Виновник страсти

      – Известно, и очень хорошо, – ответила Нетти. – И мне известно даже больше, только это уже не касается Линнет. Я знаю о той женщине, которую толпа хотела забить камнями.
      Все четверо мужчин непонимающе посмотрели на нее и тут же отвели взгляды в сторону.
      – «Тот, кто без греха, пусть первый бросит в нее камень», – процитировала Нетти. – А теперь помогите нам уложить его на эти одеяла и перенести в дом Линнет.
      Бутч, отойдя от Линнет, глумливо усмехнулся над телом Девона.
      – Я не собираюсь ему помогать. Насколько мне известно, именно он поджег школу.
      – В которой находилась его же собственная дочь! – почти прокричала Линнет. Бутч захихикал.
      – Вот вы и проговорились. Впрочем, мы и раньше догадывались! На меня можете не рассчитывать, чего ради я буду напрасно корячиться. Вы только взгляните на него – ведь это же мертвец!
      Прежде чем Линнет успела открыть рот, Нетти выпалила:
      – Ничего подобного! А что касается поджога школы, то лучше бы ты пересчитал фонари в собственном доме и заодно выяснил, где болтались твои детки в тот момент, когда начался пожар.
      – Оказывается, это мои дети. Ты их, значит, обвиняешь? – презрительно усмехнулся он.
      – Все может быть. Я не говорю, что они сделали это нарочно. Впрочем, твоя болтовня мне надоела. Человек нуждается в помощи, и если ты не хочешь помочь, убирайся отсюда!
      Опустившись перед Девоном на колени, Линнет с облегчением отметила, что мужчины ушли.
      – По-твоему, мы сумеем его перенести? – тихо спросила она.
      – Да. Я послала Ребекку за Оттисом и Вайдой. Не волнуйся, справимся. Давай-ка сначала положим его на одеяла.
 

***

 
      Хорошенько разглядев Девона, Линнет осознала свое безрассудство. Количество волдырей на его теле все увеличивалось, некоторые из них уже лопнули, и жидкая желтая влага маленькими ручейками стекала по истерзанной коже. Разве можно было как-то сладить с этими ужасными ожогами? Она не знала, что предпринять, и боялась сделать что-то не то. Только бы Сквайр привез Фетну – ту женщину, которая умела лечить ожоги. Надо ли промывать обожженные участки тела, или мыло может занести инфекцию? Все волдыри были заполнены жидкостью.
      Может быть, нужно заставить Девона что-нибудь выпить?
      Он не двинулся и не произнес ни звука, когда они впятером – Нетти со своим мужем и двумя дочерьми и сама Линнет – переносили его в дом. Дыхание Девона было поверхностным и неровным, глаза закрыты, и Линнет подумала, что, возможно, он и не знает, что с ним стряслось.
      – Девон, – прошептала она. – Ты слышишь меня? – Он по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Внимание Линнет привлек цокот копыт за стенами дома.
      – Ты мне больше не нужен, – услышала Линнет высокий ворчливый голос.
      – Я представлю вас, – ответил голос господина Сквайра.
      – Без тебя обойдусь, – повторил первый голос. – Едва ли она спутает меня с кем-то другим. Ступай, займись своими делами, а мне надо браться за работу.
      Линнет не спускала глаз с дверей, услышав, как господин Сквайр поскакал прочь, и почти тут же дверь распахнулась настежь. Появившееся в дверном проеме лицо когда-то было женским, но теперь оно стало настолько безобразным, что трудно было понять, кому оно принадлежит. Одно веко почти совсем опустилось, за ним чуть поблескивал как бы пронизывающий вас глаз. Щека была вся в рубцах, сплошь изборожденная широкими белыми шрамами. Губы до середины рта вообще отсутствовали. Другая половина лица была обезображена не так сильно, но зато с этой стороны отсутствовали ухо и большая часть волос.
      – Меня зовут Фетна, – произнес высокий голос. – Мне сказали, будто бы здесь находится мужчина, получивший ожоги. Линнет хранила молчание.
      – Я, пожалуй, начну, а ты покуда привыкай к моему виду, – усмехнулась женщина. Линнет смотрела не мигая.
      – Если вы сможете спасти Девона, то мне абсолютно безразлично, какая вы, будь вы хоть двухголовой дьяволицей, ниспосланной из ада.
      Подмигнув, женщина откинула голову и пронзительно загоготала, обнаружив на шее еще большее количество толстых рубчатых шрамов.
      – Голова у меня только одна, а вот откуда я явилась – из логова Сатаны или нет, – ты решишь позже. – Она вошла в дом. – Что ты намерена сделать, чтобы помочь этому человеку?
      – Все что угодно, – тихо ответила Линнет.
      – Хм! Молоденькие женщины всегда так говорят, однако так ли это на самом деле, увидим позже. Выхаживать обожженного не так уж приятно.
      – Я сделаю все, что смогу, – повторила Линнет.
      – Ну, хорошо, – кивнула Фетна, – пора приступать к делу! Сначала сделай так, чтобы в доме было как можно светлее. Я плохо вижу даже при ярком освещении.
      Линнет подбросила дров в огонь, зажгла все свечи, которые столь бережно хранила, и выпустила полностью фитиль в фонаре. Когда Фетна отбрасывала полотняное покрывало, накинутое на спину Девона, Линнет удалось рассмотреть руки женщины. На ее левой руке оставались только большой, указательный и средний пальцы, в то время как правая рука представляла собой одно целое, так как все четыре пальца превратились в скрюченную клешню.
      – Первое, что мы должны сделать, – это обеспечить свободный приток воздуха к его телу. Для лечения ожогов нет ничего лучше воздуха, дарованного нам Создателем, а затем надо будет помыть его. Делай все, что я тебе буду говорить. – Она неподвижным взглядом уставилась на Линнет и поднесла свои изуродованные руки совсем близко к ее лицу. – Этим много не сделаешь.
      Казалось, она специально провоцировала Линнет на то, чтобы та выказала какие-то признаки отвращения или сомнения, словно желая вынудить ее отступить.
      Линнет сделала вид, что не заметила того, как ей тыкали в лицо руками.
      – Говорите, что от меня требуется. Фетна опустила руки, и мысли ее вернулись к пациенту.
      – Нагрей немного воды. Мыло у тебя найдется?
      – Конечно, а если понадобится еще, я у кого-нибудь займу.
      Фетна фыркнула.
      – В этом городишке одалживать не любят. Линнет уже наполнила чайник и сняла с полки горшок с жидким мылом.
      – Это твоя малышка? – тихо спросила Фетна, и ее голос вдруг утратил резкость и визгливость.
      – Да. Ее зовут Миранда.
      Фетна отвернулась от спящей девочки.
      – Утром тебе лучше куда-нибудь ее отослать. Детям не слишком нравится на меня смотреть, – сказала она сквозь стиснутые зубы.
      Линнет была тверда.
      – У меня свои методы воспитания. Я не позволю своему ребенку судить о человеке по внешнему виду.
      – Посмотрим, что ты будешь делать, когда она начнет орать, завидев мою рожу.
      – Вода вроде уже нагрелась, – сказала Линнет. – Вы мне покажете, что делать дальше?
      Линнет разрезала на Девоне штаны и внимательно осмотрела ожоги на его ногах – они были гораздо меньше, чем на руках и ступнях.
      – Получше привыкай к нему, потому что на следующей неделе каждый кусочек его тела должен быть тебе хорошо известен.
      – На следующей неделе? Вы считаете, что уже на следующей неделе он будет в полном порядке?
      – Ну, не совсем, конечно, – ответила Фетна, – однако он начнет выздоравливать. В любом случае через три дня нам станет ясно, как идут дела. А теперь возьми эту тряпку и помой его, очень медленно и очень осторожно. Главное – не раздавить слишком много волдырей. Заключенной в них водой Господь охлаждает кожу.
      В течение нескольких часов Линнет медленно обмывала длинное тело Девона, очень осторожно, дабы не причинить ему дополнительных страданий, каких он и так хлебнул сполна.
      – Не покормить ли нам его? – спросила она.
      – Еще рано, – ответила Фетна. – Он пока еще слишком слаб для этого. Ты помыла его?
      – Да, – вздохнула Линнет и присела на пятки, выжимая тряпку.
      – Ну что ж, тогда ступай к ручью, набери свежей воды, подогрей ее и начинай все с самого начала.
      Фетна внимательно наблюдала за ней, но Линнет и бровью не повела. Схватив два ведра, она вышла за дверь, а Фетна встала на колени перед этим молодым обнаженным мужчиной, который лежал вытянувшись на матраце, набитом кукурузной шелухой.
      – Ты проснулся, мальчик? – горячо спросила она. Девон издал какой-то звук, и Фетна поняла, что он услышал ее. – Я знаю, что тебе невыносимо больно, но мы стараемся утишить эту боль. Сосредоточься только на том, как тебе приладиться дышать, чтобы выжить. Девочка сейчас еще разок обмоет тебя, жар спадет, и тебе станет полегче. Не забывай дышать и только не отчаивайся. Маленько потерпи – боль пройдет, и все останется в прошлом.
      Прежде чем наполнить деревянные ведра, Линнет хорошенько протерла их изнутри мхом. Впервые ей захотелось плакать. Какой ужасный день! Сначала эти обвинения со стороны Девона, потом их ссора, потом чуть не погибла Миранда, а теперь Девон.., лежит беспомощный в ее доме, и его тело сплошь покрыто отвратительными волдырями. Линнет наполнила ведра и побрела назад к дому. Были ее чувства к Девону прежними или не были, теперь уже не имело никакого значения. Важно только одно: она должна сделать все, чтобы спасти его.
      Она взглянула вверх на чистое темное небо и молча помолилась за выздоровление Девона. Плечи болели, ведра оттягивали руки, но она не обращала на это внимания. Есть вещи поважнее, чем уставшие плечи.
      Фетна сидела на стуле около стола, перед ней стояла тарелка с тушеным мясом и хлебом. Она едва ли заметила, как появилась Линнет.
      Линнет, встав на колени, вновь принялась обмывать спину Девона. Волдыри постоянно сочились.
      – Он твой мужчина? – жуя, спросила Фетна.
      – Он.., это не мой муж, нет, но я знаю его долгое время.
      – А что подумает твой муж, когда вернется домой и увидит обнаженного мужчину на твоей постели?
      – Я не замужем. Фетна захихикала.
      – Не очень-то изменился мир за последние годы. Сквайр вроде бы называет тебя школьной учительницей?
      – Была ею. – Линнет не хотелось больше говорить на эту тему. Рано или поздно Фетна обо всем узнает.
      – Как его зовут? – спросила женщина, отодвигая пустую тарелку.
      Линнет любовно коснулась уха Девона.
      – Девон Слейд Макалистер, – ответила она.
      – Слейд Макалистер! – воскликнула Фетна, и в ее голосе прозвучало недоверие.
      Линнет улыбнулась, играя черным завитком на голове Девона.
      – Слейд – это имя его отца. Я помню тот день, когда он узнал, что его так назвали в честь отца. Мне говорили, он очень сильно любил своего отца и очень горевал, когда тот погиб. – Линнет вновь занялась процедурой обмывания.
      – Разве Слейд погиб? – тихо спросила Фетна.
      – Да. Его задрал медведь. – Линнет не могла видеть гримасу боли, появившуюся на лице Фетны. – Агнес говорит, что Девон очень похож на своего отца.
      – Оба мальчика были на него похожи, – заметила Фетна.
      Линнет подняла взгляд на женщину – до нее наконец дошел смысл ее слов.
      – Вы знали отца Девона? И обоих близнецов?
      – Да, – промолвила Фетна, переходя от стола к стулу, стоявшему около спящей Миранды. – Я приехала сюда вместе со Слейдом и со всеми остальными, включая мать этих двойняшек.
      – Ее звали Джорджиной, – сказала Линнет, опуская тряпку в теплую воду.
      – Конечно же, у нее имелось другое имя, кроме миссис Макалистер, однако мне никогда не позволяли использовать его, – презрительно заметила Фетна. – А где же другой мальчик, так похожий на нее? Как я слышала, она сбежала к своим неженкам-родителям, забрав с собой только одного из мальчишек, а другого бросила.
      – Это действительно так. Я никогда не видела второго брата.
      Помолчав минуту, Фетна с улыбкой спросила:
      – Этот парень – отец малышки?
      Повернувшись, Линнет ответила женщине улыбкой, почти уже не замечая ее уродства:
      – Да.
      – Если он похож на Слейда, я могу понять, почему ты приняла его без помощи проповедника.
      – Агнес сказала…
      – Агнес Эмерсон? – перебила ее Фетна.
      – Да. А вы разве знаете ее?
      – Я их всех знаю. Правда, я была гораздо старше, приблизительно одного возраста со Слейдом, однако мы жили все вместе в Северной Каролине, затем вместе приехали сюда и стали обустраиваться в Кентукки.
      Линнет нахмурилась.
      – А почему вы переехали из Шиповника сюда? Мгновенно поняв, что имела в виду Линнет, Фетна усмехнулась.
      – Я старая безобразная женщина, а его теперь нет в живых, так что можно позволить себе пооткровенничать. Я была влюблена в Слейда Макалистера, я любила его почти всю свою жизнь, и когда он подался на Север и женился там на этой.., на этой женщине, мне казалось, я сойду с ума. Я и на Запад подалась вместе с ними только потому, что на что-то надеялась. Когда действительно случилось так, что она оставила его и вернулась на Восток, в свою Европу, Макалистер все равно не захотел меня. Похоже, я потерпела сокрушительное поражение. Я убежала с первым же подвернувшимся под руку мужчиной и оказалась здесь.
      – Вы и теперь живете с вашим мужем? Фетна отвернулась, и Линнет заметила, как белые шрамы на ее шее вспухли и побагровели.
      – Он погиб на пожаре, который сам и устроил, после того как выпил слишком много кукурузной водки. Он собирался убить меня, сжечь дьявола внутри меня, как он сказал, однако ветер раздул огонь, и в результате он погиб, а я осталась жива. Временами я страстно желала, чтобы…
      – Кажется, больше всего у него обожжена спина. Линнет прервала воспоминания Фетны, опасаясь, что они могут заставить женщину вернуться к тем временам, о которых лучше вообще не вспоминать.
      Фетна, опустившись перед постелью на колени, стала осматривать ожоги.
      – Выглядят паршиво, но могло быть гораздо хуже. Я видела такие ожоги, когда огонь прожигал тело до самых костей, так, что отваливалось обугленное мясо. Вот тогда уже не остается никакой надежды. А теперь тебе лучше бы немного поспать. Утром его опять нужно будет обмыть, и скоро мы приступим к кормлению.
      – Я не хочу спать. Эти волдыри снова начинают сочиться.
      – И эти слезы будут литься из них еще не один день, а тебе предстоит смывать их, но сейчас ты должна поспать. И вообще, ты намерена помогать мне или препираться со мной?
      Линнет, устало улыбнувшись, потянула к себе матрац, лежавший у стены. Его незадолго до этого принесла Нетти.
      – Забирайте матрац, а я воспользуюсь соломенным тюфяком на полу.
      – Нет, – жестко сказала Фетна, – я останусь на стуле. Кто-то из нас должен присматривать за ним.
      – Тогда я… – Взгляд Фетны заставил ее умолкнуть. – Хорошо, вы поспите завтра.
      Придвинув матрац ближе к кровати Девона, Линнет улеглась. Заснула она моментально.

Глава 17

      Когда Линнет проснулась, сквозь вощеную бумагу на окнах уже просачивался солнечный свет, и ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти события прошлого вечера. При дневном свете лицо Фетны выглядело еще ужаснее: туго натянутая, обезображенная кожа придавала женщине какой-то карикатурный вид, и Линнет поняла, почему ей пришлось жить так далеко от других людей. Великодушия жителей Спринг-Лик никогда не хватит на то, чтобы допустить в свои ряды кого-то, не соответствующего их стандартам и представлениям.
      Миранда все еще продолжала спать: последствия вчерашнего угара.
      Линнет повернула голову к Девону и улыбнулась его невинной обнаженности – в сравнении с другими частями тела гладкие упругие ягодицы казались очень светлыми. Волдыри на спине Девона вновь покрылись коркой. Линнет встала, взяла два ведра и тихо вышла, чтобы набрать свежей воды.
      – Линнет…
      Линнет подняла глаза и улыбнулась господину Сквайру.
      – Доброе утро. Он ответил улыбкой.
      – Не знаю, настолько ли уж оно доброе. Похоже, что скоро будет небольшой дождь. А как.., он?
      – Девон пока держится. – Она стала рассматривать свою юбку. – По правде говоря, я не знаю, что сказать. По словам Фетны, все станет ясно через несколько дней. Или он.., или он сумеет справиться, или нет.
      – Вам удалось поладить с Фетной? Я знаю, что временами она бывает сварливой. Линнет нахмурилась.
      – А я нахожу ее приятной. Мы с ней нашли общий язык.
      – Должен признаться, жители Спринг-Лик ее недолюбливают, они…
      Линнет о явным неудовольствием взглянула ему прямо в глаза.
      – Только не я, конечно! Хотя, если быть честным до конца, смотреть на ее лицо каждый день мне было бы вряд ли приятно. Однако жители городка имеют к ней некоторые претензии. Несколько лет назад также случился пожар, и в нем выгорела целая семья, однако людей удалось вынести из огня. Когда же прибыла Фетна, все они были уже мертвы.
      Линнет удивленно подняла одну бровь.
      – Уж не хотите ли вы сказать, что они обвиняют Фетну в гибели тех людей?
      – Не знаю, обвиняют они ее или нет, но они были крайне недовольны ею. И дело здесь не только в ее внешнем облике, но и в том, как она держится с людьми. Стала им приказывать, чтобы помогли. Вот если бы она просто попросила…
      – Попросила! – гневно воскликнула Линнет. – Точно так же, как я просила четырех мужчин перенести Девона в мой дом? Я попросила, но они отказались!
      – Отказались! – воскликнул Сквайр. – Кто такие? Кто осмелился отказать вам?
      – Теперь это уже не имеет значения. Мне помогла семья Нетти, а относительно Фетны я больше ничего не желаю слышать. Она добра ко мне и помогает ухаживать за Девоном.
      Господин Сквайр принял у Линнет ведра с водой, и они продолжили путь.
      – Я не хотел вас расстраивать, Линнет. Я просто хотел предупредить вас на тот случай, если вам будет сложно найти с ней контакт.
      – Ничего сложного, – фыркнула Линнет. – Мне надо идти: необходимо обмыть ожоги Девона.
      Господин Сквайр открыл перед ней дверь и замер при виде обнаженного Девона. Его лицо побледнело.
      Линнет едва смогла сдержать улыбку.
      – Фетна считает, что его ожоги нуждаются в свободном доступе воздуха.
      – Ну конечно, она, безусловно, права. – Он никак не мог заставить себя взглянуть на изуродованную шрамами женщину. – А нельзя ли.., э-э-э.., накрыть его хотя бы частично?
      Фетна издала характерный для нее крякающий смешок, чем вынудила господина Сквайра обернуться в ее сторону. И даже заранее приготовившись к предстоящему испытанию, он все равно почувствовал, как у него свело от ужаса живот.
      Линнет заметила выражение его лица и спешно забрала у него ведра.
      – Мне надо приниматься за дело, – холодно оказала она, – так что уж, пожалуйста, извините.
      Однако господин Сквайр намеревался настоять на своем.
      – Линнет, я действительно считаю, что вам следует хоть чуть-чуть накрыть его. Подумайте о Миранде.
      Линнет взглянула ему в глаза.
      – Благополучие Девона гораздо важнее детской восприимчивости, если вообще можно говорить о таковой в ее возрасте. Я не собираюсь лелеять хрупкий цветок, который готов завянуть при виде обнаженного зада больного человека.
      Господин Сквайр свирепо посмотрел на нее и, повернувшись, с силой хлопнул дверью.
      Фетна продолжала крякать, а звук хлопнувшей двери разбудил Миранду. Девочка перевернулась на спину и стала оглядываться по сторонам, как бы удивляясь произошедшим в доме переменам.
      Линнет заметила, как мгновенно отреагировала Фетна на пробуждение Миранды: она отвернула в сторону свое лицо, не желая, чтобы ребенок увидел его.
      Линнет, глубоко вздохнув, решила про себя: сейчас или никогда.
      – Фетна, мне нужно заняться Девоном. Пожалуйста, не могли бы вы поухаживать за Мирандой? Ее немедленно надо вывести за дверь, если она уже не обмочилась.
      – Нет, не могу, – с отчаянием в голосе ответила Фетна.
      Линнет продолжала свое дело, медленно и нежно обрабатывая волдыри на спине Девона.
      – Я тоже не могу ее вывести, мне еще долго.
      – Но я не могу вывести ее во двор. На улице они!
      Линнет повернулась к женщине.
      – Наверняка вы имеете в виду жителей Спринг-Лик, и точно так же я уверена, что вы, конечно, правы, однако есть вещи поважнее, чем чье-то искалеченное шрамами лицо.
      Фетна мигнула, при этом одно ее веко сильно натянулось.
      – А как же она, твоя маленькая? – Фетна по-прежнему упорно не оборачивалась к девчушке.
      – Миранда, – позвала Линнет, протягивая к ней руки. – Иди сюда. Должна вам признаться, что Миранда за свою короткую жизнь уже успела побывать под опекой множества людей. Пока ей не исполнился годик, она вообще не знала толком, кто ее мать. Я прибыла в Кентукки в караване из нескольких фургонов, и, если кто-нибудь заболевал, – а это почему-то случалось постоянно, – я работала в качестве няньки, и тогда за Мирандой присматривал кто-нибудь другой. В Спринг-Лик, когда у меня были занятия в школе, о Миранде обычно заботилась Нетти. Миранда такой человечек, для которого не существует незнакомцев. Миранда!.. – и она повернула ребенка лицом к Фетне. – Это… Я не знаю вашей фамилии.
      – Столько прошло времени, что я и сама запамятовала. – Женщина с неохотой взглянула на гладкое, совершенное личико ребенка.
      – Миранда, это тетя Фетна. Она поживет у нас. Пожалуйста, подойди к ней, она выведет тебя на улицу.
      К большому огорчению Линнет, Миранде лицо Фетны не понравилось. Оно напугало девочку – так бывало, когда кто-то из мальчишек строил рожи, и тогда девчушка возвращалась к матери и начинала хныкать.
      – Я же предупреждала: не надо этого делать. Не понимаю, как ты сама-то умудряешься глядеть на меня, но заставлять маленького ребенка делать тоже самое нет никакой надобности. – Женщина замолкла, поскольку Линнет сунула Миранду в костяные объятия Фетны.
      – Миранда, взгляни на меня. – Девочка послушно уставилась на мать, опасаясь снова увидеть Фетну.
      – Послушай, Миранда, тетя Фетна выглядит немного необычно, но в этом нет ничего страшного. – Линнет коснулась своего глаза. – Смотри, это глаз. А это глаз Миранды. – Линнет взяла ручку ребенка и дотронулась ею до глаза Миранды. – Где у мамы глазик? – Миранда улыбнулась и дрыгнула голой ножкой. Она была игривым ребенком. – Теперь покажи, где глазки у Миранды. – Миранда дотронулась до собственного глаза. – А теперь покажи, где глаз у тети Фетны.
      Фетна оторопела, когда ребенок ткнул ее своим розовым пальчиком прямо в обезображенный шрамом глаз.
      – Смотри-ка, Миранда, – продолжала Линнет. – Мамин нос, носик Миранды, а это нос тети Фетны. – Малышка рассмеялась, и Линнет обернулась к Фетне. – Еще несколько минут – и она освоится с вашим видом. Почему бы вам не позволить ей коснуться вашего лица, пусть убедится в том, что вы не хотите ее испугать.
      Фетна была буквально ошеломлена. С тех пор как она получила ожоги – а это случилось двенадцать лет назад, – она никому не позволяла дотрагиваться до своего лица. По правде говоря, она и сама предпочитала не прикасаться к нему, чтобы лишний раз не убеждаться в том, что у нее нет уха, что по ее щеке и шее проходят толстые рубцы, что губы ее обезображены шрамами… Миранда была еще слишком мала, чтобы составить собственное мнение о вещах поистине безобразных. Фетна вынесла ребенка во двор, и Линнет осталась наедине с Девоном.
      Она нежно обмывала его, а когда оказывалась близко от его лица, наклонялась и целовала теплую щеку.
      – Все будет в порядке, правда, Девон? Скоро ты опять встанешь на ноги и, как всегда, начнешь спорить.
      Она продолжала обмывать его, беседуя с ним и подбадривая. Линнет не стеснялась выказывать свою нежность и ласку, поскольку знала, что он не слышит ее. Этот беспомощный мужчина был так не похож на прежнего Девона, на того, кому всего день назад она сказала, что больше никогда не сможет его любить…
      Фетна вернулась в дом, Миранда держалась за ее перепончатую руку, и за их спинами Линнет разглядела начинающийся дождь. Улыбка еще больше исказила изуродованное лицо Фетны.
      – Мне показалось, что нам лучше вернуться, чтобы переждать ливень. Сквайру нелегко будет скакать через такой ливень.
      – С какой стати господину Сквайру надо сегодня выезжать куда-то?
      – Сегодня мы начнем его подкармливать. – Женщина кивком показала в сторону Девона. – А у меня в доме остались плоды шиповника. Надо напоить его чаем с шиповником. У меня был с собой мешочек, однако по пути сюда лошадь Сквайра взбрыкнула, мешочек упал, и эта глупая тварь втоптала его копытами в землю. Сквайр обещал, что сегодня он вернется туда, чтобы привезти еще, но пока я его не видела.
      Линнет сразу же вскочила на ноги.
      – Пойду постараюсь его найти. – Схватив платок, она накинула его на голову и выскочила из дома. Шел холодный дождь, и Линнет сразу же промокла, однако продолжала торопливо идти по направлению к дому господина Сквайра. Сколько она ни стучала в дверь, никто не отзывался.
      Линнет вовсе не хотелось идти к Джули Ярнолл, однако другого выхода у нее нет, если она действительно хочет выяснить, куда исчез господин Сквайр.
      Когда на стук Линнет Джули открыла дверь, на ее лице блуждала самодовольная улыбка, как бы утверждающая: «А я что говорила!..» Джули не пригласила молодую женщину зайти в дом, оставив ее мокнуть под дождем.
      – Что тебе? Не знаю, сумею ли тебе помочь.
      – Вы не скажете, куда подевался господин Сквайр?
      – Перво-наперво он отправился сегодня утром на охоту вместе с моим мужем. Подозреваю, что сейчас он прячется от дождя в какой-нибудь дыре. А что тебе от него нужно?
      – А он не говорил, что ему нужно заехать к Фетне? – спросила Линнет, преодолевая свою гордость.
      – Какого рожна ему надо в доме этой старой ведьмы? Нам не нравится, когда такие люди крутятся в Спринг-Лик. Эта женщина – дьяволица.
      – Дьяволица? – изумилась Линнет, чувствуя, как вода струйками катится по ее лицу. – Она добрая женщина, только изуродованная шрамами. И ничего дьявольского в ней нет.
      – Тебе этого не понять, это не для таких, как ты. Однако предупреждаю, ей лучше было бы убраться отсюда как можно скорее или…"в общем, ей лучше уехать, помяни мои слова.
      Линнет молча развернулась и пошла прочь, а женщина все стояла в дверном проеме.
      – Заруби мои слова себе на носу! – взывала Джули за ее спиной.
      Линнет с наслаждением вошла в свой теплый домик.
      – Не могу его найти. По словам Джули, он уехал на охоту. Как вы считаете, неужели он забыл? Фетна фыркнула.
      – Вопрос не в том, что он забыл, а в том, хотел ли он помнить. Судя по тому, с каким видом он смотрел на сына Слейда, он вряд ли бросится доставать что-то, что поможет мальчику встать на ноги.
      – Вы правы.
      Линнет протянула руки к ярко горящему огню.
      – Сколько отсюда до вашего дома?
      – Уж не думаешь ли ты поехать туда одна, а?
      – Так сколько? – снова спросила. Линнет.
      – Послушай, ты достаточно давно живешь в Кентукки и знаешь, как тут опасно. Это тебе не Восток. Правда, индейцы теперь реже нападают на целые селения, как это было, когда я была девочкой. Однако почему, по-твоему, люди стараются жить вместе, поближе друг к другу? Потому что индейцы просто обожают уединенные фермы, а еще больше – молоденьких девчонок, разгуливающих без провожатых. Знаешь, что они сделают, если сцапают тебя?
      – Да, знаю, – тихо сказала Линнет. – Прекрасно знаю, что они делают в таких случаях. Может быть, я смогу найти плоды шиповника где-нибудь еще?
      – Нет. – Фетна покачала головой. – Для июньских роз еще слишком рано.
      – Тогда, стало быть, нужные запасы находятся в вашем доме и нам без них не обойтись. Фетна уставилась на Линнет.
      – Ты говорила, что готова все сделать для этого мальчика, но мне и в голову не приходило, что ты готова даже рискнуть ради него собственной жизнью.
      – А почему вы считаете, что это так опасно? Ведь вы сами живете там в полном одиночестве.., и вы тоже женщина.
      Откинув голову, Фетна рассмеялась резким, отрывистым смехом, который так подходил к ее виду.
      – Между тобой и мной существует большая разница. Чаще индейцы стараются держаться подальше от меня, однако восемь лет назад они привезли ко мне одного из сыновей своего вождя. Он получил ожоги. Так, пока я ухаживала за ним, они меня охраняли. Парень выздоровел, и с тех пор индейцы присылают мне подарки. Не проходит и дня без того, чтобы я не нашла какой-нибудь провиант, лежащий на ступеньках у двери моего дома. Изредка они приводят с собой еще кого-нибудь, чтобы я осмотрела его, и иногда ко мне заходит сын их вождя. Вот почему я могу там оставаться, но ты.., ты станешь хорошей наградой какому-нибудь юному храбрецу.
      Линнет встряхнула перед очагом влажный платок, и пламя зашипело.
      – Не думаю, что у меня есть выбор. Девону нужен шиповник, и я единственный человек, который может забрать его из вашего дома.
      Фетна поняла, что спорить бесполезно.
      – Ты всегда такая упрямая? Некоторое время Линнет серьезно размышляла над ответом.
      – Полагаю, что да. Существуют вещи, которые просто нельзя не сделать, и если кто-то подводит, я должна занять его место. Думаю, это у меня от моего отца. – Линнет улыбнулась. – А теперь расскажите мне, как добраться до вашего дома.
      Она внимательно выслушала, как ей идти: семь миль туда и столько же обратно. Ей нужно поспешить, иначе ее задержит усиливающийся дождь. Когда Линнет вышла из дома, дождь лил сплошным потоком, поэтому, закрывая дверь, она не слышала, как Девон попытался заговорить, сказать ей: «Нет!» – то была его попытка не позволить ей пускаться в столь опасное путешествие.
      Грязь на узкой тропинке доходила ей до лодыжек, налипала на ботинки до самого верха, попадала внутрь и стекала по ногам, между пальцев хлюпала жижа, смешанная с песком. Вода стекала по лицу Линнет. Ее шерстяной платок вымок до такой степени, что весь пропах сыростью. Ее длинные густые волосы потяжелели от дождя и давили на шею – ей даже пришлось опустить голову.
      Заметив наконец небольшую хижину, Линнет возликовала. Она с радостью толкнула тяжелую дубовую дверь и села перед холодным пустым камином. Линнет едва могла перевести дух, мускулы на ее ногах напряглись и одеревенели от долгого пути, во время которого ей пришлось постоянно сражаться с вязкой грязью, которая превращала каждый шаг в мучение. Линнет вытащила из волос шпильки, распустив густые пряди по плечам, затем стала выжимать их над каменным очагом.