Жрец выругал себя за то, что так легко отдал при входе боевой молот, а затем проклял тщеславие, затмившее его рассудок. Эти мошенники в сговоре с Найтсбриджем! Адон был уверен, что его сотоварищи Келемвар и Кайрик вскоре присоединятся к нему в темнице.

«Какие же мы дураки! – думал жрец. – Как мы могли поверить, что опасность миновала?! Мы ведь выкурили из норы только одного, а остальные?..»

Адон стоял в темной комнате, стряхивая пыль с дорогих одеяний. Он надел любимые шелка и захватил носовой платок, расшитый золотом, на случай если госпожа разрыдается, когда, предложив ему стать королевским супругом, получит его согласие. Несмотря на ту грязь, по которой пришлось идти, его башмаки сверкали, отражая малейший луч света.

– Я глупец, – поведал Адон темноте.

– Мне об этом говорили, – прозвучал женский голос за его спиной. – Но у всех есть свои слабости.

Адон услышал, как чиркнул кремень, и зажегся факел, осветив прекрасную темноволосую женщину.

Мирмин Лал!

Языки пламени, отражавшиеся в ее глазах, танцевали, словно прославляя красоту женщины. На ней был темный плащ, распахнутый на груди, и жрец богини Любви с удовольствием рассматривал роскошные формы ее тела, защищенного кольчугой.

Адон распростер объятия и шагнул к своей любви – к женщине-воительнице, которая смело и мудро управляла городом.

Жизнь была более чем добра к нему.

– Оставайся на месте, если не хочешь оказаться нанизанным на шпагу, как поросенок на вертел.

Адон резко остановился.

– Госпожа, я…

– Окажи мне честь, – сердито проговорила Мирмин, – и отвечай на мои вопросы либо «да, госпожа», либо «нет, госпожа».

Правительница Арабеля приблизилась, и жрец почувствовал в области желудка прикосновение холодного острия клинка.

– Да, госпожа, – пробормотал Адон и замолчал.

Мирмин отошла назад и всмотрелась в его лицо.

– А ты мил, – сказала она.

Но на самом деле она так не считала. Рот у жреца был немного великоват, нос – лишь подобие совершенства, а подбородок слишком угловат, чтобы называться красивым. И все же за взглядом слишком простодушным, чтобы ему поверить, скрывались мальчишество, озорство, душа, ищущая приключений, готовность служить богине Красоты и – если верить слухам – многим прекрасным дамам Арабеля.

На лице Адона появилась улыбка, но быстро исчезла, когда кончик клинка нашел новую мишень, опустившись ниже.

– Прекрасное лицо и здоровое, услужливое тело…

«Услужливое?» – удивился Адон.

– И самонадеянность размером с мой город!

Адон попятился назад, когда Мирмин поднесла факел слишком близко к его лицу. Лоб жреца покрылся потом.

– Или это не так?

– Да, госпожа, – выдавил Адон.

– Не ты ли похвалялся публично, что не пройдет и месяца, как ты уложишь меня в постель?

Адон молчал.

– Не важно. Я точно знаю, что это так. Послушай же, глупец. Я всегда сама выбираю любовников – и никто не смеет выбирать меня! Так было и будет всегда!

«Интересно, не спалила ли она мне факелом брови?» – подумал Адон.

– Леди Тессарил Винтер описала мне тебя еще до того, как я позволила тебе войти в Арабель. Я учла твои бесценные способности плести интриги и собирать сведения. И ты действительно оказался полезным.

Жрец вспомнил молочно-белые плечи, нежную, благоухающую шею Тессарил Винтер и приготовился к смерти.

– Но ты посмел поднять свой взгляд на Мирмин из Арабеля – и будешь наказан!

Адон закрыл глаза в ожидании худшего.

– Чтобы завтра к полудню ноги твоей не было в моем городе. И не вынуждай меня посылать стражников, чтобы проводить тебя. Вряд ли тебе понравится их обращение.

Адон открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть спину выходящей из комнаты Мирмин. Никогда ему не доводилось сталкиваться со столь величественным и надменным выражением презрения. Адон восхитился даже тем изяществом, с каким она подала знак двум появившимся стражникам, и те направились к нему. Адон был в восторге от ее смелости, мудрости и великодушия – она позволила ему покинуть город, вместо того чтобы приказать просто-напросто перерезать ему глотку.

Стражники приблизились, заставив Адона отступить в глубь комнаты. Восторги жреца понемногу уменьшились. Ввязываться в драку не стоило. Допустим, он уложит эту парочку, но какие у него шансы прорваться через городские ворота? И даже если ему удастся бежать, подобные действия навлекут немилость и всевозможные гонения на его церковь.

– Умоляю, только по лицу не бейте! – закричал он.

Рассмеявшись, стражники взяли Адона под руки и выволокли за дверь.

– Проваливай, – сказал один из них.

Кайрик уныло возвращался в комнату, которую он снимал в «Харчевне Ночного Волка». Решив оставить за спиной воровское прошлое, он, однако, продолжал мыслить, двигаться и поступать как вор. Только в горячке боя, когда надо было полностью сосредоточиться, чтобы выжить, прошлое отпускало его.

Кайрик поднимался по слабо освещенной лестнице, но лишь человек с острым слухом и зорким глазом смог бы услышать звуки, производимые им, и увидеть этого короткостриженого гибкого мужчину, который неслышно, как тень, проскользнул на третий этаж.

Последние события не радовали его. Кайрик пришел в Арабель, чтобы начать новую жизнь, и все же ему пришлось воспользоваться своим воровским опытом для поиска доказательств вины Найтсбриджа, А теперь он проводил дни, неся службу простого стражника; бессмысленная скука стала бесконечно удручающей наградой за его труды и волнения. Вознаграждение, первоначально обещанное Ивоном Страланой, урезали наполовину из-за побега Найтсбриджа.

Стралана обратился к Кайрику и Келемвару потому, что они лишь недавно появились в городе и, возможно, заговорщики еще ничего не знали о них. Кайрик не собирался поступать на воинскую службу в Арабеле, но Стралана, чтобы рассеять подозрения участников заговора, настоял на заключении подлинного соглашения о службе, согласно которому Кайрик становился стражником. В результате Кайрик оказался связанным условиями подписанного им договора. И когда положение внутри города начало выходить из-под контроля, Стралана задержал Кайрика на службе до истечения срока договора. Арабель нуждался во всех воинах, каких только мог собрать.

Стены города, некогда усиленные при помощи магии, ныне потеряли свою мощь, и власти стали призывать на временную службу горожан. Кайрик верил в хороший клинок, в силу своих рук и в то, что смекалка и опыт выручат его из беды. Впрочем, в последнее время редко можно было встретить тех, кто полагался исключительно на силу магии.

Присутствие в Королевствах так называемых богов тоже не радовало Кайрика. За компанию с Келемваром, товарищем по несчастью в деле Найтсбриджа, Кайрик посетил разрушенный храм Тайморы, заплатив назначенную цену за право увидеть воплощенное божество. И хотя Кайрик пообещал себе отнестись к этому визиту непредвзято, «богиня» видела его насквозь.

– Ты не веришь в меня, – равнодушно сказала Таймора.

– Я верю своему разуму и своим чувствам, – резко ответил Кайрик. – Если ты богиня, зачем тебе мое золото?

Богиня ответила ему что-то невразумительное, затем посмотрела в сторону и подняла одну из своих холеных рук в знак окончания свидания. По пути назад Кайрик очистил карманы трех служителей Тайморы и этим же вечером раздал деньги нищим.

Сильнее всего Кайрика волновали сотни признаков того, что в Королевствах что-то неладно. С ночи Нисхождения бывшему вору пришлось столкнуться с множеством удивительных происшествий.

Как-то ему пришлось защищать священнослужителя бога Летандера, остановившегося в харчевне «Нежная Улыбка» по пути в Тантрас. Получив ужин, жрец решил применить магическое заклинание, чтобы улучшить вкус поданного ему мяса. Заклинание не подействовало, зато остальных посетителей, решивших, что жрец своей «нечистой магией» отравил всю пищу в заведении, охватило всеобщее негодование.

Однажды на рыночной площади двое чародеев доспорились до того, что вступили в битву, пустив в ход магическое искусство. К вящему удивлению обоих, случилось совсем не то, чего они ожидали, произнося заклинания, – одного чародея куда-то унесло; второй беспомощно наблюдал за тем, как с неба упало настоящее одеяло из паутины, накрыв собой весь рынок. Крепкие липкие нити окутали все и вся. Товары были испорчены, к тому же паутина оказалась легковоспламеняемой. Кайрику вместе с другими стражниками пришлось целых два дня провозиться, освобождая угодивших в сети зевак.

Кайрик постарался отогнать от себя неприятные воспоминания. Проходя по коридору, он наткнулся на молодую пару. Они стояли у дверей своей комнаты, тщетно пытаясь открыть ее. В юноше Кайрик узнал сына одного из стражников, – по словам отца, его отпрыск постоянно встревал в какие-то неприятности. Девушка, по-видимому, была той самой «шлюхой», с которой, вопреки запретам отца, продолжал встречаться сын.

Кайрик сделал вид, что не узнал юношу, хотя почувствовал страх, исходивший от молодого человека. Бывший вор завидовал крепким чувствам, связывавшим молодую пару. Никогда еще он не испытывал ничего подобного.

«Ладно, пройдем мимо, – думал Кайрик. – Я сам выбрал эту жизнь. Хотя, может, это судьба выбрала меня».

Кайрик яростно пнул свою дверь, так что она с грохотом ударилась о стену. Из соседней комнаты раздался возмущенный стук.

Убедившись, что за дверью никто не прячется, Кайрик вошел. Захлопнув дверь, он одновременно прыгнул к кровати, повернулся и положил руку на рукоятку ножа, приготовившись сразить любого, кто мог напасть на него сзади.

Но все было тихо.

Кайрик вышиб дверь чулана, проверяя, не прячется ли там кто.

Но и в чулане никого не оказалось.

Поразмыслив, Кайрик решил, что вернет дверь на прежнее место после ужина. А пока он проверил оружие, которое спрятал в чулане: топор, кинжалы, лук и стрелы оставались нетронутыми. Осмотрев волосок, прикрепленный к раме окна, Кайрик нашел его неповрежденным и наконец немного успокоился.

За окном внезапно возникла чья-то тень. Рама затрещала, стекло разбилось, и Кайрик рванулся назад, пытаясь увернуться от града острых осколков, которые посыпались внутрь. В комнату влетело чье-то тело. Вероятно, противник прятался наверху, в комнате этажом выше, выжидая прихода бывшего вора. Кайрик выругал себя за медлительность: вот уже несколько дней за ним явно велось наблюдение.

Легкое колебание воздуха справа предупредило Кайрика об опасности. Он поспешно отскочил, едва избегнув удара в спину. Не поворачиваясь, Кайрик ударил локтем в лицо врага, затем птицей пролетел над кроватью к противоположной стене комнаты. Он приземлился с коротким мечом в руке и повернулся лицом к разбитому окну.

В комнате никого не было. У сломанной оконной рамы, подобно маятнику, качалась веревка. Однако человек, воспользовавшийся этим путем, куда-то подевался.

Кайрик снова почувствовал дуновение воздуха и быстро отпрянул. В стену возле него, вынырнув из ниоткуда, воткнулся кинжал.

«Невидимка», – спокойно подумал Кайрик. Но в этом было нечто странное. Обычно заклинание действовало так, что человек оставался невидим до тех пор, пока не нападет, но противник Кайрика превратился в невидимку только после того, как напал.

Кайрик понимал, что шансов выжить в подобной схватке у него почти нет, и все же усмешка широко расплылась по его лицу.

Вор быстро перемещался, размахивая перед собой мечом и постоянно меняя направление, но разрубал лишь пустое пространство вокруг себя. Одновременно он хватал первые попавшиеся под руку предметы и бросал их в разные стороны в надежде попасть в невидимого убийцу.

Вдруг уголок покрывала дернулся, и торчащая нитка поднялась, словно приклеившись к воздуху, – очевидно, зацепилась за одежду врага. Кайрик повернулся спиной, отошел в сторону и внезапно присел.

Удар убийцы прошел над его головой, а Кайрик в свою очередь резко выбросил руку и схватил противника. Быстро встав, Кайрик перебросил человека через плечо и услышал, как об пол громко звякнул проявившийся нож.

Кайрик придавил коленом шею противника и приставил к его горлу свой меч.

– Покажи себя, – приказал он.

– Подожди, – ответил хриплый голос.

– Чего?

– Подожди, пока заклинание перестанет действовать… Еще немного… Я прервал нападение. Сам знаешь, в нынешние дни все волшебное работает несколько странно. Если работает вообще.

Кайрик нахмурился. Голос врага показался ему знакомым.

Через мгновение заклинание перестало действовать, и человек проявился. Лицо его и большую часть кожаных одежд покрывала какая-то ткань, которая крепилась металлической сеткой. На пальце был перстень с синим камнем – единственная примечательная вещь. Свободной рукой Кайрик сорвал ткань с лица мужчины.

– Марек, – прошептал Кайрик. – Столько лет прошло…

Он во все глаза смотрел на старика, и тот начал смеяться – словно загрохотал.

– Каким ты был, таким и остался, Кайрик. Вечно злишься, вечно всем недоволен. Мог бы обойтись со своим учителем и повежливее.

Кайрик надавил коленом на шею старика, и Марек закатил глаза к потолку.

– Глупый мальчишка, – прохрипел он. – Если бы я намеревался забрать твою жизнь, ты бы даже пикнуть не успел. Я просто хотел убедиться, что ты еще не забыл то, чему тебя учили. И что ты еще достоин моего внимания. – Лицо Марека исказила гримаса. – Старческая сентиментальность, ты ведь мог убить меня.

– Почему я должен верить тебе, учитель лжи?

Марек тяжело вздохнул:

– Да верь ты во что хочешь! Гильдия Воров желает, чтобы ты вернулся туда, где твой дом, и снова стал тем, кем был.

Кайрик попытался скрыть свои чувства, но не смог подавить предательской ухмылки, раздвинувшей его губы.

– А, тебе тоже приходила на ум эта возможность, – удовлетворенно сказал Марек. – Я наблюдал за тобой, Кайрик. Жизнь, которую ты ведешь, недостойна даже пса.

– Это моя жизнь, – ответил Кайрик.

– Но она не для такого, как ты. С твоими-то дарованиями… Ты видел путь и шел по нему к высотам, какие и во сне не снились.

Кайрик улыбнулся шире:

– Однажды посеянная ложь – что прорванная плотина. Я был «честным» вором. Мало кто обратил внимание на мое отсутствие. Готов держать пари, что Гильдии ничего не известно о твоем визите ко мне.

– Но сколько это может продолжаться? – прищурился Марек.

– Посмотрим, – ответил Кайрик и сильнее прижал меч к горлу бывшего учителя.

Марек покосился на клинок:

– Ты убьешь меня?

– Что? – ухмыльнулся Кайрик. – Стану я тупить меч о таких, как ты! Нет, думаю, твои таланты еще послужат Арабелю. Я даже получу причитающиеся мне комиссионные.

– Я всем расскажу, кто ты есть!

– А я тут же исчезну, – возразил Кайрик. – Да никто и не поверит тебе. И никто не найдет меня, если вообще станет искать. Когда наши секреты раскрываются, мы сразу становимся никому не нужными отщепенцами.

– Следом за мной придут другие, – произнес Марек. – Продай меня в рабство, и придут другие.

– Считаешь, мне лучше убить тебя?

– Да.

– Тогда тем более не стоит этого делать, – сказал Кайрик, вставая и отходя в сторону, показывая тем самым, что игра окончена.

– Я обучил тебя слишком хорошо, – пробормотал Марек, поднявшись и смерив взглядом бывшего ученика. – Но Гильдия все равно доберется до тебя, Кайрик. Ты забрал мой перстень – теперь тебе не уйти. Я сам украл его у одного волшебника, вместе с другими неведомыми мне вещицами.

В дверь постучали.

– Да? – крикнул Кайрик, на мгновение отвернувшись от Марека.

Послышался хруст стекла. Кайрик обернулся, но старика в комнате уже не было – он стоял внизу, на улице. Казалось, Марек специально задержался, чтобы ученик успел увидеть его.

Стук в дверь повторился.

– Позвольте сообщить, Келемвар и Адон ожидают вас в гостинице «Гордость Арабеля», – раздался голос за дверью.

– Ты кто?

– Тензил Дармонд из Посыльных Иардона.

– Подожди немного, Тензил, и я дам тебе золотой.

– Пойдем со мной, – крикнул с улицы Марек. – Иначе твоя мелочная, никчемная жизнь среди погрязших в праведных трудах обывателей разрушится максимум через две недели. Я продемонстрировал тебе отнюдь не все свои уловки, Кайрик. Запомни это.

– Запомню, – ответил Кайрик и пошел открывать дверь. – Я никогда не забывал об этом.

Кайрик впустил посыльного. Лицо мальчугана выразило крайнее изумление при виде разбитого окна и следов недавнего сражения, происшедшего в комнатушке.