Глава 12.doc: «Ветер перемен».

Однако я ошибся, и Маша мне позвонила всего через день после траурного события. Я был чрезвычайно удивлён, но, не задавая лишних вопросов по телефону, прыгнул в машину и через двадцать минут был на квартире своего покойного друга.

Маша прикрыла дверь в комнату, где спал полуторагодовалый Ванечка, и предложила мне выпить. Я отказался, поскольку, когда опускаются сумерки, вероятность быть остановленным случайным дорожным патрулём весьма высока – не стоит рисковать.

Правда, когда мы уже сидели на кухне, пили кофе, и я слушал Машин рассказ, мне захотелось выпить, поскольку всё это смахивало на бред. Сначала мне стало даже обидно: я решил, что Мария с горя рехнулась. Но у меня, естественно, сразу же всплыла куча вопросов, однако Маша все вопросы предупредила в самом начале.

– Серёжа, чтобы бы ты понял мотивы Мишиного поступка, тебе нужно знать ситуацию, в которой он, да и я, оказались. Дело в том, что на него сильно давил Калабанов – ну, тот мужик на «лексусе», ты его видел на похоронах. Он хотел заграбастать Мишкино открытие, и это было очень серьёзно. В общем-то, уже можно было опасаться за безопасность меня и Ванечки…

– Но что, нельзя было как-то разобраться с официальными органами? Это же открытие, а не ворованные деньги!

– Ну, как ты не понимаешь? Михаил был у Калабанова на крючке: ты считаешь, что он ему платил деньги только за прикладные программки для его офиса? Михаил взломал не одну базу данных по поручению Калабанов – откуда бы у нас были такие приличные деньги?

– Ну а что за открытие такое?

– Видишь ли, – сказала Маша вместо ответа на мой вопрос, – Калабанов хотел заполучить то, что сделал Михаил. Поэтому мы хотели рвануть заграницу, чтобы там скрыться от Калабанова. Михаил, правда, решил выполнить последний заказ, там, действительно, была хорошая сумма… Но, видимо, Калабанов понимал, что Михаил решил во что бы то ни стало не позволить ему завладеть его изобретением, и этот заказ оказался «подставой». Как я его, дура, не отговорила, надо было уезжать с теми деньгами, что были.

– Но неужели единственный выход был… – Я не закончил фразу.

– Да, получалось так. Калабанов поставил ему условия: изобретение или наши жизни.

– Прямо вот так?

– Ну, не совсем, но намёк был прозрачным, и времени у Михаила не было. Кроме того, за взлом последней базы данных Михаила могли просто посадить, и Калабанов на это тоже намекнул.

– И ты так светски беседовала с такой сволочью на похоронах?!

– А что мне было делать? Мне, прежде чем отправиться к Мишке, нужно было сделать так, чтобы оставить Калабанова с носом.

– Ну,… э-э-э… – протянул я, видя, что ошибался во всех своих первоначальных домыслах: Машка не рехнулась и не была любовницев разных «крутых», она, похоже, действительно любила Мишку настолько, что была даже готова…

– Слушай, но неужели нет выхода? – сказал я. – В конце концов, если так, то ты же должна как-то бороться. Можно же и этим людям тоже нагадить. Надо спрятать сына и…

– Господи! – Маша всплеснула руками, но горя или отчаяния на её лице я не видел, вот что было поразительно! – Сергей, ты не понимаешь: с этими людьми бесполезно бороться, и уж, во всяком случае, не мне! Мише, в конце концов, тоже надоела зависимость от них.

– Но Маша! – Я никак не мог воспринимать её рассказ, во всяком случае, главную его часть, как реальность. – Возьми себя в руки, ты собираешься совершить самоубийство, да ещё вместе с ребёнком!!

Я смотрел на Машу почти круглыми глазами, но никак не мог увидеть следов явного помешательства на её лице.

– Серёжа! Это не будет самоубийством, не вполне самоубийство. Я понимаю, поверить трудно, но Миша, да и я тоже всегда относились к тебе очень хорошо. Может быть, поэтому ты – единственный, кому я рассказываю всё это. Кроме того, я же сказала, что не хочу, чтобы Мишино изобретение попало в руки этих людей. Они давно допытывались, что же это такое. Миша имел неосторожность показать действие системы на ранних этапах свой работы, а вчера Калабанов уже прямо сказал мне, что если я не найду все данные – я ему сказала, что не знаю, где что у Михаила – он займётся моим ребёнком. И тут же, сволочь, представляешь, звал к себе в сожительницы, обещал, что у меня будет столько денег, сколько мне нужно и всё такое прочее, урод. Поэтому я уверена, что он со своими подручными постарается добыть всё, что сделал Миша, и, возможно, очень скоро. Он только одного не учёл: у Мишки был выход, он им воспользовался, и у меня он тоже есть.

– Ты называешь это выходом? – с сомнением спросил я.

– Знаешь, как громко это не прозвучит, Миша создал альтернативу нашему миру. Громко, конечно, сказано, но…

– Маша, – Я перебил её, но старался говорить как можно мягче и спокойнее. – Разве может быть альтернативой…

– Самоубийство, имеешь ты в виду? – произнесла она за меня слово, которое я не решался сказать вслух. – Пойми, дело не в этом, это не так, говорю, не совсем так. Он в другом мире, который уже существует независимо от нас.

– Ну, ладно, ладно! – Я погладил её по руке. – Пусть так, но тогда объясни мне, пожалуйста, что это такое? Насколько я понимаю, этот мир как-то связан с работой Миши? При чём тут какой-то иной мир? Мир в одном компьютере? Включил компьютер – есть мир, выключил – нет?

– Серёжа, не спрашивай – многие вещи я и сама не понимаю, но система Миши уже живёт во всемирной сети, она как бы растворена между миллионами машин, и, например, Мишин компьютер – это только вход туда, в этот мир. Этот мир не зависит от того, включишь ты или выключишь какой-то один компьютер.

– Почему ты не отдашь программу или систему – как её правильно называть? – ну, я не знаю, кому: властям, органам, или ещё кому-то, если ты не хочешь, чтобы она попала к этому, как там его, Калабанову?

Маша вздохнула, как будто имела дело с не очень далёким собеседником.

– Сергей, как ты не поймёшь… Я просто не хочу, чтобы этот мир попал в лапы шушеры. И Миша, кстати, категорически этого не хотел. Вначале он, подозреваю, хотел прославиться, склепав некую супер-игрушку с эффектом присутствия, и, надо сказать, эффект присутствия у него получился, да ещё какой! Но, знаешь, потом созданная им вселенная стала для него чем-то намного большим, чем игрушка. И он не собирался, чтобы в его творении – не боюсь так сказать – копались грязными лапами и сделали из неё увеселительное шоу для придурков. Его мир там, – Она кивнула в сторону Мишкиного кабинета, – возможно, не лучший, но он ничем не хуже нашего.

Она замолчала. Я несколько секунд тоже молча смотрел на Машу, соображая, считать это всё-таки бредом, или нет? Маша абсолютно не была похожа на психопатку или рехнувшуюся, хотя я, в конце концов, не психиатр…

– Ты думаешь, такое изобретение никогда не повторят? – спросил я; мне было неудобно сказать, что вряд ли Миша являлся гением, изобретение которого не могут воспроизвести иные изобретатели.

– Не знаю, Миша сам удивлялся, что этого ещё нет. Конечно, нечто подобное, наверное, обязательно сделают, если уже где-то не сделали, но это будет совершенно иной мир, а второго точно такого же не будет, как не может быть одинаковых людей, например: Миша делал всё индивидуально. Он даже кое-каких своих знакомых туда ввёл.

– Как это – знакомых? – совершенно искренне удивился я. – Игровыми персонажами, что ли?

– Да, в некоторой степени. Видишь ли, это было сделано ещё в шутку на стадии первичных разработок: Миша взял как бы характерные прототипы нескольких старых знакомых, добавил ещё кое-кого… Вот так и получилось.

– А меня там нет? – усмехнулся я.

– Нет, – совершенно серьёзно сказала Маша. – Миша сперва в шутку использовал персонажи двоих своих знакомых, которые были, точнее, – Она вздохнула и поправилась, – и остаются страшными любителями фантастики. Ты их, наверное, пару раз видел у него раньше: один научный работник из мединститута, Сергей Колотвинов, а другой, по-моему, в Универе тоже, как и ты учился, сейчас, кажется, пробует сам писать фантастику. Фамилия у него какая-то интересная – Долонго. Миша ещё как-то посмеялся над ним, сказав, что раньше, чем Борька создаст свои миры на бумаге, он это сделает для него на компьютере.

– А почему их не было на похоронах? – спросил я, ощущая, несмотря на своё неверие, уколы ревности.

– Если честно, Серёжа, мне необходимо было похоронить тело Михаила, как положено, а Калабанов помог с местом на центральном кладбище. Но нужно было всё сделать быстро, и он требовал, чтобы вообще было как можно меньше народа. Я пригласила бы этих двоих ребят, но не нашла телефоны в спешке, только твой.

В воздухе снова повисло минутное молчание. Моя физиономия, несмотря на старание, очевидно, имела некоторое обиженное выражение. Поэтому Маша даже слегка усмехнулась:

– Не обижайся, Сергей. – Она коснулась рукой моего плеча. – У тебя есть шансы побывать в Мишкиной вселенной, а вот у тех мужиков нет, если ты их туда сам не пригласишь: все нужные диски я отдаю тебе. Делай с ними, что хочешь, только не показывай и не отдавай их, хотя бы случайно, никому. Уверена, что Калабанов будет их искать, и постарается проверить наши с Мишей связи. Так что будь аккуратнее.

– Где я смогу побывать? – недоверчиво спросил я. – Как?

– В Мишин мир ты сможешь войти и со своего компьютера, теперь уже сможешь. Войти можно, в принципе, с любой машины, если есть эта программа, подключение к Сети и, самое главное, шлем. Вот это действительно настоящее Мишино изобретение. Знаешь, что мне не так давно сказал он? Чтобы я в случае чего отдала коробку с контрольным комплектов дисков и один шлем тебе. Возможно, он уже что-то предчувствовал или даже предвидел. Вполне возможно, что вы там встретитесь.

От этих последних слов у меня даже пробежали мурашки по коже.

– Пойдём со мной. – Маша встала из-за стола.

Она провела меня в Мишкин кабинет, где громоздились системные блоки, сканеры, принтеры и ещё какие-то устройства, о назначении которых я мог выдвинуть только весьма смутное предположение. Здесь Маша достала из одного из ящиков коробку с несколькими компакт-дисками и протянула мне.

– Вот, – сказала она, – здесь весь необходимый софт. Это ключ в Мишин мир, а это, – Она взяла с одного из столов большой шлем, очень похожий на мотоциклетный, но с непрозрачным лицевым щитком и довольно толстым кабелем, выходящим откуда-то из затылка, – это, можно сказать, дверь. Или, наоборот.

– А что с этим делать? – растеряно спросил я, машинально принимая и шлем, и коробку.

– Всё очень просто: на одном диске даже есть подробная инструкция. Втыкаешь разъём в системный порт компьютера, надеваешь шлем, а всё остальное сделает машина. У тебя ведь есть компьютер, насколько я помню?

– Да, – кивнул я: Маша помнила, что года два назад Мишка помогал мне подобрать что-нибудь недорогое, но ещё не слишком устаревшее. – Но только мой не такой мощный, как ваш.

– Процессор какой, «Пентиум-два»? Вполне хватит, а винчестер сколько?

– Шесть гигабайт, – как заводная кукла, не успевая въезжать в реальность происходящего, ответил я.

– Тоже хватит, – по-деловому кивнула Маша, – только, возможно, придётся «поубивать» кое-какие свои файлы, чтобы Мишина программа установилась целиком. Выход в Иинтернет у тебя есть?

– Да, – так же машинально ответил я, держа в охапку шлем и коробку, канал «левый», но стабильный, фактически – выделенка.

– Значит, у тебя есть всё, что надо. Можно было бы одну плату добавить для ускорения передачи данных, но не обязательно – Миша всё сделал достаточно просто. Имей в виду, что если у тебя связь с Сетью отключится, то ты сразу вывалишься, поэтому нужно будет в самом начале специально установить дополнительную программку.

– Что? – глупо спросил я, таращась на Машу.

– Если у тебя за время твоего нахождения в Мишином мире компьютер отключится от сети, ты, то есть, твоё сознание, вывалится назад. Тебе необходимо программу, восстанавливающую подключение к сети автоматически. А, может, – Она усмехнулась, тебе тоже не захочется возвращаться. Наш мир – довольно большое дерьмо…

На столе зазвонил телефон – дорогой терракотовый «Самсунг». Маша взяла радиотрубку, лицо её приняло злое выражение.

– Нет, – сказала она в телефон, – я же говорю: нет! Я сейчас ложусь спать. Давай всё порешаем завтра… Да мне плевать на каких-то там людей, Виктор! Я что, из-за них спать не должна? Нет, я же говорю завтра… Да иди ты…

По тому, как она опустила трубку, я понял, что её собеседник отключился раньше, высказав Маше нечто явно ультимативное.

Несколько секунд Маша покачивала трубкой как бы в такт своим мыслям, а затем бросила её на стол.

– В общем, так! – сказала она тоном, не терпящим возражений. Времени у меня нет, да и у тебя тоже: эта сволочь скоро приедет. Если звонил из своего коттеджа, то приедет через полчаса, а если откуда-то из города, то и того быстрее. Давай, Серёжа, уходи, всё!

– А ты как? – стараясь вырваться из состояния ступора, промямлил я.

– Я тут со всем разберусь: программы сотру, а вот шлем… – Она пошарила глазами по комнате, – со шлемом всё само собой сделается – Миша и это предусмотрел. Кстати, имей в виду, в твоём шлеме тоже есть взрыватель, так что соблюдай некоторую осторожность. Всё инструкции внимательно прочитай.

– Маша… – начал, было, я, но она схватила меня за руку и подтащила к двери.

– Серёжа! Убирайся скорее. Если эти люди тебя здесь увидят, у тебя кончится спокойная жизнь или жизнь вообще. Всё, иди! – Она чмокнула меня в щёку. – Если со всем разберёшься и захочешь, то мы там, возможно, встретимся.

– Но, Маша…

– Да иди же, говорю тебе! – Она открыла дверь и с силой, которую я не ожидал от неё, вытолкнула меня на лестничную площадку.

– Маша, – срывающимся от волнения, которое передалось и мне, голосом всё-таки успел вставить я, – давай вызову ментов. У меня есть один знакомый лейтенант…

– Господи, лейтенант, с ума сошёл! – зашипела Маша, понижая голос, чтобы не шуметь на площадке. – Даже не вздумай! Тут надо куда посолиднее, да и то… Ну, уходи же, дурак! Повторяю: не вздумай вообще никому звонить, по крайней мере, сейчас! Всё, прощай!

Дверь захлопнулась перед моим носом. Я постоял, соображая, что же делать. Надо было бежать куда-то за помощью, но тон, которым разговаривала со мной Маша эти последние секунды, явно говорил, что я могу навредить какому-то её плану. Мне эта история вообще представлялась бы не стоящей выеденного яйца, если бы не смерть Миши: ну нет у нас пока тех страстей с компьютерной информацией, какие разворачиваются в американских триллерах, хотя, если на этом уже хорошие деньги зарабатывают…

Я пожал плечами и пошёл к лифту. «Завтра позвоню Машке и узнаю в спокойной обстановке, кто приезжал, и что от неё хотели», – решил я. – «Тем более что она сама меня отправила – так что моя совесть чиста: она зла на кого-то, но явно не боится.»

На улице уже практически стемнело. Я вышел из подъезда и направился к своей машине, которую оставил чуть в стороне под ярким фонарём.

Я закурил сигарету и подождал несколько минут, ожидая, не подъедет ли кто к дому. Свет фонаря падал так, что в салоне машины было темно, а поскольку до подъезда было метров тридцать, моё лицо никто не мог бы разглядеть.

Вокруг была тишина довольно тёплого и очень позднего осеннего вечера. Со стоявшего рядом клёна сорвался большой жёлтый лист, спланировал на лобовое стекло и плавно соскользнул по нему на капот. Какой-то мужчина с колли на поводке неспешно проследовал по тротуару в сторону Машиного подъезда. Я стрельнул звёздочкой окурка в темноту, покачал головой, пожал плечами, вздохнул и завёл мотор.

Всю дорогу до автостоянки и затем до дома я гадал, правильно ли поступаю, и так и не смог определить, как же я должен был бы действовать. Придя домой, я положил коробку и шлем у компьютера, и хотел всё-таки набрать номер Маши. Я даже уже снял трубку, но, подумав, положил на место. Кто знает, возможно, этим звонком я могу только навредить Маше? Ладно, утро вечера мудренее…

Завтра была суббота, фирма наша не работала, и я хорошо выспался. Однако, проснувшись часов в десять, я сразу же вспомнил о вечернем разговоре и позвонил Маше. Телефон не отвечал. Я подумал, не позвонить ли её родителям, но потом прикинул, что я им такое скажу, и как буду отвечать на вопросы, которые мне непременно будут задавать? Тем более что Маша сама настаивала, чтобы я не поднимал шума. «Что ж», – решил я, – «ей самой всё-таки виднее, что опасно, а что нет. Позвоню ещё раз позже».

Я позавтракал яичницей с грудинкой и помидорами, и снова позвонил Маше часов в одиннадцать. И снова телефон не отвечал. У меня появилось нехорошее предчувствие, но я просто не знал, что делать.

Я послонялся по квартире взад-вперёд, переложил кое-какие вещи, поглазел в окно – погода стояла замечательная: настоящая золотая осень.

Не зная, чем себя занять, я включил телевизор. Неожиданно зазвонил телефон, и я вздрогнул. Однако это оказался Рудольф или Рудик, арендатор с соседнего склада. Хороший парень, играет на гитаре и неплохо поёт, особенно вещи Розенбаума, например, тех же «Глухарей». Мы с ним как-то сошлись последний год и иногда вместе проводим время. Сейчас Рудик был немного возмущён:

– Сергей, я не понял! Ну, ты что, забыл?

Я действительно забыл: Рудик отправил вчера вечером жену и дочку отдыхать на юг и теперь располагал двумя сладкими неделями свободы. Ещё за несколько дней до этого мы с ним договорились отметить такое событие. Рудик сильно рассчитывал на меня, поскольку я, как в принципе свободный человек, имел много знакомых женского пола, способных как раз и добавить эту сладость холостяцким вечеринкам.

Для намеченного мероприятия я собирался произвести «подбор» девочек, но, естественно, совершенно забыл об этом в связи с похоронами и из-за вчерашнего визита к Маше.

Я чертыхнулся и начал оправдываться. Рудику ничего не оставалось делать, мои оправдания были приняты, и, каюсь, в этот день я уже забыл о Машиных проблемах, хотя некоторая обеспокоенность всё-таки подсознательно сверлила мне мозги. Наверное, именно она и толкнула меня утром в воскресенье проснуться пораньше.

Несколько секунд я соображал, где нахожусь, а потом понял, что я всего лишь лежу на роскошном диване в гостиной Рудика. Рядом со мной спала Марина, которая накануне как-то незаметно упилась вдрызг. Моя голова тоже потрескивала почти в так её посапыванию, но в допустимых пределах: бутылочка прохладного пива или банка джин-тоника полностью поправят самочувствие.

Я осторожно перелез через Маринку и в поисках целебных напитков направился на кухню. Дверь в спальную была закрыта – там почивали Рудик и Света, девушка, которую вчера по моей просьбе пригласила Марина. Я с ней не был до этого вечера знаком, и сначала чисто внешне она мне не слишком понравилась.

Но оказалось, что Светлана хоть и не красавица, но весёлая, заводная, а самое главное, без комплексов, и оголодавший от семейного однообразия Рудик накинулся на Светку как коршун на ягнёнка. Впрочем, ягнёнок это был ещё тот: хотел бы я знать, кто там кого укатал и не слишком ли ягнёнок покусал коршуна!

Я усмехнулся, прикрыл на кухню дверь и залез в холодильник, с благоговением глядя на специально оставленные для лечения запасы: мы с Рудиком люди предусмотрительные и не любим такими вот ранними утрами бежать в ларьки. Более того, мы даже не забыли поставить партию лекарства в холодильник, чтобы не глотать тёплое пиво на больную голову.

Бутылка светлого «Старого мельника» почти сразу же запотела, не успел я её распечатать: «Сименс» у Рудольфа работал здорово. Я с наслаждением сделал несколько глотков и присел на табуретку к столу.

Жизнь налаживалась. «А не пойти ли поспать ещё?…» – подумал я и вдруг вспомнил про вечер пятницы.

Мне стало даже стыдно: я вот тут с девками барахтаюсь и водку пьянствую, а жена моего покойного друга, возможно, решает какие-то проблемы с явно бандитскими типами………

«Нехорошо, Сергей Николаевич!» – сказала одна моя знакомая женщина по имени «совесть». Есть у меня и такие знакомые.

Я задумался. «Но, в конце концов», – возразил я этой не сносной даме, – «Мария меня сама вчера почти вытолкала за дверь. Не могу же я насильно навязывать помощь? Да и потом, что я мог? С таким как этот Калабанов, мне явно не тягаться, а милицию Маша запретила вызывать. Ведь так?»

Совесть молчала. Сидела смотрела на меня, и молчала. Кажется, саркастически ухмылялась. Ну что мне с ней делать?

В конце концов, я решил наплевать на всё. Сейчас попью пива и вернусь к Маринке.