— У тебя или у меня?
      — У тебя. Я прилечу к вечеру.
      Я кивнула и ушла к своему компьютеру. Через два часа программа-вирус была готова и надёжно скрыта в «игрушках». «Мина» была поставлена на боевой взвод. Как только ночной дежурный запустит любую из игр, вирус надёжно поселится в операционной системе компьютера и не проявит себя ничем, пока завтра, ничего не подозревающая, Лида Конт не отправит подтверждение готовности исполнить заказ за девять дней. Тогда он преобразует девятку из десятичной системы счисления в восьмеричную. Пока будет обнаружена ошибка, пока поймут, что произошло, фирма подпишет контракт с другой компанией.
      К концу дня пришел Леон Модески. Передавая ему дела, я рассказала о новых играх. Леон пришел в восторг.
      — Ну, Лида, ты всегда находишь для меня что-то особенное!
      С этими словами он задрал мою юбочку и игриво шлёпнул по голой попке. Год назад Леон и Лида были членами одной семьи, а между бывшими семейниками такие вольности допускались. Поэтому я не обиделась, а только рассмеялась и пожелала Леону спокойного дежурства.
      На крышу здания я поднялась исполненная сознанием хорошо выполненного долга. Я здесь своё дело сделала. Осталось вернуться домой. Но вот возвращение-то как раз и было осложнено. Мне предстояла встреча с Виктором. Почему я не соврала ему, что сегодня ночью занята с кем-либо другим? Как бы он смог поймать меня на лжи?
      Оттягивая эту встречу, я почти четыре часа просидела в видеокафе и прилетела домой уже в сумерках. Виктор ждал меня на посадочной площадке. Слава Времени, он не стал расспрашивать, где я пропадала, а сразу обнял меня за талию и повёл к лифту. При этом он мурлыкал мне на ухо, что хотя и живёт со мной уже второй год, но только сегодня понял, какое я сокровище.
      — Что это в тебе вдруг проснулось?
      Я пожала плечами. Не объяснять же ему, что проснулась секс-программа, и проснулась она не в Лиде Конт, а в Катрин Моро. Он не поверит и просто не поймёт.
      В квартире Лиды мы поужинали и прошли в душ. Виктор высказал пожелание, чтобы я была в таком же виде, как и в начале дневной оргии, то есть, в юбочке и в сапожках, и приняла его той же позиции. Но я возразила, что повторение всех деталей один к одному — первый враг секса, и прямо из душа прошла в гардеробную.
      Там я натянула белые носочки и накинула новую зимнюю пелерину из тонкой замши малинового цвета с золотыми узорами. Пелерина была оторочена снизу пушистым рыжим мехом, и слегка прикрывала ягодицы. В таком виде я явилась к Виктору.
      — Так пойдёт?
      Виктор в восторге поднял большой палец и хотел сразу усадить меня в кресло. Но я отстранила его, легла на край высокой постели и, раздвинув ноги, подтянула колени к груди, приглашая Виктора томным, полным желания взглядом.
      Виктор мочалил меня долго и неутомимо. Впрочем, он не забывал регулярно подкреплять силы тонизирующим напитком. Он никак не мог насытиться мною и не скрывал своего восхищения.
      — Ты знаешь, Лида, я знаю многих женщин, но все они тебе и в прачки не годятся. О! Как ты это делаешь! Ты и раньше была яркой женщиной, а сегодня…
      Впрочем, всё это было «белым шумом». На фоне этих комплиментов отчетливо просматривался нездоровый интерес Виктора к тому, что же всё-таки произошло с Ральфом Стернером. Он раз за разом, как бы невзначай, возвращался к этой теме. Его живо интересовало, что произошло между мной и им. Виктор решительно не верил, что здоровяк Ральф ни с того, ни с сего вдруг взял да и потерял сознание. Ещё меньше он мог бы поверить, что изящная Лида Конт могла одним ударом вырубить верзилу-инспектора, да так, чтобы начисто отбить ему память. Он полагал, что у меня был какой-то сообщник, который успел скрыться, пока они выходили из комнаты.
      Лида Конт и раньше подозревала, что Виктор сотрудничает с отделом внутренней безопасности, а теперь я окончательно убедилась в этом. В постель к Лиде Виктора привёл сегодня не только секс, но и служебное рвение. Он рассчитывал, что я расслаблюсь и сболтну лишнее.
      Не тут-то было! Он просто не знал, с кем имел дело. Поняв, что Виктор намерен эксплуатировать тело Лиды Конт до утра и, заездив её до полуобморочного состояния, вырвать неосторожные слова; я решила ускорить события. Прикинув, как мне лучше добраться до точек, управляющих долговременной памятью, я предложила ему заняться оральным сексом в позе «69».
      Виктор пришел в восторг и тут же опрокинулся на спину. Я пристроилась на нём сверху, подставив для ласк своё лоно. Левой рукой я захватила у основания его фаллос и припала к нему губами. Пальцами правой я нащупала нужные узловые точки. При этом я продолжала вводить его в экстаз. Это я хорошо чувствовала по тому, какой интенсивный и агрессивный характер принимали его действия. Затягивать было нельзя. Ещё две-три минуты, и он доведёт меня до оргазма, тогда я просто уже не смогу сосредоточиться. Не выпуская его фаллоса, я сформировала и послала необходимый гипноимпульс. Получилось! Виктор вдруг затих, оторвался от моего лона и обмяк. Всё! Я скатилась с него, упала на спину, закрыла глаза и простонала:
      — Нэнси, милая! Ради Времени, забери меня отсюда!
      — Здравствуй, Кэт. С возвращением тебя! — услышала я голос Нэнси.
      Через пару минут ко мне вернулось зрение, и я увидела подругу, сидящую у компьютера. Нэнси доброжелательно улыбалась.
      — Поздравляю с успешным выполнением задания. А ты боялась, сомневалась, — Нэнси ласково потрепала меня за волосы, — Всё прошло отлично, как я и говорила. Ты всё время так. Напридумываешь всяких сложностей там, где их и в помине нет, заведёшь себя и начинаешь трястись. А в итоге, справляешься лучшим образом.
      Я только вздохнула и начала одеваться. Магистр на разборе операции почти дословно сказал то же, что и Нэнси, и добавил:
      — А с нештатными ситуациями ты справилась блестяще. Сразу видно начальника аналитического отдела. За считанные секунды рассчитала ситуацию и приняла единственно верные решения. Мы с Андрэ по полчаса над системами уравнений потом мудрили. А она — раз и готово!
      — А какую ты имеешь в виду вторую нештатную ситуацию?
      — Встреча вечером с Виктором. Ведь её не было в прогнозе на операцию.
      — Ну, это вытекало из первой ситуации с Ральфом. Виктор оказался сотрудником службы безопасности и заинтересовался тем, что же всё-таки произошло с инспектором?
      — Верно. Мы смоделировали прогноз последствий твоего отказа. Виктор серьёзно заподозрил Лиду. В случае отказа он наутро отстранил бы её от работы и устроил бы полную и самую детальную проверку. Возможно, что при этом вирус, которым ты заразила компьютер, был бы обнаружен. Но ты оказалась на высоте. А теперь отдохни и приложи свои таланты к текущим делам. У тебя это получится нисколько не хуже, чем в полевых условиях.
      Я тактично промолчала и не стала отметать не заслуженные мною комплименты. Но дома я не выдержала и призналась:
      — Андрюша. Ты, может быть, и не поверишь, но там я никаких уравнений не составляла, никаких прогнозов не строила. Когда появился Ральф, я просто разозлилась, что из-за этого зануды операция может провалиться, и сделала первое, что пришло в голову: вырубила его.
      — Кстати, — улыбнулся Андрей, — ты проделала это великолепно. Я не смог бы лучше.
      — Спасибо за комплимент, Андрюшенька. А когда Виктор предложил мне встретиться вечером, я растерялась и ляпнула первое, что пришло в голову. Это я уже потом поняла, что он сотрудничает со службой безопасности.
      — Так ты хочешь сказать, — восхищенно посмотрел на меня Андрей, — что Магистр зря расточал комплименты твоим аналитическим способностям? Значит, ты ничего не рассчитывала, а действовала интуитивно. Хм! В нестандартных ситуациях ты просто действовала нестандартно, вот и всё. Но результат превзошел все ожидания. Катюша, ты становишься хроноагентом. Откуда у тебя это?
      — А с кем поведёшься, — прошептала я, прижимаясь к его груди.
      — Но, как бы то ни было, твои действия в нестандартных ситуациях были безупречны. Особенно, во втором случае, — Андрей усмехнулся и погладил меня по волосам и по спине, — Кстати, я готов тебе доказать, что в этом плане я нисколько не хуже Виктора. Что ты скажешь о том, чтобы мы продолжили с того, на чем вы с ним остановились?
      «Нэнси, как всегда, была права», — подумала я, расстёгивая и снимая платье.
      Утром Андрей поднял меня, не дав ни одной лишней минутки понежиться в постели. Он погнал меня в наш домашний спортзал, в чем я была. А была я в одной лишь золотой цепочке на шее. Там он заставил меня до седьмого пота отрабатывать различные приёмы рукопашного боя. Когда я была уже готова в изнеможении упасть там, где стояла, он внезапно успокоился и отправил меня в душ. Сам он ещё минут десять махал тяжелой секирой. Покончив с этим делом, он выгнал меня из душа и отправил готовить завтрак.
      Я быстро накинула розовый халатик, обулась в белые кожаные тапочки и направилась к Синтезатору. Когда Андрей вышел из душа, завтрак был уже готов. За завтраком я вспомнила его последнюю операцию.
      — Андрюша, неужели ты с самого начала принял решение: таранить этого пришельца?
      — С чего это ты взяла? — настороженно спросил Андрей.
      — По замыслу операции твой самолёт должен был идти головным. Но ты почему-то пропустил вперёд напарника. Значит, ты предполагал именно такой исход и сознательно планировал таранный удар.
      Андрей невесело усмехнулся, оторвался от чашки кофе и посмотрел на меня грустным взглядом.
      — Нет, Катюша, такие вещи никогда не планируются заранее. Второй самолёт я поставил вперёд потому, что надеялся уговорить советский экипаж отказаться от атаки пришельца. В этом случае моему напарнику пришлось бы иметь дело с медленно движущимся, крупным объектом. Для себя я оставил более сложную задачу. Но когда я увидел, что пришелец движется слишком быстро, и поразить его бомбой практически невозможно; что, кстати, и продемонстрировала неудачная атака первого самолёта; решение пришло само собой. Я понял, что не могу рисковать. Корабль надо было поразить наверняка, права на промах у меня не было. Вот тогда и пришло это решение.
      — И опять нестандартное, — тихо сказала я.
      — Но оно было в данных обстоятельствах единственно верным, — Андрей помолчал и снова усмехнулся, — Впрочем, ты у нас тоже становишься специалистом по нестандартным решениям. К сожалению, Катюша, мы — хроноагенты, и нам приходится иметь дела не с математическими моделями, а с реальными жизненными ситуациями. А на их ход оказывает влияние столько случайных факторов, что никакими расчетами предусмотреть невозможно. Конечно, иногда есть время, чтобы оценить и рассчитать изменившуюся обстановку. Но бывают, и, к сожалению, нередко, такие случаи, когда времени на это просто нет. Вот, к примеру, как у тебя. Всё было продумано, предусмотрено и расписано. И вдруг — на тебе! Появляется этот Ральф, и всё летит в Схлопку. Хотя Магистр и отпустил в твой адрес неслабый комплимент, но, на мой взгляд, за такой короткий промежуток времени даже компьютер не сможет смоделировать воздействие. Тут выручает только интуиция.
      — Андрюша, — попыталась возразить я, — Мне кажется, ты начинаешь абсолютизировать интуитивные решения и сомневаться в целесообразности расчетов, Так можно зайти Время знает куда.
      — Ни в коем случае, Катя! Рассчитывать операцию в целом и каждое воздействие в отдельности необходимо. И чем точнее, тем лучше. И в Реальных Фазах, если позволяет обстановка, надо оценивать все изменения планов и ситуаций. На то нас и натаскивали на темпоральную математику в своё время. Но если обстановка не оставляет нам времени на расчеты, что делать? Сворачивать операцию? Я считаю, что не следует бояться интуитивных решений, принимаемых на ходу, по первому импульсу, первому побуждению. Ведь мы — хроноагенты, у нас уже в подкорке сидит, что можно, что нельзя; что навредит, а что нет. Я вижу, ты хочешь возразить, что такая интуиция — слишком уж неточный инструмент, чтобы ему всецело доверять. Ты права, но не совсем. Я помню, как в начале нашей работы и Магистр, и Жиль, и Стрёмберг говорили нам, хоть и разными словами, но примерно одно и то же. Ход Истории, её развитие определяется не отдельными событиями, а их совокупностью. Определяют ход исторического процесса множество событий, имеющих одинаково направленный вектор благоприятности. Тогда я воспринял это как одно из обоснований правомерности нашего вмешательства в жизнь Реальных Фаз. Но недавно я услышал вполне серьёзное научное обоснование такой точки зрения. Это было на Совете Магов, где защищалась магистерская диссертация одного хронофизика.
      — С каких это пор ты заинтересовался хронофизикой настолько, что даже стал посещать защиты диссертаций? Тебе что, как хроноагенту больше делать нечего? — спросила я.
      Андрей усмехнулся, покачал головой и закурил сигарету.
      — Нет, Катя, я далёк от мысли переквалифицироваться на хронофизику. Это — не для меня. Дело в том, что месяца два назад я спорил с Жилем. Он упрекал меня за то, что я и Миша очень часто полагаемся в своей работе на пресловутую, как он выразился, интуицию, что мы сплошь и рядом принимаем решения на ходу, без расчета; что это, в конечном итоге, может привести к пагубным последствиям.
      — И он был прав! — не удержалась я от реплики.
      — Как и ты! — парировал Андрей, — Но дослушай до конца. Я возразил ему его же собственными словами о совокупности событий, имеющих одинаково направленный вектор благоприятности. И сказал ещё, что хроноагент, действуя в рамках рассчитанной и тщательно спланированной операции, никогда не предпримет действий, которые могут повернуть этот вектор в сторону. Даже когда ситуация выходит из-под контроля, складывается против, хроноагент делает всё возможное, чтобы операция всё-таки завершилась успешно. При этом я привел ему несколько примеров из нашей практики, когда обстановка менялась так стремительно, что ни о каких расчетах не могло быть и речи. Времени на это просто не оставалось. Тем не менее, поставленные нами цели были достигнуты. И достигнуты, благодаря именно интуитивным действиям хроноагентов. Он возразил, что на такое способны считанные единицы: я, Альбимонте, Краузе, в какой-то мере Кшестинский с Кривоносом. И не более. А что нам мешает, сказал я ему, разработать соответствующую методику и по ней тренировать хроноагентов на принятие решений в нештатных ситуациях, которые не оставляют времени на расчеты? Он подумал и сказал, что ничего не мешает, кроме отсутствия серьёзной теоретической базы. И тут же предложил мне заняться этой проблемой. Для начала он перечислил несколько работ, где фигурируют подобные идеи, и посоветовал ознакомиться с ними. Ну, а потом, он предложил мне начать на эту тему работу на соискание степени Мага, создать и возглавить соответствующий учебно-методический центр. Ну, первую часть его совета я воспринял положительно. Именно так я и попал на защиту диссертации. А вот по поводу степени Мага и учебно-методического центра попросил меня уволить.
      — Почему? — вырвалось у меня, — Это же такое перспективное дело!
      — Катя! — Андрей улыбнулся и закурил новую сигарету, — Я же хроноагент, и притом хроноагент экстракласса. Нас таких всего трое на весь Монастырь. Мы не просыхаем, разрываемся на части. Из одной операции — в другую. Ведь ЧВП не дремлет. А ты предлагаешь мне устраниться от работы и взвалить всё на плечи Ганса и Миши.
      — Но степень Магистра ты сумел защитить без отрыва от основной работы!
      — Что ты сравниваешь, Катюша? Ты сама прекрасно знаешь, что диссертации Магистра и Мага — это две большие разницы, как в Одессе на рынке говорят. Я не желаю позориться перед Магами, а ещё меньше желаю отстраняться от работы, когда её невпроворот, и нагрузка неуклонно возрастает. Меня просто никто не поймёт, а меньше всего я сам. Может быть, лет через двадцать-тридцать, когда я устану от работы, и когда корпус хроноагентов экстракласса вырастет до нескольких десятков, я подумаю о диссертации на соискание степени Мага. А пока буду развивать свою идею без отрыва от основной работы. И учебно-методический центр мы создадим, пусть даже и без серьёзного научного обоснования. Ведь есть же у нас Аналитический Сектор. Да и в нашем Секторе есть весьма не слабый аналитический отдел, во главе которого, если не ошибаюсь, стоит некая Катрин Моро. Вот пусть они и строят прогнозы как можно точнее и тщательнее. А уж что мы с ребятами в рамках этих рассчитанных операций наимпровизируем; это, извините, наши проблемы. Кстати, тебе Магистр и Ричард сбросили вязанки три или четыре различных задач. Они тебя ждут, не дождутся.
      Андрей кивнул на столик возле моего компьютера, заваленный кристаллами и дисками. При этом он встал и направился к своему компьютеру, давая понять, что дискуссия окончена. Но я не удержалась и спросила ему в след:
      — А зачем же тогда ты меня сегодня так долго и старательно тренировал? Для того чтобы я расчеты поточнее делала?
      — А для того, голубка моя, — ответил Андрей, не отрываясь от компьютера, — что ты всё-таки ещё и хроноагент и уже сумела избавиться от некоторых комплексов. Время знает, в какую Фазу тебя ещё занесёт, и с кем тебе там ещё придётся подраться, как, например, в этот раз. Назвалась хроноагентом, надо постоянно быть в форме. А сейчас я тебя, извини, покину. У меня по графику — вождение «кротов».
      «Кротами» у нас назывались изобретённое в одной Фазе машины для передвижения под землёй. Я про них слышала, но ещё не осваивала. Их у нас было всего две, и моя очередь ещё не подошла. Андрей переоделся в синий комбинезон из эластичной ткани, чмокнул меня в лоб и исчез в Нуль-Т. Я же подошла к своему компьютеру и грустно посмотрела на «вязанки» задач, сваленные на мою голову неугомонными Магистром и Ричардом. Вздохнув: хроноагенту — хроноагентово, аналитику — аналитиково; я взялась за работу.
      Первым делом я, сверяясь с сопроводительными записями на компьютере, разделила все материалы по приоритету срочности. Бегло просмотрев содержание и оценив сложность, я первую группу распределила между работниками своего отдела, оставив себе три задачи. Их надо было решить в течение двух суток.
      В одной из них надо было предотвратить восстание большой группы офицеров космического флота. Восстание имело целью свержение правящей династии и готовилось долго и тщательно. Но в группе организаторов восстания оказался провокатор. Именно он провёл работу по подготовке так, что либо восстание надо было начинать раньше времени, либо оказаться под угрозой разоблачения. Неподготовленное восстание провалится, и начнётся эпоха самой мрачной реакции с далеко идущими гибельными последствиями.
      В другой Фазе был канун Второй Мировой войны. Точнее, она уже началась. Англия и Франция сорвали переговоры с СССР о создании антигитлеровской коалиции. Германия же заключила с Советским Союзом пакт о ненападении. Чрез три недели рухнула Польша. Потом пришел черед Дании, Бельгии, Голландии и Франции. В огне войны полыхала Югославия. Непокорёнными в Европе оставались нейтральные Швеция со Швейцарией, Советский Союз и Англия, зализывающая раны после Дюнкеркского позорища. В этот момент в Англию прилетел Гесс. Он имел задание тайно договориться с Черчиллем о том, что Англия после нападения Германии на Советский Союз, минимум три года не откроет боевых действий в Европе и ограничится Африканским и Азиатским театрами военных действий. Но Черчилль с Гессом встречаться не стал, и Гитлер не получил никаких гарантий. Тогда Рибентроп запросил Молотова: намерен ли Советский Союз твёрдо соблюдать все пункты советско-германского пакта? Ответ был утвердительный. В Берлине задумались. Война могла пойти совсем по другому сценарию. По нашим прогнозам получалось, что Англия падёт через четыре-пять недель после вторжения на острова германских войск. А вот что будет дальше?
      Третья задача была под силу только нашим экстрам. На территории бывшего Советского Союза царил дикий рынок и «разгул демократии». Наука никому из новых хозяев жизни была не нужна, и в неё не вкладывали ни копейки. Молодой доктор физико-математических наук Николай Бакаев был в одном шаге от открытия и научного обоснования множественности параллельных Миров. Но рынку не нужна была эта теория, она не имела спроса. Бакаев вынужден был свернуть эти работы и заняться тем, что могло принести хоть какие-то средства. Он был талантливым и многосторонним ученым. В своё время он серьёзно занимался электростатикой и сейчас с успехом начал использовать «старый багаж». Он начал с того, что изобрёл мощный, экономичный и абсолютно бесшумный пылесос. Встретившись с другом юности, преуспевающим коммерсантом, Бакаев убедил его вложить деньги в это изобретение и развернуть производство. Очень скоро эти пылесосы начали завоёвывать рынок. Но Бакаев на этом не остановился. Он предложил электростатические карбюратор и фильтр выхлопных газов. И эти изобретения начали быстро приносить прибыль. На выходе у Бакаева было ещё несколько электростатических новинок, но не это было для него главным. Хотя приятель-коммерсант и обманывал Бакаева, утаивая львиную долю прибыли, всё равно, получаемых средств вполне хватало для продолжения главной работы. Но тут Бакаевым заинтересовался ЧВП.
      Для начала его попробовали купить. Одна американская компания предложила Бакаеву возглавить проблемную лабораторию по разработке и внедрению своих изобретений в области электростатики. Предложение было заманчивым, но ученый отказался. Он прекрасно знал, в чем, по американским понятиям, заключается работа руководителя лаборатории. В таком положении ему даже электростатикой некогда будет толком заниматься, не говоря уже о теоретических изысканиях. Тогда Бакаева решили запугать. На предприятиях начались аварии, пожары; один за другим последовали «наезды» криминальных группировок. В завершение налоговая инспекция устроила самую дотошную ревизию на двух самых прибыльных предприятиях и, придравшись к пустякам, заморозила счета. Компаньон Бакаева запаниковал и начал подумывать о сворачивании дел. Но ученый стиснул зубы, поднапрягся и выкупил три предприятия. После этого он обратился к своим бывшим студентам, а ныне офицерам Вооруженных Сил, участникам войн в горячих точках. Он предложил им долю в деле и посвятил в свои научные планы.
      Офицеры быстро собрали своих бывших солдат и сержантов, и Бакаев предоставил им работу на своих предприятиях. Те успешно совместили функции производства и охраны. Аварии и пожары больше не случались, а «наезды» сразу прекратились. Предприятия снова стали приносить немалую прибыль. Бакаев передал руководство ими своим новым компаньонам, а сам с тремя самыми талантливыми из них занялся параллельными Мирами. Работа продвигалась успешно. До её завершения осталось уже совсем немного, когда ЧВП принял решение устранить Бакаева физически. С этой целью было организовано подписание контракта на поставку продукции бакаевских предприятий двум крупным автозаводам. Это поставило на грань банкротства три компании, занимавшиеся производством карбюраторов, фильтров и других автомобильных агрегатов, вытесняемых электростатическими приборами Бакаева. И тогда хозяевам этих компаний предложил свои услуги некто Вадим Чесноков — профессиональный киллер. Хозяева, чтобы сохранить свои немалые доходы, после недолгого размышления, решили воспользоваться его услугами и согласились выплатить за Бакаева немалую сумму.
      Под маской Чеснокова действовал агент ЧВП. Действовал он неторопливо: осторожно и расчетливо. Предугадать его действия и смоделировать их было невозможно. Компьютер выдавал столько равноценных вариантов, что сам путался в определении их вероятностей. С первого взгляда было ясно, что эта задача не столько для аналитика, сколько для хроноагента — разработчика операции. Только он, поставив себя на место киллера, мог определить те варианты, которые тот использует с наибольшей степенью вероятности. Как аналитик, здесь я могла рассчитать только общую картину. Направление вектора благоприятности, выражаясь словами Андрея. Я должна была предсказать общий ход событий, в рамках которого и будет действовать хроноагент. В принципе, любые его действия, направленные на нейтрализацию киллера и сохранение жизни Бакаева, следует признать правильными. Разве что, он решит использовать ядерную бомбу, чтобы поразить киллера наверняка.
      Среди переданных сотрудникам и отложенных по приоритету задач тоже были интересные случаи, требующие нестандартного подхода.
      Так была поставлена задача: спасти от голодной смерти в блокированном городе гениального механика. В случае его гибели изобретение парового двигателя в этой Фазе откладывалось более чем на сто лет.
      В другом случае требовалось предотвратить гибель колонии землян в дальнем космосе. Экспедиция, высадившаяся на планету, признала её полностью пригодной для колонизации. При этом никто не обратил внимания, что при наличии обильной, разнообразной и пышной растительности на планете полностью отсутствуют животные: как хищные, так и травоядные. Там жили только птицы: несколько видов хищников и множество видов насекомоядных. На планете развивалась растительная цивилизация. И когда колонисты начали вырубать и выжигать леса, косить траву и выгонять скот на пастбища, растительный Мир объявил им войну. Победа была достигнута быстро, легко и без потерь. Колонисты так и не поняли, почему вкусные и питательные местные плоды и ягоды стали вдруг все, без исключения, смертельно ядовитыми; откуда взялись хищные побеги и лианы, мгновенно высасывающие кровь из зазевавшихся людей; почему люди, вдохнувшие пьянящий запах дивных цветов, засыпают и больше никогда не просыпаются. В завершение обильно зацвели хвойные деревья. Ветер понёс их пыльцу на поселения землян. Эта пыльца была страшнее радиоактивных осадков. Одной пылинки, попавшей на кожу человека, было достаточно, чтобы успокоить его на веки вечные.
      На далёком Плутоне особо опасные преступники добывали в ледяных шахтах редчайшие и ценнейшие элементы, встречающиеся на Земле и других планетах крайне редко. Прокладывая новые штольни, они обнаружили вмороженный в толщу льда корабль. Он принадлежал цивилизации, намного опережавшей в своём развитии земную. Среди каторжников оказались неглупые люди. Они разобрались в оборудовании и устройстве корабля. Обнаружили они на его борту и оружие. Уничтожив охрану, они сумели разморозить корабль и привести его в действие. Поднявшись в космос, мятежные каторжники захватили в поясе астероидов несколько научных, заправочных и военных станций и основали там свою базу. С этой базы они стали совершать набеги на межпланетные трассы и грабить пассажирские лайнеры и грузовые корабли. Вооружение пиратского корабля было более совершенным и мощным, чем на земных крейсерах. Но, всё равно, в итоге, земной флот расправился бы с пиратами. Если бы ещё на стадии подготовки мятежа в двух самых авторитетных каторжников не внедрились агенты ЧВП. Они стали готовить ни больше, ни меньше, как покорение Земли и установление там своей диктатуры.
      Древнейшая цивилизация планеты Фаэтон угасала из-за катастрофической нехватки солнечной энергии. Солнце, миллионы лет щедро освещавшее и согревавшее фаэтонцев, постепенно угасало. Долго приспосабливались фаэтонцы к новым условиям жизни. Но, наконец, доля излучения, поступающая на Фаэтон от Солнца, упала ниже критического предела. В таких условиях жизнь уже не могла развиваться дальше, она могла только медленно агонизировать. Долго обсуждали фаэтонцы две альтернативы: переселиться на более близкие к Солнцу планеты или переместить свою планету ближе к Солнцу. Победили сторонники второго варианта. Но кончилось это катастрофой, и не только для Фаэтона. Сам Фаэтон развалился на части. Гигантские осколки планеты разлетелись и образовали пояс астероидов. Но часть осколков не попала на общую орбиту, а начала падать к Солнцу. Сначала тяготение Марса захватило несколько осколков. Один из них стал вторым спутником планеты. Зато другой упал на Марс. На беду именно на этом осколке были сосредоточенны термоядерные заряды фаэтонцев. При входе осколка в атмосферу, эти заряды сработали. Страшным термоядерным ураганом сдуло в космос большую часть атмосферы, и древняя негуманоидная цивилизация Марса погибла вместе с фаэтонской. Земле «повезло». На неё упали осколки без термоядерных сюрпризов. Но и того, что они учинили, было достаточно, чтобы земная цивилизация (она находилась на уровне, соответствующем середине XIX столетия) оказалась на грани гибели. Вдобавок, крупный осколок Фаэтона столкнулся с Луной и вместе с осколками бывшего спутника начал вращаться вокруг планеты. Периодически то один, то другой «осколочек» в результате многочисленных столкновений терял скорость и падал на Землю. Всё это никак не содействовало её процветанию.
      Отгремела длившаяся почти двенадцать лет Мировая война. В прах были повержены фашистские режимы Италии, Дании, Ирана и Кореи. Последний очаг фашизма агонизировал на северо-западе Пиренейского полуострова. Остатки испанских и португальских войск отступали под натиском советских и шведских армий к Ла-Корунье. А в порту фашисты спешно грузили на суда и подводные лодки золото и другие награбленные ценности. Один за другим отваливали от пирсов пароходы и субмарины и уходили в «коридор», охраняемый остатками Непобедимой Армады. Часть кораблей гибла под бомбами или от торпед и снарядов. Но какая-то часть прорывалась в Атлантику и уходила к Южноамериканскому континенту. Достигнув его, они бесследно исчезали в устье Амазонки.
      А в небольшом городке Бегансос, в сорока километрах от Ла-Коруньи, в тщательно охраняемом готическом особняке сидел у горящего камина полковник Бессмертной Гвардии Гарсиа Суареш. Сквозь плотно зашторенные стрельчатые окна не проникало ни одного луча света, и не были видны толпы беженцев и беспорядочные колонны отступающих войск. Но никакие шторы не могли изолировать кабинет Суареша от рёва самолётов, разрывов бомб и грохота близкой уже канонады. Однако полковник не обращал на это ни малейшего внимания. Он быстро просматривал содержимое папок, которые выкладывали на его стол из ящика бессмертные. Когда ящик опорожнялся, они приносили новый. А полковник большую часть папок, просмотрев, швырял в огонь, другие раскладывал на три стопки. По мере их накопления бессмертные перекладывали их в отдельные ящики.
      Полковник Суареш был занят важным делом. Все долгие годы владычества фашистов в Европе бессмертные, фашистская гвардия (аналог СС), как крысы в свои норы, стаскивали в Испанию и Португалию всё, что попадало под руку. Сейчас, кроме Суареша, несколько десятков офицеров решали судьбу этой добычи.