Белый какаду

– Имеется еще одна новость, – сказал он. – В состав яда входил никотин. Нет, нет! Это все, что мне известно.

Он стремительно предупредил мои вопросы.

– Я ухожу в полицейский участок. Возможно, там я еще что-нибудь узнаю.

Он замолчал с озадаченным видом, точно вспомнив о более важном деле, затем сказал:

– Вас не затруднит приглядеть немного за мисс Телли?

Меня это не затрудняло. Надеюсь, что мне удалось сказать это без неуместной горячности. Я встретил Сю в холле. Она выглядела утомленной и бледной и сказала мне, что плохо спала.

– Я чувствовала себя затравленной, – проговорила она и засмеялась немного дрожащим голосом.

Что ж, я сам ощущал это. Я сказал:

– Мне поручено приглядеть за вами сегодня. Лорн отправился в полицию.

Я вкратце рассказал ей о новостях, и она слушала в раздумье. Затем пожала плечами.

– Я полагаю, нам остается только ждать, – произнесла она. – Но бездействие довольно неприятно.

– Пойдемте, – вдруг сказала она, – посмотрим знаменитую гостиную. Я покажу вам рояль Папы. Вероятно, вся эта история – чистейшая выдумка и чепуха.

* * *

Я последовал за ней по тускло освещенному коридору, любуясь ее мягкой грациозной манерой держаться, линией ее плеч и гордой посадкой чуть склоненной головы. Только впоследствии я задал себе вопрос: почему необъяснимая прихоть подсказала ей выбрать именно это утро, чтобы показать мне рояль Папы?

На ней снова был костюм из серого твида и на шее красный шарф. Когда она проходила по коридору мимо двери, шарф зацепился за торчащую щеколду. Резко остановившись, она невольно повернулась и оказалась в моих объятиях. Это случилось так быстро и неожиданно, что у меня не было времени для размышлений. Поблизости никого не было, и я крепко обнял ее, чувствуя, как ее волосы щекочут мое лицо. И тотчас весь мир перестал существовать для меня. Я начал страстно целовать ее. Но Сю как-то незаметно высвободилась и отошла от меня. Я безуспешно пытался что-то ей сказать, стараясь придать твердость своему голосу. Сердце мое колотилось, будто я долго бежал, и я жаждал вновь заключить ее в свои объятия. Но я боялся вызвать ее негодование.

– Простите меня!

Я придумывал дальнейшие извинения, но не мог найти слов.

Вдруг она заговорила тихим взволнованным голосом, какого я прежде не слышал у нее.

– Разве вы не собираетесь посмотреть на рояль Папы?

Кажется, я сказал "да". Мы снова вошли в ту же дверь, на этот раз ее шарф ни за что не зацепился. Вскоре мы добрались до Белой гостиной. Я открыл дверь и остановился.

– Здесь темно, – предостерегающе сказал я.

– Ну и что же? – ответила Сю. И мне показалось, что, несмотря на темноту, я увидел в ее глазах искорки смеха и что губы ее все еще пылали от моих поцелуев.

– Ну и что же? Откройте ставни!

Но когда она следом за мной вошла в холодную, темную комнату, смех ее замер.

– Как здесь холодно, – сказала она, вздрогнув, – и какой затхлый воздух.

Вместе со мной Сю подошла к окну и раздвинула шторы. Я распахнул окно и впустил в комнату струю свежего воздуха. Открыв ставни, я снова закрыл окно.

Тусклый свет нисколько не изменил мрачного уныния этой старинной комнаты. Даже цветы на ковре и позолоченные купидоны над каминным зеркалом казались выцветшими, заброшенными и уродливыми.

Краска сбежала с лица Сю.

– Здесь так безжизненно, – сказал я.

– Обстановка делает комнату еще мрачнее, – испуганно сказала Сю. – Однако вот рояль.

Он стоял в темном углу – этот черный огромный рояль, похожий на громадный гроб на ножках. Никто из нас не спешил подойти к нему.

Сю огляделась, подошла к длинному светлому столу, покрытому выцветшей бархатной скатертью, и остановилась в раздумье.

– Пыль, – сказала она, проведя по нему пальцем.

Затем она села в отделанное резьбой кресло с сильно изношенной серой атласной драпировкой. В этой старинной комнате, с ее витиеватым и претенциозным изяществом, Сю казалась миниатюрной и странно современной. Мрачная обстановка комнаты как-то повлияла на нее. Она была бледна, глаза ее казались более темными, а круги под ними от бессонницы проступили еще резче. Даже ее блестящие волосы, казалось, потускнели. Положив руки на колени, она с задумчивым видом смотрела на пыльный изношенный ковер с выцветшими гирляндами роз.

– Я полагаю, вам известно, что мистер Лорн изменил свое мнение, – задумчиво сказала она. – Теперь он хочет, чтобы я рассказала обо всем полиции и постаралась получить разрешение на выезд.

– Да, – ответил я.

Мой голос звучал громко и резко в этой комнате. В ее тишине было что-то, внушавшее мне тревогу. Я подумал, хорошо ли я поступил, придя с Сю в такую отдаленную часть старого отеля. Я снова осмотрелся кругом, но не нашел места, где кто-либо мог спрятаться. Следовательно, вновь появившееся ощущение чьего-то близкого присутствия не отражало реальности.

Я сел рядом с Сю, но так, чтобы мне была видна дверь в коридор. Имея в кармане револьвер, я чувствовал себя увереннее. Помню, как я совал руку в карман и с удовольствием трогал оружие.

– Надеюсь, вы последуете совету Лорна, – твердо сказал я.

– Вы считаете, что так будет лучше?

– Я всегда так считал.

Почему-то у меня появилось желание обернуться и посмотреть назад.

– Я думаю, что вы и мистер Лорн правы, – устало сказала Сю. Ее голос дрогнул, она изменилась в лице и быстро оглядела комнату.

– Что произошло с этой комнатой? – резко и нетерпеливо спросила она.

– Она долгое время была закрыта, и в ней холодно, – объяснил я прозаически, хотя прекрасно понимал ее ощущение.

– У меня такое чувство, будто в комнате присутствуют призраки всех обитавших здесь ранее людей, – неожиданно сказала она.

– Тогда уйдем и оставим ее призракам.

В комнате вдруг стало невыносимо находиться. Ее тишина сделалась угрожающей, холодный затхлый воздух казался удушливым, тени – зловеще мрачными. Мы стали чувствовать надвигающуюся угрозу. Инстинкт повелевал мне тотчас увести отсюда Сю.

В это мгновение произошло очень странное явление. Тишина нарушилась тяжелым вздохом совсем близко от нас! Это был продолжительный и невыразимо усталый вздох. Мы слышали его совершенно отчетливо. В мертвой тишине комнаты этот вздох вселял ужас.

Мы взглянули друг на друга и быстро встали. Никто из нас не произнес ни слова.

Затем я с револьвером в руке подошел к роялю. В углу было темно, но там никого не оказалось.

Я поднял огромную крышку. Взглянув, я положил револьвер в карман и осторожно дотронулся рукой до чего-то внутри рояля.

– Что?! – прошептала Сю.

Я опустил крышку. Значит, это действительно был гроб.

– Выйдите, пожалуйста. Выйдите немедленно!

Но Сю не двигалась. Я подумал, что человек, втиснутый в рояль, не мог издать этого вздоха. Он был уже давно мертв.

Глава 14

Тело, втиснутое в огромный черный рояль, напоминавший гроб, оказалось трупом человека, называвшего себя священником. Это было для нас новым ужасным событием.

Священник был отравлен, как и Стравский. Умудренный теперь опытом, комиссар сказал, что яд опять был никотином. На правой руке отца Роберта был найден маленький след укола, и яд был введен с помощью иглы. Лорн, рассказывая мне это, соглашался с такой версией и добавил, что яд обладал очень быстрым действием и священник умер, не успев даже позвать на помощь. И как следовало ожидать, убийство священника совершенно опровергло мои предположения. Мне казалось, что все обстоятельства указывали на виновность священника. Но теперь он сам оказался жертвой беспощадных преступников, убивавших, не задумываясь, ядом или револьвером.

Сначала произошло убийство неизвестного человека, личность которого была установлена лишь в последнее время. Убийство слуги было отвратительным преступлением, однако Марсель в глазах общества не был значительным лицом. Кроме того, как я полагаю, его убийство считали связанным с первым преступлением.

Но убийство священника – было другим делом, даже если бы он оказался псевдосвященником. Сам факт совершения трех убийств за такое короткое время вызвал в городе сильное возбуждение. К тому же преступник чувствовал себя настолько уверенно, что решился на это новое убийство под самым носом у полиции. Его личность оставалась неустановленной, несмотря на все ее усилия.

Это убийство убедительно доказывало, что в старом отеле скрывался неуловимый убийца или преступная организация, и это было самым важным, с нашей точки зрения.

После первого убийства осталось несколько улик. В случае убийства Марселя все данные ограничивались моими показаниями, и этого было недостаточно для следствия. В последнем же случае вообще не оставалось никаких улик. Священник умер от яда и был мертв не менее семи часов – это все, что было известно.

Со слов Лорна я понял, что полиция немедленно попросила помощи из далекого Парижа. Кажется, в городе происходила очередная политическая борьба, и комиссар был полон решимости вести это дело самостоятельно. Однако третье убийство лишило его возможности блеснуть своим талантом перед политическими противниками. Но, возможно, давление общественного мнения вынудило его просить помощи.

Штат нашей охраны был соответственно увеличен. Не находясь в тюрьме, но окруженные многочисленной стражей, мы фактически превратились в арестантов. Полицейские окружили отель, заполнили двор, слонялись по коридорам. Они заходили на кухню, где Поль снабжал их огромным количеством напитков. Они часто находились в таком состоянии, что, если бы перед ними появился убийца и признался в своей вине, они вполне могли бы приветствовать его как друга, вместо того чтобы арестовать.

Таким образом, наша стража, призванная выполнять две роли-защитников и тюремщиков, при подобных обстоятельствах не исполняла успешно ни одной из них, А к тому времени, когда прибыли детективы из Парижа, дело уже успело подойти к стремительной и бурной развязке.

Немного опомнившись после своего ужасного открытия в Белой гостиной, я осознал, что опасность, грозившая Сю, неизмеримо увеличилась.

Итак, мы с Сю отправились к полицейским, чтобы известить их о нашем ужасном открытии. Мы пошли вместе, так как я не решался потерять ее из вида в этом дьявольском доме.

Я не говорил ей, что обнаружил в этом черном гробу, но она догадывалась. Я помню, как мы кричали полицейскому во дворе, стоя на той площадке, где я обнаружил первую жертву этого страшного дела. Полицейский встал, глядя на нас, затем, когда он понял беглую французскую речь Сю, его лицо стало выражать изумление и страх. Вероятно, ему пришлось затратить немало усилий, чтобы закрыть свой рот и дать свисток, вызвавший других полицейских. Те прибежали во двор и бросились вверх по винтовой лестнице, вновь спеша вызвать в доме смятение и приступить к очередным допросам и обыскам.

Но я отчетливо запомнил то, что произошло в Белой гостиной в секунды, предшествовавшие их приходу.

Оставив Сю на площадке под присмотром полиции, я вернулся туда, желая показать полицейским, где лежит труп. Уже слыша их шаги, я остановился у рояля и случайно заметил у своих ног на ковре что-то белое. Нагнувшись, я поднял маленький носовой платок. Это был женский платок, и он сохранил слабый аромат духов. Знакомый тонкий, нежный аромат мгновенно вызвал в моем сознании образ Сю. Это был запах гардений. Шаги слышались уже вблизи открытой двери, и я сунул платок в карман. Раздумывать было некогда, но я знал, что Сю не подходила к роялю. В этот момент фигуры в голубых касках ворвались в комнату, и атмосфера сразу накалилась от возбуждения, яростных вопросов и взволнованных восклицаний. Все это напоминало повторившийся вновь кошмар.

Только после полудня мне удалось спокойно поговорить с Лорном и Сю.

Лорн поспешно явился, узнав о новой трагедии. Так же как и я, он считал, что самым важным и неотложным делом было немедленно удалить Сю из этого пристанища смерти. И Сю, наконец, согласилась.

– Я не могу вынести этого, – испуганно сказала она. Лицо ее побледнело, губы дрожали. – Если эти убийства действительно имеют целью завладеть моим наследством, давайте положим этому конец! Я согласна потерять все деньги до последнего цента, чем быть косвенной причиной этих... этих...

Она, задыхаясь, проговорила:

– У меня такое чувство, точно я виновата во всем!

– Глупости! – резко сказал я. Мне не нравилось выражение ее лица и отчаяние, с которым она сжимала руки. – Не вы этому причина. Причиной всему – негодяй, возглавляющий это дело. Не смотрите же так!

– Вы не можете быть уверенной, что последнее убийство имеет отношение к вашему наследству, – вмешался Лорн.

– Не морочьте мне голову, – вскипела Сю. – Доказательств нет, но вы сами думаете так лее, как и я.

– Да, – невозмутимо согласился Лорн. – Я думаю, что против вас имеется заговор. Особый характер условий, при которых вы должны удостоверить свою личность, благоприятствует выполнению преступных замыслов. Тайное посещение вашей комнаты священником указывает на его причастность к этому делу. Видите ли, пять миллионов долларов это огромная сумма денег.

– Как вы думаете, почему был убит священник? – спросила Сю.

– Имеются две гипотезы, – ответил Лорн. – Он мог быть честным священником и случайно узнал слишком многое о первом или втором убийстве. Из-за этого преступники заставили его навсегда замолчать. Но, возможно, как полагает мистер Сандин, он вовсе не был священником.

– Но кем же тогда он был? Лорн пожал плечами.

– Если он не был священником, то, вероятно, был преступником. Не забывайте, что он обыскал комнату мисс Телли.

Лорн серьезно посмотрел на меня.

– Вы уверены, что он ничего не держал в руках, когда выходил из ее комнаты?

– Я не видел ничего. Лорн обратился к Сю.

– А вы уверены, что ничего не пропало?

– Да, – сразу сказала Сю. Она твердо выдержала испытующий взгляд Лорна, и ее лицо не изменило выражения.

– Если он нашел этот предмет... сувенир, который должен удостоверить вашу личность, – продолжал Лорн, внимательно глядя на Сю, – это и могло стать причиной его убийства.

– Конечно, – согласилась Сю. – Но тогда нужно предположить, что существуют и другие личности, которые тоже стараются добыть... сувенир.

– Их минимум двое, – сказал Лорн, – не считая той особы, которая должна занять ваше место.

Сю заметно перепугалась.

– Вы оба правы, – сказала она. – Сегодня после обеда я пойду в полицию и все там расскажу.

В приемной никого не было, кроме нас. Мадам Ловсхайм была в холле и казалась совершенно спокойной. Ее муж разговаривал с Марианной. Миссис Бинг была в своей комнате. Только попугай сохранил обычный сатанинский облик. Он сошел с плеча мадам Греты, перешел ко мне и стал посматривать на полисмена, ходившего во дворе.

– Если бы только нам удалось узнать, откуда грозит опасность, – сказал я.

– Если бы мы это знали, – ответил Лорн, – мы смогли бы открыть и личность убийцы. Но тайна не может долго оставаться нераскрытой. Наступит день, когда мы обязательно натолкнемся на какой-нибудь след.

– До сегодняшнего дня я был твердо убежден, что мнимый священник...

– У вас еще нет оснований утверждать, что он не был священником.

– Готов держать пари, что полиция никогда не сможет доказать подложность его документов.

– Вероятно, не сможет. Но мы должны иметь доказательства, чтобы пойти в полицию и обвинить его. Если бы он украл что-либо из комнаты Сю, многое стало бы ясным.

Сю молчала, а он продолжал:

– Но поскольку мисс Телли утверждает... Я перебил его.

– Во всяком случае, следует немедленно пойти в полицию и потребовать разрешения на выезд для мисс Телли.

– Но уехав отсюда, я лишусь вашей защиты.

– Я поеду с вами, – заявил Лорн.

– Вы похлопочете за меня, если Френсис не поверит мне?

– Попытаюсь. Но сейчас самое важное, чтобы вы отсюда уехали. Вам угрожает большая опасность, и я жалею, что вовремя не сумел оценить обстановку. Однако я боюсь, что полиция не разрешит вам уехать, даже узнав об этом. Но если преступника обнаружат, вам нечего будет бояться, и поэтому мы должны сделать все, чтобы помочь полиции.

У входа послышались голоса. Кто-то прибыл. Грета говорила по-французски, а чей-то незнакомый голос по-английски задавал вопросы Ловсхайму.

Затем все разыгралось, как на сцене. Мадам Грета подошла к дверям приемной, на мгновение остановилась, затем подошла к Сю и с любезной улыбкой тихо сказала:

– Приехал ваш брат!

И повернувшись к мужчине, следовавшему за ней, прибавила:

– Вот мисс Телли.

Я стоял рядом с Лорном, а Сю чуть подальше. Бледная от волнения, она смотрела, не веря своим глазам. Она вглядывалась в этого человека, точно пытаясь найти в нем сходство с тем ребенком, которого помнила с детства.

– Френсис, – наконец, тихо сказала она.

Френсис Телли был блондином высокого роста с серыми глазами. Лицо его было, пожалуй, красиво, но очертания его губ выдавали слабохарактерность. Он носил очки в золотой оправе, что придавало ему вид педантичного человека. На нем было надето широкое пальто и шарф, а на руках перчатки.

Сняв их, он чуть возбужденно сказал:

– Надеюсь, вы действительно Сюзанна!

И протянув ей руку, прибавил более уверенным тоном:

– Право, не знаю, сестра, что вам сказать в эту минуту. Мы ведь почти чужие друг другу.

– Это действительно так, – холодно подтвердила Сю и, наконец, протянула ему руку.

Теперь Френсис держался более свободно. Обернувшись ко мне, он заметил Лорна и сказал:

– Ах, это вы!.. Как поживаете, Лорн?

– Спасибо, а как вы себя чувствуете? – ответил Лорн и подошел к нему, давая этим понять, что они старые знакомые.

– Очень плохо, но вопреки всему мисс Телли жива и здорова.

Френсис с любопытством оглядел меня.

– Если не ошибаюсь, мистер Сандин?

– Да, – ответила за меня Сю, – это мистер Сандин. Он был очень добр ко мне и во многом помог.

На его лице появилось какое-то странное выражение, однако он дружески пожал мне руку. В этот момент раздался звонок, призывающий к завтраку.

– Время завтракать, – сказала Сю. – Вы, надеюсь, сядете за мой стол, Френсис?

– Конечно, хотя я утром плотно позавтракал. Но что здесь происходит? Почему в отеле находится столько полицейских? Меня едва пропустили.

Наступило короткое замешательство, затем Сю сказала:

– Я все вам расскажу после завтрака.

Такой ответ удивил его, он собирался что-то сказать, но тут вмешалась Грета.

– Может быть, вы желаете сначала умыться, мистер Телли? Я сам провожу вас в вашу комнату, так как в данное время мы не имеем... мы без прислуги.

Лорн имел смешной вид и был сильно возбужден.

– Мистер Телли, – сказал он, – может быть, вам лучше сначала поговорить... с полицейскими.

Телли, который хотел пойти за мадам Ловсхайм, поспешно обернулся.

– С полицейскими?

– Да. Вам нужно знать, что здесь за последние дни совершено три преступления. Поэтому здесь и находится полиция.

– Что?! – воскликнул Френсис Телли. – Три преступления? Вы говорите серьезно? В этом отеле?

– Вполне серьезно. Мы все теперь в некотором роде арестованы.

– Ну и ну! – сказал он. – А из-за чего они совершены?

Лорн поглядел на Грету и мудро ответил:

– Я пока ничего не знаю, но едва ли вам разрешат остановиться в этом отеле.

– А почему бы и нет, мистер Лорн? – вмешалась мадам Грета. – Мы и так много претерпели из-за всех этих событий, не хватает только, чтобы полиция разгоняла наших гостей! Если мистер Телли хочет жить поблизости от своей сестры, я все улажу с полицией. Желаете ли вы пойти в свою комнату, сэр?

Они ушли. Я заметил, что они не воспользовались лифтом. Я оглянулся на Лорна, который неподвижно стоял, напоминая столб.

– Вы знали, что он приедет? – спросил я его.

– Нет, понятия не имел.

– Но это совершенно меняет ситуацию!

Он согласился со мной и вскоре принял свой обычный вид.

– Однако пора пойти завтракать. Его приезд не отразился на моем аппетите, – сказал я.

Возбуждение Сю постепенно улеглось, а я не мог отделаться от неприятного впечатления, которое осталось от взгляда Френсиса, брошенного на Сю, когда он уходил с Гретой.

Сю и я вместе вошли в столовую. Завтрак во всех отношениях был плох. Наши нервы были напряжены, а пища – отвратительна. Мясо пригорело, и все было пересолено. Единственным съедобным продуктом был сыр. Миссис Бинг не появилась. За столом прислуживала Марианна. По ошибке завтрак был подан и для священника.

Он всегда сидел наискось от меня, и поданный ему завтрак отбил у меня аппетит даже к сыру. Я размышлял о Сю. Теперь ей будет угрожать меньшая опасность, когда около нее находятся брат и детектив. Но, с другой стороны, приезд брата может усилить активность банды, скрывавшейся где-то в этом старом отеле. Вскоре пришел Френсис Телли, он держался очень спокойно и завтракал с большим аппетитом. Он мало разговаривал с Сю, и по обрывкам фраз я понял, что разговор шел об обыденных вещах. Он рассказал ей, каким пароходом и в какой порт он прибыл. По его словам, он сошел на берег три дня назад. Она ему рассказывала о несносном холодном ветре, бушевавшем уже несколько дней, о том, что этот ветер не скоро утихнет.

После завтрака Сю и ее брат ушли в приемную и закрыли за собой дверь. Лорн принял еще более таинственный вид. Я подозревал, что он нервничал. Когда я захотел поговорить с ним, он исчез.

Я чувствовал, что развязка приближается, и желал, чтобы события разыгрались возможно скорее. Дойдя до комнаты отца Роберта, я встретил Марианну. В коридоре дежурил полицейский. Полиция и Лорн, конечно, обыскали комнату священника. Но я подумал, что, может быть, стоит и мне попытаться в ней что-либо найти.

В это время Марианна попросила меня следовать за ней. Она отвела меня в холл, где были Лорн и Сю с братом, ожидавшие меня. Они собирались пойти в полицию, и Сю пожелала, чтобы я пошел с ними.

Френсис с удивленным и недовольным видом был вынужден дать свое согласие. Лорн казался равнодушным.

За нами следовал целый отряд полицейских, и наше шествие по улицам этого маленького города вызвало сенсацию.

Разговор с судьей и комиссаром велся на французском языке, поэтому я и Френсис мало что поняли. Но Лорн и Сю переводили нам. Они рассказывали властям все: о наследстве, о попытке похищения, о существовании вещицы, которая должна доказать подлинность личности Сю. Они привели основания, в силу которых следовало полагать, что все убийства связаны с этим делом.

Их много раз прерывали и задавали им вопросы. Это был трудный час, и результат был тот, которого следовало ожидать.

Полиция не поверила их истории. Их слушали, задавали вопросы, даже волновались и, кажется, послали одну или две телеграммы. Однако поверить в эту необычайную историю не могли.

Во всяком случае, разрешения на выезд Френсису Телли с сестрой не было дано. Его лицо вспыхнуло, приняло гневное выражение, он даже немного вспылил, но это не помогло. Они были учтивы, они сожалели: но мсье должен сам понять, что это невозможно. Нас заверили, что завтра утром приедут детективы из Парижа и тогда все будет решено и убийцу посадят в тюрьму. Может быть, так и случилось бы, но нам не суждено было убедиться в этом.

В результате наше возвращение в отель очень напоминало отступление.

Сю шла рядом со мной. На ней было пальто из грубой шерстяной материи на меховой подкладке. Темный меховой воротник закрывал ее подбородок, и я видел лишь прямую линию ее носа, темный изгиб ресниц и развевающуюся прядь ее волос из-под красного берета. Мы шли в отель по узкой улице, замощенной светлым булыжником, вдоль каменных домов с закрытыми ставнями и высокими остроконечными крышами. Всю дорогу Сю молчала.

Когда мы вошли во двор отеля, Френсис и Лорн были впереди нас, один из полисменов был рядом с Сю. Воспользовавшись тем, что полисмен не понимал по-английски, Сю прошептала мне:

– Я потеряла сувенир. Я не могу показать его Френсису. Он исчез.

– Вы сказали ему об этом?

– Нет, нет! Он не должен знать. Но что мне делать? Открыв дверь в холл, Лорн обернулся, пропуская вперед Сю. Ловсхайм ожидал нас, потирая руки, на которых сверкали драгоценные камни. Попугай издал звук, означавший приветствие.

Глава 15

По всей вероятности, именно этот отвратительный жест Ловсхайма сразу же убедил меня в том, что он вновь стал уверенным в себе.

Еще со времени убийства Стравского он был заметно встревожен и не уверен в чем-то. Казалось, что он и мадам Грета чего-то выжидают. Но Грета была уравновешенной в своем таинственном, терпеливом ожидании. Можно было подумать, что план действий Ловсхайма еще не определен, что он боится начать решительные действия. Лицо его лоснилось и имело плохой цвет, его взгляд был беспокойным, а руки двигались беспомощно и бессмысленно.

Но теперь у него появился решительный вид. Его неизменная улыбка не была больше льстивой. Похоже, что теперь он точно знал, что ему следует делать. В его массивных плечах и жирных руках появилась живость. В его бегающих глазах и улыбке чувствовалась уверенность. Даже драгоценные камни, казалось, приобретали новый блеск, отражающий прилив преступной и целенаправленной энергии.

– Итак, – сказал он торжественным тоном, – вы были в полиции. Вы все устроили и теперь можете покинуть мой бедный отель. Это очень хорошо. Не поймите меня так, будто я хочу, чтобы мои гости покинули меня. Просто я сочувствую их переживаниям.

Он подошел к Сю, словно желая снискать ее расположение.

– Я очень рад, мисс Телли, что ваш брат, наконец, приехал. Очень жаль, что вы покидаете нас. Мы делали все, что было в наших силах, чтобы вы были счастливы у нас. Но бедной девушке пришлось пережить печальное время, – сочувственно прибавил он, обращаясь к Френсису Телли, хотя почему-то избегал встречаться с ним взглядом.

– Но похоже, что мы не уезжаем, – сказал Френсис Телли.

Жестикулирующие руки Ловсхайма замерли в воздухе. Внезапно он так растерялся, что это было почти нелепо. Выражение решимости мгновенно исчезло с его лоснящегося лица.

– Но... почему?!

Мне сразу стало ясно, что задуманный Ловсхаймом план строился на немедленном отъезде Сю в сопровождении ее брата.

Я обратил внимание на Френсиса Телли. Отвечая, он вначале был в плохом настроении и имел неприятный вид. Затем его поведение стало непринужденным, но от этого он не стал симпатичнее.

– Эти идиоты считают, что нам надо дожидаться прибытия детективов из Парижа. Не знаю, что они здесь откроют, однако полиция не разрешает нам выехать. Нас заставляют оставаться здесь и подвергаться опасности в вашем смертоносном отеле...

– Мсье, – смущенно вставил Ловсхайм, – это печальная случайность. Всего лишь случайность...

– Это неслыханно! Что мы можем сделать, Лорн?

Лорн медлил с ответом. Судя по задумчивому, отсутствующему взгляду его темных глаз, он искал выхода из создавшегося положения.

Я задумался над странными словами Ловсхайма "печальная случайность". Любопытное преуменьшение! Весь этот ужас он свел к двум словам: "печальная случайность"!

Затем мне пришло в голову, что именно это он и хотел сказать. С его точки зрения, эти ужасы могли быть печальной случайностью, разрушившей его тщательно продуманные планы. И эти планы теперь вновь расстроились из-за непредвиденного упорства со стороны полиции.

Но если так, то почему он хотел, чтобы Сю немедленно уехала со своим братом? – спросил я себя. Может быть, мое мнение о Ловсхайме было ошибочным? Возможно ли, что он был искренним, бескорыстным другом девушки, ничего не зная о ее наследстве? Не знал о том, что угрожало ей, не знал обо всем этом ужасном деле?

– В настоящее время мы ничего не можем сделать, нам остается только ждать, – сказал, наконец, Лорн спокойным тоном.

– Ждать! – нетерпеливо воскликнул Френсис Телли. – Кажется, это единственное занятие для всех баб. Ждать! Чего? Новых убийств?!

– Уверяю вас, это было вынужденное ожидание, – сказал я. – И для нас оно было так же неприятно, как будет для вас.

Он медленно повернулся ко мне. Его очки заблестели, и лицо приняло жесткое выражение.

– Ну, в отношении вас дело обстоит несколько иначе, – сказал он. – Насколько я понимаю, вы действительно находитесь под подозрением.

– Нисколько!

Слова Сю прозвучали звонко и решительно.

– Совсем не так, Френсис. Мистера Сандина подозревали по ошибке. Он полностью освобожден от подозрений.

Конечно, это было не совсем так. Я мог лишь желать этого. Только что я был в полиции, и мне совсем не понравилось, как там на меня смотрели.

– В самом деле? – недоверчиво сказал Френсис, Сю покраснела, и я поспешно сказал:

– Ваш мистер Лорн помог мне выпутаться из этого дела.

– Г-м-м, – произнес Френсис, глядя на Лорна, и тот вынужденно ответил:

– Я сделал это по просьбе мисс Телли. Но это не помешало... исполнению моих других... обязанностей...

Посмотрев на Ловсхайма, я тотчас убедился, что ему известна цель приезда Лорна. Произнесенные слова не вызвали у него и тени удивления. Очевидно, не только маленький Марсель подслушивал под дверями.

– В самом деле? – снова спросил Френсис.

– Ну и как?

Это появилась мадам Грета. Свет из окна в потолке, преломляясь, отражался от складок ее платья, а на ее плече сидел попугай и с любопытством глядел на нас.

– Ну и как? – повторила она. – Полиция разрешила вам уехать?

Услышав о полученном отказе, она нисколько не изменила приветливого выражения своего лица. Глядя на нее, трудно было поверить, что этот отказ как-то влиял на планы, которые она строила. Возможно, в ее глазах было выражение тайного раздумья, но лицо оставалось спокойным и дружелюбным. Только круги под глазами и легкое трепетание ноздрей выдавали напряжение последних дней.