Близкая женщина

      – Да.
      – Вот и хорошо. До встречи!
      Он уже был готов положить трубку, как Даника не выдержала и воскликнула:
      – Тебе не кажется, что лучше мне сейчас все рассказать?
      Ее беспокоила пресса. Она знала, что, если обвинение выдвинуто, то журналисты могут атаковать ее уже в аэропорту. Не каждый день им бросают из Белого дома такой лакомый кусок.
      – Не могу, Даника, – отозвался Блейк. – Хэл все тебе расскажет в самолете.
      И Блейк повесил трубку. Даника была вне себя: он всегда перекладывал грязную работу на других. С величайшим усилием она успокоилась и поднялась наверх, чтобы собрать чемодан, который миссис Хэнна только что распаковала. Она усмехнулась. Ей пришла в голову мысль о том, что в Вашингтоне ей понадобятся совсем не те платья, которые она носила в Мэне. Что ж, это и понятно – Вашингтон и Мэн были словно две разные планеты.
      Через час в дом явился Хэл Фремонт. Он был бледен и сдержан.
      Даника держала себя с Хэлом сдержанно. Хэл по дороге в аэропорт ввел ее в курс событий и рассказал, что ему было известно относительно выдвинутых против Блейка обвинений.
      – Я пока сам не знаю всех подробностей, – сказал Хэл. – Но, судя по всему, нужно приготовиться к худшему. Конечно, мистер Линдсей ни в чем не виноват, но ему придется предстать перед судом.
      Даника молча слушала. Несмотря на то, что Чилла и Джеффри попытались подготовить ее к неприятным событиям, но монолог личного адвоката Блейка поверг ее в настоящее отчаяние.
      В Вашингтонском аэропорту их уже ждал лимузин. Когда они подъезжали к дому, Даника все еще надеялась, что ей удастся избежать встречи с прессой. Но на ступенях дома она увидела толпу журналистов.
      – О Боже, – пробормотала она, – что же нам делать?
      – Я вас проведу. Только, ради Бога, не говорите ни слова!
      Едва машина затормозила, вокруг нее сомкнулась толпа журналистов. Хэл вышел первым, прикрывая собой Данику.
      – Миссис Линдсей может как-то прокомментировать обвинения, выдвинутые против ее мужа? – послышался вопрос.
      – Нет! – резко ответил Хэл.
      Он помог Данике выйти из машины и, обняв ее за плечи, повел к двери. Он был невысоким мужчиной, но хорошо знал свое дело. Он помог ей пробиться к двери и подняться на ступеньки.
      – Вам известно о том, чем занимался ваш муж в Бостоне, миссис Линдсей?
      – Что вы почувствовали, когда узнали, что его обвиняют?
      – Собирается ли ваш муж подать в отставку?
      Хэл уверенно расчищал путь.
      – В настоящий момент миссис Линдсей не готова отвечать на вопросы! – сказал он.
      Они поднялись по ступенькам, но град вопросов продолжался.
      – Насколько был близок ваш муж с Харленом Мэгнуссоном?
      – Как вы полагаете, нет ли связи между смертью мистера Мэгнуссона и сегодняшними обвинениями?
      – Какова была реакция сенатора Маршалла?
      Входная дверь открылась, и Даника с Хэлом наконец-то попали в дом. Как только дверь захлопнулась, стало тихо. Дрожащая Даника опустилась на стул.
      – Что за чушь они говорят? – проговорила она. – Как я могу относиться к обвинениям? Неужели они сами не понимают?
      Хэл ободряюще потрепал ее по плечу и отступил в сторону. Даника подняла глаза и увидела на лестнице Блейка.
      – Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, Даника, – невозмутимо сказал он.
      – Так же, как и мне, – ответила она, твердо глядя ему в глаза.
      – Спасибо, что приехала так быстро.
      Даника заметила, что за ними наблюдает не только Хэл, но и мальчик-слуга, и двое мужчин, которые стояли наверху. Она молча кивнула им.
      Голос Блейка как будто дрогнул.
      – Почему бы тебе с Хэлом не подняться в кабинет? Тебе не помешает быть в курсе того, о чем идет разговор.
      Выбора у нее не было, и она поднялась следом за Блейком по лестнице, и он представил ее Рэю Пикерингу и Джейсону Фитцджеральду. Это были адвокаты, которые должны были его защищать в суде. Вникать в разговор ей не хотелось, слова долетали до нее, как сквозь сон. Она очнулась, только когда вошел слуга и сказал, что ее просят к телефону. Кивнув, она вышла из комнаты.
      Больше всего на свете ей хотелось, чтобы это был Майкл. Но она знала, что сюда он вряд ли позвонит.
      – Алло?
      – Дорогая…
      Внезапно на глаза Даники навернулись слезы.
      – Мамочка! – выдохнула Даника. – Ах, мамочка, спасибо, дорогая, что позвонила!
      Она никак не ожидала этого от матери. За много лет она приучила себя не ждать помощи от Элинор. И теперь вдруг ее сердце открылось и для матери, и Даника почувствовала себя маленькой девочкой, на помощь к которой пришла защитница – ее мать.
      – Где ты, мама?
      – Как только позвонил твой отец, я сразу прилетела. Дорогая, я сожалею о том, что произошло… Прости меня за все!
      – Ты тут ни при чем, мамочка. Но дела действительно хуже некуда.
      – А ты когда прилетела?
      – Около часа назад. Я приехала вместе с Хэлом Фремонтом. Около дома толпа журналистов. Мы еле пробились. Я видела Блейка. Он сейчас у себя с адвокатами.
      – Ах, дорогая, мне так жаль тебя… Как ты? Держишься?
      – Да… – Даника не хотела еще больше огорчать мать признаниями. – Все будет хорошо. Я справлюсь. Тебе не о чем беспокоиться. Береги себя, тебе ведь нельзя волноваться.
      – Все в порядке, милая, – сказала Элинор. – Я верю в тебя. Дорогая, с тобой хочет поговорить отец…
      – Мамочка, – поспешно попросила Даника, – мне очень не хочется сегодня здесь оставаться. Вокруг пресса и все такое. – Это была не слишком веская причина, но Данике больше ничего не пришло в голову. – Можно я переночую у вас?
      – Конечно, дорогая! Уверена, что Блейк все равно будет ночь напролет совещаться с адвокатами. Позвони мне, когда соберешься ехать. Я пришлю за тобой машину.
      – Хорошо. Спасибо, мамочка!
      – Не за что. Я рада, что могу тебе хоть чем-нибудь помочь… Подожди минутку. Уильям! – приглушенно воскликнула она в сторону. – Так ты позвонишь, Даника?
      – Да, – произнесла Даника. – Давай отца, пока он не остыл!
      – Мне кажется, что лучше…
      – Даника! – послышался в трубке голос отца. – Слава Богу, ты здесь, девочка. Я очень беспокоился, что ты решишь спрятаться в Мэне.
      – Я была в Бостоне, – возразила Даника. – И прилетела, как только позвонил Блейк.
      – Может быть, ему наконец удалось до тебя достучаться, – веско проговорил отец. – Теперь я хочу, чтобы ты поняла: волноваться не из-за чего. Все обвинения дутые.
      – Папа, у властей есть доказательства того, что «Истбридж» замешана в этих поставках…
      – Но не Блейк! Кто-то его подставил. Не знаю, кто именно, но он вряд ли от этого выиграет. Адвокаты Блейка в этом уверены. Фитцджеральд и Пикеринг вместе с ним, не так ли?
      – Да, они здесь.
      – А что они говорят? Он ведь не собирается подавать в отставку?
      – Нет. Он сказал, что накануне говорил с президентом и уходит в кратковременный отпуск. Завтра он выступит на пресс-конференции. Он сделает заявление, что не станет отвечать на вопросы, пока основательно не подготовится к судебному разбирательству, а пока будет идти разбирательство, его место займет его заместитель.
      – Ну что ж, это разумно. Он не признает свою вину. А какую стратегию для защиты решили избрать Фитцджеральд и Пикеринг?
      – Не знаю. Сейчас они как раз это обсуждают. Думаю, им еще понадобится кое-какая информация из судебных органов.
      – Может, я могу чем-то помочь?
      – Поговори об этом с самим Блейком, – сказала Даника. – Хочешь, я позову его?
      – Нет, не отрывай его. Ему не нравится, когда я вмешиваюсь в его дела. Тем более сейчас.
      – Уверена, он не откажется от твоей помощи.
      – Что ж, если так, он знает, как со мной связаться.
      Даника почувствовала в словах отца плохо скрываемое раздражение. Отца можно было понять, решила Даника, ведь этот скандал отразится и на его репутации.
      – За тобой тоже охотятся репортеры? – спросила она отца.
      – Да, были такие. Я их отшил, ты же меня знаешь – я с ними не церемонюсь.
      – Хорошо, папа, – сказала Даника, – мне пора вернуться к Блейку. Еще увидимся.
      – Постарайся дать ему понять, что он может на тебя опереться, Даника, – сказал отец. – Ты ему нужна.
      – Не волнуйся, я знаю свое место.
      Конечно, она его знала. И уж, само собой, оно было не здесь. Положив трубку, она несколько минут стояла в задумчивости. Хорошо, что она договорилась с матерью, чтобы та прислала за ней машину. Главное, она, что называется, отметилась. Повидалась с Блейком. Пресса все зафиксировала. Отец, конечно, рассчитывал, что она останется еще с ним на какое-то время… Что ж, это ее последнее испытание, а стало быть, она спрячет гордость в карман и будет терпеть.
      Она не сразу вернулась в кабинет, а направилась на кухню, чтобы выпить чаю. Джона она отослала в кабинет узнать, не хотят ли мужчины что-нибудь выпить и перекусить. Несколько минут в одиночестве – было то, что нужно, чтобы немного прийти в себя. Когда она присоединилась к мужчинам, которые разрабатывали план генерального сражения, то чувствовала себя уже более уверенно.
      Увы, уединение в кабинете с тремя мужчинами быстро стало ей надоедать. Она снова попыталась сосредоточиться на разговоре, но тщетно. Все ее мысли то и дело возвращались к Блейку. Даника поймала себя на том, что не может смотреть на него. Звуки его голоса, его мимика, жесты вызывали у нее раздражение. Ну почему он сразу не дал ей развод и не избавил ее от этого позора?! Зачем она была ему нужна?! Он же не любит ее, а может быть, вообще еле терпит. От этих мыслей она даже почувствовала облегчение – словно они освобождали ее от ответственности за мужа.
      Когда адвокаты о чем-то бурно заспорили, она отозвала Блейка в сторонку.
      – Я тебе сейчас не нужна? – спокойно спросила она.
      – А куда ты намерена отправиться? – поинтересовался он.
      – Хочу переночевать у родителей.
      Он пристально посмотрел ей в глаза. Губы его дрогнули, и он пробормотал:
      – Не очень-то будет красиво, если ты на виду у всех уедешь отсюда. Они готовы ухватиться за любую мелочь. Не говоря уж о том, что, оказывается, жена не хочет ночевать с мужем в одном доме…
      – Но мы и так уже давным-давно не спим вместе. Ни здесь, ни где-нибудь еще, – возразила Даника. – Что до прессы, то можешь сказать, что я не хочу оставаться здесь потому, что именно они меня нервируют. Кстати, это правда. Скажи, что я потрясена всем случившимся. Это тоже правда. Скажи, наконец, что моя мать тоже потрясена, и мне нужно побыть с ней, успокоить ее, а ты тем временем будешь беседовать со своими адвокатами.
      – Это отговорка на день, не более. И вообще, нам с тобой, как говорится, нужно выступить единым фронтом, – заявил Блейк.
      – Я прилетела в Вашингтон, хотя мне этого не хотелось. Разве этого не достаточно?
      – Нет. Я хочу, чтобы ты была со мной завтра в суде, когда будет оглашено обвинительное заключение. И на пресс-конференции тоже. И уж само собой, чтобы ты находилась в зале суда, когда начнется разбирательство.
      Внутри у Даники все клокотало от ярости, но она заставила себя успокоиться. Будет и на ее улице праздник, сказала она себе. А сейчас, что ж, – она отслужит Блейку за свою свободу.
      – Хорошо, Блейк, – медленно проговорила она. – Я буду с тобой. Но я не собираюсь жить с тобой в этом доме целых четыре месяца. Если мне суждено остаться в Вашингтоне, то придется подыскать другой вариант.
      Он потер лоб.
      – Слушай, Даника, у меня и без этого хлопот по горло! А тут еще ты со своими капризами.
      – Можешь называть это как тебе заблагорассудится, – твердо сказала она, не давая воли злости. – Но тебе придется с этим считаться… – Она направилась к лестнице. – А сейчас я иду звонить матери, чтобы она прислала за мной машину. Я с ног валюсь. Денек выдался нелегкий. Можешь заехать за мной завтра по дороге в суд. Тебе известно, где меня найти.
      Она уже спускалась по лестнице, когда Блейк ее окликнул.
      – Даника!.. Так я могу рассчитывать на твою поддержку, а?
      Она испытывала к нему почти жалость. В эту секунду он был таким беспомощным, а она совсем не чувствовала себя победительницей. Его унижение не доставило ей никакой радости.
      – Да, Блейк, ты можешь на меня рассчитывать. Даю тебе слово, что не сделаю ничего такого, что бы повредило тебе в этом деле…
      Он спустился вслед за ней на несколько ступенек и упавшим голосом проговорил:
      – А как насчет Бьюкенена?
      – Ты говоришь о Майкле? – удивилась она. – Он тоже не сделает ничего такого…
      – Ты с ним по-прежнему встречаешься?
      – Да. Я его люблю. Я уже говорила тебе об этом весной.
      – Но пока ты находишься здесь, ты не…
      Он не договорил. Она поняла, что он опять думает только о себе.
      – Нет, – сказала она, – пока я здесь, я не буду с ним встречаться. Когда я решила поступить так, он меня понял и согласился со мной. Он прекрасный человек, Блейк. Достойный, честный и отзывчивый. Он верит в меня так, как ты никогда не верил.
      – Я всегда верил в тебя, – горячо возразил Блейк.
      – Не будем об этом. Он бы никогда не стал спрашивать, сможет ли он рассчитывать на мою поддержку. По крайней мере, в подобной ситуации, в которой оказался ты, я не могу его представить.
      Блейк пристально смотрел на нее, как будто видел впервые в жизни.
      – Что ж, – сказал он, – во всяком случае меня радует хотя бы то, что ты в эти дни будешь со мной. Я заеду за тобой в девять.
      Даника направилась в нижнюю столовую, чтобы позвонить матери. Бросив взгляд в окно, она заметила, что толпа журналистов заметно поредела, но о том, чтобы пробиться через нее в одиночку сейчас, нечего было и думать. Впрочем, выбора у нее не было. Она попросила, чтобы водитель отца подогнал машину прямо к дому.
      – Я провожу тебя до машины, – раздался за ее спиной голос Блейка.
      Даника заметила, что он снова надел пиджак и был в полном порядке. По-видимому, это адвокаты посоветовали ему проводить ее, чтобы создать видимость для прессы. На этот раз она не стала возражать. Перспектива в одиночку налететь на микрофоны ее совсем не радовала.
      Выглянув в окно, она увидела, что автомобиль уже ждет ее. Сделав глубокий вдох, она кивнула Блейку, чтобы тот открывал дверь. Блейк вышел из дома и помог ей сойти с крыльца.
      – Мистер Линдсей, вы можете как-то прокомментировать выдвинутые против вас обвинения?
      – Мистер Линдсей, вы уже имели встречу с президентом?
      – Мистер Линдсей, вы собираетесь подавать в отставку?
      Блейк распахнул дверцу машины и, лишь убедившись, что Даника удобно устроилась на заднем сиденье, повернулся к вопрошающим.
      – Завтра я даю пресс-конференцию. Тогда, господа, я и отвечу на все ваши вопросы. А теперь извините, мне нужно проводить жену. Она отправляется навестить своих родителей. Дайте нам попрощаться.
      Даника даже не успела ничего сообразить, как он уже нагнулся к ней и чмокнул в щеку. Но его слова были обращены не к ней, а к шоферу:
      – Спасибо, Джордж, что заехали за миссис Линдсей. Счастливого пути!
      Когда машина тронулась с места, Даника даже не оглянулась.

Глава 17

      На следующее утро Блейк предстал перед органами правосудия. Даника была в зале суда с ним. На ней было скромное серое платье. Блейк по всем четырем пунктам обвинения не признал своей вины. Даника не противилась, когда, двинувшись к выходу, Блейк взял ее под руку. Этой ночью она допоздна проговорила с матерью. Даника прекрасно понимала, что так или иначе ей придется вытерпеть этот спектакль от начала до конца. Наедине с Блейком она чувствовала себя совершенно иначе, чем на публике.
      Затем они поехали в министерство торговли, где состоялась пресс-конференция Блейка. Даника сидела по правую руку от него, а адвокаты – по левую. Она улыбалась Блейку, когда он улыбался ей, и вообще всячески изображала преданную жену, которая считает своим долгом быть рядом с мужем в трудный для него момент.
      Ближе к вечеру они наконец приехали домой и остались наедине. С тех пор, как она прилетела из Бостона, это произошло впервые.
      – Что же все-таки произошло, Блейк? – спросила она.
      Они сидели в гостиной, и перед ними на столике стояли напитки. Фитцджеральд и Пикеринг уехали сразу после обеда.
      – О чем ты? – изобразил он недоумение.
      – Как могло произойти, что груз содержал оборудование с интегральными схемами?
      – Ты слышала, что я сказал Джейсону и Рэю? – проговорил он не моргнув глазом. – Я понятия не имею, почему запрещенное к вывозу оборудование отправилось в третьи страны.
      – Но ведь именно ты получал лицензию на импорт?
      – Я был в полной уверенности, что груз содержит лишь проверенное оборудование.
      – Ты всегда даешь лишь руководящие указания.
      – Да, естественно! – высокомерно заявил он. – Но, видимо, в данном случае я ошибся.
      – Значит, вся вина лежит на Харлене? – не отступала Даника.
      – Именно так.
      – Как же это он сумел провернуть все это у тебя под носом?
      Блейк отпил из своего бокала глоток и, поставив бокал на подлокотник, холодно произнес:
      – Спроси-ка при случае у него самого.
      – Невозможно. Он мертв.
      – Ах да, конечно, – кивнул Блейк.
      – Это сильно упрощает дело, так? Мертвец не может ни за что ответить.
      Блейк пристально посмотрел на Данику.
      – Ты к чему клонишь?
      – Его убили. Вывели из игры. Ты, конечно, не имеешь к этому никакого отношения?
      Блейк рывком поднялся с кресла и быстро пересек комнату. Она заметила, как яростно он сжал кулаки. Когда он наконец повернулся к ней, его лицо было словно высечено из камня:
      – Предупреждаю, не задавай мне подобных вопросов!
      – Приходится. Тут еще кто-то замешан, и я хочу знать кто.
      – Не знаю. Вот мой ответ. Послушай, Даника… – Он протянул к ней дрожащую руку. – Я понимаю, что тебе не слишком приятно участвовать во всем этом и мы слишком разные, но прошу тебя понять: я этого не делал. Я не убивал Харлена! Я бы никогда не смог совершить подобного. Можешь, если хочешь, считать меня мошенником, но только не убийцей!
      Даника понимающе кивнула:
      – Я тебе верю. Просто мне хотелось услышать это из твоих уст. За те десять лет, пока мы женаты, я что-то не заметила у тебя склонности к насилию…
      – Спасибо и на этом, – с горечью произнес Блейк.
      – Мне кажется, нам нужно обсудить, как мы будем жить, пока идет разбирательство, – сказала Даника.
      – А что предлагаешь ты? – проворчал Блейк.
      – Дом слишком мал. Здесь только одна спальня…
      Она не была намерена делить с ним ложе. Но почему именно, говорить ей не хотелось.
      – Тогда я буду спать в гостиной. Этот вариант тебя устроит? – предложил Блейк.
      Он уступил ей свою постель. Постель, в которой, может быть, не раз забавлялся с любовниками. От одной этой мысли ее замутило.
      – Думаю, нам лучше снять на время дом в пригороде, – сказала она. – Мне кажется, это будет разумно. Нам ведь, хотим мы этого или не хотим, предстоит провести вместе несколько месяцев. Ты не будешь ходить на службу и здесь, пожалуй, взвоешь от тоски. Да и мне этот дом никогда не нравился.
      – Значит, ты в Вашингтоне предпочла бы жить с Биллом и Элинор? – осторожно поинтересовался он.
      – Естественно, так было бы проще. Но мама вчера мне кое-что объяснила. Нехорошо, если мы сейчас будем жить порознь. Это может тебе навредить еще больше.
      – Благослови, Боже, Элинор! – вырвалось у Блейка.
      Даника поморщилась.
      – Это я так решила, Блейк. Ну так как же насчет идеи снять дом?
      Он поежился.
      – Если только ты сама займешься его поисками. Надеюсь, ты понимаешь, что мне сейчас не до того.
      – Что ж, займусь. По крайней мере, будет хоть какое-то дело. А сейчас я вызову такси и поеду к родителям.
      – Я сам могу тебя отвезти.
      – Нет. Лучше поручи Маркусу пригнать сюда мою «Ауди». Мне здесь понадобится машина.
      – Ты можешь ездить на «Мерседесе».
      – Он тебе самому понадобится. А за городом поймать такси – целая проблема.
      – Может, все-таки лучше остаться здесь? – еще раз уточнил Блейк.
      Но это уже был вопрос решенный, и Даника не желала к нему возвращаться.
      – Я сама позвоню Маркусу, – сказала она, направляясь к двери.
      На самом деле ей не терпелось позвонить совсем по другому номеру. И она не замедлила это сделать, как только покинула дом Блейка.
 
      – Майкл?
      – Даника! Любимая, наконец-то! Как я рад тебя слышать!
      – Я тоже! – Его голос был для нее словно целительный бальзам. – Я бы позвонила раньше, но боялась, что линия может прослушиваться. Я звоню не из дома.
      – Днем я видел тебя по телевизору в программе новостей. Пресс-конференцию и все такое. Ты прекрасно держишься.
      – Да я просто погибаю!
      – Нет-нет, ты, правда, молодчина! Блейк тоже в форме. Такой гордый, степенный.
      – Да, в этом ему не откажешь – умеет держаться. Но внутри у него все клокочет от ярости.
      – А как он с тобой?
      – Как всегда. Поблагодарил весьма галантно, что я приехала. Господи! Это все одна видимость. Показуха – для него главное. Майкл, если бы ты знал, как мне хочется сбежать отсюда. Мне противно даже его прикосновение.
      – А он пробовал к тебе прикоснуться?
      – Когда мы появляемся перед журналистами. Когда на нас нацеливаются камеры, он берет меня под руку, один раз даже меня поцеловал. Словом, настоящее кино. Но вряд ли он снова осмелится…
      – А ты с ним пыталась говорить об этих его делах?
      – Нет, – пробормотала она. – Я говорила с ним обо всем, кроме этого. Это для меня сущий кошмар.
      – А что он вообще говорит?
      – Все отрицает. Говорит, что все делалось за его спиной. Всю вину перекладывает на Харлена. Он отрицает также причастность к его убийству.
      – Ты его и об этом спрашивала?
      – Не могла удержаться. Пусть знает, что я не слепая. Хотя насчет Харлена я ему верю. Уверена, в этом он не замешан.
      – Может быть, и так. Даника, мне не нравится, что вы будете жить в одном доме.
      – Я уже сказала Блейку, что не хотела бы этого. Я собираюсь снять дом побольше в пригороде. Ведь Блейк будет большую часть времени проводить дома, пока идет расследование. А все время сталкиваться с ним для меня невыносимо. Пока я не подберу дом, я буду жить у родителей. У них я вчера ночевала. Мама – молодец! Мы проговорили с ней полночи, она все понимает.
      – Рад этому. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. По крайней мере, вы стали ближе. Лучше поздно…
      – Да, Майкл, ты прав… – Тут ее голос задрожал. – Майкл, я так по тебе скучаю! Я все время думаю о тебе!
      – И я тоже. Не знаю, куда себя девать, все валится из рук.
      – А тот материал, который мы готовили летом, ты за него взялся?
      – Даже не заглядывал. Только соберусь подступиться, сразу ты у меня перед глазами, и все мысли вразброд. Впрочем, я занят тем, что вычитываю гранки книги. Над ними придется посидеть. Редактор торопит.
      – А как с преподаванием? Что-нибудь надумал? – поинтересовалась Даника.
      Майклу на один семестр снова предложили место преподавателя в колледже государственного управления.
      – Да. Я, наверное, соглашусь. Правда, придется кое-что освежить в памяти, но это даже к лучшему – будет чем заняться. Ну а ты? Будешь ездить в Бостон, чтобы работать над программой, или не получится вырваться из Вашингтона?
      – Я звонила Артуру. Я бы хотела продолжать работу, если у меня еще есть шанс. Мой отъезд в Вашингтон да и все эти дела Блейка не прибавят мне популярности. На время процесса, я думаю, от подготовки новых передач придется вообще отказаться. Чтобы не слишком привлекать внимание к собственной персоне… – Последние слова Даника произнесла с горечью. – Мне нужно идти, Майкл, – торопливо проговорила она. – Мой таксист, кажется, нервничает.
      – Таксист? – удивился Майкл. – А откуда ты вообще звонишь?
      – Я теперь стала великим конспиратором – звоню из автомата по пути к родителям. Я позвоню тебе сама на днях, хорошо?
      – Буду ждать, Даника. Я люблю тебя! Будь сильной!
      Она улыбнулась, но ее голос снова задрожал.
      – И я тебя тоже люблю. Ты моя опора. Ты это понимаешь? Прошу тебя, не бросай меня!
      – Не брошу. Никогда не брошу!
      Она услышала звук поцелуя, тоже чмокнула губами и, повесив трубку, побежала к машине.
 
      Через несколько дней Даника нашла подходящий дом. Он находился в Чеви Чейзе: в пригороде, но не слишком далеко, чтобы Блейку было проще встречаться с адвокатами.
      Дом обставили быстро. В нем было пять спален плюс помещение для прислуги, а также большой палисадник с густым рядом деревьев, хорошо защищавших от докучливых журналистов. Сумма аренды была значительной, но дело того стоило. Даника выбрала себе спальню подальше от спальни Блейка, наняла по своему усмотрению женщину-прислугу, а также распорядилась, чтобы Маркус перегнал ее «Ауди».
      Через две недели после того, как в суде было оглашено предъявленное Блейку обвинительное заключение, Даника на два дня слетала в Бостон, чтобы уладить дела и забрать кое-какие вещи. Там она сделала несколько телефонных звонков, и последний был Майклу.
      – Плохие новости, Майкл. На этот раз у меня. Они отобрали передачу, – сказала она. – Сегодня я встречалась с Артуром. Он заявил, что мое присутствие в передаче отвлекает внимание слушателей от гостей передачи, поскольку дело Блейка сейчас у всех на слуху.
      – Чепуха какая!
      – Я просто убита. Но Артур сказал, что вопросы, поступающие на студию, в основном адресованы мне и касаются последних событий в связи с делом Блейка. По его мнению, лучше сделать перерыв. Я пыталась возражать, но он уже все решил.
      – Не огорчайся. Будут и другие предложения – тебя запомнили, тебя будут ждать. Потом ты еще рассмеешься ему в лицо.
      Даника улыбнулась. Майкл всегда так верил в нее…
      – А еще я разговаривала с Джеймсом. Он, кстати, тоже пришел в ярость, что Артур отказался продолжить контракт. Надо сказать, мне стало немного легче. Ты не поверишь, Майкл, я обзвонила всех знакомых, и все они разговаривали со мной весьма сдержанно. А ведь как раньше искали дружбы, как льстили!
      – Друзья познаются в беде – известное дело, – проворчал Майкл.
      – Что ты сказал?
      – Я прочитал утром очередное изречение на твоем блюдце.
      – Все чай пьешь? – улыбнулась она.
      – Веду праведный образ жизни без тебя. Не сомневайся.
      – Как ты себя чувствуешь, хорошо? – забеспокоилась вдруг она.
      – Когда думаю о том, что ты далеко, то мне становится очень плохо. А думаю я об этом постоянно. Господи, Даника, неужели это когда-нибудь кончится и мы будем вместе?!
      – Ах, Майкл! – вздохнула Даника. – Мне тоже кажется, что долго я не выдержу!
      – Хотел бы я сейчас оказаться в Бостоне! – В его голосе появилась надежда. – Слушай, а что, если?.. Всего час, и я у тебя… – Но он сам оборвал себя и с шутливым ворчанием сказал: – Нет, так будет только хуже. Знаю, знаю!.. Но без тебя я просто умираю…
      – Пожалуйста, не умирай, – серьезно попросила она. – Мне нужно знать, что ты там в полном порядке.
      – Только поэтому я и держусь. Когда ты приедешь?
      – Как только смогу. Береги себя, Майкл!
      – И ты тоже, милая!
 
      Разговоры с Майклом были для нее лучше всякого лекарства. Она часто звонила ему. Она жила лишь мыслями о Майкле, об их любви и надеждой. Жизнь превратилась для нее в скучную череду дней.
      Пресса больше не досаждала. Конечно, Даника не строила иллюзий по поводу того, что ее оставят в покое, когда начнется процесс, но сейчас радовалась и этой кратковременной передышке.
      Большую часть времени она проводила дома в комнате на первом этаже, где окна были от пола до потолка и щедро впускали неяркий свет сентябрьского солнца. Блейк смирился с тем, что ее комната – это закрытая для него территория, и не беспокоил ее. Она читала, вязала, ездила за покупками, но все равно не могла отделаться от назойливых мыслей.
      Несколько раз в неделю она обедала с матерью. Они вместе ходили по магазинам, просто болтали. Элинор понимала, как нужна сейчас дочери, ведь у Даники не было друзей в Вашингтоне, да и те знакомые, которые появились, явно ее избегали.
      – Ты выглядишь усталой, дорогая, – сказала Элинор дочери во время прогулки. – Может, не стоило тебя вытаскивать из дома?
      Даника тихо рассмеялась.
      – Это я должна о тебе беспокоиться! Но, слава Богу, мама, ты чувствуешь себя, кажется, неплохо?
      – Просто прекрасно! Постучи по дереву. Только ноги иногда дают себя знать, но это чепуха. Ты хорошо спишь?
      – О да, я сплю, – кивнула Даника. – Честно говоря, это ожидание измучило меня. Все время сидеть на одном месте и думать об одном и том же: зачем я здесь, скоро ли все это кончится… Это ужасно! Иногда я сама того не замечаю, как сжимаю в ярости кулаки. Мне кажется, что я не выдержу и сойду с ума.
      Элинор приподняла брови.
      – Не говори так! Ты сильная. Ты поступаешь правильно. Я понимаю, что тебе трудно, что ты скучаешь по Майклу, но сейчас у тебя нет выбора. Но у тебя есть надежда!
      Даника улыбнулась.
      – Спасибо, что понимаешь меня. Иначе кому бы я поверяла свои мысли?
      – Только не рассказывай мне обо всем, – шутливо предупредила ее мать. – Мне ведь приходится многое скрывать от отца, а это меня тяготит – я к этому не привыкла.
      – Прости, что бросила тебя между двух огней. Я этого вовсе не хотела…
      – Еще меньше, я думаю, тебе хотелось быть втянутой в эти делишки Блейка! Увы, жизнь не всегда оправдывает наши надежды.
      – Да, судьба любит сюрпризы… – Мать вопросительно посмотрела на дочь, и Даника пояснила: – Еще одна чайная премудрость.
      Элинор понимающе кивнула.
      – А что Блейк?
      – Натянут как струна. Но теперь, когда первая суета позади, он сосредоточился на будущем процессе. Ему совсем не улыбается угодить за решетку, даже ненадолго.
      Не хотела бы я оказаться на его месте. Он очень гордый человек. Наверное, больше всего он боится унижения.