Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.

Баоюй не смел возражать и только поддакивал.

Цзя Чжэн снова углубился в чтение:

— «Нет никого, кто бы не сердился на людей, если они чего-то не знают. Учитель же не сердился на людей, если кто-то чего-то не знал, и радовался, если его собеседник обладал знаниями. Как же достигнуть этого?»

Последняя фраза «Разве это не настоящий ученый?» была написана Баоюем.

— Здесь у тебя та же ошибка, что и в первой фразе, — заметил Цзя Чжэн. — Исправление на первый взгляд незначительное, но сразу проясняет тему.

Третье сочинение было озаглавлено «Тогда обращаются к Мо-цзы».

Прочитав заголовок, Цзя Чжэн немного подумал и спросил Баоюя:

— Неужели ты дошел до этого места?

— Учитель сказал, что Мэн-цзы более легок для понимания, — отвечал Баоюй, — и велел мне заняться сначала толкованием его сочинений. Третьего дня я полностью их закончил. А сейчас мы приступили к изучению «Изречений» Кун-цзы.

Цзя Чжэн прочел пояснение к теме, в нем не было серьезных исправлений.

«Говорят, будто не к кому обращаться за объяснениями, кроме Ян Хо!»

— Вторая фраза, пожалуй, неплоха, — заметил Цзя Чжэн, читая дальше: — «Пусть даже некоторые не желали обращаться к Мо-цзы, все равно его учение распространилось почти по всей Поднебесной, и тот, кто отрицал учение Ян Хо, неизбежно обращался к Мо-цзы». Это тоже ты сам написал?

— Сам, — ответил Баоюй.

— Впрочем, ничего особенного в этой фразе нет, — заметил Цзя Чжэн, — на первый раз сойдет. В позапрошлом году, когда я ездил по делам государственных экзаменов, то предложил тему для сочинений из раздела «Только ученые способны на это». Экзаменующиеся оказались неспособны что-либо добавить к этому разделу и предпочли для легкости просто переписать его по памяти. Ты этот раздел читал?

— Читал, — ответил Баоюй.

— Так вот, напиши сочинение на эту тему, только самостоятельно, не повторяя предшественников, — велел Цзя Чжэн. — А сейчас напиши вступление к теме!

Баоюй опустил голову и задумался. Цзя Чжэн заложил руки за спину и стоял, прислонившись к дверям. Мимо пробегал мальчик-слуга, но, увидев Цзя Чжэна, оробел и встал навытяжку.

— Тебе чего? — спросил Цзя Чжэн.

— К старой госпоже приехала госпожа Сюэ, — сказал мальчик, — и вторая госпожа Фэнцзе велела мне передать на кухню, чтобы приготовили угощение.

Цзя Чжэн ничего не ответил, и мальчик побежал дальше.

После того как Баочай ушла жить домой, Баоюй часто о ней думал и очень скучал. Поэтому, услыхав о приезде тетушки Сюэ, он решил, что с нею приехала Баочай, и ему так захотелось скорее освободиться, увидеть ее, что, набравшись смелости, он сказал отцу:

— Я придумал вступление, только не знаю, понравится ли вам.

— Говори!

— Не обязательно стать ученым, главное — не стремиться к наживе.

— Неплохо, — кивнул Цзя Чжэн. — Отныне, если будешь писать сочинения, четко разграничивай понятия, и лишь когда постигнешь мысль мудреца, берись за кисть. Бабушка знает, что ты у меня?

— Знает, — ответил Баоюй.

— Иди к ней, — сказал Цзя Чжэн.

— Слушаюсь.

Выйдя из кабинета и миновав ворота, Баоюй со всех ног помчался к матушке Цзя. Бэймин едва поспевал за ним, крича:

— Не торопитесь, споткнетесь! Отец увидит!

Но Баоюй, будто не слыша, продолжал бежать. Добежав до ворот дома матушки Цзя, он услышал доносившиеся из комнаты голоса и смех. Там были госпожа Ван, Фэнцзе и Таньчунь. Девочки-служанки отодвинули дверную занавеску и потихоньку сообщили Баоюю:

— Ваша тетушка пожаловала.

Баоюй справился о здоровье тетушки Сюэ, поклонился матушке Цзя.

— Почему ты так поздно? — спросила матушка Цзя.

Баоюй рассказал, как отец проверял его сочинения, как велел придумать вступление к сочинению на заданную тему. Матушка Цзя просияла улыбкой.

— А где сестра Баочай? — спросил Баоюй.

— Твоя сестра не смогла приехать, — ответила тетушка Сюэ, — они с Цюлин остались дома.

На душе у Баоюя стало тоскливо, но сразу уйти он счел неудобным.

В это время накрыли на стол. Матушка Цзя и тетушка Сюэ заняли места во главе стола. Затем сели Таньчунь и все остальные.

— А Баоюй где сядет? — поинтересовалась тетушка Сюэ.

— Рядом со мной, — отвечала матушка Цзя.

Но Баоюй сказал:

— Отец велел мне сразу после еды идти к нему, поэтому я поел и больше не хочу.

— Тогда ты, Фэнцзе, садись рядом со мной, — промолвила матушка Цзя. — Твоя свекровь нынче постится, и твоих услуг ей не понадобится.

— Да, да! Садись с бабушкой и тетей, — поддакнула госпожа Ван, — у меня пост.

Фэнцзе поблагодарила за оказанную ей честь и, когда девочки-служанки расставили на столе кубки и разложили палочки для еды, наполнила кубки вином и заняла свое место.

Все выпили, и матушка Цзя обратилась к тетушке Сюэ:

— Вы, если я не ослышалась, Сянлин почему-то назвали Цюлин. И служанки ее так зовут. Что это вам ни с того ни с сего вздумалось имя ей изменить?

Тетушка Сюэ покраснела, тяжело вздохнула.

— Ох, почтенная госпожа, лучше не вспоминать об этом! С тех пор как мой Сюэ Пань женился на этой дерзкой девчонке, дня не проходит без скандала! Я сколько раз увещевала ее — упряма как ослица, слушать ничего не желает. Мне с ней не сладить. Пришлось махнуть рукой. Не понравилось ей имя Сянлин, взяла да и переменила на Цюлин!

— Что же ей не понравилось? — удивилась матушка Цзя.

— Стыдно рассказывать, — ответила тетушка. — Но перед вами, почтенная госпожа, я не стану таиться! Дело в том, что имя девочке дала Баочай, так Цзиньгуй ей назло его изменила.

— Без всякой причины? — изумилась матушка Цзя.

Тетушка Сюэ вытерла слезы и со вздохом ответила:

— Неужели вы, почтенная госпожа, ничего не знаете! Эта женщина все время придирается к Баочай. Скандал разыгрался как раз в то время, когда от вас пришла служанка!

— Да, я посылала служанку, когда узнала, что вы заболели, справиться о вашем здоровье, — промолвила матушка Цзя. — А вообще-то я посоветовала бы не обращать внимания на всякие мелочи. Сын ваш женился недавно, пройдет время, и все образуется. Баочай добрая, кроткая, а умом некоторым взрослым не уступит. Служанка рассказала, что у вас там произошло, так мы все хвалили Баочай. На сто девушек едва ли найдется одна такая! Захваливать ее я не хочу, но выйдет замуж, свекор и свекровь на нее не нарадуются, а слуги во всем будут повиноваться.

Баоюй, искавший предлога как-нибудь улизнуть, когда речь зашла о Баочай, стал прислушиваться.

Тетушка Сюэ между тем говорила:

— Все это пустое. Девушка есть девушка — чего от нее ждать? А вот что сын непутевый — плохо. Того и гляди напьется, в беду попадет. Счастье еще, что господа Цзя Чжэнь и Цзя Лянь его опекают.

— Вам, тетушка, незачем волноваться! — сказал Баоюй. — Старший брат Сюэ Пань водит дружбу с торговцами, а это люди солидные. В какую же беду он может попасть?

— Ну, раз ты так считаешь, значит, и в самом деле можно не беспокоиться, — со смехом отвечала тетушка Сюэ.

После ужина Баоюй попрощался с матушкой Цзя и поспешил домой, чтобы немного почитать.

Девочки-служанки подали чай. В это время к матушке Цзя подошла Хупо и прошептала что-то на ухо.

— Пойди посмотри, что случилось с твоей Цяоцзе, — обратилась матушка Цзя к Фэнцзе.

— Мне только что сказала Пинъэр, что послала за вами девочку-служанку, — повернувшись к Фэнцзе, произнесла Хупо. — Цяоцзе захворала.

— Поторопись же, — сказала матушка Цзя. — Тетушка не чужая, простит тебя.

Фэнцзе попрощалась и вышла.

— Я тоже сейчас приду, — проговорила вслед Фэнцзе госпожа Ван. — Дети обычно отличаются слабым здоровьем, и нечего шум поднимать, пусть лучше служанки следят за тем, чтобы кошки и собаки не тревожили девочку. Особенно часто болеют дети в богатых семьях — они изнежены.

После ухода Фэнцзе тетушка Сюэ стала расспрашивать о Дайюй.

— Девочка она хорошая, только очень впечатлительная, все принимает чересчур близко к сердцу, — отвечала матушка Цзя, — вот и сгубила здоровье. Умом и характером она очень похожа на Баочай, но в доброте и умении обходиться с людьми уступает ей.

Тетушка Сюэ произнесла для приличия еще несколько фраз и стала прощаться.

— Вам пора отдыхать, почтенная госпожа, — сказала она, — а мне — домой, ведь Баочай и Сянлин одни. Кстати, по пути мы с сестрой навестим Цяоцзе.

— Вот и хорошо! — промолвила матушка Цзя. — Вы достаточно опытны, и девочке будут полезны ваши советы.

Тетушка Сюэ теперь уже окончательно попрощалась и в сопровождении госпожи Ван вышла, направившись к дому Фэнцзе.

Цзя Чжэн между тем остался очень доволен успехами Баоюя в учебе и отправился к друзьям поболтать. Зашла речь о Баоюе, и Ван Эрдяо, друг Цзя Чжэна, по прозвищу Цзомэй, замечательный игрок в шахматы, недавно приехавший в столицу, сказал:

— На мой взгляд, второй господин Баоюй преуспел в науках!

— Да разве это успехи?! — скромно отвечал Цзя Чжэн. — Он просто стал немного лучше разбираться в канонах. Что до наук, то он их пока не постиг.

— Вы скромничаете, почтенный друг, — возразил Чжань Гуан, тоже друг Цзя Чжэна. — Не только старший брат Эрдяо, но все мы считаем, что второй господин Баоюй далеко пойдет.

— Вы любите его сверх меры, — заметил Цзя Чжэн улыбаясь.

— Есть у меня к вам разговор, — промолвил Ван Эрдяо, — только не сочтите меня безрассудным.

— В чем дело? — осведомился Цзя Чжэн.

— У моего давнишнего друга, господина Чжана, правителя округа Наньшао, есть дочь, — начал Ван Эрдяо. — Говорят, она добродетельна и красива, но до сих пор не просватана. Сыновей у господина Чжана нет, а состояние огромное. Зятя он хочет благородного происхождения и непременно выдающихся способностей. За два месяца моего пребывания здесь я успел убедиться, что второй господин Баоюй — юноша весьма достойный, не лишенный талантов, с блестящим будущим. Думаю, вы не станете возражать против такого родства! Если я переговорю с господином Чжаном — успех сватовства обеспечен.

— Да, Баоюй в таком возрасте, что следует подумать о женитьбе, — согласился Цзя Чжэн, — старая госпожа об этом говорила не раз. Вот только почтенного господина Чжана я мало знаю.

— Семья Чжан хорошо мне известна, — вмешался тут Чжань Гуан. — Они ведь давно состоят в родстве со старшим господином Цзя Шэ, и если хотите узнать о них поподробней, можете спросить у него.

— Родственники Цзя Шэ? — удивился Цзя Чжэн. — Что-то не припомню таких.

— Вы просто не знаете, почтенный друг, что эти Чжаны доводятся родственниками дядюшке Сину, брату супруги господина Цзя Шэ.

Только сейчас Цзя Чжэн догадался, что речь идет о родственниках госпожи Син. Посидев еще немного с друзьями, он отправился во внутренние покои, намереваясь поговорить с госпожой Ван и попросить разузнать у госпожи Син о семье Чжан.

Но госпожи Ван дома не оказалось, она с тетушкой Сюэ ушла к Фэнцзе посмотреть, что случилось с Цяоцзе, и лишь в сумерки вернулась домой.

Цзя Чжэн передал ей свой разговор с Ван Эрдяо и Чжань Гуаном и спросил:

— Что с Цяоцзе?

— Видимо, девочку испугали, — ответила госпожа Ван.

— Надеюсь, не сильно? — поинтересовался Цзя Чжэн.

— Боюсь, что сильно. У нее судороги.

Цзя Чжэн кашлянул и умолк. Вскоре они разошлись по своим комнатам отдыхать. Но об этом мы рассказывать не будем.

На следующий день, когда госпожа Син пришла к матушке Цзя справиться о здоровье, госпожа Ван завела речь о семье Чжан. Она рассказала матушке Цзя все, что слышала от Цзя Чжэна, и поинтересовалась мнением госпожи Син.

— Чжаны и в самом деле доводятся нам родственниками, но мы давно не общаемся, и я ничего не могу сказать об их барышне, — ответила госпожа Син. — Недавно ко мне приходила старуха передать поклон от наших родственников из семьи Сунь и немного рассказала о семье Чжан. От нее я как раз узнала, что господин Чжан просил семью Сунь найти подходящего жениха для его дочери. Говорят, барышня Чжан — единственное чадо в семье; очень мила и воспитанна, грамотна и до того скромна, что стесняется бывать на людях, все время проводит в своих покоях. Господин Чжан не хочет отпускать дочь в чужую семью, боится, как бы свекровь не попалась слишком суровая, не обижала невестку, и решил зятя взять в дом, чтобы вместо него управлял хозяйством.

— Это не годится, — не дослушав, заявила матушка Цзя. — За Баоюем самим нужен глаз да глаз! Где уж ему вести хозяйство в чужом доме!

— Вы совершенно правы, почтенная госпожа, — согласилась госпожа Син.

— Передай мужу, — обратилась матушка Цзя к госпоже Ван, — что мы никак не можем породниться с семьей Чжан, — и спросила: — Как себя чувствует Цяоцзе? Пинъэр говорит, что плохо, и я хочу навестить девочку.

— Почтенная госпожа! — в один голос воскликнули госпожи Син и Ван. — Вы души не чаете в девочке, слишком много внимания ей уделяете!

— Да я не только ради нее, — возразила матушка Цзя, — просто надо пройтись и немного размяться… Пойдите поешьте, а потом возвращайтесь сюда, и пойдем вместе!

Госпожи Син и Ван пошли к себе, поели и вскоре вместе с матушкой Цзя отправились к Фэнцзе. Она торопливо выбежала навстречу, пригласила войти.

— Как чувствует себя Цяоцзе? — первым долгом спросила матушка Цзя.

— Плохо, судороги никак не проходят, — отвечала Фэнцзе.

— Почему же не позовете врача?

— За ним уже послали!

Кормилица держала на руках Цяоцзе, закутанную в розовое ватное одеяло. Лицо девочки посинело, брови нервно подрагивали, ноздри едва заметно трепетали.

Внимательно оглядев девочку, матушка Цзя, а также госпожи Син и Ван вышли в переднюю.

Завязавшийся было разговор вскоре был прерван появлением девочки-служанки, которая обратилась к Фэнцзе:

— Господин Цзя Чжэн велел спросить, как чувствует себя ваша дочь!

— Передай господину, что мы пригласили доктора, — ответила Фэнцзе. — И сообщим господину результаты визита.

Матушка Цзя вдруг вспомнила разговор о сватовстве Баоюя.

— Сейчас же передай мужу, чтобы не засылал сватов к Чжанам, а то откажемся от сговора — не избежать неприятностей, — сказала она и обратилась к госпоже Син: — Почему вы не поддерживаете связи с семьей Чжан?

— Говоря по правде, Чжаны эти до того скупы, что лучше не иметь с ними дела, — отвечала госпожа Син. — Как бы не испортить жизнь Баоюю!

Услышав это, Фэнцзе догадалась в чем дело и спросила:

— Вы говорите о женитьбе Баоюя?

— Разумеется, — ответила госпожа Син.

Тут матушка Цзя передала Фэнцзе только что состоявшийся разговор.

— Не сочтите мои слова за дерзость, — промолвила Фэнцзе. — Но стоит ли искать Баоюю невесту на стороне, если самому Небу угодно, чтобы женой его стала девушка, которая живет совсем рядом?

— Кто же это? — удивилась матушка Цзя.

— Неужели забыли, что «драгоценная яшма» сочетается с «золотым замком»? — улыбнулась Фэнцзе.

— Почему ты вчера об этом не напомнила, когда тетушка была здесь? — очень довольная, спросила матушка Цзя.

— Слишком я молода, чтобы давать советы почтенным госпожам, — ответила Фэнцзе. — К тому же тетушка пришла в гости, и неудобно было заводить разговор о подобных вещах. Госпожи сами должны устроить это сватовство.

Матушка Цзя, а следом за нею госпожи Син и Ван рассмеялись.

— Это я от старости поглупела, — промолвила матушка Цзя.

Тут служанка сообщила, что пришел доктор. Матушка Цзя осталась в передней, а госпожи Ван и Син поспешили скрыться.

Доктор вошел в комнату в сопровождении Цзя Ляня, справился о здоровье матушки Цзя и лишь после этого проследовал во внутренние покои. Осмотрев девочку, он вышел, почтительно поклонился матушке Цзя и сказал:

— У ребенка судороги от испуга, да еще жар от простуды. Состояние тяжелое. Прежде всего необходимо отхаркивающее средство, а потом уже порошок для изгнания четырех духов. Еще очень хорошо безоар. Но в лавках безоар поддельный, а надо раздобыть настоящий.

Матушка Цзя поблагодарила врача. Он прописал лекарство и уехал.

— Женьшень в доме есть, — сказала Фэнцзе, пробежав глазами рецепт, — а вот безоар — не знаю. Если покупать, то непременно настоящий.

— Погоди, надо спросить у тетушки, — предложила госпожа Ван. — Ведь Сюэ Пань ведет торговлю с купцами из западных стран, может, у них найдется. Сейчас пошлю служанку разузнать.

Пришли сестры, посидели немного, потом проводили матушку Цзя.

Когда Цяоцзе дали лекарство, ее стошнило. Фэнцзе немного успокоилась — по крайней мере девочка вышла из оцепенения.

Вскоре служанка госпожи Ван принесла пакетик и отдала Фэнцзе со словами:

— Вторая госпожа, вот безоар! Госпожа сказала, чтобы взяли сколько нужно!

Фэнцзе велела Пинъэр заварить мелко толченный жемчуг, камфару и киноварь. Отвесила на весах безоар, добавила к горячей смеси, и лекарство было готово. Теперь осталось ждать, когда проснется Цяоцзе.

Тут раздвинулась дверная занавеска, и на пороге появился Цзя Хуань.

— Как Цяоцзе? — спросил он. — Матушка велела справиться о ее здоровье.

Фэнцзе насторожилась: с чего это Цзя Хуань и его мать стали вдруг так внимательны? — и ответила:

— Ей получше, поблагодари матушку за заботу!

Каждое слово Фэнцзе Цзя Хуань сопровождал кивком головы, а сам все что-то высматривал, глаза так и шныряли по комнате.

— Вы, я слышал, говорили о безоаре, — произнес он наконец. — Что это такое? Может, позволите посмотреть?

— Не шуми, девочку потревожишь, — цыкнула на него Фэнцзе. — А безоар я тебе показать не могу. Его уже сварили.

Тут Цзя Хуань потянулся рукой к висевшему над очагом котелку и ненароком опрокинул его. Содержимое вылилось прямо в огонь, а Цзя Хуань убежал.

— И зачем только сюда принесло этого выродка! — крикнула вслед ему Фэнцзе. — Твоя мать хотела меня погубить, а теперь ты явился погубить мою девочку! Не иначе как в прошлой жизни мы были заклятыми врагами!

Затем Фэнцзе напустилась на Пинъэр, обвиняя во всем ее. В это время пришла служанка за Цзя Хуанем.

— Скажи тетушке Чжао, что очень хорошо она заботится о нас! — в сердцах крикнула Фэнцзе. — Пусть успокоится. Цяоцзе не выжить!

Пинъэр снова стала готовить лекарство. Ничего не понимая, служанка спросила шепотом у Пинъэр:

— Почему госпожа сердится?

Пинъэр рассказала, что Цзя Хуань опрокинул котелок с лекарством.

— Теперь понятно, почему он куда-то скрылся! — воскликнула служанка. — Не знаю, что с ним дальше будет! Давай помогу тебе, сестра Пинъэр!

— Не надо, — ответила Пинъэр. — Можешь идти! К счастью, осталось еще немного безоара, и лекарство можно снова приготовить.

— Я все расскажу тетушке Чжао, — пообещала девочка, — пусть знает, какой у нее сын, и не ругает других.

Девочка действительно рассказала обо всем наложнице Чжао. Та рассердилась и приказала немедленно позвать Цзя Хуаня. Служанки нашли его в передней.

— Ах ты, мерзавец! — напустилась на него мать. — Зачем разлил лекарство? Теперь тебя проклинают! Ведь я велела только справиться о здоровье девочки! Зачем же было лезть в комнату? Как говорится, «искать вшей у тигра»! Погоди, расскажу отцу, он тебя поколотит.

В ответ Цзя Хуань нагрубил матери…

Если хотите знать, что он сказал, прочтите следующую главу.

Глава восемьдесят пятая

Цзя Чжэн получает повышение по службе и принимает поздравления;

Сюэ Пань совершает преступление, и его ждет наказание

Итак, в ответ на упреки матери Цзя Хуань крикнул:

— Что такого я сделал? Пролил немного лекарства? С девочкой ничего не случилось, а меня и там и тут обругали! В злом умысле обвинили! Смерти моей захотели? Погодите, разделаюсь я с этой девчонкой! Пусть убираются отсюда!

Чжао бросилась к Цзя Хуаню, зажала ему рот рукой.

— Замолчи! Как бы за такие слова из тебя первого душу не вытряхнули!

Поссорившись с сыном, наложница Чжао в то же время затаила обиду на Фэнцзе. Она даже не послала к ней служанку попросить извинения за сына.

Цяоцзе через несколько дней поправилась, но вражда между обеими семьями не проходила.

Как-то к Цзя Чжэну пришел Линь Чжисяо и сказал:

— Нынче день рождения Бэйцзинского вана. Жду ваших распоряжений, господин!

— Надо все сделать так, как и в прошлые годы, — ответил Цзя Чжэн. — Доложи об этом старшему господину Цзя Шэ и отошли подарки!

Линь Чжисяо не стал мешкать и отправился выполнять приказание. Вскоре пришел Цзя Шэ, и они вместе с Цзя Чжэнем, Цзя Лянем и Баоюем собрались к Бэйцзинскому вану пожелать долголетия.

Красивая внешность и величественная осанка Бэйцзинского вана всегда внушали Баоюю благоговение, и он радовался предстоящей встрече.

Прибыв ко дворцу Бэйцзинского вана, Цзя Шэ и Цзя Чжэн отослали со слугой свои визитные карточки и стали дожидаться приглашения. Вскоре появился евнух, перебирая четки, и, хихикая, обратился к Цзя Шэ и Цзя Чжэну:

— Как изволите поживать, почтенные господа?

Гости в свою очередь справились о здоровье евнуха, после чего тот сказал:

— Ван милостиво просит вас пожаловать!

Все пятеро последовали за евнухом. Они миновали высокие двухъярусные ворота, обогнули зал и лишь после этого подошли ко входу, ведущему во внутренние покои дворца. Здесь евнух их оставил, а сам пошел доложить вану о прибытии гостей. Вскоре к ним вышли младшие евнухи, справились о здоровье. Потом появился первый евнух и произнес:

— Прошу!

Гости вошли во внутренние покои и на террасе увидели Бэйцзинского вана в парадном одеянии. Он поднялся им' навстречу. Цзя Шэ и Цзя Чжэн первыми приблизились к вану, справились о его здоровье, следом за ними Бэйцзинского вана приветствовали Цзя Чжэнь, Цзя Лянь и Баоюй.

Бэйцзинский ван взял Баоюя за руку:

— Давно не виделись, и я часто о тебе вспоминаю. Как твоя яшма?

— Спасибо за заботу, все хорошо, — почтительно кланяясь, отвечал Баоюй.

— Чем бы таким тебя угостить? — спросил Бэйцзинский ван и сказал: — Пойдемте побеседуем!

Евнухи отодвинули дверную занавеску, и Бэйцзинский ван, промолвив: «Прошу!», пошел вперед, за ним, кланяясь, последовали гости.

Цзя Шэ опустился на колени и принес Бэйцзинскому вану свои поздравления, а вслед за ним и все остальные. Но об этом мы рассказывать не будем.

Немного погодя Бэйцзинский ван приказал евнуху проводить гостей в зал, где собрались родственники и друзья, и угостить на славу. Баоюя он оставил у себя и даже пригласил сесть.

Отвесив вану земной поклон и поблагодарив за оказанную честь, Баоюй сел на краешек табурета у дверей и принялся рассказывать о том, как постигает науки. На сей раз он особенно пришелся по душе Бэйцзинскому вану. Тот угостил его чаем, завел разговор.

— Вчера его превосходительство военный губернатор господин У, прибывший в столицу на высочайшую аудиенцию, — проговорил ван, — сказал, что твой батюшка был весьма справедлив, принимая государственные экзамены, чем завоевал симпатии буквально всех экзаменующихся. Во время аудиенции, когда государь завел речь об экзаменах, господин У даже рекомендовал государю наградить твоего батюшку как одного из достойнейших людей государства. Это, конечно, счастливое предзнаменование.

Баоюй выслушал вана стоя и ответил:

— А ведь все это благодаря милости вашей и его превосходительства господина У.

Вошел младший евнух и доложил:

— Почтенные гости просят передать благодарность за угощение.

С этими словами он вручил вану карточки с благодарностями и пожеланиями спокойного полуденного отдыха.

Ван пробежал их глазами, возвратил евнуху и промолвил:

— Извинись перед гостями за доставленное беспокойство.

— Кушанья для Цзя Баоюя готовы, — доложил евнух.

Бэйцзинский ван приказал отвести Баоюя на маленький живописный дворик, угостить, а затем привести обратно, чтобы он мог поблагодарить за милость.

Когда Баоюй вернулся, Бэйцзинский ван сказал ему еще несколько ласковых слов, рассмеялся и произнес:

— Мне так понравилась твоя яшма, что, возвратившись домой, я рассказал мастерам, какая она, и велел сделать точно такую же. Ты весьма кстати приехал. Сейчас я тебе ее отдам.

Он приказал евнуху принести яшму и отдал Баоюю.

Баоюй поблагодарил, после чего два младших евнуха его проводили, и вместе с Цзя Шэ и другими он возвратился домой. Цзя Шэ, повидавшись с матушкой Цзя, сразу ушел к себе.

А остальные принялись рассказывать о том, как побывали у Бэйцзинского вана. Баоюй не преминул сообщить, что отца представили к награде как одного из достойнейших людей государства, и все это благодаря господину У.

— Его превосходительство — наш давний друг, — ответил Цзя Чжэн. — Мы с ним ровесники. Человек он прямой и решительный.

После этого разговор зашел о разных пустяках, и наконец матушка Цзя сказала:

— Идите отдыхать!

Цзя Чжэн не мешкая встал, сказав собравшимся вместе с ним уходить Цзя Чжэню, Цзя Ляню и Баоюю:

— Посидели бы еще немного со старой госпожой.

Не успел Цзя Чжэн прийти к себе, как явилась девочка-служанка.

— Господин Линь Чжисяо просит вашего дозволения войти, — произнесла она. — Ему надо вам что-то сказать.

И она протянула Цзя Чжэну красный листок с именем военного губернатора господина У. Значит, господин У приезжал, когда Цзя Чжэна не было дома. Цзя Чжэн велел служанке немедленно позвать Линь Чжисяо и вышел на террасу.

— Нынче приезжал военный губернатор господин У поклониться вам, — приблизившись, произнес Линь Чжисяо, — но, узнав, что вы отлучились, уехал. Слыхал я, что вас прочат на вакантную должность ланчжуна без испытательного срока.

— Поживем — увидим, — произнес Цзя Чжэн.

Доложив о других делах, Линь Чжисяо откланялся.

Тем временем Цзя Чжэнь с Цзя Лянем ушли к себе, и у матушки Цзя остался один Баоюй. Он рассказал о приеме у Бэйцзинского вана и показал подаренную ему яшму.

Все, кто был в комнате, стали разглядывать яшму, посмеялись немного.

Матушка Цзя приказала:

— Пусть спрячут, а то затеряется, — и обратилась к Баоюю: — А твоя яшма где? Носишь? Смотри не спутай с этой!

Баоюй снял с шеи яшму и сказал:

— Вот моя яшма! Как я могу ее потерять! Да и спутать нельзя. Они разные. Забыл вам, бабушка, сказать, что третьего дня вечером, когда я лег спать и повесил яшму под пологом, она вдруг стала излучать свет и полог сделался красным!

— Не болтай глупости! — попеняла внуку матушка Цзя. — Края полога обшиты красной материей, вот он и стал красным от света лампы.

— Нет, — возразил Баоюй, — лампы уже не горели, было совсем темно, и я хорошо видел, что свет исходит от яшмы.

Госпожи Син и Ван не могли сдержать смеха.

— А по-моему, это счастливое предзнаменование, — заметила Фэнцзе.

— Какое еще предзнаменование? — спросил Баоюй.

— Рано тебе про это знать, — сказала матушка Цзя. — Ты весь день на ногах, так что иди отдыхать!

Баоюй постоял в нерешительности, попрощался и ушел.

Между тем матушка Цзя обратилась к невесткам:

— Вы часто бываете у тетушки Сюэ — о сватовстве сказали?

— Только сегодня. До этого никак не могли, Цяоцзе болела, и Фэнцзе никуда не ходила. Госпожа Сюэ обрадовалась, услышав о сватовстве, но сказала, что должна посоветоваться с сыном — ведь отца у Баочай нет.

— Само собой, — согласилась матушка Цзя. — Пока тетушка не посоветуется с сыном, не будем заводить речи об этом. А потом все подробно обсудим.

Баоюй между тем, придя домой, сказал Сижэнь:

— Бабушка и Фэнцзе вели только что какой-то странный разговор, одними намеками, и я ничего не понял.

— Да, иногда трудно бывает догадаться, — немного подумав, сказала Сижэнь. — А барышня Линь Дайюй там была?

— Как она могла быть, если болеет? — удивился Баоюй.

В это время в передней затеяли ссору Шэюэ и Цювэнь.

— Чего расшумелись? — крикнула им Сижэнь.

— Цювэнь проиграла мне в кости и не хочет отдавать деньги, — ответила Шэюэ. — Я ей сразу отдала, когда проиграла. Мало того, она еще и мои деньги отняла!

— Подумаешь, несколько медных монет! — засмеялся Баоюй. — Дурочки вы, стоит ли из-за этого шум поднимать?

Девушки поворчали и умолкли, а Сижэнь стала укладывать Баоюя спать.

Но об этом мы рассказывать не будем.

Надобно вам сказать, что Сижэнь сразу догадалась, о чем шла речь у матушки Цзя. Конечно же о женитьбе Баоюя. Но говорить об этом юноше не стала, боялась, как бы он не натворил глупостей. Но поскольку дело это и к ней имело касательство, ночью, лежа в постели, она подумала: «Надо пойти к Цзыцзюань, посмотреть что да как, и все станет ясно».

Утром, едва отправив Баоюя в школу, Сижэнь привела себя в порядок и не торопясь отправилась в павильон Реки Сяосян. Цзыцзюань как раз рвала цветы в садике.

— Пройди в комнату, посиди, сестра, — сказала она Сижэнь.

— Ладно, — отвечала та. — А долго ты будешь рвать цветы? Как твоя барышня?

— Барышня только что встала и ждет, когда согреется лекарство, — ответила Цзыцзюань.

Сижэнь вошла в дом, Цзыцзюань — следом за ней.

Увидев Дайюй с книгой в руках, Сижэнь улыбнулась.

— Неудивительно, что вы устаете, барышня, — только с постели, и сразу за книгу! Вот бы второму господину Баоюю ваше усердие!

Дайюй, смеясь, отложила книгу. Сюэянь на подносе подала ей две чашки — с лекарством и с водой, вторая служанка, стоя у девушки за спиной, держала наготове плевательницу и полоскательную чашку.

Сижэнь шла сюда что-либо выведать, но не знала, с чего начать разговор. К тому же Дайюй чересчур подозрительна, узнать от нее ничего не удастся, а расстроить очень просто. Поэтому Сижэнь еще немного поболтала и ушла.

У ворот двора Наслаждения пурпуром она увидела двух юношей и в нерешительности остановилась. Один из юношей, заметив Сижэнь, подбежал к ней. Это был Чуяо.