Глава 30. Перебежчик

Если вы имеете какое-то представление о выживании, — добавил Патри Шанатару, — уходите отсюда. Шан'тай , она может послать за нами людей.

— «За нами»?

— Примите это в знак моей честности, — сказал он, кивнув на посла, а затем добавил более настойчиво: — Мне нужно поговорить с вами, со всеми С'арант и. Чтобы прийти сюда, я рисковал всем, я потерял все; вы должны выслушать меня.

Врач, стоя на коленях возле Дуга Клиффорда, опершегося одним коленом на грязную землю, поднял голову.

— Этот человек в шоке. Необходимо доставить его на Кумиэл, там ближе всего медицинская аппаратура.

— Едем обратно в Ашиэл. — Я шагнула вперед и взяла Дуга за руку. Его лицо, незрячее из-за пластиковых биобинтов, повернулось ко мне. Моя голова была полна расчетов: как долго еще продержится туман? Сколько еще пройдет времени, прежде чем орнитоптер сможет доставить его на Кумиэл… или F90 на орбитальную станцию?

— Сетри мертв. — Дуг поперхнулся: я догадалась, что из-за усилия, с которым он выдерживал боль. Другая его рука схватила мою. Он повторил: — Сетри Анжади мертв. Я видел… видел, как Калил бел-Риоч убила его.

— Мы знаем. Спутники это заметили. Дуг, держись; ты нам нужен здесь… ради Бога, будь осторожен… дело в том, что…

Дуг Клиффорд остановился. Мышцы на его спине под моей рукой закаменели. Сочувствие и внезапное резкое изменение обстоятельств разрывали меня на части; я подавляла то и другое профессионализмом. Позже будет время разобраться в этом.

Дуг сказал нарочито четко:

— Вам потребуется связь с орбитальной станцией, следовательно — Кумиэл; возьмите меня на Кумиэл и воспользуйтесь тамошней медицинской аппаратурой; по пути я сообщу чрезвычайно важную информацию. Шан'тай Патри подходящий человек, вы должны выслушать его. То, что он должен сказать, важно…

Он повалился назад, на меня.

— Болеутоляющее, — сказал врач, когда мы с ним подвели Дуга к вездеходу, и я села с ним, поддерживая его. Водитель развернулся и помчался обратно к Дому-источнику Ашиэл. Кассирур наклонилась вперед к Патри Шанатару, сидевшему на переднем сиденье, но темнокожий харантишец лишь мотал головой.

Тянулись минуты. Туман не рассеивался, но вверху становился менее плотным: белым, затем перламутровым, голубым; появились дневные звезды. Мы миновали кусты сарил-киза , серые от паутины бекамилов . Патри озирал неприветливый ландшафт. Лишь тут до меня дошло: Повелительница Калил здесь? Но Харантиш не заинтересован в этом, это дело хайек… Вездеход трясло. Дуг едва слышно застонал, и я, обняв его, попыталась успокоить.

— Дуг, послушай… Ты слышишь меня? С тобой все будет в порядке. Через час я доставлю тебя на Кумиэл. — Я нехотя помолчала, а потом заставила себя продолжить. — Ты просишь меня доставить тебя на Кумиэл. Что насчет мирных переговоров здесь? Что нового о других Анжади, которые поддерживают — поддерживали — Сетри? Дуг!

Первые его слова были непонятны. Я подумала, что не должна задавать вопросов. Он казался таким легким, будто усох внутри грязного комбинезона. На его руках и на босой ноге алели длинные царапины: одна нанесена шипами киза , а другая, подумалось мне, когтеобразными ногтями.

Проглатывая слова, но по-прежнему четко выстраивая речь, он сказал:

— Возможность мирных переговоров утрачена. Ортеанцы из хайек , очевидно, больше не идут за Сетри, а хайек Анжади более не обладает влиянием, потому что он мертв. Если выразиться проще, то я бы сказал, что Калил бел-Риоч и ее харантишцы теперь контролируют вторжение в Сто Тысяч… — Он перевел дух, нашел мою руку и крепко схватил ее. — Линн, имело ли это смысл? Мне нужно сказать… Я?..

Гул двигателей перерос в вой — вездеход взбирался на вершину холма. Сквозь туман показалась стена Ашиэла. Он приглушал голоса, наполовину скрывал яркие мантии толпившихся вокруг ортеанцев: Кассирур встала в вездеходе и велела им освободить дорогу.

Когда я уже собиралась спуститься вниз, запищал наручный коммуникатор. Появилось лицо офицера Миротворческих сил. Я спросила:

— Можно подождать?

Его голос прозвучал на открытом воздухе резко, металлически:

— Представитель, вероятно, вы захотите провести этот сеанс связи, соблюдая секретность.

— Если это срочно, то свяжите меня сейчас и, Бога ради, продолжайте движение… — я отняла свою руку у Дугги, и тот тяжело повалился назад, мне на плечо. Миниатюрное голографическое изображение изменилось: появилось лицо Кори Мендес. Шум и вибрации означали, что она все еще в орнитоптере или в малом «челноке».

Кори взглянула на меня с довольной улыбкой.

— Вы хотели регулярного обновления информации, — сказала она. — Взгляните. Это прямая передача. Корабли продвинулись на север от островов до Свободного порта Морврен. Сейчас они штурмуют поселение.

Изображение было нерезким, слишком маленьким для того, чтобы можно было сфокусировать на нем внимание. Тоном, в котором, как я надеялась, не чувствовалась паника, я сказала:

— Кори, я скоро там буду. Не предпринимайте пока ни каких независимых действий, вы понимаете меня?

Произошел переход от размытого изображения к четкому: голографическое изображение стало резким, как рисованная миниатюра. Там, далеко на западе, рассвет только брезжил, море было бледно-молочным. Оно плещется о берега острова-порта, отделанные так, что они похожи на филигранную работу… Точка обзора слишком высока, и невозможно различить людей, но видны джат-рай и прочие суда, блестящие на солнце металлическими парусами, тянущаяся вверх нитка черного дыма…

Корасон Мендес сказала:

— В инструкциях Компании говорится, что в подобных обстоятельствах мне положено вести наблюдение. Я наблюдаю, но должна честно предупредить вас, Линн, что если ситуация изменится настолько, что нужно будет действовать, я не стану медлить. — Она помолчала, потом добавила: — Если я замечу признаки ведения войны средствами высокой технологии, у меня не будет иного выбора, кроме ввода в дело моих людей, чтобы силой заставить прекратить боевые действия.

В восьмистах милях к западу горит Свободный порт Морврен.

Я раздумывала, отправиться ли сейчас, на вездеходе, пойдя на риск, связанный с тряской и туманом? Или положиться на то, что туман скоро рассеется, и лететь на орнитоптере? Да, орнитоптер.

Я вошла во временный центр связи и нашла там Оттовэя, оставленного за старшего. Он поднял голову, когда я вошла, и откинул волосы с глаз. На головизоре перед ним мелькали изображения Морврена.

— Мне нужен транспорт до Кумиэла, — сказала я. — Кори приказала вам оставаться здесь? Хорошо. Мне нужны результаты максимально внимательного наблюдения за этой зоной, а если кто-то ее покидает, берите их или следуйте за ними; действуйте по своему усмотрению. — «А где сейчас Калил?» — По возможности сохраняйте нейтральную зону вокруг Кеверилде и Римнита.

Он проворчал:

— Да, Представитель… Мисс Кристи, бывает, я проклинаю инструкции Компании. Если бы доставить на поверхность планеты новую технику, полдюжины офицеров сумели бы принудить их к заключению мира. Но нам дают оборудование, которому по двадцать лет, и говорят, что это делается для того, чтобы избежать культурного загрязнения… и вот погляди те на это. — Он стукнул кулаком по краю головизора.

Интересно, в Силах все так думают? Возможно, но знает ли об этом Компания, заботит ли это ее?

— Вы должны и дальше обеспечивать такширие — местным властям — и репортерам ЭВВ свободный доступ ко всем видам связи, — бросила я через плечо на выходе. Я не возлагала слишком больших надежд на то, что так оно и будет.

Туман снаружи превратился в висевшую над землей дымку. Воздух был теплым и мягким, как шелк, его взбивали лопасти большого орнитоптера, стоявшего на мох-траве за стенами Ашиэла. Поднявшись в него, я нашла там рослого врача, к которому присоединился еще один, и оба помогали Дугу разместиться в кабине. В стороне стоял в нерешительности Патри Шанатару. Теперь на нем был легкий хирит-гойеновый плащ, капюшон которого прикрывал голову, и при этом освещении он мог сойти за ортеанца из телестре . А внизу, среди палаток из кожи мархацев наблюдалось движение, и я была уверена, что там передавали друг другу новости.

— Поднимайтесь, шан'тай , — сказала я. — Поговорим в пути.

Орнитоптер висел в воздухе, словно на неком небесном крюке. Ашиэл, казавшийся таким большим, потерялся в бурой пустоши и дымке. Сквозь зазоры в кабине из стеклопластика внутрь проникал холодный воздух, но она ослабляла гул лопастей. Я уже чувствовала запах моря.

Один из врачей сидел впереди вместе с пилотом, другой рассеянно смотрел в пустоту. Дуг сидел, положив руки на колени, и я поняла: на протяжении последних трех четвертей часа я не позволяла себе даже мысленно произнести слово «слепой» .

— Я расскажу вам что смогу, — сказал он. Его лицо как-то неопределенно повернулось в сторону, где сидела я рядом с Патри. Пластиковый биобинт скрывал глаза, оставляя определять выражение лица лишь по аккуратным губам. Мы сидели плотно, так близко друг к другу, что мне почти не пришлось наклоняться вперед, чтобы взять его за руку.

— Небольшие группы ортеанцев с Побережья рассеяны по всей пустоши. — Дугги немного повысил голос, чтобы его не заглушал шум лопастей орнитоптера. — Линн, не знаю, были ли мы так близки к перемирию, как я себе представлял… впрочем, теперь это не относится к делу. Я знал, что происходило что-то скверное, когда увидел рядом с ортеанцами из хайек мужчин и женщин из Харантиша, и, подозреваю, то же чувствовал Сетри Анжади, но мы продолжали ходить от группы к группе, излагая предложения Т'АнаСутаи-телестре . Думаю, мы видели несколько сотен людей, а там их было больше, я знаю.

Сидевший рядом со мной Патри Шанатару кивнул. Я сжала руку Дугги.

— Что еще?

— Догадываюсь, что на некоторых джатах , которые заметила командор Мендес, плыли ортеанцы из Харантиша. Говорил ли вам шан'тай Патри, что Калил… что здесь находится Повелительница-в-Изгнании? — Его исцарапанные руки напряглись. — Линн, вам не избавиться от хватки Кель Харантиша на Побережье всего за несколько месяцев. Они намерены идти за нею. Очевидно, она устранила основных сторонников Сетри, пока он был с нами. Как только он оказался у нее, она приказала казнить его…

— Оружием СУЗ?

Он высвободил руку, шевеля пальцами, прикоснулся к повязке на глазах, и я заметила, как его губы вытянулись в жесткую линию. Тоном, вполне соответствующим своему состоянию и не относящимся к делу, он сказал:

— Она сделала это сама, своими собственными руками; я все еще считал, что может быть шанс провести переговоры, а потому позволил себя обезоружить, и это было ужасной ошибкой — у нее другой СУЗ и оружие высокой технологии, да, но для казни она взяла мое, Линн. Прости. Я слишком много болтаю. То, что они говорят о шоке, верно.

«Знает ли он о Морврене?» — внезапно пришло мне на ум. Мог ли он слышать, что сообщила мне Кори?

Орнитоптер стал снижаться, выровнялся. Звезда Каррика отражалась от морской поверхности, слишком яркая, чтобы на нее смотреть, а побережье Ста Тысяч виднелось лишь как голубая дымка.

— Она совершенно сумасшедшая, — сказал Дуг Клиффорд. — Я теперь знаю ортеанцев. Отсутствие нормальной психики…

— Знаю, — ответила я, и в тот же самый момент Патри Шанатару добавил:

— Она больна, шан'тай .

Я взглянула на часы и подсчитала, что прошло около двадцати минут, прежде чем орнитоптер достиг Кумиэла. А потом на «челноке» до Морврена; сколько это займет часов?..

— Вы можете добавить что-нибудь к тому, что сказал Дуг? — спросила я Патри.

Он смотрел вниз на свои руки, на темные пальцы без колец, которые украшали их. Руки заметно тряслись. В одно мгновение мне представились и вопрос, и ответ: «Он боится летать больше времени, чем другие ортеанцы, почему?» а «У харантишцев кровь Золотых, а значит, нет памяти о прошлом, о том, когда здесь существовала Империя». Я поразилась, как могла считать само собой разумеющимся то, что думаю о делах по-ортеански — все, как большинство вещей на Орте, возвращается в Башню.

— Я многое могу добавить, — ответил Патри Шанатару. Он старался не смотреть на изготовленные из стеклопластика стенки кабины.

— Я… когда я видела вас в последний раз в Кель Харантише, то не ожидала увидеть вас здесь снова.

— Мы отплыли через несколько часов после того, как вы улетели, с'аранти .

Слова давались ему с большим трудом. Молчанием я побуждала его говорить. Он поднял голову, и я увидела на его виске кровоподтек, наполовину прикрытый черной гривой. Мигательные перепонки обнажили темные глаза. Это выражение лица было чужим, неземным, но затем я с удивлением прочла его истинное значение: болезненную печаль.

— Я не должен здесь находиться. Я должен был оставаться с ней. После стольких лет… — Патри помедлил. — Безумна ли она? Вы, С'арант и, скажете это мне; я этого больше не знаю. После всего, что я видел и что она делала в течение последних недель в Харантише, я этого больше не понимаю. Я боюсь ее, шан'тай .

Последовавшее за этим молчание нарушил Дугги. С поразительной мягкостью он сказал:

— Расскажите Представителю то, что вы рассказали мне, шан'тай Патри.

Темнокожий ортеанец продолжил более официальным тоном:

— Шан'тай , Калил бел-Риоч стремится быть Повелительницей, и такою, как в давно минувшие дни. Она намерена возродить Золотую Империю и сделать здешнюю землю ее частью, а всю землю хайек … — Он замолчал. Когда он продолжил, речь его была простой: — Вы видели ее. Она хотела бы стать вернувшимся Сантендор'лин-сандру. У нее есть ваше оружие, с'аранти , а теперь — и оружие Побережья. Не сумасшедшая ли она? Вы живете как женщина из Харантиша, шан'тай Кристи, живете так, что вас остерегаются, боятся и держат взаперти в этом бесплодном очаге заразы, так расскажите мне об этом! Все, что я знаю, — это что половина Харантиша думает так, как она делает.

— Это правда? Действительно правда?

— О да, — ответил он. — Теперь с хайек в Архипелаге есть люди из Харантиша.

— Давно?

— Два дня. Может быть, три.

Говорит ли он правду, лжет ли? Так или иначе, что он действительно знает? Он человек, но насколько он надежен?

Я подумала, что следовало воспользоваться коммуникатором и связаться с Корасон Мендес, но медлила. Она стала бы выслушивать доклад этого человека, который был Голосом Повелительницы-в-Изгнании, а это потребовало бы времени, и немалого, учитывая кризисное положение в Морврене…

— У них есть оружие высокой технологии, — сказал Дуг.

Орнитоптер накренился, резко ныряя к подернутой легким туманом суше, которой, должно быть, и был Кумиэл. Море сверкало, и на севере я мельком увидела что-то вроде белых домов телестре в утреннем свете. Таткаэр.

— Вы должны остановить ее, но не причинять ей вреда, — сказал Патри, на полном лице которого застыло выражение какого-то нелепого упрямства. — И не должны возлагать ответственность только на нее одну, в городе много тех, кто думал так же, как она поступала, и тех, кто ей сейчас помогает. Если бы это была не она, то нашелся бы кто-нибудь другой. Шан'тай , вы должны поверить мне.

Мне некогда было анализировать этот странный тоскливый вызов. Рука Дуга крепко сжала мою. Он сказал:

— Повторите, что еще вы сказали мне, Патри.

Харантишец моргнул, сначала полупрозрачными перепонками, а затем веками, и протянул руку, чтобы схватиться за рукоятку на стенке кабины, когда орнитоптер стал опускаться на землю.

— Что еще… Вы должны понять, шан'тай , что теперь она ни с кем не разговаривает, даже со мной. Однако существует кое-что еще. Когда пала великая Империя, использовалось какое-то оружие — или так говорится в легендах. И вот если теперь вы поговорите с моими людьми из Харантиша, то поймете, что они верят, будто это оружие можно снова использовать… что она открыла, как им пользоваться. Никогда раньше я не слышал об этом ни слова. Поэтому думаю, что она сама распространяет этот слух среди нас. — Он открыл глаза. — Шан'тай , я прожил много лет. И у меня есть некий здравый смысл. Я не верю в то, что снова открыли древнее оружие Золотых, однако она может в это верить. Если может она, то верит и весь Харантиш, поверят и все хайек . А эта вера может оказаться такой же разрушительной, как оружие.

Тут орнитоптер стал опускаться на землю. Под нами на скалистом грунте Кумиэла стояли выстроенные в ряд F90, увеличивавшиеся в размерах по мере быстрого приближения готовой встретить нас земли. Я ощущала раздвоенность: одна половина моего существа думала, что никогда нельзя недооценивать идеологии; харизматическое безумие нельзя игнорировать, а другая моя половина, не утешая себя никаким черным юмором, вопрошала: а что если Патри неправ, и она располагает знаниями Золотых? Орнитоптер без единого толчка опустился на серо-голубую мох-траву между «челноками».

— Должна попросить вас остаться здесь, — сказала я. — Люди Кори позаботятся о вас, шан'тай Патри.

Выбравшись из орнитоптера на землю, дрожа, он оглянулся на меня и произнес с легкой иронией:

— Назовите это «защитным содержанием под стражей».

Я сползла с орнитоптера на скудную голубую мох-траву Кумиэла. Теплый воздух дрожал над скалами острова, испещренными ямками, колебались от теплового искажения ряды «челноков» F90 с белыми, похожими на дельфиньи, спинами. Подошел первый врач, я отвела ее в сторону.

— Как он?

Она бросила быстрый взгляд на кабину орнитоптера.

— Возможно, мы спасем ему один глаз, если сейчас доставим его к аппаратуре регенерации тканей на орбитальной станции.

— Разрешаю.

Дуг появился в двери кабины; я протянула вперед руки, когда он на ощупь попытался сойти на невидимую землю, заметила при этом, как он смущенно завертел головой. Его рука поймала и так крепко сжала мою, что я вздрогнула. Затем я помогла ему спуститься, чувствуя биение его сердца, его тепло, и то, что мне хотелось ему сказать, осталось невысказанным, заглушённым печалью и гневом.

— Я должен… — Его руки дрожали. — Я должен быть в Свободном порту.

— Я стану вести дела правительства, пока вы не вернетесь. Боже, я должна знать эту работу, — сказала я. — Хотя я занималась ею довольно давно.

Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, промолчал, и от сочувствия и жалости у меня захватило дух. Я велела врачу взять Дуга за руку, чтобы отвести к «челнокам», слишком хорошо зная, как он ненадежен, для того чтобы держать себя в руках. И на мгновение для меня, стоявшей здесь, на упругой мох-траве, стало лишним, ненужным все, кроме одного — отправиться вместе с ним на орбитальную станцию, чтобы, не доверяя другим, ухаживать за ним самой. «А ты вернешься скорее, чем нужно» , — подумала я, наблюдая за его невысокой фигурой, которая, прихрамывая, брела к возвышавшемуся фюзеляжу «челнока» F90. Не раньше, чтобы осознать, что это Калил, своими собственными руками…

Я проворно пошла по острову в сторону центра связи, чувствуя раздражение, усталость от долго испытываемого от вращения.

В восьмистах милях к западу… За время двухчасового полета на «челноке» я проспала сколько смогла, не ведая, когда у меня снова будет такая возможность. Проснувшись, я увидела на экране головизора картины ясного утра. Тени облаков скользили по поверхности Расрхе-и-Мелуур, когда мы пролетали мимо этого гигантского шпиля из хирузета , заходя со стороны моря, чтобы пройти над устьем реки Ай.

Пилот «челнока» сказал:

— Представитель, я выполняю вхождение в схему полета в зоне ожидания.

С высоты пятнадцать тысяч футов заполненное островами устье выглядело как топографическая карта. Воздушное пространство над нею постоянно пересекали черные пятнышки, а когда «челнок» завис неподвижно, я разглядела орнитоптеры и другие «челноки». Блестело солнце, отражаясь от белых корпусов F90, — я подумала, что в одном из них находится Кори, и протянула руку к клавишам, чтобы выйти с ней на связь. Прежде чем я успела это сделать, на экране головизора появилось входящее сообщение.

— Кристи на связи…

А затем я переключилась с этого изображения на вставку, глядя на главный головизор. Поверхность моря сверкала, оно было светло-голубым, а в глубине — цвета лазури и индиго. Искры света отражались от металлических парусов джат-рай : десять, дюжина, двадцать… В Архипелаге их было больше, где же они сейчас? Ближайший к Расрхе-и-Мелуур остров был виден четко, как миниатюрная модель: вот гавань, Сторожевая башня и Дом-источник, какое-то движение — может быть, всадники на мархац ах… — вот видимость ухудшилась — вверх от домов телестре близ доков потянулся столб черного дыма. С такой высоты невозможно было понять: идет ли сражение, люди ли вот те цветные пятнышки? Затем «челнок» пролетел над островом и, миновав его, завис над проливом между ним и большим островом Свободного порта.

— С'арант ? — во вставке в головизоре появилось лицо Блейза Медуэнина. — О Мать-Солнце! Не прикажете ли вы этой вашей Т'Ан Мендес посадить корабль? Мне нужно попасть в город.

— Где именно?

Он нахмурился.

— У с'анов речных телестре. Т'Ан Хассие Рейхалин, если ветры благоприятствовали ему; он отплыл из Таткаэра два дня назад. Но он — Андрете, а не Т'Ан Морской маршал; жители Свободного порта не обращают на него никакого внимания.

«Как известно, жители Свободного порта не станут считаться с каким-нибудь… Т'Ан Римон или представителем Компании», — с мрачным весельем подумала я.

— Дайте мне поговорить с Кори, — сказала я и, когда появилась Корасон Мендес, добавила: — Высадите Т'Ан Римон на острове, ближайшем к материку, хорошо? Я тоже подлетаю. Намереваюсь поговорить с местными лидерами.

Седовласая женщина прищурилась, вздернула бровь. Сказала:

— Как долго продлится ваша политика невмешательства, Линн? Понимаете, я спрашиваю лишь из интереса. Когда вы закричите, что вам нужен орнитоптер, чтобы выбраться из кутерьмы, которая творится здесь внизу, тогда я и понадоблюсь, чтобы послать мои силы на ортеанскую территорию?

— Кори, сделайте только то, что я сказала, идет? — и я отключила связь.

В прохладном, залитом зеленоватым светом салоне «челнока» не было слышно ничего, кроме гула двигателей. С трудом верилось, что снаружи был настоящий воздух, загрязненный дымом пожаров. У меня потели руки, я ощущала боль в желудке и думала: «Глупо это или совсем глупо? В это дело не стоит впутываться, и уже слишком поздно, чтобы все остановить — теперь, когда началось. Господи Боже, только бы вернуться сейчас на Кумиэл и ждать…»