Странник по граням - Другое место (Понять вечность)

Подойдя к фон Анвару, капитан присел на корточки и подёргал того за нос – тоже старый приём, который иногда срабатывал, если степень опьянения позволяла. Сейчас из глотки Галямова вырвалось глухое рычание, и на капитана пахнуло густым липким, но, как всегда, каким-то дразнящим воображение перегаром. Колот Винов чуть отшатнулся и осклабился: фон Анвар был в своём амплуа, он такое любил, бывало. Но откуда он тут взялся, и что, вообще, означает всё происходящее?

Капитан взял стоявшую в траве бутылку виски и, примеряясь, взвесил её в ладони. Там оставалось около трети. Откуда-то в памяти всплыло: «Пить или не пить: вот в чём вопрос?» Капитан не мог вспомнить, откуда такая строка, кажется, это что-то из классиков литературы.

Захрустели ветки, и из кустов уже на двух ногах выдрался д'Олонго, вытирая лопухом своё ротовое отверстие.

– С облегчением, – сказал Колот Винов и, решившись, отпил из бутылки добрый глоток.

Д'Олонго только махнул рукой и, скривив морду, сел рядом.

– Ну, так как? – поинтересовался капитан. – Говорить уже можешь внятно? А если можешь, то доложи, что здесь произошло, да по порядку!

– Дайте запить! – Д'Олонго протянул руку к бутылке.

Капитан отдал ёмкость, и лейтенант припал к горлышку, булькая. Когда он оторвался от источника, бутылка опустела. Д'Олонго отшвырнул её, весело звякнувшую где-то за опорой бота, рыгнул и потянулся к детандеру, стоявшему рядом:

– А вот сейчас пивка надо холодненького…

Он свернул пробочку с бутылки и высосал содержимое в несколько глотков.

– Ну, так, вот, – резюмировал он, – произошло следующее. Это быдло, десантники, так называемые, хотели меня прикончить. Потом они дождались бы тех, которые были с вами – уже, естественно, без вас, и рванули бы «к сабе, на Ферму-матушку» – Лейтенант передразнил выговор фермян, усмехнулся и сплюнул. – Однако, они не на того напали. Не с их… этим самым, хаем меня брать врасплох…

– А, так вы тоже знаете это слово? – оживился капитан.

– Ну, а как же без него? Слово – как воробей, нагадит – и улетит!… Так вот, я-то с самого начала был начеку. Они ещё только своими задницами толстыми передёрнули, а я уже залёг у бота с бластером и ни одного не подпустил.

Он снова сплюнул и открыл новую бутылку пива.

– Одиннадцать голов! – с удовлетворением сообщил он. – Они только встанут, я – р-раз, и башки нет! Видели трупы без голов валяются? Так это мои «крестники», мать их, каракатицу!

Он встал, отпил пива и прошёлся взад-вперёд перед сидевшим капитаном: так, видимо, легче говорилось.

– Уж как они меня просили отдать бот по-хорошему! Обещали, что не тронут, даже сулили с собой на эту их Ферму забрать… А чего я там не видел? – Лейтенант сплюнул. – Ну, вот так мы, значит, и сидели: я тут, а они во-он там, и некоторые уже лежали. Надо сказать, что с наступлением ночи шансы бы у них повысились. Но вдруг появились дисы. Они настроились на волну моего шлемофона и предложили сдаваться. Я как раз тут же вызывал вас, помните? В общем, я решил, что лучше уж эти дисы, чем ублюдки-фермяне…

– Что!? – вскричал, привскакивая, капитан. – Вы сдались дисам?

– Не психуйте, – спокойно ответил лейтенант. – Дисы – парни, с которыми хоть иногда можно чего-то решать. Конечно, они в первую очередь всегда преследуют свои интересы. Но ведь уже хорошо, что они желают вашего Пожизненного Президента долбануть, туда ему и дорога – тут ваши интересы как раз совпадают… Ну, ну, что вы на меня так смотрите? Тут записывающей аппаратуры нет, не бойтесь! Я, между прочим, тоже к Хиггинсу подался отчасти по необходимости, отчасти, так сказать. Но дело не в этом. Вот вы мне скажите, что, по большому счёту, Хиггинс хорошую жизнь устроил вам на Попое?

– У нас всё идёт по плану, – заученно сказал капитан.

– Как бы не так! Всё лозунги, лозунги, а у вас и раньше-то работать, как следует, не умели, а при этой новой власти вообще разучились. Устроили: почти ни черта не платят людям, но при этом и спросу никакого, вроде, нет – знай только лозунги кричи. Нашли компромисс между трудом и капиталом, нечего сказать! По мне, так именно Хиггинс и его банда в первую очередь создали у вас идеальные условия для безделья и живут только за счёт эксплуатации природных ресурсов. Именно поэтому у вас пока нет активных выступлений против этого режима.

– Что-то вы не то говорите, зампоид, – осторожно вставил капитан. – На публику, что ли, работаете?

– Да на какую публику! Говорю же, тут записывающей аппаратуры нет. Но, ладно, короче: дисы знают, что вы ненавидите существующий режим, они знают и ценят вас как военспеца и поэтому готовы помочь. Вам ведь главное перебить банду Хиггинса и захватить власть, правильно? Народ ваш, уж простите, пойдёт за кем угодно. Поэтому лучше всё сперва проделать с помощью верных людей, – д'Олонго заговорщически понизил голос и кивнул на валявшиеся на траве тела, – а боевой флот дисов на Попой вообще пока не пускать: дисы хоть ребята и неплохие, но кто их тоже знает до конца, верно? Всегда со всеми лучше разговаривать, как минимум, на равных, я так полагаю. Что же касается меня, то можете рассчитывать – я целиком на вашей стороне.

Капитан посмотрел на д'Олонго, прищурив глаз:

– А почему это я должен вам доверять: может вы провокатор какой-то? Знаю-то я вас всего ничего – без году неделя!

– Ну, кроме того, что я просто вас уважаю, у меня ещё и есть определённая привязанность к вашей планете, и поэтому я хочу, чтобы на ней жилось не так паршиво.

– Ну, а всё-таки? – настаивал капитан. – Хотите, чтобы вам доверяли, будьте добры, обоснуйте всё, чтобы действительно поверили. Слова, знаете ли, они слова и есть, а вы факты дайте!

– Ну, вы уж совсем охиггинсились, капитан! – Д'Олонго усмехнулся и отвёл глаза в сторону. – Вам ещё справку представь, характеристику в пять экземплярах, партком пройди и всё такое прочее… Ну, дама у меня на вашей планете завелась, дама сердца. Достаточно этого? Какие ещё факты? Хотите – верьте, хотите – нет! Нужна моя помощь – поверите, не нужна – не поверите. Как хотите!

– Но вы меня-то поймите: вы так выслуживались перед режимом, не отрицайте, поэтому и вызывали подозрение. Как вам было верить? Если честно, я даже думал устранить вас, чтобы самому захватить корабль. Теперь я как офицер прошу у вас извинения, что сразу не понял, что вы – человек благородный. Вашу руку, лейтенант! Смерть гнилому режиму Профессора Хиггинса!

– Можете не извиняться, – сказал лейтенант, пожимая протянутую руку. – Так должно было быть, иначе и настоящие прислужники Хиггинса догадались бы. А сейчас нам надо подумать, как лучше всего использовать в своих интересах помощь дисов. Вы же понимаете, что просто из одних добрых побуждений они ничего не делают: они там все бизнесмены, а не филантропы. Насколько я понимаю, дисы не прочь влезть в экономику Попоя и эксплуатировать ваши природные ресурсы – до подобного они большие охотники. Вам же, попойцам, это совершенно ни к чему, поэтому нужно как следует просчитать линию поведения. Что вам надо, вы и сам знаете, ну а я поддержу вас во всём!

– Слово офицера: я вам доверяю! – воскликнул капитан. – За такое необходимо выпить! Ваше здоровье, лейтенант!

С этими словами он вытащил из ящика, стоявшего рядом, бутылку виски, откупорил её и они по очереди присосались к горлышку.

– Да, кстати, – поинтересовался капитан, постепенно тоже доходя до кондиции, – а кто она, эта ваша дама?

– Боюсь показаться сентиментальным, – сказал д'Олонго, повторно начинающий уже слегка соловеть после нового приёма спиртного, – но рискну сказать, что для меня она – лучшая женщина во всей Галактике.

Он начал рассеянно открывать ещё одну бутылку.

– Одно плохо, – продолжал лейтенант, – она ко мне не испытывает тех же чувств, что я к ней. – Он сделал изрядный глоток. – Знаете, как это бывает: те, кто вешаются к тебе на шею, не нужны, а кто вроде бы нужен, не вешаются.

Погрустнев, д'Олонго невзначай отпил с полбутылки.

– Да бросьте вы, старина! – Капитан забрал и допил виски. – Бабьё, известное дело, сволочи, особенно красивые. Вы уж извините, ради бога, но я-то их знаю: ломанного звяка не дам за юбку, слово офицера! Ну, на что может быть нужна мужчине баба, кроме как?… Ну, ладно, согласен, – поспешил добавить он, видя, что лейтенант желает слабо возразить, – кому как нравится. Тут можно дискутировать до посинения…

– Чего? – переспросил лейтенант, меланхолично прихлёбывая пиво.

– Что значит, чего? – удивился капитан. – Ну, вы, прямо, вопросы какие-то неприличные задаёте. Что у кого раньше посинеет, до того, стало быть, и дискутируют.

– А, – мотнул головой д'Олонго, – понятно. Только дискутируй, не дискутируй, а она всё равно не даётся…

– Что значит, не даётся? – возмутился Колот Винов, сплёвывая чуть в сторону от фон Анвара. – Ты смотри, не даётся! Да и чёрт с ней: сегодня не даётся, а завтра сама просить будет… Куда она денется? После переворота сделаю вас премьер-министром, представляете?! И прибежит ваша любезная, можно сказать, на крыльях любви прилетит, гарантирую.

– Сомневаюсь… – Лейтенант пытался сфокусировать взгляд.

– Только не говорите мне, что ваша Матрёна Ивановна не такая! – вскричал капитан, видя, что лейтенант снова готовится возражать. – Они все, все такие! Все! Женщина по натуре – существо продажное: любит более сильного и более богатого. И, может, даже осуждать их за это не стоит, в смысле – женщин, конечно, а не богатых. Вот увидите: станете у меня первым человеком в правительстве – всё изменится!

Он по-хозяйски распечатал новую бутылку, и они выпили. Д'Олонго помотал перед носом капитана пальцем:

– Да только она совсем не Матрёна Ивановна…

– Кто? – удивился капитан.

Лейтенант сделал непристойный жест в пространство то ли несговорчивой даме сердца, то ли Профессору Хиггинсу.

– Да она… Ну, это точно не важно. Может быть вы и правы, капитан, но вот только мне кажется…

– Кажется – креститесь! – отрезал Колот Винов. – Я говорю, что мы всё устроим, слово офицера. А сейчас девайте о деле. Дисы дисами, но откуда тут взялся фон Анрвар? И что это за второй тип с ним? Говоришь, что я его тоже знаю? – Он как бы невзначай перешёл на «ты».

– Да, вроде как должен знать, – подтвердил лейтенант, принимая заочный брудершафт. – Он говорил, ты знаком с ним ещё по Москве…

– Москва? – вскинул брови капитан. – Это система в пятидесяти трёх световых годах от Аль де-Барана? Параллакс один и двадцать два?

– Ага, – подтвердил д'Олонго. – Говорит, что его кличка «Зелёный».

– Во-во-во-во-во! – радостно сообразил Колот Винов. – Точно! Была у меня там женщина как-то раз, так вот этот Зелёный – оказался её мужем. Очень хороший человек, надёжный, правда, они потом развелись, но это даже к лучшему… М-да, и что же они делают на Иденте? Я имею в виду его и фон Анвара, конечно, а не женщину, – уточнил он. – Женщины этой тут хоть нет?

– Нет, – заверил лейтенант, – про эту женщину они ничего не говорили, во всяком случае, в этом смысле. Галямов бежал сюда прямо с Попоя после переворота, а Зелёный приехал совсем недавно его навестить и помогать готовить восстание против Хиггинса. Вас, то есть, тебя просят возглавить армию повстанцев. Радуют такие новости?

– Ещё как радуют! – подтвердил капитан. – Только это всё так неожиданно…

– Самое неожиданное – это то, чего мы тут ожидаем, – напуская философского тумана изрёк д'Олонго и посмотрел на часы. – Вообще уже скоро должны снова появиться дисы. Они как всех этих десантников добили, оставили нас с твоими друзьями пообщаться, посидеть, отдохнуть, одним словом, выпить за будущую победу.

– Победим, не сомневаюсь! – Капитан покосился на валяющиеся тела и пустые бутылки. – Но что же дисы?…

– Они отвезут нас в свою столицу Вошмутон, где мы немного поживём и обсудим план операции в деталях. Ещё раз хочу напомнить, что дисы, как я понял, тоже очень ценят капитана Колота Винова как военного специалиста. Так что это надо использовать!

Из-за леса послышалось тихое монотонное гудение, и над верхушками деревьев показался большой правительственный гравилёт с государственным гербом Иденты. Дисы были точны, как всегда. Гравилёт сделал круг над полем и пошёл на снижение.

Капитан Колот Винов и лейтенант Д'Олинго принялись расталкивать фон Анвара и москвича Зелёного.

Глава 6.doc: «Семейный портрет в интерьере-3».

В один прекрасный день Миша позвал Машу в свой кабинет, и, хитро улыбаясь, широким жестом указал ей на лежавший на столе шлем, наподобие мотоциклетный. К шлему было приделано непрозрачное забрало с мягкими выступами, накрывавшими глаза.

– Получилось? – догадалась Маша. – То, о чём ты говорил?

– Совершенно верно, – кивнул муж. – Сегодня я продемонстрирую тебе возможности моей системы. Ты сможешь окунуться в виртуальную реальность, в настоящую виртуальную реальность.

– Ну, а всё-таки – какого типа получилась игра? Не думаю, что ты сделал банальный «шутер». Наверное, какая-то мощная «стратегия»? – спросила Маша.

– О, господи! – Миша возвёл глаза к потолку. – Обижаешь! Ну почему все сходят с ума по этим «стратегиям» и, особенно, по «стрелялкам»? Нет, у меня не «стратегия», не ролевая игра, и уж конечно, не «шутер», хотя стрельбы и взрывов там может быть навалом. Это практически модель жизни в неком придуманном мной виртуальном мире. У меня предусмотрено, что туда можно будет включаться либо в качестве уже имеющегося там персонажа, либо можно создать и новое действующее лицо, но можно остаться и самим собой, так сказать.

– Что значит – «самим собой»?

– Это значит, что любой желающий может войти в этот мир, осознавая себя там таким, каким он есть на самом деле, то есть здесь, в «реале». Скажем, – Миша усмехнулся, – если он там посмотрит в зеркало, то увидит свою рожу.

– Ну, уж ты скажешь – рожу! – возмутилась, шутя, Маша и непроизвольно посмотрела в зеркало, висевшее на стене.

– Пардон! – поправился Михаил и засмеялся: – К тебе это не относится. У тебя, разумеется, лицо, и очень даже ничего.

Маша задумчиво покивала и потрогала шлем.

– Как тебе это удалось? Ты говоришь, что любой может играть, но ты же не можешь заранее предугадать, кто будет играть, и написать программу для каждого, кто захочет там быть, как ты называешь, «самим собой»? – спросила она, демонстрирую определённое понимание проблемы.

– Естественно, – согласился Миша, присаживаясь на край стола и обнимая Машу ниже талии. – Как раз всё сделает вот эта самая штука. – Он кивнул на шлем. – Собственно, это устройство – самый главный компонент моей системы. Оно считывает весь набор характеристик сознания человека, а программа уже только транслирует их в соответствующей форме в среду того мира.

– Ты хочешь сказать – в твою игру?

– Ну, если хочешь, называй это так, но только это уже не игра, игрой она перестала быть. Иногда ещё могут всякие глюки возникать, но я почти всё уже почистил. Честно говоря, и я сам не вполне ожидал такого эффекта, но там, повторяю, целый мир.

– Неужели хватает места под такие массивы информации? – Маша кивнула на системные блоки, расставленные на одном из столов. – Я, конечно, не всё понимаю, но на такое, по-моему, не хватит даже сотни гигабайт…

– Забываешь, девочка! – Миша довольно засмеялся. – Какие там сто гигов! Но я же тебе говорил: у меня ресурсы Сети!

– А, так ты как-то задействовал Интернет?

– Ну, естественно, ты что, забыла? Я влез на кучу серверов и пользую машинное время и дисковое пространство даже сам уже не представляю, какого объёма. Программа решает сама, что и где ей взять.

– А как ты выключаешь эту игру? – удивилась Маша и тут же поправилась, улыбнувшись: – Ну, этот твой мир, я имею в виду.

Миша отпустил жену и, встав, прошёлся по комнате несколько раз взад-вперёд.

– Тут очень интересная штука получается, – сказал он задумчиво, как бы рассуждая сам с собой. – Я же говорю, что не ожидал такого эффекта…

– Какого эффекта? – не поняла Маша и хихикнула. – Что у тебя получится целый мир?

– Вот в том-то и дело. Ты понимаешь, он уже живёт там сам по себе.

– Не поняла… – Маша, слыша неподдельную серьёзность в голосе мужа, прекратила улыбаться и внимательно посмотрела на Мишу. – Что значит – сам по себе? Ведь если ты выключишь свою машину…

– Вот-вот! Никакого значения не будет иметь, если я выключу вот эту штуку. – Миша кивнул на стол, где у него стоял монитор, один из системных блоков и клавиатура. – Здесь только как бы вход, а там, в том мире, который лежит теперь в Сети, всё будет идти своим чередом. Правда, есть один момент, связанный со временем: субъективное время там идёт несколько быстрее, чем здесь, но это, в общем-то, вполне понятно…

– Так-так, подожди… Если я, скажем, надеваю шлем и играю, то есть – вхожу туда, а ты выключаешь машину, то я что, не вернусь? Как это?

– Нет, ты, то есть твоё сознание, «вывалится» назад, но там жизнь будет продолжаться.

– Ага, но в сети же включают и выключают какие-то конкретные компьютеры, что-то выходит из строя, что-то останавливается. В этих случаях как?

Миша улыбнулся:

– Всё учтено могучим ураганом… Это же система с перераспределёнными ресурсами. Программа создана так, что она использует все дей-ствую-щие сво-бод-ные ресурсы сети. Если что-то «вываливается», она сразу же переходит на имеющиеся свободные узлы. Она ничего не портит, упаси боже, а то её могут принять за вирус разные «авэпэшки» и «фаерволы». Её можно остановить, только вырубив все системы, включённые в мировую Сеть, что, сама понимаешь, возможно, только в случае, если перестанет существовать наш реальный мир. Значит, теперь мой мир будет жить столько, сколько будет существовать цивилизация на планете Земля, в всяком случае, та, которая пользуется компьютерами. Я, естественно, могу уничтожить этот мир, написав соответствующую программу и пустив её в Сеть, но, знаешь ли, у меня вряд ли уже поднимется на это рука. А что касается конкретно вот этого или любого иного компьютера, то он, повторяю, не более, чем вход туда.

– Слушай, ты хочешь сказать, что так называемые «игровые персонажи» осознают себя настоящими людьми? Миша, ты в своём уме?

Миша кивнул:

– В самом, что ни на есть! Так оно и происходит. Я, конечно, ничего не могу утверждать на сто процентов, но, во всяком случае, я входил туда много раз и могу по своим ощущениям смело говорить, что там – не просто куклы с заданной программой. Да, конечно, на начальном этапе я, получается, как бы сформировал память и в какой-то степени своё «я» основным персонажам, с которых всё начиналось, но я не ожидал, что это будет так натурально. Я уже много раз бывал в этом мире и пытался понять, насколько люди там действуют по программе. Я установил только одно: они живут своей собственной жизнью. Более того, это относится не только к персонажам, которые я тщательно «прописывал», а и ко всем вспомогательным, так сказать.

– Да ну уж, – с сомнением Маша покачала головой.

– Да-да, я имел возможность в этом убедиться. Они все испытывают дружеские чувства, ненавидят, воюют, пируют, даже любят – одним словом, живут, как обычные люди. Они уверены, что имели родителей, жили там-то и там-то, когда-то делали то-то и то-то. Одним словом, имеют собственную память о своём прошлом.

– Ага, – сказала Маша, переваривая всё услышанное, – а если ты «вываливаешься» из игры…

– Тот как там тогда это воспринимают, хочешь ты сказать?

– Ну, да, именно! Как, если ты утверждаешь, что они живут настоящей жизнью?

– Это действительно, с самого начала стало представляться мне проблемой, – согласился Миша. – Если бы это происходило, то людям, населяющим тот мир, казалось бы, что я просто исчезаю, таю в воздухе так сказать. Такие случаи имели место, но я же пока единственный, кто входит туда, поэтому случалось это не часто, а когда я поставил выделенную линию, то это практически прекратилось. Когда же мне нужно выйти в заданный момент, я старался не находиться на виду.

– Но если связь всё-таки прервётся, то людям там покажется, что твой персонаж исчез?

– Именно так, но это касается только вхождения в качестве самого себя или заново созданного персонажа.

– А если я выбираю кого-то, кто уже есть там?

– Ты как бы замещаешь его сознание на время, пока не выходишь. Хм, – покачала головой Маша, – интересный эффект: прямо какой-то обмен разумов.

– Конечно, если ты будешь вести себя как-то уж слишком иначе, чем вёл себя персонаж до этого, то могут быть проблемы

– То есть?

– Ну, представь себе, что в тело твоего знакомого поселился кто-то другой. В средние века сказали бы, что в человека вселился дьявол. Кто знает, возможно, и у нас имеют место подобные штучки? Хотя не знаю как в случае дьявола, а здесь ты воспринимаешь некоторую часть личной информации, известной персонажу, поэтому можешь корректировать своё поведение. Я так специально сделал. Можно такое и убрать.

– Слушай, а если тебя убивают там, в этой виртуальной реальности? – спросила Маша, пропустившая рассуждения Миши мимо ушей.

– Я вываливаюсь сюда назад в своё, так сказать, тело. Точнее – в голову. Вот мне интересно другое: если тебе будет некуда возвращаться, то ты не вернёшься?

Маша внимательно посмотрела на него:

– Это как же так? Что ты имеешь в виду?

– Помнишь нашего Кешу? – спросил Миша вместо ответа.

– При чём тут Кеша? – удивилась Маша: зелёный волнистый попугайчик сдох у них около месяца тому назад.

– Так вот, Кеша не сам сдох, я его умертвил.

Маша округлила глаза:

– Миша, ты придурок, с ума сошёл? Зачем? Совсем рехнулся со своими экспериментами?

– Нет, мне его самому жалко, но мне нужен был экземпляр, который бы знал меня и которого я мог бы чётко идентифицировать там.

– Где это – там? – продолжала возмущаться Маша.

– В виртуальности, говорю же тебе.

– При чём тут виртуальность, идиот? Взял и Кешку убил – это же надо! Я прямо не знаю, Миша…

– Ну, прости меня за попугая. Кешка пострадал во славу науки, и, честно говоря, ему следовало бы поставить памятник, посолиднее, чем собаке Павлова. Только об этом никто пока не знает, и, возможно, к счастью.

– Ничего не понимаю! – Маша злилась.

– Вот смотри.

Миша достал из одного из ящиков стола нечто, похожее на миниатюрную шапочку.

– Это тоже шлем, но только для Кешки. Мне пришлось его специально сделать.

– Вот такой же шлем для попугая? Тебе что, больше нечем было заниматься?

– Не скажи, это было очень нужно. Ну не имелось у меня подопытного экземпляра, который был бы ко мне приручен, да и времени на приручение не было. Вот и взял Кешку.

– Ну и что, в конце концов?…

– Я вытащил его вместе с собой в виртуальность и проверил, узнаёт ли он меня там. Оказалось, что – да!

– Прекрасно, но убивать его было зачем?

– У меня возникло интересное предположение: если погибает тело здесь, в нашем реальном мире, то что будет с тем электронным аналогом?

– Ну и что ты узнал? – Маша скрестила руки на груди и критически посмотрела на мужа.

– Я вышел из виртуальности и умертвил Кешку… Мне и самому было жалко, но как же ещё я мог это проверить?

– Так что же ты узнал? – повторила Маша, поджав губы.

– Кешка остался жить там – понимаешь, что это значит?

– Что же?

– Маша, ну ты же у меня умница… – немного заискивающе, но всё же разочарованно сказал Миша. – Неужели не понимаешь? Погибая здесь, существо остаётся в том виртуальном мире!

– Ты сделал этот вывод на одном опыте с несчастным Кешкой?

Миша выглядел немного сконфуженным.

– Нет, когда я получил первый результат, я не мог удержаться. Мне пришлось использовать несколько дворняг, шаставших у нас во дворе. Виноват перед ними, но они так к тебе привязываются, если хорошо покормить. Между прочим, эта привязанность сохраняется и там: это свидетельствует, что они ничего не чувствуют при умерщвлении здесь. Это вообще очень интересная тема: получается, что некий аналог души всё же есть…

Маша села в кресло и, откинувшись на спинку, подняла голову к потолку. Несколько секунд она переваривала всё услышанное, а потом вдруг покачала головой и усмехнулась.

– Слушай, – сказала она. – Получается, что ты у нас – сам Господь Бог: за шесть дней творения ты создал целый мир и даже переносишь туда существ из мира нашего.

– Ну, этих дней было гораздо больше, – серьёзно ответил Миша, – но в чём-то, получается, ты права. Я лишний раз понял, какая великая и страшная штука – программирование и вообще все компьютерные сетевые технологии.

– Ну, не нагоняй жути, – махнула рукой Маша. – Что же тут страшного? Ты же всё там, как я понимаю, контролируешь…

– Представь себе, что многие вокруг станут создавать свои миры. Что если свой мир создаст маньяк, извращенец, садист? В конце концов, там ведь будут люди, виртуальные, но всё-таки люди, часть людей можно заслать туда отсюда – ну, взять, напялить шлем и отправить в «виртуал», а создатель мира, действительно, может выступать для них богом. Представляешь, каково это, когда бог у тебя – шизофреник? Более того, – Он немного нервно рассмеялся, – а что если и наш мир тоже создан каким-то придурком?

Глава 7.avi: «Делу – время».

Гравилёт снижался над Вошмутоном. Внизу плыли гигантские параллелепипеды зданий, какие-то огромные купола, виадуки, магнитопроводы скоростных гауссовых трасс и ещё чёрт знает что. Галямов наклонился к капитану Винову:

– Если бы у нас на Попое хозяйствовать с умом, а не как Профессор Хиггинс, и не такое можно было бы настроить!

Капитан согласно покивал, восхищаясь проплывавшими под машиной урбанистическими пейзажами. Теперь уже бывший зампоид д'Олонго подсел к пилотам.

– Куда мы сейчас летим? – спросил он по-идентски, что не укрылось от капитана.

– Сначала вам выделено три дня на отдых в Райских Кущах, – ответил первый пилот, завистливо сверкая глазами. – Такое поощрение даётся только героям нации, или очень знатным гостям. Порезвитесь там: наши девочки умеют такое, что в Галактике, а уж тем более на вашем Попое, и не снилось!

– Это те самые Кущи, про которые писали в альманахе «Книга рекордов Пиннисса»?

– Именно! – кивнул дис.

– Так у вас там, кажется, всякие девочки есть, и не только с самой Иденты?

– А то! Сами увидите. Так вас измочалят, что только держитесь! – Пилот захохотал. – На карачках уползёте, если вообще сможете своим ходом!

– Это мы ещё посмотрим, – вмешался москвич Зелёный, с интересом слушавший беседу лейтенанта и первого пилота.

– Ставлю 100 звяков, что измочалят! – подал голос второй пилот.

– Отвечаю! – вскинулся Зелёный. – Ты думал, не отвечу? Ну-ка, разбей! – кивнул он лейтенанту.

Как раз в этот момент гравилёт пошёл на посадку. Машина сделала круг над одним из самых фешенебельных районов мегаполиса и подлетала к огромному зданию в форме…

Собственно, здание это не имело формы. Это было нечто невообразимое на нормальную трезвую голову. Возьмите 100 пирамид Хеопса, 200 Тадж-Махалов, 300 Нотр-Дамов и 1000 самых ультрасовременных зданий из стекла, никеля и пластика, осыпьте всё садами Семирамиды, хорошенько перемешайте… Соль, перец и, если угодно, майонез, по вкусу. Отрежьте кусочек и проглотите. М-да…

Вот тогда, пожалуй, можно было бы получить отдалённое представление о том, как выглядело здание, к которому подлетал гравилёт. Все в пассажирском салоне затаили дыхание.

– Да, хотел бы я оказаться на вашем месте не то, что на три дня, а хоть на три часа! – с завистью промямлил первый пилот и вздохнул. – Всё оплачено – гуляй – не хочу!

Над дворцом в воздухе плавала голографическая надпись «Райские Кущи». Гравилёт сел на одной из бесчисленных посадочных площадок самого разного размера. Винов, д'Олонго, фон Анвар и Зелёный вышли на гладкий, волнующе скользкий мрамор. Пилоты почтительно отдали честь, и гравилёт свечой ушёл в небо.

Капитан и его друзья в неподдельном восхищении оглядывались вокруг. Воздух был напоён ароматом знакомых и незнакомых растений и цветов, которые произрастали в хрустальных кадках по периметру посадочной площадки, заполняя всё пространство до шикарно отделанных дверей входа. Уже здесь, хотя ничего ещё не было видно, витала некая эротическая аура, заставлявшая быстрее биться сердца, а кровь быстрее циркулировать по жилам и всему остальному.

Из голубоватой тени космических пальм явно завезённых с побережья океана Лактация на планете Блэк-Хэд, величаво выступила представительная матрона в элегантной накидке из жемчужных и рубиновых бус, нежно оттенявших совершенство форм тела. Позади матроны довольно скромно стояла девчушка, на которую сразу же положил глаз лейтенант.

Матрона благоухала самым дорогим благовонием из исследованной части Галактики «Кли-Макс-Фактор». Этот запах капитан слышал ранее только один раз на приёме у Хиггинса, и одно только воспоминание об этих флюидах сводило его с ума. Капитан и омтальные герои грустно посмотрели на свои заляпанные дерьмом одежды.

– Приветствую вас, отважные парни! – обратилась к ним матрона. – В наших Райских Кущах можно получить любые мыслимые и немыслимые наслаждения, как для гуманоидов, так и для не гуманоидов. Но вы все, насколько я вижу, гуманоиды. Сейчас вы сможете сбросить ваши жуткие лохмотья, привести себя в порядок, а потом для вас начнётся трёхдневный праздник Райских Кущ! По приказу президента Иденты господина Клина Блинтона наши Кущи работают только на вас все эти три дня! Прошу! – Она сделала жест рукой и последняя нить бус сползла с её мощного бюста; капитан скрипнул зубами.