До Джудит донеслось бряцание оружия, сопровождавшее рыцарей, въезжавших в двойные ворота, которые разделяли внутренний и внешний дворы. Она быстро поднялась, при этом все розы посыпались на землю к ее ногам, и, подобрав юбку, побежала. Однако среди них не было Гевина. Джудит резко выдохнула и замедлила шаг.

Казалось, за те несколько недель, что его не было дома, Джон Бассетт, сидевший верхом на своем боевом коне, постарел на много лет. Его волосы, прежде посеребренные только на висках, стали почти седыми, а глаза, обведенные темными кругами, запали. Бок его кольчуги был порван, и металл заржавел от запекшейся на нем крови. Остальные выглядели не лучше: они были страшно измождены, их одежда порвалась и была покрыта слоем грязи.

Джудит молча стояла и ждала, пока Джон спешится.

— Возьми лошадей, — наконец обратилась она к конюху, — Проследи, чтобы о них хорошо позаботились.

Джон на мгновение остановил на Джудит свой взгляд, потом начал опускаться на колено, чтобы поцеловать ей руку. Весь его облик выражал покорность судьбе.

— Нет! — поспешно проговорила Джудит. По характеру она была слишком практичной, чтобы позволить ему тратить последние силы на то, что, по ее мнению, было пустой формальностью. Она обняла его за талию и положила его руку к себе на плечи.

Джон, ошарашенный подобной фамильярностью со стороны его маленькой госпожи, словно окаменел. Потом улыбнулся.

— Пойдем сядем у фонтана, — предложила Джудит и повела его к выложенному прямо в стене сада небольшому бассейну. — Джоан! — позвала она. — Пришли горничных и вели, чтобы с кухни принесли вина и еды.

— Слушаюсь, моя госпожа. Джудит повернулась к Джону.

— Я помогу тебе снять доспехи, — заявила она, прежде чем тот успел запротестовать.

Из замка появились служанки, и вскоре четверо рыцарей освободились от доспехов и оружия, которые тут же были отправлены к оружейнику для ремонта. Каждый получил по котелку с горячим тушеным мясом.

— Вы не спрашиваете меня о новостях, — заметил Джон, который приподнял локоть, чтобы дать Джудит промыть и перевязать рану в боку.

— Ты сам мне расскажешь, — ответила она. — Если бы новости были хорошими, мой муж вернулся бы вместе с вами. Плохих известий я могу ждать чрезвычайно долго. — Джон поставил котелок и посмотрел на нее. — Он мертв? — проговорила Джудит, избегая встречаться с ним взглядом.

— Я не знаю, — поспешно признался он. — Нас предали.

— Предали! — воскликнула Джудит и извинилась, поняв, что задела рану Джона.

— Один из рыцарей — новичок по имени Боуган — сбежал ночью и рассказал Демари, что на рассвете лорд Гевин собирается к своему брату за помощью. Лорд Гевин не успел далеко отойти от лагеря, когда на них напали.

— Но его не убили? — прошептала Джудит.

— Я не верю в это. Мы не нашли его тела, — хрипло произнес Джон, снова берясь за ложку, — Двое из тех, кто отправился с моим господином, были убиты… убиты таким способом, что даже у меня сжалось сердце. Нам приходится иметь дело не с обычным человеком, а с самим дьяволом!

— Вам присылали письмо о выкупе, передавали, что взяли его в плен?

— Нет. Ничего не было. Мы, четверо, очевидно, оказались на месте всего через несколько мгновений после окончания сражения. Люди Демари все еще были там. Мы бились с ними.

Джудит завязала последний узел и подняла глаза на Джона.

— А где остальные? Не может быть, чтобы вас осталось всего четверо.

— Они продолжают стоять лагерем у стен замка Демари. Мы едем за лордом Майлсом и его людьми. У лорда Рейна нога еще не зажила.

— А ты думаешь, что Майлсу удастся освободить Гевина? — Джон не ответил, все свое внимание переключив на мясо. — Ну, говори. Ты можешь сказать мне правду.

Он посмотрел на нее.

— Замок сильно укреплен. Без дополнительных сил мы сможем взять его, если устроим осаду.

— Но на это уйдут месяцы!

— Да, моя госпожа.

— И что же будет с Гевином и моей мамой, которых там держат в плену? Разве не получится так, что, когда кончатся запасы, их первых заставят голодать?

Джон уставился в котелок.

Джудит встала. Ее кулаки были сжаты с такой силой, что ногти впились в ладонь.

— Есть еще один способ, — ровным голосом произнесла она. — Я поеду к Уолтеру Демари.

Джон резко вскинул голову и удивленно поднял брови.

— Что же вы можете сделать такое, что не под силу мужчине? — с сарказмом спросил он.

— Все, что от меня потребуется, — тихо ответила Джудит.

Джон едва не отшвырнул котелок. Однако вместо этого он схватил ее за руку и больно сжал.

— Нет! Вы не понимаете, что говорите. Неужели вы считаете, что мы имеем дело с нормальным человеком? Неужели вы верите, что он освободит лорда Гевина и вашу матушку, если получит от вас то, что хочет? Если бы вы видели тех рыцарей — вернее, то, что некогда было ими, — которые сопровождали лорда Гевина, вы бы не решились отдать себя в руки Демари, — добавил он. — Ведь не было никакого смысла так мучить их. У меня возникло впечатление, что он сделал это только ради развлечения. Если бы он был разумным человеком, я бы согласился обсудить ваше предложение, но он не в себе.

Джудит трясла рукой, пока ей наконец не удалось вырвать ее.

— Что же еще можно сделать? Осада наверняка приведет к их смерти, но ты говоришь, что осада — это единственный способ. Если бы мне удалось проникнуть внутрь, я, возможно, нашла бы Гевина и маму и устроила им побег.

— Побег! — фыркнул Джон. Он со всем, забыл о том, что перед ним леди Джудит, имевшая право приказывать ему, — он видел только молоденькую и неопытную девушку. — А как же вы выберетесь? Там есть всего два выхода, и оба хорошо охраняются.

Джудит расправила плечи и вздернула подбородок.

— Разве у нас есть выбор? Если Майдс двинется в атаку, Демари наверняка убьет Гевина, а также и маму. Ты так мало любишь Гевина, что тебя не беспокоит, погибнет он или нет?

Внезапно Джон понял, что она права. И понял, что именно ему предстоит передать ее в обагренные кровью лапы Демари. Она поразила Джона в самое сердце, заговорив о любви К лорду Гевину. Вряд ли Джон любил бы молодого человека сильнее, если бы тот был его родным сыном. Она права: есть шанс спасти лорда Гевина, если она сдастся Демари. Вполне возможно, лорд Гевин вздернет его потом на виселице за то, что он подверг Джудит опасности, но он знал, что подчинится ей.

— Вы отдаете себя на страшную муку, — тихо сказал он. — Что удержит Демари от того, чтобы убить и вас?

Джудит улыбнулась и положила руку ему на плечо, понимая, что победила.

— Если он убьет меня, то потеряет земли Риведунов. Возможно, за всю свою жизнь я мало чему научилась, зато поняла, на что готовы мужчины ради моих земель. — Ее глаза блеснули. — А теперь пойдем в дом, где мы сможем говорить более спокойно. Тебе и мне нужно многое обсудить.

Джон покорно последовал за ней. Она держала себя так, словно они составляли меню для пикника, а не готовили ее, подобно ягненку, в жертву.

Джудит хотела отправиться в путь немедленно, но Джон настоял, чтобы она подождала и дала немного отдохнуть ему и его рыцарям. Честно говоря, он надеялся отговорить Джудит от ее сумасшедшего плана и придумать что-нибудь еще, но логичность ее рассуждений привела его в полное замешательство.

На все его доводы, приводимые в пользу того, чтобы она осталась дома, Джудит находила десятки более разумных контрдоводов, из которых следовало, что она должна ехать. И он соглашался с ней. Он не видел другого способа и иной возможности спасти пленников… если они еще живы.

Да, но как же он страшился гнева лорда Гевина! Он сказал об этом леди Джудит. Она рассмеялась.

— Если он окажется достаточно дееспособным, чтобы позволить себе сердиться, я в благодарность буду целовать ему руки.

Джон удивленно покачал головой. Эта женщина опять показала, насколько умна. Он не завидовал лорду Гевину; решившему приручить ее.

Они не могли взять много рыцарей для охраны — нельзя было оставить замок без защиты, — к тому же большая часть людей Гевина находилась у стен поместья Демари. Поэтому они были рады, что им предстоит короткое путешествие.

Пока Джон отдыхал и отъедался, Джудит работала. Она приказала нагрузить несколько фургонов зерном и консервированными продуктами, чтобы доставить их в лагерь. В еще одну повозку сложили ее одежду: самые красивые платья из бархата, шелка, парчи, кашемира, а также большой, отделанный железом ларец с драгоценностями.

Когда Джон пробормотал что-то о любви женщин к показухе, Джудит устроила ему нагоняй.

— Уолтер Демари волочится за женщинами, которых считает красивыми. Ты хочешь, чтобы я появилась перед ним в домотканом платье? Он скажет, что передумал, и тоже бросит меня в колодец. Он, должно быть, страшно тщеславен — в противном случае он не требовал бы, чтобы женщина, с которой он едва знаком, бросила бы мужа и объявила о своей любви к нему. Следовательно, мне придется удовлетворять его тщеславие и надевать самые дорогие одежды.

Джон несколько секунд смотрел на нее, потом отвернулся. Он не знал, восхищаться ею или сердиться на себя за то, что у него не хватило сообразительности додуматься до такой простой вещи.

Под напускной храбростью Джудит скрывала страх. Однако как она ни старалась, ей так и не удалось придумать какой-нибудь другой план.

Всю ночь она лежала без сна и размышляла. Демари не прислал никакого письма. Возможно, он уже убил Гевина и Элен, и самопожертвование Джудит ни к чему не приведет.

Она провела руками по животу, заранее зная, что он еще плоский и упругий. Теперь она уже не сомневалась, что носит под сердцем ребенка Гевина. Может, малыш является косвенной причиной того, что она решила спасти мужа?

Когда поднялось солнце, Джудит неторопливо надела удобное шерстяное платье. Она была на удивление спокойна, словно уже подошла к тому пределу, из-за которого нет возврата. Она спустилась в маленькую церковь, чтобы помолиться. Она будет просить Господа за всех них — за мужа, за мать и за еще нерожденное дитя.

Уолтер Демари сидел за деревянным столом в большом зале замка своего отца. Когда-то стол украшала искусная резьба, изображавшая сказочных животных, но со временем почти у всех этих чудовищ отбились головы. Уолтер рассеянно пнул курицу, которая клюнула его в короткие, тощие ноги. Он изучал лежавший перед ним пергамент и не смотрел по сторонам. Отец отказался оставить ему что-либо еще, кроме этой жалкой заброшенной башни. Уолтер подавил разраставшееся в нем чувство обиды и сосредоточился на том, что ему предстоит. Когда он обвенчается с наследницей земель Риведунов, отец уже не сможет обращаться с ним так, словно он — пустое место.

Позади Уолтера стоял Артур Смайтон, которого тот считал своим другом. Артур помогал Уолтеру на всех этапах этой авантюры, соглашаясь с тем, что именно Уолтеру, а не Гевину Монттомери, должна была принадлежать богатая наследница. Желая отплатить Артуру за его преданность, Уолтер назначил его своим старшим вассалом. Именно Артуру удалось захватить лорда Гевина.

— Артур, — жаловался Демари, — я не знаю, как составить письмо. А что, если она не приедет? Зачем ей рисковать, если она действительно ненавидит своего мужа?

Артур никак не показал, что и, его одолевают сомнения.

— Разве вы забыли о старухе, которую мы держим у себя? Ведь она мать девчонки, не так ли?

— Да, — ответил Демари и опять склонился к пергаменту. Не так-то просто было написать о том, что он просил. Он хотел жениться на леди Джудит в обмен на свободу для ее мужа и матери.

Артур еще на несколько мгновений задержался позади стула Уолтера, потом отошел в сторону, чтобы налить вина. Ему нужно хорошо подкрепиться, чтобы выдержать стенания Уолтера. Сраженный любовью молодой человек вызывал у Артура тошноту. Уолтер вернулся со свадьбы Монтгомери и Риведун настолько околдованным юной невестой, что был способен только на то, чтобы все время говорить о ней. Артур взглянул на него с отвращением. Уолтер имел все — земли, богатство, семью, надежду на будущее. Он был не такой, как Артур, который поднялся буквально из грязи. Всего, чего он достиг, он добился с помощью своего ума, физической силы и, в большинстве случаев, предательства и лжи. Он был согласен на все, чтобы добиться своего. Когда Артур увидел бесхарактерного Уолтера, тоскующего по Джудит, которую он считал лишь жалким подобием женщины, у него сложился план.

Ему не понадобилось много времени, чтобы узнать о ссорах между молодоженами. Артур, обычный рыцарь в гарнизоне Демари, встретил со стороны своего хозяина небывалую готовность слушать его нашептывания о возможности развода и повторного брака. Его совершенно не интересовала сама девчонка, но земли Риведунов стоили того, чтобы за них бороться. Уолтер не хотел нападать на Роберта Риведуна, но Артур знал, что Риведун ни перед чем не остановится ради того, чтобы его дочь оставалась женой Монтгомери. Убить старика, впустившего их, как давних знакомых, в свой замок, не составило труда. Его жена Элен покорно последовала за ними, и Артур расхохотался, узнав в ней хорошо выдрессированную женщину. За это он преклонялся перед Риведуном.

— Мой господин, — объявил обеспокоенный слуга, — там посетители.

— Посетители? — переспросил Уолтер, поднимая затуманенный взгляд.

— Да, мой господин. Это леди Джудит Монтгомери, окруженная рыцарями.

Уолтер подскочил, перевернув при этом стол, и бросился за слугой.

Артур на ходу схватил его за руку.

— Умоляю вас, мой господин, осторожнее. Возможно, это ловушка.

Глаза Уолтера горели огнем.

— Какая это может быть ловушка? Они не будут сражаться и подвергать даму опасности.

— Может, сама дама… Уолтер отскочил от него.

— Ты слишком далеко зашел. Берегись, иначе окажешься в подвале вместе с лордом Гевином.

Он вихрем вылетел из старой башни, скользя по циновкам из ветхой соломы. Предупреждение Артура запало ему в душу, и он взбежал по узкой лестнице на верхушку стены, чтобы удостовериться, что внизу его действительно ждет леди Джудит.

Он безошибочно определил, что это она. Золотисто-каштановые волосы, струившиеся по спине, нельзя было спутать ни с чьими другими.

— Она, — восторженно прошептал он и, буквально скатившись по лестнице, в мгновение ока оказался возле главных ворот. — Открывай! — заорал он привратнику. — И поторопись! — Окованные железом ворота медленно поползли вверх. Уолтера снедало нетерпение.

— Мой господин, — раздался рядом голос Артура, — вы не можете позволить ей провести внутрь ее людей. Там более сотни человек. Нас могут атаковать изнутри.

Дружинник принялся открывать ворота, которые, словно возмущенные тем, что их потревожили, громко заскрежетали. Уолтер опустил глаза. Он понимал, что Артур прав, и все же не был уверен, что именно надо предпринять.

Артур пристально взглянул в бледно-голубые глаза.

— Я поеду и встречу их. Вам нельзя рисковать. Я уеду не дальше, чем на выстрел арбалета. Когда я удостоверюсь, что это леди Джудит, мы проводим ее через ворота.

— Одну? — с жаром спросил Уолтер.

— Она, если будет настаивать, может оставить себе только личную охрану. Нельзя допустить, чтобы сюда вошел целый гарнизон.

Когда подняли ворота и опустили мост, Артур вскочил на лошадь и, сопровождаемый дружинниками, выехал за пределы замка.

Джудит сидела на своей кобыле очень прямо, наблюдая за медленным движением подъемного механизма. Ей потребовалась вся ее храбрость, чтобы сразу же не повернуться и не уехать. Может, стены старого замка местами и раскрошились, но при ближайшем рассмотрении они выглядели очень внушительно. У Джудит возникло впечатление, что замок хочет проглотить ее.

— Еще есть время, чтобы вернуться, моя госпожа, — заметил Джон Бассетт, наклонившись к ней.

К ним направлялись шестеро всадников, и ей на самом деле захотелось развернуть лошадь и ускакать. Ее желудок сжал болезненный спазм, и она вынуждена была несколько раз сглотнуть, чтобы остановить приступ тошноты. Ее ребенок напоминал о своем присутствии. За этими старыми стенами находились отец и бабушка малыша, и она, если удастся, собиралась освободить их.

— Нет, — ответила она с силой, которой вовсе не ощущала. — Я должна постараться выполнить наш план.

Когда предводитель отряда приблизился к Джудит, она сразу же поняла, что перед ней тот, кто и устроил этот заговор. Уолтер произвел на нее впечатление мягкого и безвольного человека, но в темных насмешливых глазах незнакомца таилась сила. Его одежда сверкала от блеска драгоценностей всех цветов, форм и размеров, волосы покрывал крохотный бархатный берет, украшенный по крайней мере сотней камней и походивший на корону.

— Миледи, — произнес он, кланяясь, но не спешиваясь. Его губы продолжали кривиться в презрительной усмешке, которую можно было бы посчитать оскорбительной. Джудит спокойно смотрела на него, а ее сердце бешено стучало. Ее испугал холодный взгляд этих глаз. Он не из тех, над кем легко одержать верх. — Я сэр Артур Смайтон, старший вассал лорда Уолтера Демари. Добро пожаловать.

"Добро пожаловать!» — подумала Джудит, с трудом удерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо, и думая о том, что ее отец был убит, а муж и мать захвачены в плен. Она наклонила голову в знак приветствия.

— Вы держите в плену мою мать.

Он подозрительно взглянул на нее, как бы пытаясь оценить, что она собой представляет. Ей не посылали письма, однако она знает, что именно от нее требуется.

— Да, миледи.

— Тогда я пойду к ней. — Джудит тронула лошадь, но Артур схватил за повод.

Все как один сто рыцарей, окружавших Джудит, вытащили мечи. Но улыбка не покинула лица Артура.

— Вы не можете рассчитывать, что войдете в замок с таким огромным войском.

— Вы заставите меня идти одну? — возмущенно спросила Джудит. Именно этого она и ожидала, но, возможно, ей удастся убедить Смайтона разрешить ей взять с собой нескольких человек, — Вы хотите, чтобы я оставила горничную? Или свою личную охрану?

Он внимательно рассматривал ее.

— Одного мужчину. Одну женщину. Все. Она кивнула, понимая, что нет смысла спорить. По крайней мере с ней рядом будет Джон Бассетт.

— Джоан, — позвала Джудит и, повернувшись, увидела, что девушка подозрительно разглядывает Артура. — Приготовь повозку с моими вещами и следуй за мной. Джон… — Он уже отдавал приказания о том, где разбить лагерь.

Джудит проехала по мосту, миновала арку ворот. Она спрашивала себя, покинет ли когда-нибудь эти стены живой. Уолтер Демари ждал ее, чтобы помочь спешиться. В первую встречу он показался ей приятным молодым человеком, не красавцем и не уродом — сейчас же в его голубых глазах она увидела слабость духа, его нос был слишком велик, а изгиб тонких губ свидетельствовал о жестокости.

Он уставился на нее.

— Вы еще прекраснее, чем я думал. В это утро она оделась очень тщательно. Волосы украшала нитка жемчуга. Ее тело плотно облегал красный шелковый фрипон с отделкой из белого меха. Сверху был надет модест из каштанового бархата, расшитый золотыми завитками. Узкие рукава расширялись к плечам, и сквозь прорези выглядывал красный шелк. Над низким вырезом возвышалась точеная грудь. Когда Джудит двигалась, разрезы на модесте расходились, открывая отделанный мехом фрипон.

.Ей удалось выдавить из себя улыбку, которой она одарила предателя, вывернувшись при этом из его рук, обхвативших ее за талию.

— Вы льстите мне, милорд, — сказала она, бросая на него взгляд из-под ресниц.

Уолтер пришел в восторг.

— Вы, должно быть, устали, и вам надо освежиться. Мы не ожидали вашего приезда, иначе приготовили бы обед.

Джудит не хотела, чтобы он задумывался над тем, почему она приехала по собственному желанию. Заметив восхищенный взгляд Уолтера, она поняла, что надо "играть роль скромницы, застенчивой молодой жены.

— Пожалуйста, — проговорила она, наклонив голову, — мне хотелось бы увидеться с матушкой.

Уолтер ничего не ответил, продолжая пожирать ее глазами: ее густые темные ресницы бросали тень на нежные щеки, жемчуг в волосах подчеркивал белизну ее кожи.

Джон Бассетт гневно сжал челюсти и выступил вперед. Он был крупным мужчиной, таким же высоким, как Гевин, но гораздо тяжелее из-за своего возраста. Серебристая седина только усиливала впечатление о его физической мощи.

— Госпожа желает видеть свою мать, — настойчиво произнес он. Его голос звучал ровно, но А нем явственно чувствовалась сила.

Уолтер был так поглощен Джудит, что почти не заметил Джона. Однако Артур сразу распознал таящуюся в этом человеке опасность. Необходимо как можно скорее избавиться от Джона Бассетта. Если ему дать свободу передвижений по замку — не миновать беды.

— Конечно, миледи, — ответил Уолтер, подавая ей руку. Со стороны могло бы показаться, будто Джудит прибыла сюда с визитом вежливости.

Они прошли к двери на второй этаж башни. Во времена междуусобных войн деревянные ступени лестницы были сняты, чтобы вход располагался в нескольких футах над землей. Джудит смотрела по сторонам, пока они двигались через большой зал, направляясь к каменным ступеням. Здесь царило страшное запустение, старые циновки валялись вперемешку с обглоданными костями. Собаки лениво рыскали в этих грудах мусора. Сильно заглубленные окна были без ставней, местами стенные камни вывалились, остальные были покрыты глубокими трещинами Джудит спрашивала себя, может ли такое убогое жилище служить характеристикой его владельца. Именно это она и собиралась выяснить.

Элен сидела на стуле в крохотной комнатушке, вырубленной в каменной стене на третьем этаже. Древесный уголь горел в медной жаровне — башня была построена до того, как изобрели камины.

— Мама! — прошептала Джудит и, бросившись к ней, приникла лицом к ее коленям.

— Доченька, — взволнованно выдохнула Элен и обвила ее руками. Прошло некоторое время, прежде чем они смогли унять рыдания и заговорить. — С тобой все в порядке?

Джудит кивнула и через плечо матери взглянула на стоявших в комнате мужчин.

— Разве нам не дадут поговорить наедине?

— Конечно, — ответил Уолтер и повернулся к двери. — Ты тоже уйдешь, — обратился он к Джону Бассетту.

— Нет. Я не оставлю свою госпожу одну. Уолтер нахмурился, но ему не хотелось расстраивать Джудит.

— Тебе следовало бы уйти с ними, — недовольно произнесла она, когда Уолтер и Артур скрылись за дверью.

Джон тяжело опустился на стул возле жаровни.

— Я не оставлю вас одну.

— Но я хочу побыть с мамой наедине! — Даже не взглянув на нее, Джон промолчал. — Он страшно упрям, — с отвращением сообщила она матери.

— Разве это упрямство, когда я не позволяю вам каждый раз поступать по-своему? — спросил он. — Вы проявили исключительное упрямство, бросив вызов быку.

Джудит открыла было рот, чтобы ответить, но ее прервал веселый смех Элен.

— С тобой действительно все в порядке, доченька. — Она повернулась к Джону. — Джудит как раз такая, какой я мечтала ее видеть, и даже лучше, — гордо произнесла она, поглаживая девушку по голове. — А теперь расскажи мне, почему ты оказалась здесь.

— Я… О мама! — начала девушка, и слезы вновь навернулись ей на глаза.

— В чем дело? Можешь ничего не скрывать.

— Нет, не могу! — с горячностью ответила она и посмотрела на Джона, который находился слишком близко.

Но тот одарил ее таким мрачным взглядом, что ей стало не по себе.

— Не сомневайтесь в моей честности. Разговаривайте с вашей матушкой. Ни одно услышанное слово не будет повторено.

Решив, что может доверять ему, Джудит расслабилась и села на скамеечку у ног матери. Ей хотелось поведать ей обо всем, она просто отчаянно нуждалась в том, чтобы выговориться.

— Я нарушила клятву, данную Богу, — тихо сказала она.

Рука Элен, перебиравшая волосы дочери, на мгновение замерла.

— Не скрывай ничего от меня, — прошептала она.

Слова так рвались наружу, что буквально наскакивали друг на друга. Джудит рассказала, как она опять и опять пыталась привнести хоть каплю любви в свою семейную жизнь, но все ее усилия ни к чему не привели. Все, что бы она ни делала, не могло ослабить власти Элис Чатворт над Гевином.

— А твоя клятва? — спросила Элен.

— Я поклялась, что не дам ему ничего по собственному желанию. Однако я пришла к нему в ночь перед тем, как он уехал сюда. — Она покраснела, вспомнив о той ночи любви, вновь ощутив руки и губы Гевина на своем теле.

— Джудит, ты любишь его?

— Не знаю. Я ненавижу его, я люблю его, я презираю его и восхищаюсь им. Я не знаю. Он такой огромный — его так много, — что поглощает меня. Я всегда чувствую его. Когда он входит в комнату, то заполняет собой все помещение. Даже когда меня мучает страшная ненависть к нему, когда я представляю, как он держит в объятиях другую или читает письмо от нее, я не в состоянии отделаться от него. Это любовь? — спросила она, подняв на мать вопросительный взгляд. — Это любовь или я просто одержима дьяволом? Он не добр со мной. Я уверена, что он не любит меня. Он никогда мне об этом не говорил. Единственное место, где он ласков со мной…

— В постели? — улыбнулась Элен.

— Да, — ответила Джудит и отвернулась. Ее щеки залил яркий румянец.

Прошло некоторое время, прежде чем Элен заговорила:

— Ты спрашиваешь меня о любви. Разве есть на свете человек, который знает об этом меньше, чем я? Твой отец тоже оказывал на меня огромное влияние. Тебе известно, что однажды я спасла ему жизнь? За ночь до этого он избил меня, и на следующее утро, когда я выехала с ним верхом, мой глаз заплыл и потемнел. Мы ехали одни, сильно отдалившись от эскорта, и лошадь Роберта понесла и скинула его. Он упал в болото на северной границе одного из поместий. Он пытался выбраться, но с каждым движением погружался глубже и глубже. Все мое тело болело после его побоев, и первой моей мыслью было ускакать и оставить его там. Но я не смогла. Знаешь, что потом, когда я спасла его, он посмеялся надо мной и назвал дурой? — Она помолчала. — Я рассказала тебе это, чтобы показать, что я понимаю, какое влияние оказывает на тебя Гевин. Совсем как мой муж. Я знаю, какую он имеет над тобой власть, потому что моя супружеская жизнь была такой же. Я не могу сказать, любовь ли это и любишь ли ты.

Какое-то время они сидели молча, продолжая смотреть на языки пламени.

— А сейчас я спасаю своего мужа точно так же, как ты спасала своего, — заметила Джудит. — В твоем случае твой муж так и не перестал бить тебя, а мой вернется к другой женщине.

— Да, — медленно произнесла Элен.

— А рождение ребенка что-нибудь значило? Элен задумалась.

— Возможно, если бы первый выжил. Но все трое, причем мальчики, умерли. Потом, когда родилась ты и оказалась девочкой… — но не договорила.

— Ты думаешь, что ваша жизнь пошла бы по-другому, если бы первый мальчик выжил? — настаивала Джудит.

— Не знаю. Я не верю, что он бил первую жену, которая родила ему сыновей. Но тогда он был моложе. — Она резко оборвала себя. — Джудит! Ты беременна?

— Да. Уже два месяца.

Джон подскочил, громко загремев доспехами и оружием.

— И вы отправились в этот путь, нося в своем чреве ребенка! — возмутился он. Все это время он сидел так тихо, что женщины совсем забыли о его присутствии. Он в ужасе прижал руку ко лбу. — Виселица будет слишком легким наказанием для меня. Когда лорд Гевин узнает об этом, он подвергнет меня пытке — именно это я и заслуживаю.

Джудит в мгновение ока была на ногах, ее золотистые глаза метали молнии.

— А кто скажет ему? Ты же дал слово держать все в тайне!

— И как же вы собираетесь сохранить это в секрете? — насмешливо спросил Джон.

— Когда настанет пора сообщить об этом, я буду далеко отсюда. — Взгляд Джудит смягчился. — Ты ведь не расскажешь, Джон, хорошо?

Однако выражение его лица не изменилось.

— Не пытайтесь пробовать на мне ваши бабьи штучки. Приберегите их для этого жалкого подобия мужчины, Уолтера Демари.

Их прервал смех Элен. Было приятно слышать ее смех, слишком редко звучавший за годы ее несчастной жизни.

— Как же мне приятно видеть тебя такой, доченька. Я боялась, замужество сломит тебя и лишит силы духа.

Но Джудит не слушала. Джон и так узнал слишком много. Она открыла ему слишком много своих сокровенных мыслей, и теперь ее щеки стали пунцовыми.

— Нет, — со вздохом проговорил Джон. Нужно быть неординарным человеком, чтобы укротить такую, как она. — Больше не проси меня, детка. Я не скажу ничего из того, что слышал, пока ты меня не попросишь.

— Даже Гевину?

Он бросил на нее обеспокоенный взгляд.

— Я его еще не видел. Я бы многое отдал, чтобы узнать, где его держат и в порядке ли он.

— Джудит, — позвала Элен, пытаясь вновь овладеть вниманием дочери. — Ты еще не рассказала мне, почему ты здесь. Уолтер Демари послал за тобой?

Джон опять опустился на стул.

— Мы здесь потому, что леди Джудит сказала, будто мы должны сюда приехать. Она не слушает разумных доводов.

— Нет никакого другого способа, — сказала Джудит, тоже усаживаясь на свое место. — Что они сказали тебе? — обратилась она к матери.

— Ничего. Меня., привезли сюда после смерти Роберта. Целую неделю я ни с кем не обмолвилась ни словом. Даже горничная, которая выносит горшок, не разговаривает со мной.

— Значит, ты не знаешь, где держат Гевина?

— Нет. Только что из твоих слов я узнала, что и он здесь. Что лорд Демари надеется получить?

— Меня, — просто ответила Джудит и, опустив глаза, торопливо рассказала о плане Уолтера аннулировать ее брак.

— Но ведь это невозможно, раз ты носишь ребенка Гевина.

— Именно, — подтвердила Джудит, взглянув на Джона. — Вот одна из причин, почему это надо держать в тайне.

— Джудит, что ты будешь делать? Как ты собираешься спасти себя, Гевина, Джоан и людей твоего мужа? Тебе не одолеть каменные стены.

Джон хмыкнул, чем выразил свое согласие.