ведь добра к моему брату? Я знаю, он потерял из-за тебя голову, а я не вынесу, если увижу его несчастным.
      – О, Бетина, я в жизни не обижу его.
      – Ты любишь его, Джина? – она увидела в зеркале серьезное лицо Бетины.
      – Ну, я, да, мне кажется.
      Лицо Бетины засияло.
      – Спасибо тебе, Господи, за это, потому что я знаю, как он любит тебя. Пошли, будущей леди Лонгдейл лучше спуститься вниз и поприветствовать гостей!
      «Будущей леди Лонгдейл…», – эти слова звенели в голове Джины, когда она спускалась по лестнице. Джерард никогда не упоминал о свадьбе. Наверное, романтичный ум Бетины опережает время…
      Джерард стоял у входных дверей, рядом с отцом, приветствуя гостей. Он обернулся, чтобы посмотреть, что там такое на лестнице, куда уставились все. Он затаил дыхание, когда увидел Джину в потрясающем розовом наряде, словно плывущую по ступенькам к нему. Она улыбалась ему, Джина! Его Джипа! Он дотронулся до маленькой коробочки в кармане пиджака. Это успокоило его. К концу сегодняшнего вечера, она должна быть его навеки.
      Все тут же окружили Джину, каждый хотел поговорить с талантливой молодой актрисой, чье лицо не сходит с газетных страниц.
      – Я видел ваш спектакль, мисс Шоу, я думаю, вы очаровательны. Можно пригласить вас на следующий танец?
      Джину постоянно кто-нибудь приглашал танцевать, а она все время думала, как иронично, что все эти богатые титулованные особы интересуются ею, незаконнорожденным ребенком из маленькой церковной квартирки в Хорнси.
      Танцевальный зал, украшенный великолепными канделябрами, освещающими традиционно одетых гостей, казался величественным. Джина действительно почувствовала себя Золушкой. После постоянных приглашений на танец, она отыскала своего принца. Заметив его, она извинилась перед полковником, с которым танцевала, и направилась к нему.
      – Дорогая! Наконец-то! Мне казалось, ты никогда не уйдешь с танцевальной площадки, – Джерард стоял с группой своих друзей.
      – Надеюсь, апельсиновый сок и чуть-чуть шампанского охладят тебя, – Джерард протянул ей бокал.
      Очаровательная девушка в коротком черном коктейльном платье, висела на плече у Джерарда.
      – Так вы и есть та самая знаменитая Джина? – протянула она. – Мы все до смерти рады познакомиться с вами.
      – Это Камилла Гамильтон, дочь старинного приятеля отца, – Джерард восхищенно посмотрел на Камиллу. – Она только что заключила контракт на выпуск новой партии косметики.
      Джина взглянула на свежую кожу и красивую фигуру девушки и почувствовала первые признаки ревности.
      – Если у тебя будет время перевести дыхание после танцев с каждым мужчиной в этой комнате, я, надеюсь, буду иметь удовольствие танцевать с тобой первый танец за этот вечер? – Джерард широко улыбнулся ей и повел на танцевальную площадку.
      – У меня сегодня еще не было случая сказать тебе, как ты великолепна, – Джерард ближе прижал ее к себе.
      – Спасибо, дорогой. Мне кажется, что твоя знакомая Камилла очень красива.
      – О, Кэм неплоха. Ей столько же лет, сколько и Бетине, и раньше, в школьные каникулы, мы часто ездили на прогулки на лошадях. Она была моей первой девушкой. Осталось пятнадцать минут до Рождества. Хочется выйти на свежий воздух. Не хочешь присоединиться ко мне?
      Джина кивнула и вышла с Джерардом через ту же дверь, через которую убежала в прошлом году.
      Ночь была морозной, но небо ясным, и звезды ярко сверкали. Руки Джерарда обвили ее.
      – О, Джина, помнишь, как в прошлом году мы стояли тут с тобой вместе. Ты плакала и просила отвезти тебя немедленно в Лондон, – Джерард улыбнулся ей. – Мне кажется, я тогда влюбился в тебя и ничего не мог с этим поделать. И вот сейчас, дорогая, я прошу тебя выйти за меня замуж.
      Джерард достал из кармана пиджака маленькую коробочку. Он открыл ее, внутри оказалось кольцо с переливающимся сапфиром и маленькими бриллиантами. Он взял ее левую руку и надел кольцо на четвертый палец.
      – Джина, пожалуйста, скажи что-нибудь.
      Джина смотрела на небо, вспоминая Мэтью и думая, видит ли он ее сейчас. Потом она подумала, как хорошо иметь рядом человека, который всегда будет тебя любить. Человека, который даст тебе безопасность и уют, которых так мало было в ее жизни.
      – Любимая, если тебя беспокоит твоя карьера, можешь не волноваться. Нет никакой причины бросать работу, пока я работаю в Лондоне, а Па здесь играет роль воспитанного лорда.
      – Да, Джерард, я согласна выйти за тебя замуж.
      Он обхватил ее руками и поднял.
      – С Рождеством тебя, моя любовь.
      – С Рождеством тебя, Джерард.
      – Пойдем, я хочу ошеломить этой хорошей новостью всех до их ухода.

      Это Рождество в Лонгдейл Холле Джина будет вспоминать всю свою жизнь. Оно было сказочным.
      Когда часы пробили полночь, Джерард попросил тишины и объявил всем о помолвке. Раздались громкие возгласы и аплодисменты, все окружили их.
      – Джина, я была права, – Бетина крепко обняла свою подругу. – Поздравляю и, добро пожаловать в нашу семью.
      Джина краем глаза заметила, что лорд Лонгдейл что-то говорит сыну. Ее сердце заколотилось, когда она вспомнила, что случилось с Бетиной, пытающейся выйти замуж за человека, не подходящего для этой семьи. Лорд Лонгдейл повернулся к ней. Она с трепетом смотрела на его торжественное лицо.
      – Джина, кажется, я остался здесь единственным мужчиной, который еще до сих пор не поцеловал невесту моего сына… – он взял ее за руки и поцеловал. – Сегодня днем Джерард сказал мне, что собирается сделать тебе предложение, я дал ему свое благословение. Мне кажется, из вас получится прекрасная леди Лонгдейл. Я сказал ему, что это очень напоминает мне историю с Рейнером и Грейс Келли.
      Он засмеялся, и Джина немного расслабилась.
      Конечно, здесь не Монако, и далеко не самое теплое место в мире, но нам нравится. Очень рад, что ты войдешь в нашу семью, Джина.
      – Спасибо, лорд Лонгдейл, я…
      – Зови меня Вильям, – он улыбнулся.
      – Спасибо, Вильям, – Джина покраснела от смущения. – Обещаю сделать все, чтобы Джерард был счастлив.
      – Это как раз то, что нужно. Думаю, мой сын начинает меня ревновать, так что желаю тебе счастливого Рождества. Встретимся завтра утром в церкви.
      – О, это так романтично, – Хенри подошла к Джерарду и поцеловала его и Джину. – Надеюсь, вы будете чрезвычайно счастливы вместе.
      – Спасибо, Ма. Уверен, будем. Правда, Джина?
      – Да, Джерард, – ответила она с улыбкой.
      Позже Джерард прокрался к ней в комнату через соседнюю дверь, и они занимались любовью.
      – Я так счастлив, дорогая. Я готовился к сегодняшнему вечеру целую вечность, – он поцеловал ее и украдкой вернулся в свою комнату.
      Джина не могла заснуть. Она все время размышляла, почему их брак с Джерардом был полностью одобрен этой семьей, а Бетине запретили выходить замуж за Марка. Это показалось ей лицемерием, и она почувствовала себя неуютно. В конце концов, Марк не должен был унаследовать титул, который получила бы Бетина. Наверно то, что произошло с Золушкой, очень редко происходит с мужчинами. Она удивилась, почему так происходит в мире, стремящемуся к равенству.
      Рано утром Джерард разбудил Джину, и они опять любили друг другу. Затем поехали в церковь, где сидели на передней скамье, а после окончания службы, рука об руку вышли из церкви. Джина спросила, знает ли Джерард, что она католичка.
      – Конечно, – ответил он, помогая ей сесть в «Порше». – Я расспросил Бетину, чтобы убедиться, что ты не член какой-нибудь странной секты, разрешающей иметь пять мужей сразу. Если хочешь, чтобы на церемонии присутствовал католический священник, я думаю, это легко можно будет организовать.
      – Мне кажется, ты уже обо всем подумал, дорогой.
      – Банковская служба научила меня тщательно подходить ко всему, – Джерард улыбнулся.
      Когда все вернулись в Лонгдейл Холл, в гостиной уже ждали подарки и подогретое вино. Джина даже смутилась, когда каждый член семьи сделал ей подарок. Она открыла сверток от Джерарда, и нашла золотую подвеску с выгравированными на ней изящными буквами: «Д, Я Т Л, Д».
      В час к ланчу приехала Камилла со своей семьей.
      – Я не смогла поздравить вас вчера вечером. Надеюсь, вы будете счастливы, – голос Камиллы звучал без энтузиазма.
      Праздничный стол в обеденной комнате уже ждал. Главной темой разговора стало обсуждение даты свадьбы Джины и Джерарда.
      – Не хочешь прогуляться, дорогая? Здесь очень душно. Думаю, нам надо немного пройтись.
      Джина кивнула, и они вышли из дома.
      – Нам надо обсудить кое-какие планы.
      – Догадываюсь.
      – Когда ты хочешь обделать это грязное дельце? – спросил Джерард. – Я думаю, чем скорее, тем лучше.
      – Мне придется поговорить с моим агентом, чтобы она на некоторое время освободила меня от спектакля, иначе, через час ты станешь соломенным вдовцом, – Джина засмеялась.
      – Как насчет начала апреля? У нас впереди три месяца. Уверен, что Ма будет счастлива заняться приготовлениями, кстати, она в этом очень преуспела.
      – Апрель – это замечательно. К тому времени я уже закончу играть «Ангела в аду» и приступлю к новой пьесе Чарли. Думаю, можно устроить свадьбу где-нибудь в середине месяца.
      – Послушай, Джина, я хочу сказать тебе одну вещь.
      – Да?
      – Я знаю, это звучит странно, но не могла бы ты опустить перед моим отцом тот факт, что собираешься продолжать работать актрисой? Просто он немного консервативен. Потом он свыкнется с этой мыслью, но я думаю, сейчас лучше об этом не упоминать, – Джерард смущенно посмотрел на Джину.
      – Надеюсь, ты не сказал ему, что я собираюсь оставить карьеру актрисы.
      – Нет, но я думаю, что он это предполагает.
      – Я не могу этого сделать, Джерард. Сейчас, когда все только наладилось.
      – Да, Джина, я знаю. Но, когда мы поженимся, уже ничего нельзя будет изменить. Главное, что я буду абсолютно счастлив жить в тени твоей славы и прославиться как мистер Шоу.
      Они направились к дому.
      – Все нормально, но мне не нравится ложь.
      – Это не ложь, просто не надо кричать об этом всему миру. Все, давай сейчас забудем об этом. Отец пообещал помочь нам с покупкой нового дома в Лондоне. Если я продам свою квартиру, мы действительно сможем подыскать себе что-нибудь миленькое. И мне бы хотелось заняться этим, как только мы вернемся в Лондон.
      В эту ночь, когда Джерард вернулся в свою комнату, Джина размышляла о вещах, о которых не сказала Джерарду. Она незаконнорожденный ребенок совершенно неизвестного отца. Она работала в одном из Лондонских клубов. Ее изнасиловали, она была беременна и пыталась убить себя. Она поежилась и решила все рассказать Джерарду, но у нее не хватило смелости.
      По возвращении в Лондон Джина позвонила Фрэнки.
      – Так, так, так, – протянула ее подруга. – Это меня не удивляет. Джерард воспылал любовью к тебе еще на свадьбе у Бетины. Он не терял зря времени.
      – Фрэнки, надеюсь, ты не думаешь, что я слишком тороплюсь с этим?
      – Нет, не думаю. Жизнь слишком коротка. Если ты счастлива, делай это, но не думай, что я начну расшаркиваться и заискивать перед титулованной особой.
      – Ты думаешь, Мэтью не будет возражать? Мэтью умер, а вот тот, кто еще жив, думаю, не очень-то обрадуется. Ты сказала ему?
      – Кому?
      – Только не разыгрывай передо мной глупенькую. Конечно, Чарли.
      – О, не думаю, что Чарли будет возражать, пока я играю в его пьесе.
      – Ну, если ты так думаешь, малышка… Надеюсь, мне не придется опять надевать наряды с рюшками и цветами?
      – Нет, но я хочу, чтобы ты была здесь.
      – Конечно, и удачи тебе при награждении.
      – Спасибо, но я не думаю, что получу ее.
      – Поживем, увидим. Я позвоню тебе, о'кей?
      Джина положила трубку и попробовала дозвониться до матери. Ответа не было. Она достала почтовую бумагу, написала Джойс о своей помолвке с Джерардом и по пути в театр отправила письмо.
      После спектакля, выходя из гримерной, Джина столкнулась с Чарли.
      – Как прошло Рождество? – спросила она.
      – Хорошо, а у тебя?
      – Прекрасно. Брат Бетины, Джерард Лонгдейл сделал мне предложение.
      Джина смотрела на выражение его лица, но реакции не было никакой.
      – Поздравляю, мне нужно идти. Я сегодня встречаюсь с Харольдом, чтобы обсудить мою новую пьесу. Хочется верить, что ты будешь продолжать свою работу.
      – О, да. Ничего не изменится.
      – Ну, тогда спокойной ночи, Джина.
      – Пока, встретимся на церемонии награждения.
      – Да.
      Чарли вышел из театра и сразу же зашел в бар через дорогу. Он заказал себе двойной джин, проглотил его в два глотка и заказал новую порцию. Он опять потерял ее! Боже, как ему хотелось кричать, стучать кулаками, и, вообще, убежать куда-нибудь от бессилия и злости. Ему хотелось прижать к себе Джину, сказать ей, что он любит ее так сильно, как никто и никогда не будет ее любить. Сколько раз он писал ей эти слова, но так никогда и не смог сказать девушке, которую знает уже четыре года, что любит ее.
      Чарли уныло повесил голову. Он знал, что теперь никогда ни одним словом не обмолвится о своих чувствах. Он потерял Джину во второй раз, и теперь уже навсегда. Он вспомнил о письме, которое получил в то самое утро. Возможно, это не такая уж глупая идея.
      В следующее воскресенье все светила английского театрального мира собрались в «Кафе Рояль». В этот вечер присуждались награды за профессионализм. Весь состав «Ангела в аду» сидел за одним из центральных столиков. Сразу было видно, кого выдвинули на награждение. Они ничего не ели, отдавая предпочтение большому количеству вина. В «Кафе Рояль» в этот вечер находились восемь актерских трупп, Харольд Кидд, менеджер компании, дизайнеры по свету и декорациям.
      – Осталось недолго, Джина, – сказала Шейла Холл, нервно глядя на нее. Она играла мать Кристины, и была представлена в номинации «Лучшая актриса».
      – Слава Богу, я буду просто счастлива, когда все это кончится. А ты, Чарли?
      Чарли молча кивнул головой. Он проходил по трем номинациям: «Лучшая пьеса», «Лучший режиссер», «Самый перспективный начинающий», в этой номинации он соревновался с Джиной.
      В компании шутили, что, по закону равновесия, Чарли нужно получить только две награды, а Джина знала, что Чарли уверен только в одной номинации – «Лучшая пьеса». Она грустно посмотрела на него. Прекрасные отношения, построенные таким тяжелым трудом, опять разрушены до основания. Они с таким нетерпением ждали этого дня, а теперь почти не разговаривают друг с другом.
      Все замолчали, когда известный телевизионный ведущий приветствовал всех собравшихся.
      Занавес поднялся, и объявили награждение в номинации «Лучший мюзикл».
      У всех, сидящих за столиком «Ангела в аду», заколотились сердца, когда были объявлены победители в следующих номинациях. Шейла Холл завоевала награду, как «Лучшая актриса».
      – Награда «Самый перспективный начинающий» присуждается…
      Наступила мучительная пауза, когда вскрывали конверт. Джина хотела взять Чарли за руку, но не нашла ее.
      – Джина Шоу!
      Она вышла на сцену под гром аплодисментов.
      – Спасибо, леди и джентльмены. Это награда не только моя, но и всей компании «Ангела в аду», которая помогала мне и воодушевляла меня в моей работе. И, особенно, Чарли Деверокса, который написал эту удивительную пьесу и предоставил мне возможность играть в ней. Спасибо тебе, Чарли!
      Джерард смотрел церемонию по телевизору. Он видел ее взгляд, когда она благодарила Чарли. Он подумал… нет, конечно, ему просто показалось. Все актрисы в таких случаях очень эмоциональны. Он выкинул эму мысль из головы.
      Джойс смотрела церемонию в больничной палате. Слезы счастья текли по ее лицу. Миссис Таб, ее соседка, навестила ее сегодня, и принесла почту. Джойс с радостью прочитала, что ее дочь выходит замуж за мужчину, которого любит. Хотя, когда Джойс смотрела церемонию, ее удивило, почему Джина выходит замуж за Джерарда, когда она влюблена в писателя. Джойс ясно прочла это на ее лице.
      Джина вернулась за столик, когда объявили награду Чарли за «Лучшую пьесу».
      – Мне хочется поблагодарить всех, кто работал над «Ангелом в аду». Если бы не такой прекрасный актерский состав, я бы не стоял сегодня здесь. Спасибо вам.
      Джина крепко обняла Чарли, когда он вернулся за столик. Весь вечер он старался держаться от нее подальше, зная, что не может доверить себе говорить с ней.
      Почему-то Чарли всю следующую неделю не приходил в театр смотреть свою пьесу.

      За девять недель до свадьбы, которая была назначена на двенадцатое апреля, жизнь Джины превратилась в сумасшедшую круговерть. Она была счастлива, что Хенри почти все заботы взяла на себя.
      – Что скажешь, Джина, если у вас на свадьбе будет лосось, как на свадьбе у Бетины?
      – Это будет просто замечательно.