Глава 5

После долгого, утомительно скучного обеда Гарри пригласил Клер прогуляться в саду. Она была очень довольна. На протяжении всего обеда она думала о сегодняшнем дне и о человеке, с которым его провела. Он такой странный, совершенно ни на кого не похожий. Он пробудил такую гамму чувств в ее душе! Клер то ненавидела его, то вспоминала, какие у него прекрасные руки.

— Вы выглядите сегодня вечером особенно очаровательно, — сказал Гарри. — Как будто грезите. Что с вами, дорогая?

— Так, ничего, — солгала она. — Я размышляла о том, что прочла сегодня. — Клер была рада, что догадалась надеть довольно смелый туалет от Уорта, не испугавшись сквозняков, гулявших по дому. Платье открывало плечи и руки. Они замерзли, зато Гарри сделал ей комплимент.

— Так значит, они все-таки разрешили вам бывать в библиотеке?

Клер остановилась и посмотрела на жениха.

— А откуда вы знаете? — Гарри только улыбнулся, взял ее под руку, и они продолжили прогулку.

— Гарри, как вы думаете, мужчина и женщина могут быть друзьями? — спросила Клер.

— Думаю, да.

Она посмотрела на него.

— А мы друзья? Я хочу сказать: можем мы с вами говорить о разных вещах?

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил Гарри. Клер глубоко вздохнула.

— Когда я стану герцогиней, то смогу изменить правила? Смогу разрешить людям есть в своих комнатах и приходить на кухню, когда они того захотят? Смогу я позволить беседовать во время еды?

Гарри засмеялся, но довольно сдержанно.

— Конечно. Когда вы станете герцогиней, вы сможете делать все, что пожелаете. Ведь дом будет вашим.

— А можно мне будет перестроить западное крыло? Гарри помолчал с минуту.

— А что вы знаете о западном крыле?

Клер опустила голову и не отвечала. Он остановился, осторожно взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы их взгляды встретились.

— Вы что, виделись с Тревельяном еще раз? Он улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд;

— Я же сказал, что знаю обо всем, что происходит в доме, вы никому не должны рассказывать о Тревельяне. Никто, кроме нас двоих, не знает, что он здесь, — сказал молодой герцог твердым голосом.

— Почему?

— На это у него свои причины. Вы провели с ним полдня и поэтому пропустили ленч и чай?

— Я читала в его комнате. — Глаза Клер загорелись. — В комнате принца.

— Вам нравится Тревельян?

— Не знаю, — честно призналась Клер. — Он странный человек, не так ли?

Гарри засмеялся в ответ.

— Гораздо более странный, чем вы можете себе представить. Тревельян к вам не приставал?

Клер была глубоко шокирована.

— Наше общение совершенно не то, что вы думаете. Он вел себя как истинный джентльмен. Впрочем… Моментами, он очень злил меня. Но у него есть такие интересные книги!

— Представляю себе, — насмешливо сказал Гарри и нахмурился. Он оказался перед сложной дилеммой: с одной стороны, он не мог запретить. Клер видеться с Тревельяном. Она захочет узнать причину, а если Гарри не ответит, это сделает за него Тревельян. Гарри не мог допустить, чтобы брат сказал: «Мой маленький брат боится, как бы вы не узнали, что он вовсе не герцог». Гарри повел Клер назад к дому.

— Надо возвращаться. Завтра рано утром я должен на пару дней уехать.

— О, Гарри, не могли бы мы провести еще хотя бы один день вместе? Разве нельзя отложить дела на день? Может быть, я могу поехать с вами?

— Не сейчас. Завтра я выезжаю очень рано, задолго до того, как вы проснетесь. — И он прикоснулся пальцем к кончику ее носа. — Может быть, в следующий раз мы поедем вместе. Я обещаю, что, когда вернусь, мы проведем некоторое время вместе.

Гарри хмурился, говоря это. Он надеялся, что с ухаживанием покончено, но сейчас из-за Тревельяна понимал, что ему придется заняться Клер. Глядя на девушку, он улыбнулся.

— Могу я получить поцелуй? — Он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но Клер пылко обняла его за шею и прижалась плотно сжатыми губами к его рту. Гарри не пришел в восторг от такой ласки. Он не любил невинных девушек и не имел ни малейшего желания обучать одну из них тонкостям любви. Гарри нравились женщины, причем опытные.

Когда Гарри оторвал Клер от себя, глаза девушки были закрыты, а губы сжаты. Он покачал головой.

— Я боюсь надолго оставлять вас. Думаю, пора поговорить с мамой и назначить день свадьбы.

Клер улыбнулась жениху, она мечтала о вечной любви страсти, но разве есть это чувство между ней и Гарри? Колокола не звонят, да и сердце не ноет! Или сначала нужно учиться целоваться, а страсть придет потом?

Она разжала объятия, взяла Гарри под руку, и они направились к дому.

На следующий день Клер проснулась в четыре утра. Уехал ли Гарри? Тихо, чтобы не разбудить мисс Роджерс, которая спала в гардеробной, она встала и подошла к окну. Было еще темно, и Клер почти ничего не могла разглядеть. Она поставила локти на подоконник и загляделась на озеро.

Ей показалось, что она видит чей-то силуэт. Но это был не олень, а человек.

— Тревельян, — прошептала девушка, она была уверена, что это он. Клер быстро надела амазонку, говоря себе, что не собирается бегать ни за одним мужчиной, и уж тем более за Тревельяном. Но мысль о том, что ей придется проскучать целый день одной, взяла верх над здравым смыслом. Кроме того, Гарри ведь знает, что она проводит время с Тревельяном. Знает и не возражает. Надев шляпку, она бросилась вниз по лестнице. Обежав вокруг дома, она принялась искать Тревельяна.

После двадцати минут поисков ее охватило отчаяние. Тревельян как сквозь землю провалился. Позвать его Клер не могла, боясь, что кто-нибудь услышит.

Она повернула обратно, уже решив вернуться, и чуть не подпрыгнула от неожиданности, увидев, что Тревельян стоит совершенно неподвижно совсем рядом с ней.

— Боже, как вы меня напугали! — воскликнула она. — Что вы делаете, здесь, в кустах?

— Мне казалось, вы ищете меня, — ответил он, подняв брови. — Извините за смелое предположение. — И он быстро пошел прочь.

Клер была уверена: Тревельян понял, что она искала его, а потом притворилась, будто это не так.

— Я просто вышла погулять. Такое прекрасное утро, — сказала она ему в спину, глядя на все еще темное небо. — Мне кажется, прохладный воздух очень взбадривает.

— В таком случае доброе утро, — ответил Тревельян, не останавливаясь.

Клер молча выругалась. Этот человек, черт бы его побрал, не собирается пригласить ее войти.

— Ну, в некотором смысле я вас искала… Тревельян обернулся.

— О! Так что же вам нужно? Еще книг? Вы недовольны капитаном Бейкером?

— Я увидела вас из окна и подумала, что мы могли бы пройтись вместе. Я подумала, вы не будете против спутницы, , Я знаю, вы скрываетесь, а со мной вам опасаться нечего. Я выполняю свой долг, как будущая герцогиня. В будущем в мои обязанности будет входить забота о гостях…

— Если я не перебью вас, вы будете оправдываться еще долго…

Ошеломленная Клер резко повернулась и пошла к дому.

— Ну хорошо, давайте прогуляемся, — сказал он ей вслед. — В том случае, конечно, если вы умеете ходить. Я не люблю «дамских» прогулок.

Она обернулась, оглядела его с головы до ног, еще раз подумав, какие широкие у Тревельяна плечи, и обратив внимание на трость: он тяжело хромал.

— Разумеется, я могу и пойду туда, куда вы скажете.

— Посмотрим, — сказал Тревельян.

Через час Клер была уже готова пожалеть о своей само-1 уверенности. Тревельян вел ее по крутым холмам, заросшим вереском, и через быстрые холодные ручьи. Когда они подошли к первому водному препятствию, Клер остановилась, ожидая, что Тревельян поможет ей перебраться. Но он продолжал идти, не оборачиваясь.

— Подождите! — крикнула она, и он обернулся.

— Что-нибудь случилось?

— Как я перейду через ручей?

— Вперед, — ответил Тревельян, отвернулся и зашагал; вверх по холму.

Клер не хотела промочить ноги и решила перейти по камням.

— Если боитесь, попробуйте вон там. — Тревельян остановился на вершине холма и показал на бревно, перекинутое с одного берега на другой, шириной не больше четырех дюймов.

— Но я не смогу пройти по этой жердочке! Тревельян пожал плечами и отвернулся.

— Подождите! — закричала Клер. — Дайте мне вашу палку.

Он взглянул на нее, потом на свою трость и улыбнулся. Что-то забавляло его. Он вошел в воду, дошел до середины и протянул ей палку.

— Не могли бы вы помочь мне?

— Хорошо…

Клер схватила трость и чуть было не свалилась в воду, такой тяжелой та оказалась. Она думала, что трость деревянная, а она оказалась железной и весила фунтов двадцать.

Клер не хотела показать Тревельяну свою беспомощность и решила перейти поток по бревну. Два раза она чуть не упала, но удержалась, ругая про себя Тревельяна последними словами. Она все-таки перебралась на другую сторону и торжествующе вручила ему трость.

— Шотландская девушка не побоялась бы промочить ноги, — охладил он ее пыл.

Когда он повернулся к ней спиной, Клер показала ему язык.

Они шли еще час, и когда подошли к следующему ручью, Клер, не думая о туфлях, вошла в холодную воду.

— А почему вы не гуляете с вашим герцогом? — спросил Тревельян.

— Гарри должен был уехать по делам. Управлять таким имением очень непросто.

Это заявление, казалось, очень позабавило Тревельяна.

— Скорее всего он поехал навестить одну из своих любовниц.

— Что, простите?

— Это Гарри надо просить у вас прощения.

Клер надулась, но задумалась: а вдруг у Гарри и правда есть другие женщины. Конечно, Гарри очень нравится женщинам. Но это не значит, что он изменяет ей. Клер посмотрела на шагавшего впереди Тревельяна суровым взглядом и поклялась, что не будет больше общаться с этим человеком. Он внушал ей дурные мысли.

Через полчаса, когда рассвело, они подошли к западному крылу дома. Клер подумала о долгом дне в одиночестве. У нее не будет возможности увидеться с Гарри. Конечно, она всегда может провести вторую половину дня с матерью. Или представиться другим обитателям дома. Но что ей с ними делать? Говорить о собаках и лошадях?..

Она стояла у двери, ведущей внутрь крыла, и смотрела на часы.

— Опять хотите пропустить завтрак? — спросил Тревельян, взявшись за ручку двери.

— Нет. У меня еще есть время переодеться, — Клер, не двигаясь с места.

— Там по-прежнему действует запрет на разговоры завтраком?

— Да, — ответила Клер и с тоской подумала о долгой, скучной трапезе, ожидающей ее.

Тревельян вздохнул.

— Ладно, идемте наверх и посмотрим, что Оман приготовил сегодня.

Клер радостно улыбнулась. Она уже забыла о своем решении никогда больше не общаться с этим человеком. Теперь она думала только о его уютной комнате, книгах, камине и вкусной еде.

Они прошли в старую часть дома и вошли в гостиную. Из спальни вышел Оман и что-то сказал Тревельяну на непонятном языке.

Тревельян повернулся к Клер и тихо произнес:

— Там Гарри. — Он кивнул в сторону спальни.

Клер радостно улыбнулась и направилась в комнату, но Тревельян удержал ее за руку.

— Он мог прийти по личному делу, — прошептал он.

— Я… — начала было Клер, но Тревельян прикрыл ей рот ладонью.

— Он может быть не один, — таинственно заметил он. Клер широко раскрыла глаза, как будто не веря ему, и Тревельян убрал руку. Он открыл большой старинный сундук, стоявший позади нее.

— Спрячьтесь здесь, пока я не выясню, чего он хочет.

— Нет, я не… — начала было Клер, но Тревельян поднял ее, опустил в сундук поверх каких-то тряпок, которые она в иной ситуации с удовольствием изучила бы, и, закрыв крышку, уселся сверху. В этот момент в комнату вошел Гарри.

— Где ты пропадал? — спросил он. — Я жду тебя здесь уже полчаса. И чей это голос я только что слышал? Женский голос?

— Тебе, должно быть, показалось. Чему обязан оказанной мне честью?

— Опять Мактаврит…

— Сколько на этот раз?

— Шесть.

— И твоя матушка рвет и мечет? Сомневаюсь, что она

захочет расстаться с шестью коровами.

— Она хочет, чтобы я согнал его с земли. Тревельян погрузился в молчание.

— И ты думал, что я соглашусь сделать для тебя эту грязную работу?

— Велли, ты всегда был красноречив. Я подумал, что ты мог бы поговорить со стариком.

— Никто не может. И не мог никогда. А что с его сыновьями?

— Одни умерли, другие эмигрировали. Старик — последний.

— И теперь она хочет согнать его с земли. А почему бы не дать ему денег и не отправить к сыновьям?

— Он ни за что не уедет, и где я возьму деньги? Опять продавать картину?

— А как у тебя с богатой наследницей?

До этой минуты Клер хранила молчание, сидя в сундуке, вслушиваясь в каждое слово и пытаясь понять, о чем идет речь. Имя Мактаврит что-то говорило ей, но она не могла вспомнить, что именно. Когда она услышала, как Тревельян спрашивает о ней Гарри в своей обычной язвительной манере, то не захотела слушать ответ, боясь того, что может услышать. Тревельяну удалось заронить сомнение в ее душу. Она слегка подтолкнула ногой крышку сундука.

— Какого черта, ты что-то прячешь там? — закричал Гарри, увидев, что крышка пришла в движение и Тревельян чуть не свалился.

— Я покажу тебе, если хочешь.

— Нет, спасибо. Я уже видел достаточно всяких гадостей, которые ты привозил из своих путешествий. — Он замолчал, так как вошел Оман и поставил на столик рядом с Тревельяном два стакана виски. Когда он вышел, Гарри продолжил, приняв стакан из рук брата. — А ты не боишься, что этот малый как-нибудь ночью перережет тебе глотку?

— Оман?! Люди, живущие в твоем доме, пугают меня гораздо больше. Кстати, об ужасе: когда твоя свадьба?

— Не сейчас, — уклончиво ответил Гарри.

— А твоя маленькая богатая наследница счастлива под игом старой карги? — спросил Тревельян насмешливо.

— Матушка не так уж плоха. Ты никогда не давал ей возможности проявить себя, что до Клер, мне кажется, она привыкает. — Гарри допил свое виски и поднялся. — Мне пора.

— Свидание с каким-нибудь мотыльком?

Клер опять приподняла крышку, но на этот раз Гарри ничего не заметил.

— Нет, я еду на юг присмотреть для нее кобылку.

— Для наследницы?

— Вот именно.

— Готовишь подарки? Да, это, должно быть, настоящая любовь, — сказал Тревельян с издевкой.

Клер затаила дыхание в сундуке.

— Мне она очень нравится. Правда, в ее голове слишком много ненужных сведений по истории и дурацкой романтики, но в остальном она недурна. — Тон Гарри изменился, стал угрожающим. — Держи свои лапы подальше от нее, понял?

— Ну что человек моего возраста может делать с девушкой, даже если случайно прикоснется к ней? — спросил Тревельян насмешливо.

— Ты меня понял, — повторил Гарри. — Оставь ее в покое!

— Скажи, тебе нравятся ее деньги или она сама?

Клер не могла видеть их лица, но подумала, что Гарри потребовалось слишком много времени на ответ. Он расхохотался, и Клер не смогла определить, что означал этот смех: «Она сама мне очень нравится» или «Конечно, ее деньги!»

Глава 6

— Итак, — сказала Клер, выбираясь из сундука. Тревельян не дал себе труда поднять крышку, не помог ей вылезти, но она уже начала привыкать к его манерам.

Тревельян сидел за столом и писал. Клер остановилась перед ним.

— Ну и что вы собираетесь делать?

— Сядьте, пожалуйста. Вы загораживаете мне свет. Девушка отошла немного в сторону, но не отвела взгляда.

— Гарри попросил вас оказать ему услугу, и вы должны что-то сделать.

Тревельян положил ручку я посмотрел на нее.

— То, что вы хотите связать свою жизнь с этим человеком, совершенно не означает, что и я сделаю то же самое. Я не собираюсь ничего делать. Хотите позавтракать?

— Конечно.

Клер прошла следом за Тревельяном в спальню, где на столике стояли две тарелки с яйцами. Они ели в спальне, потому что Оман не смог приспособить под обеденный ни один стол в гостиной. Она начала есть.

— Кто такой этот Мактаврит?

— Нравятся яйца?

— Никогда не пробовала ничего вкуснее. Так кто же такой этот Мактаврит?

— Это яйца под соусом карри. Из Индии. Клер пристально смотрела на него.

— Это один старик. Его семья всегда жила на этой земле.

— Почему-то это имя мне знакомо.

Тревельян сделал глоток из своей чашки. Клер не спросила, что это — чай или виски.

— Традиции, — пробормотала она.

— Что? Тревельян прищурился.

— Я думаю, порывшись в романтических сведениях о клане вашего драгоценного герцога, вы сообразите, кто такой Мактаврит и что это за род. — И он приветственно поднял чашку.

Клер положила вилку и удивленно посмотрела на него.

— Производители виски, — сообразила она. Тревельян одобрительно улыбнулся.

Клер встала и подошла к окну.

— Все влиятельные кланы имели в своем подчинении другие, занимавшиеся той или иной работой. У одних кланов были вассалы — барды, воспевавшие их и писавшие историю клана. У других были волынщики. — Она обернулась к Тревельяну. — А у клана Гарри были Мактавриты, которые производили виски.

Тревельян опять поднял чашку, приветствуя ее.

— Поздравляю, у вас превосходная память

Она опять села за столик и стала есть.

— Сегодня этот старик — единственный представитель клана, оставшийся в Шотландии. Последний из знаменитых производителей виски…

— Но, конечно, не последний производитель виски вообще! Гарри обойдется без Мактаврита, если тот уедет.

— Но что будет с Мактавритом?

— Я не думаю, что это беспокоит мать Гарри, герцогиню. Ее волнует только то, что воруют ее скот.

— А как же традиция?! — вскричала Клер. — Разве вы не читали Вальтера Скотта?

Тревельян засмеялся. Это был циничный смех, смех человека, который знает все, видел все и забавляется неведением и невинностью собеседника.

— Мне, в конце концов, все равно, что вы думаете о сочинениях Вальтера Скотта, но существует традиция: один клан грабит другой. Если этот человек в течение многих лет делал для вас виски, я полагаю, он может себе позволить купить скот.

— А герцогиня не платит ему.

Клер смотрела на него, раскрыв от удивления рот.

— Ее светлость не выносит шотландское виски, считает его отвратительным и вредным для здоровья напитком и потому не платит. Она не заказывает ему виски, поэтому то количество, которое выпивают в доме, не заслуживает платы. Кроме того, она всегда ненавидела его и хочет согнать с земли.

— Это земля Гарри.

Тревельян посмотрел на нее и криво ухмыльнулся.

— Если вы так думаете, значит, ничего не понимаете;

Клер встала из-за стола и подошла к кровати, положив руку на колонку. Вот кровать, в которой спал сам Красавчик принц Чарли, а они говорят о старом упрямом Мактаврите.

Клер повернулась к Тревельяну.

— Вы должны что-то сделать.

— Почему я? Почему не ваш драгоценный Гарри?

— Сейчас не время спорить. Нужно как-то удержать этого человека на земле. Нельзя вот так просто выгнать потомка клана, верно служившего вашей семье много поколений. Что сказали бы ваши предки?

— Мои предки сказали бы: «Ну и ладно, скатертью дорога!» Вы, наверное, думаете, что это милый старик, которого преследует моя семья… На самом же деле Мактавриты — банда самых раздражительных, вздорных и упрямых людей в мире. Они производят виски, но не продают его. Нам приходится брать его у них, красть…

— Так же, как ему приходится красть у вас продукты. Тревельян встал.

— Можете не сверкать на меня глазами. Я не собираюсь идти в дом старого Мактаврита, чтобы меня подстрелили. У меня достаточно своей работы. Я не собираюсь уламывать Мактаврита.

Клер последовала за ним в гостиную.

— Вы все выдумали о его плохом характере, я уверена, вы прекрасно договоритесь.

— Нет. Никто не может ужиться ни с кем из Мактавритов. И никогда не мог. Да поможет Бог тем странам, куда уехали сыновья старого Мактаврита.

— Наверное, они уехали в Америку. Там ценят настоящих мужчин.

Тревельян раздраженно всплеснул руками.

— Я не собираюсь идти к Мактавриту ни ради вас, ни ради вашего дорогого герцога, вот и все. А теперь, почему бы вам не сесть и не почитать, как хорошей, послушной девочке? Оман приготовит вам что-нибудь вкусное на ленч, а я предложу хороший стаканчик виски.

— Виски Мактаврита? — спросила Клер, сжав зубы.

— Вот именно! Показать вам шрам от его пули не ноге?

— Вы хотите сказать, что крали у него виски?

— Конечно. Это единственный способ получить любимый напиток. Одна из проклятых традиций, которую приходится чтить.

— Не кричите на меня, пожалуйста. Я прекрасно слышу. Если вы не пойдете к нему, то пойду я. Тревельян фыркнул.

— Вы не знаете, где он живет. Только мы с Гарри можем найти старика.

— И вы отказываетесь идти?! И поможете герцогине выгнать его отсюда?

— Это не мое дело. Помните, я здесь гость. Хочу поправить здоровье, написать кое-что и уехать. Эти места ничто для меня.

Клер посмотрела на Тревельяна долгим взглядом.

— Но ведь Гарри разрешил вам остаться здесь и ни слова никому не сказал. Вы неблагодарный человек, cэp. — С этими словами она пошла к лестнице.

— Куда вы?

— Я проведу день с другими людьми. Вы так бережете свое уединение, что я решила больше не беспокоить вас. — Она услышала, как он сказал:

— Слава Богу, я смогу начать работать!

С высоко поднятой головой Клер спустилась по ступеням и вышла в сад.

Она немного погуляла, но очень скоро ей стало скучно. Как хорошо она провела вчерашний день — было что почитать и с кем побеседовать. А теперь она опять одна.

Девушка села на скамейку и уставилась на маленький пруд, вырытый по приказу одного из предков Гарри лет сто назад. Она не чувствовала себя готовой к выполнению обязанностей герцогини. Ей хотелось бы быть такой же общительной, как мать, но она всегда предпочитала близко общаться с одним или двумя друзьями, а не быть поверхностно знакомой с сотней людей.

— А, вот ты где.

Клер подняла голову и увидела Отродье.

— Это мои серьги, — сказала Клер рассеянно и отвернулась.

— Что с тобой? Скучаешь по любовничку?

— Откуда у тебя эти отвратительные словечки? И вообще, почему ты не на уроках? — Сара Энн открыла рот, чтобы ответить, но Клер жестом остановила ее. — Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что ты устроила своей бедной гувернантке. Интересно, ты хоть читать и писать научилась?

— Да, и не хуже мамы.

Клер посмотрела на сестру тяжелым взглядом, но Отродье только улыбнулась в ответ.

— Люди удивляются, что ты делаешь целыми днями.

— Да ничего особенного, — ответила Клер. — Я много гуляю.

— И ничего не ешь. По крайней мере, за общим столом.

— Тебе что, делать нечего, кроме как приставать ко мне? Например: положить на место мои серьги.

— Я не могу их снять, пока не заживут уши. Клер покачала головой.

— Ты еще слишком мала, чтобы прокалывать уши. Кстати, кто это сделал?

Сара Энн отвела взгляд.

— В этом доме можно за деньги получить все что угодно.

— Что ты имеешь в виду?

Отродье поглядела на сестру с удивлением.

— Клер, это самое странное место в мире, здесь живут очень странные люди. Ты знаешь того худого маленького человечка с длинными волосами, который сидит напротив тебя за обедом?

— Откуда ты знаешь, где я сижу?

— Я много чего знаю. Ну так вот, этот человек живет в дальнем конце восточного крыла дома, он ставит пьесы. Он единственный актер, а зрителей у него нет совсем. После каждой реплики он переодевается, на это уходит уйма времени. Пьесы идут часами. Он сказал, что, если я буду аплодировать каждой фразе, которую он произносит, он даст мне роль в пьесе, но мы ужасно поссорились, когда я захотела играть роль Елизаветы I.

— И ты, конечно, победила.

— Да. Он захотел, чтобы я побрила голову и надела рыжий парик, по я отказалась. А ты знаешь тех двух пожилых дам, сидящих рядом с папой? Они воровки. Честное слово! Они воруют во всех комнатах. Обрати как-нибудь внимание: после обеда возле их тарелок не будет столового серебра. Они суют его в рукава.

— Рукава, должно быть, очень пачкаются.

— Дворецкий забирает серебро из их комнат раз в неделю, если только к обеду не приглашено больше гостей.

— А как мама?

— Она проводит вторую половину дня с двумя старыми сплетницами, которые все про всех знают. Они рассказывают ей сплетни о герцогах, лордах, виконтах и какие там еще есть титулы?

— Маркизах?..

— Да. Обо всех. Ты бы послушала, что они рассказывают о принце Уэльском?!

— Тебе не следует этого знать. Ты что, опять подслушивала у дверей?

— Раз ты так, я не скажу тебе, что знаю о матери Гарри. Клер сделала вид, что сообщение ее совершенно не интересует.

— Ты имеешь в виду Ее светлость?

— Да, но это будет стоить… Клер встала.

— Ну ладно, я скажу. Старуха ненавидит всех своих детей, кроме Гарри. Он ее любимчик, она просто обожает его. Я слышала, она была даже рада, когда два ее старших сына умерли и Гарри стал герцогом.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

— Я повторяю, а не говорю. А ты знаешь, что у нее раздроблена нога? Она может ходить, но очень плохо. Ходят слухи, что она хотела сбежать от мужа, ее экипаж перевернулся и придавил ей ногу. Гарри родился шесть месяцев спустя. Говорят, Гарри тоже обожает мать и делает все, что она прикажет. — Отродье посмотрела на сестру хитрыми глазами. — Он даже женится на той, кого выберет его мать.

Клер холодно улыбнулась.

— Интересный дом. Мне, пожалуй, надо встретиться со всеми этими людьми. Я не хочу, чтобы окружающие придавали моему отсутствию какой-то особый смысл.-

— В этой семье можно есть живых цыплят на обед, и никто не сочтет тебя странным. — Отродье встала. — Я пошла. Сегодня буду играть какую-то Марию-Антуанетту.

— Будь осторожна. Ей отрубили голову. Сара Энн посерьезнела.

— Я не забуду.

Она побежала по дорожке, и Клер крикнула ей вслед:

— И держись подальше от моей шкатулки с драгоценностями!

Отродье только махнула рукой в ответ.

Клер вернулась в дом, переоделась к ленчу и просидела за столом, стараясь не глядеть на двух пожилых дам, которые якобы прятали столовое серебро в рукава. Она спросила длинноволосого мужчину, сидевшего напротив, о его пьесах, и он радостно пригласил ее принять участие в одной из них. Он сказал, что она могла бы играть Анну Болейн или Кэтрин Говард: обе они были обезглавлены по приказу Генриха VIII. Клер вежливо улыбнулась и отказалась.

После ленча она прошла в золотую гостиную и села рядом с матерью. Три другие дамы, находившиеся здесь же, кидали на нее многозначительные взгляды, чтобы заставить ее уйти, но Клер не обращала на них никакого внимания.

— Клер, дорогая, ты не могла бы принести мою шаль, мне страшно холодно, — сказала мать.

Клер вздохнула и пошла в комнату матери за шалью. Потом, когда она принесла ее, у Арвы нашлось для нее другое дело. Клер поняла намек и оставила дам.

«Я буду герцогиней, но сейчас никто не хочет иметь со мной дела», — вздохнула она про себя.

Клер побродила по дому и подумала, что, раз все разошлись по гостиным, восточное крыло пустует и никто не помешает ей познакомиться с ним.

Там были широкие коридоры, в которые выходило множество дверей. На стенах висели портреты мужчин и женщин, должно быть, предков Гарри, хотя ни у кого не было таких светлых волос и красивых лиц. Удивительно, но все предки Гарри были темноволосы.

В конце коридора Клер набрела на приоткрытую дверь. Она нерешительно толкнула ее и попала в прелестную комнату, отделанную голубым шелком с желтыми розами и голубым ковром на полу. Из окна струился свет и падал — о чудо из чудес! — на книги. Девушка подошла к полкам и стала читать их названия. Взяла «Уэверли» Вальтера Скотта. Обернувшись, она чуть не задохнулась от неожиданности. На стуле сидела, молча глядя на нее, дама, которая улыбалась ей за столом.

— Извините, я не знала, что здесь кто-то есть. Я сейчас уйду, не стану вам мешать.

— Нет, — тихо ответила хозяйка комнаты, и Клер показалось, что она очень стесняется. — Пожалуйста, останьтесь.

Клер села.

— Какая прекрасная комната.

— Да…

— И вы часто приходите сюда?

— Я провожу здесь большую часть времени.