 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: Лондон Джек :: Чехов Антон Павлович :: БСЭ :: Самохвалов Максим :: Картленд Барбара :: Ван Ластбадер Эрик :: Толстой Лев Николаевич :: Дик Филип Кинред :: Абдулаева Сахиба Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Господство женщин :: Притчи :: Влюбленный опекун :: Последний дюйм :: Камо :: Психология Я и защитные механизмы :: Чумные псы :: Белое облако Чингисхана |
Немецкие подводные лодки во второй мировой войнеModernLib.Net / Биографии и мемуары / Дениц Карл / Немецкие подводные лодки во второй мировой войне - Чтение (стр. 20)
15. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ВООРУЖЕНИЯ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК Во второй половине 1942 года никто уже не сомневался в том, что, несмотря на большие успехи наших подводных лодок, в тактическом отношении противник оказался сильнее нас. Средства надводного обнаружения, применяемые эскадренными миноносцами, сторожевыми кораблями и самолетами, почти или совсем свели на нет основное тактическое преимущество подводных лодок —скрытность, а вместе с ним и внезапность нападения. Только коренная перестройка подводного флота могла изменить обстановку, сделать ее снова благоприятной для подводных лодок. Следовало улучшить маневренность лодки под водой, то есть создать лодку с большой подводной скоростью хода. Достигнуть этой цели, не меняя водоизмещения лодки, казалось возможным только за счет использования единого двигателя, пригодного для надводного и подводного хода. Из всех имевшихся разработок быстро можно было освоить лишь проект подводной лодки Вальтера, которая приводилась в движение турбиной, работавшей на перекиси водорода. Но чтобы лодки Вальтера вступили в строй, требовалось еще очень много времени. Так рассуждали мы летом 1942 года. А пока необходимо было быстро приспособить лодки имевшихся типов к условиям возросшей эффективности противолодочной обороны противника путем совершенствования их вооружения. Командование подводных сил стало с особой энергией стимулировать разработку различных видов нового оружия, делая многочисленные заказы и предложения фирмам и изобретателям. В памятной записке от 24 июня 1942 года, сразу же после требования о быстрейшем строительстве подводных лодок Вальтера, говорилось о необходимости совершенствования принятого в то время вооружения лодок: «Насколько успешно при строительстве подводных лодок разрешили общие судостроительные и машиностроительные проблемы, настолько много допустили недочетов в вооружении лодок. Совершенствование их оружия как раз и является тем средством, которое способно решающим образом улучшить принятый нами на вооружение тип подводной лодки. Это необходимо прежде всего потому, что при всех своих положительных качествах немецкие подводные лодки из-за слабости оружия во многих отношениях уступают сейчас средствам ПЛО противника…» В последующих разделах памятной записки перечислялось оружие лодок, нуждавшееся в улучшении. Наши требования и пожелания по личному распоряжению главнокомандующего ВМС ускоренными темпами обрабатывались в аппарате начальника вооружений. Наконец 28 сентября 1942 года на специальном совещании представителей различных служб и ведомств, состоявшемся в Берлине у главнокомандующего ВМС, были намечены все необходимые мероприятия. В тот же день о них доложили Гитлеру. К докладу я приложил карты, где показал, насколько за последний год войны сократился «свободный район» в центре Северной Атлантики, недоступный для базовой авиации противника, и какую опасность несло с собой подводным лодкам его дальнейшее уменьшение наряду с применением англичанами новых средств надводного обнаружения. Гитлер же не считал вероятным, что противник организует воздушное патрулирование всей Северной Атлантики. Однако он согласился с нашими предложениями, направленными на быстрейший ввод в строй подводных лодок Вальтера и совершенствование оружия лодок имевшихся типов. Улучшение оружия лодок должно было свестись к следующему: 1. Первоочередными становились мероприятия по борьбе со средствами надводного обнаружения, созданными англичанами. Специальная радиолокационная станция «Fu.М.В.», которая была принята на вооружение в августе 1942 года, значительно облегчила положение лодок. С ее помощью они могли теперь определять факт и время обнаружения лодки противником и во многих случаях своевременно уходить под воду. Это привело к тому, что число внезапных атак лодок с воздуха уменьшилось. Но поисковый радиолокационный приемник имел довольно ограниченный диапазон, и если противник переходил на другие волны, прибор становился бесполезным. В конце августа 1942 года в бою с конвоем «ОN-122» подводные лодки, несмотря на сгущавшийся туман, неоднократно подвергались внезапным артиллерийским ударам эсминцев, не имея возможности заранее определить факт обнаружения лодок кораблями. Вот почему следовало оснастить подводные лодки собственными радиолокационными установками, которые позволяли бы обнаруживать противника даже тогда, когда он не вел радиолокационного поиска. Командование подводных сил предложило оборудовать лодки наряду с уже имевшимися радиолокационными приемниками еще и радиолокационными поисковыми станциями «Fu.М.C.». Это давало командиру подводной лодки возможность, используя в зависимости от обстановки то одну, то другую радиолокационную станцию, своевременно выполнять различные маневры (погружение, уход от преследования, выход в атаку). Необходимость в новом поисковом радиолокаторе была очевидна: существовала опасность, что радиолокатор «Fu.М.В.» может оказаться непригодным. Роскилл пишет: «С введением станции „Fu.М.В.“ наступление в Бискайском заливе, начатое англичанами, казалось, с таким большим успехом, в октябре 1942 года было полностью приостановлено немцами. Английские самолеты, патрулировавшие Бискайский залив, имели радиолокаторы, которые работали на волне длиной 1,5 метра и потому легко засекались нашими поисковыми радиолокаторами. Чтобы вернуть самолетам былую эффективность, англичанам следовало оснастить их новейшей, еще находившейся в стадии разработки аппаратурой дециметрового диапазона. Английское бомбардировочное командование, имевшее приоритет в оборудовании дециметровыми радиолокаторами самолетов, участвовавших в бомбардировках Германии, должно было теперь уступить это право самолетам „бискайской группы“, ибо „провал воздушного наступления против немецких подводных лодок в Бискайском заливе рассматривался в качестве неудачи, ведущей к серьезным последствиям“ (Roskill S.W., Vol. II, p 205) Как и во многих других случаях, английское командование решило этот спор между авиацией, осуществлявшей воздушное наступление на Германию, и авиацией, занимавшейся уничтожением германских подводных лодок, в пользу последней. Это объяснялось тем, что противник все еще смотрел на наши лодки как на главную опасность. Следующим нашим мероприятием была попытка „маскировать“ лодки с целью затруднить противнику их обнаружение в надводном положении. Для этого предполагалось продолжить некоторые уже давно начатые на флоте испытания. Главное командование ВМС обратилось во все специальные научно-исследовательские институты Германии с вопросом: какие еще имеются возможности для защиты подводных лодок от обнаружения ? Однако немецкие ученые не смогли указать никаких других путей, кроме предложенных самими моряками. 2. Ясно было одно: даже если бы и удалось оснастить подводные лодки надежным предупредительным средством — комбинированной радиолокационной станцией, предназначенной для наблюдения и выявления работы радиолокационной станции противника, — отдельные случаи внезапного нападения самолетов противника все равно продолжали бы иметь место. И всякий раз, когда это происходило, командиру приходилось делать исключительно трудный выбор. Если он решался уходить на спасительную глубину и начинал необходимый для этого маневр, когда самолет уже бросал бомбы, вероятность уничтожения лодки оказывалась весьма большой. Если же командир ввиду нехватки времени принимал решение отразить нападение самолета артиллерийским огнем, тогда между самолетом и лодкой завязывался бой, в котором зенитный расчет лодки, находящийся на верхней палубе, легко мог быть уничтожен огнем пулеметов самолета. И все же такой бой приходилось вести, особенно когда лодка не имела возможности погрузиться или когда у нее для этого не было времени. В силу таких причин требовалось прежде всего сделать зенитное вооружение лодки более мощным и надежным. Эта задача оказалась трудной, поскольку и пулеметы и автоматические пушки должны были оставаться на верхней палубе все время, даже при нахождении лодки под водой, а в последнем случае они подвергались бы порче под воздействием морской воды. Чтобы усилить зенитное вооружение лодки, необходимо было расширить мостик боевой рубки, добавив к нему еще одну платформу, на которой следовало расположить дополнительно 20-миллиметровую спаренную зенитную установку „С-38“. Когда в начале сентября 1942 года „U-256“ получила настолько серьезные повреждения, что восстанавливать ее боеспособность вряд ли было целесообразным, мы предложили использовать эту лодку в качестве своеобразного судна-ловушки для самолетов противника. Она предназначалась для борьбы с авиацией противника в Бискайском заливе, а также для сопровождения поврежденных и неспособных погружаться подводных лодок в этом районе. Мы предложили соответствующим образом переоборудовать „U-256“, усилить ее прочный корпус для защиты от бомб, увеличить зенитное вооружение и поставить на мостике дополнительные броневые плиты, защищающие расчеты пулеметов и орудий от артиллерийского огня противника. Преследуя главную цель — помочь лодкам быстро и действенно справиться со все возраставшей воздушной угрозой, командование подводных сил предложило использовать имевшиеся у флота самолеты дальней разведки („Журнал боевых действий штаба подводных сил“, 21 августа 1942 года.) Это предложение оправдывалось тем, что самолеты Ju.88C-6 из состава авиагруппы „Атлантика“ ввиду их небольшого радиуса действия могли прикрывать лодки только на незначительном удалении от берега. Мы уже давно и с большим нетерпением ждали вступления в строй нового самолета Не-177. Он должен был иметь радиус действия порядка 2 200 километров и проникать в районы, где наши подводные лодки при наличии подобных самолетов, которые взяли бы на себя борьбу с воздушным охранением противника, могли атаковать его конвои. Главнокомандующий ВМС настойчиво добивался от главного командования ВВС гарантии, что с поступлением на вооружение самолетов Не-177 будет разрешено использовать их в военных действиях на море. Эту гарантию ему дали, но машина так и не была принята на вооружение. 3 сентября 1942 года я обратился в штаб руководства войной на море с просьбой „со всей настойчивостью ходатайствовать перед командованием ВВС о создании в интересах подводных сил такой боеспособной машины, которая, обладая еще большим радиусом действий, чем Не-177, могла бы поддерживать наши корабли в Атлантике“ („Журнал боевых действий штаба подводных сил“, 3 сентября 1942 года). Главнокомандующий ВМС поддержал эту просьбу перед главным командованием ВВС. 3 октября 1942 года мы получили от ВВС следующий ответ: „Требование создать самолет, который мог бы прикрывать лодки в любом районе Атлантики, в настоящее время представляется невыполнимым. Это должен быть такой самолет, летно-технические данные которого позволили бы использовать его для бомбардировок Америки. Построить подобную машину очень желательно, однако для производства ее пока еще не созданы технические предпосылки…“ Наверстать в ходе войны то, что при соответствующей доктрине могло быть создано еще в мирное время, оказывалось невозможным. 3. Преследуя ту же цель, командование подводных сил стремилось оснастить лодки более эффективным оружием для защиты от эсминцев. Пока не имелось надежных радиолокационных средств, эсминец еще не представлял большой опасности для подводной лодки, идущей в надводном положении. В большинстве случаев лодка успевала обнаружить эсминец раньше, чем он ее, и потому могла свободно осуществить необходимый маневр. Но теперь угроза внезапного нападения эсминцев ночью и в плохую погоду значительно возросла. В связи с этим было особенно желательно получить возможность уничтожать эсминцы противника, как только они появятся на видимости подводной лодки. Торпедная атака эсминца, не подставляющего своего борта, при стрельбе обычными торпедами очень редко приводила к успеху. Наилучшим средством в подобных случаях могла быть только акустическая торпеда (вскоре поступившая в наше распоряжение), которая автоматически наводилась на цель по шуму винтов корабля и потому поражала его даже при неудобном для атаки положении цели (очень острый курсовой угол). В этой связи необходимо было ускорить производство акустических торпед. Вспомнили мы и о возможности уничтожать противолодочные корабли противника ракетами, для чего был разработан соответствующий метод. 4. В ходе „генерального наступления“, предпринятого командованием подводных сил с целью улучшить вооружение подводных лодок, вновь встал вопрос о боевых качествах обычной торпеды. В моем докладе от 24 июня 1942 года по этому поводу говорилось следующее: „Два с половиной года, истекшие с начала войны, показывают, что, несмотря на напряженнейшую работу по усовершенствованию прибора глубины и взрывателя, они все еще находятся на уровне ниже 1918 года. Многочисленные случаи, когда для потопления обычного грузового судна приходилось выпускать несколько торпед, говорили также о том, что поражающее действие торпеды с ударным взрывателем было явно недостаточным…“ В период с января по июнь 1942 года 404 потопленных судна противника потребовали 816 прямых попаданий. Резкого увеличения числа уничтоженных судов можно было достигнуть путем применения неконтактного взрывателя, позволяющего поражать судно одной торпедой с гораздо большей степенью вероятности. Оснащение торпед неконтактными взрывателями означало бы примерно то же самое, что и увеличение торпедного запаса лодки вдвое. Командование подводных сил надеялось, что намеченное совершенствование оружия подводных лодок оправдает себя. Новый поисковый радиолокационный приемник „Fu.М.В.“, установленный на лодках, уже убеждал в том, что условия, в которых лодкам приходилось вести бой, постепенно улучшались. Число потопленных в 1942 году судов противника было не меньшим, чем раньше, а потери лодок пока не возрастали. К тому же число действующих лодок увеличивалось. Настоящее было сносным, а ближайшее будущее казалось полным надежд. Эти обстоятельства придавали мне уверенность, хотя перспективы подводной войны вызывали в общем некоторую тревогу. 16. ПЯТАЯ ФАЗА БИТВЫ ЗА АТЛАНТИКУ (Октябрь — декабрь 1942 года) Расширение масштабов борьбы с конвоями и действия лодок в удаленных районах С октября 1942 года против конвоев в Северной Атлантике постоянно действовали две группы подводных лодок: одну развернули в завесу в западной части Атлантики, а другую — в восточной части океана. Восточная группа должна была атаковать конвои, шедшие на запад, западная — шедшие на восток. С моего командного пункта лодкам давалась подробная информация о целях; на основе расчетов они получали указания в отношении предполагаемых точек встречи с конвоями. Развертывание подводных лодок в завесы осуществлялось после проверки всех данных о месте и курсе данного конвоя. Как правило, завеса развертывалась на предполагаемом курсе конвоя с расчетом на сближение с ним в дневное время. Опасность того, что корабли и суда конвоя будут незамечены лодками, днем была меньше, чем ночью. Если до конца рассчитанных суток встречи конвой не появлялся, лодки ночью переразвертывались, перемещая свои позиции по курсу движения конвоя. При этом лодки совершали переходы ночью, стараясь сохранить ту же скорость хода, с которой шел конвой. С рассветом вся группа вновь начинала движение навстречу конвою. Это давало лодкам возможность полнее использовать данный район для атак конвоя. Систематически поступавшие на лодки данные радиоразведки, а также не в последнюю очередь особое, «шестое чувство» офицеров штаба, угадывавших малейшие изменения курса конвоев и вероятные противолодочные мероприятия противника, часто вызывали необходимость переразвертывания лодок в новые районы и создания новых групп подводных лодок. В первые дня октября из-за жестоких штормов сорвались две операции против конвоев. Поэтому мы возлагали большие надежды на то, что группе из десяти подводных лодок, развернутой к востоку от Ньюфаундленда, удастся перехватить направлявшийся в Англию конвой «SC-104», встретить который предполагалось 11 октября. Однако только 12 октября командование подводных сил получило от одной из лодок, находившейся на крайнем правом фланге группы, радиограмму о том, что накануне во второй половине дня она заметила сторожевой корабль противника. Из-за помех эту радиограмму приняли и расшифровали с опозданием на целых 12 часов. Предполагали, что этот сторожевой корабль принадлежал к охранению конвоя, и потому, несмотря на запоздалое донесение, группе подводных лодок приказано было идти полным ходом на северо-восток. Если бы это предположение оказалось необоснованным, я должен был бы, как говорят подводники, «гоняться за бабочками», а между тем конвой мог бы спокойно проскочить где-нибудь на юго-западе. Это привело бы к срыву новой операции. В таком случае подводные лодки попросту зря израсходовали бы свой запас топлива и потеряли бы массу драгоценного времени. 12 октября одной из лодок вновь удалось обнаружить встречавшийся уже сторожевой корабль. Лодка начала преследование и в результате сблизилась с конвоем. Между тем шторм утих, хотя море все еще оставалось неспокойным. Но подводным лодкам это оказалось даже выгодным, так как обнаружить их благодаря этому было нелегко. Блестяще проведя несколько атак, подводная лодка «U-221» за две первые ночи потопила семь судов противника, в том числе — танкер «Саутерн Экспресс» (12 390 рег.-бр. тонн). Остальным лодкам удалось потопить всего лишь одно судно из состава конвоя. Такие результаты, конечно, нельзя было считать удовлетворительными. Начиная с 14 октября 1942 года охранение конвоя настолько усилилось, что командиры подводных лодок сочли невозможным проникнуть внутрь кольца охранения при тихой погоде. И в последующие дни борьбы с этим конвоем подводные лодки добивались лишь незначительных успехов, то теряя, то вновь находя свои цели. 24 октября одну из групп лодок развернули юго-восточнее Гренландии. Здесь она должна была встретить конвой, шедший на запад. 25 октября командование подводных сил получило расшифрованную английскую радиограмму, в которой сообщалось место этого конвоя на 22 октября (500 миль к западу от Норт-Чаннела, курс 240 градусов). 24 октября шедшая в том же направлении лодка «U-606» заметила прямо по курсу верхушки мачт эсминца, курс которого, однако, был несколько больше 240 градусов. Группе немедленно приказали идти полным ходом на северо-запад, так как предполагалось, что обнаруженный эсминец принадлежит ожидаемому конвою. Но последний так и не появился. Вместо него 26 октября в центре завесы оказался направлявшийся в Англию конвой «НХ-212». Все это показывает, насколько неточными были исходные данные, на основе которых планировались операции подводных лодок, и какую роль в ведении войны на обширных морских просторах играл случай. Нам оставалось только сомкнуть оба фланга завесы подводных лодок вокруг находившегося в центре конвоя противника. Море было неспокойным, и это мешало противнику обнаружить лодки. Используя создавшиеся условия, лодки в ночь на 29 октября сблизились с конвоем и начали атаки, в ходе которых шесть судов противника общим тоннажем 51 996 рег.-бр. тонн были уничтожены и одно грузоподъемностью 7 350 рег.-бр. тонн — повреждено. Среди потопленных судов оказался крупный танкер (16 699 тонн) «Космос-2». 30 октября подводная лодка, направлявшаяся в американские воды, обнаружила южнее Ньюфаундленда, почти у самого берега, шедший в Англию конвой «SC-107». Счастливый случай привел к тому, что наряду с этим удалось перехватить и расшифровать английскую радиограмму, в которой содержались данные о маршруте этого конвоя. У группы подводных лодок «Фиалка», которую развернули в арктическом районе между Ньюфаундлендом и Гренландией, кончался запас топлива; поэтому было тем более необходимо ускорить сближение лодок с конвоем. Командование подводных сил поставило на карту все. Группу «Фиалка», подтянутую вплотную к границе полосы тумана у Большой Ньюфаундлендской банки, развернули в узкую и неглубокую завесу на ставшем теперь известным маршруте конвоя в надежде, что тот не изменит его. Если бы эта надежда не оправдалась, операция, вероятно, была бы сорвана. Однако я верил в то, что командир английского конвоя предпочтет миновать Большую Ньюфаундлендскую банку без существенных изменений курса. Конвой действительно вошел в центр завесы подводных лодок группы. Правда, вскоре он изменил курс, но шесть лодок уже установили с ним контакт, и оторваться от них он не мог. В последовавших за этим атаках, продолжавшихся две ночи, из состава конвоя «SC-107» было потоплено 15 судов общим тоннажем 87 818 рег.-бр. тонн. Мы потеряли «U-520» и «U-132». По данным англичан, обе лодки уничтожены самолетами охранения конвоя. Мы же тогда считали, что «U-132» погибла, получив повреждения при взрыве атакованного ею ночью транспорта с боеприпасами. Во время действий группы «Фиалка» вблизи Большой Ньюфаундлендской банки группа «Штрейтакст», следуя в широкой завесе в район Фритауна, встретила к западу от Канарских островов конвой «SL-125». Он направлялся в Англию. В многодневной схватке и в процессе преследования конвоя подводные лодки потопила из его состава 13 судов общим тоннажем 85 686 рег-бр. тонн. Однако этот успех совершенно неожиданно был омрачен. «Несчастье, постигшее этот конвой, внезапно оказалось для союзников истинным счастьем в другом отношении. В то самое время, когда немецкие подводные лодки стали атаковать конвой „SL-125“, неподалеку отсюда началась проводка первых военных конвоев союзников, направлявшихся в Северную Африку. Если бы противник не был так занят борьбой с „SL-125“, он обнаружил бы в соседних районах интенсивное движение войсковых транспортов и транспортов снабжения, напал бы на них или, по крайней мере, установил бы, какова их цель и что они перевозят. Таким образом, десантные войска союзников могли лишиться возможности использовать важный для них фактор внезапности» (Roskill S.W., Vol. II, p. 213) Высадка союзников в Северной Африке оказалась для держав оси неожиданной. Какова же предыстория этой десантной операции и почему вовремя мы не разгадали ее ? Еще перед вступлением в войну США провели совместно с Англией ряд совещаний, в ходе которых было решено, что в случае участия Америки в войне основные усилия союзников сосредоточатся в Европе. В декабре 1941 года западные союзники вновь подтвердили свой план — сначала разгромить Германию и Италию, а затем уже сообща выступить против Японии. Для этого необходимо было с помощью американских сил вторжения создать в Европе второй фронт. Американский план открытия второго фронта в Европе предусматривал вначале использовать в качестве плацдарма территорию Англии. Однако более тщательный анализ обстановки показал, что провести подобную операцию до 1944 года невозможно. В то же время западным союзникам надо было что-то предпринять еще в 1942 году, ибо они начали опасаться, что в противном случае русские не смогут одни долго противостоять натиску немцев. В результате западные союзники приняли в июле 1942 года решение высадиться в Северной Африке. Они полагали, что смогут быстро овладеть всей Северной Африкой и, таким образом, положить конец нажиму немцев и итальянцев на страны Ближнего и Среднего Востока. Союзники рассчитывали на то, что это окончательно обеспечит их господство в районе Средиземноморья, вследствие чего Испания и французские колонии в Африке определенно займут нейтральную позицию. Овладев Северной Африкой, можно было затем определить, в каком направлении следовало развивать стратегическое наступление на Европу. Планы высадки в Северной Африке держались западными союзниками в строжайшей тайне и осуществлялись весьма скрытно. Как же относилось руководство Германии после вступления в войну Соединенных Штатов к вопросу о втором фронте? Эта проблема с некоторых пор стала предметом постоянных размышлений. Угрозу с запада району, контролируемому державами оси, и особенно Франции и Норвегии, несколько ослабляло строительство береговых укреплений и усиление войск, оккупировавших эти страны. Однако германское руководство продолжало сильно волноваться, полагая, что США могут высадиться в Испании. Не менее вероятной представлялась нам и высадка американских войск в Дакаре с целью оккупации Западной Африки. Эти догадки и предположения подкреплялись всевозможными сообщениями, которые исходили от противника и были рассчитаны на то, чтобы ввести немцев в заблуждение. В то же время Германия не имела никаких конкретных сведений об огромных масштабах истинных приготовлений союзников к планируемому ими вторжению в Северную Африку и ничего не знала ни о стягивании противником колоссального числа торговых судов, необходимых для осуществления крупной десантной операции, ни о погрузке на эти суда войск и военных материалов. Аппарат германской разведки и контрразведки во главе с адмиралом Канарисом подвел нас на этот раз самым непростительным образом. Кстати, следует заметить, что командованию подводных сил флота Канарис не дал за всю войну ни одной полезной сводки о противнике. В ходе войны штаб руководства войной на, море сам довольно удачно оценивал общую стратегическую обстановку. Его отношение к вопросу о возможности вторжения союзников в Европу выражено в оперативной сводке, составленной 20 октября 1942 года, то есть за несколько недель до высадки англо-американцев в Северной Африке. Штаб руководства войной на море полагал тогда, что для открытия второго фронта в Европе западные союзники не имели еще достаточного военного потенциала. В этой же сводке рассматривались и некоторые действия союзников против французских колоний в Северной и Западной Африке. Отмечалось, что с начала октября 1942 года число английских военных кораблей и торговых судов в Гибралтаре увеличилось. Штаб руководства войной на море воспринял это как подготовку к проводке конвоя на Мальту. Замеченные нами подготовительные мероприятия союзников казались слишком незначительными, чтобы думать о готовящейся высадке противника в Северной Африке. К тому же некоторые участки побережья французских колониальных владений в Северной Африке были укреплены и оборонялись войсками вишистского правительства Франции. Штаб руководства войной на море рассчитывал, что эти войска окажут сопротивление вторгающимся силам США и Англии, тем более что после действий Англии в Оране и Дакаре во французском военно-морском флоте по отношению к Англии наблюдались явно враждебные настроения. Нападение на французские колонии, рассуждали мы, приведет западных союзников к окончательному разрыву с Францией и к дальнейшему сближению вишистского правительства с Германией. По этой причине штаб руководства войной на море, основываясь на самостоятельной оценке обстановки, намеревался заинтересовать верховное главнокомандование организацией более широкого взаимодействия с французским военно-морским флотом и тем самым улучшить отношения между Германией и Францией. Штаб не верил в возможность высадки англо-американцев в Северной Африке. Считалось, что «если противник не может сейчас или в ближайшем будущем использовать крупные сухопутные, морские и воздушные силы и обеспечить их переброску или если он не желает окончательного перехода Франции на сторону оси, то он попытается в первую очередь разгромить немецко-итальянский танковый корпус в Африке, вытеснить державы оси из Северной Африки и продвинуться до гранитны Туниса, чтобы создать такую стратегическую обстановку, которая сделает невозможным переход Франции в лагерь держав оси. Заняв этот новый исходный район, противник организует затем наступление на самое слабое место в позициях оси — на Италию». Считался более возможным захват противником Дакара, хотя вероятные политические последствия такой акции, еще теснее сближавшей правительство Виши с Германией, говорили против ее осуществления. В этой оценке обстановки чувствовалась вполне понятная с нашей стороны неуверенность в отношении района высадки противника. В ней определенно подчеркивалось преимущество морской державы, которая при наличии огромного торгового флота может атаковать растянутое побережье континентальной державы там, где это ей удобнее. В результате инициатива находится в руках морской державы. Сухопутная держава в известной мере сможет ослабить угрозу высадки десантов противника с моря только в том случае, если она сумеет организовать защиту всего побережья от нападения противника. Но для этого ей не хватит ни сил, ни средств. Следовательно, она постоянно будет подвергаться риску вести только ответные действия, да и то запаздывая всякий раз с их началом. Поэтому при развертывании своих сил накануне вторжения союзников в Северную Африку штаб руководства войной на море не мог действовать иначе. В случае высадки войск противника в Северной или Западной Африке единственной боевой силой в руках штаба оказывались подводные лодки. При самом благоприятном стечении обстоятельств они могли лишь затруднить противнику вторжение, но никоим образом не сорвать его. Из-за отсутствия конкретных разведывательных данных о месте и времени планируемой противником десантной операции, а также слишком большого количества удобных для высадки районов на побережье большой протяженности заранее стянуть в один район все подводные силы флота было невозможно. Единственным следствием этого явилось бы существенное ослабление усилий, которые мы прилагали к борьбе с торговым флотом противника. Ничего лучшего нельзя было и придумать для противника, чьи силы охранения и торговый флот были предельно заняты решением задач, связанных с десантной операцией. При заблаговременном сосредоточении сил подводного флота постоянно существовала бы опасность, что в результате дезинформации противника лодки могли быть развернуты не в том месте и не в то время. В обоих случаях противник получал преимущество, так как к началу десантной операции лодки оказывались бы уже небоеспособными и нуждались бы в пополнении запасов топлива, воды, боеприпасов и прочего. Поэтому правильно поступил штаб руководства войной на море, не разрешив в период, предшествовавший десантной операции, высылать подводные лодки для противодействия готовившемуся вторжению. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30 |
|||||||