Глава 24. Смертельный холод

Корасон Мендес сама провела меня в кабину «челнока» к удобным сиденьям и банкам кофе. Ее гладкие седые волосы выглядели безупречно, на черном комбинезоне не было ни складки, а на лице — никакого напряжения. Она сказала:

— Вы знаете о том, что вообще невозможно установить связь с площадкой ТиП в Кель Харантише?

Сиденья были мягкими. Я выпила кофе, вставила банку обратно в гнездо, когда F90 с бренчащим гулом поднялся в воздух. Угол взлета был крутым. Был выполнен выход на высокую орбиту, затем последовало снижение к Побережью; такой режим расточительно расходовал топливо, но сокращал два дня полета над Внутренним морем всего до нескольких часов. «ПанОкеания» могла себе это позволить.

Кори Мендес накинула на нас привязные ремни. Пытаясь шутить, она сказала:

— Сожалею, что, вопреки вашим ожиданиям, катастрофа после удара не состоялась.

— Кори, ради Бога! Предупреждаю, я заявлю дома самый решительный протест и сделаю все так, что от этого невозможно будет отмахнуться. Когда здесь что-нибудь не получится, Компании потребуется козел отпущения, и я сделаю все возможное, чтобы удостовериться — это будете вы.

На ее худом лице появилась улыбка. Нужно отдать Кори должное, она попыталась скрыть ее.

— Это катастрофическое отсутствие здравого смысла, — сказала я, наконец. — Вы можете на время остановить военные действия, но… Боже, я говорю так, словно хочу несчастья. Это не так. Кори, я в ужасе от того, что сейчас может произойти на Орте, и это правда.

Она дважды кивнула, глядя на меня зоркими голубыми глазами, и улыбнулась, возможно, с юмором или симпатией.

— Думаю, вы недооцениваете эффективность жестких действий. Вы бы хотели, чтобы события развивались своим чередом до того момента, пока не останется иного выбора, кроме крупного вооруженного столкновения, и ситуация станет еще тяжелее, если промедлить. Я не отрицаю, что удар повлек за собой жертвы. Это прижигание. Мы не можем допустить того, что могли бы получить, — войну с населением чужой планеты, в чьи руки попало оружие высокого уровня техники. — Тут в ее улыбке появилась совершенно сознательная ирония. — Ваши фермеры с Побережья хотели знать о СУЗ и реактивном оружии. Очень хорошо, мы лишь дали им предметный урок. Это гораздо более эффективно, чем дипломатическое блеяние Клиффорда. Некоторые ситуации можно разрешить только через страх.

«Челнок» наклонился, ревя двигателями, стремясь к верхней кромке атмосферы. В шести милях под нами вращался голубой шар.

— Они не дети, чтобы всем испугаться только потому, что один из них обжег себе пальцы.

— Линн, они именно такие.

Оглядев кабину, увидев офицеров Кори, сидевших возле своих панелей управления, я почувствовала себя безнадежно изолированной.

— Вы действовали собственной властью. Поддержит ли вас Молли Рэйчел? Если она в Кель Харантише в защитном заключении, то не обязательно должна была услышать о том, что произошло. Лучше иметь наготове хорошее объяснение.

— Мы должны получать приказы. — В этот момент лицо Кори, это лицо с резкими чертами, делавшими ее похожей на хищную птицу, было открытым и честным. — Мы видели минувшие годы Рассеяния, когда Земля начала распадаться, потому что вдруг оказалось, что во Вселенной полно обитаемых и досягаемых миров. Компании — это нити, которые нас теперь связывают друг с другом. «ПанОкеания» не может позволить себе насилие в интересующих ее мирах. Линн, я разговаривала в Таткаэре с некоторыми из ваших ортеанцев. Они относятся к этому так же: с их точки зрения, как и с моей, лучше скорее победить всеми правдами и неправдами, чем вообще не победить. Не окажете ли мне честь, поверив, что, говоря «победить», я не имею в виду военные действия?

«Челнок» снова наклонился, переходя в горизонтальный полет, и я поняла, что через короткое время мы пристыкуемся к орбитальной станции и произведем дозаправку топливом. Я не смотрела в глаза этой стареющей женщине. Что же теперь? Оставить Дуга служить посредником в Ста Тысячах, использовать его как человека Компании подобно Дэвиду Осаке в Свободном порту Морврен, чтобы Каррик V был превращен в колонию, как очередной рынок Компании? Исследование артефактов Народа Колдунов сможет беспрепятственно двигаться вперед. Работа в направлении какого-нибудь гипотетического прорыва… А что будет со мной? Прочь жалость к себе, это хороший вопрос; за прошедшие несколько месяцев я запорола, по меньшей мере, два дела и, кажется, все зря.

— Кель Харантиш… — У Кори был задумчивый вид.

— Могу высказать вам свое обдуманное мнение на этот счет, — сказала я. — Если Даннор бел-Курик, Повелитель-в-Изгнании, вступил в сражение… то это вследствие контакта с земной техникой, и, думаю, там есть достаточно сильные группы, чтобы взять над ним верх. Молли не будет грозить опасность, если, скажем, ее защищает Калил бел-Риоч.

— Достаточно ли сильна в этом поселении фракция, поддерживающая Компанию? — спросила Мендес.

— Я не удивилась бы, если бы Калил опять стала Голосом Повелителя. Или, совсем исключая имя, Повелителем. Все это беспокоит меня, потому что Молли и остальных могли захватить в городе, когда вспыхнуло сражение, и дурно с ними обойтись.

— Это могло быть сделано не столь откровенно, как я ранее давала понять… — Она сделала паузу. Мы пристыковывались, и по кораблю эхом пробежало металлическое бренчание. Немного погодя она сказала: — Неразумно было рисковать и выходить на прямую связь через коммуникатор, особенно если аппаратура, которой вы пользовались, — собственность правительственного посланника. Еще одна причина, по которой я запросила вашего присутствия, — ваше знание археологической подоплеки.

— Не понимаю.

— Я думаю, что Представитель Рэйчел находится в поселении, — сказала она. — В одном из последних переданных ею сообщений речь шла о Древней Технике. Она дала понять, что они, возможно, добились концептуального прорыва.

— Группа Рашида…

Кори сцепила пальцы, и широкие серебряные кольца, коснувшись друг друга, звякнули.

— Это была умышленная ложь. Рашида Акиды и нескольких человек из исследовательского персонала не было среди людей, эвакуированных на орбитальную станцию. Существует большая вероятность того, что они по-прежнему вместе с Представителем Рэйчел.

Она расстегнула привязные ремни, прежде чем подойти к коммуникатору и дать разрешение на дозаправку.

— Концептуальный прорыв к знаниям Золотых… тем более это причина защищать персонал Компании путем сохранения мира, если Каррик V станет для нас главным рынком.

Я смотрела, как она шла по салону и говорила со своими офицерами. Равномерный гул силовых установок и тепло внутри «челнока» успокаивали — излишне для той пары часов, что мне удалось поспать; время начало лететь, ускользать от меня. Полусонная, я ожидала от каждого звонка коммуникатора, что он сообщит нечто похожее на сон и, параллельно, сообщение Мендес — неужели прошло всего лишь двенадцать часов? — из Ста Тысяч, и Дуг Клиффорд объявит, насколько временным окажется этот временный мир…

Я села прямо, предпринимая мысленное усилие, чтобы не уснуть. Из-за внезапной паники у меня перехватило дыхание. Возможно ли это: обрести сверхбодрствование? Я ясно видела «челнок», слышала сигнал завершения дозаправки и в то же самое время почувствовала, как накатила волна воспоминаний — крайне нежелательных, потому что были знакомы мне как галлюцинации, — и в одно мгновение испытала всю силу видения…

Холодное небо бледно-голубого цвета. Ветер обжигает, как лед. Свет на горизонте похож: на серебро, словно рассвет на Орте занялся вдруг сразу с четырех сторон. Свет подобен серебру. На фоне его вырисовываются пологие скаты, башни и террасы огромного, великого города — Архониса.

— Скажи, — говорит она. — Есть ли у нас уже эта хитрость, готов ли наш секрет?

Язык расы рабов легко слетает с ее тонких губ, хотя этого не должно быть, однако как еще мы могли бы понимать ее? Мне знакомо это тонкое лицо с широкими скулами и с желтыми, как мед, глазами, эта бледная, словно посыпанная пылевидным золотом кожа и плавающая в воздухе грива: она та, которой дано имя Зилкезры из Верхних Земель, Золотой Зилкезры, сестра Сантендор'лин-сандру. Она говорит:

— Ты долго и тяжко трудился во имя этого, ради нас, ради нашей любви — и еще не достиг успеха?

— У нас есть знания, — отвечаю я. — Мы работали, мы постигли суть и добровольно предоставим все вам. Этот древний свет подействует на Архонис, но умрет не только этот великий город.

Ее руки на моих плечах холодны. Она поворачивает меня лицом к остальным, собравшимся здесь, на огромной террасе над Шестью Озерами. У них хищные лица, золотые глаза и стройные тела в мантиях из металлической сетки, и я вынужден опустить глаза. От их пристальных взглядов, направленных на меня, веет смертельным холодом. И они красивее, чем серебряный рассвет.

— Теперь вы видите, — говорит она, — вот мы создали их из животных этого мира, чтобы они были нашими слугами, и это хорошо послужило нам. Это дитя Орте дало нам в руки средство мщения. — И добавляет: — Пусть в будущем они копаются в грязи, я сделаю смерть их единственным урожаем. Пусть это будет холодный, бесплодный мир, пусть он отражает свет светила и сияет подобно звезде, пусть ничто не движется по ее поверхности, кроме холодных ветров, пыли городов и людей.

Свет на горизонте похож: на серебро, он старше Времени; древний свет, сияние уничтожения. Еще прекраснее Зилкезра и Золотые из Архониса; мы — однако мы ведь их дети, их рабы — мы стоим, напуганные этой красотой, которой жаждем. Сколь многие из нас в другой жизни будут отрицать все, кроме нашего рабства? Когда Орте станет миром телестре и хайек, станем ли мы отрицать, что некоторые из нас любили Золотых, работали с ними, для них и из любви к ним создали это разрушение, тогда как другие из ненависти к ним создали их смерть — бесплодие?..

Видение уступило место какому-то тревожному спокойствию. Я преодолела его, как преодолевала теперь подобные ощущения, и попыталась думать о том, что происходит внизу. Тем временем «челнок» F90 Компании мчался вниз к полосе рассвета, к поверхности полуострова Харантиш. Я могла думать только о фразе Корасон Мендес и об исследовательской группе Компании: «концептуальный прорыв к знаниям Золотых». И о том, в какой сфере знаний Золотых это могло произойти.

Кори Мендес села рядом со мной.

— Джэмисон сообщает о пыльных бурях в зоне Харантиша, предлагает воспользоваться дыхательными устройствами.

— Что он говорит о базе?

— Площадка, где проводились земляные работы, опустела. F90 находятся в режиме автоматической блокировки. — Она сцепила пальцы и оперлась на них подбородком; серебряные кольца вдавились в кожу. Взгляд ее был задумчив. Она сказала: — Хотелось бы, чтобы связь была… более надежной…

Визжали лебедки. Свитые из волокон дел'ри канаты гудели на ветру, когда платформа медленно опускалась вниз. Белое небо пылало над белой землей; я задыхалась от жары. Пыль покалывала мое лицо с одной стороны острыми, как стекло, частицами, и я прищурилась, глядя вверх через щитки для глаз на фигуру в мантии, крепко державшуюся за ограждение платформы. Когда деревянная конструкция приземлилась, заскрипев на каменистом грунте у основания стен Кель Харантиша, я увидела три другие фигуры: стражников в коричневых чешуйчатых доспехах. Первая фигура шагнула вперед, всматриваясь в нас сквозь завесу белой пыли.

— Кетриал-шамазшан'тай ! — крикнул Патри Шанатару. Его шестипалые руки были сцеплены на толстом животе, обернутом теперь черно-золотой мантией из тонкой ткани. Он наклонил голову в мою сторону, затем в сторону Кори и Джэмисона: — Вас ожидают, что, полагаю, вам известно. Входите в город.

Кори Мендес отняла от губ воздушный шланг, закашлялась от попавшей в горло пыли и спросила:

— Представитель Рэйчел в поселении?

Темные глаза Патри забегали. Прикрылись перепонками как бы для защиты от пыльной бури, и прочесть их выражение стало непросто.

Я взглянула на стражников.

— Там все еще продолжается сражение?

— Нет, шан'тай Кристи. — Его пухлое лицо расплылось в хитрой улыбке. — Повелительница-в-Изгнании приказала мне встретить вас и доставить к ней.

Белые брови Кори удивленно поднялись при слове «Повелительница». Она сказала по-сино-английски:

— Нам следует войти. Это должно быть достаточно безопасно.

Патри Шанатару отступил в сторону, чтобы позволить Мендес и подчиненному ей офицеру зайти на подъемную платформу. Я заметила, что Патри обратил внимание на наличие оружия СУЗ. Он не заявил открытого протеста. Лишь когда я присоединилась к ним, он встал таким образом, чтобы его лицо не было видно офицерам Миротворческих сил, и сказал достаточно тихо, чтобы ветер скрыл его слова:

— Вы должны быть осторожны, шан'тай Кристи. Теперь мы, жители Харантиша, не те, что прежде. Я иногда думаю… — он замолчал и больше ничего не сказал.

— Молли Рэйчел в городе? Патри…

— О да, — ответил он. — Шан'тай , я не тот, кто вам должен это сказать.

Корасон Мендес устойчиво стояла на платформе, когда та поднималась, и даже не думала о бездне под нами. Ее униформа побелела от пыли. Она на голову возвышалась над Патри, наклонившись над нами.

— Шан'тай … — это вежливое обращение небрежно слетело с ее губ, — …предупреждаю вас, что медлить неблагоразумно. Компания в состоянии затребовать все факты.

«Разве?» — подумала я. Маленький ортеанец стал нервно стряхивать пыль, покрывавшую его мантии. Он уставился в пустой воздух. В одно мгновение я интуитивно поняла, что он скажет.

— Сожалею, — сказал Патри Шанатару, — я не должен говорить вам, она должна, она рассердится… Ваш Представитель Молли Рэйчел сильно ранена.

Кори требовательно спросила:

— Как сильно? Какова тяжесть ее ранения? Какая медицинская помощь была ей оказана?

Страх и интуиция заставили меня смотреть на Патри, в эти бегающие темные глаза. Мне стало понятно, что, пожалуй, будет довольно скверно, если Молли окажется не у дел… на недели? на месяцы? Но она нужна мне здесь, нужна для того, чтобы обуздать Силы Кори. Эх, никогда бы не подумала, что скажу такое!

—  Где она? — спросила я.

— Вас отведут к ней, шан'тай .

Кори сказала:

— Сделайте это побыстрее.

Деревянная платформа резко дернулась и остановилась, повисла, покачиваясь над пустотой. Харантишские стражники сошли и закрепили ее; мы спустились на крыши города. Патри торопил нас, безостановочно двигаясь по широкому пространству из белого камня вверх по лестницам, вниз по трапам, мимо стоявших на крыше домов, исчезая, а затем вновь возникая в вихрях пыли. Я обнаружила, что на такой высоте воздух был чище, сняла патрубок воздушного фильтра и сделала вдох, ощутив запах сухой земли, прогретого солнцем камня и чего-то затхлого.

Патри замедлил шаг, пропуская Кори и Джэмисона вперед между стражниками. Я тихо спросила:

— Повелительница-в-Изгнании — это Калил бел-Риоч?

— Калил бел-Даннор. — Улыбка на этом жирном смуглом лице пропала, а не прикрытые перепонками глаза уменьшились, потемнели и заблестели. — Стало необходимо открыть, что шан'тай Калил в действительности — дочь Даннора бел-Курика, покинутая в детстве в самых нижних уровнях Кель Харантиша, и, следовательно, — сказал он с обезоруживающим удовлетворением, — имеет полное право сменить его в качестве Повелительницы после его трагической смерти от неизлечимой болезни.

— Какое счастливое совпадение.

Он уловил бесстрастность тона, улыбнулся; в выражении его лица было что-то от сожаления и смущения.

— Она… изменилась. Ах, шан'тай , не обращайте внимания на то, что видите. Сражение закончилось совсем недавно.

Он что-то сказал стражникам, и один из них остался снаружи небольшого дома на крыше, в который мы вошли. Корасон при входе пригнула голову. Я увидела, что она сказала что-то здоровяку Джэмисону, и тот проверил свой наручный коммуникатор и остался с харантишцем. Другие стражники, женщины со светлыми гривами, похожие друг на друга как близнецы, подняли тяжелую опускную дверь.

Я спустилась перед Кори по решетке из дел'ри -канатов в находившуюся внизу комнату. Вопреки здравому смыслу я ожидала услышать за собой звук захлопывающегося люка… однако этого не случилось. Кори Мендес и Патри Шанатару спустились вниз. Здесь было сравнительно темно, пока, постояв некоторое время на покрытом каменными плитами полу, я не увидела пятна. Большие пятна черной жидкости, просачивавшейся в зазоры между плитами и пачкавшей оштукатуренные стены. В сумрачном свете на одной из стен отчетливо виднелся расплывшийся отпечаток шестипалой руки. Извивающаяся дорожка из черных пятен на полу вела к связанным в узел коврам из дел'ри в дальнем углу комнаты…

— Шан'тай . — Патри Шанатару открыл опускную дверь в полу; под ней обнаружился ряд каменных ступеней.

Корасон Мендес, стуча каблуками ботинок по каменным плитам, прошла к груде ковров из дел'ри . Наклонилась, чтобы приподнять угол одного из них. Я увидела, как выжидательно и сардонически скривились ее губы. Она опустила угол ковра.

— Ножи и мечи грязнее, чем СУЗ, — заметила она по-сино-английски.

— Шан'тай . — настойчиво повторил Патри у опускной двери. Я не могла поймать его взгляда. Я вдруг ощутила жару, этот запах, который, для органов чувств земного человека, не вполне соответствует запаху гниения. В горле появилось ощущение тошноты, кислое, как при рвоте. Я подошла к Патри и стала спускаться по каменным ступеням.

Пятью уровнями ниже каменные стены сменились хирузетом . У меня болели ноги и глаза, которые приходилось напрягать в этом мраке. Пыльные бури наверху делали тусклым свет, отражаемый зеркалами. Лестница была забрызгана черными пятнами. Тел я больше не видела.

— Патри…

— Даннор бел-Курик был не без друзей, — сказал Патри, ведя, нас по следующему ряду хирузетовых ступеней. Воздух стал прохладнее. Серо-голубые стены испускали свечение, замечаемое лишь периферийным зрением. Ни Патри, ни стражники не спотыкались так, как мы с Кори, а когда он повернул ко мне лицо, его темные глаза не были прикрыты перепонками и казались бездонными.

Мы все шли и шли вниз по ступеням, кромки которых были столь остры, будто их лишь недавно вырубили, хотя эти лестницы были ровесниками Империи; через помещения со стенами, покрытыми барельефами, где в каком-нибудь изгибе или углу мелькали какие-то вспышки света. Воздух казался наполненным кружащимися в водовороте зернистыми частицами, он был насыщен запахом гари и невидимого гниения. От напряжения я тяжело дышала, сердце колотилось, мышцы дрожали.

Последний ряд ступеней закончился входом в обширное помещение с низким потолком. Я ступила на хирузетовый пол. Свет был тусклым. Случайно я взглянула налево. Возле стены лежал обитатель Харантиша со светлой гривой, уткнувшись лицом в согнутую руку. Черное пятно на полу не было тенью. Я сделала шаг в ту сторону, но остановилась: иллюзию движения тела создавали ползавшие по голой спине похожие на жуков насекомые. Они шуршали.

— Линн, — сказала Кори.

Я отвернулась. Ее лицо с резкими чертами было спокойным. «Ты привыкла к такому, — подумала я и добавила про себя: — Я видела подобное раньше. Да. И так и не смогла к этому привыкнуть».

В приступе чего-то между черным юмором и истерией, я поймала Патри за черно-золотой рукав мантии.

— Так сколько же друзей было у Даннора бел-Курика?

— Так много, что лучше бы их было меньше, — ответил Патри Шанатару. — Думаю, что в действительности некоторые из них сами того не знали.

Кори поднесла к губам свой наручный коммуникатор. В тишине я услышала, как отвечает Джэмисон, а через секунду ответ с орбитальной станции. Еще один человеческий голос в этом склепе подействовал на меня успокаивающе.

— Патри, Калил разрешила?

Он ответил:

— Сейчас вы увидите Повелительницу-в-Изгнании, шан'тай .

Мы продолжали идти. По сторонам от нас двигались двое стражников в коричневых доспехах. В сводчатом конце помещения стал заметен более яркий свет, желтое свечение обрисовывало контуры изгибов и закруглений хирузета . Громко звучали наши шаги, но босые ноги Патри ступали бесшумно.

— Останьтесь здесь, — приказал он стражникам возле арки. Я увидела, как те обменялись взглядами, в которых читалось облегчение. Затем мы вошли под арку, и я поняла: здесь мы виделись с Даннор бел-Куриком. Это низкое, обширное помещение, ниши по обе стороны, до сих пор заваленные сором тысячелетий… Мы спустились по узкому центральному проходу между горами этих остатков к огням и теснившимся группами обитателям. Свет свечей на огромных железных подставках отражался от артефактов из хирузета , от металлических поясов на мерцавших красных, голубых и изумрудно-зеленых мантиях, от металлических гребней в незаплетенных белых гривах. При нашем приближении к нам стали оборачиваться. Одна молодая обитательница Харантиша засмеялась, но замолчала, когда пожилая женщина коснулась ее руки; перешептывались трое мужчин в черных мантиях. Я смотрела на их лица с узкими подбородками, в их карие или черные глаза без белков, на выкрашенные в белый цвет гривы и видела, чему они подражали…