С его точки зрения, только такие удары могут оказать решающее воздействие на Англию, которая будет только радоваться ослаблению подводной войны, грозившему затянуться на несколько недель. Поскольку теперешняя политическая и стратегическая обстановка неизбежно потребует отправки подводных лодок на Средиземное море, следует решительно избегать использования подводных лодок для решения второстепенных задач, ибо это может парализовать подводную войну в Атлантике. Урон, который наносит подводной войне использование подводных лодок для выполнения специальных заданий, нельзя измерять только числом непотопленных кораблей, приходящихся на каждую отдельную подводную лодку. Выпадение одной единицы сказывается на боевых действиях всех подводных лодок. В разведке выпадение одной подводной лодки означает сужение района разведки для всех лодок и уменьшение шансов на обнаружение противника. Обнаружение судов противника — самая трудная проблема подводной войны. Отсутствие одной лодки после обнаружения противника уменьшает шансы на поддержание контакта с ним и на возобновление этого контакта в случае отрыва противника. При нападении на противника шансы на успех каждой отдельной подводной лодки тем больше, чем большее число подводных лодок участвует в атаке, ибо это ведет к распылению сил обороны. Итак, подводные лодки, выделенные для специальных заданий, не только упускают суда противника, которые они могли бы потопить, но и значительно снижают шансы на успех остальных подводных лодок, участвующих в боевых действиях. …В заключение командующий подводными силами еще раз подчеркивает опасность использования подводных лодок для выполнения второстепенных задач, ибо это приводит к ослаблению или прекращению на какое-то время эффективной подводной войны против Англии» («Журнал боевых действий штаба руководства войной на море», раздел С-IV, стр. 220-221; «Журнал боевых действий штаба подводных сил», 10 ноября 1941 года.) Здесь говорится об этом потому, что подводные лодки были решающей силой в выполнении главной задачи — задачи потопления судов противника. Все перебазирования подводных лодок, конечно, имели свой смысл и преследовали определенные цели. Однако по сравнению с тем ущербом, который наносился главной задаче, заключавшейся в потоплении судов противника, все положительное не имело смысла. Уничтожение тоннажа противника требовало сосредоточения сил, а не распыления их. Важным стратегическим принципом войны является стремление собрать максимум сил на направлении главного удара. Поэтому никак нельзя было ослаблять подводную войну, которую мы вели в Атлантике. В Англии знали, какие выгоды могло сулить это ослабление. Там считали, что тактические диверсии, которые имели место и в 1942 голу, избавили их от потерь судов, чего они боялись больше всего. К этим недостаткам, распылению сил и затруднениям, с которыми сталкивалось ведение военных действий в Атлантике, в сентябре 1941 года прибавилось еще одно событие, почти полностью парализовавшее подводную войну. Имеется в виду неблагоприятная военная обстановка на Средиземном море, вызвавшая переброску туда большого числа подводных лодок из Атлантики. Как же сложилась эта неблагоприятная обстановка на Средиземном море ? 30 января 1939 года британское правительство одобрило план ведения войны, представленный адмиралтейством. План был составлен в расчете на войну с Германией и Италией. Он также учитывал возможность активного вмешательства в войну Японии. (Roskill S.W. Vol.1, p.41.) На первом месте в английском плане стоял вопрос о защите атлантических коммуникаций. Этот вопрос был назван «самым важным», ибо потеря коммуникаций повлекла бы за собой «быструю и окончательную катастрофу». Второй по важности проблемой было Средиземное море, где проходили танкеры с нефтью из Персидского залива и торговые суда из Индии и Дальнего Востока. Поскольку пользование средиземноморскими коммуникациями могло стать для Англии невозможным из-за угрозы со стороны Италии, план войны предусматривал для торгового судоходства другой, более длинный путь вокруг мыса Доброй Надежды. Однако в Англии не отказывались от Средиземного моря и считали чрезвычайно важным удерживать в своих руках подступы к Средиземному морю — с запада со стороны Гибралтара и с востока со стороны Красного моря. Английское командование считало, что господство в районе Гибралтара наряду с блокадой Италии позволит обеспечить контроль над атлантическими коммуникациями, проходящими с севера на юг. Именно поэтому английские суда с весны 1940 года направлялись вокруг мыса Доброй Надежды, несмотря на то что Италия в то время еще соблюдала нейтралитет. Поражение Франции в июне 1940 года и выход из войны французского флота повлекли за собой дальнейшее ухудшение положения Англии на Средиземном море. Английское адмиралтейство считало необходимым оттянуть свои корабли из восточной части Средиземного моря и сосредоточить их вблизи Гибралтара. Это решение было вызвано опасениями за коммуникации в Атлантике, которые следовало защищать в первую очередь. После капитуляции французского флота английское адмиралтейство считало невозможным наряду с решением главной задачи в Атлантике, как и прежде, осуществлять контроль в восточной части Средиземного моря. Однако Черчилль вмешался и не позволил провести это решение в жизнь. Воздавая должное доводам, выставленным адмиралтейством, он все же опасался потери Мальты и Египта (Churchill W.S The Second World War, Vol II, pp 390, 392). Все эти моменты иллюстрируют отношение Англии к проблеме Средиземного моря. У стран же оси не было единого плана совместных боевых действий Италии и Германии. Отсутствовал и план ведения войны на Средиземном море. 10 июня 1940 года в войну вступила Италия. Последующие события показали, что Италия не имела никакой стратегической концепции ведения войны на Средиземном море. Италии в первую очередь следовало обеспечить безопасность своих позиций в Северной Африке и расширить их в западном и восточном направлениях. Северное побережье Африки является тем щитом, который прикрывает имеющие большую протяженность берега Италии. Это побережье могло служить исходной базой для действий на море и особенно с воздуха против морских коммуникаций Англии, проходящих в Средиземном море с востока на запад. Надо было использовать его в качестве плацдарма для наступления на Египет и на нефтяные районы Англии на Ближнем Востоке, играющие существенную роль в снабжении Англии нефтью. Предпосылкой для укрепления и расширения позиций в Северной Африке были активные действия итальянского флота против английских военно-морских сил в Средиземном море и в первую очередь захват на Мальте военно-морской авиабазы, которая угрожала итальянским коммуникациям, идущим к Северной Африке. Италия была н состоянии выполнить эту задачу: она обладала достаточно сильным флотом и авиацией. Итальянский надводный флот н подводные силы действовали не так успешно, как этого ждали враги и друзья Италии, учитывая сильный состав ее ВМС. Итальянский флот не проводил наступательных операций прочив военно-морских сил Англии. При встречах с английскими кораблями итальянцы не имели успеха. Количественно сильный подводный флот Италии, действовавший на Средиземном море, даже при незначительных успехах нес большие потери в то время как английские подводные лодки добивались хороших результатов. Гросс-адмирал Редер, получив соответствующие доклады от штаба руководства войной на море, дважды ходатайствовал о переносе центра тяжести боевых действий на Средиземное море. Штаб руководства войной на море еще не знал о намерении Гитлера начать в следующем году силами сухопутной армии и авиации войну с Россией. Переброска сил на Средиземное море должна была обеспечить странам оси захват Ближнего Востока, Германская армия и авиация вместе с итальянскими вооруженными силами получили бы в этом случае возможность внести свой вклад в борьбу с главным противником — Англией. Что же касается флота, то главным театром его военных действий оставался Атлантический океан. Боевые действия в Северной Африке и в дальнейшем развивались неблагоприятно. Зимой 1940/41 года наступление англичан поставило итальянцев перед угрозой потери Северной Африки. И на этот раз они приняли предложенную Гитлером помощь, от которой в 1940 году отказались. В феврале 1941 года Роммель прибыл в Ливию. Развернув стремительное наступление, он отбросил английскую армию к египетской границе. Выполнив эту задачу, он получил от верховного главнокомандования приказ воздержаться от дальнейшего продвижения, так как снабжение его армии находилось под угрозой. И опасения имели все основания. Английское командование знало, в чем заключалась слабость наступления Роммеля. Авиация, подводные лодки и надводные силы Англии, которые базировались на Мальту, атаковали итальянские конвои, следовавшие в Африку. Военное руководство Италии было не в состоянии обеспечить эффективную защиту конвоев на всем пути их следования. Именно в этот момент дала себя знать ошибка итальянцев, которая состояла в том, что они не оккупировали Мальты до начала африканской операции. На необходимость этой акции им неоднократно указывал наш офицер связи при верховном командовании итальянского флота — адмирал Вейхольд. Дало себя знать и то, что итальянский флот не начал наступательных действий против сравнительно слабых военно-морских сил Англии сразу же после объявления войны. Нельзя было решить задачу охраны коммуникаций, идущих в Северную Африку, чисто оборонительными мерами по защите конвоев. Кроме того, война с Грецией вызвала перенапряжение и распыление сил военного и торгового флотов Италии, вследствие чего они страдали еще и от недостатка топлива. Начиная с июля 1941 года из общего числа кораблей и судов, которые участвовали в снабжении войск, действовавших в Северной Африке, итальянцы ежемесячно теряли 70 процентов потопленными и поврежденными. Армия Роммеля испытывала недостаток в предметах снабжения и находилась в опасности. Для выправления положения военно-морским силам приказано было направить на Средиземное море подводные лодки. В конце сентября 1941 года из Атлантики через Гибралтар прошли первые шесть подводных лодок. В начале ноября за ними последовали еще четыре лодки. Приход опытных боевых экипажей на Средиземное море тотчас же дал себя знать. 14 ноября 1941 года «U-81» потопила в районе восточнее Гибралтара английский авианосец «Арк-Ройял», 25 ноября «U-331» потопила в восточной части Средиземного моря английский линейный корабль «Бархэм», а 14 декабря «U-557» потопила западнее Александрии английский крейсер «Галатея». Помимо переразвертывания подводных лодок в конце октября, было приказано перебросить в район Средиземного моря 2-й воздушный флот Германии, которым командовал Кессельринг. Авиация 2-го воздушного флота почти вывела из строя английскую военно-морскую базу на острове Мальта, откуда английские силы осуществляли нападение на итальянские конвои. В результате действий 2-го воздушного флота и подводных лодок, повреждений и потерь, понесенных английским флотом на наших минах, выставленных на подступах к Триполи, а также из-за действий итальянских человеко-торпед в порту Александрия, английский флот и авиация почти прекратили удары по морским коммуникациям, которые использовались африканским корпусом. Роммель, который в конце 1941 года из-за недостатка вооружения и предметов снабжения вынужден был отступить почти на исходный рубеж, в январе 1942 года начал новое наступление. Обстановка на море и в воздухе в центральной части Средиземного моря, где проходили главные коммуникации снабжения, изменилась в нашу пользу. Само собой разумеется, что переброска подводных лодок на Средиземное море значительно ослабила боевые действия в Атлантике. Однако, это было неизбежно: следовало ликвидировать опасность, нависшую над африканским корпусом. Но 22 ноября 1941 года из штаба руководства войной на море был получен новый приказ о переброске всех подводных лодок на Средиземное море и в район западнее Гибралтара. Этот приказ, означавший перенесение центра тяжести боевых действий из Атлантики в Гибралтар, обосновывался следующим образом: «1. Наступление английских войск в Северной Африке, а также подготавливаемая британскими войсками и частями армии де Голля десантная операция во Французскую Северную Африку ставят под сильную угрозу все Средиземное море и Италию. Создание перевеса в силах флота в районе Гибралтара будет иметь чрезвычайно важное значение для улучшения обстановки и предотвращения кризиса, поскольку этот район — узел коммуникаций, по которым суда следуют с запада в Средиземное море и из Средиземного моря на запад. 2. Сложившаяся обстановка и чрезвычайная важность сохранения позиций на Средиземном море вынуждает нас к массированному использованию подводных лодок на направлении главного удара до восстановления положения» («Журнал боевых действий штаба руководства войной на море», раздел А, 22 ноября 1941 года.) 29 ноября 1941 года штаб руководства войной на море потребовал развернуть на позициях по обе стороны Гибралтарского пролива 15 подводных лодок. Еще 10 лодок должны были находиться на позициях а восточной части Средиземного моря. Постоянное выполнение этого требования означало использование всех боевых подводных лодок на Средиземном море и прекращение боевых действий в Атлантике. Я был противником такого использования подводных лодок и особенно возражал против развертывания их в районах западнее и восточнее Гибралтарского пролива. В многочисленных устных и письменных докладах, а также радиограммах в адрес штаба руководства войной на море я пытался отстоять свою точку зрения и добиться возвращения в Атлантику подводных лодок, действовавших в районе Гибралтара. («Журнал боевых действий штаба руководства войной на море», раздел С-IV, стр. 242, 260-201, 285-286, 290-295.) Считалось маловероятным, что для предстоящего наступления из Египта англичане будут подтягивать силы с запада через Гибралтарский пролив по растянутым коммуникациям Средиземного моря. Я предполагал, что своей армии в Египте они уже доставляют подкрепление и продовольствие, но не с запада, а с востока, то есть английские транспорты огибают мыс Доброй Надежды и через Красное море проходят в Суэцкий канал («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 26 ноября 1941 года.). Ныне известно, что это предположение было правильным. Мы сомневались в достоверности данных о якобы подготавливаемой десантной операции во Французскую Северную Африку (район Орана или Алжира), о чем сообщалось 21 ноября в сводке германского морского командования в Италии. В западной части Средиземного моря не было заметно никаких признаков готовящейся операции. Правда, в Гибралтаре к этому времени было сосредоточено большое число транспортов, но это происходило всякий раз, когда готовилась отправка конвоев в Англию, так что ничего необычного в таком сосредоточении судов не было. Для обеспечения десантной операции следовало усилить в Гибралтаре военно-морские силы, в то время как они, наоборот, были значительно ослаблены вследствие потопления авианосца «Арк-Ройял». В этой связи считалось неоправданным с оперативной точки зрения постоянное пребывание 15 подводных лодок на позициях в районе Гибралтара. С тактической точки зрения развертывание их там также было неправильным. Район Гибралтара находился под постоянным контролем английской авиации, базировавшейся на расположенную в непосредственной близости от него авиабазу. К тому же английское командование в любую минуту могло выставить по обе стороны от Гибралтарского пролива корабли противолодочной обороны. Следовало также учесть, что после прорыва наших подводных лодок в Средиземное море а конце сентября 1941 года Англия с целью усиления противолодочной обороны в районе Гибралтара оттянула свои силы из Атлантического океана, тем более что очень скоро в Атлантике стал наблюдаться спад активности германских подводных лодок. Наши подводные лодки, развернутые на позициях в районах западнее и восточнее гибралтарского пролива, постоянно подвергались опасности и поэтому почти все время находились в подводном положении. Это затрудняло наблюдение за обстановкой и привело соответственно к сокращению числа обнаруженных кораблей противника. За весь период пребывания на позициях лодки фактически так и не установили, где проходили коммуникации, по которым суда противника следовали с запада на восток. Находясь большую часть времени в подводном положении и будучи «привязанными» к своим позициям, подводные лодки вынуждены были ждать, когда судно противника случайно наткнется на одну из них, — только тогда могла идти речь об атаке. Кроме того, появились потери. Если первые четыре подводные лодки, совершившие прорыв через Гибралтарский пролив, потерь не понесли, то из состава второй группы одна лодка погибла. В результате усиления противолодочной обороны противника в дальнейшем погибли еще три подводные лодки, а пять были тяжело повреждены авиационными противолодочными бомбами при попытке прорваться в Средиземное море. Это вынудило их вернуться в базу на побережье Бискайского залива. Итак, 33 процента боевых подводных лодок было выведено из строя. В этих условиях очень тяжело было возвратить в Атлантический океан подводные лодки, находившиеся на Средиземном море. Из Атлантического океана в Средиземное море через Гибралтарский пролив проходит сильное течение (лишь вблизи берегов это течение имеет противоположное направление). Оно облегчает проникновение подводных лодок через Гибралтарский пролив в Средиземное море, ибо втягивает подводные лодки, ушедшие под воду от наблюдения. Однако при проходе их из Средиземного моря на запад, в Атлантический океан, это же самое течение является серьезным препятствием. Движение в надводном положении против течения могло происходить только в ночное время, но уложиться в одну ночь им никак не удалось бы, а двигаться в надводном положении в светлое время суток в данной обстановке значило бы погубить подводную лодку. Движение в подводном положении, на которое мы должны были ориентироваться, учитывая сильную противолодочную оборону противника, в середине пролива почти невозможно из-за стремительного течения, несущего погруженную подводную лодку обратно в Средиземное море. Плавание у берегов пролива слишком опасно в военное время. Одним словом, подводные лодки, переброшенные из Атлантики на Средиземное море, попадали в мышеловку. («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 18 декабря 1941 года.) Вот почему следовало очень серьезно взвесить, какие силы нужно было направить на Средиземное море, поскольку из-за трудности перевода в Атлантику они уже не могли принимать участия в операциях в других районах. В этом заключалась суть проблемы боевого использования подводных лодок на Средиземном море. Следует еще раз подчеркнуть, что самой главной задачей германских военно-морских сил, и в первую очередь подводного флота; задачей, превосходящей по своему значению все остальные, являлось ведение военных действий против торгового судоходства на жизненно важных коммуникациях Англии в Атлантике. Там проходила основная жизненная артерия Англии, питаемая США. Соответственно этому и Англия считала своей важнейшей стратегической задачей защиту этих коммуникаций. Следовательно, оттягивать силы из Атлантики для других целей можно было только в самом критическом положении и в таких масштабах, которые необходимы были для исправления этого положения. Командование германского флота вынуждено было высшей инстанцией перебрасывать свои силы из Атлантики на Средиземное море. Штаб руководства войной на море в свое время настаивал перед политическим руководством Германии осуществить стратегически оправданное наступление на Египет и Ближний Восток. Он считал, что это наступление можно провести, не вводя германские военно-морские силы на Средиземное море. Но расчеты штаба не оправдались. Итальянский флот не смог самостоятельно справиться с задачами, возникшими на Средиземном море при наступлении в Северной Африке. Поэтому в конце концов пришлось направить на Средиземное море наши подводные лодки. Они в значительной степени помогли ликвидировать создавшееся там опасное положение, но оказались неспособными самостоятельно решить проблему снабжения наших сил на Средиземном море. Господство на коммуникациях, идущих в Северную Африку, прежде всего было вопросом нашего господства в воздухе, которого можно было достигнуть лишь путем ликвидации английских баз на Мальте. Поэтому перевод подводных лодок на Средиземное море следовало максимально ограничить. По моему мнению, ничем нельзя было возместить полное обнажение позиций в Атлантике и приостановку боевых действий в этом районе на семь недель. Штаб руководства войной на море очень неохотно уступал моим возражениям против использования подводных лодок на Средиземном море и в районе Гибралтара. Даже когда 7 декабря 1941 года в войну вступила Япония, что, несомненно, сковало английские военно-морские силы на Дальнем Востоке и сделало весьма маловероятной десантную операцию силами англичан и армии де Голля, наше командование все еще продолжало считать направлением главного удара район Средиземного моря. Массированное использование подводных лодок в районе Гибралтара весьма неблагоприятно отразилось на подводной войне против США, которую мы развернули в начале 1942 года. Справедливость моего отрицательного отношения к массированному применению подводных лодок в районе Средиземного моря и требование не забывать, что главным театром для них была Атлантика, позже подтвердили официальные английские источники, в которых описывался этот период боевых действий германских подводных лодок на Средиземном море. В книге Роскилла «Войиа на море» указывается: «Дело не только в том, что немецкие подводные лодки понесли весьма ощутимые потери на новом театре военных действий (в течение ноября — декабря там было потоплено не менее семи лодок). Переброска немецких лодок из Атлантики принесла нам благодатное облегчение на этом жизненно важном театре военных действий. Когда германское командование приказало перебросить подводные лодки на Средиземное море, оно ничего не знало о намерении японцев 7 декабря вступить в войну. Поэтому оно не могло предвидеть, что новый союзник сыграет большую роль в деле поддержки Италии и спасения армий стран оси в Африке. Однако весьма сомнительно, чтобы переброска немецких подводных лодок принесла противнику какие-либо преимущества на длительное время, особенно если учесть, что с переходом подводных лодок на Средиземное море неизбежно пошло на убыль их наступление в Атлантике» (Roskill S.W. Vol I, p 540). В связи с рассмотрением вопроса о сокращении числа подводных лодок в Атлантике следует упомянуть н о боевых действиях надводных кораблей, н о их влиянии на подводную войну. Для решения стратегической задачи германского военно-морского флота, которая заключалась в ведении войны против торгового судоходства Англии, гросс-адмирал Редер с первых же дней войны смело использовал и крупные надводные корабли: линейные корабли, броненосцы и крейсера, — несмотря на их малое число. Учитывая задачу, стоявшую перед этими кораблями, им было дано указание избегать столкновений с превосходящим или даже равным по силе противником. Их главная задача состояла в потоплении торговых судов. Кроме того, штаб руководства войной на море, посылая эти корабли в Атлантику, ждал сильной реакции со стороны противника: увеличения числа кораблей охранения в составе конвоев, привлечения в некоторых случаях даже линейных кораблей во всех районах, где можно было ждать появления наших кораблей. Итак, переброска в Атлантику крупных кораблей явилась следствием правильной стратегической концепции. Еще до начала войны в Атлантику отправили линейные корабли «Дейчланд» и «Граф Шпее», чтобы в случае войны они своевременно прибыли в назначенные им районы боевых действий. Осенью 1940 года для борьбы против торгового судоходства туда же вышел броненосец «Адмирал Шеер». За ними последовал тяжелый крейсер «Хиппер», а в январе 1941 года — линейные корабли «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Судьба «Графа Шпее» известна всем. Действия остальных крупных кораблей протекали успешно, несмотря на превосходящие силы противника. «Адмирал Шеер» потопил девятнадцать судов общим тоннажем 137 000 рег.-бр. тонн и отправил в Германию в качестве трофеев два танкера. Он находился в море 161 сутки. Оба линейных корабля за два месяца потопили судов общим тоннажем 116 000 рег.-бр. тонн, а «Хиппер» потопил 14 судов и тяжело повредил английский крейсер «Бервик». Штабу руководства войной на море удалось также сковать вооруженные силы противника. В состав охранения английских конвоев, с которыми в Атлантике встретились «Шарнхорст» и «Гнейзенау» 8 февраля и 7 марта 1941 года, входило по одному линейному кораблю. В соответствии с приказом наши линейные корабли не напали на эти конвои. Учитывали, что в случае повреждения этих линейных кораблей в бою ставилось под угрозу их дальнейшее пребывание в боевой готовности п Атлантическом океане. Однако 7 марта силами двух подводных лодок — «U-105» и «U-124» удалось организовать преследование конвоя, обнаруженного в районе северо-восточнее островов зеленого Мыса. Адмирал Лютьенс, командовавший группой, в которую входили оба германских линейных корабля, с целью облегчить действия наших тяжелых кораблей поставил перед подводными лодками задачу уничтожить английский линейный корабль «Малайя», сопровождающий конвой. Но им не удалось этого сделать. Зато подводные лодки потопили пять судов из состава конвоя, и только спустя две недели «U-106» или «U-105» при атаке конвоя добилась попадания торпедами в «Малайю», который находился в составе сил охранения конвоя, следовавшего через Южную Атлантику в Англию. Действия крупных надводных кораблей в эти месяцы, когда в Атлантике находилось небольшое число подводных лодок, явились своевременной и эффективной помощью подводным лодкам. После первого нападения «Адмирала Шеера» на английский конвой 5 ноября 1940 года англичанам приходилось вводить в состав охранения конвоев линейные корабли, что, несомненно, создавало известные трудности для английского флота и распыляло его силы. Однако то, в чем командующий подводными силами был заинтересован более всего, не произошло: силы охранения английских конвоев, предназначенные для борьбы против наших подводных лодок, не уменьшились, и воздушное наблюдение за ними не ослабло. К сожалению, в последующие месяцы произошли события, которые отрицательно сказались на всем ходе подводной войны. Они явились следствием того, что линейные корабли «Гнейзенау» и «Шарнхорст», а позднее и «Принц Ойген» базировались на Брест. 22 марта 1941 года, после двухмесячных действий в Атлантике, оба линейных корабля вошли в Брест. У «Шарнхорста» были повреждены двигатели, и он на долгое время вышел из строя. 6 апреля 1941 года «Гнейзенау», находясь на стоянке в Бресте, подвергся воздушным атакам и получил одно торпедное попадание и четыре бомбовых. Корабль был выведен из строя на несколько месяцев. Для ремонта линейных кораблей из всех германских баз, расположенных на побережье Бискайского залива, в Брест были направлены немецкие судостроители и суда-ремонтники (около 800 человек), которые до этого ремонтировали боевые подводные лодки, возвращавшиеся из боевых походов. Понятно, что вследствие отсутствия рабочей силы ремонт подводных лодок затягивался на долгое время. Все это мешало эффективному использованию и без того малого числа боевых подводных лодок, снижало среднюю цифру потопленных кораблей и в итоге было выгодно противнику. Я возражал против переброски рабочих, занятых ремонтом подводных лодок, главного боевого средства в войне против Англии, и считал, что для ремонта линейных кораблей следовало брать рабочих с германских верфей, на которых обычно производится ремонт надводных кораблей. Учитывая успехи, достигнутые крупными надводными кораблями, и то влияние, которое они оказывали на характер боевых действий противника, мы все же не имели права упускать из виду главную задачу, состоявшую в потоплении тоннажа противника, ибо только это могло приблизить нас к приемлемому для Германии окончанию войны. Для решения данной задачи подводная лодка была наиболее эффективным и с точки зрения затрат наиболее экономичным средством борьбы в войне против Англии. Во всяком случае нельзя было допускать ослабления подводных сил. Тем не менее летом 1941 года соотношение числа находившихся в море боевых подводных лодок к их общему числу значительно ухудшилось. В интересах подводного флота мы требовали целеустремленного использования ограниченных производственных мощностей наших верфей. Необходимость в этом стала особенно очевидной, когда отчетливо выявилась невозможность действий крупных надводных кораблей в Атлантике. Все эти соображения были вновь изложены в докладной записке главнокомандующему военно-морскими силами 26 ноября 1941 года. В ней отмечалось следующее: «Командующий подводными силами считает, что благодаря сокращению сроков ремонта подводных лодок удается значительно увеличить число одновременно действующих боевых подводных лодок. Поэтому самой эффективной и необходимой мерой увеличения числа боевых подводных лодок, готовых к выходу в море, следует считать создание постоянного контингента рабочих для ремонта подводных лодок. Учитывая обстановку, создавшуюся в промышленности, нельзя рассчитывать на приток рабочих на флот извне. Поэтому военно-морские силы, по-видимому, вынуждены будут увеличивать число рабочих, занимающихся ремонтом подводных лодок, за счет собственных ресурсов. Отсюда вытекает необходимость использовать судоремонтников, находящихся в распоряжении военно-морского флота, только для строительства или ремонта тех военных кораблей, которые крайне необходимы для ведения боевых действий. Учитывая острую нужду в судоремонтниках, Командующий подводными силами предлагает в каждом отдельном случае особо изучать вопрос о том, насколько ремонт линейных кораблей и крейсеров, а также ремонт и строительство эскадренных миноносцев необходимы для ведения войны. Мы воюем с двумя сильнейшими морскими державами, которые господствуют в Атлантическом океане, являющемся решающим театром морских сражений. Действия наших военно-морских сил в этом районе были отважными. Однако времена действий надводных кораблей прошли. Использование крупных надводных кораблей не принесет ожидаемого успеха. Очень скоро из-за контрмер противника оперативная задача наших надводных кораблей изменится, и вместо нападения на коммуникации противника они вынуждены будут уклоняться от столкновения с превосходящими силами противника. Снабжение путем использования надводных транспортов оказалось невозможным. Итак, только подводная лодка способна проникнуть в районы, где господствует противник, и длительное время вести там боевые действия, ибо ей не придется сталкиваться с превосходящими силами противника.