Линнет с трудом открыла глаза. Склонившись над огнем, Агнес помешивала в большом черном котле нечто такое, от чего исходил невероятно вкусный запах. Обернувшись к Линнет, Агнес улыбнулась.
      – Слава Богу, очнулась!
      Линнет попыталась двинуть рукой и тут же почувствовала ужасную боль.
      – А почему я здесь?
      – Или ты не помнишь? – Агнес накрыла крышкой котелок и выпрямилась. – Вчера к нам пришел Корд и попросил помочь найти тебя, сказав, что ты заблудилась во время бури.
      – Так и сказал? – спросила Линнет, сразу вспомнив обо всем.
      Агнес изумленно вскинула бровь.
      – Корд не такой уж плохой, правда, иногда на него находит. Хотя ни одна девушка на него до сих пор не жаловалась.
      – Теперь такая девушка есть. – У Линнет не было никакого желания обсуждать Корда.
      – На-ка вот, выпей. – Агнес держала перед Линнет дымящуюся кружку. – Еще несколько дней, как я полагаю, ты будешь чувствовать и слабость, и боль, но мы хорошенько тебя полечим.
      – Агнес, я не могу здесь оставаться. – Линнет попыталась сесть, и Агнес поспешила к ней на помощь, так как было совершенно очевидно, что Линнет одной не справиться.
      – Сдается мне, что все это я слышала, как только ты приехала в Шиповник.
      Линнет рассмеялась, но тут же замолчала: от смеха у нее сразу же заболели мускулы живота.
      Агнес улыбнулась.
      – Теперь, раз ты маленько оклемалась, давай-ка вольем в тебя немного отвару.
 

***

 
      Линнет сделала еще одну стежку в стеганом одеяле, натянутом на раму. Вот уже почти неделю она находилась в доме Агнес, но как только Линнет заикалась о том, что хочет уйти, все Эмерсоны наотрез отказывались слушать ее. До Линнет дошли слухи о возвращении Девона, однако он не навестил ее. Агнес ощупала все стежки и критически взглянула на свою работу.
      – «Роза Шарона» всегда была одной из моих любимых моделей. Выходит, ее придумала миссис Макалистер? – спросила Линнет, на миг оторвавшись от шитья.
      – Матушка Мака была знаменита еще тем, что не позволяла своим сыновьям называть ее мамой, они должны были говорить «мать».
      Линнет опять посмотрела на стеганое одеяло. За время ее болезни Девон ни разу не зашел к ней. Впрочем, с чего это он стал бы ее навещать?
      – Ты хорошо знала его мать. Расскажи, какая она была?
      – О, она была настоящей леди. Слейд, отец Мака, отправился на север в поисках денег, так как хотел открыть торговую лавку в новом районе Кентукки. А мы все, Такеры, Старки, Литтл и я, жили в ту пору в Северной Каролине. Все мы были холостые и приходились друг другу либо друзьями, либо соседями. Итак, Слейд, как я сказала, отправился на Север. А-а-а… – Агнес сделала небольшую паузу и вздохнула. – Слейд Макалистер был видным мужчиной: высоким, симпатичным, волосы темные, плечи широкие, а ходил тихо, как кошка.
      – Совсем как Девон, – прошептала про себя Линнет.
      Агнес ненадолго замолчала, однако более ничем не выдала, что услышала эту реплику.
      – Вернувшись с Севера, Слейд привел с собой невесту, маленькую и хорошенькую. У нее была очень странная речь, а вела она себя еще чуднее. – Агнес вновь взглянула на Линнет и поразилась тому, как эта англичанка держала простую грубую кружку – словно чашечку из тончайшего фарфора. – Когда они вернулись, она уже была на сносях, и, как только родились двойняшки, мы все дружно отпраздновали рождение новой земли под названием Кентукки. Сразу после этого с женой Слейда стало происходить что-то неладное. Все не по ней. Работали ведь не покладая рук и весь день на ногах. В конце концов своими бесконечными жалобами и нытьем она довела нас до исступления, однако Слейд продолжал любить ее. Сроду не видела, чтобы мужчина был так привязан к женщине. – Тут Агнес хихикнула каким-то своим мыслям. – Но в одном деле его женушка, видать, была мастерица, поскольку часто по утрам, вставая с постели, Слейд выглядел более утомленным, чем вечером.
      Линнет опустила голову, чтобы спрятать зардевшиеся щеки.
      – Я понимаю, особо эту женщину винить нельзя. Как рассказывал мне Слейд, она выросла в доме, где вдоль стен висели веревочки, и если потянуть за одну из них, сразу кто-нибудь прибегал и спрашивал, чего она изволит.
      Линнет изумленно взглянула на Агнес. Все то же самое она могла рассказать ей о собственной жизни, которая была такой же до тех пор, пока не истощились шахты, принадлежащие отцу, а потом ему пришлось продать землю, чтобы расплатиться с долгами.
      – А как же Девон? – тихо спросила она.
      – Ох уж эти мальчишки! Нипочем не догадаешься, что двойняшки были такими разными. Кевин очень походил на мать: те же светлые вьющиеся волосы и белая кожа; зато Мак был вылитый отец, смуглый и с голубыми глазами. Спустя некоторое время Слейд стал подолгу где-то пропадать. По-моему, он просто здорово устал от вечного нытья своей благоверной, а тут у них еще разгорелась настоящая война из-за индейцев.
      – Из-за каких индейцев?
      – Мать Слейда была чистокровная шоуни, а это у них, у индейцев, как бы привилегированное племя, и ее родня повадилась навещать двойняшек. Индейцы навели страху на жену Слейда, и она стала постоянно держать сыновей взаперти, на улицу вообще перестала выносить. По этому поводу между ней и Слейдом разгорелся большой скандал, который был слышен за милю отсюда. Однако как только мальчишки начали ходить, они сами научились сбегать от мамаши, по крайней мере Мак, – рассмеялась Агнес.
      – И как же это Девону удавалось?
      – Этот малыш был шустрым, как угорь. Его нельзя было удержать никакими замками. Припоминаю, как однажды Слейд поймал его на коньке крыши, ну и выпорол его чуть не до смерти. Маку в ту пору было всего четыре года, и мы все поражались, как он исхитрился залезть на крышу. – Агнес рассмеялась своим воспоминаниям и снова склонилась над шитьем.
      – Однако что же произошло с их матерью, и куда подевался Кевин? Агнес вздохнула.
      – Вот это действительно печальная история. Когда мальчикам стукнуло по пять лет, миссис Макалистер окончательно отказалась от своих попыток держать Мака взаперти. И в один прекрасный день она вдруг увидела, как он валяется в грязи с индейским мальчишкой. И на том и на другом были лишь кожаные набедренные повязки, и мальчишка учил Мака различным словам из наречия шоуни. Бедная женщина стала кричать, как сумасшедшая.
      – Но почему? – искренне удивилась Линнет. Агнес ласково улыбнулась ей. Даже после всего того, что ей пришлось вытерпеть от индейцев, Линнет не испытывала к ним огульной ненависти, не в пример многим белым.
      – Я полагаю, ее задевало, что ее сына невозможно было отличить от индейских ребятишек, постоянно шнырявших вокруг магазинчика. Такой же сорванец. Кевин был совсем другим, он всегда слушался свою мать, не то что Мак… В тот вечер мы услышали, как эта женщина кричит на Слейда, кричит, что собирается уехать обратно на восток и забрать с собой детей. Двумя днями позже мимо нас проезжали два миссионера, направляющиеся как раз в Европу, и она, забрав Кевина, вернулась восвояси. С тех пор мы никогда ее не видели.
      – А как же Девон? Как она могла бросить своего малыша?
      Агнес покачала головой.
      – Ничего по этому поводу не могу тебе сказать, однако она сделала то, что сделала. Она крепко обняла его, расцеловала и все твердила, как сильно любит его, а потом села в повозку и укатила.
      – А Девон? – тихо спросила Линнет.
      – Ему и было-то всего пять годков, постоял-постоял, да и пошел обратно в магазин. Мы все решили, что он слишком маленький, чтобы понимать подобные вещи.
      – Ничего не маленький, – решительно возразила Линнет.
      Агнес печально покачала головой.
      – Конечно, нет. Спустя несколько часов Слейд обнаружил, что Мак исчез, и стал искать его. Мы все искали. Через два дня один из его индейских родичей привел его обратно – малыш выглядел так, словно все это время не ел и не спал. Увидев его, Слейд точно окаменел, и мы подумали, что он сейчас выпорет мальчишку, а он.., бах на колени.., и протянул руки.., и Мак бросился к нему. – Агнес сделала паузу, чтобы смахнуть слезу. – Это было ужасно. Малыш плакал несколько часов кряду. Слейду пришлось дать ему виски, чтобы он заснул.
      – А после он когда-нибудь видел свою мать?
      – Ни разу. Но три года назад, когда Слейд погиб, я написала его братцу и послала ему одну из резных фигурок Мака. Затем от Кевина пришло письмо, в котором говорилось, что их мать недавно умерла, и посылка с инструментами для резьбы по дереву, и все это прибыло из Германии. Меня не покидает надежда, что Кевин когда-нибудь все-таки здесь объявится.
      Они немного помолчали, прислушиваясь к мерному стуку топора – Доил колол дрова. Густой снег, усыпавший все вокруг, даже здесь, в доме, поселил почти неестественную тишину.
      – За что Девон ненавидит Корда? – спросила Линнет, не поднимая головы. Она хотела это знать, она должна знать это, однако опасалась, что Агнес станет порицать ее.
      Похоже, Агнес понимала ее.
      – Мак повстречал Корда, когда ему было уже восемнадцать лет, и с первого же взгляда они стали врагами. Но поначалу они враждовали как бы в шутку. Каждое лето в нашем поселке останавливаются путешественники, те, что едут на запад. И Корд с Маком до чего додумались: взялись соревноваться в том, кто одержит больше любовных побед.
      Линнет недоверчиво взглянула на Агнес, которая в ответ только усмехнулась.
      – Знаю-знаю. С их стороны это было просто отвратительно. Я говорила Слейду, однако, когда речь шла о Маке, он ничего не желал слушать. Ему весь мир был ничто в сравнении с его ясным солнышком, с его сыночком. До чего же тошно было смотреть на всех этих рыдающих девиц и на ухмыляющихся друг другу Мака и Корда. Но прошлым летом все переменилось. У нас проездом была одна малышка по имени Эми Трулок, и Мак по-настоящему влюбился в нее. Агнес словно не заметила широко раскрывшихся глаз Линнет.
      – Корда тогда не оказалось здесь, однако, вернувшись, он произвел на девушку, как всегда, неизгладимое впечатление, только в этот раз Маку было совсем не до шуток. Уж не знаю, как оно получилось, но Литтл и Мак во время охоты увидели эту девочку вместе с Кордом – они купались прямо нагишом. С тех пор, что бы Корд ни сделал. Мак становится просто сам не свой от злости.
      Несколько минут они сидели в молчании, и Агнес поймала себя на том, что внимательно разглядывает склоненную головку Линнет. Да, интересно бы узнать, что эта девочка думает по поводу Мака и что у нее с Кордом. Агнес догадывалась, почему Мак не навещал Линнет: он наверняка не сомневался в том, что у нее с Кордом что-то было. Видать, случай с Эми Трулок задел его гораздо сильнее, чем ему казалось… Агнес решила, что Мак и думать боится о какой-то там любви, тем более теперь, после того как Линнет так долго пропадала с Кордом в лесу. Видать, Маку вовсе не хочется опять нарваться на обман и опять страдать.
      На другой день Линнет спозаранку двинулась в путь, преодолев пешком милю, отделявшую ее от собственного дома. Ей было совсем нелегко убедить Агнес и всех остальных членов семьи Эмерсон в том, что она прекрасно себя чувствует и не нуждается в провожатых. В конце концов Линнет бросила на Агнес такой сердитый взгляд, что та поняла: Линнет хочет побыть одна.
      Линнет легко ступала по жирной, слякотной земле. После недельного пребывания в четырех стенах холодный воздух действовал освежающе. Кое-где мелькали полоски снега, но, вообще говоря, он почти весь растаял. Глубоко вздохнув, Линнет перешла на быстрый шаг. С тех пор как она услышала от Агнес ее рассказ, Линнет не могла думать ни о чем другом – только о Девоне и о том, что ему выпало в этой жизни. То она видела его малышом, плачущим о своей матери, то взрослым мужчиной, который видит, что его любимая, совершенно обнаженная, купается вместе с его двоюродным братом. Теперь-то она поняла, почему Девон не приходил навещать ее и, насколько ей было известно, даже не интересовался ее здоровьем. Он уже осудил ее своим собственным судом и признал виновной в том же самом преступлении, которое совершила Эми Трулок. Конечно, можно было пойти к нему и откровенно все рассказать, не утаив ничего из того, что произошло между ней и Кордом.
      Однако с какой стати она должна делать это? Да, с какой стати? Если она сейчас пойдет упрашивать его, чтобы он поверил, – а убедить Девона в своей невиновности, как понимала Линнет, будет совсем непросто, – то потом так и поведется. Она все время будет вынуждена в чем-то перед ним оправдываться. Перед глазами мелькнула странная картина: пятидесятилетний Девон приходит в ее хижину, чтобы взять очередной урок чтения, и начинает обвинять ее, уже поседевшую, в том, что она предпочла его другому мужчине. О нет!.. Она отбросила от себя абсурдное видение. Девон должен принимать ее такой, какая она есть, и если ему кажется, что она проводит ночи с другими мужчинами, пусть остается при своем мнении. Он сам должен понять, что она – Линнет Тайлер, а не Эми Трулок. Однако представив, к чему может привести его решение, Линнет ощутила легкий страх. В порыве гнева он может просто-напросто уйти от нее! Линнет пыталась убедить себя в том, что если уж он такой никчемный человек, то лучше вообще от него освободиться. Боже, какая она глупая! Линнет громко рассмеялась от столь нелепой мысли. Она тут же представила, что с ней будет, если она действительно потеряет Девона.
      Вдали показался поселок, и Линнет увидела, как из трубы ее маленькой хижины поднимается дымок.
      Как мало времени она провела здесь, а каким родным успел стать для нее этот домишко!
      Подхватив подол, Линнет бросилась бегом к дверям. Тяжело дыша, она влетела, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Она окинула взглядом комнату. В очаге ярко горел огонь, пол был подметен и всюду царила чистота. Ее не было целую неделю, однако в доме не было ни пылинки.
      Четыре незнакомых предмета, стоявших на краю стола, заставили ее подойти. Ее глаза вспыхнули от облегчения и счастья, поскольку эти предметы оказались резными фигурками Девона. Она взяла одну из них, восхищенно разглядывая искусную резьбу, и вдруг до нее дошло, что это просто вылитая Агнес Эмерсон. Агнес стояла, гордо распрямив плечи, даже в четырехдюймовой фигурке чувствовались ее энергия и жизненная сила.
      Сгорая от любопытства, Линнет принялась изучать остальные фигурки. Следующая композиция состояла из четырех близнецов Старков: взявшись за руки, они кружились, развевающиеся юбки девочек как бы подчеркивали движение тел. Девочки казались, абсолютно похожими друг на друга, однако Линнет тут же определила, какая из них Сара. Вконец очарованная, Линнет улыбнулась.
      Персонажей третьей скульптуры она тоже сразу узнала. На скамье сидели Долл и Гэйлон; Гэйлон, наклонившись вперед, обтачивал ножичком сучок, а Долл хохотал, открыв рот и поблескивая глазами.
      А вот последняя работа озадачила Линнет. Это была молодая девушка, взирающая сверху вниз на Джесси Такера, причем карманы Джесси явно чем-то набиты. Поскольку Линнет никого в этой девушке не узнала, она почему-то сразу подумала об Эми Трулок.
      На лице девушки застыла легкая улыбка, и еще было на нем такое внимание, словно для нее не существовало ничего более важного на свете, чем разговор с Джесси. Линнет довольно прохладно отнеслась к фигурке, изображающей Эми Трулок, но в остальные три она просто влюбилась. Она нежно опустила их на каминную полку, отставив последнюю статуэтку чуть подальше, а потом в течение всего дня, замешивала ли тесто для выпечки хлеба, чистила ли овощи, носила ли щепу для растопки, нет-нет, да поглядывала на них. Эти фигурки словно прибавляли ей сил.
      Смеркалось. Услышав стук в дверь, Линнет, прежде чем открыть ее, в волнении разгладила рукой юбку и поправила волосы. Это был он, Девон.., и Линнет на какой-то момент лишилась дара речи, молча уставившись на него.
      – Ты хочешь, чтобы я обморозился? Может, все-таки впустишь меня в дом? – спросил он с улыбкой, и она отступила назад.
      – Конечно, заходи, пожалуйста.
      Девон прошел мимо нее и осмотрел хижину.
      – Все было в порядке, когда ты вернулась? Она направилась помешать похлебку в котелке, висевшем над огнем. Девон вел себя так, словно она уезжала погостить у родственников!
      – Да, – улыбнулась Линнет. – Все оказалось в полном порядке. Спасибо за заботу о хижине, а особенно – за них… – И она слегка тронула три фигурки, но у четвертой ее рука чуть помедлила.
      Это не ускользнуло от зоркого взгляда Девона, и в глазах его мелькнула горечь. Он встал рядом с Линнет и бережно снял с полки четвертую статуэтку.
      – А эта вещица тебе не понравилась? – тихо спросил он.
      – Я.., ну почему, она очень мила, – защищаясь, ответила она.
      – Так непросто было сделать Джесси, у него ведь такое переменчивое лицо. Тебя – гораздо проще. Линнет замерла с тарелкой в руках.
      – Меня? – недоверчиво спросила она. Девон удивленно взглянул на нее.
      – Может, мне не все удалось и получилось не совсем похоже. А разве ты себя не узнала?
      Поставив тарелку на стол, Линнет взяла из рук Девона статуэтку и стала изучать фигурку девушки. Она никак не думала, что выглядит такой молоденькой и наивной.
      – Нет, не узнала, – тихо сказала она, поднимая глаза на Девона.
      Девон широко улыбнулся, заметив, как нежно ее пальцы поглаживают темное дерево. Он перекинул через скамью длинную ногу.
      – Я готов к приему пищи. Пока тебя не было, Гэйлон чуть не отправил меня на тот свет своей стряпней.
      Подавая ему огромные порции всякой всячины, Линнет поняла, что он старательно избегает разговора о ее прогулке с Кордом. Линнет не знала, радоваться ей или сердиться.
      – И кем же, по-твоему, эта девушка могла быть? – спросил Девон о набитым ртом. – У нас ведь нет никого похожего на нее.
      – Я.., я не знаю. Я подумала, что это может быть кто-то.., из твоих прежних знакомых. Девон нахмурился.
      – Врать ты совсем не умеешь. Воцарилось неловкое молчание.
      – Девон, я хочу тебе сказать…
      Он резко вскинул голову.
      – Ты не обязана ни о чем мне докладывать. Ты моя учительница – и точка. И как бы ты ни поступала, это твое дело, а не мое. У меня нет к тебе никаких претензий. Лучше поговорим о чем-нибудь таком, что интересно нам обоим. Я начинаю: ты не могла бы дать мне еще один кусочек твоего пирога? – Девон улыбнулся ей, но глаза его оставались серьезными.
      – Ладно, – сказала она немного погодя. – Я понимаю твои чувства. – И Линнет отрезала от пирога огромный кусище.
      – Гэйлон сказал, что ты вроде бы ездил навещать своего прадеда, – заметила она. Девон пропустил ее слова мимо ушей. Линнет сердито вырвала у него пустую тарелку.
      – Возможно, моя жизнь тебе не интересна, но мне твоя жизнь – конечно, как учителю – совсем не безразлична. Неужели твой прадед такой же слепой упрямец, как и ты?
      Откинувшись назад. Девон удивленно взглянул на него.
      – Я ездил затем, чтобы передать им детей, о которых ты так волновалась. Теперь дети в руках миссионеров, которые отвезут их обратно в Европу.
      Линнет настолько поразили его слова, что она снова потеряла дар речи.
      – Всех до одного? – шепотом спросила она.
      – Шестеро твоих и еще пару детишек, которых Бешеный Медведь захватил во время другого набега.

      По безмолвному взаимному согласию в течение последующих нескольких недель Девон не заходил к Линнет, и ее жизнь стала довольно монотонной. Линнет понимала, что многим обязана Девону, и не только за спасение детей, поэтому три раза в день она оставляла горячую пищу у Гэйлона: каждый раз, когда она приходила. Девона почему-то не оказывалось в магазине.
      Наступило Рождество, и Линнет, как и все, стала думать о предстоящих празднествах. Агнес наведалась в магазин и каждому дала поручение. Гэйлон отправился в лес, чтобы соорудить потом какую-нибудь новую забаву, Доллу было велено потренироваться в игре на скрипке, а Линнет получила распоряжение украсить лавку Девона, ибо в ней должны были состояться танцы. Затем Агнес остановила свирепый взгляд на Девоне.
      – А ты останешься с Линнет и будешь ей помогать.
      Линнет могла поклясться, что Гэйлон и Долл тихонько хохотнули.
      – Ладно. И что же ты собираешься делать? – не без ехидства поинтересовался Девон. Линнет крепко сжала губы.
      – Мне от тебя ничего не надо. Я наверняка справлюсь и одна.
      Она быстро прошла через комнату и почти хлопнула дверью за своей спиной.
      – Линнет!
      Она резко повернулась лицом к нему.
      – Зачем ты вышел? Чтобы наговорить мне еще каких-нибудь гадостей? И знай: я уверена, что справлюсь сама!
      – Это я уже слышал. Просто я принес тебе вот это, – и он подал Линнет ее шаль. – Подумал, глядишь, она тебе еще пригодится.
      Только сейчас Линнет заметила, что обиды и злости даже не почувствовала. Она рывком набросила шаль на плечи.
      – А теперь – извини!..
      Она с гордым видом зашагала в сторону леса, однако Девон следовал за ней по пятам. Она разозлилась еще больше.
      – Я больше не нуждаюсь в твоей опеке!
      – Знаю. Ты вполне самостоятельная. – Он насмешливо передразнил ее гневный тон. – Однако, по моим сведениям, это все еще свободная страна.
      Она сделала вид, что вообще не замечает его, и принялась рвать веточки для каминной полки, однако тут же вспомнила – теперь уже злясь на саму себя, – что забыла захватить нож. Не желая возвращаться из-за этого домой, она попыталась просто отломить приглянувшуюся ветку какого-то хвойного дерева.
      Некоторое время Девон молча наблюдал, как она сражается с веткой, наконец, не выдержав, подошел.
      – Позволь я помогу. – Острым, как бритва, ножом он одним махом отсек веточку. – Или ты предпочитаешь, чтобы тебе помогал Корд?
      – Да, – прошептала она. – Да, было бы гораздо лучше, если бы это сделал Корд или кто-нибудь еще. – Она даже не посмотрела, как он повернулся и ушел. Стиснув ветку дрожащими пальцами, Линнет понесла ее домой.
      Когда она снова пришла в магазин, там было полно народу. Повсюду шныряли дети, взбудораженные известием о том, что завтра будут танцы.
      – Повеселимся, – мечтательно произнес Долл. – Хватит землю ковырять, пошли в город танцевать!
      Каролина Такер весь день помогала Линнет: они готовили угощение из продуктов, которые хозяйки Шиповника хранили всю эту холодную пору. У них под ногами постоянно крутился Джесси, а вскоре у хижины появился и Лонни Эмерсон, и не просто появился, а стал доказывать, что отныне только он может претендовать на дружбу с Линнет, поскольку он спас ее от смерти и отныне она является его собственностью. Джесси его доводы показались совершенно неубедительными. В результате мальчишек пришлось разнимать, ибо дело дошло до нешуточной драки.
      В конце концов в хижину ворвался Девон. Распахнув ногой дверь, он потребовал, чтобы она успокоила мальчишек, коих он держал мертвой хваткой, ибо они, отчаянно извиваясь, пытались вырваться. И еще не преминул заметить, что по ее милости в Шиповнике передралось почти все мужское население, но лично его. Девона, ничто не заставит ввязаться в драку, черт подери! И не успела Линнет раскрыть рот, чтобы достойно ответить, как он затопал обратно.
      Вечер, когда должен был состояться праздник, выдался ясным и холодным, небо так и пылало. Линнет надела новое платье, которое она сшила специально по этому случаю из тонкой хлопчатобумажной ткани, с оборками у низкого выреза и у талии. Широкие и пышные рукава спускались лишь до локтей. Линнет, конечно, понимала, что платье скорее летнее, однако она шила его с расчетом на то, что из-за большого скопления людей в лавке будет довольно жарко. Она старательно расчесала только что вымытые длинные волосы, и они мягкой волной легли ей на спину и плечи. Концы их чуть завивались.
      Некоторое время она постояла у огня, волнуясь и укоряя себя за легкомысленный вид. Линнет круто повернулась вокруг себя, и края пышной юбки взметнулись вверх. Если бы Девон мог понять, как она хороша, если бы только он… Она громко рассмеялась. Да, интересно, что бы он сказал, узнав, как часто она думает о нем и сколько времени потратила на это платье только ради него одного! Может быть, он предложит ей сегодня прогуляться по свежему воздуху? Конечно, она согласится. С ним она – куда угодно!..
      Линнет распахнула дверь и глубоко вдохнула ночной воздух. Пока она шла к магазинчику, ни капельки не замерзла. Преодолев стеснение, Линнет открыла дверь, и все как один повернули головы в ее сторону. Кроме Девона. Он сидел в укромном уголке на пару с Коринн и даже не заметил прихода Линнет.
      К Линнет подошла Агнес Эмерсон.
      – Линна, почему бы нам с тобой не пройтись взад-вперед по нашему залу? Кстати, надеюсь, ты не собираешься выходить за него замуж, а?
      На мгновение смутившись, Линнет машинально улыбнулась Уорту Джеймиссону, который подошел и встал с ней рядом.
      – Ас чего вы решили, что он предложит мне стать его женой?
      – В Шиповнике секретов не бывает, все все друг о дружке знают. Вот мне, например, известно, что вы с Маком повздорили и теперь не можете сказать друг другу ни одного вежливого слова.
      Опустив голову, Линнет стала внимательно рассматривать свои руки.
      – У Девона совсем неверные представления обо мне, и вообще.., мне кажется, ему больше по душе кто-то другой.
      – Коринн ему совсем не нужна, ну, если не считать того, чего от нее добиваются все мужчины. – Агнес попала в самое яблочко. – Если бы Уорт или кто-нибудь еще из мужчин сделал ей предложение, она наверняка тут же потащила бы его к священнику. Просто Коринн вбила себе в голову, что обязательно должна заполучить Мака, так как, по ее мнению, у него водятся большие деньги.
      – Агнес, как по-твоему, я действительно не умею скрывать свои чувства?
      – А то! Да стоит тебе посмотреть на Мака, как ты вся таешь!
      – Не надо! Пожалуйста, не говори так!
      – Говори – не говори, а это чистая правда. Ну а теперь пойдем к нему и посмотрим, удастся ли нам оттащить его от этой Коринн. Ничего, он как разок на тебя взглянет, ни на кого другого уже не захочет смотреть. Мак, – позвала она, – выйди из своего угла! Подойди-ка, взгляни на нашу Линнет.
      Девон поднял голову, и в его глазах отразилось изумление.
      – Мне кажется, он клюнул. Теперь не упусти его, – шепнула Агнес, шагнув вперед, чтобы перехватить Коринн.
      – Линнет, ты отлично выглядишь, – тихо сказал Девон.
      – Лучше, чем смоляная кукла?
      – Намного, – улыбнулся он. В это время Долл заиграл на скрипке, и Девон схватил Линнет за руку.
      – Не потанцуешь со мной?
      – Но тебе придется поучить меня, я не знаю фигур танца.
      – Какие еще фигуры, просто топай ногами. – И, взяв Линнет за руки, он закружил ее по комнате. Танец потребовал много сил, и Линнет очень захотелось пить.
      Девон за руку повел Линнет к бочке с сидром и налил ей целую кружку. Они смотрели друг на друга поверх кружек, как вдруг Девон, поставив свою, обнял Линнет за талию и привлек к себе.
      – Глаза-то у тебя медовые, с серебристыми крапинками, но готов поклясться, раньше они были с красноватым отливом.
      – Ни шагу дальше, – воззвал к ним Флойд Такер. – Ты знаешь, к чему это может привести, Мак. – И он указал на ребятишек, рядком сидящих под боком Эстер Старк, которая опять была на сносях.
      Лицо Линнет залилось нежным румянцем, но Де-, вон лишь крепче прижал ее к себе и весело ухмыльнулся.
      – Хорошо сказано, Флойд, самая мудрая мысль за сегодняшний вечер. – И он рассмеялся.
      – Девон! – Линнет оттолкнула его, но Девон проказливо улыбался ей до тех пор, пока она не улыбнулась ему в ответ.
      – Агнес, – обратился Литтл к своей супруге, – пока эти молодые люди не совсем потеряли разум, самое время, по-моему, приступить к лущению…
      – Не могу сказать, что твоя идея столь же хороша, как мысль Флойда, но тоже годится, – парировал Девон.
      По тому, как все рассмеялись, Линнет поняла, что реплика Девона не так уж невинна.
      К ней снова подошла Агнес.
      – Каждый год нам удается собрать для себя несколько бушелей кукурузы, и здесь мы лущим ее. И тот, кому попадется красный початок, имеет право поцеловать кого захочет.
      – Ах вот оно что, – пробормотала Линнет; до нее дошел смысл остроты Девона.
      – Тогда действуй, начинай лущить, а то упустишь момент.