Джек Ричер (№6) - Точный расчет

— К другому заключению я прийти не могла.

Ричер указал на экран:

— И где же твое письмо находится в данный момент?

— Может быть, в мешке для мусора, в плотном конверте. Может быть, при помощи липкой ленты приклеено к полочке тележки или даже к спине этого мужчины, под комбинезоном.

Она нажала на кнопку, и бригада вошла в кабинет Стивесанта. Дверь за ними закрылась. Камера продолжала тупо смотреть вперед. Счетчик отсчитывал секунды. Так прошло пять минут, семь, восемь. После этого пленка закончилась.

— Полночь, — объявила Фролих.

Она нажала на кнопку, магнитофон выбросил кассету, Фролих вынула ее и, вставив следующую, включила ее на обычной скорости, В углу экрана сменилось число — начинался четверг, но счетчик отсчитывал секунды ровно с полуночи. Цифры продолжали ползти. Так прошло еще две минуты, три, шесть...

— Они действительно трудятся на совесть, — заметила Нигли. — Наши уборщики за это время уже успели бы разделаться со всем зданием. Иногда мне кажется, что они убираются только там, где это наиболее заметно.

— Стивесант любит, чтобы у него в кабинете было идеально чисто, — напомнила Фролих.

В семь минут первого дверь открылась, и команда уборщиков вышла из комнаты.

— Итак, сейчас письмо, как ты полагаешь, уже должно лежать на столе, — сказал Ричер.

Фролих кивнула. На пленке, тем временем, уборщики занялись территорией, принадлежавшей секретарю. Они не пропускали ни одного дюйма площади: везде протирали пыль, орудовали тряпками, полировали поверхности. Пылесосом обработали каждый кусочек ковролина. Бумажный мусор вытряхивали в черный мешок, который теперь раздулся и стал вдвое больше. Мужчина, выглядевший немного растрепанным от усилий, потянул за собой тележку, и обе женщины удалились вслед за ним. Они исчезли с экрана в шестнадцать минут первого, и кабинет остался таким же тихим и пустынным, как до их прихода.

— Вот и все, — объявила Фролих. — В течение последующих пяти часов и сорока пяти минут ничего интересного на этой кассете снова не будет. Затем мы меняем пленки, и на следующей продолжаем наблюдать эту картинку с шести часов до восьми, вплоть до того момента, когда на работу придет секретарь, а потом происходит все то, что рассказывают она и сам Стивесант.

— Как и следовало ожидать, — раздался мужской голос от двери. — И я считаю, что нашим словам можно доверять. В конце концов, я состою на службе у правительства вот уже двадцать пять лет, а мой секретарь и того больше, как мне кажется.

Глава 5

Мужчиной у двери оказался сам Стивесант. Сомневаться в этом не приходилось, и Ричер сразу узнал его по внешности, так как они только что просмотрели пленку с его участием. Перед ними очутился тот же высокий, широкоплечий и чуть сутулый господин лет пятидесяти с небольшим, но все еще сохранявший приличную форму. По-мужски красивое лицо, немного усталые глаза. Он был одет в костюм и, несмотря на воскресенье, оказался при галстуке. Фролих обеспокоено взглянула на босса. Тот же, в свою очередь, не сводил глаз с Нигли.

— Вы — та самая женщина на пленке, — тут же заявил он. — Вы были в четверг вечером на приеме в танцевальном зале гостиницы.

Он явно что-то лихорадочно соображал. Делал какие-то заключения, кое-что анализировал, после чего кивнул сам себе: очевидно, у него в голове все-таки что-то сошлось. Через пару секунд он перевел взгляд с Нигли на Ричера и шагнул внутрь кабинета:

— А вы — брат Джо Ричера, — негромко произнес он. — Вы очень на него похожи.

Ричер кивнул.

— Джек Ричер, — представился он и протянул руку.

Стивесант пожал ее и добавил:

— Я весьма сочувствую вашей потере. Правда, получается, что с опозданием на целых пять лет. Я понимаю все это, но должен сказать, что Министерство финансов до сих пор с любовью и уважением вспоминает вашего брата.

Ричер снова кивнул.

— А это Фрэнсис Нигли, — представил он свою помощницу.

— Ричер пригласил ее для участия в аудите, — пояснила Фролих.

Стивесант чуть заметно улыбнулся.

— Я так и понял, — кивнул он. — Мудрый шаг. И каковы же оказались результаты этой проверки?

В комнате стало тихо.

— Простите, сэр, если я вас чем-то обидела, — начала Фролих. — Я имею в виду, когда мы обсуждали просмотр пленки. Я просто хотела получше прояснить ситуацию.

— Так каковы же все-таки результаты вашего аудита? — повторил свой вопрос Стивесант.

Фролих ничего ему не ответила.

— Неужели все так уж плохо? — обратился к ней босс. — Ну что ж, так я и предполагал. Кстати, я неплохо знал Джо Ричера. Конечно, не настолько хорошо, как вы, но время от времени нам приходилось входить с ним в контакт. Он всегда оставлял о себе неизгладимое впечатление. И я могу только предположить, что его брат должен быть как минимум наполовину таким же сообразительным, как Джо. А мисс Нигли, наверное, еще лучше. Тогда становится неудивительным, почему они смогли отыскать способы пробраться туда, куда им было нужно. Я угадал?

— Причем целых три раза, — подтвердила Фролих.

Стивесант понимающе кивнул:

— Очевидно, это произошло в танцевальном зале, — начал он. — Не исключено, что в семейном домике, ну и, конечно же, на этой идиотской встрече у церкви в Бисмарке под открытым небом. Я снова угадал?

— Да, — тихо произнесла Фролих.

— Но это были исключительные операции, — заметила Нигли. — Вряд ли кто-то смог бы повторить все это.

Стивесант поднял вверх руку, останавливая ее.

— Давайте пройдем в конференц-зал, — предложил он. — Мне очень хочется поговорить с вами о бейсболе.

* * *

Он провел их узкими извилистыми коридорами в относительно просторную комнату без окон, расположенную в самом центре комплекса. В ней находился длинный стол с десятью стульями — по пять с каждой стороны. Под ногами лежал все такой же скучный серый ковролин, а над головой виднелись неизменные звукопоглощающие панели. Те же самые лампы дневного света. У одной стены находился низкий шкаф с запертыми дверцами, на котором стояли три телефонных аппарата: два белых и один красный. Стивесант присел на один из стульев и жестом пригласил всех остальных устроиться на противоположной стороне. Ричер успел обратить внимание на доску объявлений, куда было прикреплено множество записок с пометкой «конфиденциально».

— Я буду предельно искренен, что со мной случается крайне редко, — начал Стивесант. — Но только временно, как вы понимаете, поскольку считаю, что должен вам кое-что объяснить. Кроме того, Фролих попросила вашей помощи с моего согласия, а также потому, что брат Джо Ричера как бы является членом нашей общей семьи и, следовательно, его помощница — тоже.

— Мы работали вместе с Джеком в военной полиции, — пояснила Нигли.

Стивесант кивнул, словно к этому умозаключению он уже успел прийти самостоятельно.

— Давайте поговорим о бейсболе, — предложил он. — Вы разбираетесь в этой игре? Следите за результатами своей любимой команды?

Присутствующие притихли в ожидании объяснений.

— Команда «Вашингтон Сенаторз» уже перестала выступать к тому времени, когда я очутился в столице, — продолжал Стивесант, — поэтому мне пришлось иметь дело с «Балтимор Ориолез», которая представляла собой самую безумную смесь игроков. Но вы понимаете, что такого уникального содержится в самой игре?

Стивесант улыбнулся, словно собирался начать хвалить бейсбол.

— Вы должны сразу понять, что я имею в виду, — кивнул он. — Дело в том, что бейсбольный сезон включает в себя сто шестьдесят две игры. Это намного больше, чем в любом другом виде спорта. Как правило, другие командные игры по количеству матчей за сезон вдвое уступают бейсболу. Возьмите, к примеру, баскетбол, хоккей, американский футбол, сокер или что угодно другое. И в этих видах спорта игрок привык мыслить так, что его команда, в принципе, может выиграть все матчи в текущем сезоне. Это достаточно мотивированная цель. Иногда даже бывают случаи, когда команда действительно побеждает во всех матчах сезона. Но вот только в бейсболе это невозможно. Лучшие команды, самые способные игроки, величайшие чемпионы — все они проигрывают примерно треть матчей, то есть пятьдесят-шестьдесят игр в году. И это не самые страшные цифры. Ну а теперь подумайте, каково должно приходиться этим игрокам с психологической точки зрения. Итак, вы — отличный спортсмен, способный, умелый. И при этом должны смириться с тем, что время от времени вам все равно придется проигрывать. К этому надо уметь привыкнуть, адаптироваться каким-то образом. Иначе дела у вас в бейсболе не пойдут. Так вот, охрана президента или вице-президента в этом схожа с игрой в бейсбол. Таково мое мнение. Мы не можем постоянно выигрывать, поэтому привыкаем и к неизбежным одиночным потерям.

— Но вы проиграли только однажды, — вступила в беседу Нигли. — И это произошло давно, еще в 1963 году.

— Нет, — возразил Стивесант. — Мы проигрываем гораздо чаще, чем вам кажется. Но только не каждая потеря настолько велика. Здесь тоже возможно сравнение с бейсболом: не каждый удар является решающим, и далеко не каждый проигранный матч лишает вас возможности участвовать в национальном первенстве. Ну и при нашей работе не каждый промах означает, что мы обязательно должны потерять президента.

— И что вы хотите этим сказать? — поинтересовалась Нигли.

Стивесант немного подался вперед.

— А вот что: несмотря на то, что ваш аудит вскрыл кое-что, вы все же не должны терять веру в нас. Далеко не каждая ошибка стоит нам дорого. Да, я, конечно, понимаю, что такая позиция самоуверенной личности, без конца повторяющей «ну и что с того?» может показаться человеку постороннему опрометчивой и ничем не оправданной. Но и вы должны понять, что такая точка зрения нам просто необходима для выживания. Ваш аудит показал, что у нас имеются некоторые слабые места, и теперь мы должны решить, способны ли собственными силами прикрыть их или нет. И разумно ли будет прикрывать их. Право принятия этого решения я оставляю за Фролих. Это ее работа. Но сейчас я хочу только одного: чтобы вы не судили нас слишком строго и не сомневались в наших способностях и возможностях. Ну, как если бы вы1 выступали в роли простых граждан и частных лиц. Чтобы у вас не возникло чувства, будто мы постоянно терпим провалы, потому что никакого провала не произошло. Незначительные дыры всегда были, есть и будут появляться на нашем горизонте. И это тоже как бы является неотъемлемой составной всей нашей работы. Не забывайте, что мы живем при демократии. Привыкайте к такому положению дел.

И он откинулся на спинку стула, словно давая понять, что монолог закончен.

— А что вы можете сказать относительно той конкретной угрозы? — поинтересовался Ричер.

Стивесант помолчал несколько секунд, затем медленно покачал головой. Лицо его изменило выражение, да и вся атмосфера в комнате сразу нахмурилась вместе с ним.

— Вот на этом я перестаю с вами откровенничать, — заговорил босс. — Я предупреждал вас, что моя снисходительность будет временной. Должен заметить, что со стороны Фролих было величайшим промахом открывать перед вами существование любой угрозы. Могу только добавить, что нам приходится иметь дело с огромным количеством всевозможных угроз. Мы перехватываем их, после чего начинаем разбираться с каждым конкретным случаем отдельно. И то, как мы это делаем и какими силами и средствами, должно оставаться строго конфиденциальным и не выходить за пределы нашего здания. Теперь, я надеюсь, вы поймете, почему обязаны будете хранить молчание и никому и никогда не рассказывать о том, что увидели или услышали сегодня, как только выйдете отсюда на улицу. И не описывать посторонним лицам наши методы работы. Это обязательство предусматривается федеральным парламентским актом, и я вправе требовать от вас соблюдения всех наших внутренних правил.

В комнате повисла тишина. Ричер молчал. Нигли, похоже, даже не дышала. Фролих выглядела расстроенной. Стивесант не обращал на нее внимания, и только сверлил взглядом Джека и Нигли, сначала враждебно, а затем словно задумавшись о чем-то. Было видно, что босс о чем-то лихорадочно размышляет. Затем он поднялся со своего места и направился к низенькому шкафчику с телефонами. Он присел перед ним, открыл стеклянные дверцы и достал оттуда два желтых блокнота и две шариковые ручки. Затем вернулся к столу, положил по блокноту и по ручке перед Ричером и Нигли, обошел стол и вернулся на место.

— Напишите ваше полное имя и фамилию, — начал босс. — Кроме того, укажите средние имена, прозвища и псевдонимы, если таковые имеются. Потом дату рождения, номер карты социального страхования, индивидуальный военный номер, а также место жительства на настоящий момент.

— Для чего? — поинтересовался Ричер.

— Я просто прошу вас сделать это, — уклонился от ответа Стивесант.

Ричер несколько секунд о чем-то думал, потом взял ручку. Фролих взволнованно смотрела на него. Нигли тоже бросила на бывшего коллегу мимолетный взгляд, неопределенно пожала плечами и принялась писать. Ричер выждал еще мгновение и последовал ее примеру. Правда, закончил он раньше Нигли, поскольку не имел ни среднего имени, ни постоянного адреса. Стивесант подошел к ним и забрал со стола блокноты. Ничего не говоря, он сунул их под мышку и удалился из комнаты, громко хлопнув дверью.

— У меня, похоже, начинаются неприятности, — вздохнула Фролих. — Да и вам я доставляю столько хлопот.

— Ни о чем не волнуйся, — посоветовал Ричер. — Он заставит нас подписать какой-нибудь договор или обязательство хранить молчание, вот и все, а ушел потому, что ему надо отпечатать текст этого соглашения.

— Но как он собирается поступить со мной?

— Да никак, судя по всему.

— Понизит в должности и звании? Или попросту уволит?

— Он сам дал согласие на аудит, который потребовался из-за угроз. Эти две вещи взаимосвязаны. Мы скажем ему, что своими расспросами вынудили тебя рассказать нам об угрозах.

— Он все равно меня уволит, — упрямо повторила Фролих. — Кроме всего прочего, он очень не хотел, чтобы я затевала весь этот аудит, все пытался убедить меня, что это только усиливает мою неуверенность в себе.

— Чушь все это, — поморщился Ричер. — Нам постоянно приходилось выполнять нечто подобное.

— К тому же, такие проверки помогают окрепнуть самоуверенности, — добавила Нигли. — Это я помню по опыту. Лучше наверняка знать свои недостатки, чем только надеяться на лучшее.

Фролих отвернулась и ничего не ответила. В комнате снова стало тихо. Все ждали возвращения Стивесанта. Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Ричер поднялся из-за стола и потянулся, затем подошел к низенькому шкафчику и взглянул на красный телефон. Немного подумав, он поднял трубку и прислушался, но никаких гудков не последовало, и он подожил ее на место. Затем быстро просмотрел конфиденциальные записки на доске объявлений. Потолок в комнате оказался низким, и Джек чувствовал тепло от ламп наверху. Он вернулся за стол и повернул свой стул так, чтобы можно было положить ноги на соседний. Прошло двадцать минут с тех пор, как босс удалился из конференц-зала.

— Куда же он запропастился? — недоумевал Ричер. — Может быть, решил напечатать все самостоятельно?

— Или созывает своих агентов, — высказала предположение Нигли. — Тогда мы отправимся в тюрьму. Чем и будет гарантировано наше пожизненное молчание и неразглашение государственных тайн.

Ричер зевнул и улыбнулся:

— Мы дадим ему на все сборы еще десять минут, а потом просто уйдем отсюда и где-нибудь пообедаем.

Стивесант вернулся через пять минут. Он тихо вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. В руках у него не было никаких бумаг. Он уселся на свое прежнее место, положил обе ладони на стол и принялся выбивать кончиками пальцев какой-то быстрый ритм.

— Ну ладно, — начал он. — На чем мы остановились? Если не ошибаюсь, у Ричера был ко мне какой-то вопрос.

Ричер снял ноги со стула и повернулся лицом к Стивесанту.

— Правда? У меня? — переспросил он.

Босс кивнул.

— Вы спрашивали о той самой угрозе, которая пришла на имя вице-президента, а потом появилась у меня в кабинете. Что ж, могу только сказать, что она исходит либо извне, либо изнутри. Или то, или другое, потому что третьего не дано.

— Теперь мы уже можем обсуждать это?

— Мы как раз этим и занимаемся, — подтвердил Стивесант.

— Почему? Что-то изменилось?

Но Стивесант проигнорировал этот вопрос.

— Если эта угроза исходит от кого-то извне, то стоит ли нам так серьезно волноваться? — продолжал босс. — По всей вероятности, не стоит, потому что все это опять-таки напоминает бейсбол. Если в город приезжают «Янки» и утверждают, что разобьют в пух и прах команду «Ориолез», означает ли это, что на самом деле все произойдет именно так? Хвастаться — это одно, а побеждать — совсем другое.

Все дружно промолчали.

— Мне хочется, чтобы вы внесли посильный вклад в это дело, — продолжал Стивесант. — И высказали свое мнение, если оно уже успело сложиться.

Ричер неопределенно пожал плечами.

— Ну хорошо, — начал он. — Значит, вы все-таки склонны считать, что угроза исходит от совершенно постороннего человека?

— Нет. Мне кажется, что это внутренняя угроза, и нацелена она на то, чтобы запугать Фролих и расстроить ей карьеру. А теперь спросите меня, что я намерен предпринять в связи со сложившийся ситуацией.

Ричер посмотрел на босса, затем на свои часы, зачем-то бросил взгляд на стену. Вот так проходит воскресный вечер, а я глубоко увяз в треугольнике Вашингтон — Мэриленд — Виргиния.

— Я догадываюсь о ваших планах, — признался Джек.

— Неужели?

— Вы собираетесь нанять меня и Нигли с тем, чтобы мы провели внутреннее расследование.

— Вот как?

Ричер утвердительно кивнул.

— Если вы опасаетесь запугивания, исходящего из самой системы, значит, вам просто необходимо провести такое расследование. Это же очевидно. Но вы не станете использовать своих сотрудников, так как случайно можете назначить на данную роль виновника всей заварушки. А ФБР сюда впутывать вам тоже не хочется, потому что правительственная служба так не работает, и никому не интересно выставлять свое грязное белье напоказ. Вот потому вам и потребовался посторонний человек. И двое таких кандидатов как раз сейчас сидят прямо перед вами. Они уже вмешались в это дело, потому что в курс его их ввела Фролих. Поэтому вам остается либо прервать наше вмешательство, либо, напротив, расширить его. Вы, конечно, выберете второй вариант, поскольку в этом случае вам не придется искать недостатки у отличного агента, которого вы недавно сами же и повысили. Итак, сможете ли вы использовать нас? Конечно, сможете. Кто справится с задачей лучше, чем младший брат Джо Ричера? Тем более, что в Министерстве финансов Джо считается чуть ли не святым. Итак, извините за грубость, ваша задница, как говорится, прикрыта. И моя, кстати, тоже. Из-за Джо я автоматически заручаюсь вашим доверием с самого начала. Кроме того, я был неплохим специалистом и следователем в военной полиции. И Нигли тоже. Вам это теперь известно, потому что вы все успели проверить. Мне кажется, что вы потратили двадцать пять минут на то, чтобы навести о нас справки в Пентагоне и Агентстве Национальной Безопасности. Вот почему вы и попросили нас написать свои данные. Они проверили нас по компьютерам и вышло, что мы чисты. Более того, я уверен, что мы все же входим в списки отличившихся во время службы, и наша характеристика оказалась даже лучше, чем вы могли предполагать.

Стивесант утвердительно кивнул. Он выглядел удовлетворенным своими поисками.

— Изумительная способность к анализу, — заметил он. — Вы получите работу, как только у меня на руках будут письменные копии по проверке вашей благонадежности, то есть через час или два.

— Вы и это можете? — поинтересовалась Нигли.

— Я могу очень многое, — кивнул Стивесант. — Президенты предпочитают наделять большой властью тех, кто, как они надеются, помогает им оставаться живыми.

И снова в комнате наступила тишина.

— Войду ли я в ваш список подозреваемых? — в свою очередь осведомился Стивесант.

— Нет, — тут же ответил Ричер.

— Возможно, все же меня тоже следовало бы иметь в виду. Более того, поставить в этот список под номером один. Не исключено, что я был вынужден повысить женщину только оттого, что испытывал временное давление со стороны, но в душе до сих пор противлюсь своему решению. Поэтому-то я и решил действовать за ее спиной, чтобы заставить впасть в панику и, таким образом, дискредитировать себя.

Ричер промолчал.

— Я мог бы подыскать кого-нибудь из своих приятелей или родственников, у которых никогда не снимали отпечатков пальцев, и уж, конечно, мог сам вечером в среду, в половине восьмого, положить это письмо себе на стол, предупредив своего секретаря, чтобы она сделала вид, будто ничего не заметила. Она, разумеется, послушно выполнила бы все мои инструкции. Или еще проще: велеть незаметно пронести его бригаде уборщиков. Они бы тоже повиновались моим приказам. Но точно так же они бы послушались и приказаний Фролих, вот почему она, возможно, должна стать вашей подозреваемой номер два. У нее тоже может оказаться друг или родственник, у которого никогда и нигде не брали отпечатков пальцев. А задумать все это она могла с той целью, чтобы эффектно разобраться в ситуации и заработать себе дополнительное доверие со стороны сослуживцев.

— Только все дело в том, что я ничего подобного не устраивала, — вмешалась Фролих.

— Никто из вас двоих подозреваемым не будет, — уверенно произнес Ричер.

— Почему нет? — поинтересовался Стивесант.

— Потому что Фролих пришла ко мне совершенно добровольно. Кроме того, она знала кое-что обо мне от моего брата. Вы же наняли нас сразу после того, как ознакомились с нашими послужными списками. Ни один из вас не стал бы этого делать, если бы у вас имелось что-то, что вы должны тщательно скрывать. Слишком уж рискованно.

— А может быть, мы считаем себя умнее вас, — не отступал Стивесант. — И внутреннее расследование, которое оставит нас вне подозрения, было бы наилучшим прикрытием.

Но Ричер снова отрицательно покачал головой:

— Вы оба не настолько глупы.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес босс. — Тогда давайте согласимся с тем, что тут действует какой-то завистливый господин, находящийся внутри нашей организации. Можно также предположить, что у него имелся сговор с бригадой уборщиков.

— Это может оказаться и женщина, — заметила Фролих.

— А где сейчас находятся эти уборщики? — спросил Ричер.

— Временно отстранены от работы, — пояснил Стивесант. — Они пока что сидят дома, но зарплата им идет полностью. Они живут вместе. Одна из женщин является женой мужчины, а вторая — ее сестрой. Пока что вторая бригада работает в две смены, и это обходится мне в целое состояние.

— Что же говорят они сами?

— Они ничего не знают и не понимают. Никакого листка они в кабинет не вносили, никогда его не видели, и когда они убирали кабинет, на столе его якобы не было.

— Но вы им не поверили.

Стивесант долго молчал. Некоторое время он теребил пальцами манжеты рубашки, затем снова спокойно положил обе ладони на стол.

— Это надежные работники, — наконец, заговорил он. — Они очень нервничают оттого, что попали под подозрение. И весьма расстроены. Я бы даже сказал, перепуганы. Но в то же время им удается сохранять спокойствие. Как будто они уверены в том, что нам все равно не удастся ничего доказать, словно они и в самом деле ничего криминального не совершали. Они немного озадачены, но все трое при этом успешно прошли тест на детекторе лжи.

— Значит, вы им верите.

Стивесант отрицательно покачал головой:

— Я не могу им поверить. Как же можно? Вы же сами видели пленки. Кто же тогда, по-вашему, мог положить эту проклятую бумагу на мой стол? Привидение?

— И каково же ваше мнение?

— Я полагаю, что кто-то из тех людей в нашей системе, кого они хорошо знали, попросил их положить этот лист, и пояснил, что это обычное дело, некий тест, проверка, что-то вроде военной игры с секретными миссиями. Он убедил их, что тут нет никакого вреда, и рассказал о том, что может ожидать их впоследствии в смысле допросов и проверки при помощи детектора лжи. По-моему, этого достаточно, чтобы нормальный человек мог спокойно пройти подобный тест. Ведь они были уверены в том, что не совершили ничего незаконного, и их поступок никак не мог привести к нежелательным последствиям. Напротив, они, наверное, убеждены, что даже помогли нам.

— Это они вам сами говорили? Вы успели их допросить с пристрастием?

Но Стивесант только покачал головой:

— Нет, это я предоставляю вам. Я не слишком хорошо умею допрашивать людей.

Ричер промолчал.

* * *

Он удалился так же внезапно, как и возник. Просто поднялся, вышел из комнаты и исчез за дверью. Ричер, Нигли и Фролих остались за столом одни, при полном свете и в тишине.

— Вас не слишком будут здесь жаловать, — предупредила Фролих. — К тем, кто проводит внутреннее расследование, обычно относятся не очень благосклонно.

— Меня вовсе не интересует благосклонность ваших сотрудников, — заметил Ричер.

— Но у меня есть своя работа, — напомнила Нигли.

— Возьми отпуск, — посоветовал Ричер. — Побудь здесь со мной среди неблагосклонных людей.

— А мне за это заплатят?

— Я в этом уверена, — кивнула Фролих.

Нигли неопределенно пожала плечами:

— Хорошо. Моим партнерам, наверное, это предложение даже покажется престижным. Вы же сами понимаете, как это звучит: работа на правительство! В таком случае, мне сейчас лучше вернуться в гостиницу и сделать несколько звонков, чтобы убедиться, смогут ли они там просуществовать без меня неопределенное время или нет.

— А ты не хочешь сначала пообедать? — предложила Фролих.

Нигли отрицательно покачала головой:

— Нет, я перекушу у себя в номере. А вы вдвоем пойдите пообедайте.

Они втроем двинулись по извилистым коридорам в офис Фролих, откуда та вызвала шофера для Нигли. Затем Фролих проводила ее до гаража, а когда снова поднялась наверх, то увидела, что Ричер спокойно сидит за ее столом, о чем-то размышляя.

— У вас с ней что-то вроде любовных отношений? — поинтересовалась Фролих.

— У кого?

— У тебя с Нигли.

— А почему ты спрашиваешь?

— По-моему, она расстроилась оттого, что мы с тобой будем обедать вдвоем.

Но он лишь покачал головой:

— Нет, ничего такого между нами нет.

— И никогда не было? Мне показалось, что вы очень близки.

— Неужели?

— По-моему, ты ей нравишься, а она нравится тебе. Кроме того, она очень умна.

Джек кивнул:

— Да, она мне нравится, и она действительно умная женщина. Но между нами никогда не было любовных отношений.

— Почему нет?

— Почему? Потому что не было, и все. Ты меня понимаешь?

— Наверное.

— Правда, я не понимаю, почему тебя это так заинтересовало. Ты ведь бывшая подруга моего брата, а не моя. Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Эм-И, — напомнила Фролих.

— И что значит, например, это «Эм»? Марта? Или Милдред? А "И"? Если учитывать, как различается произношение и написание некоторых имен, это может быть и Энеида, и даже Элизабет.

— Пошли, — предложила Фролих. — Пообедаем у меня дома.

— У тебя?

— В воскресенье вечером в ресторан очень трудно попасть. Да они мне и не по карману. Кроме того, у меня дома остались кое-какие вещи Джо. Наверное, мне нужно будет передать их тебе.

* * *

Фролих жила в опрятном домике с террасой в скучном районе по другую сторону Анакостии, рядом с авиабазой Боллинг. Это был один из тех городских домов, в котором хочется закрыть шторами окна и сосредоточиться на интерьере. С улицы к дому вела дорожка через небольшую автостоянку. Деревянная дверь открывалась в симпатичный вестибюль, переходящий в гостиную. Все здесь дышало уютом: деревянные полы, пушистый ковер, старомодная мебель. Портативный телевизор с подключенным к нему стабилизатором. Книги на полках, небольшой музыкальный центр и множество дисков. Обогреватели работали на полную мощь, и Ричер сразу снял куртку и повесил ее на спинку стула.

— Мне очень не хочется удостовериться в том, что это человек из нашей системы, — призналась Фролих.

— И все же это будет лучше, чем реальная угроза извне.

Она кивнула и направилась в дальнюю часть комнаты, туда, где за аркой начиналась кухня. Здесь она как-то неуверенно осмотрелась, словно не понимая, для чего предназначаются все эти полки и кухонная утварь.

— Можно позвонить и заказать китайскую еду, — предложил Ричер.

Фролих сняла куртку и аккуратно положила на табурет.

— Наверное, так будет лучше всего, — согласилась она.

На Фролих была белая блузка, и без куртки она стала выглядеть более женственной. На кухне горели обычные лампочки, но включены они были в полнакала, что выгодно оттеняло ее кожу в отличие от яркого люминесцентного освещения служебных помещений. Ричер взглянул на женщину и увидел то, что, наверное, сумел разглядеть Джо еще восемь лет назад. В одном из ящиков она отыскала брошюру фирмы, развозящей обеды по домам, и их меню. Она тут же позвонила им и заказала две порции кислого супа и жареных цыплят по рецепту генерала Цо.

— Нам этого хватит? — спросила она Джека.

— Конечно. К тому же ты выбрала именно те блюда, которые обожал Джо.

— У меня остались кое-какие его вещи. Я хочу показать тебе их.

Она провела его назад в вестибюль, откуда они поднялись наверх, в гостевую комнату. Здесь стоял большой одностворчатый шкаф. Фролих открыла дверцу, и внутри автоматически зажглась лампочка. В шкафу был собран, в основном, всякий хлам, но на вешалках красовались мужские костюмы и рубашки, большинство из которых были до сих пор упакованы в полиэтиленовые мешки из химчистки. От времени полиэтилен даже успел пожелтеть.

— Это все принадлежало ему, — пояснила Фролих.

— И он решил оставить их здесь? — удивился Ричер.

Она дотронулась до плеча одного из пиджаков через полиэтилен.