— Мистер Моррис?

На миг я представил, что это Джинин Уэммейкер, реальная, поспешившая через весь город, чтобы поздравить меня с успехом. Да, знаю, размечтался.

Повернувшись, я увидел брюнетку. Выше маэстры. Не столь роскошная. С более узким лицом и высоким голосом. И все же посмотреть было на что. У человеческой кожи, наверное, десять тысяч оттенков. У нее был коричневый. Но такой, какого не найти и среди десяти тысяч взятых с улицы людей.

— Да, это я.

Она взмахнула карточкой со сложным узором сливающихся в пятно символов, что автоматически включило оптику в моем левом глазу, но рисунок оказался то ли слишком запутанным, то ли совершенно новым, и моя устаревшая система дешифровки образов не сработала. Раздосадованный, я нажат на резец, отправив «картинку» в запасник памяти. Пусть Нелл на досуге займется.

— Чем могу помочь, мисс?

Наверное, еще одна охотница за новостями или извращенка, помешанная на острых ощущениях.

— Прежде всего позвольте поздравить вас с утренним успехом. Вы стали знаменитостью, мистер Моррис.

— Всего на пятнадцать секунд, — машинально ответил я.

— О, думаю, намного дольше. Ваши таланты привлекли наше внимание еще до этого сражения. Вы можете уделить мне минутку? Кое-кто хочет познакомиться с вами.

Она кивнула в сторону припаркованного неподалеку шикарного лимузина. «Юго», весьма дорогая модель.

Я прикинул варианты. Маэстра ждет моего звонка с уверениями, что ее фальшивые копии перестанут наводнять рынок. Но, черт возьми, я человек. У меня было чувство, что отчет уже представлен Джинин, той белоснежной копии. Зачем повторять одно и то же? Нелогично, знаю. Однако незнакомка дала мне повод отложить исполнение неприятной обязанности.

Я пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Она улыбнулась и взяла меня за руку, как делали, наверное, в добрые тридцатые, а я подумал: чего же ей от меня надо? Некоторые из этой пресс-братии обожают вертеться рядом с детективом после шумного дельца… хотя репортеры редко катаются на «юго».

Дверца лимузина с легким шипением отошла в сторону, и мне почти не пришлось пригибаться, забираясь в салон. Внутри было темно и роскошно. Биолюминесцентные светильники и настоящие деревянные панели. Мягкие подушки из псевдокожи с соблазнительным вздохом приняли мою задницу, вызвав ассоциацию с пухлыми коленями пышной красотки. На подсвеченных полках бара засияли хрустальные графины и кубки.

И здесь же, на заднем сиденье, заложив ногу за ногу, сидел с видом хозяина всей этой роскоши бледно-серый голем.

Немного странно видеть рокса разъезжающим с важным видом в лимузине в сопровождении очаровательной риг-ассистентки, но трудно найти лучший способ щегольнуть богатством. Сидевший в машине выглядел так, словно он родился Серым. Серебристые волосы, кожа с металлическим отливом, высокие скулы… как ни посмотри, не Серый, а скорее Платиновый.

Лицо знакомое. Я попытался переслать его изображение Нелл, но лимузин был экранирован. Платиновый голем улыбнулся, словно знал, что случилось. Мне стало не по себе, и даже мысль о том, что это существо не обладает никакими гражданскими правами, не уменьшила дискомфорта.

Ну и что? Это не помешает ему купить тебя и продать за одну секунду, — подумал я, устраиваясь в углу.

Брюнетка заняла место между нами. Открыв холодильник, она достала бутылку «туборга» и налила мне стакан. Обычная любезность.

— Мистер Моррис, позвольте представить вика Энея Каолина.

Мне удалось не выказать удивления. Вот почему он показался мне знакомым! Будучи одним из основателей «Всемирных печей», компании, производящей весь ассортимент продукции дублирования людей, Каолин считался едва ли не богатейшим человеком на Тихоокеанском побережье. Строго говоря, уважительное «вик» — что-то вроде «мистер» — употребляется только в сочетании с именем реального, имеющего право голоса человека. Но не придерживаться же условностей, если этот парень хочет, чтобы его двойника называли именно так. Да пусть хоть лордом Пубой себя называет.

— Приятно познакомиться, вик Каолин. Чем я могу быть вам полезен?

Элегантный дитто сдержанно улыбнулся и кивком указал на уборщиков, все еще занятых очисткой площади.

— Поздравляю с успехом, мистер Моррис. Вы загнали в угол опасного врага. Хотя концовка не совсем в моем вкусе. Столько жестокости и насилия. Чересчур.

Неужели Теллер-билдинг принадлежит Каолину? Но станет ли триллионер присылать свою копию для того, чтобы вручить детективу уведомление о штрафе за нанесенный зданию ущерб? Что, более важных дел не нашлось?

— Я лишь вел расследование. Операцию осуществляла АТС.

— АТС хочет создать впечатление активного и решительного борца с дитнэппингом и пиратством, — заметила молодая женщина.

Она не договорила, потому что Каолин поднял руку.

Отличная работа, — подумал я, — даже вены проступают.

— Дело не в АТС, — спокойно сказал он. — Мы хотим воспользоваться вашими услугами.

Интересно. Наверняка у Каолина достаточно служащих, которые могли бы позаботиться о вопросах безопасности. Если он нанимает постороннего, значит, речь идет о чем-то экстраординарном.

— Следовательно, вы явились сюда не из-за этого.

Я сделал жест в сторону неприбранной площади.

— Конечно, нет, — отозвалась брюнетка. — Мы уже обсуждали вашу кандидатуру.

— Неужели? — Двойник Каолина мигнул, потом покачал головой. — Не важно. Вас заинтересовало мое предложение, мистер Моррис?

— Разумеется.

— Хорошо. Тогда составьте нам компанию. — Он снова поднял руку, останавливая возможные возражения. — Раз вы здесь лично, то я заплачу вам по высшей ставке как за консультацию. А потом вы сами решите, беретесь за дело или отказываетесь. На условиях конфиденциальности, договорились?

— Договорились.

Оба телефона, его и мой, среагировали на ключевое слово «конфиденциальность». Убрав последний несколько минут разговора из латентной памяти, они отметили их штампом «дата/время» и обозначили как временный контракт.

Лимузин тронулся.

— Моя машина… Ассистентка Каолина сотворила весьма сложный жест, быстро перебрав пальцами невидимую панель. В следующее мгновение в моем левом глазу появилось сообщение из «вольво» с просьбой разрешить перевести автопилот под управление «юго». Если я соглашусь, мой автомобиль последует за лимузином.

Я постучал по резцу. Хорошая у Каолина ассистентка. Возможно, такую даже стоит понять, так сказать, во плоти. Жаль, не удалось расслышать имя.

За дымчатой панелью мелькнула тень водителя. Может быть, тоже настоящий? Что ж, богатые — это не мы с вами.

Утренний час пик еще не прошел, и лимузин ехал медленно, огибая громадные динобусы, похожие на пыхтящих змей. Высокие, с длинными гибкими шеями, они то и дело останавливались, и тогда из их раздувшихся тел высыпали големы. Пилоты-копии, сидевшие на высоте нескольких метров, с интересом рассматривали пострадавшее здание Теллер-билдинг и даже заглядывали в высокие окна.

Каждый ребенок мечтает стать водителем динобуса, когда вырастет.

Скоро мы выехали из Старого города с его причудливой смесью ярких красок и запущенности, с его брошенными прежними обитателями домами, которые заняла новая раса разовых существ, созданных либо для тяжелого труда, либо для крутых игр. Миновав реку, лимузин набрал скорость. Мой «вольво» не отставал, держась, как привязанный, на одной дистанции. Архитектура изменилась, стала ярче и современнее: изменились и люди. Большинство были светлокожие, хотя попадались и почти белые, и темно-коричневые. Троллейбусы и автобусы уступили место велосипедам и роликам, отчего я почувствовал себя ленивым и нерадивым. В школе нас учат заботиться о собственном теле. Другого уже не будет.

Двойник Энея Каолина снова заговорил:

— Я познакомился с отчетом о ваших вчерашних приключениях. Впечатляет. Вы очень изобретательны, мистер Моррис.

— Работа. — Я пожал плечами. — Вы можете сказать, в чем дело?

Снова едва заметная улыбка.

— Пусть Риту объяснит. — Он кивнул ассистентке.

Риту. Надо запомнить.

— Дело в киднэппинге, мистер Моррис, — низким напряженным голосом произнесла брюнетка.

— Хм. Понимаю. Что ж, возвращение похищенной собственности — одна из сфер моей деятельности. Скажите, украденный дитто был снабжен маяком? Даже если его вырезали, мы, возможно, сумеем…

Женщина покачала головой:

— Вы неправильно меня поняли, сэр. Речь идет не об обычной краже. Жертва — реальный человек. Это… мой отец.

Я удивленно мигнул.

— Но…

— И не просто человек, — вставил Каолин. — Доктор Йосил Махарал — блистательный исследователь. Сооснователь «Всемирных печей» и крупный патентодержатель в сфере материальной дубликации. И, должен добавить, мой близкий друг.

В первый раз я увидел, как дрогнула платиновая рука. Расчувствовался? Трудно сказать.

— Но почему вы не обратились в полицию? — спросил я. — Они ведут дела по преступлениям в отношении реальных людей. Похитители угрожали убить Махарала, если вы пойдете в полицию? Думаю, вам известно, что существуют способы уведомления властей без…

— Мы уже обсуждали этот вопрос с жандармерией штата. Они не в состоянии помочь.

Несколько секунд я переваривал услышанное.

— Да… Я в недоумении. Не представляю, что смогу сделать больше. В такой ситуации копы имеют право проверить файлы всех общественных и частных камер наблюдения в городе. В случаях особо опасных, преступлений они могут даже запустить «нюхачей» ДНК.

— Только при наличии ордера, мистер Моррис. Но ордер не выписан.

— Почему?

— Нет достаточного основания, — ответила Риту. — В полиции говорят, что не станут обращаться к судье без ясных свидетельств совершения преступления.

Я потряс головой, пытаясь настроить восприятие. Молодая женщина, сидящая рядом со мной, — не просто ассистентка Энея Каолина, но и богатая наследница. Не исключено, что она занимает высокое положение в компании, у истоков которой стоял ее отец, компании, изменившей образ жизни всего человечества.

— Извините, я не совсем понимаю. Полиция говорит, что нет свидетельств совершения преступления, вы же утверждаете, что вашего отца похитили?

— Мы так полагаем. Нет ни свидетелей, ни требований выкупа. В Департаменте защиты человека считают, что отец просто ушел. Добровольно. Он свободный человек и имеет на это право.

— Право это одно, а вот возможность его реализации — совсем другое. Немногие способны исчезнуть так, чтобы этого никто не заметил. Нужно ведь не попасть «на глаза» многочисленным камерам наблюдения.

— Уверяю вас, мы проверили тысячи, но не обнаружили отца. Вот такая ситуация, мистер Моррис.

— Альберт, — поправил я.

Она неуверенно посмотрела на меня. Выражение лица, довольно строгое, на мгновение изменилось, когда женщина улыбнулась.

— Альберт.

Риту кивнула. Это получилось у нее весьма грациозно.

Интересно, сочла бы ее привлекательной Клара?

Лимузин проезжал через Одеон-сквер. Я поежился, вспомнив недавнюю погоню и свой побег по дну реки, наглые наскоки рыб и крабов. Промелькнул ресторан, возле которого незнакомый официант спас меня, устроив маленький спектакль.

В этот ранний час заведение было закрыто, но я дал себе обещание обязательно заглянуть сюда попозже и узнать, не потерял ли парень работу. Я у него в долгу.

— Что ж, мы можем проверить возможность того, что ваш отец просто отправился погулять. Если он решил исчезнуть из виду, то в доме должны быть следы подготовки. Необходимо осмотреть и другие места, где он бывал. Сколько времени прошло с тех пор, как вы в последний раз видели отца, Риту?

— Почти месяц.

Я едва сохранил бесстрастное выражение. Месяц! След не только остыл, но и затоптан. Что тут скажешь, не обидев клиента?

— Это… много.

— Понимаете, я сначала постарался обойтись своими силами, — объяснил двойник Каолина. — И только потом мы осознали, что ситуация требует вмешательства эксперта. Настоящего эксперта.

Я кивнул, принимая комплимент, однако подумал о другом. Почему он меня умасливает? Конечно, есть люди, у которых любезность в натуре, но мне почему-то казалось, что этот парень мало что делает без расчета. Лесть из уст богача — опасный сигнал.

— Мне нужно осмотреть дом и рабочее место доктора Махарала. Нужно разрешение на опрос его помощников. Возможно, придется ознакомиться с темой его работы.

Дорогое и очень реалистическое лицо Каолина не выразило радости.

— Видите ли, мистер Моррис, речь идет о чрезвычайно… э-э… деликатных вопросах. Новейшие технологии, обещающие прорыв.

— В случае нарушения конфиденциальности и разглашения информации вы получите неустойку. Половины годового дохода хватит?

Он ненадолго задумался. Копии часто имеют право говорить от имени оригиналов, а особо дорогие серые дубли способны думать не хуже своих архетипов. Однако я решил, что мой спутник предпочтет отложить принятие окончательного решения до разговора с реальным Каолином.

— Идеальным вариантом, — предложил он, — было бы ваше появление в качестве слуги Каолина.

Меня такой вариант не устраивал. Аристократы любят изображать из себя феодальных лордов, окруженных верными вассалами. Такая у них мода. Но я не собирался расставаться с собственной индивидуальностью и изображать из себя кого-то другого.

— Еще лучше, если вы примете в качестве гарантии слово профессионала, дорожащего своей репутацией. Это надежнее любой клятвы на верность.

Я лишь сделал контрпредложение, полагая, что последнее слово останется за оригиналом Каолина. Но серый двойник удивил меня.

— Тогда это все, что нам потребуется, мистер Моррис. Похоже, мы приехали.

Я повернулся — автомобиль подкатил к высокой ограде из голубого металла, отливавшего аурой ионизации. За охраняемыми воротами высились три похожих на огромные пузыри купола, блестевших на солнце. Средний превышал высоту двадцатиэтажного здания. Никаких эмблем компании, никаких логотипов — в этом не было необходимости. Все знали — здесь штаб-квартира «Всемирных печей».

О том, что это так, свидетельствовала и толпа демонстрантов, кричавших и размахивающих лозунгами перед окнами проезжающих машин. Протесты продолжались уже более тридцати лет. Помимо обычных плакатов, на вооружении демонстрантов было несколько голографических проекторов, «обстреливающих» гостей сердитыми трехмерными комментариями. Разумеется, лимузин Каолина был надежно защищен фильтрами от таких непрошеных вторжений, однако меня некоторые из постеров заинтересовали.

Естественно, все протестующие были архи, упрямо продолжавшие борьбу, уже проигранную в судах и на рынке еще до того, как многие из них появились на свет. Тем не менее они не сдавались, объявляя копирование человека нарушением прерогатив Бога и проклиная производство копий. Миллионов одноразовых существ.

Поначалу, взглянув направо, я увидел только сторонников «настоящей жизни». Потом понял, что некоторые не жалеют эпитетов в адрес «другой» кучки — десятка более молодых крикунов слева от входа. У этих последних было меньше плакатов, зато больше голопроекторов. Призывы их тоже отличались по содержанию:

— Мансы, — негромко сказал Каолин, посматривая на вторую толпу, где виднелось немало яркокожих дитто. В отличие от сторонников «Настоящей жизни», к присутствию которых давно привыкли, движение «За эмансипацию» возникло совсем недавно и вызывало у публики неоднозначную реакцию.

Протестующие группы презирали друг друга, но сходились в ненависти к «Всемирным печам». Интересно, подумал я, объединили бы они силы, если бы знали, что мимо проезжает сам президент компании, вик Эней Каолин?

Ну, пусть не «сам», но достаточно близко.

Он усмехнулся, словно прочитав мои мысли.

— Будь это мои единственные враги, я был бы самым беззаботным человеком на свете. Моралисты много шумят, иногда посылают по почте бомбу, однако в основном предсказуемы и легко управляемы. Куда больше неприятностей доставляют люди практического склада.

Кого именно он имел в виду? Технология дублирования подорвала столько устоев прежней жизни, что я до сих пор недоумеваю, почему ее не задушили в колыбели. Она уничтожила профсоюзы, породила массовую безработицу, спровоцировала десяток войн, прекратить которые удалось только ценой неимоверных усилий дипломатов и крупнейших мировых лидеров.

И некоторые еще утверждают, что нет такой вещи, как прогресс. Прогресс-то есть, с ним бы как-нибудь справиться.

Сканеры службы безопасности проверили лимузин, и мы проехали дальше, оставив позади демонстрантов и выгружающихся из динобусов рабочих. Большинство последних — реальные люди, которые сделают копии на месте. Несколько архи подъехали на велосипедах, разрумяненные после физической работы. Предвкушающие парную и массаж. Компании вроде «ВП» заботятся о своем персонале. Клятва верности дает преимущества.

Мы прокатили мимо главного входа, оставили позади производственные корпуса, склады, морозильники, цех импринтинга, печи. Основная часть заготовок производится в других местах, но кое-что особенное я все-таки увидел: застывшие фигуры внутри полупрозрачных контейнеров, некоторые неестественно высокие, другие в форме сказочных животных. Не каждый способен совладать с существом, вылепленным в нестандартном обличье, но, как я слышал, спрос на таких увеличивается.

Лимузин остановился у входа, предназначенного, очевидно, для особо важных персон. Слуги в зеленой униформе в тон изумрудной коже поспешили открыть дверцы, и мы ступили под своды искусственных деревьев. Ароматные лепестки всех цветов радуги осыпались на землю и еще на лету испарялись, превращаясь в сладкую красочную дымку, напоминающую утренний туман.

Оглянувшись, я не увидел своего «вольво». Должно быть, его припарковали на какой-то плебейской стоянке. Погнутый бампер не вписывался в это великолепие.

— Куда теперь? — спросил я у серого двойника. — Мне нужно встретиться с оригиналом и…

Меня остановил его взгляд. Риту поспешила объяснить:

— Я полагала, вы знаете. Вик Каолин никого не принимает лично. Все дела ведут его факсимиле.

Конечно, я слышал. Каолин не был единственным богатым отшельником, удалившимся от мира и общающимся с ним через электронику или посредством двойников. Но в большинстве случаев это аффектация. Поза. Способ ограничить доступ, и для важных дел допускаются исключения. Исчезновение известного ученого можно квалифицировать именно так.

Я начал говорить об этом, однако заметил, что Риту не обращает на меня внимания. Ее взгляд был устремлен на что-то за моим правым плечом, зрачки расширились, а подбородок дрожал. И почти тут же я услышал вздох, сорвавшийся с губ копии Каолина. Прежде чем я повернулся, Риту выдохнула короткое слово:

— Падит…

Из-за цветника к нам шел глиняный человек. Это была серая копия, с кожей гораздо более темной, чем у двойника Каолина. Дубль был снят с хрупкого мужчины лет шестидесяти, слегка прихрамывающего, причем скорее по привычке, чем из-за недавнего повреждения. Лицо, узкое и угловатое, несло некоторое сходство с лицом Риту. Сходство усилилось, когда на нем появилась слабая улыбка.

Бумажный костюм порвался в нескольких местах, но на идентификационном значке имелась надпись: «ВП. Йосил Махарал».

— Я ждал тебя, — сказал он.

Риту не бросилась к нему в объятия; ее голос все же дрогнул, когда она сжала протянутую руку.

— Мы так беспокоились. Я рада, что ты в порядке.

По крайней мере можно предположить, что он был в порядке в последние двадцать четыре часа, подумал я, отмечая для себя и порванный костюм, и трещинки на псевдокоже. На лице двойника виднелись следы маскировки, в голосе звучала не только нежность, но и усталость.

— Извини, что огорчил тебя, — сказал он и повернулся к Каолину. — И тебя, старый друг. Не хотел вас расстраивать.

— Что происходит, Йосил? Где ты?

— Мне пришлось уехать на время и кое-что обдумать. Проект «Зороастр» и его последствия… — Махарал покачал головой. — Сейчас мне лучше. Через несколько дней все наладится.

Каолин шагнул к нему:

— Ты имеешь в виду решение…

— Почему ты не связался с нами? — вмешалась Риту. — Почему не сообщил?..

— Меня обуяла подозрительность. Я не верил ни телефонам, ни сетям. — Махарал горько усмехнулся. — Паранойя не проходит так быстро, как хотелось бы, поэтому я и послал эту копию, а не позвонил. Но позвольте уверить вас обоих, что сейчас дела идут намного лучше.

Я отступил на несколько шагов, не желая вмешиваться. Риту и Каолин заметно оживились и явно обрадовались. Конечно, не хотелось терять выгодное дельце, однако счастливый конец — это в любом случае хорошо.

Только вот не уходило ощущение беспокойства — происходящее здесь не подходило под определение «счастливый». И хотя перспектива вернуться домой с чеком на внушительную сумму за утреннюю консультацию таяла, меня не оставляло чувство, что работа еще не закончена.