— Ты видишь перед собой чрезвычайно счастливого человека, радующегося жизни и верящего в справедливость правосудия. — Этьен раскинул руки, как будто собирался обнять весь мир.

— Очевидно, случилось какоето чудо, — сказал Бурже, отвечая улыбкой на приветствие. Он заложил руки с закатанными рукавами за голову и откинулся на спинку стула. — Хочу услышать все замечательные подробности.

— Первая: Лэтэв появится тут в течение часа с обнаженной головой, я полагаю. — Взявшись за стул, Этьен пододвинул его ближе к столу Фелиса. — Что касается подробностей, они действительно великолепны, но слегка непристойны и определенно вопиющи. — Герцог весело улыбнулся.

— Я полагаю, что вы не беседовали за чашкой чая после минувших месяцев борьбы со зловредной герцогиней об ее отвратительной концепции правосудия.

— Там, может, и был чай, — сказал герцог с вызовом. — Но их одолевала жажда другого рода…

— Их? — спросил Бурже. — Я от нетерпения просто…

— С ума сходите, не так ли Фелис? Оно и понятно. Они — это моя жена Изабель, которая не верила в развод до самого последнего момента, и ее друг, мы встречались с ним както в галерее. Я вижу на вашем лице нетерпеливое ожидание подробностей. Ну, угадайте же, что дальше?

— Застигнуты на месте преступления?

— Точно.

Истинный адвокат, Фелис сразу задал вопрос:

— Шарбю был свидетелем?

— Беспристрастным свидетелем в выгодной ситуации — под занавес.

Даже Бурже был слегка шокирован, хотя ему много чего довелось повидать, поднимаясь по социальной лестнице. Он знал, что разновидности порока не так уж сильно отличаются в разных классах, а только еще ярче проявляются в роскошном высшем обществе. Но герцогиня де Век была надменной, высокомерной и создавала иллюзию полного самообладания.

— Вы все это видели?

— Каждую извращенную подробность.

— Вы могли бы убить их обоих.

— Знаю, я сказал ей об этом.

Бурже слегка вскинул темные брови и почти с сожалением сказал:

— Возможно, вы слишком добры.

— Эта мысль у меня была, но такое происходит в порыве страсти, а страсть — не то чувство, которое связывает меня с Изабель.

— Вы все сделали с холодным расчетом?

— Разумеется. Это сэкономит огромное количество денег, разве не так? Черт, когда я увидел их на атласной софе отвратительного розового цвета, которую Изабель перетягивала множество раз — теперь я знаю почему — ненависть была первым моим чувством. Затем моя душа подпрыгнула выше снежных вершин Гималаев. Свобода! — подумал я. — Это свобода. Удивительно, я ехал с намерением умолять ее об одолжении. Может, фортуна повернулась к ней спиной и свершилось, наконец, божественное правосудие?

— Я думаю, что вы никогда не пытались ничего выяснить, — спокойно заметил Бурже.

— Вы имеете в виду, что я должен был раскрыть все это уже давно?

— Очень давно, и я думаю также, что вы надеялись уладить этот развод поджентльменски.

— Вам это хорошо известно.

— Я слишком много видел. И хорошо усвоил уроки.

— Что вы предлагаете?

— Вернуть часть ее приданого, не больше чем обязывает закон.

— Я хочу отобрать у нее дом. Сегодня я почувствовал, что воспоминания, которые возникают в резиденции де Веков, имеют для меня важное значение. Я могу дать достаточно, чтобы она построила или купила себе другой дом.

— Ни к чему быть таким щедрым.

— Я могу себе это позволить, — пожал плечами Этьен, радуясь своей огромной удаче. Ему не хотелось мстить. — Дам ей некоторую сумму на существование.

— С некоторыми оговорками. Чтобы защитить Дейзи от любых преступных посягательств.

— Тогда сами займитесь этим. Я понимаю мудрость вашего предложения, но не в состоянии вникать в каждую подробность. Я победил, но странным образом стыжусь своего чувства безграничного счастья… Я победил для Дейзи, нашего ребенка и нашего будущего. В самом деле, мысли о развлечениях Изабель с младшими сыновьями аристократов, которые покупали епископство благодаря своим семейным гербам, не могут удовлетворить меня… И я говорю это сейчас как блудный сын, вернувшийся на путь добродетели.

— Да, — согласился Фелис, он сам был свидетелем больших изменений, которые произошли в герцоге. — Вы попрежнему хотите уехать завтра? — спросил Бурже, зная, что только любовь была мотивом скоропалительного отъезда герцога.

— Да, на вас свалится вся нагрузка полностью. Телеграфируйте мне, если что, и я незамедлительно отвечу. Жюстен еще несколько недель будет в Париже, прежде чем уедет на Восток. Он является моим агентом на время моего отсутствия, обращайтесь к нему, если надо будет чтонибудь подписать.

— Что делать с предложениями Ворта?

— Заплатите им за согласие помочь. Пусть они сами назначат цену.

— Что с предприятиями в Амстердаме?

— Я только хочу вернуть свои деньги… То, что стоило мне подкупить Верлайна и Мервиля. Я, конечно, слишком мягок по отношению к ним. Пусть радуются, что так легко отделались.

— Никакой мести?

— Мы с Дейзи ждем ребенка, — сказал герцог. — Дейзи и я скоро поженимся, как только будет оформлен развод. Месть сейчас последнее, о чем я хотел бы думать.

— Небольшое предупреждение на фоне этого всеобщего счастья.

Герцог взглянул своими зелеными с сумеречным оттенком глазами.

— Учтите, что даже при капитуляции противника процедура развода будет длиться месяцы.

— Сколько месяцев? — Этьен подсчитывал сроки рождения ребенка.

— Четыре, может, пять, а скорее всего, шесть месяцев.

— Сделайте четыре.

— Сделаю все, что смогу.

— Мне нужно увидеться с Жюстеном и Жоржем. Это по поводу фонда для их экспедиции. — Герцог встал и протянул руку Бурже. — Заранее спасибо за все, что вы сделаете. Мы вышлем вам свадебное приглашение. — Герцог улыбнулся. — Я не вполне уверен, что осведомлен, как проходят свадебные церемонии в Монтане. — Тысячелетний опыт герцогского рода вдруг проявился в этих словах, прозвучавших с королевской властностью и благородством. — Но я очень рад стать женихом, — добавил он, и в его голосе слышалось волнение.

— Вы знаете, когда вернетесь?

— Все зависит от Дейзи.

Бурже кивнул, понимая чувства Этьена.

— Тогда я буду ждать известий от вас. И поздравляю.

— Спасибо, — Этьен закрыл на мгновение глаза и глубоко вздохнул. — Нам повезло, не правда ли?

— Да, — тихо сказал Бурже, — невероятно повезло.

Спустя девять дней герцог был уже в Монтане. Он стоял на платформе в Хелене прохладным ветреным полднем и посматривал на дорогу, ведущую в город. Луи проверял багаж, все ли в порядке. А герцог вспоминал, правильно ли он указал дату в телеграмме из Чикаго.

Когда Дейзи так и не появилась, герцог позвонил в дом Брэддока Блэка, и ему ответили, что мисс Дейзи в суде. Тогда он назвал свое имя. Дворецкий изумился, что герцог уже в Хелене, и очень извинялся, что его никто не встретил и сейчас нет никого, кого можно было бы послать на вокзал. Но он немедленно организует экипаж.

— Мисс Дейзи сегодня срочно вызвали в суд, ваша светлость, — вежливо объяснил дворецкий. — Вас ждали пятичасовым вечерним поездом.

А сейчас было десять утра.

— Я извещу ее, ваша светлость, что вы прибыли, — сказал дворецкий. И снова извинился.

— Не беспокойте ее в суде. Я со своим камердинером, он поможет перенести вещи в экипаж.

Герцог оставил Луи с багажом, а сам отправился в агентство по найму и продаже недвижимости. Раз уж у него оказался свободный день, он присмотрит себе дом. После того как они с Дейзи не виделись целый месяц, у него не было желания находиться под крышей Брэддока Блэка в качестве гостя, естественно, он не желал останавливаться и в гостинице. Он хотел уединения.

В агентстве герцог из всех вариантов выбрал ранчо. Два ранчо были выставлены владельцами из Англии на продажу после гибельной зимы 86го года, когда в хозяйствах погибло три четверти скота. В тот год у многих иностранных инвесторов лопнул бизнес, и часть из них забросили свои дела.

— Вы собираетесь разводить скот, ваша светлость? — спросил агент, удивившись тому, что герцог заинтересовался самым дорогим имуществом, но не задал ни одного вопроса о земле, а только выяснял, в каком состоянии дом и насколько он пригоден для жилья.

— Вероятно, нет, — сказал герцог, глядя через окно на горы, виднеющиеся на горизонте.

— Вы будете здесь жить постоянно?

Герцог обернулся и удивленно посмотрел на агента: он не привык к тому, чтобы служащие задавали вопросы личного характера. Американцы всетаки слишком прямолинейны и открыты, хотя и дружелюбны, а это всегда сбивало его с толку.

— Вероятно, нет.

— Предыдущие хозяева разорились изза зимы 86го года. Я должен предупредить вас, если вы думаете разводить скот, что за эти деньги можно купить чтонибудь и получше.

— Вообщето я ищу уединенный дом, — ровным голосом сказал герцог.

Да, иностранцы все очень странные, подумал агент.

— Хорошо. Если вы ищете уединения, то оба ранчо расположены весьма уединенно.

— Мне нужно, чтобы в доме установили телефон и телеграфную связь. Как скоро вы можете это сделать?

Бурже, возможно, захочет с ним связаться, а он предпочитал не пользоваться общественными каналами связи.

— Это зависит…

— От чего? — он уже понял, что имеет в виду служащий агентства.

— От того, сколько денег вы можете истратить.

— Я все оплачу.

И сделка была завершена. Все то же самое, что и везде. Ему больше понравился дом на втором ранчо. Он был больше, просторнее. Вероятно, прежние хозяева здесь жили постоянно, и он был меньше пропитан запахом табака, по сравнению с первым. Дом был сложен из толстых бревен, и огромные террасы окружали фасад. Со стороны Долины Чистой Реки в доме была большая веранда на втором этаже, с которой открывался потрясающий вид, а также имелся выход из спальни прямо во двор.

Выйдя из спальни на веранду, Этьен увидел потрясающей красоты горы, реку, бегущую в долине из цветущих трав, темные сосны и тронутые багрянцем осины. Он невольно залюбовался красотой этого полудикого места.

Его новые владения оказались рядом с городом, что было удобно для Дейзи, учитывая ежедневную необходимость ездить туда по делам. Вынув карманные часы, герцог проверил время. Еще не было трех. Значит, есть возможность сделать покупки. Повернувшись к агенту, который скручивал сигарету, Этьен сказал:

— Это подходит.

— Подходит?

Том Барнет слегка оторопел, затем захотел удостовериться, что правильно понял. Это было самое дорогое имущество, выставленное на продажу. Слегка дрожащими руками он продолжал скручивать сигарету.

— Я покупаю этот дом, но у меня есть условия. Ага, подумал Том, сейчас клиент начнет изматывать меня. Но он готов был идти на уступки, так как знал, что могут пройти годы, прежде чем ктонибудь еще заинтересуется этим ранчо.

— Я уверен, что мы договоримся, — сказал Том, заранее подсчитывая, сколько сбросить, начиная торговаться. — Какие ваши условия?

— Я хочу, чтобы здесь все вычистили за несколько часов, чтобы дом был вымыт снизу доверху. Наймите столько людей, сколько потребуется. Когда мы вернемся в город, я куплю коечто из мебели, и вам нужно будет проследить за ее доставкой. Дом должен быть чистым, протопленым и приспособленным к жизни сегодня к восьми часам вечера. Каждому работнику я заплачу по сто долларов.

— Вот это сделка! — прошептал Том Барнет, и у него перехватило дыхание от изумления. — В восемь часов все будет готово!

— Как быстро можно добраться до Хелены?

— Примерно за полчаса.

— Какой банк вы мне посоветуете?

Этьен привез с собой кредитные письма из Амстердама и Парижа. Он собирался купить дом, когда ехал сюда, правда, не так быстро. Но был рад случаю. Позднее он построит нечто более солидное, но сейчас, по крайней мере, у него есть свое собственное жилье.

Он никогда не любил гостить подолгу у кого бы то ни было, не то что Изабель, у которой визиты к знакомым длились бесконечно — недели в деревне, или осенняя охота, или летнее побережье. Он всегда предпочитал иметь свою собственную резиденцию. Кроме всего прочего, Этьен надеялся провести эту ночь с Дейзи.

Когда они вернулись в город, его дела с банком были на удивление быстро решены. Затем Этьен выбрал коечто в модном магазине английской мебели, купил старинную большую кровать, очень похожую на ту, что была у него в охотничьем домике в Нормандии. В Хелене жило много состоятельных людей, так что здесь можно было купить вещи очень высокого качества. Много было антиквариата. Этьен нашел даже кожаное кресло, точно такое же, как дома. Знакомое кресло поможет ему приспособиться к новой жизни. Он поставит его перед камином в спальне, их с Дейзи спальне. Рядом с кушеткой, которую он купил для Дейзи. Нет, не так, подумал он. Кресло будет стоять рядом с окном, из окна спальни такой прекрасный вид. В этом кресле удобно будет читать. Герцог добавил в заказ еще пуховую бархатную подушку для кушетки. Вот так. По крайней мере, они будут чувствовать себя удобно сегодня вечером. А завтра Дейзи пусть сама купит все что захочет, чтобы обставить их дом.

— Ты купил дом? Мне сказали, что ты купил дом, — прошептала Дейзи, ошеломленная радостью от его приезда и удивленная сообщением о покупке дома, когда Этьен обнимал ее в огромном холле дома Хэзэрда Блэка.

Луи привез на ранчо багаж и только что купленную мебель. И когда герцог полчаса назад покинул долину в новом кабриолете, которым сам управлял, стекла в доме уже сверкали на солнце и по дому разносился запах мыла и мастики.

Луи уже готовил свой лучший пунш, а кушетка стояла возле камина.

— Я покажу его тебе позже, вечером, — пробормотал он.

— Где это? Как ты нашел его?

— Это ранчо в Долине Чистой Реки. Боже, ты прекрасно выглядишь! Эти недели казались мне бесконечными. Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо добавил он, глядя на остальных членов семьи, которые вышли из маленькой гостиной. — Вся семья в сборе, я вижу?

Дейзи кивнула и, приподняв брови, смотрела на герцога. Ей не терпелось задать множество вопросов, которые вертелись на языке, но ее родители, как и Трэй и Импресс, хотели поздороваться с гостем.

— Извини за путаницу со встречей на железнодорожной станции, — сказал Хэзэрд. Он был одет подомашнему, это был семейный ужин, без приглашенных, а Хэзэрд так не любил официальность.

— Вероятно, моя телеграмма была не совсем понятной, нет смысла извиняться. Я использовал время, чтобы устроиться. Я купил дом и нанял коекакую прислугу и, главное, комфортно все устроил. — Взяв Дейзи за руку, он притянул ее к себе и тепло улыбнулся. — Я надеюсь, что тебе понравится Долина Чистой Реки.

— Ты купил ранчо виконта Энфилда? Это стоящая собственность, — сказал Трэй. — А конюшни у него просто великолепные.

— У меня еще не было возможности осмотреть их, но надеюсь разводить там рысаков той же линии, что и мой бедный Марокко. Он выигрывал Гран При и не раз. — Вздохнув, он добавил: — Марокко погиб этим летом.

Расскажи мне про Изабель, почему она вдруг передумала, хотела спросить Дейзи, когда Этьен говорил о рысаке, но она не могла вставить свой вопрос, так как все вели вежливую общую беседу. Телеграмма Этьена только извещала: «Изабель согласна на развод. Готовься к свадьбе». Она сжала его руку, и он понял ее состояние, но продолжал разговаривать с Трэем.

— Тебе нужно будет поучаствовать с нами в скачках во время летней охоты следующим летом, — предложил тут же Трэй.

— Тим подает мне знаки, что ужин накрыт. Трэй, пора идти к столу, — сказала Блэйз. — А если ты любишь скачки, Этьен, то найдешь много единомышленников во время летней охоты.

— Дейзи, наверное, не говорила тебе, что абсароки азартны, как черти, — сказала Импресс, глядя на своего мужа поддразнивающим взглядом, когда все переходили в обеденный зал.

— Небольшие пари делают бега более азартными и доставляют удовольствие победителю, — ответил Трэй. — Книга пари в жокейклубе ничем не отличается. Когда я был в Париже последний раз, там спорили, сбежит ли жена герцога Ришелье со своим конюхом или будет дожидаться смерти старого Ришелье, а затем уже выйдет замуж за молодого парня. Кстати, чем все это закончилось? — спросил Трэй, усаживая за стол Импресс.

— Она не стала дожидаться.

— Как романтично, — сказала, улыбаясь, Импресс. Она была в красивом открытом платье цвета весенней зелени, которое гармонировало с цветом ее глаз, а на шее светилось жемчужное ожерелье.

— Но нерасчетливо, — сказал герцог, заметив, как хорошо смотрелись темноволосый Трэй и его вся золотистая жена и как глаза мужа все время следили за ней, когда она разговаривала. — Мадам Ришелье чуточку бы побольше терпения, — цинично продолжил Этьен, — потому что муж умер всего лишь через два месяца после ее побега.

— Вы, мужчины, чересчур практичны, — проговорила Импресс.

— Правильно, — сухо сказал герцог.

Если бы он был практичен, то бросил бы Дейзи, как только она стала мешать его привычному жизненному укладу. Практичный человек не стал бы в Хелене в штате Монтана новым владельцем огромного двухэтажного бревенчатого дома. Не сидел бы за столом рядом с беременной женщиной, на которой он, возможно, не сможет жениться до появления на свет новорожденного.

— Да, некоторые мужчины действительно практичны, но, к счастью, не все, — улыбнулась Дейзи.

— Зато непрактичные мужчины счастливее, — пробормотал герцог, гадая, как долго будет длиться этот ужин и как долго им с Дейзи необходимо присутствовать после ужина, чтобы сохранить вежливость.

— Ну если у всех такие хорошие манеры, что не могут задать волнующий всех вопрос, то спрошу я, — вклинилась Блэйз в наступившую паузу, когда двое влюбленных, забыв про всех присутствующих, нежно смотрели друг на друга. — Почему Изабель передумала?

Этьен ответил после небольшой заминки, так как он в это время представлял себе, как Дейзи лежит на его новой кровати.

— С ней произошло то же, что и с женой Ришелье, только вместо конюха был священник.

— Священник! — Хэзэрд откровенно удивился.

— Ты уверен? — спросил Трэй. Он встречал эту холодную, прекрасно одетую женщину и не мог себе представить герцогиню в такой ситуации.

— Абсолютно, — улыбнулся герцог не без триумфа.

— Зачем же было так противиться разводу? — Трэй вспомнил Валери, у той хватило ума вести себя иначе.

— Изабель была дома, где она чувствовала себя в безопасности. Прислуга никогда не разрешила бы войти в ее комнату без согласия хозяйки.

— Кто обнаружил… ситуацию? — тактично задала вопрос Дейзи.

— Я, — ответил Этьен.

Все были слишком вежливы, чтобы расспрашивать о подробностях.

Но Хэзэрд уже давно жил в этом мире, он спросил:

— Свидетели были?

— Один, но очень хороший. Что в конце концов и убедило Изабель изменить свое решение. К сожалению, все равно развод будет длиться четырешесть месяцев. Бурже предупредил меня. Я сказал ему, что четыре месяца более приемлемы.

— Значит, будет зимняя свадьба, — заключила Блэйз, хитро улыбнувшись. — Белый вельвет и горностай хорошо смотрятся.

— С белыми орхидеями, — добавила Импресс.

— И оркестр Виннеса. — И дети разбрасывают лепестки роз. — Одетые по моде Гейнсборо.

— Возвращайся на землю, Дейзи, а то они запланируют и твой медовый месяц, — засмеялся Этьен.

— Ты возражаешь? — спросила Дейзи, зная свои чувства, но не уверенная в его.

— Нет, — ответил Этьен. Его устраивала любая свадьба, лишь бы побыстрее. — Мы можем скоро уйти? — прошептал он, и она кивнула.

— Можете делать со свадьбой что вам вздумается, — улыбнулась Дейзи Блэйз и Импресс. — И если вы извините нас, то мы уходим, — добавила она, отодвинув стул и протягивая руку герцогу.

— Ты почти не ела, — заметила Блэйз.

— Я уверен, что прислуга Этьена приготовит им чтонибудь поесть попозже, — мудро отметил Хэзэрд.

— Вы можете обойтись в суде без Дейзи в течение нескольких дней? — с безразличным выражением лица спросил Этьен. Вопрос был вежливым, но в любом случае он не собирался возвращать ее раньше чем через неделю. Он и так был очень терпелив, высидев три перемены блюд. Это было больше, чем он мог выдержать.

— Конечно, — сказал Хэзэрд. — Дейзи никогда так много не работала, как в последнее время, но я подозреваю, что она просто заполняла работой день. Дай нам знать, если вам чтонибудь потребуется в долине.

— На этой неделе там установят телеграфную связь и телефон, так что мы не будем изолированы.

Стоя рядом с Дейзи и держа ее за руку, он чувствовал непреодолимую потребность сжимать ее в объятиях тысячу лет. Прошедшие без нее недели в Париже были слишком одиноки.

Дейзи сжала его руку, как будто разделяя его чувства.

— Мы дадим о себе знать, — сказала она. Каждый понял, что посетителей там не ждут.

Ночной воздух был прохладен, яркие звезды особенно заметны здесь, на высокогорье. Этьен с трудом управлял одноконным экипажем, пока они двигались через городские улицы. В предместье он взял поводья в одну руку, а другой дотронулся до пальцев Дейзи.

— Ты не замерзла?

Она покачала головой: меховая накидк» согревала» ее, создавая уют и тепло.

— Ты устала?

— Немного.

Она все чаще ощущала усталость. Это, наверное, изза ребенка, он забирает часть моей энергии, подумала Дейзи.

— Я уложу тебя полежать минут на двадцать, пока Луи приготовит свое фирменное теплое молоко с миндалем.

— Ты заботишься обо мне, как заботился, наверное, о своих детях. — Она одарила его теплой улыбкой.

— Да, но в этом случае, — сказал герцог с волнующей хрипотцой в голосе, — забота имеет некоторые преимущества. Я рассчитываю на ответную заботу с твоей стороны. — Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Ты вся сияешь. Ты так же рада, как я? — Он усмехнулся в звездную ночь, добавив самоуверенным тоном: — Никто не может быть так же доволен, как я, но ты — хотя бы наполовину?

— Знаешь, я смотрю сотню раз на день в зеркало, чтобы увидеть… первые признаки появления нашего ребенка. — Приподнявшись, она поцеловала его в прохладную щеку. — Я без ума от счастья. Спасибо за скорый приезд. Я сказала отцу, что не надо тебе телеграфировать, время еще терпит, но в то же время я так хотела видеть тебя рядом… прямо сейчас. Я не могла ждать.

— Когда я получил твою телеграмму и прочитал ее, то нормально соображать уже не мог. Бурже говорил, что я на какоето время буквально перестал дышать. Нельзя мне быть так долго далеко от тебя.

— Как долго ты можешь оставаться здесь?

— Я буду столько, сколько необходимо. Неопределенность его слов испугала Дейзи — они не свидетельствовали о постоянстве. Хотя, реально глядя на вещи, она понимала, что он не мог предложить ей то, чего она хотела.

— Я довольна, что ты нашел дом.

Дейзи говорила без всякого намека на кокетство. Герцог обещал жениться на ней, как только его развод станет фактом, что ж, пока нужно удовлетвориться этим и не желать большего.

— Я собираюсь построить коечто получше чуть позже.

— Я чувствую, что мои инстинкты собственницы становятся более активными. До сих пор я жила с родителями и была довольна.

— Давай завтра пройдемся по магазинам. Сегодня я успел купить только самое необходимое. Ты лучше меня знаешь, что нужно.

— Я хотела бы купить вещи для новорожденного. Он обхватил ее плечи.

— Мы купим целый магазин, нет — склад.

— Я бесконечно люблю тебя, — сказала она, — но я ревнива и мелочна, поэтому хочу, чтобы ты каждый день, каждую минуту был рядом со мной. Я хочу, чтобы ты оставался со мной после того, как мы купим одежду для младенца, и после того, как он будет иметь братьев и сестер.

— Подчиняюсь, — ответил Этьен полушутливо.

— Я не люблю это слово, — нахмурившись сказала Дейзи.

— Я надеюсь, что наш ребенок заставит тебя почувствовать это. Я не собираюсь исчезнуть, не волнуйся.

— К сожалению, ты можешь исчезнуть. Бурже не в состоянии телеграфировать тебе по каждому вопросу и решать некоторые вещи без тебя.

— Оставь эти проблемы мне. Ты не должна волноваться по всякому поводу.

— А если чтонибудь случится в Париже и тебе телеграфирует Бурже, ты снова уедешь, — вздохнула она.

— Ты носишь моего ребенка, и я хочу дождаться и увидеть его.

— Ты уверен? — ее вопрос был вызван потребностью в гарантиях.

— Я подсчитывал дни и часы, когда увижу тебя, с тех пор как получил твою телеграмму. Идя к Изабель, я был готов, если придется, просить развод на коленях. Я никогда ничего не желал так в своей жизни, как быть с тобой.

На лице Дейзи появилась благодарная улыбка.

— Ты позволишь спросить тебя?

— Я позволю тебе все что ты захочешь, дорогая.

— Тогда скажи мне, почему женщины любят тебя? — она спросила это, явно провоцируя его.

Герцог распознал эту знакомую интонацию и поэтому ответил просто:

— Наверное, потому, почему ты любишь меня. Спустя несколько минут они прибыли в Долину Чистой Реки. Луи приветствовал их на пороге. Дейзи ощутила восхитительное чувство возвращения домой. Луи был неотъемлемой частью их существования в Париже, в доме на Сене. Но стойка для оружия в прихожей и голова лося на стене говорили о том, что это далеко не Париж.

— Завтра у тебя, дорогая, свободный день, — сказал Этьен, указывая ей на ведущую на второй этаж широкую лестницу, устланную ковром, типичным для охотничьего дома. — Сегодня мы только начали уборку. Судя по тому, что здесь было, владельцами дома были одни холостяки.

— Этьен, ты не будешь возражать, если я кое о чем попрошу?

— Это и твой дом, любимая.

— Тогда убери эту голову со стены.

— Луи, сними ее.

— Сию минуту, ваша светлость.

— Лучше утром, Этьен.

— Утром, Луи, — сказал герцог. — Если тебе требуется помощь…

Луи понял, что герцог сейчас совсем не расположен думать о голове лося, он хотел совсем другого.

— Очень хорошо, ваша светлость, — ответил он, открывая дверь в спальню. — Ваш пунш, монсеньор герцог, готов, стоит на столе у камина, а ваше молоко, мадемуазель Дейзи, я сейчас принесу.

— Спасибо, Луи. Скажи повару, что завтрак будет поздний.

— Конечно, ваша светлость. И, если мне позволено будет сказать, ваша светлость, то мне очень приятно видеть мадемуазель Дейзи в нашем доме.

— Ты можешь ей сказать об этом сам, Луи. В этом доме церемонии ни к чему, — Этьен радостно улыбнулся. Луи развернулся с поклоном в сторону Дейзи:

— Это огромное удовольствие видеть вас здесь, мадемуазель Дейзи.

Дейзи улыбнулась этому доброму немолодому человеку, который много лет заботился об Этьене.

— Я рада вернуться к вам, Луи. И завтра вы должны помочь мне привести этот дом в порядок.

— Конечно, мадемуазель Дейзи. Теперь, когда у дома есть хозяйка, обстановка требует существенных изменений. Мы ждем ваших указаний.

Этьен, стоявший в стороне, решил, что вежливая беседа слишком затянулась и выразительно посмотрел на Луи. Луи немедленно сказал:

— Доброй ночи, монсеньор герцог. Не желаете чтонибудь еще?

— Нет, — ответил Этьен.

— Доброй ночи, мадемуазель.

— Доброй ночи, Луи.

Когда дверь за Луи закрылась, Этьен наконец притянул Дейзи к себе и крепко, страстно поцеловал. Все это время он вынужден был только вежливо разговаривать с ней, пока они находились у родственников или были в дороге. Теперь он был с ней наедине после недель разлуки и испытывал огромную потребность выразить свои чувства. Он не отрываясь смотрел на нее.

Она чувствовала свое тело поновому — более мягким, округлым, ее грудь стала полнее. Обняв герцога за шею, Дейзи привстала на цыпочки и прижалась к его губам, пытаясь передать, как истосковалась.

Она почувствовала его возрастающее возбуждение. Оторвавшись от ее губ, он покрыл поцелуями милое лицо. Она желала целовать его снова и снова. Но герцог отклонился от нее.

— Я обещал дать тебе отдохнуть, — сказал он, — помнишь?

Дейзи часто дышала, сердце учащенно билось, она чувствовала его эрекцию, и это сжигало ее желанием. Ее язык коснулся его нижней губы.

— Поцелуй меня.

— Тебе нужно поспать. — Он мягко поцеловал ее, и она прижалась к нему еще ближе, чтобы лучше чувствовать его возрастающее желание.

— Ты должна спать теперь за двоих, — прошептала Этьен, мягко проводя руками по ее талии. Его губы снова приблизились к ней.

— О… — вздохнула Дейзи, когда он снова отодвинулся от нее. Ее рука скользнула к вздувшейся выпуклости на его брюках. — Ты не кажешься утомленным. — Она слегка сжала пальцы,

Стон Этьена вырвался глубоко изнутри, широкая улыбка появилась на лице. Сон — это последнее, о чем он сейчас думал.

— Я мешаю тебе спать? — шептала Дейзи, продолжая свой массаж.

— Замечательно, — страстные зеленые глаза герцога пристально смотрели на нее. — Боюсь, что я всю ночь не дам тебе спать после этого. Ты не возражаешь?

Было чтото диковатое в его мягком голосе, вызывающем опьяняющее волнение. Ее соски напряглись, а грудь болела, стоило ей прикоснуться к Этьену. Трепетная дрожь между бедрами и ощущение увлажненного тепла с трудом позволили ей выдохнуть:

— Я не возражаю…

Она немного приоткрыла глаза, в них бушевало пламя желания.

Аромат сосновых бревен наполнял воздух. Тепло от горящего камина согревало комнату. Единственная керосиновая лампа отражалась в высоком зеркале на стене.

— Распусти волосы, — сказал Этьен, убирая руки с ее плеч.

— Я сейчас разорву на тебе одежду, — сказала Дейзи, дотрагиваясь до его шейного платка. Мягкий стук в дверь прервал ее.

— Позже, — пообещал герцог хриплым голосом. — Тебя ждет твое молоко, — и он подвел Дейзи к бархатной кушетке.

— Подожди меня здесь.

Их глаза на секунду встретились в свете танцующего огня камина.

— Я не хочу долго ждать, — сказала Дейзи.

— Я вообще не хочу ждать, — ответил Этьен, проводя ладонью по ее полной груди. — Не двигайся. — Он мягко поцеловал ее и быстро подошел к двери.