Глава 45

Как все изменилось за последние двадцать четыре часа, подумал Эмори Ломакс.

Вчера он насилу дождался, когда кончится рабочий день и он сможет уйти зализывать раны, которые нанес ему человек по имени Джек, напавший на него в его собственном кабинете. Поджав хвост, он поплелся домой, где проглотил несколько таблеток аспирина, чтобы избавиться от головной боли, которую причинило ему выпитое за обедом пиво. К несчастью, он затем еще усугубил ситуацию несколькими бокалами бурбона. Он не умеет пить, так что бурбон привел его в ужасное состояние.

Потом еще эта буря. Каждая вспышка молнии, каждый удар грома болью отдавались у него в голове. Однако, если не считать усилившейся головной боли, сама по себе буря его не особенно взволновала.

Он не заметил, как шквальный ветер сорвал с его окна ставни и погнал по улице его мусорные баки. Он не знал, что дождь переполнил сточные канавы и залил гараж с его драгоценным «ягуаром». Он ничего не знал о торнадо до тех пор, пока утром радиобудильник не сообщил ему о происшедшем.

Пока буря неистовствовала в его округе, Эмори все пил и пил, иногда плача от жалости к себе, иногда цепенея от страха при воспоминании о том, к чему могут привести его махинации, но все время негодуя при мысли о тех оскорблениях, которые нанес ему ковбой Джек.

Теперь, сидя в комфортабельном салоне своей машины, которая мчалась по дороге, ведущей на ранчо Корбетта, он уже в сотый раз спрашивал себя: за кого принял его этот тип, посмевший так с ним разговаривать? Он без приглашения вошел в его кабинет. Он угрожал ему телесными повреждениями – приставив нож к горлу, ни больше ни меньше! Господи, какая наглость!

По сравнению с ним этот Джек вообще никто. Пусть он физически крепок и рожа у него как на рекламе «Мальборо» – парень же гол как сокол!

Эмори никак не мог понять, как он позволил этому ничтожеству побить его на его собственной территории.

Конечно, здесь сработал фактор внезапности. Мерзавец застал его врасплох. Несомненно, это одна из причин, по которым Эмори так быстро сдался.

Другая же заключалась в том, что он только что провел неприятную встречу с Коннотом и компанией, на которой надавал этим шишкам трудновыполнимых обещаний.

Упоминание о Джесси Гарсии тоже сыграло свою роль, но откуда Эмори знает, что Джек с ним вообще встречался? Эмори никогда не слышал, чтобы Гарсия когда-нибудь сдавал кого-то из своих клиентов. Боясь повредить своей деловой репутации, он вряд ли станет это делать сегодня – даже ради священной памяти дяди-сапожника.

Ладно, Бог с ней, с этой историей. Спишем ее на одно из отягчающих обстоятельств. Или на выпивку за обедом. Или на вчерашнюю угнетающую жару. В общем, на что угодно.

Сейчас главное то, что он разгадал маневр ковбоя.

Работник Анны Корбетт просто его ревнует, вот и пытается играть мускулами. Эмори не боится пустых угроз человека, который недостоин чистить ему ботинки.

Проснувшись нынче утром, Эмори испытывал легкое похмелье, но в целом голова у него была ясной и он хорошо понимал, что делать. Завоевание Анны Корбетт нельзя откладывать. Надо начать его немедленно.

Она может по-прежнему холодно его встретить, но когда узнает его получше, то оттает. А единственный способ познакомиться с ним поближе – это проводить время в его обществе. Такую возможность он намерен ей предоставить. Сегодня он нанесет визит вежливости. Он предложит ей свои услуги, а потом несколько недель будет оказывать ей расположение – как в профессиональном, так и в личном плане.

Когда же она почувствует зависимость от его щедрости и доброты, Эмори использует все свое обаяние и убедит ее в том, что за ней ухаживает, – но только до заключения сделки.

Он готов совершать добрые дела, но будь он проклят, если позволит охмурить себя глухой бабе с ее отродьем.

Ковбой Джек предупреждал, чтобы он держался от нее подальше.

– О-о-о, как мне страшно! – сказал Эмори, обращаясь к роскошной приборной доске своего «ягуара». И что этот парень сделает? Перережет ему горло? Изобьет его? Эмори фыркнул. Это только пустые угрозы, и он на них не поддастся. – Дай ковбою большой ножик, и он сразу думает, что он Джим Боуи, – нажимая на тормоза, пробормотал он.

Впереди на обочине дороги стояла какая-то машина. В ней как будто находился только один пассажир.

Эмори никогда не был альтруистом, зато всегда был политиком. Он гордился тем, что хорошо умеет прикрывать свою задницу. Если машина сломалась и ее водитель окажется клиентом их банка, который потом скажет, что Эмори Ломакс просвистел мимо, не остановившись, чтобы оказать помощь, это будет плохая реклама. Даже очень плохая, учитывая, что его отношения с президентом и без того напряженные.

А вот если будут говорить, что Эмори Ломакс – настоящий добрый самаритянин, который всегда готов помочь, то он заработает несколько важных очков.

Радушно улыбаясь, он остановился.

– Ты мог бы позвонить.

Голос Коры был прямо-таки ледяным. Такого тона от нее Эззи еще никогда не слышал. Она расстроена, что, учитывая нынешнее состояние Эззи, очень и очень плохо. Сейчас его так и подмывало сказать: «Я подумаю над этим» – и повесить трубку.

– Ты знал, что я буду беспокоиться, – сердито сказала она.

– Разве?

Это саркастическое замечание окончательно вывело ее из себя.

– Я звоню не для того, чтобы ругаться с тобой, Эззи. Я слышала сообщения о вчерашней буре в восточном Техасе. По телевизору говорят, что Блюэр практически сровняло с землей. Я часами звонила и не могла дозвониться. Домашний телефон не отвечал… Ну поставь себя на мое место, Эззи. Разве тебя бы это не расстроило? Я уже представляла себе всякие ужасы.

– Вчера вечером позвонил шериф и спросил, не хочу ли я помочь во время стихийного бедствия.

– И ты все бросил и побежал.

Судя по ее тону, он жалкая личность, которая, утратив всякую гордость и уважение к себе, старается всем доказать свою нужность.

– Ну да, – сказал Эззи. – Хорошо, когда ты кому-то нужен. Хоть кому-то.

Обычно он не старался одержать верх в спорах с Корой, но, черт возьми, он едва не погиб, попав в смерч, а потом всю ночь пил скверный кофе с пирожками и следил за сообщениями полицейских радиостанций, направляя молодых помощников шерифа на работу, для которой сам был уже слишком стар.

Диспетчер. Вот какую обязанность ему поручили. Ни поисково-спасательных работ, ни борьбы с наводнением – никакой мужской работы ему не досталось. Он годится только для того, с чем справится и старушка. Им просто был нужен кто-то, способный принимать и отправлять сообщения. Чем не работенка для ветерана службы с пятидесятилетним стажем!

Хуже всего было то, что он не послал их подальше и не ушел. Он взялся за дело. А потом, когда телефонная связь была восстановлена, его унизили еще больше. С него сняли обязанности диспетчера и посадили отвечать на телефонные звонки от простых горожан, чтобы в случае необходимости он направлял их в соответствующие службы.

С точки зрения Эззи, он имел право быть немного раздражительным, особенно с женой, которая его оставила.

– Когда ты последний раз ел? – спросила она.

– Об этом не беспокойся. Люси заботится о том, чтобы я был сыт.

– Люси из «Трудолюбивой пчелы»?

– Ты знаешь другую Люси?

– Я просто спросила.

– Ну да, Люси из «Трудолюбивой пчелы», – ответил Эззи. – Я там все время ем.

Это ее доконало. Она долго молчала, а Эззи наслаждался. Пусть гадает, думал он.

– Хотя ты и вежлив, как грузчик, я все же рада, что ты жив-здоров.

Он не стал упоминать о шишке на виске – это ерунда. Он не убит, не ранен, не лежит под обломками здания – именно то, что Кора имела в виду, когда говорила «жив-здоров».

– Как дом? Он не пострадал?

– Я еще там не был, чтобы это проверить. – Он постарался, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее. – Электричество отключилось по всему округу. Здесь, в управлении, работают аварийные генераторы. Ремонтники трудятся круглосуточно, но главная подстанция в центре, а там страшный кавардак. Да, за стеной звонят. Мне надо идти, Кора.

– Ну что ж… С тобой точно все в порядке?

– В полном.

– Позвони мне, когда будет перерыв.

Игнорируя звучащее в ее голосе страдание, он коротко бросил «Пока» и повесил трубку. Если она так о нем беспокоится, то может сесть в «бьюик» и приехать домой.

Как только он разъединился, телефон немедленно зазвонил снова.

– Управление шерифа.

– Сэр, у меня во дворе выводок змей. Как только вода из ручья спала, они и появились, ползают тут везде. Жена в ужасе. Одну из собак укусили.

В трубке слышался лай охотничьих собак, женский крик и звуки ударов. Эззи задал стандартные вопросы и записал ответы мужчины в стандартный бланк. Когда тот назвал свой адрес – где-то за пределами города, – Эззи спросил:

– Так у вас включили телефон?

– Нет, сэр, еще нет. Молчит как проклятый. Я звоню по сотовому.

Эззи пообещал, что один из помощников приедет, как только освободится, но добавил, что, вероятно, это будет не очень скоро.

Он предупредил мужчину, чтобы до прибытия помощи он соблюдал осторожность, но не стал говорить ему, что еще несколько недель, а то и месяцев он, возможно, будет находить змей у себя дома. После наводнений так бывает.

Следующий звонок был от человека, который жаловался на соседа.

– Если бы он содержал свою изгородь в нормальном состоянии, то она не свалилась бы в мой плавательный бассейн.

Эззи посоветовал ему самому разобраться с соседом и не загружать телефонную линию такими незначительными жалобами личного характера. Это не очень понравилось и без того раздраженному собеседнику. Он начал ругать теперь уже Эззи, и тот повесил трубку.

Он чувствовал, что его терпение иссякло. Поэтому, когда телефон зазвонил вновь, Эззи рявкнул в трубку:

– Управление шерифа!

– Кто это?

– Эззи Хардж.

Пауза.

– Разве вы не на пенсии?

– Чем я могу помочь вам, мэм?

– Я не уверена, что можете. Я ведь понимаю, что сейчас вы ужасно заняты. Наверно, мне не стоило и звонить. Возможно, это пустяки.

– У вас есть имя, мэм?

– Извините. Это Элла Пресли. Из банка. Я секретарь Эмори Ломакса.

Тем хуже для тебя, подумал Эззи.

– Неужели банк сегодня работает?

– Нет, сэр. Электричество отключено, и несколько окон разбито. Нам только что включили телефоны. Некоторые пришли на работу, чтобы, знаете, помочь убраться.

– Так вас ограбили или что? – в шутку спросил Эззи.

– Нет, ничего такого. Я звоню из-за того, что президент назначил экстренное собрание служащих банка на четыре часа, а я не могу найти мистера Ломакса, чтобы известить его о собрании.

Кажется, это еще одна личная проблема, решил Эззи. Что случилось с людьми? Неужели смерч окончательно лишил их здравого смысла? Эззи постепенно утрачивал те остатки терпения, которые сохранялись в нем после звонка Коры.

– Миссис Пресли, я не понимаю…

– Я бы не стала вас беспокоить, но с мистером Ломаксом раньше всегда можно было связаться. Всегда. Я постоянно связывалась с ним по сотовому телефону или по пейджеру. Но он не отвечает на звонки и не реагирует на сообщения по пейджеру.

– Может быть, он их отключил?

– Он никогда их не отключает. Меня тревожит, что он поехал на ранчо Корбеттов. Миссис Корбетт – знаете, глухая леди? – она клиентка нашего банка, и мистер Ломакс лично ведет ее счет. Он беспокоился насчет того, что там на ранчо нет электричества и не работает телефон, и поэтому поехал туда все проверить.

Эззи улыбнулся наивности миссис Пресли. Ломакс наверняка отключил свой пейджер потому, что он там с Анной Корбетт и не хочет, чтобы его беспокоили. Учитывая ее внешность, банкира трудно винить, хотя Эззи не мог представить себе, чтобы такая красотка могла иметь какой-то романтический интерес к такой заднице, как Эмори.

– Он скоро появится, – невозмутимо сказал он. – На вашем месте я бы не слишком волновался.

– Если бы не то, что случилось вчера после обеда, я бы и не волновалась.

Подавив зевок, Эззи подпер щеку кулаком и закрыл глаза.

– А что случилось вчера после обеда?

– В банк пришел один мужчина, который хотел увидеть мистера Ломакса. Когда я сказала ему, что тот еще не вернулся с обеда, он уверил меня, что подождет, и прошел прямо в кабинет мистера Ломакса.

– Что за мужчина?

– Они с мистером Ломаксом заявили, будто они друзья по колледжу, но одна кассирша потом мне сказала – во время перерыва на кофе, – что он такой же университетский товарищ мистера Ломакса, как она китаянка. Он работник на ранчо Корбеттов и вряд ли когда-нибудь учился в колледже.

Эззи открыл глаза и принялся массировать лоб. Дело становилось интересным.

– Почему же они стали выдавать его за университетского друга Ломакса?

– Тут все еще более странно, шериф. По-моему, они вообще не друзья. Я слышала за дверью возбужденные голоса, как будто они спорили. А потом, как они ни пытались убедить меня, что это шутка, это дело с ножом…

– С ножом?

– Разве я вам еще об этом не говорила?

– Нет, не говорили. – Эззи схватил блокнот. – Но я бы с удовольствием послушал.

Глава 46

Эззи презирал Эмори Ломакса. Было бы глупостью тратить на него время, тем более целый час. Именно столько занимала дорога на ранчо Корбетта и обратно. Через пятнадцать минут после того, как он выехал из управления шерифа, Эззи все еще сомневался в правильности принятого решения.

От недосыпания резало глаза.

Несмотря на то что он сказал Коре, ему ужасно хотелось есть. Пожалуй, последняя нормальная пища, что он съел, – это кусок яблочного пирога, которым вчера его угостила Люси.

Между лопаток страшно болело, поскольку всю ночь Эззи пришлось просидеть, скорчившись над письменным столом и уточняя местоположение помощников шерифа, которые звонили ему и сообщали, что заблудились, когда пытались отыскать попавших в беду автомобилистов.

Он просидел так долго, что суставы закостенели и дал о себе знать застарелый артрит. От слишком большого количества выпитого кофе появилась сильная одышка. Не мешало бы также принять душ и побриться.

В общем, он чувствовал себя отвратительно.

Вероятно, он и выглядел не лучше, потому что шериф Фостер приказал ему сделать двухчасовой перерыв. А он собирается половину его потратить на Эмори Ломакса. Хорошо, Кора не знает, что он ввязался в еще одну авантюру, полагаясь только на свое чутье. Она бы задала ему перцу.

На ранчо Эззи влекла не столько забота о благополучии Эмори Ломакса, сколько простое любопытство. Работник Делрея должен был питать сильную неприязнь к Ломаксу, чтобы наставить на него нож. А может, это Анна Корбетт возбудила в нем такие чувства? Может, все дело в тривиальной ревности?

Если да, то роман развивался очень быстро. Хотя так иногда бывает. Живой пример тому они с Корой.

Вот именно, достаточно вспомнить его и Кору.

Он специально закончил их разговор на такой неприятной ноте. Теперь он об этом жалел. Нельзя было отвергать ее беспокойство. Им руководило чистое упрямство. Надо позвонить ей и извиниться. Он позвонит, когда вернется в город, сразу же.

Обратившись мыслями к предстоящему делу, он стал вспоминать тот день, когда в «Молочной королеве» Делрей представил ему своего нового работника. Он не показался Эззи чересчур дружелюбным, этаким рубахой-парнем. Но и на сорвиголову он тоже не похож.

Конечно, Эмори Ломакс выведет из себя даже святого. Помнится, однажды он ворвался в управление шерифа, требуя, чтобы Эззи что-нибудь сделал с птицами, которые «опорожняются» на его английскую машину, стоящую на банковской автостоянке.

Эззи тогда внимательно выслушал его гневную тираду и, когда Ломакс наконец выдохся, спокойно спросил его, действительно ли он считает, будто управление шерифа занимается перевоспитанием воробьев. Ломакс топнул ногой и выбежал из помещения, оставив всех валяться в истерике.

Нет ничего удивительного, что парню не понравился Ломакс. Он мало кому нравится. Многие из тех, кто обращается к нему за кредитами, с удовольствием его убили бы. Разница, однако, состояла в том, что Эззи не знал никого, кто до такой степени поддался бы своим эмоциям, как тот парень.

Но если Ломакс считал, что его жизни и впрямь угрожают, то почему он не сообщил об этом в полицию? Такого заявления не было, Эззи проверял. Может быть, все-таки действительно университетские друзья так пошутили, а секретарша все напутала?

Однако как бы то ни было, нельзя, чтобы люди наставляли друг на друга ножи. С оружием шутки плохи. Вот почему он едет к Корбеттам. Если Ломакс, нанося визит Анне Корбетт, наткнулся там на работника и если один из них или оба питают к ней сильные чувства, то может случиться неприятность.

Кроме того, он нутром чует, что здесь все не так просто. Пусть он выжил из ума, пусть он дурак, но пятидесятилетний опыт в этих делах подсказывает, что тут что-то нечисто. Самое малое, что он может сделать, – это проверить.

Когда он прошлой ночью добрался в управление, Фостер на бегу сказал ему: «Считай себя помощником». С точки зрения закона Эззи имеет все необходимые полномочия, хотя, конечно, сомнительно, что Фостер поручил бы ему разыскивать пропавшего банкира. Ну да ничего страшного. Шериф все еще занимается ликвидацией последствий бури, так что не стоит его отвлекать такими незначительными вопросами.

Несмотря на все свои болячки, Эззи был рад, что снова сидит за рулем патрульной машины. Его «линкольн» кто-то загородил на автостоянке. Когда Эззи спросил, можно ли поехать на перерыв на патрульной машине, сидевший на телефоне помощник только махнул рукой и бросил ему ключи.

Машина была для него так же привычна, как старый фланелевый халат, который Эззи, к ужасу Коры, с десяток раз вытаскивал из груды поношенной одежды, предназначавшейся для благотворительной раздачи бедным. Одна только возможность снова вести полицейскую машину с лихвой оправдывала эту поездку. Ну чем бы он сейчас занимался? Или ненадолго вздремнул бы, после чего почувствовал бы себя еще более разбитым, или поехал бы смотреть, какой ущерб буря причинила его дому, который он не знал бы, как отремонтировать, или снова стал бы ломать голову над тем, что передал ему умирающий. Кора бы этого не одобрила.

Майрон был близок к слезам.

Карл по-прежнему не возвращался, и Майрон уже сильно беспокоился.

Кроме того, он боялся, что поступил не правильно.

Карл ведь сказал ему стрелять в каждого, кто подойдет к машине.

А он позволил человеку в машине проехать мимо и не застрелил его. Машина тогда остановилась рядом с ним, тот человек нагнулся вперед и посмотрел на него, а потом тронул с места и быстро уехал, так что Майрон не успел в него выстрелить.

Его страшило, что Карл об этом узнает. Но еще больше его страшила мысль о том, что Карл может не вернуться за ним. Тогда он останется один и не будет знать, что делать. А ведь скоро стемнеет. Уж пусть лучше Карл кричит на него и называет его кретином, но только не бросает.

Он уже думал о том, чтобы поехать в том направлении, куда ушел Карл. Можно поискать Карла. Но он не знает дороги.

Что, если он его не найдет? Что, если Карл вернется, а его нет? Тогда Карл точно рассердится на него за то, что Майрон сделал не так, как он сказал.

Поэтому он продолжал сидеть в машине, потеть и сторожить деньги.

Но в следующего, кто подойдет, он обязательно выстрелит, потому что если Карл узнает о другом, в которого он не выстрелил, то будет не так сердиться.

Придя к этому решению, Майрон не стал даже беспокоиться, когда увидел приближающуюся машину. Он заметил ее в зеркало заднего вида. Он не стал поворачиваться и смотреть на нее, а держал голову прямо. Машина замедлила ход и остановилась неподалеку. Май-рон был рад, что она стала, потому что хотел кого-нибудь застрелить, чтобы Карл мог гордиться своим другом.

Это была полицейская машина – на ее борту были нарисованы белые с голубым буквы. На крыше находилась мигалка. Она не была включена, но буквы на борту и мигалка на крыше означали, что перед Майроном враг. Больше всего Карл ненавидит копов. Если он убьет копа, Карл будет просто счастлив.

Водитель полицейской машины открыл дверцу и вышел наружу.

– Эй, дружище, у тебя неприятности с машиной?

Майрон следил в зеркале, как полицейский приближается к нему.

Вот он совсем близко, уже слышны его шаги по гравию.

Майрон напряг потный палец, лежавший на спусковом крючке.

– Нужна помощь?

Когда полицейский наклонился и улыбнулся ему через открытое окно, Майрон поднял обрез и выстрелил.

Эмори Ломакс достал из нагрудного кармана пиджака освежитель дыхания и брызнул себе в рот эссенцию мяты перечной. Посмотрев на свое отражение в зеркале заднего вида, он с удовольствием убедился, что пережитый испуг никак на нем не отразился.

Чтобы помочь пассажиру сломавшейся машины, он притормозил, но когда увидел этого пассажира, то испугался за свою жизнь. На него смотрели совершенно бесцветные глаза, розовые по краям. Бескровное лицо обрамляли жуткие белые волосы, похожие на парик в Хэллоуин. Эмори никогда не видел ничего подобного, и это испугало его до смерти.

К черту общественное мнение! Даже если это страшилище – клиент банка (что вряд ли – разве можно забыть такое лицо?!), то все равно надо убираться от него подальше. Выжав полный газ, Эмори не сбавлял скорости до тех пор, пока не оказался у ворот ранчо Корбетта.

Прежде чем вылезти из машины, он пригладил волосы и для тренировки изобразил в зеркале улыбку. Снаружи стояла неестественная тишина. Возле дома никого не было. Поднявшись по ступенькам, Эмори с недовольством отметил, что имущественное обеспечение займа несколько пострадало от бури, особенно конюшня. Дом, однако, как будто остался цел, если не считать разбитого окна.

Он уже собирался нажать кнопку звонка, когда вспомнил, что электричества, возможно, нет. Тогда он трижды постучал в дверь. Ему немедленно открыл не кто иной, как человек, которого ему меньше всего хотелось бы видеть.

– Что вы здесь делаете, Ломакс? – грубо спросил Джек.

– Хотя это и не ваше дело, я пришел увидеть миссис Корбетт. Будьте добры пригласить ее.

– Она не может подойти.

– Что значит – не может?

– Не может, и все тут. Я ей передам, что вы заходили.

Наглость этого человека до крайности возмутила Эмори.

Он даже не смотрит ему в глаза, а вместо этого глядит куда-то за спину, обшаривая взглядом двор.

– Прощайте.

Он попытался закрыть дверь, но Эмори сделал шаг вперед и придержал ее рукой.

– Послушайте, Джек, – насмешливо сказал он. – Я настаиваю на том, чтобы вы позвали миссис Корбетт.

– Она не может сейчас с вами увидеться. Да и наверняка не захочет.

– Откуда вы знаете, чего она хочет и чего нет? – громовым голосом спросил Эмори. – Почему вы решаете за нее?

– Я говорю вам это от ее имени. А теперь уходите.

Работник гонит его прочь, словно бродячую собаку! Эмори этого не потерпит.

– Да кто вы такой, чтобы так со мной разговаривать?

– Послушайте, Ломакс, когда-нибудь мы соберемся с вами за кружкой пива и я перечислю все причины, по которым считаю вас задницей. Но я прошу вас уехать не из-за этого. Я исхожу из ваших же интересов.

– Неужели?

– Поверьте мне.

– Нет, я вам не верю. Это в ваших интересах, чтобы я уехал.

– Пусть так. Но таково и желание миссис Корбетт.

– Миссис Корбетт! – фыркнул Эмори. – Как вежливо! И как фальшиво. Каждый в городе знает, что вы для нее делаете. Вы подобрали то, что оставил старик, верно? Вы хоть сменили простыни, когда он умер, или…

– Заткнись, или…

– Или что?

– Просто уходите.

– Я не уйду, пока не скажу миссис Корбетт, что я буду добр к ней только тогда, когда она будет добра ко мне. – Он попытался оттолкнуть работника в сторону, но тот сопротивлялся. – Я войду.

– Я не могу вас впустить.

– Я все равно войду! – Эмори надоело унижаться перед Анной Корбетт и ее работником. Он не позволит им так оскорблять себя. Если она опустилась до того, что спит со своим пастухом, то не заслуживает вежливого обращения.

Теперь все. Не хочет по-хорошему – не надо. Он будет мстить. Он потребует возвратить кредит, отберет у нее ранчо, отдаст его Конноту и станет в корпорации героем.

Он покажет глухой бабе, как его унижать!

Но Эмори хотел сказать ей это в глаза, пока он зол и решимость его не остыла. Несмотря на ее глухоту, он заставит ее понять то, что скажет.

Но сначала надо пройти мимо этого парня.

– Какой-то там работник меня не остановит! – презрительно заявил Эмори.

Изо всей силы толкнув ковбоя в грудь, он с удовольствием заметил, как у того побледнело от боли лицо.

Ковбой покачнулся, и, воспользовавшись этим, Эмори протиснулся внутрь.

И его сразу же охватило смятение. Что происходит?

Анна стоит на коленях.

Ребенок прижался к стене, а к его голове приставлен пистолет.

Тип с пистолетом…

С пистолетом?!

Глава 47