Он выбрался из машины, и какое-то время Роксана провожала его взглядом. Недолго: темный плащ быстро скрылся за поворотом.
 

* * *

 
      — Кажется, идут, — сказал один из бычков. Исию вытащили из машины, толкнули в световой круг.
      На пустом складе заброшенного стекольного завода было тихо и пыльно. Пыльно — от того что завод располагался близко к поверхности, и сырье — то есть, песок, — выгребали тут же, рядом. Само собой, во время летних пыльных бурь его заносило во все щели — а последние пять лет никто и не убирал. Потому-то было и тихо: покрывая пол ровным слоем, он заглушал шаги. Кто-то двигался там, в коридоре напротив, чья-то тень шевелилась — но один это человек или несколько, по звуку шагов разобрать никак было нельзя.
      — Господин Яно? — неуверенно спросила Нешер.
      — Нет, — человек в темном плаще вышел из коридора, откинул капюшон — и стало видно, что это юный Суна. — Вы звали меня, госпожа Нешер? Я пришел.
      — Кто там с тобой? — спросила женщина. Ее боец, стоя в тени, нарочито громко щелкнул предохранителем.
      — Я, — говорящий не вступил в круг света, но по голосу Нешер узнала Пулю. — Правда, ты меня не звала. Но я не гордый. Добрый вечер, господин Исия.
      — Габо, — вздохнула Нешер. — Я думала, ты умнее. Но раз уж ты тут, — она бросила на песок наручники. — Возьми это и надень на мальчишку.
      — Не нужно, госпожа Нешер, — мальчик откинул плащ и показал корзинку в руке. — Господину Яно я больше не требуюсь. Ему вообще никто не требуется.
      С этими словами корзинка шмякнулась на песок, а в руке юного имперца осталась голова Яно.
      Нешер попыталась удержать лицо — но глаза раскрылись чуть шире, чем она того хотела, и сигарилла выпала из мундштука. Исия засмеялся.
      — Вы передали через гемов, — спокойно продолжал Дик, — что я должен появиться здесь, на стекольном заводе, до конца третьей вахты, иначе господина Исию передадут «Рю-но-хана». Вахта заканчивается через одиннадцать минут. Я здесь. Господин Яно тоже здесь. И вы. И господин Исия — все в сборе. Если нам нужно что-то обсудить, сейчас — самое время.
      Он бросил голову Яно на песок к ногам Нешер.
      — Господин Исия, отойдите в тень за моей спиной, пожалуйста.
      Исия сделал в его сторону несколько шагов — никто не шелохнулся. Их было пятеро: Нешер и четверо бойцов. И все они смотрели на юношу, стоящего в позиции для эйеш, и на голову Яно, лежащую в песке, и все пятеро думали об одном: морлок-телохранитель не спас Лорел Шнайдер, охраники-люди не уберегли Яно.
      Поэтому Исия без всяких трудностей занял позицию в тени, рядом с Дельгадо. Бывший (да, пожалуй, уже бывший) бандит свободной рукой достал из-за пояса и дал ему «Тигану». Руки Исии были скованы спереди, так что со стрельбой никаких трудностей не предвиделось.
      Нешер присела перед головой Яно, коснулась пальцем лба. Посмотрела на Дика.
      — И чего ты хочешь за это?
      — Ничего, — ответил юноша. — Если вы сейчас сядете в машину и уедете, вы еще успеете подобрать то, что осталось. А меня просто оставьте в покое. И всех моих друзей тоже.
      — Я-то оставлю, — Нешер поднялась с головой в руках и перебросила ее, как мячик, одному из своих бойцов. — Синоби не оставят.
      — Это уже моя забота. Только не впутывайте в это мастера Дельгадо и сеу Исию.
      — Дурачок ты, дурачок, — женщина горестно покачала головой. — Да ты сам их впутал. Так крепко, что им не выбраться. Хочешь спасти их головы? Пойди и сдайся сам, пока не поздно. Прощай.
      Телохранители взяли Нешер в «коробочку» и все пятеро исчезли в сумраке грузового проезда. Дик закурил, отцепил от пояса универсалку.
      — Дайте ваши руки, сеу Исия.
      Пока он возился с наручниками, инспектор заметил повязку на его левом предплечье — довольно примитивную, явно из порезанной на полосы майки.
      — Ты бы перевязался как следует, — сказал он, когда наручники упали на песок.
      — Все в порядке, там ничего серьезного, — увидев, что Пуля и Исия достали курево, Дик вынул из кармана зажигалку. — Она правду говорила?
      — Насчет чего? — Исия сел прямо на песок и с наслаждением затянулся. — Что ты нас впутал? Да пожалуй, правду. До вчерашнего вечера Ричард Суна, Йонои Ран и Апостол Крыс были тремя разными людьми. Я мог себе позволить охотиться на Апостола Крыс по мере сил, и присматривать тем временем за Раном, а Ричарда Суну просто числить в покойниках. А вчера все концы сошлись.
      — И что теперь с вами будет? — Дик тоже сел и прикурил сигарету от сигареты.
      — Не знаю. Скорее всего, меня попытаются купить. И… скорее всего, я продамся. Может быть, меня возьмут на место Декии… А может, и повыше. А тебе, похоже, неинтересно, что будет с тобой.
      — Я знаю, что со мной будет, — Дик докурил, встал и выпрямился. — Мастер Исия, я хочу попросить вас о последней помощи. Мне кажется, я имею на нее право.
      — Может, и имеешь. Зависит от того, что за помощь.
      — Сделайте мне документы на Рэя и что-нибудь для меня. Вы сможете?
      — Я-то смогу. Но с одним условием. Вы трое, — он указал тлеющей сигаретой на Дика, на Пулю и в то условное пространство, где теоретически мог находиться Рэй, — уберетесь из Пещер.
      — Мне сдается, что вам тоже нужно убираться, господин Исия. Что не так все радужно, как вы тут расписали.
      — Не так радужно, но я рискну и останусь. А вам резона нет, — полицейский тоже покончил со своей сигаретой. — Прощайте, господа. В ближайшие дни благодаря вам у меня будет очень интересная жизнь. Ран, я правильно думаю, что если я отдам эти ксивы любому тэка, и скажу, что для тебя — они дойдут по назначению?
      — Да, господин Исия, благодарю вас, — Дик поклонился очень вежливо и холодно.
      — Ты как будто обижаешься на него, — сказал Пуля, когда полицейский исчез. Дик, ничего не отвечая, начал перекладывать сладости и закуски из корзинки в мешок.
      — Ты что же, будешь это есть? — Пулю даже передернуло. Юноша пожал плечами.
      — Они не испачкались и не стали хуже. А у меня впереди долгая дорога. Пешком.
      — Возьми меня с собой, — попросил вдруг Пуля. — Хотя… вряд ли ты захочешь показать мне настоящий Салим…
      — Почему же, — Дик встал. — Идём.
 

* * *

 
      Пуле было не так уж некуда идти. Нешер приняла бы его, да и у самого мелькнула на миг шальная мысль перехватить то, что выпало из пасти жадного Яно. Он даже знал, кого из его людей придется дорезать, а кого легко удастся подчинить. Синоби? — и с ними бы договорился, но вот… В Нешер пришлось бы стрелять, а он не хотел. И подчиняться ей больше не хотел. Он не солгал, когда сказал, что будет стоять за Нешер — но когда он это говорил, Нешер не была вторым Яно.
      Он сам не мог себе внятно объяснить, почему бредет за мальчишкой темными коридорами, срезая путь через естественные каверны и трещины. Наконец он решил, что причиной — любопытство. Он уже собрался покинуть Пещеры Диса, уже знал, куда отправится — но эту ночь стоило бы провести не дома, а в другом месте. Что ж, пацан имеет убежище и готов помочь — почему бы не воспользоваться его гостеприимством?
      Шли долго, и Пуля потерял ориентацию. Возможно, мальчишка нарочно водил его так, чтобы он потом сам не нашел дороги в их укрытие. Но черт дери, как же все-таки далеко… Пуля решил не спрашивать, как скоро они придут, только поглядывал на хроно — и по хроно вышло, что двигались они около трех часов. Габо с тоской подумал о своем карте — а потом и о том, что система регулировки уличного движения отслеживает перемещения всех машин. Мальчишка избрал наиболее безопасный способ перемещения — но какой же утомительный!
      Наконец им предстал пустой рабочий коридор, упирающийся в ворота то ли фабрики, то ли еще чего-то. Дик подошел к воротам, положил руку на сенсорную панель — открылась калитка.
      — Сэнтио-сама! — молодой гем, карауливший на приеме, вскочил навстречу.
      — Привет, Дориан! — Дик улыбнулся, пожал гему руку. — Это Габриэль Дельгадо, он сегодня переночует у нас. Мастер Пуля, это Дориан.
      — Здорово, — Пуле ничего не стоило пожать руку гему. Он легко принимал правила игры, если они не были слишком жестоки к нему. Здесь, в этом старом рабочем общежитии, были такие правила — что ж, Пуля их принял. Окажись на месте Пули кто-нибудь другой из имперских пленных, мальчишку могло бы ждать разочарование на этот счет, но Габо считал себя не настолько обиженным жизнью, чтобы отрываться на еще более обиженных.
      Здесь уже было нормальное освещение, и Пуля рассмотрел, какое у мальчишки усталое лицо. Сегодняшние дела обошлись ему дорого — и обойдутся еще дороже, это как пить дать.
      — Сэнтио-сама! — в каморке контроля стало темнее, когда в дверь прошел морлок. — Ну, вы заставили меня поволноваться, и госпожу Рокс тоже! Ох, да вы ранены.
      Суна только рукой махнул — но морлок подхватил его чуть ли не подмышку и куда-то поволок. Габо отправился за ними, в основном, потому что не знал, куда можно еще отправиться.
      Он никогда раньше не бывал в гемских общежитиях, похожих на соты, где жили рабочими ячейками по четыре. Здесь было тесновато, конечно — но не теснее, чем на корабле. Большинство ячеек пустовало, одна — в которую морлок притащил своего… хозяина? Командира? Как это они так запанибрата? — была приспособлена под лазарет. Там уже был один пациент — ба, не кто иной как Данг Сионг, предводитель «Сурков». Увидел Пулю — и даже рот разинул. Габо тоже чуть не разинул — но не из-за сурка. В лазарете находилась совершенно потрясающая девушка: волосы как белое золото, ножки — ни дать ни взять газель, глаза… у Пули, никогда не уделявшего внимания поэзии, закончились метафоры.
      Блондинка напустилась на Суну — да как это он ей не сказал, что ранен, да как он заставил ее волноваться и маяться, да почему не разрешил пойти с собой и взять охрану…
      — Сеу, — перебил ее Пуля. — Извините, что не обращаюсь как положено, но имени вашего я не знаю. Еси бы там были вы и охрана — очень может быть, что вышла бы стрельба.
      — Почему? — удивилась красавица.
      — Потому что, — Габо уселся на свободную койку и с удовольствием вытянул ноги, — Нешер бы решила, что сейчас будут избавляться и от нее — а значит, терять ей нечего. И между прочим, я бы ее поддержал.
      — Кого это ты привел? — амазонка покосилась на Пулю, продолжая срезать с Дика дорогую — а впрочем, все равно уже безнадежно испорченную — тунику и столь же безнадежно испорченную майку.
      — Это Габриэль Дельгадо по прозвищу Пуля, — Дик заложил руки за голову, чтобы девушке было удобней осматривать порез на боку. — Он мне помог. Он из имперских пленных, был в банде Итивакай.
      — О, — девушка вернулась к его ране. — Рэй, дай псевдокожу. Спасибо, — она встряхнула спрей, распылила псевдокожу над рассеченным местом. — Так, а что с рукой?
      — Я же сказал — пустяки.
      — С тех пор как ты это сказал, она еще сильнее кровоточит. Покажи.
      Пока все это происходило, в дверях собрались, кажется, все немногочисленные обитатели улья. Мальчишку здесь любили и ждали.
      Амазонка тоже, по всей видимости, входила в число любящих. Пуля смотрел, как бережно она отмачивает заскорузлую от крови повязку и досадовал, что его не ранили во время разборки с «Батальонами». Да разве он сидел бы таким болваном? Эх, Суна, хоть и лихо ты работаешь мечом — а все-таки какой, в сущности, птенец…
      Красавица смотала повязку до конца, открыв рану — точнее, не рану, а десятка полтора косых, глубоких, но не длинных порезов.
      — Ты зачем это сделал? — приподнявшись на своей койке, спросил Данг. Выглядел он слабоватым и бледноватым, но Пуля думал, что после экзекуции в глайдер-порту он вовсе не поднимется.
      Суна сидел молча, пока девушка промывала и бинтовала его руку, а в дверях перешептывались гемы.
      — Ну что вы столпились тут? — недовольно прикрикнул на них Данг. — Устал человек, не видите?
      Суна поморщился. У него, наверное, болела голова. Когда перевязка закончилась, он поцеловал девушке руку, потом улыбнулся собравшимся гемам и что-то сказал на их чирикающем диалекте. Они заулыбались в ответ и понемножку разошлись — а он лег на койку, закрыв глаза.
      — Ну, что было-то? — спросил у него Данг.
      — Ты же сам сказал, что он устал, — одернула «сурка» девушка. — Не приставай, когда он проснется, сам все расскажет.
      — Я могу рассказать, господа, — Пуля полез за сигаретами, потом сообразил, что здесь, в госпитале, скорее всего нельзя. — Только я бы прежде поел.
      — Идемте, — амазонка, тряхнув роскошными волосами, направилась к двери. — Эй, а ты куда?
      — Надоело валяться, — Данг, чуть пошатываясь, встал. — Эти твои слизняки ведь показали, что со мной все в порядке.
      — Не все, — вздохнула девушка. — Ну ладно, иди.
      — Неловко получается, — сказал Пуля. — Я не знаю вашего имени, сеу, а вы мое знаете…
      — Роксана, — сказала она, — Можно просто Рокс.
      Столовая для гемов была велика и на девяносто процентов не задействована. Они сели за стол в углу, пожилая дзё и морлок по имени Рэй подали ужин, и сами сели за стол. Габо с сомнением ковырнул палочками гохан — обжаренный рис, мелко нашинкованные каппы, гидрозелень — но на вкус оказалось неожиданно хорошо. Поняв, что гемы никуда не уйдут, он начал рассказ.
      — Примерно сутки назад в Муравейнике случилась резня: остолопы из «Батальонов страха» устроили у Даллана засаду на Апостола Крыс. Кто именно рассказал им, что Апостол работает на Даллана, я не знаю, но в Муравейнике новости разносятся быстро. Страшно недовольные смертью одного из своих бангеров, — Пуля выразительно посмотрел на Данга, — они решили оторваться на Апостоле. Однако они забыли, какой Суна хороший флордсман. В результате на эстакаде осталось пять трупов, если считать убитого бандитами Даллана — шесть.
      Пуля вынул сигарету и вопросительно посмотрел на Рокс. Та кивком разрешила закурить.
      — Я прибыл на место происшествия так быстро, что кровь еще остыть не успела. Меня прихватили полицаи, и устроили мне небольшой массаж лица. Скроить мне это убийство было никак нельзя, но если бы не господин Исия — думаю, они бы что-нибудь сочинили. Однако у господина Исии были свои планы. Он хотел прижать тех полицейских, что сотрудничали с «Батальонами» и собирался воспользоваться для этого мной. Исия — старая крыса, и ему это удалось. Под шлемом я рассказал, что был союзником Суны в деле совращения гемов. Что водил их в место, под названием «Салим». В то самое место, которое Дик показал якобы мне, а на самом деле Исии, потому что это было уже безопасно, вы перебрались сюда. Я показал это место на плане, я помог приготовить конфетку с начинкой из дерьма, которую скормил им Исия. И вот они, одетые в черные костюмы и ветрозащитные маски, приперлись в Салим, где их уже ждали Исия, наряд полицейских боевых морлоков и, — Пуля покосился на Рэя, — один морлок не из полиции. Плюс ваш покорный слуга. Эти подонки так привыкли убивать беззащитных, что даже не успели удивиться. Что ж, мы расстались, я вернулся в «Даруму» и обнаружил, что мне там не рады. Нешер можно понять: мало кому удалось просто так убежать из полиции. Когда я объяснил, что это я не просто так, Нешер забеспокоилась еще сильнее. А от одного человека я узнал, что она принимает какого-то постороннего мужика. А еще в скором времени притащили господина Исию. Ну, думаю, дела Нешер совсем плохи, если она решилась прихватить цапа. Таких вещей не делают из корысти — только из страха. А это значит, что Исии конец. Последний честный цап в Муравейнике, жалко. И Нешер жалко — влезла сама не знала во что… Послушал я, подумал — и понял, что Нешер хочет мальчишку выманить на Исию, а потом Исию отдать Яно, а мальчишку… по всей видимости, продать синоби. Что-то мне подказывает, что тот посторонний мужик — он синоби. Словом, — Пуля погасил сигарету, — все складывалось очень погано. Я попробовал устроить Исии побег. Воздать, как говорится, добром за добро — но цап насчет своей судьбы кажется, не очень волновался. Только просил меня в нужный момент подкинуть ему оружие. Вот тут-то я и понял, что встреча с господином Яно не состоится. Или состоится вовсе не так, как планирует Нешер. Меня на эту встречу не позвали, но я проявил инициативу. И все получилось по моей догадке: на встречу господин Яно прибыл в сильно урезанном виде.
      — Я знаю, — Рокс опустила глаза. — Я видела.
      — Сэнтио-сама не взял меня, — грустно сказал морлок.
      — Это потому что, — раздался голос от двери, — кто-то должен был вести Салим, если бы я не вернулся, Рэй.
      Ричард-Ран прошел к столу и сел с краю. Дзё мгновенно придвинула ему чашку с гоханом.
      — Поешьте, сэнтио-сама, — попросила она.
      — Спасибо, я не хочу. Я поел по дороге. Чаю бы.
      — Мы думали, ты уснул, — Рокс осторожно пожала ему здоровое запястье, пододвинула свой чай.
      — Я решил немножко послушать, — Дик отхлебнул из чашки. — У нас с мастером Исией было условлено, что я делаю свое дело несмотря ни на что. Ну, я его и сделал. Я бы не таскался с головой Яно, если бы не госпожа Нешер. Мне нужно было… показать, что я могу. Чтобы она приняла всерьез меня и все, что я скажу. Хотя я рассчитывал увидеть там… еще одного человека.
      — Акумо, — оскалился морлок.
      — Человека, — настойчиво поправил его юноша. — Мастер Пуля прав, он синоби.
      Он насыпал себе сахару, немножечко помешал.
      — Я наделал очень много шуму, и мне с мастером Дельгадо придется покинуть Салим. Имею план вернуться, но случиться может всякое. Со мной пойдет Рэй. Думаю, он вернется раньше меня, хотя… В общем, я думаю вернуться весной, но получится ли как я думаю? Жизнь Салима должна измениться — так, как об этом мы однажды говорили с тобой, Мария, и с фрей Рокс. Она в этих делах разбирается лучше меня, и я ей доверяю.
      — Все это очень здорово, но как же с нами? — подал голос Данг.
      — На твоем месте я оставался бы здесь и после выздоровления, помогая фрей Рокс, — сказал Дик.
      — На моем! — фыркнул Данг. — Быстро ты научился людьми распоряжаться!
      — Как команда погибла — так и научился, — огрызнулся Дик.
      — Ага. И славно же ты научился — аж сюда корабль привел!
      — Данг, заткнись, — Рокс ударила ребром ладони по столу, и Данг немедленно заткнулся. — Дик прав, а ты — нет. Подумай сам, что ждет тебя и ребят, если ты вернешься в Муравейник. Что ты там найдешь? Чем ты поможешь себе и другим?
      — Если у тебя есть хоть немножко мозгов в голове, Данг, ты послушаешь своих друзей, — сказал Пуля. — Нешер или сумеет подгрести под себя всю банду Яно разом, или начнется стрельба. Но это не самое худшее — видели мы ту стрельбу в разных видах… Самое худшее — что она не понимает, как быстро превратится во второго Яно.
      — По-моему, сэй Пуля, вы просто трусите, — бросил Данг.
      — А по-моему, Данг, ты просто дурак, — сказал Дик. — Ты обвиняешь в трусости человека, который через такое прошел, что тебе и не снилось.
      Габо поднял руку, призывая его к молчанию, и Дик оборвал себя на полуфразе.
      — Данг и в самом деле дурак, — сказал Габо. — Но и дураки бывают правы. Я действительно струсил — но не сейчас, когда я покинул Нешер на пороге победы, а пять лет назад, когда мы с ней вместе начинали. Я и впрямь через многое прошел — но вот гнить в колонии пленных испугался и выбрал жизнь бандита.
      — Оро, — Дик легонько стукнул донышком чашки по столу. — Самый первый здесь дурак — это я. Сколько времени я уже тут, встречался с двумя имперскими пленными — и ни разу не подумал, что где-то здесь есть лагерь.
      — Колония, — поправил Пуля. — Возле космопорта Лагаш. Ее не стерегут, потому что бежать некуда. Кто-то нашел себе какую-то работу, кто-то сумел тут завести семью с местными, но в основном люди прозябают.
      — Как и здешние космоходы, потерявшие пилотов, — уточнил Дик.
      — Да, как и они.
      — Почему ты не сказал мне? — Дик повернулся к Дангу.
      — Так ведь ты не спрашивал, — пожал плечами «сурок». — Я думал, ты знаешь. Об этом же все знают!
      — Я думал, — Дик запустил пальцы в волосы, — что здесь только частные пленники. Я сам…
      — Ну да, бывает, что кого-то берут в плен частным порядком, — кивнул Габо. — Но захваченные в ходе боевых действий содержатся в колонии. Между собой, — он невесело усмехнулся, — мы зовем ее «колонией прокаженных».
      — Но вы же были в лагере смерти, — Дик все еще не понимал. Габо тяжко вздохнул.
      — Я попал туда не потому что я имперский офицер. Я попал туда за убийство.
      — Осужденным на смерть, — еще тише и тяжелее проговорил Рэй, — здесь часто предлагают выбор: виселица или лагерь, где готовят молодых морлоков. Четырежды в год, на сломе сезонов устанавливается погода, когда на поверхности планеты можно выжить без средств спецзащиты. Тогда заключенных отпускают. Дают карту, оружие, запас продовольствия. Если они в течение трех суток успевают добраться до ближайшего населенного пункта, они могут быть свободны. Им дают фору в сутки. Потом по следу пускают молодых морлоков. Их задача — выследить и убить беглецов. Без средств слежения, провизии, карты. Только легкое оружие — пулевики и ножи.
      — А еще когти, зубы и хвосты, — ухмыльнулся Пуля. — Меня подстрелили на окраине поселка Гет на исходе третьих суток. Морлоки — обязательные твари. Они не пересекали поселковой границы. А двое местных жителей побились об заклад, протяну я требуемые одиннадцать минут до истечения трех суток или нет…
      — Как жестоко, — прошептала Рокс.
      — Я совершил убийство, получил приговор и должен был висеть, — возразил Пуля. — Мне дали шанс и я его использовал. Когда одиннадцать минут прошли, тот, кто выиграл заклад, отнес меня к себе в дом и позвал врача…
      — Все равно это бесчеловечно, — Рокс тряхнула волосами.
      — Нет, — опять возразил Пуля. — Это вполне по-человечески. В том-то и дело. Морлокам в голову не пришло биться об заклад на мой счет — но переступить границу поселка им тоже не пришло в голову.
      — Мы — люди, — сказал Рэй. — Только искалеченные. Простите нас, мастер Дельгадо.
      — Тебя-то за что? — хмыкнул Пуля. — Ты же в это время ошивался в Империи, так? Да если бы и нет… поверь, я давно уже никого ни в чем не виню. Морлоков меньше всего.
      — Хватит, — Дик встал. — Мария, где мы устроим мастера Дельгадо?
      — Иди спать, мы найдем место, — Рокс улыбнулась ему.
      — Где бы я был без вас всех, — улыбнулся он ей в ответ.
      Да, подумал Пуля. Вот так это и начинается. Сначала несколько хороших ребят хотят добыть себе и другим кусок жизни получше той, какую им приходится вести. Потом оказывается, что на этот кусок жизни много претендентов и придется за него воевать. А потом воевать входит в привычку — если, конечно, эту привычку ребятам не отобьют с самого начала радикальным способом.
      Мальчик понял, что просто ходить и проповедовать — мало, что пора вступить в схватку за жизнь, и без союзников этой схватке не выстоять. А чтобы союзники не считали его дурачком, который горазд только языком молоть, он зарезал с десяток людей в «Цветке дракона». И зарежет ещё, если будет надо.
      Мария и еще одна гем-женщина принесли Габо плетеный из гаса футон и спальный мешок. Рокс отвела ему пустую каморку. Кровати гемов были рослому Габо коротковаты, и по примеру морлока он устроился на полу, благо в каморке было чисто. Морлок же показал Габо мужскую половину душевой — обычно в казармах гемов душевые были общими, но здесь помещение разгородили ширмой. Кроме этой ширмы, Габо заприметил еще много признаков того, что здесь пытаются жить христианской жизнью — как ее понимает юный Суна, во всяком случае. Аристократочка старалась держаться с гемами запросто, ужинали все вместе, у входа в женскую спальню был маркером нарисован крест.
      Направляясь к своему спальному месту, Габо у двери лазарета наткнулся на Рокс. Задержалась она затем, чтобы бросить взгляд на спящего Дика.
      Дик спал не один, а с некоей особой женского пола. Особа была худущей, имела от роду три года — или пять, у Дельгадо всегда было плохо с определением на глаз детского возраста, и была то ли тэка, то ли дзё, по еле отросшим волосенкам не определишь. Она возилась и вертелась под боком у Дика, устраиваясь поудобнее, а он — видимо, очень устал за этот длинный день — даже не морщился во сне, когда она задевала перебинтованную руку.
      — Это Ксана, — тихо сказала Рокс, отходя от двери. — Ее подобрали в ничьих катакомбах.
      Габо оперся рукой о стену, преградив ей путь:
      — Живи мы на Старой Земле, вы бы, наверное, выхаживали птичек с подбитыми крылышками и отпускали на волю. Но когда создавали экосистему Картаго, птичек не предусмотрели, так что вы выхаживаете гемов и людей.
      — Людей и людей, — подчеркнула девица.
      — Людей, — согласился Дельгадо. — Которых вы можете сильно подвести, если вам наскучит эта благотворительность.
      Девица толкнула его руку так сильно, что он чуть не потерял равновесие.
      — Будьте спокойны на этот счет. И вообще непонятно, отчего человеку, который проведет здесь одну-две ночи, нужно об этом беспокоиться.
      — Скажите, сударыня, а у вас есть какие-то соображения насчет того, почему меня пустили сюда на одну-две ночи? Отчего господин Суна так мне доверяет?
      — По-моему это очевидно. Вы спасли его в Муравейнике. Отдали себя в руки полиции, чтобы купить ему время для отхода. Разве это не так?
      — Так. Но я мог преследовать и свои цели. Например, оказаться в конце концов здесь. Я могу быть агентом синоби или армейской СБ, или обычной, или полицейским стукачом, понимете, барышня?
      — Кто угодно, кроме гемов, может оказаться, — девушка вздохнула. — Даже я. Это если предаваться паранойе. А если ей не предаваться, то нам нужно кому-то довериться.
      — Потому что вы собираетесь расширять штат?
      — Идите спать, сеу Дельгадо. Вы, наверное, устали, и я устала, это точно.
      — Собираетесь лечь здесь?
      — Да.
      — Но не в компании с тем, с кем хотелось бы. Не выпихивать же младенца из кроватки.
      — А вот это, сеу Дельгадо, совсем уж не ваша забота.
      — Он очень хороший парень, — вздохнул Пуля. — Но когда и кому в нашем сволочном мире это помогало?
 

* * *

 
      Трупы уже вынесли, головы двух охранников воссоединили с телами, голову господина Яно так и не нашли. Длинные кровавые потеки на стенах — словно кровь тут разбрызгивали кропилом — указывали на работу флордсмана. Классного флордсмана.
      Благодаря рассказу Мидаре, Аэша Ли достоверно знала, кто именно является этим флордсманом. Теперь это знал и тайсёгун.
      — Впечатляет, — Рихард Шнайдер выключил проектор. — Вам удалось блокировать информацию, не так ли?
      — Хмм… — Аэша приподняла брови. Тайсёгун сегодня был явно не в лучшей форме. — Мидаре, конечно же, будет молчать, и гемам, которые видели убийцу и потом наводили порядок, затерли память…
      — Но мы не сможем заставить умолкнуть молодого Суну, — закончил за нее Рихард. — По крайней мере, сию минуту, верно? Он унес голову Яно, и вскоре она появилась в глайдер-порту. Кому он ее передал?
      — Гор Нешер, конкурентке Яно в борьбе за контроль над муравейником. Других кандидатур я не вижу. Она тоже будет молчать в обмен на поддержку, но…
      — Но уже поздно. Иначе вы бы заткнули ей рот иным способом, верно?
      — Да, сеу Шнайдер. Безнадежно поздно. Началось-то все с резни в районе лавок и мастерских. И это уже не слухи, сеу Шнайдер. Это уже эпос. Уличные певцы исполняют балладу о Флорде не менее чем в трех вариантах.
      Шнайдер потер лицо руками. Только что ему пришлось выдержать в Совете кланов битву по вопросу реструктуризации армии — битву тяжелую и бесплодную. И вот после этого — такой сюрприз…
      — Как это могло быть? — спросил он.
      — Четыре месяца назад, — начала Ли, и Шнайдер понял, что этот монолог заготовлен у нее давно, — пилот Ян Шастар объявил вендетту Морихэю Лесану. Морихэй был… несколько увлечен конвертацией перспективного пилота, только этим можно объяснить, что Ян Шастар дожил до погребальных игр и выставил на эти игры морлока. Это очень странный морлок, согласно армейским записям он уже десять лет как мертв… Как видите, мой генерал, у нас не один воскресший. На Шастара я обратила внимание еще тогда — из-за вендетты и из-за того, что он сделал очень странную ставку: его морлок победит, но не возьмет сердца. Он выиграл просто безумные деньги по этой ставке. На следующий день он приходил в Храм, вызывать дух Эктора Нейгала. Потом ушел с вами в рейд. Пока вы были в рейде, сразу в нескольких гемских сообществах возник культ Ричарда Суны. Точнее, псевдохристианский культ, в котором Суна выступал не столько объектом почитания, сколько носителем благой вести. Этологи быстро локализовали источник ментальной эпидемии: четверку гемов с «Паломника». Увы, они сбежали и исчезли бесследно.
      — И никто не начал шевелиться? — поморщился Шнайдер.
      — Когда у какого-то явления есть два объяснения — невероятное и идиотское — люди склонны выбирать идиотское, — сказала Аэша Ли. — Мальчик, который превращается то в боевого морлока, то в коса — сказать, что это гемский фольклор, проще, чем поверить, что и мальчик, и морлок выжили; что гемы способны на куда большую самостоятельность, нежели им положено. Несмотря на постоянное перепрограммирование, эпидемия в Муравейнике ширится. Гемы — или кто-то посообразительнее, чем они — отыскали способ ментальной резервации, известный синоби еще со времен Старой Земли.
      — Мальчишка научил их, — предположил Шнайдер.
      — Даже если так — они оказались очень способными учениками. Способнее, чем многие люди. Дальше на арене появляется полицейский инспектор господин Исия Дамон, старая ищейка. Сейчас он напускает на себя вид невинности, но я не верю, что он не раскрыл мальчишку.
      — Раскрыл?
      — Раскрыл и сам же прикрыл. У него были свои цели, на его участке орудовала группировка «Батальоны страха».
      — Распоясавшиеся планетники, — пробормотал Шнайдер.
      — Группировка частично срослась с полицейской верхушкой, ее также прикрывала банда Яно, а у одного Исии не было сил разобраться и с собственным начальством и с бандитами. И он сумел привлечь на свою сторону хорошего флордсмана…
      — Что за дела были у вас с Яно? — спросил Шнайдер.
      — Через его людей было удобно присматривать за дном Пещер Диса. Кроме того, нужно было ограничить распространение бакулы. Апостол Крыс несколько подпортил нам и то, и другое — но ничего непоправимого.