Глава 8. Ущерб от войны

Звезда Каррика садилась во всех цветах мороза и огня, когда я, наконец, привела одного Барриса Раквири к большой террасе. Молли Рэйчел повернулась к нам от изогнутых стеклянных стенок террасы, сквозь которые смотрела наружу. В выражении ее лица было заметно какое-то беспокойство. Она гнала его от себя.

— У нас есть соглашение?

— Мы договорились о цене, — сказала я. — Знания.

Женщина с Тихого океана посмотрела на Барриса, его бледную кожу, казавшуюся теплой в лимонном свете заката. Ее брови удивленно поползли вверх.

— Что вы хотите знать?

— Все, — сказал Баррис Раквири.

В его тоне прозвучала поразившая меня энергия. Я не привыкла слышать о такой нужде в голосе ни от одного ортеанца; подобное относится к расам, у которых нет уверенности в реинкарнации.

Молли сказала:

— Я не уверена, что поняла.

— Он хочет доступа к информационным сетям. Неограниченного доступа.

Терраса была теперь почти пустынна. Временная, с трудом достигнутая уединенность. Где-то в дальнем конце музыкант играл сложную, холодную мелодию. Внимательный взгляд Молли Рэйчел вернулся к Баррису, этому невысокому темногривому ортеанцу, чьи окрашенные химикалиями руки охватывали сверху трость из ханелиса , на которую он опирался.

— Боже праведный, о чем только не узнают эти люди… — Она перешла с сино-английского на морвренский: — Т'Ан , если вы хотите узнать об обитаемых мирах, то вы могли бы обратиться к нам за тем, чтобы покинуть Орте.

В ее голосе появилась снисходительная нота.

— Вы принадлежите к одному из видов, которые страдают синдромом пребывания вне своего мира, я знаю. Но вы могли бы на непродолжительное время…

— Будьте справедливы, — сказала я. — Я знала людей, у которых тоже наблюдался синдром пребывания вне своего мира.

Она задумчиво посмотрела на меня. Я отнесла это тогда на счет моей защиты ортеанцев. Смуглый ортеанец сказал:

— Разве имеет значение то, как вы это называете, Т'Ан ? Мы живем под Ее небом. Мы — Ее часть, и мы не можем без Нее жить.

Согласно имеющимся сведениям, было восемьдесят семь ортеанцев, которые неофициально, в то или иное время на протяжении десяти последних лет побывали за пределами своей планеты. Шестьдесят восемь из этих восьмидесяти семи вернулись на Орте в течение полугода — почти пугающее единодушие. Но затем остальные девятнадцать… остальные девятнадцать умерли . Не от болезни или в результате несчастного случая. Даже не от своих собственных рук. Однако умерли, как дикие животные, которые не могут жить вне дикой природы.

Женщина с Тихого океана сказала:

— Некоторые из ваших людей жили за пределами этого мира.

— В течение очень недолгого времени, Т'Ан Рэйчел. Мне нужно знать больше, чем я мог бы узнать подобным образом.

— Мне нужно поговорить, — сказала Молли с извиняющимся взглядом, отводя меня на несколько шагов от Барриса. Теперь от стекла террасы, потемневшего и искажавшего наши отражения, исходил холод.

Я сказала по-сино-английски:

— Это Ограниченный мир; как вы сможете открыть доступ к сети баз данных?

— Это все, что мы можем предложить?

— Это все, в чем он заинтересован.

Она нахмурилась.

— Это Ограниченный мир, это не Закрытый мир.

А теперь мы на сомнительной территории. Это просто, как камень, приводящий в движение лавину: если это принесет успех в Раквири, то другие телестре …

— Не делайте этого. Безотносительно к закону или политике Компании; не выпускайте Барриса Раквири в неограниченные сети передачи данных. Я не говорю, что одно лицо может иметь большое значение для всего, что здесь существует, но тем не менее…

И мне интересно знать: если обычаи Орвенты требуют уничтожения этой вновь изобретенной технологии, то сожалеет ли об этом Баррис Раквири?

— Нам следует рискнуть. — Молли повысила голос, вовлекая Барриса в разговор. — Т'Ан Баррис, речь идет о том, чтобы обсудить некоторые условия с моей Компанией, но в принципе это не кажется невозможной просьбой.

Принципы? Это меня заинтересовало. Может быть, это моя первая возможность. Если я заранее устрою утечку новостей в штаб-квартиру, а может быть, и в правительство, через Дугги, они — я надеюсь — заявят протест. Как еще мне сдержать культурный шок, если не его замедлением?

— Т'Ан С'аранти .

На террасу вышел Джахариен Раквири. Его шаги были беззвучны. С ним пришли еще несколько человек из телестре Раквири: мужчины и женщины с темными гривами и глазами. Однако без Кассирур Альмадхеры и Халтерна н'ри н'сут Бет'ру-элена.

— С'ан Джахариен. — И я удивилась про себя, как много он слышал? Я подумала: «Нам было бы лучше сделать это с достоинством». Поскольку я считаю, что достоинство — это все, с чем мы собираемся остаться…

Он взглянул сначала на Молли, а затем на меня, не скрывая своего удовлетворения.

— Кажется, я был неправ. — В его голосе чувствовалась своеобразная радость. Он стоял, слегка касаясь плеч молодых мужчин и женщин, а те толпились возле него. — Неправ, позволив вам приехать в эту телестре. Т'Ан , я предоставил вам право гостя. Я беру его назад. Покиньте Раквири. Это все, что я должен сказать.

В этот час? Как же нам, по их разумению, ехать в Морврен? На скурраи-джасин по безлюдной пустоши ночью? Это невозможно!

Я могла гордиться Молли Рэйчел. Она не высказала никаких протестов, а только слегка наклонила голову на ортеанский манер и сказала:

— Мы покинем вас прямо сейчас, с'ан Джахариен.

С другого конца террасы в холодный воздух взлетала нестройная музыка. В этот час вторых сумерек пахло готовящейся пищей. Мороз рисовал узоры на стекле. Джахариен поплотнее натянул темную мантию на свои широкие плечи.

— Вы можете уехать утром, — сказал он.

Судя по лицу Молли Рэйчел, ей это унизительное милосердие понравилось не больше, чем мне. Она ответила:

— Благодарю вас, с'ан .

— Утром, — сказал Джахариен, — потому что никого из этой телестре я не стану просить подвергать себя опасности, отправляясь ночью в Морврен на скурраи-джасин . Только по этой причине.

Он повернулся к нам спиной и пошел прочь вместе с другими ортеанцами из Раквири, и свистящий шорох их ярких мантий, касающихся каменного пола, затих в тишине.

Мы уезжали, когда Звезда Каррика была опаляющей белой линией вдоль восточного горизонта. Я видела, как Молли обменялась несколькими словами с угрюмым Баррисом Раквири. Забираясь в повозку рядом со мной, она была слишком поглощена разговором. Я не видела Кассирур или Халтерна и подумала, что это, возможно, как раз к лучшему. Это потребовало бы, очень мягко выражаясь, напряжения моей профессиональной вежливости.

Когда скурраи-джасин поехала по тряской дороге, Молли Рэйчел выругалась. Некоторое время она сидела с опущенной головой, положив руки на колени, бежевый комбинезон оттенял смуглую кожу. Потом она выпрямилась и вздохнула.

— Проклятие … — Она быстро взглянула в мою сторону и пожала плечами. — Второй раз. Пропали два шанса: поселение Кель Харантиш и эта телестре . Сколько еще шансов мне нужно?

Две безуспешные попытки получения действующей технологии Колдунов… Я не могу сейчас думать об этом на языке Компании.

— Вы говорите, будто это были всего лишь механизмы…

— И ни что иное. — Ее лицо выглядело озадаченным. — Это может основываться на каких-то представлениях инопланетян о вселенной, а может, и нет; и так и этак, это всего лишь технология. Уясните это.

В моем мозгу непрошеные воспоминания: мертвые образы давно мертвой расы.

Намеренно деловито Молли сказала:

— У нас будет пара очень хлопотных дней. Я была на связи с Прамилой Ишидой: группа, наверное, сейчас спускается с орбитальной станции. А я придумала кое-что, над чем могу дать им поработать.

«Пока есть ортеанцы, преграждающие Компании путь к технологии Колдунов, — подумала я, — мне не нужно принимать никаких решений. Но что произойдет, если — когда — мы найдем кого-то, кто станет сотрудничать? Что мне делать тогда?»

Восьмой день Двенадцатой недели Орвенты: улицы Свободного порта белы от инея. Идя от конторы начальника порта в Резиденцию, я ощущала в воздухе едкий запах древесины лапуура , горевшей в уличных жаровнях. Четыре дня. Сегодня четыре дня, и чужое начинает становиться комфортным, быть впору, как старая одежда — или это одежда, из которой я выросла?

Солнце светило сквозь ветви ползучего растения ханелис . Его резко очерченные стволы цвета темно-серого чугуна соединяли стены домов—телестре , образуя вверху навес. Несколько диких бекамилов устроили гнездо в местах прямоугольных пересечений растения. На мгновение не было слышно ни единого звука, кроме их высокого гудения. Затем, когда улица вышла на площадь, я услышала шум.

Топали ногами и шипели скурраи , запряженные в крепкие повозки. Более крупные мархацы поднимали свои похожие на змеиные морды и кричали. Десять или пятнадцать ортеанцев, большей частью молодые мужчины и женщины, были заняты работой: быстро и умело закрепляли груз на трехколесных повозках. Зимнее солнце испаряло влагу, поднимавшуюся паром от слякоти, и освещало деревянные ящики и мешки из бекамиловой ткани. Я отступила назад, когда мимо прогромыхала повозка, и почувствовала ее тяжесть по вибрации земли.

— Приветствую вас, — обратилась я к невысокой женщине со светлой гривой, когда она повернулась в мою сторону, понаблюдав за ехавшей к докам повозкой. — Что здесь происходит, Т'Ан ?

Глаза без белков медленно прикрылись перепонками. Затем ее взгляд прояснился. Она кивнула и вытерла грязь со своих шестипалых рук.

— Т'Ан С'аранти , — узнала она. — Я слышала, что в порту опять появились пришельцы из другого мира… Бровари! Таллис! Вы перегрузите это, а я … так лучше.

Легкая зимняя дымка превратила дневные звезды в призрачные образы, закрываемые рашаку , устремляющимися на добычу.

— Мы отправляем каботажный джат-рай в Алес-Кадарет, в Мелкати, — продолжала ортеанка. — В прошлом году у них был плохой урожай. Сомневаюсь, что этот год будет лучше.

Эти названия напомнили мне о давно минувшем лете и словах, сказанных… Рурик Орландис.

Кто-то однажды сказал мне, что если бы это не было против всех обычаев, в провинции Мелкати нужно было бы оставить половину от тех телестре , которые там имеются — и тогда она могла бы содержать свое население.

— Вы знаете Мелкати? — Она убрала клок волос гривы с лица тыльной стороной ладони. — Кстати, меня зовут Мезидон, Анрассет Мезидон Раквири. Да, в том, что вы говорите, есть какая-то правда.

— В этом вообще нет правды! — прервал ее новый голос. — Границы телестре не менялись две тысячи лет и никогда не должны меняться!

Я повернулась и увидела молодого ортеанца, прислонившегося к ящику. Он был в сапогах, брюках и куртке-безрукавке с вырезом на спине, на перекинутых через плечи перевязях висели харуры .

Он спросил:

— Кто вы, чтобы говорить о том, что должны делать телестре в Мелкати?

«Он молод, — подумала я. — Недавно вышел из возраста аширен ». Худощавый, впечатлительный мальчик с атласно-черной кожей и подстриженной рыжей гривой. Когда он отделился от ящика и пошел в нашу сторону, в его движениях была заметна сдержанная грация фехтовальщика на харурах .

— Приветствую вас, — сказала я забавляясь. — Меня зовут Линн де Лайл Кристи, Т'Ан .

Его изумленный взгляд встретился с моим. Я похолодела от внезапно хлынувшего в кровь адреналина. Тут даже инопланетянин не мог ошибиться: лицо юноши ожило от ненависти.

— Т'Ан Асше из Мелкати здесь для того, чтобы помочь отправить корабли с продовольствием, — Мезидон бросала быстрые взгляды на нас обоих.

— О да, — сказал юноша, — это — животное — знает Мелкати. А Мелкати знает вас, Кристи С'арант .

Находившиеся поблизости люди перестали загружать повозки и изумленно смотрели на нас, слыша его голос. Мезидон Раквири была в смущении:

— Асше, я уверена, что С'аранти не имела дурных намерений; и это то, что мы сами часто говорили о Мелкати.

Он не обращал на нее внимания и не сводил с меня глаз.

— Сказать вам, кто помнит Кристи С'арант ? Я скажу. Те, кто был там, когда от яда, от своих рук умерла Сулис СуБаннасен. Те, кто был там, когда Т'Ан Командующая Рурик Орландис сожгла телестре Орландис. Когда Т'АнСутаи-телестре Сутафиори объявила Орландис несуществующей и рассеяла ее людей по всем Ста Тысячам…

— А это, что же, имеет к вам отношение? — спросила я.

Он уставился на меня с юношеским вызовом, и я с трудом заставила себя не засмеяться. Но при следующих его словах мне стало совсем не смешно:

— Меня зовут Пеллин Асше Кадарет — теперь. Я был рожден как Пеллин Асше Орландис.

— Но ты был всего лишь ребенком… когда Сутафиори объявила, что все дети Орландис должны быть приняты как н'ри н'сут другими телестре . Ты был всего лишь ребенком. Но я не могу понять утраты для ортеанца земли, на которой он жил, с памятью о прошлой жизни, в течение ста поколений…

— Т'Ан Рурик сожгла Орландис, — сказал он, и гнев заострил черты его гладкого лица, — но вы вынудили ее это сделать!

Его надменность и неведение задели меня за живое.

— Т'Ан Асше, позвольте мне вам кое-что сказать. У вас нет права ненавидеть меня или говорить хотя бы слово о Рурик Орландис. Вы никогда ее не знали. А я знала .

— Вы заставили ее предать Сто Тысяч!

— Я помню ее — эту мертвую женщину с черной кожей и гривой и желтыми глазами Колдунов. Это узкое, веселое лицо… Т'Ан Командующая и спутница в поездке, подруга посланницы, она, которая убила правительницу Ширия-Шенина и тем самым обрекла на немилость посланницу. А еще я вижу ее пойманной в ловушку, грязной, в горящей мелкатийской пустоши, помню ее в тюрьме Таткаэра с выжженным на лице клеймом изгнания, и даже я не могу сказать, что это было несправедливо.

— Т'Ан Асше… она могла ничего не делать, но то, что она делала, она делала по убеждению. Это могло случиться с любой телестре . Да, и это мог бы быть любой другой инопланетянин.

Теперь это слушали около двух десятков ортеанцев, из городского дома Раквири подходили другие, и Мезидон Раквири вздрагивала всякий раз, когда публично упоминалось имя Орландис, а другие широко ухмылялись, глядя на скандал.

— Вы были первой, — сказал Асше. — Ладно, я отомщу вам за Орландис, Т'Ан С'арант , пусть даже ничего другого в жизни не сделаю. Это дар Богини; кто бы мог подумать, что вы вернетесь?

Солнце отбрасывало на холодную землю тень этого темнокожего юноши. В нем кипело неистовство, жестокое, нелепое и вполне практичное. Больно быть объектом такой жгучей ненависти. Мне хотелось засмеяться, заплакать. Во мне неодолимо росло чувство сострадания: глядя в не прикрытые перепонками глаза, я могла почувствовать тяжесть острого металла, ощутить, как тверда могла быть эта мерзлая земля при падении на нее, вкус крови… И в то же самое время ожидала, что эти Раквири обезоружат его, прежде чем он сможет напасть; стоя в этом зимнем свете, мне хотелось крепко обнять его как ребенка, кем он и был, сказать: «Это не ее вина, она причинила тебе такую же сильную боль, как и мне, теперь она мертва, это было десять лет назад» . Сочувствующий ощущает многочисленные возможности. И потому часто это лишает меня способности к какому-либо действию.

— Неблагоразумно угрожать, Т'Ан Кадарет.

Голос напугал меня и вывел из неподвижности. Я изумленно оглянулась на коренастую фигуру Блейза Медуэнина. И запоздало подумала: «Это связь между тем, что было четыре дня назад и сейчас: он, пожалуй, один из Морвренского триумвирата, ответственный за отправку кораблей Раквири в Мелкати…»

— Я знал Сулис СуБаннасен, когда она была Т'Ан Мелкати. — Лицо Блейза скривилось в кислой усмешке. — Она нанимала меня, чтобы убить посланницу Земли — С'арант . И то был ее выбор, когда раскрылся сговор с Кель Харантишем, — уйти к Богине, как она и сделала. Что же касается Т'Ан Командующей Рурик… парень, ты ничего не знаешь про тот год.

Пеллин Асше сердито сказал:

— Если бы не С'арант, Т'Ан Командующая Рурик тоже не стала бы шпионить для Кель Харантиша; я бы по-прежнему жил на земле, которую любил.

Мужчина со светлой гривой нахмурился, на его лице, испещренном шрамами, отразилось смущение от того, что он был вынужден защищать меня:

— Это было сделано не по указанию С'арант .

— Она была причиной!

— Мы все были причиной. — Мигательные перепонки скользнули по глазам Медуэнина. — Не трать попусту свои обвинения, парень, теперь, когда тебе приходится испытывать страдания. Постарайся, чтобы это не повторилось.

Пеллин Асше не отводил глаз от моего лица.

— Я говорил это в гневе, Т'Ан Кристи, простите меня. Я не хотел вас обидеть.

Ноги на мгновение перестали держать меня, и я схватилась за твердую и мускулистую руку Блейза. Его глаза прояснились, наблюдая за парнем, уходившим от нас между ящиками. Погрузка возобновилась. Я смотрела вслед удалявшемуся Асше и думала: «Я не пугалась — пока ты не извинился».

—  Я позабочусь, чтобы он отправился на джат-рай обратно в Кадарет. — Блейз посмотрел на меня с почтительностью, а затем нехотя улыбнулся, и в этом присутствовала ироничная оценка нашей последней встречи. — Что еще я должен был сказать, С'арант ?

Годы углубили складки на его коже, покрытой чешуйчатым узором, сделали более бледными сине-красные шрамы от ожога, но это был все тот же Блейз Медуэнин, который охотился за посланницей, помогал ей преодолевать Стену Мира, бросил ее в дикой местности и стал позднее кровным братом для ее кровной сестры.

Застигнутая между прошлым и настоящим, я почувствовала, как во мне несколько ослаб настрой на язвительность. Если бы я стала говорить сейчас с тобой, что мы могли бы сказать друг другу?

Он вернулся к погрузке, а я ушла, испытывая почти в равной мере облегчение и негодование.