Глава 28

СУПИНАЦИЯ

Положение руки ладонью кверху

– Милорд! – громко взмолился Фигги. – Милорд, прошу вас!

– Мне пора идти, – прошептал Рэм, не отнимая руки от ее щеки. – Надо готовиться.

– Я знаю. – Хелена смотрела ему прямо в глаза. Он колебался еще мгновение, но, понукаемый нетерпеливыми возгласами Фигги, развернулся и быстро пошел по аллее прочь от нее.

Хелена стояла, размышляя о том, откуда ей следует наблюдать за поединком. Леди Тилпот, несомненно, уже успела обдумать все детали спектакля под названием «Публичный отказ от места компаньонке, не оправдавшей высокого доверия». Сейчас Хелену это мало волновало.

Но все-таки она не захотела доставлять хозяйке подобного удовольствия, а из этого следовало, что смотреть финальный поединок ей придется из дверей кухни.

Хелена ни о чем не жалела. Она сделала для Флоры и Освальда все, что могла. Какая бы судьба ни ожидала их теперь, им самим придется отвечать за все, в том числе и за собственное счастье.

Вдруг она заметила скомканный листок белой бумаги, лежащий рядом с тем местом, где шпага Демарка распорола рубашку Рэма. Хелена подобрала ее и взглянула на подпись: «Арну». Так зовут стражника, с которым Рэм собирался встретиться вечером. Она прочитала записку и поняла все, чего не понимала раньше.

Хелена поняла, почему Рэм говорил, что не может участвовать в финальном поединке. Причина вовсе не в ранах и не в усталости. Причина в том, что в это время его будет ждать Арну. Эго был единственный шанс узнать имя человека, который много лет назад предал Рэма и его друзей. И все-таки вместо этого он решил драться.

Потому что так захотела Хелена.

Господи, что же она наделала? Годы поисков окончатся ничем ради того, чтобы Освальд и Флора обрели свое счастье. А как же Рэм? Как же быть с его счастьем, если он не найдет ответа на свой вопрос? И что будет, если никогда не закончится история, начавшаяся много лет назад в маленьком шотландском монастыре, где четверо мальчиков стали братьями?

Хелена еще раз перечитала записку. В ней говорилось, что встреча должна состояться через час. Времени почти не оставалось... Она уже не успеет разыскать Рэма и освободить его от данного им обещания. Хелена решила пойти вместо него.

Она направилась к конюшне и спокойно зашла в незапертую дверь. В конюшне пахло свежим сеном и кожей. Тишину нарушало только негромкое ржание и звук переступающих копыт. Внутри было тихо и темно, ведь все уже давно отправились смотреть финальный поединок.

Хелена медленно шла по проходу между стойлами, в которых переминались и дышали лошади. Изредка поблескивали отполированные металлические детали сбруи. Кто-то был здесь. Хелена чувствовала его присутствие.

– Арну? – негромко позвала она. – Месье Арну?

– Сюда! – прошептал чей-то голос. – Сюда, направо!

Хелена направилась на голос. Ей хотелось побыстрее покончить с этим делом и бежать к Рэму. В дальнем конце прохода она увидела неясную фигуру, которая сидела на земле, прислонившись спиной к дверце стойла. Голова незнакомца была опущена на грудь, словно человек спал.

– Месье?

Что-то зашевелилось в самом темном углу.

– Месье?

Из густой тени вышел мужчина среднего роста, худой и изящный. Хелене показалось, что она его знает. «Он двигается так же, как Рэм», – поняла Хелена.

Мужчина подошел ближе. Она увидела, что тот одет во все черное, но его лицо скрывала проволочная маска, которую фехтовальщики надевают во время тренировок. В руке он держал рапиру. С ее лезвия капала темная жидкость. Хелена вдруг с ужасом поняла, что это кровь.

– А, мисс Нэш! – промурлыкал незнакомец. – Вы удивительная девушка. Я и не предполагал, что вы явитесь вместо него. Напрасно. Ваше чувство долга оказалось даже сильнее, чем я ожидал. Но именно на него я и рассчитывал, планируя всю операцию. – Хелена осторожно отступила назад. – Нет-нет, мисс Нэш. Пожалуйста, не убегайте. Если вы побежите, все произойдет быстро и очень некрасиво, а я испытываю к вам искреннюю симпатию.

Она опять сделала шаг назад, потом еще один. Незнакомец последовал за ней, но не угрожающе, а спокойно, словно ожидал от нее именно этих движений.

– Почему вы ненавидите меня? Кто вы? – спросила Хелена.

– Неужели вы меня не узнаете? Право, мне обидно. Но, пожалуй, – он усмехнулся, – я чувствую, что мне стоит гордиться своим талантом маскироваться, хоть это и суетное чувство. Уверен, что вы также гордились своим.

– Кто вы? – Хелена упорно двигалась в сторону двери.

– Я понял ... Вы предлагаете мне игру. Что ж, в играх я обычно выигрываю. Даю вам подсказку: «Дорогая мисс Нэш, не будете ли вы добры передать мне вазочку с конфетами? Обожаю сладкое!»

– Мистер Таустер, – прошептала Хелена.

Он засмеялся и стянул маску, обнажая лысую макушку и добродушное лицо викария, только сейчас оно вовсе не казалось таким добродушным. Хелену поразила его неожиданная выразительность, резкость черт и даже красота, которую она совсем не замечала раньше, когда викарий ходил с поджатыми губами и опущенными в пол или беспокойно бегающими глазами.

– Да, преподобный мистер Таустер к вашим услугам. Забавно, не правда ли? Впрочем, я не надеюсь, что вы оцените мою иронию. Нет? Ну да ладно. Знаете, – он наклонился к Хелене, – на самом деле я ведь терпеть не могу сладкое.

– Но ваша фигура, ваш голос!

– Подушки и имитация.

– Не понимаю.

– Разумеется, что вы не понимаете. Но я вам все объясню, потому что вы мне действительно нравитесь. И потом ... я думаю, что умирать, когда не знаешь правду, очень обидно. Я не хотел бы, чтобы подобное случилось со мной. А ведь в Библии говорится, что с другими надо поступать так же, как ...

Хелена уже стояла у самых дверей и сделала первый шаг во двор. Он продолжал преследовать ее все с той же видимой беззаботностью.

– Объясните мне.

– Объясню, если вы перестанете убегать. Это слишком интересная история, чтобы рассказывать ее, когда вы бежите от меня.

Хелена продолжала двигаться вспять. На улице было темнее, чем в конюшне, но совершенно пусто.

– Постараюсь объяснить иначе, – продолжал викарий. Стальная нотка прозвучала в его голосе с едва заметным акцентом.

«Француз?» – подумала Хелена.

– Если вы не остановитесь, мне придется убить вас сейчас же. – Хелена замерла на месте, чувствуя, как сердце колотится, мешая дышать. – Так-то лучше. На чем мы остановились? Ах да ... на том, почему я вас ненавижу. Потому что в вас течет кровь этого проклятого полковника Нэша. Если бы он не заявился тогда в тюрьму Лемон и не стал бы строить из себя героя, чтобы спасти ... вы сами знаете, кого он спасал, – глаза викария блеснули, – то мне не пришлось бы сейчас прилагать столько усилий для того, чтобы они умерли.

Несмотря на испытываемый ужас, Хелена не могла не обратить внимания на смысл сказанного.

– Почему вы хотите их убить?

– Я никогда не убью их. – Его голос больше не был игривым. Он смотрел на Хелену неприязненно и осуждающе, словно она произнесла какое-то богохульство. – Я люблю их. Люблю как братьев, как сыновей. Хотя они так до конца и не признали меня своим, – ухмыльнулся он. – Я их не убью. Нет. Это означало бы, что они победили ... что я хуже их! Это было бы грехом. Но я ведь могу устроить так, что они погибнут без моего участия. Я уже придумал очень красивую смерть для Рэма.

– Какую? – спросила Хелена, чувствуя, как все поплыло перед глазами.

Викарий был явно доволен вопросом.

– Я знал о клятве, которую он дал вашей семье. И знал, что вы одиноки в этом мире. Вас некому защитить. Поэтому я придумал для вас некую опасность, потом предложил вам найти кого-нибудь, кто сможет вас выручить, затем предоставил событиям развиваться своим ходом. Конечно, мне пришлось поработать над тем, чтобы опасность оказалась нешуточной. – Он скромно улыбнулся, – и немало поработать.

– Я не понимаю.

– Конечно, не понимаете. Мой план основывался именно на том, что никто не должен узнать о моем участии. Я познакомился с Демарком, когда прибыл в Лондон. И сразу же заметил его склонность к безумию. Сознание виконта было жестоко расстроено давней историей с юношеской влюбленностью в некую Сару Суит. Он пришел ко мне за отпущением грехов, а я предложил ему вас.

– Так это вы внушили ему безумную идею, будто я ему принадлежу? – Хелене было трудно поверить, что один человек может столь цинично использовать другого.

– О да! Это я заставил его поверить, что вы без ума от него. Потом сообщил, что вы его «предали», и отправил вслед за вами в Воксхолл, но намекнул, что вы отправились туда, чтобы встретиться с любовником. Конечно, он не был идеальным оружием. Такое вообще очень трудно найти. А Рэм правильно перечислил все его недостатки: никакого артистизма, воображения, стиля. Поэтому иногда мне приходилось вмешиваться и помогать. Как вы думаете, кто напал на вас во время маскарада в Уайтфраерсе? Демарк? – Он поморщился. – Разве возможно представить себе Демарка в карнавальном костюме? А розы? Красивая идея, согласны? Спасибо леди Тилпот, которая вручила мне ключ от дома ...

– Вы сумасшедший!

Таустер на минуту задумался над ее словами.

– Нет, я умен. Я столкнул виконта и Рэма. Демарк должен был убить его сегодня. Я послал вам цветок, а Рэму передал, что вы ждете его в аллее. Но еще раньше я отправил Демарку записку о том, что именно там у вас с Рэмом состоится тайное свидание. Если бы не этот проклятый юнец Фигберт, который не вовремя подоспел со шпагой Рэма ... Но в ином случае вы бы не пришли сюда, верно? – Он тяжело вздохнул, а потом опять заговорил, точно вспомнив что-то приятное: – Но у меня всегда есть запасной план на случай, если не удастся первый. Знаете, ведь пока они живы, то я все время вынужден прятаться под какой-нибудь маской. Мальчики ни в коем случае не должны догадаться, что имеют дело со мной. Поэтому мне и пришлось убить старика Арну. Поэтому придется убить и вас. Жаль.

– О каком запасном плане вы говорили?

Убийца задумчиво поджал губы и сразу же стал похож на вечно чем-то озабоченного преподобного Таустера.

– Просто безобразие, что жители нашего города доходят до такой степени бедности и отчаяния. Взять хотя бы того мальчика, которого я послал к Рэму. Знаете ли вы, что он живет в комнате, где кроме него ночуют еще восемь человек? Ужасно, не правда ли?

– Зачем вы говорите мне об этом?

– Всего за полкроны он охотно согласился ослабить защитную насадку на шпаге, которой Веттори будет ... нет, уже сражается с Рэмом. Он согласился смазать острие неким средством, которое я ему вручил. Мальчик, разумеется, не знает, что это яд. Получив полкроны, он и не станет задавать лишних вопросов.

«Господи, нет!»

Хелена не сразу поняла, что рассказал ей преподобный Таустер. Ослабленный наконечник, жестокая и решительная финальная схватка, малейший укол ...

Она подхватила юбки и побежала. Викарий бросился за ней, и очень скоро Хелена поняла, что он бегает гораздо быстрее. Каждое мгновение она ожидала, что холодное жало рапиры вот-вот вонзится ей в спину, но вдруг заметила блестящий предмет, лежавший чуть в стороне. Это была шпага Демарка. С всхлипом она кинулась к ней, схватила за рукоятку и выпрямилась, повернувшись лицом к своему преследователю. Он бежал за ней по пятам без какого-нибудь видимого усилия, а на его лице было написано ... Господи! На его лице было написано облегчение.

– Благодарю вас, моя дорогая! Я даже и не надеялся на подобную удачу. Браво, детка! Браво!

Пальцы Хелены дрожали так сильно, что ей пришлось ухватиться за рукоятку обеими руками. Кончик шпаги дергался так, что выписывал невообразимые иероглифы в воздухе.

Таустер улыбнулся, ласково и сочувственно.

– Должен признаться, что мне все-таки трудно было бы убить вас, когда вы абсолютно беззащитны, хоть это и глупо. – Он медленно подошел к ней, затем встал в традиционную боевую стойку. – После вас, дорогая.

Еще раз всхлипнув, Хелена отчаянно взмахнула шпагой, пытаясь вспомнить, чему ее учил Рэм. Страх путал мысли и застилал глаза, руки вдруг стали слабыми и чужими.

Едва шевельнув рапирой, Таустер отбил ее беспомощный удар.

– Прошу вас, постарайтесь. Неужели вы совсем ничего не понимаете в фехтовании? – вздохнул Таустер.

«Единственное преимущество, которым вы владеете, – это неумение владеть шпагой. Противник может просто не принять вас всерьез» – так Рамзи говорил лорду Фигберту в ту памятную встречу в Воксхолле. Хелена почувствовала, что мысли перестают путаться, а руки уже не так стискивают шпагу. И ей он тоже говорил: «Единственное преимущество неопытного фехтовальщика во время поединка – его неопытность. Нападающий не ожидает встретить сопротивление».

Таустер смотрел на нее с явным разочарованием.

– Что ж, я не могу стоять здесь всю ночь и ждать, что на вас вдруг снизойдет озарение.

Он шагнул вперед ...

– Бастард! – Сделав глубокий выпад, Хелена наклонила корпус влево. Почти упав, она оперлась на левую руку, а правую с силой направила вперед. Вдруг она почувствовала, как клинок вонзается во что-то плотное, но податливое... С испуганным криком она выпустила оружие и быстро попятилась назад, оказавшись на четвереньках.

Таустер с недоумением смотрел на покачивающийся эфес шпаги, которая застряла в его груди.

– Клянусь небесами, – едва слышно произнес он, сделавшись очень бледным, – это же пасата сото. – Он поднял глаза на Хелену, успевшую отползти довольно далеко. – Будьте вы прокляты!

Сделав шаг в ее сторону, он покачнулся от невыносимой боли. Рапира выпала из его рук. Таустер из последних сил дернул клинок и страшно завопил. Его безумный взгляд опять нашел Хелену, лицо Таустера исказила ужасная улыбка.

– Скажите Рэму, что Дэнд шлет ему привет!

Хелена не стала ждать того, что случится дальше. Думая только о Рэме, она вскочила на ноги. Надо предупредить его! Надо остановить поединок, пока не поздно!

Она бросилась к дверям амфитеатра, влетела в здание, пробежала по коридору, ища дверь, которая вела на арену. Она услышала рев, раздавшийся изнутри. Рев, словно вырвавшийся из ада. «Господи! Нет! Только не это!»

Она расталкивала беснующуюся толпу, заполнившую арену.

– Вы когда-нибудь видели что-то подобное?

– Господи, бедняга даже не успел понять, что с ним случилось!

– Он и сейчас еще ничего не понимает!

«Нет. Нет. Нет».

Она бесцеремонно расталкивала людей, которые мешали ей добраться до Рэма. Вдруг она оказалась впереди всех и увидела его, стоящего на ногах. Живого.

Хелена забыла обо всем, что случилось с нею сегодня: о Таустере, Демарке, убийстве Арну, отравленной шпаге. Сейчас она помнила только о том, что Рэм жив. Не ранен. Здоров.

– Спасибо, – выдохнула она, не сознавая, что по щекам катятся слезы, а на губах дрожит улыбка. Схватившись за ближайший рукав, она дернула за него и продолжала дергать до тех пор, пока к ней не наклонилось сияющее от гордости лицо мужчины.

– Что случилось? – спросила она.

– Ни одного укола! Итальянец не сумел сделать ничего! – провопил тот, пытаясь перекричать ликующую толпу. – В жизни не видел ничего подобного. И никогда уже и не увижу! Дьявольское мастерство! Дьявольское!

Рамзи уже крутил головой, не обращая внимания на множество рук, которые хлопали его по плечам и спине.

Он увидел ее. Толпа расступилась, образовав пустой коридор между ним и Хеленой. Она пошла по нему, словно во сне.

– Чем мы наградим нашего английского чемпиона? Чего вы желаете, сэр? Какую награду мы можем предложить вам? – выкрикнул чей-то голос из толпы.

– Я желаю только одного, – негромко произнес Рэм, когда их взгляды встретились. Он стоял в ожидании ее ответа. Он не знал, каким будет ответ, но все-таки ждал, не побоявшись публично заявить о своих чувствах.

Гордость. Это качество и у Хелены было в избытке. Когда-то она считала, что гордость – это единственное, что у нее никто не сможет отобрать. Она цеплялась, пряталась за нее. Ревниво берегла ее. Но что такое гордость без смирения, доверия и любви?

– Мисс Нэш, – хрипло начал Рэм, – согласны ли вы ... Она приложила к его губам пальцы, заставляя замолчать. Он понял этот жест неправильно. Рамзи зажмурил глаза, словно старался не видеть то, что принял за желание избавить его от публичного унижения. Потом опять открыл, и Хелена увидела, что в них плещется адская мука. Он отвернулся от нее.

– Женитесь на мне, Рамзи Манро, – попросила она. Рэм остановился как вкопанный. Все голоса вдруг замолкли, стихли приветственные крики и аплодисменты.

– Что? – Он стоял, расправив плечи и спину. В его голосе Хелена услышала изумление, даже испуг.

– Женитесь на мне, потому что ночью, когда я закрываю глаза, все мои сны наполнены вами. А просыпаюсь потому, что днем надеюсь увидеть вас. Я вижу, как вы протягиваете ко мне руки. И я хочу оказаться в ваших объятиях. Потому что я люблю вас.

Рамзи повернулся к ней. В его глазах надежда боролась с настороженностью. Хелена отчаянно старалась найти слова, которым он поверит. И кажется, нашла. Он ведь всегда был склонен к иронии.

– А если не хотите жениться на мне из-за этого, то женитесь, потому что вы станете маркизом, а из меня получится прекрасная маркиза. Женитесь на мне, потому что со мной вам никогда не будет скучно. Женитесь, потому что у нас родятся очень красивые дети. Женитесь, чтобы сделать меня лучшей фехтовальщицей в мире. – Хелена опустила глаза. – Женитесь на мне, потому что я вас хочу. Просто женитесь на мне, Рэм. Я очень вас прошу...

Рэм схватил ее и прижал к себе дрожащими руками.

– Хватит, детка, – прошептал он. – Я и так твой.

Глава 29

ПЕРЕМЕЩЕНИЕ

Изменение положения цели для срыва атаки

Стража, отправившаяся в аллею, чтобы отыскать тело Таустера, доложила, что его там нет.

Эпилог

– Почему бы нам просто не переименовать монастырь в Гретна-Грин? – проворчал брат Мартин, лучший специалист по лечебным травам.

– А мне нравятся свадьбы, – возразил главный садовник монастыря, брат Фиделис, на которого была возложена обязанность украсить часовню цветами. На следующий день после церемонии он обычно убирал их. – И разве доводилось тебе когда-нибудь видеть невесту красивее?

– Миссис Блэкберн была ничем не хуже, – сердито возразил брат Мартин. Он питал тайную слабость к сестре Хелены. Он никому не позволял критиковать ее или отзываться о ней пренебрежительно в своем присутствии.

– О да. Она тоже очень красивая женщина. Но мисс Нэш!.. – Брат Фиделис мечтательно улыбнулся. – В белом платье и со своими серебряными волосами она была похожа на ангела.

– На ангела-девушку, которая вышла замуж за Люцифера, – мрачно заметил брат Мартин. – Не понимаю, что отец Таркин находил в этом чернявом сорванце? Он всегда казался мне чересчур хитроумным, а уж важности в нем больше, чем в самом Князе Тьмы.

– А мне он всегда нравился.

– А я и не говорю, что мне он не нравился, – сердито парировал брат Мартин. – Я говорю, что он чересчур важничает.

– Ну, он ведь будет маркизом. А маркиз – важная птица.

– Да, – задумчиво проговорил брат Мартин. – Только мне кажется, что все это очень странно. С какой стати ему становиться маркизом? Насколько мне известно, Англия пока еще не согласилась считать законными браки, которые заключаются в католической церкви, если невеста не достигла совершеннолетия.

– Хм, – равнодушно заметил брат Фиделис, – я ничего не понимаю в том, как делаются такие вещи.

– Так они не делаются. Я уверяю тебя ...

– Идемте же! Они уезжают. – В дверь часовни просунулась голова молодого монаха, быстро склонилась перед алтарем, а потом кивнула в сторону улицы.

– Самое время, – проворчал брат Мартин, совершая крестное знамение, и направился к выходу вслед за братом Фиделисом. – А то недолго уже и до крестин.

Он строго взглянул на огромный живот Флоры Гудвин. Счастливо улыбаясь, она сидела в коляске рядом со своим недалеким, но, кажется, очень богатым мужем. За их спиной с кислым лицом восседала пухлая коротышка в черном. Брат Мартин не знал, для чего она надела траур, но это нисколько его не интересовало. Если бы он потрудился спросить, то леди Тилпот ледяным тоном сообщила бы ему, что это траур по ее племяннице.

Флору это нисколько не беспокоило. Теперь у нее был Оззи, а у Оззи – состояние. Скоро у них должен появиться маленький Гудвин. Если родится мальчик, то они назовут его Освальдом, а если девочка – Альфредой. Что бы там все ни думали, но Флора была далеко не дурочка.

Молодая рыжеволосая леди, спешившая к братьям, Мартину и Фиделису, слишком легкой для монастыря походкой, к тому же со слишком уверенной для ее юных лет улыбкой на лице, тоже была, судя по всему, далеко не дурочкой. Ей не достались ни красота Кейт, ни возвышенная прелесть Хелены.

Кошачьи глаза и рот, который бы некоторые назвали чувственным, а большинство слишком крупным, упрямый подбородок и золотистая кожа не позволяли причислить ее к признанным красавицам. В ее присутствии все сразу же забывали об этих несущественных недостатках, но меньше всего они беспокоили саму Шарлотту. Она была дерзкой, неуправляемой, несдержанной. Также она обладала острым языком и считалась очень опасной кокеткой.

Сама Шарлотта была вполне довольна подобной репутацией.

– Он просто самый соблазнительный мужчина во всей Англии, – сообщила она брату Фиделису.