— Эй, а ты начинаешь поджариваться, — сообщил Келтэн бледнокожему Улэфу, спина и плечи которого уже покраснели.

— Это уж как обычно, — ответил тот, — талесианцы не могут загорать нормально, — он выпрямился, закончив увязывать последнее бревно. — Теперь давайте-ка спустим его на воду, посмотрим, будет ли он плавать.

Они стащили плот по скользкой береговой грязи к воде. Улэф критически посмотрел на него.

— На морскую прогулку я бы на нем не отправился, — вынес суждение Генидианец. — Но для наших целей сойдет. Берит сходи-ка к тому вон ивняку и срежь пару молодых стволов.

Послушник кивнул и через несколько минут возвратился с двумя упругими стволами. Улэф подошел к могиле и выбрал из пирамиды два камня, немного больше размером своего кулака. Взвесив их на весу рук, он передал один Спархоку.

— Как ты думаешь, — спросил он, — золотая корона весила примерно столько?

— Откуда мне знать? Я ж никогда не носил короны.

— Ну, думай, Спархок, день идет и скоро здесь будет полно комаров.

— Хорошо, наверно столько, может на несколько фунтов больше, может — меньше.

— Так я и предполагал. Берит, возьми эти стволы и отплыви на плоте немного от берега. Мы сейчас отметим территорию для наших поисков.

— Берит выглядел озадаченным, но сделал, как было велено.

— Достаточно, Берит! — крикнул Улэф. — Дальше не надо, — почти совсем без размаха он бросил камень в направлении плота. — Отметь это место!

Берит утер с лица брызги.

— Да, сэр Улэф, — ответил он, подталкивая шестом плот поближе к центру расходящихся по воде кругов. Взяв один из ивовых прутьев, послушник воткнул его в илистое дно. Верхушка ствола осталась торчать над водою.

— Теперь возьми немного левее! — прокричал Улэф. — Следующий камень я брошу подальше.

— Левее для меня или для вас, сэр Улэф? — почтительно поинтересовался Берит.

— Сам выбирай. Я просто не хочу попасть в тебя этим, — сказал талесианец, перебрасывая второй камень с руки на руку.

Берит отвел плот в сторону и Улэф бросил второй камень, на этот раз как следует размахнувшись.

— Господи, да не один раненый, тем более умирающий не зашвырнул бы корону так далеко! — воскликнул Келтэн.

— В этом-то все и дело, — скромно ответил Улэф. — Уж это точная граница для наших поисков. Берит, отметь это место и лезь в воду! Надо узнать какая там глубина и какое дно.

Берит отметил место падения второго камня и замялся.

— Не попросите ли вы леди Сефрению отвернуться? — густо покраснев выдавил он.

— Если кто-нибудь засмеется, быть ему весь остаток своих дней жабой, — пригрозила Сефрения, отворачиваясь и заставляя отвернуться любопытную Флют.

Берит скинул с себя оставшийся минимум одежды и выдрой соскользнул с края плота. Примерно через минуту его голова показалась над водой. Все на берегу затаили дыхание. Берит, разбрызгивая воду, глубоко вздохнул.

— глубины примерно восемь футов, сэр Улэф, — доложил он, взбираясь на плот. — Но на дне фута два тины и ила, не особенно приятно. Вода совсем мутная — рук перед лицом не видать.

— Я этого боялся, — пробормотал Улэф.

— А как водичка на ощупь? — крикнул Келтэн.

— Ужасно холодная, сэр, — откликнулся Берит.

— А я боялся этого, — мрачно сказал Келтэн.

— Ну вот, господа, — провозгласил Улэф, — настало время искупаться и нам.

Оставшаяся часть дня была не слишком приятной. Как и сказал Берит не успевшая еще прогреться вода леденила тело, а дно было покрыто толстым слоем липкой темно-коричневой грязи, наносимой в озеро из прибрежных торфяных болот.

— Не пытайтесь копаться в тине руками, — наставлял талесианец, — ощупывайте дно ногами.

Однако они так ничего и не нашли. Солнце уже готово было закатиться за горизонт, когда они усталые и синие от холода выбрались на берег.

— Нам нужно что-то решить, — мрачно проговорил Спархок, когда они обсушились, оделись и натянули кольчуги. — Долго ли мы можем в безопасности оставаться здесь? Ищейка почти точно знает, где мы находимся и запах быстро приведет его к нам. Как только он увидит нас на этом озере, Азеш будет знать где Беллиом, а этого мы не можем допустить.

— Ты прав, Спархок, — согласилась Сефрения, — конечно Ищейке понадобится время, чтобы набрать новых людей, но мы должны поставить себе крайний срок, после которого должны будем покинуть это место.

— Но мы уже так близки, — возразил Келтэн.

— Однако для нас будет не лучшим выходом — найти Беллиом и тут же отдать его Азешу, — сказала она, — если мы сейчас уедем, то отведем Ищейку от этого места. А потом мы всегда сможем вернуться сюда и достать его.

— Завтра в полдень? — предложил Спархок.

— Уж по крайней мере не дольше.

— Что ж, завтра в полдень мы собираемся и едем назад в Вэнн, — сказал Спархок. — У меня такое чувство, что Ищейка не поведет своих людей в город. Они слишком уж бросаются в глаза.

— Лодка! — прошептал Улэф. Лицо его казалось красным в свете костра.

— Где? — спросил Келтэн, уставившись на ночное озеро.

— Да нет. Я имел в виду, почему бы нам в Вэнне не раздобыть лодку? Ищейка последует за нами в Вэнн, но наши следы по воде он вынюхать не сможет. Он будет торчать у Вэнна, поджидая нас, а мы уже будем здесь. И преспокойно будем искать Беллиом.

— Хорошо придумано, Спархок, — сказал Келтэн.

— А ты как думаешь, — спросил Спархок Сефрению. — Можно ли сбить со следа Ищейку, если мы поедем водой?

— Я полагаю, что да, — ответила она.

— Хорошо, тогда так и сделаем.

Скудно поужинав все разошлись спать.

На следующее утро они поднялись с первыми лучами солнца, и, кое-как позавтракав, забрались на плот и отвели его ко вчерашним отметинам. Поставив плот на якорь, сооруженный из камня на веревке, они опять полезли в холодную воду.

Был уже почти полдень, когда Берит вынырнул неподалеку от Спархока и отплевываясь и хватая воду проговорил.

— Кажется, я что-то нашел. Через томительную минуту ожидания он вынырнул снова. Но то, что он держал в руке было не короной, а потемневшим от воды и ила черепом человека. Подплыв к плоту, он положил находку на бревна. Спархок взглянул на солнце и выругался, потом вслед за Беритом влез на плот.

— Все! — крикнул он высунувшемуся из воды Келтэну. — Мы больше не можем здесь оставаться. Собирай остальных и идем на берег.

Когда они оказались на берегу, Улэф с любопытством изучил череп.

— Почему-то он какой-то узкий и вытянутым.

— Это потому, что он принадлежал земоху.

— Он что, утонул? — спросил Берит.

Улэф соскреб грязь с черепа и показал пальцем на отверстие в левом виске.

— Нет, с этой дырой в голове — вряд ли, — он подошел к воде и тщательно отмыл череп. Затем принес его назад и потряс. Внутри что-то гремело. Талесианец положил находку на камни могилы графа Хейда, взял здоровенный булыжник и ударил по черепу так, будто раскалывал орех. Вытащив что-то из осколков, он проговорил:

— Я так и думал — кто-то продырявил его голову стрелой, может быть с берега, — он вручил Тиниэну ржавый наконечник. — Ты узнаешь?

— Да, это дейранская ковка, — ответил тот, осмотрев его.

— Гэзек же говорил, что Альсионцы проходили здесь и уничтожили всех земохов, которые преследовали графа Хейда, — сказал Спархок. — Мы можем быть уверены, что земохи видели, как граф кинул корону в озеро, они бросились за ней и именно в то место, где она действительно упала в воду. Теперь мы находим череп одного из них, пробитый дейранской стрелой. Это хороший знак. Можно воспроизвести все события того дня. Берит, ты не сможешь указать точно место, где ты нашел этот череп?

— Я ориентировался на берег, это было прямо напротив большой засохшей коряги, от кромки воды футах в тридцати.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Спархок. — Земохи ныряли за короной, тут пришли Альсионцы и перестреляли их всех с берега. Этот череп был не больше, чем в нескольких шагах от Беллиома.

— Теперь мы знаем, где он находится, — сказала Сефрения, — поэтому вернемся за ним позже.

— Но…

— Мы должны уходить отсюда немедленно, Спархок. Слишком опасно держать Беллиом в руках, когда нас преследует Ищейка.

Скрепя сердце, Спархоку пришлось признать, что она права.

— Что ж, хорошо, — разочарованно протянул он. — Давайте собираться. Поедем в кольчугах, чтобы не очень бросаться в глаза. Улэф, оттолкни плот от берега. Нам нужно замести все следы нашего пребывания здесь и отправляться в Вэнн.

На сборы ушло примерно полчаса. Они двинулись на север, вдоль берега галопом. Как обычно, Берит ехал позади, приглядывая нет ли погони.

Спархок пребывал в меланхолии. Как бы близко он не подбирался к Беллиому, что-то мешало ему, какая-то невидимая сила. Он ощущал в себе исподволь зарождающиеся языческие суеверия, всячески искореняемые эленийской Церковью. Многие года путешествий заронили в его душу семена мрачного скептицизма, но отказаться от своей веры он не мог и не хотел. Однако некая сила мешала ему заполучить Беллиом, и он знал, что это за сила. В голове его зароились мысли об армиях и вторжениях. Он поклялся себе, что если Элана умрет, то он положит всю свою жизнь, чтобы уничтожить Земох и оставить Азеша без единого раба.

Они добрались до Вэнна еще засветло и возвратились в уже хорошо знакомую гостиницу.

— Почему бы нам не купить это место, — предложил Келтэн, когда они спешились во дворе. — Я чувствую себя так, будто прожил здесь всю жизнь.

— Ступай наверх, — сказал ему Спархок. — Кьюрик, давай-ка сходим на берег озера, пока не село солнце и приглядим там какую-нибудь лодку.

Рыцарь и его оруженосец вышли из гостиницы и зашагали по улицам к озеру.

— Этот городишко не становится привлекательнее, даже когда ближе познакомишься с ним, — заметил Кьюрик.

— Мы здесь не ради своего удовольствия, — проворчал Спархок.

— Что с тобой, Спархок? Ты какой-то не такой последние недели.

— Время, Кьюрик, — вздохнул Спархок, — время. Оно течет сквозь пальцы. Мы были от Беллиома в нескольких футах и нам пришлось собраться и уехать. Моя королева умирает, а на пути постоянно становятся все новые преграды. Мне ужасно хочется устроить неприятности некоторым людям.

— О, тогда пожалуйста, не надо смотреть на меня.

Спархок нехотя усмехнулся.

— Я думаю, ты в безопасности, мой друг, — ответил он, похлопывая Кьюрика по плечу.

— Ну что ж, тогда нам вон туда, — оруженосец указал рукой.

— А что там?

— Таверна, а в ней сидят лодочники, или хозяева лодок.

— Откуда ты узнал?

— Я только что видел, как один из них вошел туда. Лодки иногда текут, и тогда хозяева смолят их. Всегда, когда видишь человека в одежде, запачканной варом — можешь быть уверен, что это лодочник.

— Ты иногда поражаешь меня своей наблюдательностью, Кьюрик.

— Я немало побродил по свету, Спархок. Если человек глядит во все глаза, он может научиться очень многому. Когда мы войдем, предоставь разговоры мне. Так дело пойдет быстрее, — Кьюрик вдруг пошел вразвалочку и подойдя к двери с ненужной силой толкнул ее. — Здорово, народ, — сказал он грубовато. — Мы, случайно, не там, где собираются те, кому приходится работать на воде?

— Ты попал по адресу, дружище, — сказал подавальщик.

— Отлично, ненавижу пить с сухопутными. От них только и слышишь, что о погоде да об урожае.

Люди в таверне одобрительно загоготали.

— Прости за любопытство, друг, но тебе случаем не приходилось хлебнуть соленой водички? — спросил подавальщик.

— Ха, еще бы, — ответил Кьюрик. — Жаль, что все время я не могу хлебать ее. Ничего нет лучше большой воды.

— Да, от моря здесь далеко, приятель, — сказал сидящий в углу человек с ноткой уважения в голосе.

Кьюрик глубоко вздохнул.

— А нельзя ли у вас тут нанять лодку? — спросил он. — Мы шли из Талесии, из Эмсата и зашли в Апалию. Я сошел на берег и грешным делом нагрузился там грогом. Капитан был не из тех, кто дожидается, так что он поднял паруса и утром с отливом ушел. А я застрял на берегу. Но по случаю я встретил этого человека, — Кьюрик по-свойски хлопнул Спархока по плечу. — Он дал мне работу. Говорит, что ему нужна лодка здесь у вас в Вэнне. Ну вот сейчас мы эту самую лодку и ищем.

— Эй, приятель, — отозвался человек, сидящий в углу, — а сколько твой хозяин заплатит за посудину?

— Ну лодка нужна на пару дней, — сказал Кьюрик и посмотрел на Спархока. — Как думаете, шкип, полкроны дадите?

— Да, я могу дать полкроны, — ответил Спархок, пытаясь скрыть изумление перед представшим в новом обличье Кьюриком.

— Говоришь, значит, на два дня? — переспросил человек в углу.

— Ну, как будет ветер, погода, но примерно так, приятель.

— Ладно. У меня тут в городе дела. Так что я могу дать вам свой баркас, тем более, что с рыбной ловлей сейчас не слишком, а сам буду чинить сети.

— Может пойдем тут же сразу и поглядим?

Человек допил пиво и поднялся.

— Ну пойдем, — сказал он, направляясь к двери.

— Кьюрик, — тихо сказал Спархок, — твои сюрпризы как гром среди ясного неба. В конце концов нервы у меня уже не те.

— Разнообразие делает жизнь интереснее, шкип, — усмехнулся Кьюрик, выходя из таверны.

Баркас оказался низко сидящей в воду посудиной футов тридцати длинной.

— Да в ней течь, приятель, — сказал Кьюрик, указывая на воду в лодке.

— Ну, мы как раз чиним ее. Мои люди сейчас ушли перекусить, но как только вернутся, сразу закончат работу. Это добрый баркас, приемистый и слушает руля, как хорошая жена — мужа, и перед любой непогодой на этом озере устоит.

— Ну так твои ребята починят ее к утру?

— Даже и не беспокойся, приятель.

— Ну, что думаешь, шкип? — спросил Кьюрик Спархока.

— Кажется, неплохая лодка, но я же не разбираюсь, ты для того и нанят, чтобы выбрать.

— Ну ладно, по рукам, приятель, — сказал Кьюрик рыбаку. — Мы придем сюда завтра на восходе, — и они с рыбаком ударили по рукам. — Идем, шкип, — сказал оруженосец, — поищем грогу, еды и места, чтобы переночевать.

Все той же развалистой походкой, Кьюрик принялся подниматься по берегу прочь от озера.

— Может ты объяснишь весь этот спектакль? — обратился к нему Спархок, когда они отошли подальше от рыбака.

— Все очень просто, Спархок, — ответил Кьюрик. — Озерные лодочники весьма уважают настоящих моряков и всячески стараются им угодить при встрече.

— Но, насколько я заметил, ты даже научился и ходить как-то по-особенному, и разговаривать…

— Я ходил в море в юности, когда мне было лет шестнадцать. Я тебе между прочим говорил об этом раньше.

— А я что-то не помню.

— Да нет, говорил же.

— Ну, может я что-то забыл. Но что заставило тебя отправиться в море?

— Эслада, — рассмеялся Кьюрик, — ей было тогда четырнадцать и она только-только расцветала. У нее по глазам было видно, что больше всего она хочет выскочить замуж, а я был еще не готов, вот и удрал от нее в море. Я нанялся матросом на самую дырявую шхуну на всем западном побережье и полгода только и делал, что вычерпывал воду из трюма. Сойдя на берег, я поклялся, что больше никогда моя нога не ступит на палубу, чему Эслада была очень рада…

— И после этого ты все же решил жениться на ней?

— Да, вскоре после того. Когда я вернулся домой, она затащила меня на сеновал своего отца и привела несколько очень убедительных аргументов… Эслада умеет быть очень убедительной, когда ей что-нибудь взбредет в голову.

— Кьюрик!

— Спархок, не будь таким юнцом. Эслада деревенская девушка, а большинство деревенских девушек рожают гораздо быстрее, чем через девять месяцев после свадьбы. Это довольно грубый способ ухаживания, но у него свои приятные стороны.

— На сеновале?

Кьюрик улыбнулся.