Глава 11

Фролих стояла на холоде у ступенек трапа и о чем-то разговаривала с Армстронгом. Беседа получилась недолгой. Очевидно, она поведала ему об обнаружении спрятанной винтовки, из-за чего и пришлось так внезапно прервать мероприятие. Он не стал с ней спорить и воздержался от глупых вопросов. Скорее всего, он так и не понял, что за этим эпизодом кроется нечто большее. Кроме того, казалось, что его вовсе не беспокоит собственная безопасность. Он больше волновался за то, как последствия могут повлиять на общественные связи его преемника. Он отвернулся, мысленно пересчитав все плюсы и минусы сложившейся ситуации, как часто поступают политики, и чуть заметно улыбнулся. Никакого вреда никому нанесено не было. Затем он быстро взбежал по ступенькам трапа в теплое чрево самолета, готовый продолжить интервью с ожидавшими его там журналистами.

В этот раз Ричер оказался проворней в выборе места и сразу же устроился в переднем ряду рядом с Фролих и через проход от Нигли. Пока самолет выруливал на взлетную полосу, Фролих разговаривала со своими подчиненными. Она поздравляла каждого с успешным проведением операции, по очереди наклоняясь к ним, выслушивая их, согласно кивая и под конец прикасаясь кулаком к их кулакам, как это делают игроки в баскетбол после особенно удачного и эффектного броска. Все это время Ричер наблюдал за ней. «Прирожденный лидер и отличный руководитель», — подумал он. Вскоре Фролих вернулась на место и пристегнула ремень. Пригладила волосы и прижала пальцы к вискам, словно старалась очистить мозг от произошедшего и сконцентрироваться на будущем.

— Нам нужно было бы остаться, — сказал Ричер.

— Там полицейских сейчас больше, чем пчел в улье, — отозвалась Фролих. — К ним присоединится ФБР. Это их работа. А нам нужно сосредоточить внимание на Армстронге. Между прочим, все это мне нравится ничуть не больше, чем тебе.

— Что это была за винтовка? Ты сама-то ее хоть видела?

Но Фролих отрицательно покачала головой.

— Нам пришлют полный отчет. Говорят, что она лежала в какой-то виниловой хозяйственной сумке.

— Спрятанной в траве?

Она кивнула:

— Совершенно верно. У самого забора, где трава особенно сильно разрослась.

— Когда заперли церковь?

— Поздно вечером в воскресенье. С тех пор прошло больше шестидесяти часов.

— Скорее всего, преступники сами справились с замком. Это очень старый и грубый механизм, а замочная скважина такая огромная, что туда можно руку засунуть.

— Ты точно там никого не видел?

Ричер отрицательно покачал головой:

— Зато они меня видели. Они находились там же, внутри церкви, вместе со мной. Им было известно, куда я спрятал ключ. Они им воспользовались и улизнули.

— Ты, судя по всему, спас Армстронгу жизнь. А мне — задницу и карьеру. Хотя я до сих пор не могу разгадать их план. Как же так: сами они находились в церкви, а винтовку припрятали в ста ярдах от нее?

— Подожди немного. Сначала нам надо узнать хоть что-нибудь об этой винтовке. Может быть, тогда все и прояснится.

У конца взлетной полосы самолет чуть повернул вбок и сразу начал увеличивать скорость. Взлетел и стал быстро набирать высоту. Через пять минут звук работающих двигателей чуть смягчился, и Ричер услышал, как журналисты возобновили беседу на тему о международных отношениях. Джек обратил внимание и на то, что они не стали интересоваться, почему вице-президент вернулся гораздо раньше запланированного времени.

Они приземлились на авиабазе Эндрюс в половине седьмого по местному времени. Город затихал. Длинные выходные перед Днем Благодарения уже начались со второй половины дня. Кавалькада направилась на Бранч-авеню и, миновав сердце столицы, очутилась в Джорджтауне. Здесь Армстронга провели в дом через длинный белый тент-переход. Затем машины развернулись и возвратились в гараж Министерства финансов. Стивесанта в офисе не оказалось. Ричер и Нигли последовали за Фролих в ее кабинет, где она должна была проверить результаты компьютерного поиска. Однако они были безнадежны. Сверху экрана виднелось информационное окошко, где с гордостью сообщалось, что машина работала в течение пяти часов и двадцати трех минут, и за это время выбрала 243 791 пример. Сюда включались все преступления, где упоминались отпечатки большого пальца, документы, подписи и письма. Подборка начиналась делами, датированными двадцатью годами ранее, и с той поры включала в себя примерно по тридцать примеров за каждый из 7305 дней. Фролих просмотрела первую дюжину эпизодов, а затем выбрала еще несколько наугад, но не нашла ни в одном из них никакой мало-мальски полезной информации.

— Нужно ограничить диапазон поиска, — заметила Нигли. Она присела на корточки рядом с Фролих и придвинула к себе клавиатуру. Очистив экран, она вызвала окно запросов и напечатала: «отпечаток-болыпого-пальца-как-подпись». Затем дала команду «поиск». Жесткий диск заурчал, и окно запросов исчезло с экрана. В этот момент зазвонил телефон Фролих. Она сняла трубку, в течение секунды слушала чей-то голос, после чего разъединила связь.

— Стивесант вернулся сюда, — сообщила она. — Он получил предварительное заключение ФБР относительно той винтовки и теперь приглашает нас в конференц-зал.

— Мы сегодня чуть не потеряли его, — мрачно заметил Стивесант.

Он устроился во главе стола и разложил перед собой несколько страниц, пришедших по факсу. Они были заполнены плотным мелким текстом, который кое-где чуть расплывался из-за погрешностей связи. Ричеру был виден заголовок на одной из страниц. Рядом с небольшой печатью слева значилось: Министерство юстиции США, а справа: Федеральное Бюро Расследований.

— Начнем с незапертой церковной двери, — сказал Стивесант. — ФБР предполагает, что замок открыли рано утром. Они добавили еще, что с ним справился бы и ребенок, имеющий при себе вязальную спицу. Нужно было навесить туда собственный замок, хотя бы на время.

— Невозможно, — тут же вставила Фролих. — Церковь является местной достопримечательностью, и ее нельзя трогать.

— Значит, надо было изменить место проведения встречи.

— Я искала такое место еще перед первым мероприятием, но все остальные варианты оказались еще хуже.

— Надо было оставить одного агента на крыше церкви, — заявила Нигли.

— Бюджет не позволяет, — покачал головой Стивесант. — Пока не прошла инаугурация, мы несколько стеснены в средствах.

— Будем надеяться, что она все же произойдет, — отозвалась Нигли.

— А что узнали о винтовке? — поинтересовался Ричер, нарушая наступившую тишину.

Стивесант положил перед ним один из листков с текстом:

— А вы сами имеете какие-нибудь предположения?

— Это должно быть что-то такое, что не жалко и выбросить, — заговорил Ричер. — То, что они и не планировали использовать. По своему опыту скажу, что предмет, который так легко отыскать, специально не слишком надежно спрятан.

Стивесант кивнул:

— Эту штуковину и винтовкой-то не назовешь. Старая рухлядь, плевательница 22-го калибра. Содержалась в жутком состоянии, вся проржавела. Создается такое впечатление, что ее не использовали уже в течение целого поколения. Она была не заряжена, да и патронов поблизости не обнаружилось.

— У нее есть номер?

— Нет.

— Отпечатки пальцев?

— Разумеется, тоже нет.

Ричер кивнул:

— Понятно. Очередная уловка.

— Зато отпертая дверь в церковь оказалась весьма убедительной. Ну, например, что вы сделали, когда зашли внутрь?

— Сразу же запер дверь за собой.

— Почему?

— Я люблю, чтобы все было надежно в то время, пока работаю и провожу разведку.

— Ну а если бы вам самому предстояло стрелять в вице-президента?

— Тогда я бы оставил ее открытой, особенно в том случае, если бы у меня при себе не было ключа.

— Почему?

— Чтобы потом успеть быстро убежать.

Стивесант кивнул:

— Незапертая дверь означала то, что они действительно собирались стрелять. Я полагаю, что у них при себе была М35 или даже Мк2. А возможно, и то и другое. Они знали, что их подброшенное оружие скоро найдут и потому основные силы полиции, скорее всего, переместятся к забору. Таким образом, мы должны были бы передвинуть Армстронга ближе к машинам, где он представлял бы собой великолепную мишень.

— Это вполне вероятный план действий противника, — согласился Ричер. — Но только лично я внутри церкви так никого и не увидел.

— В сельской церкви спрятаться легко, — вздохнул Стивесант. — Вы проверяли ее подземную часть?

— Нет.

— А хоры?

— Тоже нет.

— Там очень легко спрятаться, — повторил Стивесант.

— Я чувствовал, что где-то неподалеку есть люди.

— Вот именно, — кивнул Стивесант. — Они были там, внутри церкви. Это точно.

В комнате повисла тишина.

— Может быть, среди гостей обнаружили подозрительную личность? — спросила Фролих.

Но Стивесант лишь отрицательно покачал головой:

— Там начался настоящий хаос. Бегущие во все стороны полицейские, беснующаяся толпа. К тому времени, как был восстановлен порядок, по крайней мере двадцать человек успели покинуть поле и разбежаться. Это вполне понятно и объяснимо. Вы находитесь на открытой местности, и вдруг кто-то обнаруживает поблизости оружие. Вполне естественно, что любой разумный человек постарается побыстрей скрыться оттуда. Вы со мной согласны?

— А что насчет того подозрительного прохожего, о котором нам сообщила полиция?

— Это был самый обыкновенный мужчина в длинном пальто, — пояснил Стивесант. — Больше о нем полиция штата так и не смогла ничего рассказать. Скорее всего, это местный житель, спокойно прогуливавшийся по округе. Так, ничего особенного. Более того, в это время, как мне кажется, наши неизвестные уже находились внутри церкви.

— И все же, что-то вызывало в этом прохожем подозрение местных полицейских, — насторожилась Нигли.

Стивесант только пожал плечами:

— Ну, знаете, как бывает в таких случаях... Как себя чувствует рядовой полицейский из Северной Дакоты, когда вокруг него снуют сотрудники Секретной службы? Он боится что-то заметить и еще больше опасается что-то упустить из виду. Вот потому, как только ему кто-то покажется подозрительным, он тут же сообщит о нем, хотя потом и сам не сможет объяснить, почему он так поступил, И нам не следует винить его за эту сверхбдительность. Пусть лучше он перестарается, чем прозевает реальную опасность. И пусть не боится показаться смешным или перестраховаться.

— Но мы снова не получили никакой полезной информации, — расстроилась Фролих.

— Зато у нас остается Армстронг, — напомнил Стивесант. — Причем целый и невредимый. А потому сейчас лучше идите пообедайте и возвращайтесь сюда к десяти часам, когда начнется совещание совместно с ФБР.

Но они сначала все же отправились в кабинет Фролих, чтобы проверить, как прошел поиск информации по параметрам, заданным Нигли. Процесс поиска уже закончился. Впрочем, он был закончен еще до того, как они успели отойти от стола. В окошке в верхней части экрана сообщалось, что поиск занял девять сотых секунды, в результате чего было найдено ноль примеров. Фролих снова вызвала окно запросов и набрала на этот раз: «Отпечаток большого пальца на письме». Щелкнула мышью и уставилась на экран. В тот же момент ей сообщили, что поиск закончен через восемь сотых секунды, и за это время не было найдено ни одного соответствующего запросу примера.

— Теперь мы ничего не получили за более короткое время, — прокомментировала она.

В следующий раз Фролих набрала: «Отпечаток большого пальца на послании». Тот же результат — ноль примеров, поиск завершен за восемь сотых секунды. Тогда Фролих попыталась отыскать информацию, изменив текст параметров на: «Отпечаток большого пальца на угрозе». Результат оказался идентичным, причем был получен все за те же восемь сотых секунды. Фролих в отчаянии пожала плечами и умолкла.

— Дай-ка и мне попробовать, — попросил Ричер. Она поднялась со стула, Джек тут же занял ее место и быстро набрал текст: «Короткое письмо, подписанное отпечатком большого пальца».

— Идиот, — фыркнула Нигли.

Он щелкнул мышью. На экране почти сразу вспыхнуло информационное окошко, в котором Джеку сообщили о том, что машина работала по его запросу в течение семи сотых секунды и не смогла обнаружить ни одного примера.

— Зато у меня новый рекорд по времени, — заметил Ричер и виновато улыбнулся.

Нигли рассмеялась, и всеобщее уныние начало понемногу улетучиваться. Следующей попыткой Ричера стаи текст: "Отпечаток большого пальца и сквален ". На этот раз машина старалась помочь ему в течение одной десятой секунды.

— Слишком медленно, — прокомментировал Джек.

Он попытал счастья, напечатав одно только слово «сквален». Примеров не оказалось, время работы машины — восемь сотых секунды.

Тогда он поменял в слове одну букву и получил «сквалан». Тот же результат за восемь сотых секунды.

— Ну хватит, — отмахнулся Джек. — Пойдемте лучше поедим.

— Подожди-ка, — попросила Нигли. — Можно, я рискну еще разок? Все это напоминает мне олимпийский вид спорта.

Она вытолкала его со стула и набрала на экране: «Единственный необъяснимый отпечаток большого пальца» и щелкнула мышью. Примеров не оказалось. Этот эксперимент занял у компьютера шесть сотых секунды. Она победно улыбнулась.

— Шесть сотых! Ребята, у нас новый мировой рекорд.

— Нам пора, пошли, — нетерпеливо произнес Ричер.

Но она упорствовала и теперь вывела: «Самостоятельный необъяснимый отпечаток большого пальца» и нажала на «поиск».

— Это что-то вроде новой игры, — словно извиняясь, пояснила Нигли.

Компьютер снова ничего не нашел и сообщил об этом снова через шесть сотых секунды.

— Первое место закреплено, — подытожила Фролих. — А теперь опять моя очередь.

Она заняла место Нигли, подвинула клавиатуру поближе и задумалась.

— Ну хорошо, поехали, — наконец произнесла женщина. — Я сейчас напечатаю нечто такое, что либо обеспечит мне сразу же золотую медаль, либо заставит нас проторчать здесь всю ночь.

И она вывела на экране два простых и недлинных слова: «большой палец». На этот раз компьютер искал примеры в течение целой секунды и нашел один. Небольшой абзац, но все же он существовал! Это оказался полицейский отчет из Сакраменто, штат Калифорния. Врач кабинета неотложной помощи в городской больнице ставил в известность местное отделение полиции о том, что пять недель назад один из его пациентов отрубил себе большой палец во время плотничных работ. При этом врач, обследовавший рану, пришел к выводу, что палец ампутировали умышленно, хотя и действовал при этом явно дилетант. Тем не менее, на допросе в полицейском участке пострадавший продолжал настаивать на том, что это был несчастный случай, когда он работал с электрической пилой. Как следовало из отчета, на этом дело пришлось закрыть.

— Какое-то странное и немножко жутковатое происшествие, — прокомментировала Фролих.

— Пойдемте ужинать, — предложил Ричер.

— Рекомендую на этот раз заказать что-нибудь вегетарианское, — добавила Нигли.

Они направились к Дюпон-серкл и поужинали в армянском ресторане. Ричер заказал баранину, а Фролих и Нигли выбрали какое-то немыслимое блюдо из турецкого гороха. На десерт все трое попробовали пахлаву и выпили по три чашечки крепкого мутного кофе. Они много говорили, но в общем беседа шла ни о чем. Никому не хотелось сейчас вспоминать ни Армстронга, ни Нендика, ни его жену, ни тех неизвестных, которые способны запугать человека до полусмерти и застрелить двух ни в чем неповинных людей лишь за то, что они оказались однофамильцами вице-президента. Фролих не хотелось говорить о Джо в присутствии Ричера, а Нигли — обсуждать Ричера в присутствии Фролих. Поэтому они избрали темой для разговора политику, как, впрочем, большинство посетителей ресторана и, возможно, все остальные горожане. Однако беседовать о политике в конце ноября и не упомянуть при этом новую администрацию было невозможно. А это снова вело к Армстронгу, и поэтому вся троица решила обсуждать что-то личное. Но и эта тактика неизбежно требовала дополнительной информации о человеке, а потому очень скоро Фролих начала интересоваться у Нигли ее прошлой жизнью и карьерой.

Ричер перестал прислушиваться к их болтовне. Он знал, что Нигли не станет отвечать на вопросы о своем прошлом. Она никогда ничего не рассказывала о себе. Они знакомы с Джеком долгие годы, и за все время ему так и не удалось узнать о ней ровным счетом ничего. Он полагал, что в прошлом она, должно быть, пережила какую-то трагедию. Впрочем, это не редкость среди тех, кто пошел служить в армию. Некоторые идут туда, чтобы получить работу и обучиться профессии, другим хочется стрелять из тяжелых орудий и взрывать все вокруг. Кто-то, кто похож на Ричера, отправляется в армию, потому что так предписано судьбой. Но большинство все же ищет там сплоченность, доверие, преданность и чувство товарищества. Им нужны братья, сестры и родители, которых они были лишены в жизни.

Вот поэтому Нигли пропустила свое детство и рассказывала Фролих только о годах службы. Ричер не слушал женщин, а внимательно разглядывал посетителей ресторана. Здесь было довольно шумно: сегодня сюда пришло много и парочек и целых семейств. Джек сделал вывод, что все те, кому завтра предстояло готовить обеды ко Дню Благодарения, сегодня решили посетить ресторан, чтобы ничего не делать на кухне. Несколько лиц показались ему знакомыми: скорее всего, это известные политики или телеведущие. Через некоторое время Ричер прислушался к разговору за столом. Нигли рассказывала о своей новой работе в Чикаго. Джеку понравилось и то, что сейчас она, похоже, нашла для себя неплохое место. Она сотрудничала с ребятами из правоохранительных органов и с военными в солидной фирме, предлагавшей широкий выбор услуг, от компьютерной безопасности до обеспечения личной охраны во время путешествий в Европу. Если приходится выбирать такую работу, чтобы каждый день ходить в офис, может быть, Нигли как раз и сумела подыскать себе оптимальный вариант. По крайней мере, голос ее звучал уверенно, и сама она казалась удовлетворенной своим нынешним положением.

Они уже собирались заказать по четвертой чашечке кофе, но в этот момент у Фролих зазвонил телефон. Стрелки часов показывали начало десятого. В ресторане стало шумно, и потому Фролих не сразу услышала звонок. Только спустя какое-то время она поняла, что из ее сумочки несется трель. Она достала трубку и начала слушать. Ричер внимательно наблюдал за выражением ее лица: сначала на нем проявилось удивление, потом озабоченность.

— Хорошо, — сказала она и захлопнула крышку телефона. — Стивесант срочно хочет видеть тебя в офисе, — сообщила она, обращаясь к Ричеру. — Немедленно.

— Меня? — переспросил Джек. — Но почему?