Близкая женщина

      – Ну, – поинтересовался Майкл, – как вам?
      – Неплохо, – ответила она и улыбнулась. – Да что там: просто замечательно!.. Конечно, с мебелью все будет смотреться иначе. Но мне и сейчас так нравится!
      – Да, мне тоже. Ну а когда вы обставите комнаты…
      – Знаете, Майкл, я хочу купить несколько ковров, всякие мелочи, пепельницы и тому подобное… Это так приятно – заниматься своим домом.
      Охваченная радостным возбуждением, Даника прошла на кухню.
      Майкл следовал за ней.
      Даника придирчиво осмотрела пол, выложенный темной плиткой, и идеальный потолок.
      – Прелесть! – повторила она, просияв. – Я влюблена в эту кухню!
      Она открыла холодильник. К удивлению Даники, он уже работал. Закрыв дверцу холодильника, она подошла к газовой плите.
      Даника с торжественным видом повернулась к Майклу.
      – Ну вот, – воскликнула она, – теперь мне не придется скучать, у меня есть чем заняться!
      Она торопливо прошла в холл, чтобы отрегулировать отопление.
      – Чем же вы намерены заняться? – спросил Майкл, стараясь не отстать от нее.
      – Теперь у меня есть дом, и я собираюсь в нем немножко пожить.
      – Немножко – это сколько?
      – Пару дней, может быть, – задумчиво ответила она. – Нечего спешить с возвращением в Бостон. Блейк все равно в отъезде, да и миссис Хэнна отдохнет без меня.
      – Вы, что, собираетесь здесь ночевать?
      – А почему бы и нет?
      – Боже мой, Даника, но ведь дом совершенно пустой!
      Она небрежно передернула плечами. Идея заночевать здесь нравилась ей все больше и больше.
      – Здесь, я полагаю, найдутся магазины, и я смогу купить то, что мне понадобится.
      – Само собой, но…
      – Я все равно планировала покупать кастрюли, сковородки и все такое; куплю я и чай, масло, яйца… Мне много не надо.
      Майкл молча наблюдал за ней. Даника подошла к окну и провела ладонью по свежевыкрашенному подоконнику. Потом опустилась на корточки и стала рассматривать швы между плитками. Ее радостное возбуждение передалось и Майклу. А может быть, он просто наслаждался возможностью видеть ее?.. Как бы там ни было, ее радость была такой искренней и чистой!
      – Даника! – окликнул он. – А где же вы собираетесь спать?
      Она задумалась, но только на мгновение.
      – Да, этого я не учла, – растерянно пробормотала она.
      Идея спать на голом полу не показалась ей привлекательной. Впрочем, в этом была своя прелесть.
      – Можно же достать матрас, одеяло, – воскликнула она и вопросительно посмотрела на Майкла, который в сомнении покачал головой. – Вы думаете, я сошла с ума?
      – Нет-нет. Просто… немного удивлен. Я и не предполагал, что вы способны жить в походных условиях.
      – Так вы считаете, что мне это не под силу?
      Она нисколько не обиделась. В голосе Майкла было столько доброты, и кроме того, он совершенно прав.
      – Что ж, лиха беда начало, – бодро закончила она.
      Ее голос чуть дрогнул, и она пристально посмотрела на Майкла. У него такие прекрасные карие глаза, такой завораживающий, добрый взгляд… Этот взгляд странно будоражил ее. В самом Майкле было нечто, что притягивало ее, – Данике так хотелось, чтобы ее оценили. И сейчас она чувствовала, что Майкл восхищается ею, и наслаждалась этим.
      – Даника… – совсем тихо позвал он и умолк, смутившись.
      Он едва сдержался, чтобы не заключить ее в свои объятия.
      – Вы сегодня побрились? – тоже негромко произнесла она. – Не то что в прошлый раз.
      – Тогда я не знал, что встречу вас, – вырвалось у него.
      – Но ведь и сегодня вы не могли знать…
      – Разумеется, я не знал, что вы приедете. Я просто возвращался из города домой и увидел ваш автомобиль… Впрочем, я каждый день наблюдал за вашим домом, я очень рад вашему приезду, – признался он. – Но вам, наверное, совсем необязательно знать об этом. Так будет проще.
      Даника отвела глаза. Ничего себе – проще. Да она давно не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас – после его признания.
      – Приятно сознавать, что рядом есть живая душа, – чуть слышно проговорила она.
      – Тогда будем друзьями?
      – Я думала, что мы уже друзья, – просто и трогательно сказала она.
      Майкл не мог отвести от нее глаз. Нужно было сказать что-то, продолжить разговор, иначе он не мог за себя поручиться. Она была такая близкая и такая… недоступная!
      – Хотите отправиться за покупками прямо сейчас? – спросил он поспешно. – За кастрюлями, сковородками, матрасом и прочим…
      – Конечно! – с энтузиазмом воскликнула она. – Но вам совсем не обязательно ехать со мной…
      – Раз я – ваш друг, то как же я могу бросить вас одну в незнакомом городе?
      – Но я уже была здесь и, надеюсь, не заблужусь.
      На самом деле ей было очень приятно его предложение.
      – То, что вы здесь были, ровным счетом ничего не значит. Вам совершенно необходим провожатый и наставник. Кто же будет давать вам ценные советы, сдерживать ваш покупательский пыл, помогать вам?!
      Не успела Даника ничего возразить, как он решительно взял ее под руку, и они вместе двинулись к двери.
      – Магазины магазинам рознь, – энергично продолжал он. – А я точно знаю, где есть то, что вам нужно. Мы сэкономим кучу времени.
      – Мы? – переспросила Даника.
      – Если вы откажетесь, – он остановился на пороге, – я целый день буду мучиться, что вас обдерут, как липку.
      – Но, Майкл, я не могу отнимать у вас время!
      – А что в этом такого? Я же сам не против.
      – А как же ваша работа? Ведь вы, насколько я помню, писатель?
      – Вот именно. И самое замечательное в моей профессии то, что я могу свободно распоряжаться своим временем. Я все равно поехал бы в город, а теперь у меня будет компания.
      Он шагнул к двери, но Даника его остановила.
      – Майкл!
      Он посмотрел на нее сверху вниз, словно приготовившись к решительным действиям, если она начнет возражать, но она только сказала:
      – Я вам так благодарна!
      – За что? – удивился он.
      – За то, что успокоили меня… – Даника кивнула в сторону своей машины и опустила глаза.
      Ей и теперь было не по себе. Мысль о Блейке по-прежнему причиняла ей боль, но теперь, по крайней мере, она не чувствовала себя такой одинокой.
      – В общем, спасибо за все, – вздохнула она.
      – Я ничего не сделал для вас.
      – Главное, вы оказались рядом в нужную минуту.
      – Что ж, тогда будем считать, что мы в расчете.
      – В расчете?
      – Ну да. Мне ведь тоже было ужасно одиноко. – Он улыбнулся мальчишеской улыбкой. – Вместе бездельничать будет гораздо веселее.
      Неожиданно для самой себя Даника крепко сжала его руку. Она оказалась в новом месте, и у нее были новый дом и новый друг. Если Блейк обманул ее и в последний момент отказался ехать, тем хуже для него! А она, Даника, будет наслаждаться жизнью!
      Они отправились за покупками на «Блейзере» Майкла. Для этой цели он подходил гораздо лучше. Им потребовалась пара часов, чтобы закупить все, чтобы Даника могла устроиться на ночь.
      – Вы действительно решили остаться? – поинтересовался Майкл, когда они выбирали в маленьком магазинчике стеганое одеяло ручной работы. – Мне кажется, стелить на пол такое роскошное одеяло – просто святотатство! – шутливо негодовал он.
      На самом деле его волновало не это обстоятельство, а то, что она будет в доме совсем одна. Может быть, стоит рискнуть и предложить Данике переночевать у него? Увы, об этом можно было только мечтать. Майкл понимал, что это совершенно невозможно.
      – А по-моему, будет чудесно! – сказала она, имея в виду одеяло. – Ведь все это пригодится, когда привезут кровати. Это куда лучше, чем выбрасывать деньги на матрасы, пледы и тому подобное… В самом деле, – серьезно продолжала она, словно размышляя вслух, – нужно подобрать и другие одеяла в тон этому. И еще подушки… Раз уж мы здесь, то… – Тут она запнулась и, взглянув на него, виновато проговорила: – Простите, вам, наверное, все это ужасно скучно.
      – Что вы такое говорите! Мне нравится смотреть, как вы делаете покупки. С таким воодушевлением! Послушайте, – сказал он, отважившись обнять ее за плечи, – я как-то сопровождал женщин по магазинам и с тех пор зарекся это делать. Они хватаются то за одно, то за другое, мечутся туда-сюда, выходят из магазина, ничего не купив, а потом тут же возвращаются назад… Но с вами совсем другое дело. Вы получаете от этого удовольствие, и ваша радость заразительна. Неужели у меня угнетенный вид?
      Майкл действительно и сам вошел в азарт и нисколько не скучал.
      – Да вроде бы нет, – призналась Даника. – Но все-таки мне неловко, что…
      – Ну, это уж ваши проблемы! – заявил он с улыбкой и жестом поманил продавщицу.
      – У вас найдутся одеяла в тон этим двум? – поинтересовался Майкл.
      Выбрав одеяла и подушки с вышивкой для кроватей, которые должны были стоять в комнатах для гостей, Даника решила, что на первый раз постельных принадлежностей достаточно, и они вышли из магазина.
      Майкл и вправду прекрасно знал, где что можно купить, знал все небольшие магазинчики, где можно было купить и одеяла, и белье, и другие необходимые предметы – кастрюли, сковородки, стеклянную посуду. Кроме того, он знал одно уютное кафе на Док-сквер, где можно было перекусить. Туда они и отправились.

* * *

      – Вот уж не думала, что все так замечательно сложится, – призналась Даника. – Честно говоря, я уезжала из Бостона совсем в другом настроении…
      Майкл с готовностью разделил ее энтузиазм.
      – И я тоже, – кивнул он. – Я был уверен, что день, как и все предыдущие, будет ни то ни се.
      – Вот уж не верится, – удивилась Даника, – вы можете писать или просто бездельничать. Словом, жить в свое удовольствие…
      – Опять что-то грустное вспомнилось? – спросил Майкл, увидев, что по ее лицу пробежала тень.
      – Ничего. Просто позавидовала, что вас ничего не связывает… Полушайте, Майкл, – вдруг спохватилась она, – я ведь даже не знаю, женаты вы или нет! Господи, какая же я глупая! – добавила она едва слышно.
      – И спрашивать нечего. Ответ вам известен.
      – У вас нет жены?
      – До женитьбы дело как-то не доходило, – пожал плечами Майкл. – У меня были серьезные отношения с женщинами, но, к счастью, ни одна из моих приятельниц не настаивала на браке.
      – Неужели?
      – Независимые женщины не слишком подходят для семейной жизни…
      – Но это вас, похоже, не очень огорчает?
      – Вообще-то, я еще не готов к тому, чтобы обзавестись семьей, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Мне приходится много ездить, заниматься исследовательской работой. Я люблю свою работу. Я возвращаюсь домой, чтобы засесть за письменный стол, а писательство требует уединения… Но у меня есть настоящие друзья. Когда мне одиноко, я спешу к ним… Но, признаться, иногда я жалею…
      – Жалеете о чем? – нетерпеливо спросила Даника.
      – Жалею о том, что у меня нет жены, нет детей. В моем доме слишком тихо. Бывают минуты, когда я думаю, что отдал бы все на свете, только бы у меня была семья. Моя семья!.. Я мечтаю о жене, с которой можно было бы поговорить обо всем, открыть ей свою душу. Мечтаю о ребятишках – шумных, озорных, но таких любимых…
      Майкл поднял глаза на Данику.
      Она не отрываясь смотрела на него, пытаясь улыбнуться. Ей было не по себе. Он говорил о том, о чем всегда мечтала она сама, и это ее испугало.
      – Теперь понимаю, почему вы писатель, – наконец промолвила она. – Вы умеете передать то, что чувствуете…
      – Так-то оно так, но иногда я сомневаюсь, что это у меня хорошо получается. Не знаю, может быть, я недостоин иметь семью? По крайней мере, если я хочу иметь детей, то для начала мне следовало бы взять на себя определенные обязательства…
      Даника подумала, что о том же самом она часто говорила с Блейком и с матерью. Но Майкл казался много моложе Блейка, взъерошенные волосы делали его похожим на мальчишку. Он был таким живым, таким непосредственным, а Блейк всегда обдумывал каждое свое слово, казалось, он задумывается, прежде чем сделать каждый свой шаг.
      – В жизни не так все просто. Вы это сами говорили. Вам нравится чувствовать свою свободу, нравится путешествовать, писать… – Она помолчала. – Потом наступает время выбора и принятия решений. Но это не значит, что у нас не остается заветных желаний…
      Майкл понимал, что она говорит и о себе. В ее голосе и взгляде сквозила та же печаль, которую он заметил, когда впервые увидел ее у моря.
      – А у вас они есть? – спросил он.
      – Что?
      – Заветные желания.
      – Я такая же, как все: иногда мне тоже кажется, что все плохо. И все же у меня есть то, чего нет у многих других людей.
      Но ему куда больше хотелось расспросить Данику о ее заветных желаниях.
      В этот момент подошла официантка и принесла их заказ. Чтобы увести Данику от грустных мыслей, Майкл завел разговор о Кеннебанкпорте. Однако позже, уже в супермаркете, он снова вернулся к прерванному разговору.
      – Ну так как же, Даника, – начал он, – чем вы можете похвастаться?
      – Вот я взяла несколько пачек чая, пару десятков яиц, четыре апельсина…
      – Нет, я не о том, – прервал он. – Что в тележке, я и сам вижу.
      Они неторопливо продвигались между стеллажами с товарами. Майкл катил тележку, а Даника шла рядом.
      – Когда мы сидели в закусочной, – напомнил Майкл, – вы заговорили о том, что у вас есть то, чего нет у других людей. Расскажите. Это интересно.
      Даника взяла с полки рулон бумажных полотенец и положила в тележку.
      – Ничего особенного, – сказала она. – Все, как у всех, только немножко лучше.
      – Хороший дом? – спросил он. – Вы это имеете в виду?
      – Ну, хотя бы.
      – Нет, я не об этом, – проворчал он. – Расскажите мне о Бостоне.
      Она протяжно вздохнула и взялась за край тележки.
      – Мы живем на Бикон-хилл.
      – У вас свой особняк?
      – Да, трехэтажный. Перед домом чудесный сад, а за домом дворик, общий с соседями.
      – Я был в одном таком доме. Ничего себе домик. С кухней, гостиной…
      – Да-да, это на втором этаже. Спальни – на третьем, а общие комнаты внизу.
      Даника вдруг звонко рассмеялась. Судя по выражению его лица, такая планировка представлялась ему ужасной.
      – Именно так все у нас и устроено, – продолжала она. – В практическом отношении это наиболее рациональное расположение. Все помещения изолированы, никто никому не мешает.
      – Ясно, – кивнул он. – И все же, мне кажется, все это довольно неудобно…
      – Ничего подобного. Все дело в том, что вы, наверное, не жили в таких домах. Большую часть времени мы проводим на первом и втором этажах. Кстати, дом моего отца в Вашингтоне устроен так же. У вас есть собака? – вдруг спросила она.
      – Простите? – не понял он.
      – Собака есть у вас? – Даника кивнула на полку с консервами для собак, а потом задумчиво посмотрела на Майкла. – Я почему-то ясно представила, как вы бегаете по берегу с ирландским сеттером.
      – У меня действительно была собака, – сказал он, сразу помрачнев. – Она умерла в прошлом году.
      – Простите, мне очень жаль, – вздохнула Даника.
      – Иногда мне хочется завести нового пса, но я не могу забыть своего Хантера. Он у меня был такой красавец!
      – Сколько лет он у вас жил?
      – Девять лет. Я взял его, когда переехал сюда. Для собаки здесь раздолье.
      – Заведите себе собаку! Непременно заведите! – убежденно воскликнула Даника.
      – Мне кажется, что и вы не прочь заиметь пса, – заметил он.
      – Вы правы. Но с этим слишком много проблем…
      – Насколько мне известно, многие семьи в Бикон-хилл держат собак. Хотя бы для охраны.
      – Собак жалко, они сидят взаперти – ни побегать, ни полаять. Только чинные прогулки с хозяевами. Разве это жизнь для животного?!
      – Вы могли бы держать собаку здесь, – сказал Майкл.
      – Честно говоря, мой муж терпеть не может собак, – после некоторых колебаний ответила Даника.
      – Но собака была бы здесь, а он там…
      – Этот дом – для нас двоих, – с грустью улыбнулась она. – Если, конечно, он здесь когда-нибудь появится. Так или иначе собаку все равно пришлось бы потом забирать с собой в город. Мы же не можем здесь жить постоянно!
      Они подошли к кассе. Что касается Даники, то она была совсем не прочь поселиться в Мэне насовсем, а Майкл был бы только рад, если бы ее пес жил здесь, а муж в Бостоне.
      Потом они завезли покупки в дом Даники, а сами отправились прогуляться по берегу. Было ветрено, но тепло, не то что месяц назад. Они молча шли вдоль берега, старательно обходя заполненные водой впадины, обнажившиеся во время отлива.
      – Вы сейчас что-нибудь пишете? – нарушила Даника затянувшееся молчание.
      – Пишу ли я?.. Да, одну небольшую вещь о профессиональном спорте в Америке. Не слишком серьезную. Как раз под настроение.
      – Не слишком серьезную? – переспросила она.
      Для нее-то эта тема была достаточно серьезной. Интересно, знает ли он что-нибудь о ее спортивном прошлом? Лучше бы нет.
      – Вам, наверное, приходится просматривать кучу материалов? – предположила она.
      – Конечно, но это очень интересное занятие. Особенно, когда приходится брать интервью. Мне довелось беседовать со знаменитыми в прошлом спортсменами – хоккеистами, бейсболистами, боксерами. После прошлого года я решил передохнуть.
      – А что было в прошлом году? – поинтересовалась она.
      – Я писал книгу, в которой анализировал религиозные и расовые предрассудки в контексте экономических спадов и подъемов.
      – Серьезная проблема. Но очень любопытная… А книга уже вышла?
      – Выйдет в следующем месяце.
      – Заранее поздравляю. А в чем заключается ваша теория?
      – Предрассудки разного рода набирают особенную силу во время экономических кризисов. В течение многих лет люди и не подозревали об этом. История не терпит сослагательного наклонения. В периоды экономических депрессий люди начинают бояться друг друга. Свои собственные недостатки они приписывают ближним. Особенно, если этот ближний слабее и не может защититься. – Майкл готов был и дальше рассуждать на эту тему, но остановил себя. Вряд ли это так же увлекательно и для Даники. Но Майклу было очень приятно, когда Даника задала следующий вопрос.
      – Много книг вы написали?
      – Четыре.
      – И все они опубликованы?
      Он горделиво кивнул.
      – Вы, наверное, уже привыкли к тому, что в книжных магазинах на полках стоят ваши книги?
      – Вовсе нет! Я и теперь испытываю радость и гордость… И страх тоже.
      – Интересно, а как вы вообще начали писать? – задумчиво проговорила она. – Вы всегда знали, что станете писателем?
      – Сначала я вообще не думал об этом. Я сам из литературной семьи и хотел заняться чем-нибудь другим. Когда я учился в школе, то подрабатывал в архитектурной фирме, которая специализировалась по зеленым насаждениям. Садовник из меня получился никудышный, хотя я разработал для босса один неплохой проект. Потом я бросил школу и принялся колесить по стране на велосипеде. На пропитание я зарабатывал чем придется: мыл посуду, чинил компьютеры… Но настоящие деньги я заработал несколько месяцев спустя, когда отец опубликовал в журналах письма, которые я посылал домой… Потом я поступил в колледж – решил стать дипломатом. Позже в соавторстве с одним из моих преподавателей я написал работу, посвященную русской революции… Даже опыт службы во Вьетнаме пошел в дело. Мои репортажи оттуда шли у издателей нарасхват… В общем, все подталкивало меня к тому, чтобы избрать карьеру писателя, – заключил он. – Как я ни упирался…
      – Все-таки семья победила? – улыбнулась Даника.
      – Победила? – переспросил он. – Что ж, можно сказать и так. Впрочем, нет. Я несправедлив. Во всей этой истории настоящий диктатор – только мой отец, – усмехнулся он. – Остальные не виноваты.
      – У вас большая семья?
      – Два брата, сестра и отец с матушкой.
      – Четверо детей?.. – Даника изумленно распахнула глаза. – Вот вам было, наверное, весело в детстве!
      – Это точно. Спасибо нашей мамочке. Она по натуре беспечная душа. В отличие от отца, который у нас очень практичный человек. Она баловала нас, пока мы были маленькими, а когда мы подросли, нами занялся отец. Бедняжка мама, она так хотела, чтобы из нас вышло что-нибудь путное, а кончилось тем, что все мы так или иначе связали свою судьбу с писательством…
      – Неужели?
      – Ну да. Старший брат Брайс работает вместе с отцом в Нью-Йорке. Младший Кори – редактор собственного журнала, а Чилла пишет для газет футуристические статьи…
      – Чилла?
      – Да, Присцилла. Моя сестра.
      – Она старше вас или младше?
      – Старше на шесть минут, – улыбнулся Майкл.
      – Так вы близнецы! Подумать только! Оказывается, существует человек, как две капли воды похожий на вас?
      – Вообще-то мы не близнецы, – рассмеялся Майкл, – а что называется, двойняшки. И похожи друг на друга не больше, чем обычные брат и сестра. Чилла совсем другая. Она у нас очень энергичная, даже агрессивная. И обожает репортерскую работу. По сравнению с ней я – просто ангел.
      – Что ж, каждому свое, – рассудила Даника. – Главное, что вы хорошо делаете свое дело.
      – Ну, об этом вы еще не можете судить, – усмехнулся Майкл.
      – Я думаю, что это так, – настаивала Даника, полагаясь на свое женское чутье. – Я восхищаюсь вами: вы занимаетесь тем, что вам нравится. И добились успеха… Семья Бьюкенен может вами гордиться!
      Сам Майкл не был так уверен в этом. Кроме того, он понял, что Даника уже обо всем догадалась. Сейчас она свяжет фамилию Бьюкененов с газетным бизнесом, и тогда…
      – Майкл! Вы так и не сказали, чем именно занимается ваш отец? – заинтересованно спросила она.
      – А разве вы еще не поняли?
      Она в раздумье прикрыла глаза и опустила голову. Потом вдруг встряхнулась и расхохоталась.
      – Не могу в это поверить! – воскликнула она изумленно, поворачиваясь к Майклу. – Не может быть! Вы себе не представляете, как мой отец ненавидит вашего!
      Но она уже не хмурилась. Она решила, что не будет принимать в схватке ничью сторону.
      – Почему же, – улыбнулся Майкл, – прекрасно представляю. Не думаю, что они когда-нибудь встречались, но если это произойдет, я бы предпочел оказаться в этот момент где-нибудь подальше. Вот уже много лет наши газеты костят вашего отца на чем свет стоит.
      – Значит, вы из корпорации Бьюкененов… Просто в голове не укладывается! Ну и попали мы с вами в ситуацию! Господи, и надо же было такому случиться – дети заклятых противников становятся добрыми соседями! Вы можете в это поверить? Так вы, что – обо всем знали с самого начала? – вдруг с подозрением спросила она его.
      Майкл догадывался, как она воспримет это открытие, и успел подготовиться к обороне.
      – Когда я впервые вас увидел, я понятия об этом не имел. До тех пор, пока не переговорил с Джуди и не узнал, что ваш отец – сенатор. И, честно говоря, в тот момент мне захотелось поменять родителей… – Он взглянул ей в глаза. – Вы можете ненавидеть меня за то, что наши газеты писали о вашем отце, но вы должны знать, что я не прикладывал к этому руку. Я никогда не входил в нашу семейную корпорацию. То, что я рассказывал вам тогда на берегу о своем писательстве, было вызвано не боязнью открыть вам истину. У меня никогда не поднимется рука сделать что-то, что может причинить вам боль. Вы должны знать об этом, Даника! Вы мне верите?
      Она пристально смотрела на него. Он был все тот же – симпатичный человек с добрыми карими глазами и светлой копной непослушных волос. Он излучал доброту и силу… И еще в его глазах читалась затаенная печаль. Даника не могла не верить ему, она хотела ему верить!
      На следующий день Даника отправилась обратно в Бостон. Она чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. От злости и раздражения, мучивших ее накануне, не осталось и следа. Вечером вернется Блейк, и она расскажет ему обо всем: о доме и о том, как она спала на одеялах прямо на полу.
      Но вот о Майкле она ему рассказывать не будет. По крайней мере, не сейчас. Майкл – ее личный друг. Это не имеет никакого отношения к бизнесу и политике. Возможно, в ней заговорил инстинкт самозащиты. К тому же Блейк не поехал, потому что решил заняться своими делами, а значит, не имеет права знать о ееделах.

Глава 4

      В следующий раз Даника отправилась в Мэн уже вместе с Блейком.
      – Все еще не могу поверить, что ты поехал со мной, – подразнивала она мужа, надеясь хоть немного его расшевелить.
      Она чувствовала, что у него были совсем другие планы, и он согласился поехать только ради того, чтобы не спорить с ней. Ну что ж, пусть хотя бы так. Она твердо решила, что вдали от городской суеты они с Блейком сумеют освежить свои супружеские отношения.
      – Мне, пожалуй, не следовало ехать, – констатировал он в своей обычной невозмутимой манере. – Когда я вернусь, мой письменный стол будет ломиться от неразобранных деловых бумаг. Я не имею права позволить себе роскошь безделья.
      – Мы вырвались всего на три дня, – возразила она. – Ты заслужил небольшой отдых, ведь ты и так слишком много работаешь. Я уж и не помню, когда ты в последний раз отдыхал.
      – Мне хватило бы и двух дней выходных, чтобы восстановить силы.
      – Но двух дней слишком мало для такой дальней поездки, Блейк! К тому же теперь до самого июня у нас не будет свободного времени: начнутся приемы, ужины… Не говоря уж о твоей работе в предвыборной кампании…
      – А тебе это по-прежнему безразлично? – поинтересовался он.
      – Нет, что ты… – нарочито оживленно воскликнула Даника.
      Она честно старалась убедить себя в том, что Блейк должен участвовать в предвыборной кампании Джексона Клейвлинга. Тут и спорить было не о чем. Впрочем, они с Блейком вообще никогда не спорили и не ссорились. Они «дискутировали», и если Блейку требовалось ее в чем-либо убедить, то это не составляло для него особого труда. Что касается обиды, то она постепенно забывалась. Так было всегда. В конце концов, Даника всей душой хотела быть для Блейка хорошей женой…
      – Если для тебя это важно, то это важно и для меня, – сказала она. – Только удивляюсь, с каких это пор тебя стала привлекать подобная деятельность – эти бесконечные похлопывания по плечу, рукопожатия…
      – Это бизнес. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Пора тебе это понять. Интересно, что бы ответил тебе на это твой отец?!
      – Я никогда не говорю с ним о таких вещах. Кроме того, для него это всегда было главным делом жизни. Сколько я себя помню, он занимался политикой, и мать всегда с этим мирилась. Но, пойми, я совсем не мечтала о том, чтобы ты тоже занимался политикой.
      – Когда мы познакомились, я уже занимался политикой. Надеюсь, ты не забыла? Потом я собирал деньги для компании твоего отца.
      – Меня это очень удивляло. Ведь ты жил в Массачусетсе, а он был сенатором в Коннектикуте.
      – Мы с Биллом дружили, и я всегда одобрял его позицию в сенате. Особенно в отношении большого бизнеса.
      – Стало быть, ты создавал свое лобби?
      – Я занимаюсь этим восемь дней в неделю. С Биллом у меня никогда не было разногласий, и я испытываю к нему личную симпатию. К тому же ты – моя жена. Что же касается Клейвлинга, то тут чисто деловые контакты.
      Некоторое время они ехали молча.
      – А если Клейвлинга выберут, что тебе это даст? – спросила наконец Даника.
      – Во-первых, квоты по импорту. Во-вторых, льготные условия торговли. И, наконец, в-третьих, налоговые скидки… Кто знает, может быть, я даже получу место в кабинете министров.
      Блейк мечтательно улыбнулся.
      – Да, – проговорила Даника, – это заманчиво…
      «Мерседес» переехал через мост и въехал в Мэн.
      По мнению Даники, дом был великолепен. Блейк настоял, чтобы она дала дизайнеру полную свободу, и теперь, так же как и Блейк, Даника впервые увидела дом в полностью готовом виде.
      Судя по всему, Блейку дом понравился. Засунув руки в карманы брюк, он медленно расхаживал из комнаты в комнату и время от времени удовлетворенно кивал.
      – Ну, как тебе? – наконец не выдержала Даника.
      – Очень мило, – коротко произнес Блейк, впрочем, без особенного энтузиазма.
      – Тебе не нравится? – пробормотала она.
      – Вовсе нет. Все замечательно. Ты славно потрудилась, милая. – Он широко улыбнулся и направился к двери. – Пойду принесу сумки.
      Пока Блейк распаковывал вещи, Даника успела обойти комнаты. В отличие от мужа, который, казалось, остался спокоен и невозмутим, она с восторгом рассматривала каждую мелочь, каждую деталь обстановки. Здесь все являло собой противоположность дому на Бикон-хилл, который был обустроен в классическом стиле. Дом в Мэне был обставлен модерновой мебелью, суперсовременные светильники давали много света, комнаты были просторными и полными воздуха. Все было именно так, как задумала Даника.
      Блейк развесил наконец свои вещи и вышел на веранду.
      – Красиво, правда? – спросила Даника, встав рядом с ним в надежде втянуть мужа в разговор.
      Она терпеть не могла это тягостное молчание, которое то и дело возникало между ними. Бог знает что у Блейка было на уме. По крайней мере, выражение лица у него всегда было спокойное или, точнее сказать, какое-то прилизанное, как и его прическа. Даника не понимала, почему он никогда не делился с ней своими мыслями и чувствами.
      – Знаешь, это очень интересно: наблюдать все эти перемены со времени прошлого приезда, – как можно непринужденнее продолжала Даника. Обычно она не лезла к нему с разговорами, но сейчас не могла удержаться. Молчание мужа всерьез огорчало и пугало ее. – Когда я была здесь в марте, – попыталась объяснить она, – было очень холодно. Океан был весь в белой пене. Месяц спустя, когда я приехала, заметно потеплело. Воздух стал более влажным, а ветер уже не сбивал с ног… Май – чудесный месяц. Пахнет свежей зеленью, греет солнышко…
      Она закрыла глаза и замолчала, но скоро Блейк вывел ее из задумчивости.
      – Кажется, ты говорила, что хочешь купить сюда картины? – спросил он.