Глава 9

СПЯЩИЙ ПРОСЫПАЕТСЯ

…или как настоящий Альберт понимает, что может рассчитывать только на себя…

Даже в былые времена не было ничего странного в том, чтобы время от времени спрашивать себя, а наяву ли все это. По крайней мере это считалось нормальным для мастеров дзен и студентов-второкурсников.

Сейчас такая мысль может прийти в голову ни с того ни с сего, посреди обычного трудового дня. Бегая по делам, выполняя поручения, нетрудно забыть, с какого именно стола ты встал утром. Поневоле поднимаешь руку, чтобы проверить цвет кожи или тихонько ущипнуть себя за локоть.

Хуже всего — сны.

Дитто почти никогда не спят. Поэтому уже тот факт, что ты спишь, должен служить достаточным основанием для избавления от сомнений.

Должен. Но у кошмаров собственная мера. Ты вскакиваешь с кровати, одолеваемый беспокойством: а вдруг ты — это на самом деле не ты, а кто-то, похожий на тебя?

Я еще толком не проснулся, когда второй звонок Риту Махарал окончательно меня разбудил. Клара сказала, что так мне и надо. Только такие старомодные киберпердуны, как ты, полагают, что солнце встает не для них.

Ей-то легко давать советы. Войны ведутся по большей части в соответствии с расписанием, с 9.00 до 17.00. В моем же бизнесе ничего не стоит потерять счет дням. Ладно. Четыре часа отдыха плюс бутылка «Жидкого Сна» — это все, что нужно. В моем случае новости, сообщенные Риту, уже вселили в меня беспокойство.

Ввалившись в офис, я проверил дитто-ростер. Как там мои копии? Если Серый № 1 исчез, то, возможно, какие-то улики удастся обнаружить на месте. Или отправить в «Каолин Мэнор» другого двойника?

Я взглянул на светящиеся символы и едва не вскрикнул от удивления — все три горели янтарным светом.

Недоступны!

— Нелл. Ты можешь это объяснить?

— Не совсем. Серый № 1 исчез менее часа назад и «Каолин Мэнор».

— Это я уже знаю.

— Тогда вы также знаете, что идентификационный ярлык Серого обнаружен валяющимся на земле в зоне, отведенной для проживания слуг Каолина? Адвокат вика хочет знать, что делал там ваш двойник.

— Откуда, черт возьми, мне это знать? — Подумать только, день начинался так хорошо. — Ладно, с этим потом. В чем проблема с Серым № 2?

— Только что пришло закодированное сообщение. Серый № 2 перешел на автономный режим «без возврата».

Вот как?

— Неужели? Не проконсультировавшись со мной?

— Вы же сами предоставили им такое право.

— Да, но почему…

— Ему была предложена срочная выгодная работа от лица консорциума, возглавляемого Джинин Уэммейкер. Во избежание конфликта интересов расследование должно проводиться в условиях усеченной компетенции.

— Чего-чего? — Я покачал головой. — Ага, ты хочешь сказать, что я не смогу разгрузить его информацию и даже узнать, что она собой представляет?

Мои двойники не впервые соглашались на такие условия, беря на себя рискованное дело ради быстрой прибыли для меня-реального. За дело, о котором я ничего не знал, хорошо платили.

О чем я думаю, решая согласиться? Трудно представить, какие аргументы могут склонить моего двойника принести жертву. Но, вероятно, в моем характере есть нечто, делающее это возможным… при определенных обстоятельствах.

— Сейчас надо быть осторожным, — бормочу я. — Маэстре нельзя доверять.

— Дитто знает, что Уэммейкер хитра и увертлива. Если хотите, я воспроизведу послание. Профиль голоса колеблется от осторожного до параноидного.

И что, это должно меня подбодрить? Мои серые копии исключительно хороши. Несколько лет назад меня даже приглашали принять участие в работе группы исследователей, изготавливающих особо высокотехнологичных големов. Но сейчас я мог лишь пожать плечами и принять ситуацию такой, какая она есть. Если не доверяешь своим Серым, то кому тогда можно доверять?

— Ладно, расскажи, что случилось с Зеленым. Здесь жуткий беспорядок. Посуда свалена в раковину, мусорные баки полны. Куда он подевался?

Вместо ответа Нелл воспроизводит на стене «картинку». Мое собственное лицо, похожее на гипсовый слепок цвета тусклого хлорофилла.

— Привет, это я. — Зеленый вяло машет рукой. Судя по всему, он находится где-то в Диттотауне. — Я только что продиктовал полный отчет, который отправлю через минуту. Здесь — короткая версия.

— Ты все испортил, Альберт! Нельзя одушевлять, когда ты в таком состоянии, как сегодня утром. Тебе всегда везло, но на этот раз получился Франки.

Зеленое лицо усмехнулось. Иронично-сдержанно, знакомо и при этом как-то странно. Не уверен, что я так улыбаюсь.

— Хочешь знать, каково быть копией-мутантом? Ты любопытен, так что позволь рассказать. Все какое-то нереальное. Словно я это не совсем я. Понимаешь?

Конечно, не понимаешь. Главное — я не намерен ни мыть твою посуду, ни убирать в твоем доме. Но не волнуйся. Не надо звать копов или… мусорщиков. Я не представляю угрозы для общества… я не безумец. Просто у меня появились собственные интересы, вот и все.

Если представится возможность, я отправлю еще один отчет до того, как исчезну. Полагаю, за мной должок перед творцом.

Спасибо, что создал меня. Может быть, увидимся.

Зеленый подмигнул и отключился. Я тупо смотрел на пустую стену, пока не вмешалась Нелл.

— Насколько мне известно, это ваш первый двойник-Франки. Не желаете пройти стандартный медосмотр?

Я покачал головой:

— Ты же слышала. Я просто устал.

— Поместить уведомление об отказе от ярлыка?

— В городе полным-полно больных фетишистов, за беднягой устроят настоящую охоту. На мой взгляд, он совсем безобидный. Вот только…

Интересно, а не затронул ли тот же эффект и моих Серых? Они сделаны из более качественных заготовок, и времени на сканирование ушло больше, но с обоими нет связи, и остается только надеяться на лучшее.

В продиктованном Зеленым отчете дополнительной информации не содержалось, лишь любопытны описания приключений на Мунлайт-Бич и в церкви, где чинят големов, — интересно, драматично, но…

Нелл снова подала голос:

— У нас есть дела. Несколько текущих расследований, на которые вам следует обратить внимание. И Риту Махарал ждет звонка в связи с…

— Знаю. — Я кивнул. Как всегда, дел слишком много, чтобы справиться с ними самому. — Нам нужен специалист. Эбеновый. Самый лучший. Приготовь…

— Уже приготовила.

В камере зашипело, и на разогревающий лоток соскользнула сопровождаемая маслянистым дымком, свежая, отливающая зеркальным черным блеском заготовка. Более дорогая, чем серая, она уже заранее была настроена на высокую концентрацию, необходимую для напряженной профессиональной деятельности в течение 24 часов, разумеется. При условии, что оригинал обладал этими качествами. Этим, в частности, объясняется, почему Эбеновые встречаются не так часто, как сибаритствующие Белые. День интенсивных наслаждений может быть таким же утомительным, как и день тяжелой работы. Но люди склонны изводить себя удовольствиями, а не трудом.

Плита была готова. Извивающиеся щупальца сифтера уже поджидали мою голову. Но прежде нужно успокоиться. Плохо, конечно, что потерялись два Серых, но чтобы еще и Зеленый превратился в мутанта! Беспрецедентный случай всерьез обеспокоил меня. Отдохнул ли я достаточно, чтобы застраховаться от повторения неприятного эпизода?

Отвернувшись от копира, я открыл заднюю дверь своего маленького домика и вышел в сад. Теплые лучи солнца коснулись лица. Запах зелени освежил дыхание. Подойдя к лимонному дереву, я достал перочинный нож, сорвал с ветки маленький плод и, сделав надрез, выдавил на запястье несколько капель сока. Аромат лимона ударил в нос. Прочистил голову.

Вскоре ко мне вернулась уверенность. Теперь — за работу.

Просунув голову между двумя сенсорами, называемыми «датчиками души», я мысленно отдал команду начать копирование. Обычно процесс тщательного, глубокого сканирования занимает около десяти минут, поэтому я постарался расслабиться и не шевелиться, пока невидимые осторожные пальцы перебирали мой мозг, сердце, печень и спинной мозг, снимая копию с матрицы моей Постоянной Волны и впечатывая полученный образ в лежащую рядом керамическую фигуру. Привычные ощущения, как было уже тысячу раз. Только теперь я чувствовал и нечто едва уловимое, глубинное — колыхание эмоций, всплески случайных воспоминаний, вызываемых импринтингом на нижнем уровне сознания. Неясные, стихийные чувства единения и связанности прокатились во мне, чувства, названные Уильямом Джеймсом «религиозным опытом» той поры, когда человечество еще не преобразовало духовную сферу в очередную область технологической экспертизы.

Неудивительно, что мои вялотекущие мысли поползли в сторону Зеленого и его посещения церкви Преходящих. Очевидно, это место — нечто большее, чем прибежище чудаков-альтруистов, растрачивающих силы на раненых мух-однодневок. Интересно…

Что происходит с душой потерявшего шанс на спасение дитто, бедняги голема, не воссоединившегося с тем, кто его создал? Вопрос этот всегда казался мне метафизическим и довольно надуманным, но сегодня в такой ситуации оказались три моих двойника.

И уж если на то пошло, то что случается, когда умирает твой оригинал? Некоторые религии придерживаются той точки зрения, что существует последний трансфер, переход всего твоего жизненного опыта в Бога, как и с големом, передающим дневную память создателю в конце дня. Но, несмотря на все старания, подкрепленные хорошо профинансированными частными исследованиями, никто так и не обнаружил доказательства такого перехода к высшему существу-архетипу.

Беспокойные мысли. Я постарался отвлечься от них и ни о чем не думать, но через несколько секунд Нелл снова напомнила о себе.

— Звонок от вика Энея Каолина, — сообщила она. — У вас нет доступных копий, чтобы принять его. Подключить аватара?

Воспользоваться грубой компьютерной подделкой для разговора с триллионером? Меня передернуло. Это равносильно прямому оскорблению. С таким же успехом можно включить голосовой автоответчик: «Меня сейчас нет, оставьте сообщение».

— Переведите звонок на меня, — распорядился я. Тот еще будет денек.

Образ, возникший передо мной, являл магната в привычном обличье: стройный, с густыми, сдвинутыми к переносице бровями. Он сидел в уютном офисе с искусным скульптурным фонтаном, тихо бормотавшим у него за спиной. Я едва не сел, увидев, что он коричневый! Бледно-коричневый, европейского тона.

Чтобы поприветствовать самого вика Каолина, не жалко даже прервать сканирование.

И тут я кое-что заметил… мимолетный, почти неуловимый отблеск щеки. Неспециалиста этот маскарад мог бы обмануть, но я сразу понял, что вижу голема, искусно подделанного под человека. Ничего противозаконного в этом не было — дома, в частной обстановке, можно выбирать любые цвета и тона, если не собираешься вводить кого-то в заблуждение.

Я остался лежать, дав тетраграматрону возможность продолжать сканирование.

— Мистер Моррис.

— Да, дитКаолин, — ответил я, продемонстрировав свою проницательность.

Он едва заметно наклонил голову. В конце концов, в этом разговоре реальный я.

— Вижу, вы заняты, сэр. Позвонить позже? Через час?

И снова его манера говорить показалась мне нарочито старомодной. Впрочем, богач может позволить себе аффектацию.

— Это глубокое сканирование. Но оно не займет много времени. — Я улыбнулся, стараясь не двигать головой. — Я буду готов через десять…

— Я отниму у вас минуту, — оборвал дитто. — Хочу, чтобы вы пришли и поработали на меня. Прямо сейчас. Оплата вдвое выше обычной.

Похоже, он ничуть не сомневался, что я подскочу от радости и без колебаний приму его предложение. Странно. Тот ли это парень, адвокаты которого совсем недавно присылали мне угрожающие сообщения с требованием объяснить, как ярлык моего пропавшего Серого оказался в зоне ограниченного доступа? Тот ли это Каолин, который не позволил мне прислать для расследования происшествия моего собственного двойника?

— Если это касается трагической смерти доктора Махарала, то, как вам известно, я уже нанят его дочерью, Риту. Приняв ваше предложение, я могу оказаться в ситуации конфликта интересов. Здесь необходимы особые договоренности.

«Особые договоренности» — это дополнительные Серые, которые не вернутся домой. При мысли об этом меня затошнило.

Двойник Каолина моргнул и посмотрел куда-то в сторону. Возможно, он получал инструкции от рига, реального магната-отшельника. Во мне уже разгорелось любопытство. О Каолине ходили самые разные слухи. Согласно одной версии, он представлял собой урода, ставшего жертвой некоего генетического заболевания, разработанного в недрах собственных лабораторий. Хорошо бы записать разговор почетче. Кларе, вернувшись с войны, захочется деталей.

Коричневый голем жестом отвел все мои возражения.

— Речь идет о небольшом техническом уточнении. Вы будете вести то же самое расследование, но я заплачу вам, если вы сосредоточитесь только на данном деле. Риту сейчас нелегко, и мне хотелось бы избавить ее от лишних расходов.

Что-то сегодня все заинтересованы в моих услугах. Впрочем, разговор на эту тему начался еще утром. Конечно, деньги всегда пригодятся. Но мир — это не только деньги.

— Вы уже обсудили эту идею с Риту?

Он помолчал, снова сверяясь с какой-то информацией. Вероятно, у него нет доступа к недавней памяти, а значит, лично он меня не знает и основывается лишь на том, что ему сказали.

— Нет, но уверен, что она…

— Риту уже заплатила мне за сегодня, авансом. Почему бы вам не подождать и не посмотреть, что у меня получится? Завтра сравним наши данные. Так сказать, положим все на стол. Справедливо?

Каолин явно не привык, чтобы ему отказывали.

— Мистер Моррис… существуют осложнения, о которых Риту не осведомлена.

— Хм. Они имеют отношение к смерти ее отца? Или к похищению моей копии?

Платиновый дитто скорчил гримасу, осознав свою ошибку. Он чуть было не дал мне основания для обращения в суд.

— Тогда до завтра.

Каолин коротко кивнул, «картинка» погасла, а я усмехнулся и со вздохом закрыл глаза. Ну уж теперь-то мне дадут довести процесс до конца?

Увы, не отвлекаемый звонками, я вновь ощутил турбулентность ощущений, вызванных «просеиванием» моей души. Из тьмы подсознания, из запасников памяти выползали забытые впечатления, оставившие едва заметный след. Что вспыхивало на мгновение и гут же гасло. Одни из этих мимолетных образов-ощущений были похожи на предчувствие прошлого. Другие — на воспоминание о будущем. Мне стало трудно дышать, особенно когда щупальца перцептрона протиснулись в ноздри для последней и самой глубокой фазы импринтинга, называемой «вздохом жизни».

И снова Нелл.

— Еще один входящий звонок. От Малахая Монмориллина.

— Не могу сейчас выслушивать стенания Пэла…

— Он очень настойчив.

— Я же сказал — нет! Пусть разговаривает с аватаром. Сделай что-нибудь. Только дай мне доделать работу!

Наверное, не стоило мне так шуметь и нервничать. Как бы не запороть еще и эбеновую копию. Да и бедняга Пэл другим уже не станет.

Но тогда у меня не было времени на безумные игры. Иногда приходится полностью концентрироваться на чем-то одном.

Глава 10

ДОМ ГОЛЕМОВ

…или как Серый № 2 веселится на всю катушку…

Клуб «Салон радуги». Название в стиле ретро и самая передовая клиентура. Стоит пройти под мигающей над входом вывеской «Реальные не допускаются», как вас охватывает чувство, будто происходящее вокруг взято из какого-то кошмарного фантастического фильма двадцатого века, битком набитого скачущими мутантами и ухмыляющимися андроидами.

Конечно, архи не заходят сюда не только из-за вывески. Настоящая человеческая плоть просто не выдержит сумасшедших ритмов вибрирующего танцзала. Разбрасываемые стробами прыгающие световые узоры способны довести органические нейроны до истерии. Сотня курящихся трубок наполняет воздух сажей, которая откладывается на ваших дышащих легких. Стоящая внутри вонь — оказывающая на дитто дурманящий эффект — обязательно фильтруется, прежде чем вентиляторы изгоняют ее во внешнюю атмосферу.

Когда-то, в Дни Одного Тела, на развлечения отводилась суббота. Теперь заведения, подобные «Радуге», функционируют круглосуточно, даже по вторникам, и сюда то и дело прибывают свежеиспеченные дитто, изготовленные их владельцами для плотских наслаждений и разукрашенные самым невероятным образом, от спиральных узоров до муаровы картинок, превращающих кожу в предмет искусства. Некоторые напоминают карикатурных секс-гигантов. Другие снабжены устрашающими аксессуарами вроде острых, как бритва, когтей или утыканных источающими кислоту зубами челюстей.

— Чек на голову?

Краснокожая официантка за стойкой протягивает мне тускло мерцающую бирку. Рядом с вешалкой целый ряд небольших морозильников. Бирка обеспечит вашему черепу место в одном из них. Так что воспоминания о диком отрыве сохранятся в самом лучшем виде.

— Нет, спасибо, — говорю я.

Да, признаю, когда-то и я посещал такие вот заведения. А кто устоит перед соблазном испытать глубины гедонизма, пристыдившие бы и Нерона?

Юность — пора дерзких опытов. Да и почему бы не позволить себе кое-что диковинное, если потом от всего изведанного останутся только воспоминания? И то лишь в том случае, если ты сам этого пожелаешь. То, что происходит с твоим дитто, не повредит тебе реальному, так ведь?

Если, конечно, ты не обращаешь внимания на некоторые слухи…

Для многих привычка к постоянному напрягу становится губительным пристрастием, и им уже мало только перекачанных впечатлений. Особенно этим отличаются безработные, тратящие свои пособия на избавление от тягот современной жизни.

— Пожалуйста, дитМоррис, подождите там. Я за вами сейчас вернусь.

Я отвожу взгляд от входа и смотрю на моего гида, еще одну краснокожую. В царящем здесь грохоте ее речь доносится до меня с поразительной ясностью. Сонические глушители помех, встроенные в стены, выстраивают воздушный канал, по которому ее слова легко долетают до моих ушей. Если вам повезло оказаться хозяином такого заведения, то подобные чудеса техники воспринимаются как само собой разумеющиеся.

— Извините, где подождать?

Голем королевы Ирэн указывает куда-то в глубь помещения, и теперь я замечаю свободный столик с табличкой «Зарезервировано».

— Это надолго? В моем распоряжении не весь день.

Выражение имеет особый смысл для таких, как я, приговоренных к вечному забвению ради блага владельца. Но моя чичероне лишь пожимает плечами и исчезает в толпе. Наверное, ей нужно сообщить сестричкам, что наемный шпион прибыл.

Почему я должен тратить последние 18 часов, работая на людей, которые мне не нравятся, и делая то, чего я не понимаю? Почему бы не сдернуть? До улицы всего десяток метров. Но если я сбегу, то куда отправлюсь? Реальный Альберт заставит меня провести оставшийся срок в суде, отбиваясь от обвинений в нарушении контракта, которые, несомненно, предъявит маэстра. Да и в любом случае за мной уже следят. Я вижу похожий копии тут и там, они подают напитки, вытирают пролитое, сметают кусочки развалившихся клиентов. Некоторые посматривают в мою сторону. Они сразу поймут, если я что-то предприму.

Я иду к столику, пробиваясь через водоворот шума. Живой звук, хватающий твое тело, как пресыщенный любовник, мешающий каждому шагу. Мне не нравится эта «музыка», но пестрым танцорам она по вкусу, и они дергаются, словно обезумевшие марионетки, выделывая такое, что под силу лишь немногим реальным людям. Словно из-под гончарного круга, во все стороны разлетаются куски глины.

Завсегдатаи таких увеселительных заведений говорят: если твой дитто вернулся домой целым, то время потрачено зря.

Вдоль стен расположены крохотные кабинки, где можно посидеть. Другие устраиваются за открытыми столиками с голопроекциями — кружащимися абстракциями, танцующими стриптизершами. Некоторые невольно привлекают к себе внимание.

Обходя колышущуюся толпу, я прохожу через зону, где сонические глушители накладываются, и весь шум нисходит до шороха, как внутри обитого звукопоглощающей тканью гроба. Отовсюду доносятся обрывки разговоров.

— …и вижу, как эта тварь ползет у меня по ноге. Лицо Джоди! И ухмыляется точь-в-точь как она! И мне надо срочно решать, прислала ли она эту гадость, чтобы отравить меня, или в знак извинения!

— …комитет наконец-то принял мои тезисы, но в них отыскали «садистские темы», а значит, неизбежен налог на извращенность! Ну и ну! Держу пари, эти трясущиеся говнюки не читали даже де Сада!

— …Ух! Попробуй вот это… уж не разбавленный ли бензин?

Я миную зону затишья и чуть не падаю, когда на меня снова обрушивается вал грохота. Из амфитеатра несутся вопли и рев. Самоуверенного вида бойцы безжалостно крошат друг друга, тогда как клиенты предлагают себя в качестве приза победителю. Последний триумфатор над поверженным противником, скрестив над головой руки с зажатым в кулаке оружием, отдаленно напоминающим вращающийся серп. Потом он наклоняется и наминает швырять в толпу зевак куски теплой плоти. Проигравшие расплачиваются грязными пурпурными ассигнациями или светящимися гладкими пиктами. Под боевой раскраской гладиаторов, расчлененных на части, проступает их первоначальный цвет — дешевые заготовки, купленные по двадцать долларов за штуку.

Наши взгляды на мгновение сходятся, мой и победителя, и я вижу, как застывает его лицо. Узнал? Не помню, чтобы мы где-то встречались. Впрочем, этот визуальный контакт длится только краткий миг, и самодовольный браво поворачивается к бурно ликующим зрителям.

В каком-нибудь древнем племени такая победа сделала бы его вождем. Что ж, сейчас он хотя бы смог покрасоваться. Конечно, профессионал уровня Клары разделался бы с этим увальнем, как голодный с завтраком. Но у Клары есть дела поважнее, она где-то далеко, на фронте, защищает свою страну.

Табличка «Зарезервировано» гаснет, когда я сажусь. Как там Клара, как там ее война? Мне немного горько оттого, что я уже не увижу ее. То есть увижу, когда одна из армий одержит победу или стороны заключат традиционное предвыходное перемирие. И уж когда я вернусь оттуда, куда уходят големы, то не дам этому ублюдку счастливчику покоя!

— Что будете? — спрашивает официантка. Спецмодель, напоминающая другие копии Ирэн, но с более пышными формами и более крупными руками, чтобы таскать подносы.

— Пепсо. Со льдом.

Серые самодостаточны. Но здесь жарко, и электролитовая добавка не помешает. За счет Уэммейкер, конечно.

Оказывается, я сижу возле еще одного звукопоглотителя. Наклоняясь в одну сторону, попадаю в зону относительной тишины, где теряются тяжелые ритмы музыки и пронзительные боевые вопли, а остаются лишь тонкие ручейки разговоров, просачивающиеся из кабинок.

— …что это ты куришь? Дай затянуться.

— …слышал, закрыли «Нити Пендулум»? Санинспекторы обнаружили в фильтрах вирус циммера. Твой инфицированный дитто приносит его домой и… ХЛОП! А потом твой риг пускает слюни в психушке… до конца жизни…

— …мне нравится этот пучеглазый…

Звуки эрзац-страсти… сплетшиеся в комок пары и тройки… все, что угодно. А если профиль вашего тела не соответствует партнеру, менеджер снабдит адаптером.

— Глуши, — говорю я столу, и над ним поднимается завеса «белого шума», отгораживающего меня от посторонних звуков. — Дайте новости с фронта.

— С какого фронта? — спрашивает голос. Не глиняный — силиконовый. Нужны уточнения. — В настоящее время по всей планете проходят пять больших матчей и девяносто семь в младшей лиге.

— Хм, давайте посмотрим, что там в ближайшем городе.

— В 254 километрах к югу лежит полигон «Джесс Хелмс Интернэшнл». На этой неделе у них ответный матч между «Тихоокеанской экологической зоной» США и индонезийским «Консорциумом по восстановлению лесов». На кону — права на сбор айсбергов в Антарктиде.

— То, что надо. Как дела у «ТЭЗ»?

На столе появилось голографическое изображение полигона, расположенного на выжженной солнцем гористой местности. За пределами усаженного пальмами оазиса простиралась пустыня. Вот он, истерзанный клочок Матери Геи, принесенный в жертву ради спасения остального мира. Полигон, двоюродный брат «Салона радуги», место, где люди дают выход страстям и инстинктам. Только ставки там намного выше.

— «ТЭЗ» провела успешную атаку в понедельник и добилась значительного территориального преимущества. Однако «КВЛ» заработала несколько штрафных, которые могут ликвидировать эти успехи…

Я вижу вспышки, которые можно принять за игрушечные, если не знать, что бьют ракетная артиллерия и лазеры. Там, среди этих страшных боевых машин, работает Клара. К счастью, война ведется на строго ограниченной территории. Я не знаю, где воюет резервный взвод, и уже собираюсь сделать выбор в пользу оазиса, когда…

…кто-то грубо проламывается через мою завесу «белого шума» и заслоняет от меня полстола.

— Так это ты. — Он высокий, у него «змеиная» кожа. — Какая удача.

Гладиатор, который всего пару минут назад стоял над поверженным противником, нависает надо мной. У него Пурпурные громадные руки. Все еще заляпанные чем-то липким, как у неумелого горшечника.

— Как же это ты выбрался из реки?

И тут я вспоминаю — это ведь тот любитель острых ощущений, который прошлым вечером встал у меня на пути на Одеон-сквер! Правда, тогда я был Зеленым и отчаянно пытался оторваться от желтых бандитов Беты, а этот парень пребывал в своем реальном теле.

— Из реки? — Притворюсь ничего не знающим простаком. — Почему ты считаешь, что я купался? Или мне надо помнить тебя?

Этот крепыш-дитто не настроен шутить и не создан для вежливых разговоров. Лицо его мрачнеет, когда до него доходит смысл собственной ошибки. Но потом он лишь пожимает плечами — ему не до тонкостей словесных выражений.

— Ты меня помнишь, — рычит гладиатор. — Я видел, как ты прыгнул. И знаю, что ты добрался до дома и разгрузился.

Знает? Откуда? Ну да ладно. Как гласит современная мудрость, не удивляйся тому, что даже самая скрытая информация рано или поздно просачивается и становится общим достоянием.

Посмотрим, способен ли этот громила оценить сарказм.

— Чтобы голем прошел по дну реки! Вот это да. Если бы кто-то такое совершил, об этом говорил бы весь город! Может, сам попробуешь как-нибудь?

Мое предложение ему не понравилось.

— У меня твоя рука. Хочешь получить назад?

Я невольно улыбаюсь, вспоминая, с каким ошарашенным видом смотрел на меня этот буян, оставшись стоять посреди площади с моей отрезанной кистью. Паршивый был денек, но это воспоминание — приятное.

— Оставь себе. Милая выйдет вазочка.

Он хмурится.

— Встань.

Вместо этого я зеваю и потягиваюсь, действуя ему на нервы и выигрывая время. Смелость — понятие условное. Будь мое тело предназначено для боя, я бы мог попытаться дать отпор. Реальный Альберт наверняка пустился бы в бегство, без малейшего стыда спасая драгоценную шкуру от такого разъяренного придурка. Но я не он. Я лишь Серый, сирота без единого шанса на продолжение. В оставшиеся часы мне бы хотелось решить кое-какие задачи, а там… В общем, было бы неплохо, если бы парня убрали, но, к сожалению, ни одной Ирэн не видно.

— Я сказал — встань! — ревет бугай, отводя руку для удара.

— Выбор оружия за мной? — внезапно спрашиваю я.