— Как далеко отсюда до Лэморканда?

— Дня два, мой Лорд.

— А до ближайшего города?

— Ближайший лэморский город — Агнак. От недалеко от границы, немного к востоку.

— Хорошо, тогда мы отправимся туда. Я хочу увести Сореса из его страны подальше от всех этих религиозных святынь. Если он еще раз остановится для молитвы, я задушу его. Сегодня мы должны соединиться с большей армией, они уже идут на юг. Я собираюсь послать Сореса, чтобы он занялся мобилизацией лэморских баронов. Ты поедешь с ним и если он попытается молиться больше одного раза в день, у тебя есть мое разрешение размозжить ему голову.

— Это будет иметь довольно интересные политические последствия, Ваше Величество, — заметил Беркстен.

— А ты соври что-нибудь, — проворчал Воргун, — скажи что был несчастный случай.

— Как можно размозжить кому-нибудь голову случайно?

— Что-нибудь придумаешь. Теперь слушай меня Беркстен. Мне нужны эти лэморки. Не позволяй Сореса уклоняться в сторону для какого-нибудь там религиозного паломничества. Пусть двигается в нужном направлении. Можешь процитировать ему какие-нибудь священные тексты. Забирай каждого лэморка, какой подвернется под руку, а потом сворачивай в Элению. Я встречу тебя на Арсианской границе. Мне нужно попасть в Эйси Дейранский, Облер созывает там военный совет, — а Воргун оглянулся. — Спархок! — негодующе воскликнул он, — ступай молись. Рыцарь Храма должен быть выше подслушивания.

— Да, Ваше Величество, — ответил Спархок.

— У тебя на редкость уродливый жеребец, — заявил Воргун, критически поглядывая на Фарэна.

— Мы подходим друг другу, Ваше Величество.

— Я бы был осторожен, король Воргун, — посоветовал Келтэн, когда Спархок отправился туда, где спешились их друзья. Изрекши это, Келтэн отправился вслед за ним, Потом обернулся и добавил: — Он кусается.

— Кто именно? Спархок или жеребец?

— Выбирайте сами, Ваше Величество.

Они подошли к своим.

— Что делает Гвериг? — в первую очередь спросил у Флют Спархок.

— Он все еще прячется. По крайней мере Беллиом никуда не двигается. Наверно тролль дожидается, пока стемнеет.

Спархок что-то проворчал себе под нос.

— А что из себя представляет этот Беркстен? — спросил Келтэн Улэфа. — впервые вижу патриарха в доспехах.

— Он был Генидианским Рыцарем. Сейчас он был бы наверно магистром, если бы не решил принять духовный сан.

Келтэн кивнул.

— Судя по тому, как он носит свой топор, он видно и правда неплохо обращается с ним. Но как-то необычно для члена одного из Воинствующих братств принимать священнический сан.

— Вовсе нет, Келтэн, — возразил Беньер. — Многие из высшего духовенства в Арсиуме были Сириниками. Может быть и я когда-нибудь покину орден, чтобы служить Богу более лично.

— Надо найти для него какую-нибудь хорошенькую девчонку, Спархок, — прошептал Улэф. — Пусть согрешит, чтобы оставить эти мысли. Он слишком хорош, чтобы терять его для Воинствующих братств.

— Как насчет Нейвин? — усмехнувшись спросил Улэф.

— лучшая шлюха в Симмуре, — гордо заявил Телэн. — Она так любит свою работу… да вот спроси хоть Спархока. Он с ней встречался.

— Да ну? — переспросил Улэф, подняв правую бровь глядя на Спархока.

— Это было по делу, — коротко ответил спархок.

— Конечно, но по твоему или по ее?

— Может быть мы как-нибудь потом поговорим об этом? — Спархок кашлянул и огляделся вокруг, чтобы убедится, что никто из посторонних не слышит их разговора. — Как бы нам отделаться от всего этого, до того как Гвериг успеет уйти далеко?

— Да прямо сегодня ночью, — предложил Тиниэн. — Говорят, что Воргун каждый вечер напивается вдрызг, чтобы легче уснуть. — Я думаю, мы могли бы улизнуть без всяких проблем.

— Но мы не можем ослушаться приказа патриарха Эмсата! — воскликнул Бевьер.

— Конечно нет, бевьер, — отозвался Келтэн. — Мы просто удерем, а потом найдем какого-нибудь сельского священника или монастырского аббата и велим ему приказать нам отправиться и продолжать исполнение нашей миссии.

— Это безнравственно, — задохнулся Бевьер.

— Я знаю, — ответил Келтэн. — Ужасно, да?

— Но формально это будет вполне законно, бевьер, — заверил Тиниэн молодого Сириника. — Конечно, немного нечестно, я допускаю такое толкование этого, но все равно законно. Мы клялись следовать приказам рукоположенных лиц, а приказ аббата заменит приказ патриарха Беркстена, — Дейранец широко раскрытыми глазами невинно воззрился на Бевьера.

Бевьер беспомощно посмотрел на него и рассмеялся.

— Я думаю, что с ним все-таки будет все в порядке, Спархок, — шепнул Улэф, — но все же держи на всякий случай в резерве свою подружку Нейвин.

— А кто это — Нейвин? — спросил озадаченный Бевьер. Улэф по всей видимости шептал недостаточно тихо.

— Это одна моя знакомая, — уклончиво ответил Спархок. — Когда-нибудь, Бог даст, я представлю тебя ей.

— Почту за честь, — сердечно сказал Бевьер.

Телэн отошел в сторонку и там содрогался от с трудом удерживаемого смеха.

Несколько позже к их колонне присоединилась огромная толпа печально плетущихся мобилизованных на военную службу пелозианцев. Как Спархок и боялся весь лагерь по периметру постоянно патрулировали вооруженные до зубов Воргуновсие головорезы.

Перед заходом солнца солдаты раскинули для них шатер. Они вошли туда. Спархок снял доспехи и натянул вместе них кольчугу.

— Вы сидите здесь, — сказал он. — А я пойду посмотреть тут вокруг, пока не стемнело, — и вышел из шатра.

Снаружи у входа стояли два зловещего вида Талесианца.

— Куда это вы направляетесь? — спросил один из них.

Спархок неприязненно-удивленно взглянул на него и промолчал.

— Мой Лорд, — добавил тот.

— Я хочу проверить свою лошадь, — сказал Спархок.

— У нас есть для этого конюхи и кузнецы, сэр рыцарь.

— Может быть, нам лучше не препираться по этому поводу, приятель?

— О, конечно нет, сэр Рыцарь.

— Хорошо, так где стоят лошади?

— Я покажу вам, сэр Спархок.

— Этого не надо, просто скажи.

— Я должен сопровождать вас везде, сэр Рыцарь. Это приказ короля.

— Ладно, веди.

Не успели они пройти и нескольких шагов, как до Спархока донесся неистовый голос:

— Эй, сэр Рыцарь!

Спархок огляделся.

— Я смотрю тебя с твоими друзьями тоже загребли, — это был Кринк, доми мародерствующего отряда воинов Пелои.

— Здравствуй, друг мой, — приветствовали Спархок кочевника. — Ну как, ты нагнал тех земохов?

Кринк рассмеялся.

— У меня теперь целый мешок ушей, — сказал он. — Они пытались сопротивляться, глупцы. Но потом мы нарвались на короля Сореса со всем этим сбродом, и пришлось нам вроде как мобилизоваться. Ну да ладно, дома пока делать нечего, кобылы все уже ожеребились. А тот молодой воришка все еще с вами?

— Когда я видел его последний раз, он был еще здесь. Конечно, он мог уже успеть сбежать, прихватив что-нибудь с собой. Когда жизнь заставляет у него в ногах оживает ветер.

— Нисколько не сомневаюсь, сэр Рыцарь. Как проживает мой друг Тэньин? Я видел вас, когда вы ехали сюда и как раз собирался навестить его.

— С ним все в порядке.

— Хорошо, — Доми серьезно взглянул на Спархока. — Не обучите ли вы меня немножко армейским правилам? Я никогда не был в настоящей армии. Что говорят правила по поводу мародерства?

— Я думаю никого не будет это слишком беспокоить, особенно если вы ограничиваете поле вашей деятельности мертвыми врагами. Считается неподобающим обыскивать тела своих погибших.

— Дурацкое правило, — вздохнул Кринк. — не все ли равно мертвому? А как насчет женщин?

— Это нежелательно. Мы будем в Арсиуме, это дружественная страна, а арсианцы очень чувствительны к этому. Но если это вас так беспокоит, то могу тебя успокоить — наверняка с армией воргуна будет ехать достаточно много маркитанток в обозе.

— Ой, они так послушны, эти шлюхи! Нет, вы мне каждый раз новую, подайте хорошую молодую девственницу. Эта компания кажется мне все менее и менее веселой. А как насчет поджогов? Я люблю больше костры.

— Я бы определенно возразил против этого. Как я уже сказал мы будем в Арсиуме дружественном королевстве, и все города и дома в них там принадлежат местным жителям. Я уверен — они будут возражать.

— Что ж, тогда гражданские войны оставляют желать много лучшего, сэр Рыцарь.

— Но что я могу поделать, Доми? — Спархок беспомощно развел руками.

— Это из-за доспехов, я думаю. Вы так закутаны в свою сталь, что уже потеряли вкус к главным удовольствиям войны — добыча, женщины, лошади.

— Может и так, — уступил Спархок. — Вы же понимаете, вековые традиции.

— Традиции, это хорошо, пока они не начинают мешать жить.

— Я запомню это, Доми. Наша палатка вон там, Тиниэн будет рад тебя видеть, — сказал Спархок и последовал за талесианцем к месту, где стояли лошади. Сделав вид, что осматривает подковы Фарэна, он пристально всматривался в сумерки по периметру лагеря. Как он уже видел раньше, границы лагеря патрулировали конные отряды, человек по двенадцать каждый. — Зачем так много патрулей? — спросил он талесианца.

— Пелозианские новобранцы не очень-то рвутся в бой, сэр Рыцарь. А какой смысл был набирать их, если они в первую же ночь все разбегутся.

— Ясно. Ладно, идем назад.

— Да, мой Лорд.

Воргуновские патрули серьезно усложняли дело, уже говоря о двух часовых у шатра. А Гвериг, наверно, пробирается все дальше и дальше. Спархок конечно смог бы при помощи хитрости и силы убежать из лагеря один, но что бы это дало? Без Флют ему не выследить тролля. А взять ее с собой, без остальных — это означало бы подвергнуть ее огромной опасности. Им придется придумать что-нибудь еще.

— Талесианец вел их мимо палатки каких-то пелозианских новобранцев, когда он вдруг увидел знакомое лицо.

— Откуда? — неуверенно спросил он. — Это ты?

Человек в доспехах из буйволиной кожи поднялся на ноги. Похоже он был не слишком-то рад встрече.

— Боюсь, что вы не ошиблись, мой Лорд, — сказал он.

— Что случилось? Как же ты покинул графа?

Откуда бросил быстрый взгляд на людей с которыми делил палатку.

— Моет быть мы лучше поговорим об этом наедине, сэр Спархок?

— Конечно, откуда.

— Давайте отойдем вон туда, мой Лорд.

— Я буду у тебя на виду, — сказал Спархок своему сопровождающему.

Вместе с Оккудой Спархок отошел к нескольким деревьям, растущим в стороне от палатки.

— Граф болен, мой Лорд, — печально сказал Оккуда.

— И ты оставил его одного с этой сумасшедшей? Ты меня разочаровываешь, Оккуда.

— Обстоятельства изменились, мой Лорд.

— И что же?

— Леди Белина мертва.

— Что с ней случилось?

— Я убил ее, — сказал Оккуда оцепенелым голосом. — Я больше не смог выносить ее бесконечного крика. Сначала настойка из трав, которую показала мне леди Сефрения, ка-то утихомиривала ее, но вскоре перестала действовать и она. Я попытался давать ей побольше, но все в пустую. Как-то ночью, когда я передавал ей ужин через окошко, я увидел ее. Она была в бреду и с губ ее текла пена как у бешеной собаки. Это была агония, сэр. Тогда я решил прекратить ее мучения.

— М все знали, что к этому, возможно, придется прибегнуть, — мрачно пробормотал Спархок.

— Может быть, мой Лорд. Но я не мог заставить себя войти туда. А травы больше совсем не помогали, не утихомиривали ее, белладонна, однако, смогла. Она перестала кричать, вскоре после того, как я дал ей настойку из ягод. Потом я кувалдой пробил в стене башни дыру. Я сделал все, как вы говорили, при помощи топора, — в глазах Оккуды показались слезы. — Никогда в жизни мне не было тяжелее. Я обернул ее тело в кусок полотна и вынес из замка. Я сжег ее. После этого я уже не мог смотреть в лицо графу. Я оставил ему письмо, в котором открыл свое преступление и ушел в деревню, недалеко от замка. Я нанял слугу, чтобы они позаботились о графе. Даже после того, как я их ка будто убедил, что в замке больше нет опасности, мне пришлось заплатить им вдвое, чтобы они согласились. Потом я ушел оттуда и вступил в эту армию. Я надеюсь, сражение начнется скоро. В моей жизни все кончено, все что я хочу теперь, это умереть.

— Ты сделал то, что должен был сделать, Оккуда.

— Моет быть, но это не снимает с меня вины.

— Спархок немного помолчал.

— Знаешь что, пойдем-ка со мной, — сказал он.

— Куда, мой Лорд?

— Ты должен увидеться с патриархом Эмсата.

— Я не могу предстать перед священником с окровавленными руками.

— Патриарх Беркстен — талисианец. Я не думаю что он слишком щепетилен. Эй, нам надо увидеть патриарха! — крикнул он талесианскому стражнику. — Отведи нас к его шатру.

— Слушаю, мой Лорд.

Талесианец провел из через лагерь к шатру патриарха Беркстена. Суровое лицо Беркстена, казалось, еще более талесианским при свете свечи. Тяжелые надбровья нависали над глазами, твердые скулы и широкий подбородок выдавались вперед. Он еще все был в кольчуге, но рогатый шлем лежал в углу шатра рядом с топором.

— Ваша светлость, — с поклоном сказал Спархок, — мой друг в духовном смятении, я надеюсь вы сможете дать ему слово утешения.

— Это мое признание, и моя обязанность, сэр Спархок.

— Благодарю вас, Ваше Светлость. Откуда в свое время жил в монастыре, потом поступил на службу к одному графу в северной Пелозии. Его сестра, сестра графа, я имею ввиду, была вовлечена в один из сатанистских культов, и стала совершать обряды, в которые входили и человеческие жертвоприношения. Это давало ей определенное магическое могущество.

Глаза Беркстена расширились.

— Когда сестра графа полностью порабощена этими силами, она потеряла рассудок и граф заключил ее в башню. Оккуда заботился о ней, до тех пор, пока наконец, не смог более выносить ее агонии. Из сострадания он отравил ее.

— Ужасная история, сэр Спархок, — произнес патриарх.

— Да, Ваша Светлость, Оккуда теперь винит себя, душа его отяжелена. Не могли бы вы дать ему отпущение, чтобы он мог встретить лицом остаток дней своих?

Патриарх задумчиво посмотрел на искаженное страданием лицо Оккуды. Некоторое время он обдумывал рассказ Спархока, потом выпрямился, лицо его посуровело.

— Нет, сэр Спархок. Я не могу, — ровно сказал он.

Спархок хотел было возразить, но Беркстен поднял руку.

— Оккуда, — строго сказал он, — ты был монахом?

— Да, ваша Светлость.

— Хорошо, тогда вот какова будет твоя епитимья. Ты должен возвратиться в монашество и поступить на службу ко мне, брат Оккуда. Когда я решу, что достаточно отплатил за свой грех, я дарую тебе отпущение.

— Ваша Светлость, — зарыдал Оккуда, падая на колени, — как я смогу отблагодарить вас?

Беркстен мрачно улыбнулся.

— В свое время ты может быть передумаешь, брат Оккуда, когда узнаешь, как я суров. Расплата за грех может быть тяжела. А теперь ступай и собери свои вещи. Ты перебираешься ко мне.

— Да, Ваша Светлость. — Оккуда поднялся и покинул шатер.

— Если мне будет позволено сказать, Ваша Светлость, — проговорил Спархок, — вы выбрали окольный путь.

— Не совсем так, сэр Спархок, — улыбнулся грозный патриарх. — Душа человеческая — непростая душа. Ваш друг чувствует что он должен выстрадать отпущение, а если я сделаю это просто так, он будет сомневаться, действительно ли его душа очищена. Ему нужно страдание, и я ему помогу в этом, умеренно, конечно, я же не чудовище, в конце концов.

— А то, что он сделал, разве можно назвать таким тяжелым грехом.

— Конечно нет. Он действовал из милосердия. Он будет хорошим монахом. Когда я отпущу ему грехи, подыщу ему хороший тихий монастырь где-нибудь и сделаю его настоятелем. Тогда он будет слишком занят, чтобы забивать себе голову мыслями обо всем, что с ним случилось, А Церковь получит преданного служителя.

— Вы замечательный человек, Ваша Светлость.

— Я просто скромный служитель Божий, не на что большее я никогда не претендовал. Это все сэр Спархок. Ступай, Бог да благословит тебя.

— Благодарю, Ваша Светлость.

Спархок был очень доволен собой, когда возвращался со своим провожатым по лагерю к своему шатру. Своих собственных трудностей он разрешить не мог, зато помог другим.

— Кринк был здесь, — сказал Тиниэн. — Он рассказал нам, что лагерь хорошо охраняется. Это, пожалуй, усложнило наше бегство.

— И очень сильно, — согласился Спархок.

— Кстати, Флют тут кое-какие вопросы задавала насчет некоторых расстояний, мы покопались в тюках, но карты не нашли.

Она в моей седельной сумке.

— Я должен был догадаться, — сказал Кьюрик.

— А что ты хочешь знать? — спросил Спархок малышку, доставая из сумки карту.

— А далеко от этого Агнака да Эйси?

Спархок разложил карту на столике в середине шатра.

— Очень красивая картинка, — оценила Флют. — Но она не отвечает на мой вопрос.

Спархок померил расстояние на карте.

— Около трех сотен лиг.

— Это тоже не отвечает, Спархок. Мне нужно знать, сколько времени займет путь?

— Около двадцати дней.

Флют нахмурилась.

— Может быть у меня получился сократить это немного, — сказала она.

— О чем ты говоришь, я что-то не пойму?

— Ведь Эйси находится на побережье?

— Да.

— Нам понадобится что-нибудь, чтобы доплыть до Талесии. Гвериг несет Беллиом в свою пещеру в горах.

— Но нас вполне достаточно, чтобы справиться со своими стражами, — Келтэн. — Да и с патрулем среди ночи мы тоже разберемся. Мы не так уж далеко позади него, чтобы нагнать.

— Надо кое-что сделать в Эйси, — ответила Флют. — И до того, как мы последуем за Беллиомом. Мы знаем, куда направляется Гвериг, так что найти его будет нетрудно. Улэф ступай к Воргуну и скажи, что мы будем сопровождать его в Эйси. Придумай сам какую-нибудь причину.

— Да, моя леди, — ответил Генидианец, скрыв улыбку.

— Ну когда вы все перестанете… — протянула Флют. — Да, кстати, по пути к Воргуну попроси кого-нибудь принести нам ужин.

— А что бы вы пожелали?

— Хорошо бы козлятины, в любом случае чего угодно, но только не свинины.

Еще до восхода солнца на следующий день они добрались до Агнака и расположились близ города огромным лагерем. Горожане немедленно закрыли ворота. Король Воргун приказал Спархоку и его компаньонам сопровождать его под флагом перемирия к северным воротам города.

— Я король Талесианский Воргун, — прокричал он у стен Агнака. — Со мной король Пелозианский Сорес и Рыцари Храма. В королевство Арсиум вторглись рендорцы и я приказываю каждого способного держать в руках оружие мужчину присоединится к нам именем Церкви, дабы покончить навсегда с эшандистской ереси. Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло, но если до наступления темноты ворота не будут открыты, я возьму город силой и сожгу его.

— Как ты думаешь, они его слышат? — спросил Келтэн.

— Я думаю его слышно аж до самого Чиреллоса, — ответил Тиниэн. — У твоего короля такой голосище, сэр Улэф…

— У нас в Талесии между людьми обычно большие расстояния, — пожал плечами Улэф. — И приходится громко кричать, чтобы тебя услышали.

Король Воргун криво ухмыльнулся ему.

— Может кто-нибудь хочет заключить пари, насчет того, откроют они ворота до того, как солнце скроется за тем холмом, или нет? — спросил он.

— Мы Рыцари Храма, Ваше Величество, — строго ответил Бевьер. — Мы приносили обет бедности и не можем заниматься азартными играми.

Воргун расхохотался. Городские ворота начали медленно раскрываться.

— А, я так думал, что они струсят, — проворчал талесианский монарх и тронул лошадь к воротам. — Где я могу найти городского магистра? — спросил он одного из трясущихся привратных стражей.

— Я полагаю, он в ратуше, Ваше Величество, — заикаясь ответил тот. — Возможно, он прячется в подвале.

— Да, Ваше Величество! — стражник отбросил свою пику и побежал по улице.

— Мне нравятся лэморкандцы, — возвестил Воргун. — Они всегда так готовы услужить.

Городской магистрат оказался донельзя толстым коротышкой. Он весь побледнел и вспотел от страха, когда стражник поставил его перед королем.

— Я требую для короля Сореса, меня и нашего окружения подобающих покоев, ваше превосходительство, — Воргун усмехнулся. — Это не причинит неудобств твоим жителям, потому что им все равно всю ночь придется собираться в дорогу. Отныне они призваны в армию.

— Как прикажет Ваше Величество, — пропищал магистрат.

— Вы видите, что я имел в виду, говоря про лэморкандцев, — сказал король. — Что ж, отчего бы нам не выпить пока где-нибудь, пока превосходительство не опустошит для нас дюжину домов?

После совета с королем Соресом и Бергстеном, король Воргун отправился на следующее утро на запад, в сопровождении отряда талесианцев. Спархок ехал рядом с ним. Утро выдалось прекрасное, солнце играло на поверхности озера, в лицо дул легкий освежающий ветерок.

— Ты так и не рассказал мне, что вы делали в Пелозии, — сказал Воргун Спархоку. Талесианский король был более-менее трезв этим утром и Спархок решил рискнуть.

— Вы, конечно, знаете об этом. А ее кузен Бастард пытается захватить власть.

— Все гораздо сложнее, Ваше Величество. Мы в конце концов узнали причину болезни. Первосвященнику энниасу нужен был доступ к казне, и он отравил королеву.

— Что он сделал?

— Да, — кивнул Спархок. — Для Энниаса хороши все средства — он рвется к трону Архипрелата.

— Каков подлец!

— Ну вот, мы нашли противоядие для Эланы. Это связано с магией и нам необходим талисман, чтобы все получилось. Мы обнаружили, что он находится на дне озера Вэнн.

— Что за талисман? — прищурясь спросил Воргун.

— Нечто вроде украшения, — уклончиво ответил Спархок. — Кое-кто носил его когда-то.

— Неужели вы так полагаетесь на эту магию?

— Я видел, как это срабатывает, Ваше Величество. Вот именно поэтому мы так возражали, когда настаивали, чтобы мы присоединились к вам. Мы не хотели проявить к вам никакого неуважения… Сейчас жизнь Эланы поддерживается заклинанием, но оно будет действовать не так уж долго. Если она умрет, Личеас будет короноваться.

— Нет! Насколько это в моих силах, я не позволю, чтобы он это сделал. Я не хочу, чтобы одним из Эозийских государей был человек, не знающий имени своего отца.

— Я тоже был бы этому не рад, но, я думаю, Личеас знает, кто его отец.

— Неужели? А может быть это знаешь и ты?

— Это первосвященник Энниас.

Глаза Воргуна расширились.

— Ты уверен в этом?

— Да, — кивнул Спархок. — Об этом мне поведал призрак короля Алдреаса. Его сестра была очень распутна.

Воргун сделал жест, которым суеверные крестьяне обычно отгоняли злого духа. Странно было видеть царствующего монарха с замашками простого крестьянина.

— Ты сказал призрак? Но слово призрака не представишь ни одному суду.

— А я не собираюсь вести его суд, Ваше Величество, — мрачно ответил Спархок, кладя руку на эфес. — Когда у меня случится досуг, все это будет в руках высшего правосудия.

— Хорошие слова, Спархок, — одобрил Воргун. — Хотя я не думал, что священник может так пасть, поддаться чарам Аррисы.

— Арриса может быть очень убедительной. В любом случае ваша кампания имеет дело с другим заговором того же самого человека — Энниаса. Я подозреваю, что рендорским вторжением управляет человек по имени Мартэл. А он работает на Энниаса и пытается разжечь побольше всяких неприятностей, чтобы заставить Рыцарей Храма покинуть Чиреллос во время выборов Архипрелата. Наши Магистры, возможно, помешали бы Энниасу взойти на трон в Базилике, поэтому он и хочет убрать их из Священного города.

— Этот Энниас — сущий дьявол.

— Да, это точное слово.

— Ты дал мне много пищи для размышлений этим утром, Спархок. Я подумаю немножко и мы поговорим еще об этом.

Спархок слегка улыбнулся — блеснул внезапный, пока еще правда. очень тоненький лучик надежды.

— Хотя особо не надейся. Я полагаю все-таки, что ты будешь нужен мне в Арсиуме. Кроме того, Воинствующие Ордена уже идут на юг, а ты — правая рука Вэниона. Я думаю, он не захочет. чтобы ты оставался в стороне.

Они двигались на запад. Время и расстояние, казалось, тянулись вечно. Отряд пересек пелозианскую границу и двинулся по нескончаемым равнинам в ярком солнечном свете.

Однажды ночью, еще на приличном расстоянии от дейранской границы, Келтэн, пребывая не в лучшем настроении, сказал Флют:

— Ты, кажется, говорила, что ускоришь эту поездку?

— А я это и делаю, — ответила она.

— Да ну? — саркастически усмехнулся Келтэн. — Мы едем уже целую неделю, а не добрались еще даже до границы Дэйры.

— На самом деле мы находимся в дороге всего два дня. Я просто вынуждена сделать так, чтобы казалось, что прошла неделя, чтобы Воргун ничего не заподозрил…

Келтэн недоверчиво воззрился на девочку.

— А вот у меня есть к тебе другой вопрос, Флют, — сказал Тиниэн. — Там у озера мы стремились поймать Гверига и побыстрее забрать Беллиом, а потом ты вдруг изменила свое решение и сказала, что мы должны ехать в Эйси. Что произошло?

— Я получила известие от моей семьи, — ответила Флют. — Они мне и поведали о деле, которое я должна выполнить в Эйси до того, как мы отправимся за Беллиомом, — она скроила рожицу. — Наверно я сама должна была до этого додуматься.

— Давайте все же вернемся к моему вопросу? — нетерпеливо проговорил Келтэн. — Как это у тебя получилось так сжать время?

— Есть способы, — уклончиво ответила Флют.

— Я бы на твоем месте не стала настаивать, Келтэн, — посоветовала Сефрения. — Ты все равно не поймешь, так что об этом беспокоится? Кроме того, если ты не успокоишься, она сможет решить ответить тебе, а ответы могут привести тебя в плохое расположение духа, скажу больше — очень расстроить тебя.