Боже милостивый, как же это увлекательно! Хелена упивалась этой странной беседой, во время которой они, словно два фехтовальщика, нападали, защищались, наносили уколы и отступали.

– Мисс! – Манро близко наклонился к ней. – Я никогда не простил бы себе, если б позволил вам усомниться в своем пыле. Ради всех недооцененных вами опытных мужчин, умоляю, найдите возможность испытать меня.

– Если вы знали, в чем состоит испытание, то уже поняли бы, что не выдержали его.

– Смелые слова, – усмехнулся он, – но такие слова легко произносить, спрятавшись под защитой маски.

Ах, вот как! Выходит, что этому искушенному мужчине с острым умом и безупречным телом знакомо удивительное ощущение, которое дарит скрывающая лицо маска.

– Вы знаете это по собственному опыту?

– Откуда? – Он развел руками. – Ведь это вы прячетесь, а я, как видите, открыт перед вами.

– Так ли?

Он расхохотался:

– Вы восхитительно непредсказуемы, детка. Клянусь, что, если ваша рука так же проворна, как ум, из вас мог бы получиться прекрасный фехтовальщик.

– Возможно, я как-нибудь загляну в ваш зал. – Хелена почувствовала себя польщенной. – Хочу дать вашим ученикам несколько уроков ведения словесной игры.

– Могу пообещать, что, если вы покажетесь в зале в таком же костюме, игра окажется не словесной, а вполне физической, – парировал он, блеснув глазами.

Хелена совсем забыла о своей одежде, состоящей из узких панталон и льняной сорочки, бархатной курточки и старинного мягкого берета, скрывающего волосы. На губах Манро опять заиграла удивительная улыбка, уже знакомая ей: сначала медленно и многозначительно приподнимался один уголок рта, а уж потом следовал второй. От этой восхитительно кривой усмешки сердце Хелены забилось быстрее, а кровь прилила к щекам.

– Ни за что не поверю, что ваши ученики такие головорезы.

– Я не имел в виду учеников. – Он оттолкнулся от ограды и встал прямо перед ней, закрывая путь к отступлению.

Теперь ее щеки просто пылали. Она попыталась протиснуться мимо него, и Манро, посторонившись, дал ей дорогу. У Хелены создалось неприятное впечатление, что он смеется над ней, а ей вовсе не хотелось, чтобы этот человек развлекался за ее счет.

– Как ни занимательна наша беседа, мне, к сожалению, пора идти. Но сначала ... – Она расстегнула верхние пуговицы своей малиновой бархатной курточки и с удовольствием заметила, как удивленно поднялись брови Манро. Туше! – Но сначала я хотела бы вернуть вам сто фунтов.

– Простите?

Хотя Хелена и не ожидала встретить его снова, она все-таки подготовилась к такой возможности. Отвернувшись, она распустила шнурок на горле сорочки. Чувствуя его взгляд, с острым интересом устремленный на нее, Хелена достала из-под стягивающей грудь повязки несколько свернутых в трубочку бумажек и опять повернулась к Манро.

– Вы ведь на самом деле не думаете, что я возьму у вас эти деньги? – Похоже, ее жест не столько обидел, сколько позабавил его.

– А почему бы и нет? – нахмурилась Хелена.

– Почему нет? – Он смотрел на нее с непроницаемым выражением. – Хотя бы потому, что я все-таки джентльмен, несмотря на весьма веские аргументы в пользу противной точки зрения.

– Глупости! Вы с легкостью отдали свои деньги лишь для того, чтобы защитить незнакомую вам женщину. Значит, я у вас в долгу. Позвольте мне возместить вам то, что вы потеряли. – Она протянула руку так, что сложенные купюры уперлись прямо в его каменную грудь, но Манро даже не взглянул на них.

– Справедливости ради должен заметить, что никакой легкости я при этом не чувствовал. Вы просто недооцениваете опасность, которой подвергались, детка.

От ласкового обращения, произнесенного с мягким шотландским акцентом, по спине Хелены пробежали приятные мурашки.

– Возможно, вы правы, – согласилась она. Черная бровь вопросительно взметнулась. – В конце концов, – пояснила Хелена, – я осталась с вами. А у вас такая репутация, мистер Манро, что это вряд ли можно считать разумным. Скажите, – она кокетливо наклонила голову, – мне надо вас бояться?

Манро наклонился над девушкой так, что оказался к ней почти вплотную. На этот раз Хелена поспешно отступила, но он тоже сделал шаг вперед. И она оказалась прижатой спиной к решетке. Манро опять наклонился ... Прекрасное лицо падшего ангела оказалось так близко, что Хелена почувствовала в его теплом дыхании слабый запах бренди.

– Это как раз тот вопрос, – сказал Манро одними губами, – который я сейчас задаю себе.

У нее перехватило дыхание. Внезапно Хелене показалось, что сумерки, окружающие их, стали гуще и жарче, а его красота – опаснее. Гораздо опаснее.

– Нет.

– Нет? – чуть слышно переспросила она, охваченная дурманящей смесью страха и возбуждения.

– Нет, вам нечего бояться. – Нахмурившись, Манро отодвинулся от нее. – В конце концов, вы кое-что знаете обо мне, я же о вас – ничего. Преимущество явно на вашей стороне.

Он был прав, и Хелену устраивала такая ситуация. Ей совсем не хотелось, чтобы он узнал, что она, Хелена Нэш, – изящный бессловесный манекен, компаньонка самой злобной матроны лондонского света. Она не хотела, чтобы это стало ему известно, потому что Рамзи Манро уж точно не стал бы терпеть подобное обращение.

А она терпит.

– Это пока не ясно.

– Вы очень недоверчивы, дорогая.

– И глупа? – чуть слышно прошептала она.

Но он услышал. И кривая усмешка опять появилась на красивых губах.

– Говоря вашими словами, дорогая, это пока не ясно.

Хелена не помнила, чтобы когда-нибудь раньше так остро ощущала себя живой. Словно губка, она жадно впитывала в себя все, что окружало их: теплый и влажный ветерок, дующий с Темзы, неровный гравий дорожки, который она чувствовала сквозь тонкие подошвы туфель, шелест листвы над головой, слабый гул голосов, доносящийся издалека.

– Пожалуйста, возьмите деньги. У женщин тоже есть свои правила чести, – попросила она опять, протянув ему купюры.

Он молча разглядывал ее несколько секунд, а потом протянул руки. Хелена даже не успела увернуться, потому что он крепко взял ее за плечи и развернул в сторону ярко освещенной аллеи.

– Мне кажется, вам пора возвращаться домой.

Она не хотела идти домой. Не хотела опять становиться красивым ковриком, о который леди Тилпот постоянно вытирает ноги.

– Хочу остаться здесь еще ненадолго.

– Нет! Это не очень удачная идея.

– Вы предупреждаете меня или угрожаете? – спросила она, заглянув ему в глаза.

Манро опять рассмеялся:

– Милая детка, если бы я представлял для вас угрозу, вряд ли бы мне понадобилось предупреждать вас об этом.

Это правда. Он очень просто может сделать с ней все, что захочет. И ему даже не придется прилагать для этого особых усилий. Таким уж он создан: хладнокровным и сильным, изящным, но опасным. Как и его рапира, Рамзи Манро – элегантное, но при этом весьма безжалостное оружие. Несомненно, он очень привлекателен. И совсем не похож ни на кого из ее знакомых. Лишь узкая, как лезвие бритвы, грань разделяет учтивого джентльмена и неистового шотландца. Кто же он на самом деле?

– Знаете, что я думаю? – В сумерках его лицо казалось мягче и загадочнее. Лунный свет бросал отблески на черные кудри и золотую булавку у самого горла. – Я думаю, что вы – леди. Леди, которая раньше никогда не бывала ни здесь, ни в подобных местах. Умная девушка, слишком взрослая для того, чтобы быть безрассудной, но слишком молодая для того, чтобы стать осторожной.

Хелена не ожидала такого. Теперь она испугалась по-настоящему. Он словно заглянул ей в самое сердце. Откуда ему известно?

– Кажется, я не решусь предоставить вас самой себе или любому, кого вы можете здесь встретить.·Поэтому у меня есть предложение, которое, надеюсь, понравится вам, а мне позволит для разнообразия почувствовать себя рыцарем. – Его голос был таким теплым, словно летний ветерок. – Я возьму ваши сто фунтов, а вы позволите мне стать вашим спутником на этот вечер.

Хелена зачарованно смотрела на него. Манро нерешительно поднял руку, словно желая прикоснуться к ее щеке, но потом опять опустил ее.

– Соглашайтесь, детка. Я покажу вам то, чего вы раньше не видели. Поведу вас в такие места, где вы никогда не были. Этот сад – всего лишь ворота в мир, о котором вы даже и не подозреваете.

Он безошибочно выбрал те слова и обещания, которые только и могли соблазнить Хелену. Почти четыре года бесконечного, молчаливого терпения, бессчетные часы убийственной скуки, нудных разговоров на одни и те же пресные темы, дозволенные для обсуждения с незамужними девицами. Она явно хотела большего. Она хотела почувствовать, что мужчина, именно этот мужчина, слушает ее, а не просто любуется ее лицом. Она хотела увидеть мир глазами другого человека. Начать наконец-то жить, после того как столько лет спала.

А в этот самый момент ветерок донес до них из глубины сада веселый смех и звуки музыки. Это был зов Сирены, исполненный веселья и соблазна. Хелена захотела слиться с этим миром, смешаться с шумом толпы и жаром разгоряченных тел, почувствовать себя одной из них.

– Да, – прошептала она, не успев даже подумать.

Не сводя глаз с ее лица, Рамзи Манро взял своими длинными пальцами ее руку, все еще сжимающую пачку купюр, поднес к губам и поцеловал костяшки пальцев. Когда рука вернулась на место, денег в ней уже не было. Хелена тщетно пыталась унять дрожь в ослабших коленях. Посмотрев ему в глаза, она уже и не сомневалась, что Манро видит ее насквозь. Она вдруг поняла, что подобную реакцию он наблюдал уже много раз у множества других женщин.

Что ж, может, она и не сумела скрыть своего волнения, но Рамзи Манро предстоит очень сильное разочарование, если он полагает, что Хелена не устоит перед ним. Она никогда не станет одной из его брошенных любовниц, которыми «усыпан весь Лондон». Но, Господи, как же ей хочется, чтобы он не устоял перед нею!

– Но сначала я хочу кое о чем договориться с вами, мистер Манро. – Он вопросительно посмотрел на нее. – Вы не должны прикасаться ко мне, целовать мне руку, обнимать и вообще каким-либо способом домогаться.

Он постарался придать себе оскорбленный вид.

– Мне никогда бы и в голову не пришло ничего подобного.

– Вы поняли, о чем я говорю?

Манро весело ухмыльнулся.

– Ну хорошо. – Он положил руку на сердце. – Клянусь, что никогда не прикоснусь к вам, если вы сами этого не пожелаете. Даже для того, чтобы подсадить вас в коляску. Но, – его глаза смеялись, – могу я просить вас сделать одно исключение и опереться на мою руку во время прогулки? Пощадите мою гордость! – Хелена смотрела на него с подозрением. – Мне бы очень не хотелось, чтобы потом пошли разговоры о том, что Рэм Манро всю ночь ходил по пятам за молодой и прелестной леди, которая не желала даже прикоснуться к его руке, самым приличным образом затянутой в перчатку. Это было бы слишком унизительно.

– Хорошо, – согласилась Хелена. – Но откуда вы знаете, что я прелестная молодая леди? Может, под этой маской скрывается настоящая гарпия?

Манро медленно обвел взглядом всю ее фигуру, словно лаская и откровенно наслаждаясь тем, что видит.

– Ну что я могу сказать, дорогая? – Его голос стал низким и бархатным, а шотландский акцент гораздо заметнее. – У вас белая и длинная, как у лебедя, шея, а губы, мне и так хорошо известно, мягкие, как шелк. И даже под маской видно, что цвету ваших глаз может позавидовать утреннее небо. Если все гарпии таковы, я буду молить Бога, чтобы он почаще посылал их терзать меня. – С легким поклоном он предложил ей руку.

Из-за густой зеленой изгороди Форрестер Демарк наблюдал за ними, дрожа от бессильного гнева. Он не отвел взгляда даже тогда, когда Рамзи Манро поцеловал руку Хелены Нэш, забрал зажатые в ее ладони купюры и положил их в свой жилетный карман. Он стоял неподвижно, хотя ему было трудно дышать, а вся кожа покрылась неприятными пупырышками.

Хелена. Его Хелена. Светловолосый ангел, нежная принцесса из сказки, дает деньги этому низкому негодяю, пособнику дьявола. Дурнота подступила к самому горлу. На одно мгновение он все-таки закрыл глаза, чтобы не смотреть на эту пару, но и тогда продолжал видеть ее. Видеть мягкие и полные, слегка приоткрытые губы, глаза, блеснувшие в прорезях шелковой маски, и ее волнение. Он чувствовал его даже на расстоянии, через густую зеленую изгородь, разделяющую их.

И этот Манро! Он смотрит на нее, как волк на овечку. С таким же голодом, с таким же ненасытным желанием. Дурнота усиливалась при одной мысли о том, что его Хелена может быть объектом столь неприкрытой похоти. Нет, он не собирался этого терпеть! Она принадлежит ему.

Два месяца назад, скучая, он впервые зашел в салон леди Тилпот. Как и любой другой мужчина на его месте, сначала он обратил внимание на необычную красоту Хелены: гладкую, молочную кожу, аристократичные черты, гладкие льняные волосы и спокойные голубые глаза, обрамленные ресницами цвета темного меда. Но в мире полно красавиц, высокомерных тварей, уверенных в своей власти над глупцами, что падают к их ногам. Таких, какой была Сара Суит.

С тех пор прошло много лет. Тогда Демарк был молод и романтичен, но сейчас от былой наивности не осталось и следа.

Хелена Нэш сразу же привлекла к себе его внимание. В ней было что-то, что отличало ее от всех других. Ее губы показались такими мягкими и податливыми, нежными. И она так ему улыбалась ... Такой улыбки никогда не было у Сары Суит. И вскоре другие стали намекать ему на то, что он и сам сразу же понял: Хелена Нэш без памяти влюблена в него.

Она не просто ему улыбалась. Она начинала светиться каждый раз, когда он оказывался рядом. Он и не сомневался, что и Хелена чувствует ту глубокую связь, которая установилась между ними. С момента первой встречи он знал, что ему достаточно лишь пошевелить мизинцем, и она будет принадлежать ему. Только что он будет с ней делать? Хотя Хелена Нэш и стоит на общественной лестнице гораздо ниже лорда Демарка, но все-таки не настолько низко, чтобы он мог безнаказанно сделать ее своей любовницей, как когда-то Сару Суит. Поэтому он и не спешил принимать решение.

А потом ... потом она предала его.

Виконт почувствовал горький привкус во рту и опять закрыл глаза.

Сегодня вечером он вернулся в особняк леди Тилпот, чтобы только забрать забытую днем табакерку. В передней он встретился с преподобным Таустером, пытавшимся незаметно сбежать от своей покровительницы. Вместе с викарием они вышли из дома. Еще на несколько минут преподобный задержал его на ступеньках крыльца, с энтузиазмом перечисляя достоинства Хелены Нэш, как будто Демарк и сам не знал о них. Потом он вдруг нахмурился и удивленно вгляделся во что-то, происходящее за спиной собеседника.

– Это ведь не ... – Отец Таустер покачал головой. – Нет, мне показалось.

– Что там, викарий? – Демарк обернулся и увидел тонкую фигуру мальчика, закутанного в плащ, появившуюся на дорожке, ведущей от заднего крыльца. Что-то в его походке показалось Демарку знакомым. – Кто это?

– Не знаю. Я, кажется, видел ее лицо ...

– Ее?

Викарий виновато улыбнулся:

– Нет-нет. Конечно, это не женщина. Зачем бы женщине одеваться мальчиком? Особенно ...

– Особенно что?

Отец Таустер отвел глаза.

– Простите, я должен спешить, чтобы не опоздать на вечернюю службу. Надеюсь, скоро увидимся. До свидания. – И поспешно удалился.

Демарк даже не заметил его ухода, занятый размышлениями о том, кого же узнал викарий в этой закутанной в плащ фигуре. Он отправился следом за ней, велев своему кучеру следовать за экипажем, нанятым женщиной.

И уже здесь, в Воксхолле, в свете круглых матовых фонарей, он понял, кого же узнал викарий. Это была Хелена Нэш.

Ярость, смешанная с изумлением, раздирала грудь Демарка. Он не мог поверить, что его Хелена ищет столь низменных развлечений. Что она одета таким неподобающим – нет, таким скандальным! – образом. Но самое главное, что могла позабыть о своем долге перед ним! Это было просто невыносимо.

Он последовал за ней, скрываясь в толпе, прятался за деревьями в аллее Любви. Потом свернул за ней на укромную дорожку и почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Он вдруг увидел, что Хелена встретилась с молодым человеком. Потом Хелена прогнала его. Демарк решил, что сейчас-то она вернется домой.

Но этого не произошло.

Потому что появился он. Этот фехтовальщик. Его партнер и инструктор. Его ... как там выразилась эта наглая пруссачка? Его учитель. Рамзи Манро.

Он появился, и Хелена расцвела в его присутствии, как какой-то непристойно раскрывшийся цветок. А Манро? Он просто исходил похотью!

Демарк открыл глаза. Кроме него, на дорожке уже никого не было.

Это не страшно. Он знает, где найти ее. И что надо сделать, для того чтобы напомнить Хелене Нэш, кто ее хозяин.